Текст книги "Ключи Мастера (СИ)"

Автор книги: С. Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

13. Каменные монстры и ещё одна богиня

3 года назад

Даже у самого везучего охотника бывают плохие дни. Сначала еле ноги от храмовой стражи унёс, потом, едва выскочив в Паутину, на патруль нарвался. Здороваться с ними мне было совсем не интересно: меньше всего не свете хотелось нарваться на кого-то из бывших коллег. Так пришлось срочно прыгать в реальность ближайшего мира, надеясь, что не встряну в очередные неприятности.

Я материализовался среди двух рядов близко стоящих друг к другу каменных домов. Похоже, моё везение взяло выходной: на улице, освещённой только яркими звёздами, вспышки от моего стремительного перехода были уж слишком хорошо заметны. И хотя поблизости вроде бы никого не наблюдалось, я поспешил унести ноги. Крался, прячась в густых тенях у самых зданий, и пытался понять, куда двигаться дальше.

Мир, куда меня занесло, звался Карра – нигде больше не строят таких уродливых зданий – и в другой ситуации я бы предпочел унести отсюда ноги как можно быстрее. Не из-за зданий, конечно. Просто это местечко – тот ещё притон. Но с патрулём на хвосте особо не побегаешь, так что из вариантов: найти относительно приличную забегаловку и перекантоваться хотя бы пару часов.

Я бы так и сделал, но тут услышал... нет, ощутил... не знаю, как правильно. Словно кто-то звал на помощь, но не вслух, мысленно. Дикое ощущение, с учетом того, что телепатией я не владею и абсолютно безнадежен в плане ментальных техник. Может, показалось?

Я отклеился от стены, осмотрелся. Тишина, лишь шорох ветра в кронах невидимых отсюда деревьев.

Стоп! Я потряс головой, отгоняя наваждение. На Карре нет деревьев! Вообще нет! Никакой растительности! Весь мир – каменная пустыня, населенная кремниевыми формами жизни, черпающими энергию от жестокого солнца и не нуждающимися в другой пище. Люди – те самые флибы неприкаянные – обитают лишь в этом городке, расположенном у самого полюса, в Сумеречной Зоне. Почему местные твари не лезут в город – тайна, покрытая мраком, но жителей это полностью устраивает. Горстка отщепенцев да подозрительные визитеры, обстряпывающие здесь свои грязные делишки. Впрочем, и эти предпочитают не задерживаться в Карре надолго.

«Помоги... помоги...» – Голос в моей голове был женским, слабым и несчастным.

Краем сознания мелькнула мысль о возможной ловушке, но я уже шёл вперёд, чувствуя себя полным идиотом. Перелез городскую стену, спрыгнул на землю.

С той стороны расстилалась каменная пустыня. Бесконечная, неровная, освещенная яркими звездами. Морозный воздух наполнил легкие при первом же вдохе. Я чуть не закашлялся. В городе градусов десять тепла!

«Помоги...»

Я притаился между камнями и внимательно осмотрелся. «И никого, и мертвые с косами»... Впрочем, с направлением я не парился. Тонкая ментальная нить накрепко привязала меня к цели, оставалось лишь следовать ей. Если ноги не переломаю. Никакого намека на дорогу, горные козлы – и те спотыкаться начнут! Вот только тут их нет, а есть не слишком везучий придурок, которому почему-то вечно больше всех надо.

Я шел и шел, и горизонт начал светлеть. Жутко хотелось плюнуть на все и повернуть назад. Может, мне вообще все приснилось? Тогда куда я пру? Хорошо, хоть Самурай при мне. Хотя против местных форм жизни клинок не поможет, тут гранатомет нужен... Ладно, если за час ничего не обнаружу, вернусь назад. А лучше – прямо в Паутину!

Нагромождение скал, на первый взгляд непроходимых. Сюда! Продравшись сквозь каменные завалы, я очутился в небольшом круглом колодце. Половину его занимала прочная каменная клетка, а в ней... Сначала показалось, что это просто груда тряпья. Но стоило мне прикоснуться к каменному «пруту», как «это» зашевелилось, и на меня глянули ярко-зеленые глаза, чистые изумруды на покрытой слоем грязи мордашке. Горло словно сжали железные пальцы: девчонка напомнила мне...

– Помоги... – прошептала она.

