Текст книги "Асы люфтваффе пилоты Fw 190 на Восточном фронте"

Автор книги: С. Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Двое механиков стоят у самолета, прогревающего двигатель. На рев мотора очи внимание не обращают, так как мыслями, наверняка, находятся где-нибудь в Баварии. Пилот, сидящий в кабине, следит за указателем температуры масла. Как только двигатель достаточно прогреется, он дает сигнал рукой, после чего механики отцепят от самолета провода аккумуляторной тележки и вынут из-под колес башмаки.

К началу 1943 года советские пилоты стали активно практиковать внезапные налеты на немецкие аэродромы. Поэтому моменты взлета и посадки для Fw 190 были едва ли не опаснее, чем полет над территорией противника. Пилотам приходилось учиться прерывать процесс посадки в любой момент и взлетать, даже уже закончив пробег. На снимке один из Fw 190 осторожно заходит на посадку.

Январь 1943 года. Солнце восходит, открывая вид засыпанного за ночь снегом аэродрома. Каждое утро наземному персоналу приходилось укатывать и разгребать снег.

На протяжение следующих десяти суток самолеты из ШЛО 51 ежедневно совершали боевые вылеты. К 11 февраля Шак довел свой боевой счет до 30 машин противника. Его «фирменным приемчиком» стала атака в вираже, которая требовала большого мастерства. 23 февраля I. и III./JG 51 сбили 46 самолетов. Пять из них сбил Шак, причем три ЛаГГа-3 ему удалось сбить за одну минуту, применив свой любимый маневр, который двумя годами раньше Вернер Мёльдерс объявил невыполнимым. К концу войны Шак возглавил истребительный дивизион и одержал в воздухе 174 победы – все на Восточном фронте.

Начавшийся в феврале кризис на центральном участке фронта к марту достиг своей высшей точки. На севере немецким войскам удалось выскользнуть из Демянского котла. Отступление наземных войск прикрывали истребители из III./JG 51, которые временно были переподчинены JG 54.

В марте угасли последние надежды использовать Ржевско-Вяземский плацдарм в качестве трамплина для броска на Москву. I. и IV./JG 51 поддерживали с воздуха отступающие войска, хотя в это время в I./JG 51 насчитывалось всего восемь боеспособных Fw 190, а в IV./JG 51, оснащенном Bf 109, было на несколько машин больше. После того как линию фронта выпрямили, IV./JG 51 отвели в тыл для пополнения и перевооружения. Тем временем, I./JG 51, который возглавлял майор Эрих Ляйе (Leie), перебазировался к югу, к Брянску, где назревало новое наступление Красной Армии. Под Брянском пилотам из I./JG 51 снова довелось поучаствовать в, наверное самом приятном занятии для летчика-истребителя – свободной охоте. Здесь получили известность еще два пилота: Иоахим «Ахим» Брендель (Brendel) и Йозеф «Пепи» Йенневайн (Jennewein). Как и Гюнтер Шак, оба пилота уже давно служили в JG 51, но ни чем особым себя не зарекомендовали, летая на Bf 109. Известность к Бренделю пришла весной 1943 года. До конца войны он сбил 189 самолетов, из них 25 Як-9 и 88 Ил-2. Австриец «Пепи» Йенневайн, который в 1940 году выиграл титул чемпиона мира по лыжам, стал асом во время Битвы за Англию. Но только на Fw 190 полностью раскрылся его талант. Однажды он за один день сбил семь самолетов противника, другой его рекорд – пять бомбардировщиков за шесть минут – который никто не смог побить!

К концу марта 1943 года наступило относительное затишье. Весенняя распутица затрудняла боевые действия. Воспользовавшись паузой обе стороны накапливали силы для главного удара, который и те и другие планировали нанести в районе Курска.

