Текст книги "Вся эта ложь (ЛП)"
Автор книги: С. Т. Эбби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 12
Умных тиранов никогда не наказывают.
–Вольтер
лана
“Ты уверен, что сможешь присутствовать при этом?” – спрашиваю я Джейка, входя и снимая толстовку.
“Ждал слишком долго, и я достаточно зол, чтобы справиться с запекшейся кровью сегодня вечером, Лана. От одного взгляда на него мне хочется его убить. Со мной все будет в порядке”.
“Это будет хуже всего, – напоминаю я ему.
Он расправляет плечи. “Я дам тебе знать, если мне понадобится перерыв. Но я сомневаюсь, что сделаю это для этого”. Его челюсть тикает, и я киваю, лениво глядя на набор блестящих ножей, которые только и ждут, чтобы покраснеть.
“На какой машине вы ездили?” – наугад спрашивает меня Джейк.
“Лексус, который ты припарковал у старого дома Линди”.
“Никто тебя не видел?”
Я качаю головой, отвечая на его вопрос.
“Логан?” спрашивает он.
“Я скажу ему, что ездил на автобусе, пока не смог вызвать такси”.
Я поднимаю на него глаза. “Почему третья степень?”
Он поджимает губы. “Они знают, что у тебя теперь есть партнер. Это всего лишь вопрос времени, прежде чем они все распутают, Лана.”
Он поднимает свой телефон, когда камеры фиксируют, как они все направляются в гущу леса. Собаки сходят с ума, но они ничего не найдут. Все было брошено в воду после того, как я пропитал одежду и маску отбеливателем.
“Мы знали, что не можем позволить себе тратить время на то, чтобы оставлять свежие следы. Было неизбежно, что они узнают о партнерстве, – небрежно говорю я, направляясь к смотровому окну.
Кайл бьется об одностороннее стекло, которое с его точки зрения служит зеркалом. На самом деле, вся коробка, в которой он кричит, заполнена этим стеклом, кроме потолка, который на самом деле является зеркалом. Стены пуленепробиваемые, их практически невозможно сломать, несмотря на его отчаянные удары руками и ногами.
Его рука превратилась в кровавое месиво от попыток пробить ее, и я ухмыляюсь. Может быть, я знаю, что он ненавидит маленькие пространства и планировал это прекрасное место убийства два года назад. Может быть, я построил эту подземную гробницу, полную зеркал, только для него.
Только за его смерть.
Джейк уже снял с него одежду, оставив его совершенно голым и уязвимым. При виде обнаженного тела Кайла у меня сводит живот.
“Дюк что-то заподозрил?” – спрашивает Джейк, когда я включаю интерком, позволяя нам слышать бесконечные угрозы, исходящие из уст моей следующей жертвы.
Он не знает, насколько пусты эти угрозы.
"Нет. Полиция позвонила ему, когда не смогла связаться со мной немедленно, так как он принял на свой счет, что Бугимен напал после того, как ослабил бдительность в поисках более крупного и лучшего дела. Его участие, вызванное чувством вины, действительно помогает нам, потому что я должен был его увидеть, и он гораздо более надежный свидетель моего местонахождения, чем любой обычный полицейский. Он наблюдает за моим домом, убежденный, что я сейчас внутри.”
"А если он решит постучать и проверить, как ты?”
“Ты проявляешь признаки паранойи, которую мы обещали обсудить, если кто-то из нас пострадает от этого”, – говорю я, поворачиваясь лицом к Джейку. “Паранойя вызывает безрассудство”.
“Это логичный вопрос”, – говорит Джейк, очищая свое лицо от всех эмоций, скрывая внутреннюю панику, которая, я знаю, там есть.
Я выключаю интерком, когда Кайл угрожает вырвать позвоночник.
”Если он постучит, а я не отвечу, он позвонит". Я тычу в него телефоном. “И я отвечу. Если он спросит, где я, я скажу ему, что пошла на пробежку, чтобы прочистить голову. Что я и сделал, пробежав прямо по тропинкам в глубине леса. Мы в двух милях от моего дома. Я легко могу побежать обратно. Я купил этот дом по этой причине, хотя переехал сюда не так давно. Ты все это уже знаешь, так почему же ты так волнуешься?”