Я протянул руку и провел по ее волосам. Под слоем грязи они оказались зеленоватыми.

– Сейчас, малыш, сейчас... что-нибудь придумаем.

Пообещав это, я принялся за осмотр решетки. Вообще-то в нормальной клетке должна быть дверь. Но то в нормальной. Здесь ничего подобного не наблюдалось, просто каменные столбы, крытые сверху плитой. Расстояние между «прутьями» едва позволяло руку просунуть; и как только девчушку туда занесло? Ладно, потом спрошу. Блин горелый, что ж делать-то?! Попытался расшатать один из каменных «прутов» – бесполезно: что статую Свободы с места сдвинуть...

– Как же тебя угораздило, малыш?

Она лишь тяжко вздохнула. Я продолжал возиться с решеткой, хотя отлично понимал всю тщетность своих усилий. Тут бы стенобитная машина пригодилась... Или динамит. Хотя нет, после взрыва спасать будет некого... Думай, голова, думай: шапку куплю... Я прижался лбом к решетке.

– Послушай, малыш... Мне нужно уйти. Совсем не надолго.

Девчонка уставилась на меня полными слез глазами.

– Пойми, я не могу вытащить тебя голыми руками. Мне нужно вернуться в город за инструментами.

Она отрицательно покачала головой.

– Не хочешь, чтобы я уходил? Но так надо...

– Надо... – эхом отозвалась она. Встала, ухватившись тоненькими детскими ручками за прутья решетки. На вид лет двенадцать-тринадцать, если б не глаза. – Послушай меня, Артур.

– Откуда ты знаешь мое имя? – отстранился я от клетки.

– Знаю... Это и многое другое. – Пленница вздохнула. – Я – Леа Леса. Я не из этого мира.

– Догадался уже... – буркнул я, ощутив себя еще большим идиотом, чем когда лез на забор.

– Не перебивай, времени мало. Големы... Они здесь. Прячутся.

Я с опаской посмотрел по сторонам, но никого не заметил.

– Здесь, – повторила она. – Проснутся, когда солнце поднимется. Не ходи в город, там ничего не найдешь. Следующей ночью... – Она поманила меня пальцем и, когда я приблизил лицо, прошептала: – Принеси мне Росток Вечного Дерева. Без него нам их не одолеть.

Я хмыкнул, скептически оценивая ее бойцовские качества. Маленькая, изможденная, шатающаяся от голода и слабости. И она собралась сражаться! Уважаю...

– Леа... – я погладил грязные пальчики, – может, лучше сделаем по-моему?

Она мотнула головой:

– Ты не найдешь помощи в городе, Артур. Его жители зависят от моих тюремщиков.

– Хо-ро-шо, – я резко нагнул голову, смиряясь с неизбежным, – говори, где оно растет, твое дерево.

– Смотри в глаза, я покажу.

Я подчинился и провалился в зеленые омуты. Потом увидел Паутину, и мир у самого Края. Покрытый бескрайними лесами материк и дерево-исполин в его центре.

– Запомнил? Поторопись...

Тонкие пальцы соскользнули с решетки, и девчонка кулем повалилась на землю.

– Леа! – Я тряс ее за плечо. – Леа! ЛЕА!!!

– Уходи, – прошелестела она, не поднимая головы, – солнце встает...

Что-то было в ее голосе такое, что я не счел возможным спорить, и поспешил убраться. Тем более что розовые блики рассвета успели лечь на верхние камни колодца.

– Я вернусь.

Обещание прозвучало неловко, но надо же что-то сказать... Больше я не оборачивался. Выбраться из колодца оказалось несложно – неровные стенки словно специально созданы, чтобы удобно ставить ноги.

Стоя на его краю, я осмотрелся – в лучах восходящего солнца пустыня оживала и бугрилась, как будто под землей трудилась гигантская землеройка. Мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать: это просыпаются местные жители. Твою ж мать!..

Никогда еще не драпал в Паутину с такой скоростью. К счастью, Патруль, про который я успел забыть, не дожидался меня на грани реальности. Уже хорошо, хоть под ногами путаться не будут.

Я направился в сторону мира, указанного мне странной пленницей. Я обязан вернуться следующей ночью! С ростком этого самого дерева или без него! Не знаю, кто она такая, эта девчонка, и за каким чертом она понадобилась монстрам Карры, но я должен ее спасти. Обязан! «Самоубийца хренов!» – сказал бы Доро. Может, и так. Только вот ее глаза...