7. Fw 190A-8, «черный двойной шеврон», капитан Герберт Куча (Kutscha), командир III./JG 11, Бранденбург, февраль 1945 года

Этот А-8 с упрощенными опознавательными знаками показывает альтернативный способ окраски самолетов в конце войны. На фюзеляже имеется полоса, говорящая о том, что прежде самолет входил в состав системы ПВО Рейха. Поскольку полоса была желтого цвета, ее оставили после переброски самолета на Восток. Куча сбил свой первый самолет 14 декабря 1939 года (это был «Веллингтон»), затем летал на В/ 110. Закончил войну с 47 победами, из которых 14 одержал на Восточном фронте. Кроме самолетов он уничтожил большое количество наземных целей.

8. Fw 190A-3, «черный двойной шеврон», капитан Генрих Краффт (Krafft), командир I./JG 51, Йессау/Восточная Пруссия, август 1942 года

Самолеты А-3 в составе 1./JG 51 во время перевооружения части на базе в Йессау несли стандартный камуфляж: и опознавательные знаки, но не имели желтой полосы быстрой идентификации. На борту многих машин имелась эмблема: козочка на вершине горы. После того, как часть перебросили на Восточный фронт, эмблему закрасили, поскольку использование подобных эмблем было запрещено. Краффт вскоре погиб, 14 декабря его самолет был сбит огнем зенитной артиллерии. К тому времени он имел на счету 78 побед.

9. Fw 190A-5, «черный двойной шеврон», майор Эрих Ляйе (Leie), командир I./JG 51, Орел, май 1943 года

Эрих Ляйе – третий из летавших на Fw 190 командиров I. группы – был более удачлив, чем его предшественники, поскольку смог продержаться на должности в течение почти двух лет. Его А-5 показан так, как он выглядел перед началом битвы на Курской Дуге. Летний камуфляж:, состоявший из пятен двух оттенков зеленого цвета. Желтая полоса быстрой идентификации, которая прежде служила фоном для опознавательного знака, теперь смещена к хвосту самолета. В конце 1944 года Ляйе стал командиром JG 77, а 7 марта 1945 года погиб над Чехословакией после того, как его машину таранил Як-9. На Восточном фронте Ляйе одержал 75 побед, на Западном – 43.

10. Fw 190А-3, «черный двойной шеврон», капитан Рудольф Буш (Busch), командир I./ JG 51, Иван-озеро/Россия, январь 1943 года

На «Антоне-3» Буша видно, как страдает техника в результате нескольких недель интенсивных полетов. Недавно наложенный зимний камуфляж: уже начал облезать. На самолете видны дополнительные элементы быстрой идентификации, а эмблема части замазана. Пробыв на командирской должности немногим более месяца, Буш погиб 17 января 1943 года. На его счету было около 40 побед, из которых 5 на востоке.

11. Fw 190A-3, «белая девятка», капитан Хайнц Ланге, командир 3./JG 61, Вязьма, декабрь 1942 года

А-3 Ланге покрыт неровным зимним камуфляжем. Хайнц Ланге из командира 3./JG 51 стал командиром IV группы, а за четыре недели до конца войны возглавил JG 51, став шестым и последним командиром. Его карьера началась в I./JG 51 30 октября 1939 года с победы над «Бленхеймом» в районе германо-голландской границы. За четыре года службы на востоке он добавил к первой победе еще 69.

12. Fw 190A-4, «желтая единица», обер-фельдфебелъ Герберт Баройтер (Bareuther), 3./JG51, Орел, июнь 1943 года

Еще одна машина I./JG 51, участвовавшая в операции «Цитадель». Самолет Баройта заметно отличается от А-5, на котором летал Ляйе. Бортовые номера самолетов 3-й эскадрильи были темно-желтого цвета, который иногда даже определяют как коричневый. Позднее Баройта перевели в IV./JG 3, где он погиб 30 апреля 1945 года, вылетев во главе 14-й эскадрильи на штурмовку советских войск севернее Пренилау. Всего Баройтер одержал 55 побед, все на востоке.

Рулежка ни Fw 190 была трудным делом. Вот как описывает ее кипи тип Хайнц Ланге из 3./JG 51: «Во время рулежки видимость вперед из кабины Fw 190 были даже хуже, чем из кабины Bf 109. Чтобы увидеть хоть что-нибудь, приходилось рулить галсами. В момент взлета и посадки видимость из кабины Fw 190 также была не лучше, поскольку в отличие от Bf 109, на Fw 190 эти маневры приходилось проводить с опущенным хвостом». Пилот этого Fw 190A-4 из l./JG 54 только что дал полный газ и начал разбег по только что расчищенной взлетной полосе на аэродроме в Красногвардейске.