Он резко выдыхает, когда Кайл начинает бросаться на стекло в отчаянной попытке разбить его. Он просто отскакивает, не оставляя даже трещины на упругой поверхности.
“Извини", – наконец говорит Джейк. “Просто все начинает идти не так, как надо. Во-первых, Логан видит тебя, но каким – то чудом не видит твоего лица. Затем вы намеренно находите его, когда не должны были этого делать, и вызываете ему скорую помощь. Он подозревает женщину, Лану. Ты мне это говорил. И теперь они знают, что у тебя есть партнер. Просто такое чувство, что все закончится до того, как мы будем готовы”.
Я положила руку ему на плечо, одарив его сочувственной полуулыбкой. “Я понимаю это. Но он мог бы умереть, если бы я не спас его, и мы рисковали тем, что напарник останется без следов сопротивления. Но это был единственный способ заполучить Кайла. Вломиться в его дом было бы вдвое труднее, если бы все четверо помощников шерифа находились внутри.”
Он резко вздыхает.
“Если бы твоя жизнь была в опасности, и Маркус был тем, кто мстил за меня, он бы пожертвовал всем этим, чтобы спасти тебя. Так же, как ты сделала бы это для него.”
Его взгляд смягчается, и он наклоняется вперед, целуя меня в макушку. Проявление братской привязанности. ” Если бы это делал Маркус, я бы все еще был рядом с ним", – тихо шепчет он. “Я бы помог ему. Можешь ли ты сказать то же самое о Логане?”
Мое сердце сжимается в груди, и я борюсь с эмоциями, которые пытаются вырваться на поверхность, когда я отворачиваюсь, наблюдая, как Кайл отшатывается от очередной неудачной атаки на стекло.
“Я должен пойти туда и начать, пока он не покончил с собой. Это лишило бы меня всего удовольствия, – спокойно говорю я.
Когда я поворачиваюсь, чтобы направиться к двери, Джейк зовет меня вслед. ”Я беспокоюсь, что, когда придет время, Логан не выберет тебя так, как ты продолжаешь выбирать его, Лана".
Я стою к нему спиной, стоя в дверях, стараясь, чтобы слова не дошли до меня.
“Я беспокоюсь, что он никогда не поймет и увидит только вину, а не добро. Я беспокоюсь, что он не любит тебя по-настоящему настолько, чтобы дать тебе то, что я дала бы Маркусу. И я беспокоюсь, что ты позволишь ему убить тебя, прежде чем будешь бороться за то, чтобы остаться в живых. С каждым днем я беспокоюсь все больше. Потому что я люблю тебя так, как любил тебя Маркус. Ты моя единственная семья, Лана. Ты-все, что у меня есть. И Маркус действительно может восстать из могилы, чтобы убить меня сам, если я увижу, что это происходит, и ничего не сделаю с этим”.
Легкая улыбка пытается сформироваться, когда слеза скатывается по моей щеке.
– Маркус предпочел бы тебя мне,” хрипло шепчу я.
“Я сомневаюсь в этом, Лана. И я уже однажды подвел тебя. Я подвел тебя хуже, чем мог себе представить.”
“Ты не подвел меня, Джейк”, – говорю я, не оборачиваясь. “Нас подвели все остальные”.
Я поворачиваю голову так, чтобы наши глаза встретились, и добавляю: “Но ты? Ты герой во всех сказках, который не ожидает, что героиня выйдет”.
Он разражается смехом, и я улыбаюсь, прежде чем уйти. Улыбка исчезает в ту секунду, когда меня не видно, и я кладу руку на грудь, борясь с болью, которую не хочу, чтобы он видел.
Так многому мы научились. Так много мы знаем. Так много всего у нас происходит одновременно.
И все, о чем я могу думать, – это о том, что сделает Логан, если узнает правду.
Снова напустив на себя видимость спокойствия, я толкаю дверь, и убийца внутри меня появляется, превращая мое сердце в лед, а нервы в сталь.
Кайл даже не замечает меня, пока дверь не закрывается и не закрывается на замок, звук эхом разносится вокруг нас.
Его убийственный взгляд устремляется на меня, но затем он запинается, его брови в замешательстве поднимаются.
“Чертовы федералы? Гребаные федералы ответственны за это?!” – кричит он. ”Я получу вас всех на гребаном блюде, когда мой отец узнает об этом".