Мир у Края Паутины. Тот самый. Я вошел в его реальность и оказался среди бескрайнего леса, уже тронутого дыханием осени. Исполинское дерево возвышалось прямо по курсу. Я пошел к нему, размышляя над поставленной задачей. Леа просила Росток Вечного Дерева. Похоже, просто обломанная ветка ее не устроит...

Метров за десять до цели дорогу мне преградила парочка лесных нимф. Волосы обеих отливали зеленью, наряды – листва и цветы. Похожи между собой, как сестры-близнецы. В руках они держали луки, правда, не взведенные.

– Кто ты такой? – вопросила та, что слева.

Я не ответил, переводя взгляд с одной на другую. Что им сказать, чтобы поняли и помогли?

– Что делаешь ты в гибнущих лесах? – печальным колокольчиком пропела ее сестра.

Наверное, стоит сказать правду.

– Леа – ваша сестра? – поинтересовался я, отвечая вопросом на вопрос.

– Что ты знаешь о Леа?

Скрипнула тетива ближайшего лука, и в нос мне уперся наконечник тяжелой стрелы.

Я что-то не то сказал?

– Девочки, я вам не враг! – Я показал пустые руки. – И... если вы меня подстрелите, ничего не узнаете!

Убрать оружие никто и не подумал. Более того, из-за деревьев выступили еще несколько решительно настроенных амазонок.

– Говори! – приказала моя первая собеседница.

– Леа – одна из вас? – повторил я вопрос.

Скупой кивок был мне ответом.

– Она попала в беду, – начал я, тщательно подбирая слова. Нацеленные со всех сторон стрелы здорово нервировали. – Она в плену, но ей еще можно помочь. Леа... просила Росток Вечного Дерева. Без него мне вашу подругу не вытащить.

Я замолчал и обвел глазами круг слушательниц. Часть луков были опущены, но самые недоверчивые лучницы продолжали целиться.

– Смотри мне в глаза, чужак! – приказала дриада, буквально прикипев ко мне взглядом. Я заглянул в омут зеленых глаз, и снова, как с Леа, меня закружил поток образов, ощущений, запахов... Только на этот раз я купался в потоке собственной памяти. А когда осознал, что теряю себя, полностью растворяясь в воспоминаниях, меня резко отпустило. Пришел в себя на куче опавшей листвы, держащимся руками за покрытый холодным потом лоб. Жестоко...

– Жди здесь! – приказала все та же дриада и скрылась меж деревьев.

Все остальные так и стояли, рассматривая меня, как слона в зоопарке. Вот же... И не почешешься! И есть хочется, и поспать не помешало бы. Только гостеприимные хозяйки не торопились предлагать ни того ни другого. Так мы простояли довольно долго, я начал злиться. К тому же проскочила мысль, что обо мне просто забыли.

Но дриада все же вернулась, неся в руках керамический горшок с чахлым растеньицем. Тоненький прутик десятисантиметровой высоты торчал из кома пересохшей земли, его четыре резных листка обвисли, как уши спаниеля.

– Вот! – торжественно провозгласила дриада, протягивая мне горшок. – Это то, о чем ты просил. Росток Вечного Дерева.

– Вечного Дерева... – эхом отозвались ее подруги.

– Это? – переспросил я, принимая из ее рук зеленого доходягу. – Ты точно ничего не напутала? Оно ж загнется раньше, чем я в Паутину выйду!

Зря я это сказал. Не успел рот закрыть, как снова оказался под прицелом всех луков сразу. Но язык жил своей, независимой от разума жизнью.

– Хоть бы полила его, что ли... – продолжал ворчать я. – С таким и возвращаться стыдно. Монстры засмеют!

– В руках Леа росток обретет силу, – заверила дриада. – А теперь – иди! Торопись!

– Иду, иду... – проворчал я, поглядывая по сторонам. – Но если вдруг ты чего напутала – вернусь и проведу краткий курс растениеводства для всех желающих!

Пока дочери леса пытались понять тонкий юмор последней фразы, я смотался.

Грубый булыжник мостовой больно ударил в подошвы, когда я материализовался в тупичке единственного на всю Карру города. Огляделся – вроде, ничего подозрительного. Проверил, в каком состоянии посылка – чахлый росток был сильно помят, но цел. Не успел порадоваться, как ощутил чей-то сверлящий спину взгляд.

