Текст книги "Решение Смольникова"

Автор книги: Рустам Ниязов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Рустам Ниязов

Ошибка Смольникова

Предупреждение: все имена людей, названия учреждений и события являются вымыслом, любые совпадения с реальностью случайны. В произведении присутствует нецензурная лексика.

35 часов до инфицирования

Человек по фамилии Смольников прекрасно знал, что едет сейчас в самое пекло, на улицу Пастера, переименованную в Макатаева. Трамвайная трель и тоскливо-медленный поток ползущих на закат автомобилей – вот, что ждало его здесь, как впрочем, и добрую сотню других водителей, тщетно пытающихся пробиться в город со стороны южных рынков.

Поняв, что окончательно завяз в пробке, Смольников решил выбираться с Пастера. Он доехал, а точнее – дополз до первого попавшегося поворота и свернул в какой-то глухой дворик. Резко остановился прямо посреди тротуара и крепко задумался.

«А что я теряю, если соглашусь на его предложение?!» – спросил он самого себя, глядя на детей, игравших во дворе в некое подобие «выбивалки». Так, по крайней мере, эта игра называлась в его пору. Правила были просты до гениальности: двое по очереди кидают мяч в толпу, выбивая игроков. Если игрок перехватил брошенный в него мяч, то получает право вернуть в игру любого «выбитого». Игра шла до последнего «выбитого», но как водится, длилась до бесконечности, пока родители не заводили детей по домам.

– Уберите машину отсюда! – возмутился какой-то старик на лавочке. Даже взмахнул свой клюкой для пущей убедительности, но Саша лишь рассеянно глянул на него и отвернулся. «Что я теряю, если соглашусь?!» – пробормотал он вслух.

Через пять минут Смольников хлопнул дверцей и решительно направился к проезжей части. Он вернулся на Пастера, пошел скорым шагом, но потом не выдержал и побежал, едва огибая прохожих. Когда он вернулся в кафе, Омаров все еще был там. «Слава тебе, Господи!» – вздохнул он с облегчением.

– Я знал, что ты вернешься! – встретил его Омаров, улыбаясь.

– Да ничего ты не знал! Подвинься! – и сел на свое прежнее место.

– Чай, кофе?

– Да напился я твоего чая и твоего кофе!

– Ты только не заводись, Санек, – Омаров вытряхнул из пачки белую тонкую сигаретку «Parliament» и протянул в его сторону.

– Неохота, спасибо!

– Как знаешь, – Омаров запалил сигаретку и сделал несколько глубоких затяжек.

– Интересный ты человек, Жантик! – заговорил Смольников с жаром, все еще тяжело дыша после бега. – Толком ничего мне не объяснил – а вдруг там «гера» или взрывчатка?! Я на это не подпишусь, ты меня знаешь!

– Саня, я не бандит, и ты не бандит. Мы оба – обычные люди, которым выпал шанс поднять нормальную сумму. Никто тебе не откроет все карты, пока ты не скажешь, что подписываешься!

– Ну, хорошо-хорошо, – Саша разом сник, сдаваясь. – Я подписываюсь.

– Вот это по-взрослому!

Жантик вытащил из кармана тысячу тенге одной купюрой и положил под пепельницу.

– Пойдем.

Они вышли из кафе и направились к его машине.

– Есть один дядька, академик, работает в Институте микробиологии и вирусологии, – начал давать вводную Омаров. – Имен называть не буду, как он вышел на меня – тоже. Просто будем называть его заказчиком. Он из тех, про кого говорят «одной ногой на пенсии, другой в могиле». Жантик завел свой «Вранглер» и направил машину на улицу Космонавтов.

– И вот дожил этот заказчик до седых волос в подмышках и решил срубить немного «бабла»... Ты меня слушаешь?

– Да-да, продолжай!

Омаров надавил на газ и помчался по каким-то глухим дворам, задевая стеклом ветки деревьев.

– На его товар есть серьезные покупатели. Кто они такие – нам знать не дано. Что за товар – тоже неизвестно...