Мрачная усмешка скользит по моим губам, как зловещая улыбка змеи.
“О, федералы не имеют к этому никакого отношения, Кайл. Разве ты не помнишь меня?” – спрашиваю я легким, но насмешливым тоном, делая шаг вправо и лениво двигаясь по зеркальной комнате.
Он наклоняет голову набок.
“Ты подружка этого федерала. Конечно, он не настолько глуп, чтобы разозлить меня и оставить наедине с кем-то таким хрупким.”
Его взгляд опускается вниз по моему телу, выражение его глаз слишком знакомое, когда его взгляд скользит по мне, насмешливый, созерцательный, расчетливый. “Вы действительно не хотите этого делать, ССА Беннетт! Ты понятия не имеешь, на что я способен!” – кричит он. “Игры со мной плохо закончатся”, – продолжает он.
По комму раздается голос, когда Джейк решает сыграть свою роль.
“На самом деле, федералы в нескольких часах езды, Дэвенпорт. Надеюсь, ты не ждешь, что папа спасет тебя сегодня вечером.”
Кайл напрягается, оглядываясь по сторонам. Он узнает голос Джейка, но не узнал мой. Ну, это просто оскорбительно.
“Джейкоб Денвер?” – спрашивает Кайл, растерянно оглядываясь по сторонам. “Какого черта, черт возьми, ты думаешь, что делаешь?” – требует он, ударяя кулаком по стеклу.
“Помогаешь мне пожинать долг, который давно просрочен”, – отвечаю я, ухмыляясь, когда его темный взгляд возвращается ко мне.
Он наклоняет голову и начинает приближаться прямо ко мне. “Ты хочешь, блядь, поиграть? Позволь мне показать тебе, какая это ошибка, – рычит он.
“Пожалуйста, попробуй”, – издеваюсь я.
Он внезапно делает выпад, и я бросаюсь в сторону, поднимая ногу как раз вовремя, чтобы коснуться его живота. Он едва дает себе время прийти в себя, прежде чем снова схватится за меня, но это все равно, что наблюдать, как ребенок дерется с подростком—хулиганом-подростком, которым являюсь я.
С быстрой последовательностью я наношу один удар за другим, мой кулак сталкивается с его носом; мое колено соприкасается с его ребрами. Его крик боли подобен сладкой музыке для моих безумных ушей.
Когда я поворачиваюсь, моя нога поворачивается, ударяя его сбоку по лицу достаточно сильно, чтобы кровь хлынула у него изо рта. Его тело вращается по спирали, и он сталкивается со стеклом, оставляя кровавое пятно, прежде чем упасть на землю.
Выплевывая кровь, он смотрит на меня.
“Кто ты, черт возьми, такой?”
По комму начинает играть музыка; голос моей матери доносится до нас, наполняя этот момент воспоминаниями о прошлом, от которых его глаза расширяются, а черты лица бледнеют.
Эта песня-то, чем Алая Истребительница мучила город. Он начинает потихоньку во всем разбираться.
Он отползает назад, крабом упираясь прямо в стену, где ему больше некуда бежать.
“Я та девушка, которую ты думал, что сломал”, – тихо говорю я, делая шаг к нему, когда его тело сжимается в восхитительном страхе. ” Я та девушка, от которой ты отнял слишком много". Еще один шаг от меня, и он издает страдальческий звук, когда пытается встать, но в спешке падает обратно. “Я та девушка, которую ты думал, что убил".
Он, наконец, встает на ноги, и мой кулак вылетает, снова и снова соединяясь с его лицом, когда он слабо пытается защититься.
Наконец я хватаю его за волосы и швыряю лицом в стекло, зная, что Джейк по другую сторону и наслаждается этим так же, как и я.
”Я та девушка, которая наконец положит конец твоему царству террора".
“Нет”, – стонет он, морщась, когда я снова ударяю его лицом о стену. Затем я хватаю его за волосы, откидываю его голову назад, позволяя ему увидеть кровавое отражение своего лица, смотрящего на него.
”Я позволю тебе смотреть каждую гребаную секунду этого, точно так же, как ты сделал это для Маркуса".
Он кричит от боли, когда я выдергиваю его руку достаточно сильно, чтобы вывернуть ее из сустава, используя только правильный угол.