Я оглянулся. Перегородив узкий выход из тупика плечами, мне приветственно скалились парочка местных. Этим чего надо?

– Привет, Арчи, – радостно поздоровался один из них, – делиться будем? – не переставая улыбаться, этот тип потянул из-за пояса тесак. Второй снял с плеча кувалду.

Размышлять, откуда они меня знают, времени не было, а вступать в переговоры – бесполезно. Так что я сдернул с пояса катану – и понеслось.

Позже, когда всё закончилось, я стоял, прислонившись спиной к холодной стене и зажимал рукой глубокую колотую рану в правой стороне груди, откуда, вперемешку с черными в звездном свете пузырьками, вырывался тихий свист. Каждый вдох отзывался болью.

Проклятые флибы! Один противник валялся у моих ног, а вот второй, хоть и раненый, ушёл, прихватив с собой деревце.

Я сплюнул на мостовую, и на булыжнике расцвела черная клякса. Вместе с кровью меня покидала жизнь. Глупо. Как же всё глупо... Поднял голову, глядя на холодные чужие звёзды. Вот и всё?

В голове снова раздался знакомый голос. Как той ночью, только на этот раз зов был куда слабее. Ну нет, рановато помирать.

Я прикрыл глаза, сосредоточился. Перед внутренним взором появилась крохотная фиолетовая искорка, запульсировала, увеличиваясь в размерах. Завертелась по часовой стрелке, все ускоряясь, пока не стала огромной спиралью.

– Аффшер той кинарри... – прошептал я формулу активации. По телу тут же пробежала тугая волна силы, острая боль в груди сменилась ноющим дискомфортом, кровотечение прекратилось, а сами края раны обдало холодком. «Час взаймы» начал действовать.

Помню, в учебке разведфакультета Координационной Службы все очень удивлялись, когда инструктор по выживанию опускал голую руку в кастрюлю с крутым кипятком, собирал в ладонь горящие угли, задерживал дыхание на одиннадцать минут... Как выяснилось, никакого волшебства, обычные резервы организма, только пробужденные от «спячки». Тогда же нас учили и самих будить скрытые возможности, да не просто так, а по определенной схеме: для каждой задачи – свой резерв. К примеру, можно на краткий миг сгенерировать колоссальную физическую силу, и вырвать из бетонной стены толстую стальную решетку. Потом, правда, требуется отдых, но ведь можно! Задействованный мной резерв называется «час взаймы» не просто так. Он не лечит повреждения, но дает отсрочку ровно в шестьдесят минут. Кому-то из агентов это время требуется для выполнения задания, кому-то позволяет добраться до лекаря. Мне же это позволит добраться до Леа.

Мрачно взглянув на мертвого флиба, сплюнул вязкую кровью, и подобрал молот. Ему он точно не понадобится.

Ночь, холод, пустыня. Сегодня меня никто не вел, ментальный контакт отсутствовал. Тревожный ком сжался в животе. Неужели опоздал?

Вот и колодец. Я сполз на дно, быстро огляделся, метнулся к клетке.

– Леа!

Она приподняла голову, в тускнеющих глазах плескалась мука.

– Отойди-ка в сторону, малышка! – Я размахнулся и обрушил молот на каменный прут.

... Я сидел на коленях, в натекшей луже крови, прислонившись грудью и лицом к решетке, бесполезная кувалда валялась рядом. Все зря. «Час взаймы» прошел, я потратил остаток сил, а толку ровно ноль. На прутьях решетки молот не оставил ни трещинки.

– Вот и все, маленькая; похоже, мы сегодня оба умрем. Прости, не донес я тебе посылку с родины.

Леа протянула худенькую ручку и погладила меня по лицу, стирая со лба пот и кровь.

– Погоди, Артур, я что-то чувствую! – внезапно отстранилась она. – Ты уверен, что потерял Древо?

Я лишь устало кивнул.

– Нет, это неправда! – Голосок ее зазвенел, тонкий пальчик уткнулся мне в грудь. – Росток жив! Он здесь!