У самолета во время старта обнаружились какие-то проблемы с двигателем. Пилот прекратил взлет и теперь совещается с механиком.

«Зеленые сердца» из JG 54

В то самое время пока JG 51 напрасно пытался помочь осажденному гарнизону Великих Лук проходил перевооружение второй и последний на Восточном фронте истребительный полк. Этим полком, получившим Fw 190, был JG 54 «Grenherz» – Geschwader, сформированный перед началом Битвы за Англию из трех прежде самостоятельных дивизионов. В начале операции «Барбаросса» JG 54, оснащенный Bf 109E, составлял единственную часть истребительной авиации в составе 1-го Воздушного флота (Luftflotte 1), действующего совместно с частями Группы армий «Север» (Heeresgruppe Nord) фельдмаршала Риттера фон Лееба (von Leeb). Пройдя к концу августа прибалтийские республики, в начале сентября JG 54 оказался под Ленинградом. 5 сентября полк расположился на аэродроме в Сиверской и, спустя несколько дней, на аэродроме в Красногвардейске (Гатчине). На протяжении года JG 54 оставался под Ленинградом и вел, по меркам Восточного фронта, «сидячий образ жизни». Пространство, контролируемое полком, простиралось от Демянска на юге (где JG 54 действовал совместно с JG 51) до Финского залива на севере, то есть полк контролировал фронт длиной около 500 км.

В декабре 1942 года первые летчики из I./JG 54 (командир – гауптман Ганс Филипп (Philipp)), отправились в Восточную Пруссию для освоения новых истребителей – Fw 190A-4. В отличие от JG 51, Jagdgeschwader 54 проходил перевооружение не в Йесау, а в расположенном поблизости Хайлигенбайле – бывшей базе бомбардировочной авиации, в дальнейшем превращенной в главную ремонтно-снабженческую базу, связанную с железной дорогой и расположенную в 30 км от Кенигсберга. Среди этих летчиков были два пилота, которые станут самыми известными асами Восточного фронта из числа летающих на Fw 190.

Первый, унтер-офицер, невысокий и незаметный еще только собирался прославиться. Немногие могли предположить, что нерешительный мямля, судетский немец Отто Киттель (Kittel) станет самым результативным асом JG 54. Летом 1941 года, когда Bf 109 царили в воздухе, Киттель за восемь месяцев одержал всего лишь 15 побед. И только пересев на Fw 190, Киттель резко пошел в гору.

Второй будущий Experte, напротив, летая на Bf 109, сбил 50 самолетов противника. Тем не менее, карьера 22-летнего лейтенанта-австрийца Вальтера Новотны (Nowotny) могла закончиться еще толком не начавшись. Свои первые три победы Новотны одержал 19 июля 1941 года. В тот день Новотны заметил над островом Эйзель (Сааремаа) три биплана И-153. Сбив два из них, Новотны занялся третьим. Однако смертельно раненный советский истребитель успел всадить очередь в немецкий самолет. Перед Новотны встала нелегкая дилемма: совершить вынужденную посадку за линией фронта или упасть в море. Новотны выбрал море и направил свой самолет к южной оконечности Эйзеля. Из кабины летчику удалось выбраться только когда самолет уже ушел глубоко под воду. Новотны надул спасательный жилет под водой и оказался едва не задушенным парашютными ремнями, которые он забыл отстегнуть. Выбравшись из постромков, Новотны смог залезть на надувной плотик. Только теперь пилот смог перевести дыхание. Единственное, что огорчало пилота – это то, что сигареты размокли в воде и превратились во влажную массу, которую совершенно невозможно было курить. Дальше Новотны вспоминает сам:

«Позднее я не пожалел о том, что выкинул размокшие сигареты в море. Мне было нечего есть и пить, поэтому курить в таких условиях было бы губительно. К счастью я не знал о том, что ожидает меня впереди и надеялся на то, что меня скоро обнаружат, подберут и дадут воды. Я попытался установить направление и скорость течения, бросая спички за борт одну за другой. Солнце постепенно садилось, мой спасательный плотик был оранжевой точкой, качавшейся на волнах, а спасатели, что-то не появлялись. Вдруг я заметил, что течение меня относит к юго-западу, прочь от Эйзеля. «Меня найдут, – подумал я, – не сегодня, так завтра». Мне хотелось оказаться как можно ближе к земле, которая по моим расчетам находилась в 60 км к югу.