Он поворачивается и пытается ударить меня здоровой рукой, но это жалкий замах, от которого я уворачиваюсь слишком легко.
“Такая слабая", – поддразниваю я. “Все эти женщины пострадали от такого слабого мужчины".
Его глаза темнеют, и на моих губах появляется болезненная улыбка, когда нож скользит к моим ногам, сопровождаемый звуком закрывающейся и снова закрывающейся двери.
"Думаю, я присоединюсь к тебе в этом”, – говорит Джейк, приближаясь.
Кайл ныряет за ножом, но я поднимаю его и пинаю его ногой, не обращая внимания на жгучие слезы, пытающиеся прорваться сквозь мои глаза. Я так долго представляла себе этот момент, но он намного слабее, чем я помню.
Я помню, с какой силой он держал нас внизу. Его слова возвращаются ко мне, когда Джейк валит кричащего Кайла на землю, удерживая его руки точно так же, как он удерживал нас.
“О, тебе это понравится, детка. Так же, как и раньше.”
Я хватаю нож и наношу его на один палец, прислушиваясь к раздающимся крикам, которые следуют за этим. Дрожь пробегает по мне, кайф мести сочится по моим венам осязаемым присутствием.
Это требует небольшого усилия, но нож, наконец, пронзает хрупкую кость, и в коробке раздается еще один душераздирающий крик.
Джейк ухмыляется, когда я поднимаю первый палец.
“Держите ее! Держи и Маркуса тоже. Это будет весело".
“Это будет весело”, – говорю я, повторяя его слова из прошлого, когда засовываю палец ему в рот и опускаю руку, зажимая его нос. Я оседлаю его тело, чтобы держать его крепче, и слушаю, как он давится и давится собственным пальцем, который я отрезал посередине костяшки.
Он изо всех сил борется с этим, но инстинкт глотания, наконец, пересиливает все остальное, и я отпускаю его после того, как его горло болезненно сжимается, чтобы опустить палец.
Как только я отпускаю его, его рвет, он отворачивает голову в сторону, а по его лицу текут слезы.
“Не болей, Виктория”, – насмехается Кайл, когда меня тошнит, выплескивая внутренности на тротуар, а затем вынужденный барахтаться в нем, пока он удерживает меня, чтобы Лоуренс подошел к своей очереди. “Мы только начинаем”.
“Не болей, Кайл. Мы только начинаем, – говорю я, разрезая еще один палец, беря еще один палец, который когда-то удерживал меня на месте.
Когда он кричит, на меня нападают новые воспоминания, и слезы чистой ненависти неожиданно скатываются по моим щекам.
“Дочь шлюхи и гребаной киски. Видишь ли, я знаю, что у твоего отца никогда не хватало смелости убить тех женщин. Мне просто все равно. А теперь возьми его, Виктория. Возьми это и заткнись к чертовой матери.”
“Возьми это!” – кричу я, разрезая еще один палец. “Возьми это и заткнись к чертовой матери!”
Джейк прижимает его сильнее, пока я работаю всеми десятью пальцами, затем перевязываю повреждение, не давая ему слишком сильно кровоточить.
Кайл ужасно рыдает, но я не врала. Мы только начинаем.
“Твоя очередь, Тайлер. Седлай коня. Сегодня вечером без седла и весело, – поддразнивает Кайл, хватая меня за голую промежность, а затем шлепая по ней. ”Это становится немного изношенным".
” Это для меня", – шиплю я, проводя лезвием по его торсу, отскакивая назад, когда он кричит в агонии. Порез достаточно неглубок, чтобы гореть, как огонь, но недостаточно глубок, чтобы сильно кровоточить.
Всплывает еще одно воспоминание, от которого мое сердце задыхается и сжимается до смерти.
“Мне очень жаль, мисс Карлайл. Но, похоже, повреждение ваших внутренних органов и меры по спасению жизни, которые они приняли в больнице, помешали вам когда-либо иметь детей. Они были вынуждены сделать экстренную гистерэктомию”.
Еще больше слез стекает по моим щекам, когда я отбрасываю его в сторону, медленно сдирая кусок плоти с его тела, как чудовищный профессионал, которым я стала.