Я распахнул куртку, показывая, что не прячу ее сокровище за пазухой, и тут на каменный пол упал листок. Маленький, помятый листок. Леа тут же подхватила его, зажала между ладонями... Хрупкие детские ладошки засветились изнутри, словно подсвеченные мощной лампой, потом свет заструился сквозь пальцы, расходясь тонкими лучами по клетке. Я оторвал взгляд от ее ладоней, и встретился глазами с Леа. Впервые они заискрились радостью. Девочка улыбалась.

– Что дальше? – спросил я, глядя, как пленница купается в лучах света.

– Спасибо, Артур. – Леа вздохнула. – Ты спас меня.

Я кивнул и тут же пожалел об этом – голова закружилась, сказалась потеря крови. Узница разомкнула руки, оставив лист в одной, а другой прикоснулась к моей груди. Ладошка накрыла рану, из-под нее снова заструился свет, а в моей стремительно холодеющей груди поселилось тепло.

– Это меньшее, что я могу для тебя сделать, мой спаситель.

Она убрала руку, а я уставился на совершенно целую кожу на груди. От раны не осталось и следа, дышать снова стало легко.

– А теперь уходи.

– А как же ты? – вопрос прозвучал глупо.

– Для тебя это опаснее, чем для меня, – пояснила она.

– Даже так... – обронил я.

– Артур, послушай. Когда взойдет солнце, дерево вырастет, и я освобожусь. Но в то же время проснутся чудища. Ты не выстоишь против них.

– Посмотрим, – упрямо буркнул я и сел, привалившись спиной к прутьям решетки. До восхода солнца оставалось часа три, я решил немного вздремнуть.

Все случилось так, как сказала Леа. С первыми лучами солнца дерево стало расти, на глазах превращаясь из чахлого ростка в могучий дуб. Я смотрел, разинув рот, и не сразу заметил, что сама Леа тоже преобразилась. Теперь это была прекрасная дама, могучая колдунья, но при этом все та же девчонка-подросток...

Клетка рухнула, сметённая силой живого растения. Леа ступила на волю.

– Уходим? – спросил я.

– Пригнись! – скомандовала она.

Над головой пронеслась волна Силы, позади меня громыхнуло, сверху посыпался настоящий дождь из песка и щебенки.

– Вот теперь уходим, – сказала она.

Я помог выбраться Леа из колодца и охнул – вокруг раскинулся бескрайний пестрый ковер разнотравья.

– Росток Вечного Дерева вернул мне силу и власть. Мир Карра больше никогда не будет пустыней.

Я обмозговал услышанное:

– Ты не простая дриада.

Она тихонько рассмеялась:

– Я – Богиня Лесов, покровительница жизни.

– Ух ты, ё... – Я прикусил язык, не успев ругнуться. – Но как ты попала на Карру?

– Големы не блещут умом, но послушны воле моего давнего врага, – пояснила она буднично. – Если бы его план удался, мой лес мог погибнуть. А за ним – все леса Паутины...

Что ж, в жизни мне приходилось слышать куда более невероятные вещи. Почему-то я сразу поверил ее словам. Леа положила тонкую ладошку мне на щеку, посмотрела в глаза.

– Не ищи больше смерти, Артур! – сказала она твердо. – Она сама найдет тебя, когда посчитает нужным. А боль... Боль пройдет.

Она быстро сжала мою ладонь и пошла прочь. Я смотрел ей вслед, улыбаясь солнцу. И впервые за много месяцев ощущал в душе умиротворение вместо зияющей пустоты...

14. Нормальные герои всегда идут в обход

Проснувшись, я рывком сел на ложе, провел рукой по лицу. Надо же, опять этот сон… Как давно все было – а помню, будто это случилось вчера… Встал, налил вина в золотой, украшенный рубинами кубок и залпом выпил. Не торопясь подошел к окну, отвел в сторону занавеску.

На мир опустилась ночь, лунный свет заливал бескрайние пески, высоко в безоблачном небе сияла крупная луна невероятной красоты. Я уже видел Каинос, но сейчас был снова зачарован им. Я смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляд, забыв, кто я и где нахожусь. Существовала лишь окольцованная луна – прекрасная, манящая, зовущая…

– Не стоит долго смотреть на Каинос, – раздалось вдруг у меня за спиной, – его свет может свести с ума.

Я обернулся на стоящую в двух шагах Сахару.

– Всем ли вы довольны, доблестный рыцарь? – промурлыкала прекрасная хозяйка.