От нечего делать я начал грести руками с удовольствием замечая, что маяк, стоящий на южной оконечности Эйзеля, постепенно удаляется. Меня удивило, что персонал маяка не обращает на меня внимание, наверное они полагали, что я утону и так. Наступила ночь, на небе высыпали звезды, а я все греб и греб, держа Полярную звезду за спиной. Хотя на мне были только футболка, штаны и носки – ботинки на меху я сбросил еще в воде – холода я не чувствовал, благодаря физической нагрузке.

На утро маяк казался уже в половину меньше чем вчера. Вскоре по небу пролетело несколько Bf 109, но все мои попытки привлечь их внимание ни к чему не привели. Вскоре буквально надо мной прошли еще два Bf 109. Пару раз я выстрелил в воздух из своего пистолета, потом снял рубаху и начал ею размахивать. Однако рубаха была темно-синего цвета и ее было плохо видно на фоне воды. Опять меня никто не заметил!

Пока пилот застегивает подбородочный ремень своего летного шлема на меху, механик вытаскивает из-за спины пилота ремни кресла. О стоящих морозах свидетельствуют наушники, которые носит механик. Под фонарем видно «Зеленое сердце» – эмблема JG 54.

Укутавшийся в поднятый воротник пилот из I./JG 54 позирует на фоне капота своего Fw 190. На капоте машины видна эмблема группы – герб города Нюрнберг. А вот кому принадлежат ноги, свисающие с крыла, наверное, навсегда останется загадкой.

Конец марта 1943 года. После долгой и суровой русской зимы на аэродромах в Орле (JG 51) и Красногвардейске появились первые признаки наступающей весны. Зимний камуфляж с самолетов частью облез, частью смыт, лишь на «белой 3» видны последние белые пятна. Такой камуфляж отлично растворял самолет на фоне весенних проталин. Взлетная полоса по прежнему покрыта утрамбованным снегом, а это значит, что температура все еще колеблется в районе 0 гр. Источник густого дыма, валящего па заднем плане, неизвестен.

Итак, по-видимому, мне придется спасаться самостоятельно. Это была довольно горькая мысль. Вскоре начало припекать солнце, а мне нечем было утолить жажду. Время от времени я снимал рубаху и накрывал ею голову, чтобы избежать солнечного удара. В добавок, я натер внутреннюю поверхность рук о борта моего плотика. Эти потертости начали гореть огнем. Тогда я применил другой метод. Смастерив из одежды плавучий якорь, я забрасывал его вперед, а затем подтягивался к нему за веревку.

Постепенно Эйзель полностью скрылся из виду и я начал ориентироваться при помощи своих пилотских часов. Тишина и покой, которые позволили мне вчера успокоиться после барахтанья в воде, теперь начали воздействовать на мою психику разрушающе. В добавок волны заливали мой плотик, а соленая вода жгла раны.

Тишина второй ночи была внезапно нарушена около полуночи. Из темноты вынырнули две тени и в это же время вода вокруг вскипела от снарядов. «Странно, – подумал я, – Если это русские корабли стреляют по моему плотику, почему я не вижу вспышки выстрелов?» Когда корабли приблизились, я понял, что это два советских эсминца, идущих на всех парах на север. Чтобы меня не обнаружили, я завесил борта плотика одеждой и всем, что у меня имелось. Эсминцы прошли мимо.

Хотя волнения ночи окончательно изнурили меня, я воспрянул духом. Ведь по эсминцам вела огонь немецкая береговая артиллерия. Следовательно, до берега оставалось километров восемь, не больше.