“Это для моего отца", – говорю я ему, вырезая еще одну секцию.
“Твой отец был слаб. Он плакал, когда парни моего отца сменялись по очереди. О, позволь мне рассказать тебе все, что они сделали, и как твой отец плакал, как маленькая сучка”.
Я отклеиваю кусочек плоти, снимая его с его тела. Почти не течет кровь из-за того, как идеально это выполнено, но он все равно кричит и плачет, потому что это горит как в аду.
С него заживо сдерут кожу, прежде чем я закончу.
“Его задница крепче, чем ее пизда, если кто-нибудь хочет ее включить. Он гребаный педик, так что ему это нравится”, – говорит Кайл, смеясь.
“Ты что, обосрался на свой член?” Морган насмехается.
“Нет. Просто нужно было почувствовать то, чего не может дать измученная шлюха. Она перестала быть тугой, когда я в первый раз засунул в нее свой член”.
Еще один кусок плоти отрезан, и Джейк продолжает сдерживать Кайла, в то время как мои слезы становятся все более горячими и лихорадочными, обжигая мою собственную плоть.
“Я лишил тебя девственности давным-давно. Это правильно, что я тоже это беру, – говорит Кайл, переворачивая меня на живот, когда я кричу, сдерживая слезы, когда он толкает меня на колени и раздвигает мои ягодицы.
“Пожалуйста, не надо!” Я кричу.
“Умоляй, шлюха. Это не принесет тебе никакой пользы. Никому нет дела”.
“Пожалуйста, остановись!” Кайл вскрикивает, когда я машу еще одним куском плоти перед его глазами.
“Умоляй, шлюха. Тебе это не поможет, – мрачно шепчу я. “Никому нет дела”.
Его глаза пытаются закрыться, но я хватаю его за челюсть, заставляя их открыться, и смотрю в зеркало над нашими головами.
“Нам предстоит долгий путь”, – спокойно говорю я ему. “И ты будешь бодрствовать все это время, даже если мне придется зашить тебе веки. Так что вы сами решаете, необходимо это или нет”.
Слезы льются из его глаз по другой причине, чем из моих. Мои падают от десяти лет страданий, которые я подавлял. Десять лет ненависти, которую я сдерживал. Десять лет боли, которую я игнорировал.
Это монстр, который возглавил атаку, и он умрет от моих рук.
Мои слезы льются из-за свободы.
Они падают, потому что он больше не будет преследовать меня в ночных кошмарах. Я убаюкаю себя воспоминаниями о криках, которыми он так свободно делится.
“Не волнуйся, Виктория. Ты еще не умрешь, – говорит Кайл, проводя маленьким ножом по моему телу, оставляя за собой слабый кровавый след. “У нас еще есть вся ночь”.
Мой нож скользит вниз, когда я слезаю с его тела, и он вонзается в безвольную плоть между его ног. В отличие от Моргана, он не сексуальный извращенец. Он просто больной сукин сын, у которого есть социопатические наклонности.
Он замирает, его глаза расширяются от ужаса, он знает, что должно произойти.
“Не волнуйся, Кайл. Я еще не готов к грандиозному финалу. У нас еще есть вся ночь”.
“Теперь все будут знать, что ты шлюха. Весь город увидит, кто ты на самом деле".
“Тебе это никогда не сойдет с рук!” – кричит мой брат, но Кайл игнорирует его, обращаясь ко мне так, как будто я тот, кто разделил эти слова.
“Все будет так, как будто этого никогда не было, Виктория. Потому что ты не имеешь значения. И мой отец все равно будет тем, кого они все боятся, в то время как ты будешь гнить в могиле со своим братом-педиком и отцом-киской”.
Я понижаю голос, глядя в его широко раскрытые, полные ужаса глаза, из которых все еще текут безжалостные слезы.
“Но завтра? Весь город увидит, кто ты на самом деле. Слабый, бессмысленный человек, которого они когда-то боялись. Теперь я буду тем, чего они боятся. И скоро настанет очередь твоего отца. Тогда вы двое будете гнить в своих могилах, а я уйду от всего этого, зная, что лучший монстр выиграл войну”.
Когда еще один крик пронзает воздух, мои слезы замедляются, воспоминания отступают, и холод, который может растопить только Логан, захлестывает меня удушающей хваткой.