От подобного тона дар речи пропал напрочь, я просто кивнул.

Богиня обошла меня и задернула штору.

– Так будет лучше, – сказала она, улыбнувшись, и разлила вино по бокалам, один из которых передала мне. – Я много слышала о вас, Артур Корнеев. Вы действительно совершили все то, что вам приписывают?

Я развел руками:

– Если бы все, что обо мне говорят, было правдой, у меня не оставалось бы времени даже на еду.

Она снова улыбнулась:

– Знаю, говорят всегда больше. Но история с Леа правдива, а халлидаррские снежные драконы – совсем не выдумка.

Я рассмеялся:

– Да слышал я, как все это пересказывают в Паутине. Ни слова правды!

– Таковы все легенды, – согласилась она. – Так каково это – быть живой легендой?

Я беспечно махнул рукой:

– Не знаю. Меня мало кто знает в лицо, так что известность моего имени никак не мешает жизни. Собственно, я совсем не тот парень, о котором говорят в Паутине.

– Думаю, все же тот, – Сахара указала рукой на Гелисворт, – этот клинок тому подтверждение.

– Да, но… – начал я.

Она приложила пальчик к моим губам.

– Любой клинок, даже дарованный богами, – всего лишь оружие, подвластное руке воина. Меч Оэла выбрал вас, значит, вы имеете все задатки, нужные для исполнения миссии. Вот только не меч и не задатки делают историю. Никогда не знаешь, какие шаг или слово станут главными на пути к цели, а какие – последними… У вас есть дама сердца, доблестный рыцарь?

Я отрицательно качнул головой.

– Вы до сих пор ее не встретили? – удивилась она.

– Увы, – вздохнул я, не желая портить вечер тяжелыми воспоминаниями.

– Так нельзя, – строго сказала богиня, – рыцарь просто обязан совершать подвиги во имя прекрасной дамы, иначе легенды не получится.

– Леди, меня не интересует, что обо мне скажут завтра. Для меня важен результат того, чем я занимаюсь сейчас.

– Вы кокетничаете, – возразила Сахара, – человек вашей профессии не может не думать о славе. Иначе зачем вам каждый день рисковать жизнью?

– Может, я просто люблю приключения?

– Может быть, – согласилась она, – но должно быть что-то еще!

– Деньги? Власть? – предположил я.

Она рассмеялась:

– Только не для вас!

– Тогда все это – реализация моей тяги к самоубийству. Когда жить дальше нет смысла, а наложить на себя руки не позволяет гордость.

Вот теперь я сказал правду: так оно и было поначалу. Я потерял веру, не отпускали боль и чувство вины. Отправился в Халлидарр в поисках смерти и был крайне разочарован, разминувшись с ней на волосок. Я бегал за смертью, а она – от меня, и лишь знакомство с Леа вернуло мне желание жить и надежду. Но всего этого я Сахаре говорить не стал – герой как-никак, по статусу не положено… Так что богиня снова мне не поверила.

– Вы слишком осторожны для самоубийцы, – сказала она.

Я поднял руки, признавая поражение.

– Вы правы! Все сводится к славе. Всегда мечтал, чтобы о моих подвигах слагали песни!

– То-то! – Сахара подняла свой бокал. – За славу!

– Лучше – за удачу.

– Нет! За славу!

– Хорошо! За славу!

Мы выпили.

Она отставила бокал и подошла вплотную. Кошачьи глаза оказались напротив моих. Ее волосы источали дивный аромат, а кожа обжигала даже через наши одежды, только и разделявшие нас.

– Рыцарю нельзя без дамы сердца, – заговорщическим шепотом сказала Сахара и положила руки мне на плечи.

Я обнял ее, испытывая головокружение и дивную эйфорию. Хотел сказать что-то, но ничего приличествующего случаю на ум не приходило.

– Когда-нибудь, – с ноткой грусти говорила Сахара, а ее пальцы гладили мою шею и плечи, отчего смысл сказанного доходил с трудом, – на твоем пути встретится женщина. Ради которой захочется не только совершать подвиги, но и забросить их совершенно, предпочтя тихую и спокойную жизнь с ней одной.

Тут я собрался что-то возразить, но прекрасная леди не дала мне такой возможности.

– Когда-нибудь так и случится, это будет лучшей наградой за все твои беды и лишения.