На следующий день вокруг меня опять была одна вода. Внутри меня разгоралась настоящая битва. Жажда, судороги и, что было хуже всего, боль в ранах. «У тебя нет выхода, – подумал я. – Лучше побыстрее покончить со всем этим». Я взял карандаш и начал писать на борту плотика прощальное письмо своим родителям. Может быть плотик все же прибьет к берегу.

Но только я вывел «Мои дорогие…», как бросил карандаш на дно плота и с новой силой начал грести. Дважды я вынимал из кобуры пистолет, но всякий раз убирал его обратно, а потом вообще засунул пистолет подальше.

На третье утро я проснулся ощущая тяжесть во всем теле. Дул устойчивый холодный бриз. Сначала я не понял, что это значит. Медленно я перевел взгляд с облаков на небе вниз и сквозь утренний туман разглядел полоску суши на горизонте. С новой силой я начал грести к берегу. Вдруг я почувствовал, что плотик мягко о что-то стукнулся. Тогда я прыгнул в воду и очнулся уже стоя на четвереньках на берегу. Я прополз еще пару метров вверх и окончательно потерял сознание. Очнувшись, я прополз через проволочное заграждение и увидел ферму, после чего опять упал в обморок.

В этот раз я очнулся на простыне, укрытый одеялом. Мои вещи были аккуратно сложены на табурете, стоявшим у кровати. Сверху на одежде лежал пистолет. К своему ужасу я увидел двух солдат в советской форме и судорожно потянулся к пистолету. Вдруг, я обратил внимание на нарукавные повязки, которые эти солдаты носили. Это были латвийские полицейские – название этой фермы – Микельбака я буду помнить всю жизнь.

Артиллеристы, которые подобрали меня на берегу, были из тех, кто вел огонь по русским эсминцам той ночью. Они утверждали, что видели что-то желтое, но посчитали, что это буй.

Когда я вернулся в свою эскадрилью (9./JG 54), там уже упаковали мои вещи и отправили уведомление родителям о моей гибели. Спустя неделю я снова поднялся в небо, однако летать над морем мне было не по себе. От этого чувства я избавился через две недели, сбив русский бомбардировщик возле маяка на южной оконечности Эйзеля. Больше подобные неприятные ощущения меня не беспокоили».

Хотя описанные выше события имели место в самом начале карьеры Вальтера Новотны, события в небе над островом Эйзель сыграли большую роль в его стремительном взлете. С того дня Новотны ни разу не вылетал на боевые задания не надев своих рваных брюк, покрытых солевыми разводами. Новотны называл эти брюки Abschusshosen – «победные штаны». Вскоре это слово стало как бы общим позывным JG 54!

Этот снимок сделан почти одновременно с предыдущим. Виден четвертый самолет – A-4 – у которого идет осмотр пулеметов MG 17.

Постепенно пилоты I./JG 54 и II./ JG 54 постепенно пересели на Fw 190, как это было и в JG 51. И здесь тоже не обошлось без жертв – 28 декабря лейтенант Вальтер Баймс (Beims) из 3./JG 54 разбился у Хайлигенбайля. Нельзя сказать, что пилоты сразу прониклись любовью к своим новым «боевым коням». Один из будущих «экспертов» заявлял, что фокке-вульф «приземляется как мокрый мешок» и называл Fw 190 не иначе как «гардероб».