Кайл Дэвенпорт не протянет всю ночь.
Но я чертовски уверен, что постараюсь сделать это как можно дольше.
Глава 13
Несправедливость в конце концов приводит к независимости.
–Вольтер
ЛОГАН
Я наполовину сплю, когда чувствую, как чье-то тело скользит по моему, а губы ласкают мою щеку. Сначала я просто лежу, чувствуя тепло другого человека, но потом мои глаза распахиваются, и моя рука взлетает, готовая врезаться в ...
Мои глаза расширяются, когда Лана хватает меня за запястье сильнее, чем я думал, на что она способна, и откидывает голову назад, ее глаза расширяются от шока, когда она едва уклоняется от моего удара.
"Блядь!" – кричу я, резко выпрямляясь, когда она садится на меня верхом. “Мне так жаль! Какого черта? Я не ...
Она начинает смеяться, чертовски сбивая меня с толку.
” Я думаю, это был глупый способ разбудить тебя, когда ты не заснул без меня", – говорит она, улыбаясь сейчас, когда отпускает мое запястье и обнимает меня за шею.
Меня почти трясет от того, как близко я был к тому, чтобы чуть не ударить ее. Слава богу, у нее хорошие рефлексы.
“Черт возьми, Лана, мне так жаль”.
“Не стоит”, – говорит она, ухмыляясь, когда ее губы касаются моих. “По крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что какая-то другая женщина соблазнит тебя, когда меня не будет”.
Я стону, отвечая на ее поцелуй, в то время как мое тело продолжает дрожать. “Тебе все равно не пришлось бы беспокоиться об этом. Я же говорил тебе, что меня нелегко любить, – шепчу я ей в губы.
Она целует меня крепче, ее пальцы пробегают по моим волосам. Как только она начинает тереться обо меня, моя дверь распахивается, и извергается женское проклятие.
“Прости!” Голос Лизы, как мокрое одеяло, накрывает оба наших либидо.
“Держу пари”, – ворчит Лана, оглядываясь через плечо, когда я вздыхаю и прижимаю ее к себе. Она даже не делает движения, чтобы слезть с меня, что меня вполне устраивает.
«что?» – спрашиваю я Лизу, у которой хватает такта выглядеть смущенной.
“Правда, мне очень жаль. Я не знал, что Лана здесь.”
”Значит, ты можешь войти в комнату моего парня без стука, если меня здесь нет?" – спрашивает ее Лана устрашающе холодным тоном.
Я хмурюсь, глядя на лицо Ланы. В нем нет никаких эмоций, и кажется, что она слишком легко скрывает гнев, который испытывает. Какого черта?
Лиза привлекает мое внимание, когда она расправляет плечи, на ее губах появляется ухмылка.
Ах, черт возьми.
“Я думаю, от старых привычек трудно избавиться, учитывая, что я все время входила в его комнату. Иногда мы забываем, что мы больше не вместе”.
Гребаное незрелое дерьмо.
“Я никогда не забываю”, – решаю указать я, только чтобы Лана не думала иначе, потому что она должна честно знать, что я никогда ничего не сделаю с Лизой.
Лана не двигается, ее поза никогда не меняется, и по какой-то причине кривая усмешка дергает один уголок ее рта.
“А теперь знаешь?” – тихо спрашивает Лана. “Полагаю, я мог бы как-нибудь напомнить тебе об этом”.
Хэдли прочищает горло, пристально глядя на Лану, когда она проходит мимо Лизы и входит в комнату. Я действительно рад, что все видят Лану у меня на коленях, пока я лежу в постели в одних трусах.
Большой профессионализм.
“Лиза, тебе действительно не следует пытаться разозлить ее, когда у тебя даже нет настоящего интереса к Логану”, – вздыхает Хэдли.
Она почему-то бросает предупреждающий взгляд на Лану, затем обращает свое внимание на меня.
“Шериф созвал городское собрание в парке. Сказал, что хочет, чтобы все были там. Они собираются отправить каждого жителя города на поиски Кайла, теперь, когда рассвело.”
Кайла увезли вчера сразу после захода солнца, и в машине. У нас нет никаких шансов найти его в лесу, но шериф отказывается верить, что в этом замешана машина, потому что никто не говорит, что видел машину.