Продолжая рассказывать, Омаров выбрался, наконец, из лабиринта переулков и выехал на улицу Кирова. Минут через двадцать они остановились напротив дома под номером 103.

– Вот он, этот институт.

Смольников наклонился вперед, разглядывая старое желтое трехэтажное здание.

– Надо зайти туда ночью и вынести пару ящичков. Вес каждого ящика – сто пятьдесят кило. Размеры – три раза по семьдесят.

– И все? – произнес Смольников с сомнением.

– Нет, Саня, не все! Надо доставить эти ящички в одно место, сдать нужному человеку и получить «бабло».

– Это не заразно? Вдруг там вирусы?

– Риск есть, не спорю, – Омаров выключил двигатель. – Заказчик говорит, что не заразно и не опасно. Для очистки совести, я пытался навести справки, у меня знакомый работал в этом институте. Ты его помнишь – Серик Ашикбаев.

– Помню, конечно! Большой любитель был деньги брать в долг и не возвращать!

– Забудь о старых обидах, друг! – Омаров похлопал товарища по плечу.

– Да я и забыл. Если бы ты не напомнил – я бы не вспомнил.

– Так вот, я недавно звонил ему, попили пивка, вспомнили былое. Он был практикантом в этом институте, поэтому, знает шарашку от и до. Все штаммы, образцы проб или как их там еще называют – они держат их в других лабораториях, раскиданных по всему городу. В институте ничего серьезного нет. Так себе, сборище академиков и блядовитых лаборанток.

Саша рассмеялся в ответ, но получилось как-то натянуто. Смеяться не хотелось. Его встревожило то, что Жантик пытался навести справки об институте. Омаров никогда не суетился напрасно. Значит, у него были сомнения в заказчике.

– Мутно все это, Жантик...

– За это нам и платят! – перебил его Омаров. – Белые люди доверяют грязную работу нем и платят за это деньги!

Он порылся в бардачке и достал охотничий бинокль.

– А это зачем? – удивился Саша.

– Тебе надо сейчас внимательно изучить фасад. Придется лезть через окно. Глянь вон туда, крайнее окно справа, на третьем этаже.

Саша навел бинокль на окно. Подкрутил фокус.

– И что я там должен увидеть?

– Туда очень легко залезть по арке. Видишь арку?

Действительно, Саша качнул бинокль еще немного правее и увидел, что к зданию было пристроено какое-то нелепое бетонное сооружение с железной решеткой. Если влезть на решетку, а затем взобраться на арку, то до окна можно было рукой дотянуться.

– Заказчик сам предложил мне такой вариант. На этом окне нет сигнализации, окно всегда нараспашку. Вообще, весь институт – это проходной двор. Советский союз развалился, Академия наук скоро закроется, всем пофиг. Завтра вечером, заказчик лично проверит, чтобы это окно было открытым. У них на третьем этаже раньше располагался институт ботаники. А сейчас что-то типа актового зала. Мы влезаем в зал через окно, выбиваем дверь и оказываемся в коридоре.

– А дальше?

– Дальше – по схеме, – Омаров вытащил из кармана джинсов сложенный вдвое лист бумаги. Вырванный из тетради, судя по неровной бахроме перфорации.

– Да, сразу видно, что академик рисовал, – Саша посмотрел на аккуратный и детально расчерченный план здания. Было видно, что человек не просто академик, а очень умный академик, потому что на бумаге не было каких-либо надписей или пометок.

– Никакой серьезной охраны в институте нет. Ровно в семь вечера приходит сторож-дедулька, который сменяет вахтера-бабульку. И остается там же, на вахте. Это первый этаж, деревянная будка. Если особо не шуметь, сторож ни хера не услышит. Нам надо будет спуститься в холл и хорошенько шугануть его. Ну там, кляп в рот, затычку в жопу.

34 часа до инфицирования

Жантик завел двигатель и повел машину обратно, на Пастера.

– Открой мою сумку, – попросил он Сашу.

Смольников перегнулся и поднял с заднего сидения кожаную сумку. Внутри лежала увесистая пачка денег.

– А теперь, мадам, давайте перейдем к приятной части тела, как говорил Мопассан!