Я снова открыл рот, но мне тут же его закрыли… поцелуем. Поцелуем таким жарким и пьянящим, что я мгновенно забыл обо всех женщинах, обитающих за пределами этой комнаты.

– Пообещай, что твой следующий подвиг будет совершен во имя прекрасной Сахары, – прошептала она, слегка отстраняясь.

– Обещаю! – выдохнул я.

– Да пребудет с тобой мое благословение!

Мы плавно соскользнули на пушистый ковер, и там, среди разбросанных подушек и ароматных лепестков, я узнал, каково оно – благословение Богини Пустынных Ветров…

Следующие три дня мы карабкались на скальный кряж. Можно бы, конечно, сказать – совершали восхождение, но надо называть вещи своими именами. Карабкались, лезли, ползли, продвигаясь вперед сантиметр за сантиметром и проклиная все скалы Вселенной.

Спасибо Сахаре: мы отправились в путь хорошо отдохнувшими и с достаточным запасом провизии. Богиня доставила нас к скалам в своей колеснице, так что марш по барханам пришлось отменить. С нашей стороны возражений не последовало.

Жаль, что дальше границ пустыни ее власть не распространяется… Южный склон гор оказался поистине дьявольским местом. Отвесный, кажущийся безжизненным, он тем не менее заселен массой ползающих и летающих тварей, крайне агрессивно настроенных против всяческих пришельцев. Если верить Алексу, серьезной опасности ни одно из этих созданий не представляет, что уже радует. В мозг стучалась известная фраза из пьесы классика: «Отчего люди не летают так, как птицы?»

Когда мы достигли вершины, я вымотался настолько, что просто свалился на голые, промороженные камни и долго лежал, не ощущая ни пронизывающего ветра, ни исходящего от скал леденящего холода.

Впрочем, разлеживаться мне никто не дал. Алекс помог подняться на ноги и потащил меня дальше, в расщелину между скалами, где уже горел костёр.

– Дальше полегче будет, – сообщил напарник, усаживаясь спиной к скале так, чтобы просматривался вход в наше убежище.

Я кивнул и подсел поближе к костру. Спрашивать, откуда дровишки, не стал: и так понятно, что магия.

Среди запасов, выданных Сахарой, был и волшебный аналог термоса. Я разлил чай по кружкам, плеснул в каждую коньяка из подаренной Доро фляги.

– Горы – довольно странное место, – снова заговорил Алекс, забрав у меня свою порцию, – много всякой чертовщины. Даже для Иррата – много. Но если держаться тропы, есть шанс проскочить.

– Успокоил, – хмыкнул я. – Надеюсь, ты знаешь, где эта самая тропа.

– Ну… – протянул Алекс, глядя вдаль сквозь поднимающийся из чашки пар, – собственно, тропа каждый день пролегает по-разному. Так местные жители страхуются от особо докучливых визитеров. Но я спрошу у дриад, как только мы спустимся чуть ниже.

У меня на языке вертелся очередной вопрос, но задать его я уже не успел.

Из-за камней донеслось утробное рычание. Я вскочил на ноги, выхватывая меч. Алекс сделал то же самое почти одновременно со мной.

Рычание повторилось уже гораздо ближе, а в следующий момент перед нами предстал и сам источник звуков. В проходе между камнями появилась гигантская драконья башка, почему-то ярко-алого цвета.

Дракон, казалось, удивился не меньше нашего, и для острастки выплюнул длинную струю пламени, опалив скалы в нескольких метрах справа.

– Мазила! – рассмеялся Алекс, поигрывая мечом, и, понизив голос, спросил у меня: – Ты, драконоборец, как с ним справиться?

– На хвост плюнуть! – огрызнулся я. – Голову с плеч, как же еще?..

Дракон вздохнул:

– Вот так всегда. Чуть что – голову с плеч! Вы, герои, все такие отмороженные?

Слева звякнул о камни металл – это Алекс от неожиданности выронил меч. Вояка, блин…

– Да ты говорящий! – воскликнул он и, не сводя с дракона глаз, нагнулся поднять оружие.

– И кому это интересно? – посетовал дракон. – Всем бы только железками в меня потыкать… Или на хвост плюнуть, как этому! – Драконья башка качнулась в мою сторону. – А у меня, между прочим, аллергия на человеческую слюну! После таких вот идиотов нарывы образуются и хвост неделями чешется!