Я думаю, он недооценивает страх этого города.
Я также думаю, что он переоценивает ценность своего сына для этого города.
”В таком случае, как вы думаете, вы двое могли бы убраться отсюда, чтобы я мог одеться?"
Лиза фыркает. ”Как будто я не видел тебя меньше".
Улыбка Ланы только растет, но на самом деле она какая-то жуткая, как будто она замышляет что-то гнусное для Лизы.
“Я вытащу ее отсюда", – говорит Хэдли Лане, затем указывает пальцем. “Ничего не происходит".
Лана пожимает плечами и поворачивается ко мне лицом, в то время как Хэдли ругает Лизу. Когда их голоса затихают, Лана устраивается поудобнее у меня на коленях, и я целую ее, прежде чем она успевает что-либо сказать.
“Прости”, – шепчу я ей в губы, прерывая поцелуй. “Лиза – стерва”.
“Она просто привыкла к тому, что женщины и мужчины позволяют ей говорить все, что она хочет, без каких-либо последствий. Я и раньше имел дело с подлыми девчонками. Все лают. Никакого укуса. Но много слез".
Я наклоняю голову, изучая ее. Она кажется...не в себе. Как будто она каким-то образом отдалилась от себя.
“Эй, ты в порядке?” – серьезно спрашиваю я, заглядывая ей в глаза.
Как будто они стали холоднее. Почти жутковато.
“Долгая ночь”, – говорит она со вздохом, проводя пальцем по моей щеке. “Но я чувствую себя лучше с каждой секундой. Как будто ты волшебный или что-то в этом роде, напоминающий мне, что я человек.”
Я понятия не имею, что это значит, но очевидно, что ей больно и она пытается закрыться прямо сейчас.
“что случилось?” – спрашиваю я, обхватывая ладонями ее лицо.
Ее глаза мгновенно блестят, когда они нагреваются, и она быстро моргает, как будто сдерживает слезы.
“Ничего”, – говорит она с хрупкой улыбкой. “Просто я мало спал. Я хотел связаться с тобой как можно скорее.”
Я снова целую ее, чувствуя, как она медленно расслабляется в моих объятиях, как будто она сбрасывает ту стену, которая странным образом была между нами на мгновение. Ее поцелуй ищущий, как будто ей нужно что-то, что могу дать только я. Но прежде чем я успеваю углубиться в это, мой телефон звонит, напоминая мне, что сегодня много работы, а я спал всего около двух часов.
Застонав, я прерываю поцелуй, прижимаясь лбом к ее лбу. “Как только этот день закончится, мы возобновим этот поцелуй. Сегодня Хэдли предстоит провести множество экспертиз в дальней каюте. Оставайся с ней.”
“Мне нравится, как ты защищаешь меня”, – тихо говорит она.
Ее глаза встречаются с моими, и я снова пытаюсь разгадать, что происходит у нее в голове. Это похоже на то, что она вела войну сама с собой, но она не говорит, почему. Я почти хочу отказаться от этого дня и просто провести его в постели с ней, желая предложить ей то же спасение, которое она так часто давала мне.
” Иди", – говорит она со вздохом, вставая и поправляя свою красную рубашку. Она носит красное почти каждый день с тех пор, как мы здесь. Или, может быть, так было каждый день.
“Почему так много красного?” – спрашиваю я ее, теребя подол ее рубашки, когда она встает.
“Я только что бросила кучу одежды в свою сумку. Очевидно, я выбрал материал из своей красной секции”.
Она улыбается, закатывая глаза.
“У тебя есть красная секция?”
“У меня огромный шкаф. Должно быть как-то организовано".
Она выскакивает из комнаты, а я встаю, проводя рукой по волосам. У меня даже нет времени принять душ, чтобы разбудить меня, так как мой телефон ни черта не замолкает.
Выходя из каюты, я бросаю взгляд вниз, мельком замечая Лану, когда она исчезает в нашей временной штаб-квартире.
Леонард ждет меня, когда я выхожу на улицу.
“Проблемы?” – спрашивает он, не сводя глаз с дальней каюты, где находятся Лана и Хэдли.
“Лиза”.
Он фыркает и садится, а я начинаю выезжать.
“Лиза выглядела довольной собой, когда уходила”.