Странно, но инструкторы в Хайлигенбайле ни разу не упомянули о том, что Fw 190 имеет склонность к сваливанию в штопор на слишком крутых виражах. Высказывалось предположение о том, что модификация Fw 190А-4 (JG 54 получил самолеты этого типа, в то время как JG 51 летал на Fw 190А-3) была лишена этого недостатка. Но скорее всего это не так, поскольку аварии, вызванные сваливанием Fw 190 в штопор встречались на протяжение всей войны, вплоть до весны 1945 года. На молодцов из JG 54 наибольшее впечатление произвела одна особенность нового истребителя – прочная, монолитная несущая плоскость. Летчики провели неофициальный «эксперимент», который должен был выяснить максимально допустимую нагрузку на крыло. Один из пилотов JG 54, который перед этим долгое время работал в Люфтганзе – более опытного летчика найти было бы сложно – набрал предельную высоту и перешел в вертикальное пике. Скорость самолета стремительно росла. Хотя преодолеть звуковой барьер самолету не удалось, но истребитель развил такую скорость, что вращающийся пропеллер стал играть роль воздушного тормоза. Летчику стоило немалых усилий вывести машину из пикирования, хотя он был довольно крепкого телосложения. После посадки, пилоты и механики обследовали весь истребитель, пытаясь найти повреждения, но обнаружили всего лишь одну сорванную заклепку! Даже когда Курт Танк испытывал свой самолет с ракетным ускорителем, ему не удалось подвергнуть машину большим нагрузкам.

13. Fw 190A-4, «желтая пятерка», лейтенант Йозеф Йенневайн (Jennewein), 3. JG 51, Орел, июнь 1943 года

А-4 Йенневайна служит примером еще одного типа камуфляжа, состоящего и пятен коричневого и зеленого цвета. Обращает на себя внимание более темный п, сравнению с полосой быстрой идентификации оттенок тактического номера. Йенневайн считал «пятерку» своим счастливым числом, поскольку в 1940 году он завоевал золотую медаль на международном чемпионате по горнолыжному спорту выступая именно под этим номером.

14. Fw 190A-5, «черный двойной шеврон», капитан Фриц Лозигкайт (Losigkeit) командир III./JG 51, Курск, июль 1943 года

Это одна из первых машин Лозигкайта в период его десятимесячного пребывания на должности командира III./JG 51. Окраска самолета немного светлее стандартной, опознавательные знаки стандартные, горизонтальная полоса обозначает III., JG 51. В апреле 1944 года Лозигкайта назначили командиром JG 51, на этом посту он оставался в течение года, после чего его перевели на должность командира JG 7. Большинство из своих 68 побед он одержал на Восточном фронте, служа в составе JG 51.

15. Fw 1-90А-3, «белая единица», капитан Герберт Венельт (Wehnelt), командир 7. JG 51, Орел, январь 1943 года

На белом зимнем камуфляже видны следы активной эксплуатации самолета. Верхняя часть желтой полосы быстрой идентификации закрашена, чтобы затруднить обнаружение самолета сверху. К тому времени налеты советской авиации на немецкие аэродромы уже представляли серьезную проблему для люфтваффе. Петая в составе JG 51, Венельт одержал 36 побед (в том числе две победы на западе), и в августе 1943 года возглавил Ergaenzungsgruppe.

16. Fw 190D-9, «белая единица», лейтенант Курт Танцер (Tanzer), командир 13./ TG 51, Шмолдов/Поморъе, апрель 1945 года

После долгого периода полетов на Bf 109, IV./JG 51 снова пересела на «фокке-вульфы» в самом конце войны. Самолеты А-8 и D-9 несли типичный камуфляж. На всех машинах на фюзеляже за крестом помещалась белая волнистая линия, означавшая принадлежность к IV группе. Желтая полоса быстрой идентификации отсутствовала. Из 143 побед 126 Танцер одержал на востоке. После войны он поступил ВВС ФРГ и в 1960 году разбился на учебном самолете Т-33.

17. Fw 190A-8, «черная тройка с полосой», унтер-офицер Гельмут Ион (Johne), StabsstaffelJG 51, Мемель, ноябрь 1944 года

Три группы JG 51 в конце 1943 – начал 1944 года снова пересели с «фокке-вульфов» на «мессершмитты». Однако штабная эскадрилья продолжала летать на Fw 190 на протяжение всего своего пребывания на Восточном фронте. Система обозначений, принятая эскадрилье, также оставалась неизменной и состояла из знака командира JG то есть линии слева и справа от крест, на фюзеляже. Позднее линию заменил, индивидуальным номером. Значение желтой метки на коке винта неизвестно. Может быть это элемент быстрой идентификации для наземных частей. К тому времени немецкие солдаты открывали огонь по любым самолетам так как немецких машин в воздухе уже почти не осталось. Бытовала даже шутка: «самолет без камуфляжа – американский, самолет с камуфляжем русский, невидимый самолет – немецкий». Ионе успел одержать восемь побед, прежде чем был сбит советскими истребителями 9 февраля 1945 года.