– Ну, извини, не знал. Больше не буду, – пообещал я дракону, устыдившись своего же хулиганского порыва. – А что ты здесь делаешь?

– С вами разговариваю, не заметно, что ли? А вообще – живу. Вход в королевскую сокровищницу охраняю. Так что если вы в сокровищницу, то придется вас съесть. Уж не обессудьте!

– И охота черт знает где сокровища прятать, – заметил я, глядя на Алекса. – Не далековато от дома?

– Не знаю я ни о каких сокровищах! – открестился тот. – И вообще, в этой местности отродясь драконов не водилось!

Дракон хрипло раскашлялся – видимо, эти звуки обозначали у него смех.

– Конечно, не водилось, не климат нам тут, – сказал он. – Я – единственный. Меня здесь Юрхек поставил, сокровища стеречь. Вообще-то я только что спал, а тут вдруг голоса услышал. Ну, я и подошел посмотреть. Кто вы такие, кстати?

– А ты с какой целью интересуешься? – уточнил я и нервно пошутил, – Для меню?

– Колдовским отродьем не питаюсь, – дракон презрительно сплюнул, – у меня от вас изжога.

– Вот и замечательно! – обрадовался я. – Мы тебе не по вкусу, и, вообще, попали сюда случайно. Мы у тебя не воруем, ты нас не ешь. Договорились?

– Годится, – покивал дракон огромной башкой. – А может, расскажете, что в мире делается? А то я здесь тысячу лет ни одного человека не видел, гномы ко мне не ходят, и гоблины опасаются… А чего?

– Действительно, – хмыкнул я, – что в драконах такого страшного?

– Все злые языки, – уверенно вставил Алекс, снова подсаживаясь к костру, – про нас, колдунов, тоже кучу гадостей понавыдумывали… Подходи ближе, погрейся у костра

Дракон от варева отказался, но поближе подошел. Наконец я смог оценить его размеры: метров двадцать в длину, пять – высотой в холке. Крупный экземпляр. Мощный гребень с головы переходит на спину, тянется меж сложенных кожистых крыльев, крупная чешуя на боках и брюхе изрядно потерта: видимо, скоро линька.

Алекс принялся рассказывать зверюге, что в мире делается и кто мы такие, а я молил бога, чтобы его высочество не увлекся и не упомянул о моих халлидаррских подвигах. Кто его знает, этого стража, еще обидится за дальнюю драконью родню…

– Эх, – вздохнул дракон, когда Алекс закончил свой рассказ, – сколько всего интересного произошло! Взглянуть бы хоть одним глазком…

– А что тебе мешает? – поинтересовался я. – Юрхек давно мертв, на сокровища твои никто не посягает. Слетай – посмотри.

Дракон вздохнул еще тяжелее:

– Думаешь, все так просто? На мне заклятие – оберегать сокровища.

– Что хоть за сокровище? – поинтересовался я.

– Юрхек мне не показывал, – вздохнул дракон. – Ладно, пойду я.

Дракон аккуратно сдал назад, неуклюже развернулся и скрылся из виду. Я вздохнул с облегчением. Алекс озадаченно чесал макушку.

– Юрхек, Юрхек… Интересно, что спрятал правнук Мастера?

Он вопросительно взглянул на меня, я развел руками:

– Мне-то откуда знать? Я про него впервые слышу.

– Юрхек – Укротитель Великой Тени, – пояснил Алекс.

– Тени? – теперь уже удивился я. – Но ведь это был Мастер!.. Или нет?

– Именно такую сказочку и рассказывают в Паутине, – согласился Алекс. – И в Оэльдиве в нее свято верят: второе пришествие Мастера, и все такое… Только все было по-другому. Когда эти идиоты из Центра – Дети Света – доигрались со своей Башней до того, что возникла Тень, Маги Края предложили им свою помощь, но… – Алекс развел руками, – тогда существовал конфликт между Оэльдивом и Ирратом, и святоши отвергли нашу помощь. Тень росла, сами они не справлялись, возникла угроза для Паутины. Юрхеку не оставалось ничего другого, кроме как выдать себя за Мастера. Беда лишь в том, что он и сам поверил в собственную сказку. Впрочем, после всего, что он совершил, никто уже и не пытался его переубедить. Поговаривали, к старости он окончательно выжил из ума.