” Она заноза в заднице”. Быстро я также рассказываю ему подробности того замечательного гребаного утра, которое у меня уже было.
“Что сделала Лана?”
“Улыбнулась ей и сделала ехидное замечание, но в ее тоне не было язвительности. На самом деле это было немного странно. Никакой агрессии не было. Почти любая другая женщина сошла бы с ума, если бы моя бывшая вошла и заварила дерьмо, как это сделала Лиза. С другой стороны, Лана всегда удивляет меня своей реакцией".
“Требуется большой контроль, чтобы не реагировать в пылу момента”, – говорит Леонард, хотя звучит так, будто он говорит это больше себе, чем мне. “Могу я спросить тебя кое о чем?”
Я пожимаю плечами.
“Как ты на самом деле относишься к нашему убийце? Если бы вы узнали ее личность сегодня и выслушали ее, вы действительно смогли бы запереть ее, зная, что без нее никогда не будет справедливости?”
Я хмурю брови. ”Правосудие-это не пытка и убийство кучки людей, Леонард".
“Притворись, что ты не из ФБР, хотя бы на минуту. Представь, что ты человек, который видел худшее в человечестве и видел хорошее в монстрах”.
“Я не слежу”, – говорю я ему, когда мы подъезжаем к перекрытой улице. Машины повсюду, поэтому мы вынуждены парковаться сзади.
” Лучшая подруга моей сестры, Кэти, когда-то встречалась с наркоторговцем", – говорит он наугад, и я поворачиваюсь на стуле, выгибая бровь, глядя на него.
Он пристально смотрит мне в глаза и продолжает: “Он никогда не продавал наркотики детям, всегда держался подальше от наркоторговли, когда был дома, и если бы кто-нибудь из его парней продал их ребенку, их тела были бы найдены плавающими в реке, без голов, рук и ног”.
“Потрясающий выбор у мужчин", – говорю я в замешательстве.
Он закатывает глаза. “На первый взгляд, любой бы так сказал. Но ни один ребенок в его городе не мог заполучить наркотики в свои руки. Никто из посторонних даже не продал бы ребенка из этого города, опасаясь того, что он с ними сделает. Но Кэти? Он никогда не прикасался к ней. На самом деле, он, блядь, боготворил ее, обращался с ней как с королевой, и каждый день приходил к ней домой, клянясь, что она спасла его от его демонов.”
“Куда ты собираешься с этим?” – спрашиваю я, все еще в замешательстве.
“Кэти не обращала внимания на то, чем он зарабатывал на жизнь, хотя большая часть города знала об этом. Она всегда была в безопасности. Копы повернули головы просто потому, что, если вы посадите одного дилера за решетку, появится другой, и этот парень не стал бы иметь дело с детьми. Лучше дьявол, которого ты знаешь, и все такое”.
Он тяжело вздыхает.
“В конце концов его поймали за мелкое правонарушение, потому что не все копы верили в логику "дьявола, которого ты знаешь". Через две недели после его ареста Кэти узнала правду. Она чувствовала себя преданной. Она была в ярости. Она разорвала отношения, и в город переехал новый дилер. В течение трех недель десять детей в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет умерли от передозировки.”
“То есть ты хочешь сказать, что лучше позволить одному дилеру продолжать заниматься незаконным дерьмом, пока он не продает его детям?” – спрашиваю я, все еще недоумевая, откуда все это берется.
“Я говорю, что в мире есть плохое дерьмо. Но у некоторых монстров есть мораль, в то время как другие-чистое зло. Кэти переехала через несколько месяцев, нашла парня с хорошей нормальной работой и жизнью. Он пошел работать в бухгалтерскую фирму, но когда вернулся домой, то избил ее до полусмерти. Она дважды бросала его, и дважды он выслеживал ее и заставлял платить. Она выдвинула обвинения, и копы пропустили это мимо ушей, поскольку у него не было судимостей, а Кэти была связана с известным наркоторговцем.”
Его губы напрягаются, и я ощетиниваюсь.
“Мне пришлось вмешаться, когда позвонила моя сестра. Я угрожал этому куску дерьма, даже использовал свой статус в качестве рычага давления. Это его не остановило. И копы не арестовали его даже после того, как он положил ее в больницу с полудюжиной сломанных костей.”