18. Fw 190А-8, «черная шестерка и полоса», обер-фельдфебелъ Фриц Люддеке (Luddecke), Stabsstaffel JG 51, Орша, июль 1944 года

Короткое время в начале 1944 года на самолетах штабной эскадрильи летчики помещали женские имена (вероятно, жен или подружек), что было исключением для Fw 190 на Восточном фронте, обратите внимание, что в отличие от трех других машин эскадрильи, изображенных здесь, у этого самолета надпись «Hanni» не имеет белой обводки, Люддеке – эксперт с пятьюдесятью победами – был сбит огнем зенитной артиллерии в районе прусско-литовской границы 10 августа 1944 года.

В начале января 1943 года в Берлине было решено поменять местами JG 54 и JG 26, который до этого находился на Западном фронте. Опасаясь, что одновременная переброска двух полков оголит Восточный и Западный фронты, передислокация растянулась на долго. Было решено, что с фронта будут снимать по одному дивизиону. Поэтому I./JG 26 отправился на восток, a III./JG 54 – на запад. Вскоре от проведения этой рокировки отказались, и I./JG 26, проведя четыре месяца в России в июне 1943 года вернулся на прежнее место, в то время как III./ JG 54 воевал на Западном фронте до конца войны.

Тем временем, I. и II./JG 54 постепенно проходили перевооружение. С января по март эскадрильи по очереди возвращались на покрытые снегом аэродромы в Сиверской и Красногвардейске, где покрытые зимним белым камуфляжем новенькие Fw 190A-4 делили место в ангарах с «ветеранами» Bf 109 (II./JG 54 располагал Мессершмиттами до августа 1943 года). Поскольку полк базировался на этих прежних советских крупных аэродромах очень долго, пилоты устроились там с почти домашним комфортом. В Сиверской, где располагался штаб полка (Stab./JG 54), украшенный двумя чучелами бурых медведей и большими фигурами Сталина, Рузвельта и Черчилля, вырезанными из бумаги, пилоты могли в свободное время сходить в сауну или кино. В Красногвардейске летчики жили еще роскошнее, поскольку устроились в бывшей летней царской резиденции, находившейся рядом со взлетной полосой и декоративным озером.

Механики – Schwarz Minner – названные так за то, что носили черные рабочие комбинезоны, тоже не жаловались на жизнь, поскольку обслуживали самолеты не в открытом поле на ветру, а в капитальных ангарах. Единственным недостатком этой базы была ее близость к фронту, однако советские бомбардировщики и дальнобойная артиллерия вскоре стали восприниматься как обыденное явление.

Начало весны 1943 года, аэродром Сиверскан. Фанрих Норберт Ханниг позирует в кабине своего Fw 190A-4 «черная 12». На нем летная куртка с меховым воротником, известная под названием «болгарской куртки», поскольку для их пошива использовались шкуры болгарских овец. Ханниг закончил войну, летая на Me 262. На Восточном фронте он заявил 34 победы.

Два снимка таксы Ханнига – Фюксле (лисички). Ханниг брал с собой Фюксле в боевые вылеты. Собака сидела на парашюте летчика. По мысли Ханнига, такса должна была следить за задней полусферой и лаять, если на хвост садился истребитель противника. Однако роль стрелка-радиста оказалась слишком трудной для собаки.

Май 1943 года, аэродром Сиверская. Пилоты из 5./JG 54 коротают время между вылетами у костерки. Среди попавших ни фото летчиков третий слева сидит лейтенант Эмиль Ланг (173 заявленные победы). Поскольку советская авиация постоянно держала под ударом немецкие аэродромы, немецкие пилоты не имели времени на отдых в течение дня. Состояние «готовность 15 минут» означало, что пилоты могли покинуть кабину, но не должны были уд(ияться от самолетов. При этом за каждым таким пилотом закреплялась уже готовая к вылету машина. «Готовность 1 час» означала, что точно кто и на каком самолете полетит будет определено в приказе. «Готовность 2 часа» означало, что самолетом занимаются механики, но пилот должен оставаться на аэродроме. Приказ «свободен до такого-то часа» означал, что пилот до указанного часа может отдохнуть. Дежурные звенья сменялись летом каждые 2 часа, а зимой каждые 30 минут. Если дежурное звено поднималось в воздух, следующее по графику звено занимало место на дежурстве.

Однако не все русские были настроены враждебно по отношению к летчикам из JG 54. Например, для оккупантов в Сиверской, где не было взлетно-посадочной полосы с твердым покрытием, очень кстати пришелся совет советского дезертира, который рассказал, как можно добиться работоспособности полосы весь год. Как посоветовал дезертир, после того, как установиться устойчивый снежный покров, половину поверхности аэродрома следует утрамбовать, и получить тем самым нормальную ВПП.

Вторую половину аэродрома дезертир посоветовал не трогать, тогда рыхлые сугробы быстро растают весной и обнажиться дерн, который также позволит самолетам взлетать и садиться.

Другой хитростью, позволившей фашистам сносно пережить суровую русскую зиму, было разведение костров на земле под капотами самолетов, стоявших на открытом воздухе. Такие костры облегчали запуск моторов и упрощали обслуживание истребителей. Если же холод становился невыносимым, почти весь личный состав перекочевывал с Сиверской в ближайшую деревню. Здесь оккупанты жили в домах местного населения, грелись у русских печек и возвращались в казармы, только с приближением весны.

Подобное уютное житье вскоре было нарушено. Все началось с того, что JG 54 получил новые истребители. Вместе с тем, пришел конец периоду господства люфтваффе в воздухе и вермахта на земле, который длился два с половиной года. Следующие два с половиной года, хотя и принесли с собой некоторые тактические победы на земле и вознесли индивидуальный и общий счет победам на небывалую высоту, были далеко не столь приятны. Несмотря на многочисленные операции по всему Восточному фронту, началось глобальное и неудержимое отступление немецко-фашистских войск. События, имевшие место в начале 1943 года, стали как бы символом наступивших перемен. 13 января советские истребители атаковали звено из 3./ JG 54 к востоку от Ленинграда. Один Fw 190 был сбит, а второй истребитель, пилотируемый унтер-офицером Гельмутом Брандтом (Brandt), получил повреждения и летчику пришлось совершить вынужденную посадку на лед у берега Ладожского озера. Хотя самому Брандту удалось перейти линию фронта и выйти к своим, его Fw 190 с черной двойкой на фюзеляже стал первым относительно исправным Fw 190, попавшим в руки противника. 26 января обер-лейтенант Макс Штотц (Stotz), который вступил в ряды австрийских ВВС в 1935 году, довел свой боевой счет в рядах JG 54 до 150 побед. В тот же день «кипучий майор» Ганс «Асси» Хан (Hahn), который был одним из героев дневной истребительной авиации и сбил 68 самолетов, служа в JG 2 «Richthofen», сбил свой 100-й самолет с тех пор, как в ноябре 1942 года принял командование II./JG 54. А 19 февраля общий счет JG 54 составил 4000 сбитых самолетов противника. Вот что сообщал военный корреспондент Шойерман (Scheuermann):

Май 1943 году. Ленинградский фронт. На снимке два неразлучных друга из II./JG 54: фельдфебель Баци Штерр (слева, 127 заявленных побед) и фельдфебель Альбин Вольф (144 победы). Оба погибли 1944 году: Вольф 2 апреля ни востоке, а Штерр 26 ноября на западе. К тому времени Штерр летал в составе IV./JG 54 и пал жертвой «Мустанга» Р-51.

Весна 1943 года. Fw 190 с подвешенной бомбой. На подфюзеляжном пилоне висит 500-кг фугасная бомба SB. Бомбы этого типа чаще всего применялись в штурмовых частях люфтваффе. В принципе, Fw 190 мог нести одну 1000-кг бомбу или одну 500-кг бомбу, или одну 250-кг бомбу, или несколько 50-кг бомб.