– Это задаток? – спросил Смольников.

– Да, ровно половина – тебе.

Смольников вынул пачки и начал медленно перебирать деньги. Новенькие синие десятитысячные купюры с портретом Аль Фараби сладко затрещали между пальцев. Отсчитав себе пятьсот банкнотов, он рассовал их по карманам.

– Надо еще скейтборды купить.

– Зачем скейтборды? – удивился Смольников.

– Коридор в институте очень длинный. Если в темноте понесем ящики на руках – уроним, не дай Бог! А их нельзя ронять. Заказчик примет только целые ящики, без трещин и без вмятин. Так что, повезем на скейтах, как на параде!

– Значит, в ящиках что-то ядовитое? Или вирусы какие-нибудь?

Омаров в ответ неопределенно развел руками, отпустив на секунду руль.

– Ну что я могу сказать?! – пробормотал он. – Да, вполне может быть такое!

Через полчаса они вновь появились в той же кафешке, где встретились впервые. Как и в большинстве подобных заведений, здесь было пусто, несмотря даже на то, что стрелки часов показывали восемь, а на листке календаря стояла пятница. Как сказал один телеведущий, в Алмате слишком много капитализма и слишком мало капиталистов. Какая-то парочка лениво и без интереса играла в дартс, еще один человек сидел за стойкой бара, потягивая пиво. На дисплее шел футбол, но смотреть его было некому.

– Так, ты ездил в Россию? – спросил Омаров, закуривая.

– Да, пробовал. У меня же дядя в Самаре живет. Работал у него на фирме. Сеть авто-моек.

– А в чем суть?

– Да, все просто, супервайзером был. Ездишь по точкам, пинаешь, чтобы все работали. Следишь, чтобы давление воды было на уровне, канализация не засорилась и так далее.

– А что вернулся?

– Неинтересно там. И холодно. Здесь у меня вся родня, друзья. А там...

– Все ясно, – Омаров поднял кружку с пивом. – Ну, блин, за возвращение!

Он чокнулись. С хрустом разодрали упаковки с орешками.

– А я здесь кручусь, – сказал Омаров. – Женился уже, детеныша даже сделали.

– Классно, поздравляю!

– Пацан. Нурсултаном назвали. Сам знаешь, в честь кого.

– Догадываюсь.

– Надо заботиться о судьбе своих детей. Родится девочка – назовем Даригой.

– Ха-ха, – Саша чуть не поперхнулся пивом.

– Я не шучу, – сказал Омаров. Судя по тону, он действительно, не шутил.

– А у тебя как с этим делом? Ты все время был с какой-то девчонкой. Наташей зовут, кажется?

– Я до сих пор с ней, – вздохнул Саша.

– Долго что-то!

– И не говори!

– На счет женитьбы не думали? Я гляжу, ты не окольцован еще...

Саша пожал плечами, неохотно влезая в эту тему. Жантик не был ему близким другом, поэтому не хотелось с ним особо откровенничать.

– Намекает иногда.

– М-м, это вопрос времени. Рано или поздно, они все ставят вопрос ребром.

Омаров подозвал официанта.

– Водка «Постноф» есть?

– Есть.

– Какого разлива? Московская или наша?

Официант скривил недовольную гримасу:

– Посмотрите в меню, там все написано.

Жантик полистал книжицу в кожаном переплете.

– Давайте местную.

– Отвезу тебя на такси, не беспокойся, – сказал он, глядя, как официант разливает напиток по стопкам. – Поехали, за удачу!

Они выпили, и с этого момента разговор пошел более плавно. Поговорили о своих делах и как-то сразу перешли к обсуждению дел чужих. Вспоминали общих знакомых, кто где устроился, чем занимается.

– Исмаила видел, случайно встретились. Знаешь, что он делает? – Омаров хитро сощурился, разгоняя табачный дым.

– Что?

– Нет, ты попробуй угадать!

– Ну, как обычно... Воздух пинает...

– А вот и нет! Он греется на акциях! Он брокер!

– Кто-кто?

– Брокер! На бирже играет!

– Гонишь!

– Клянусь! В институте был дуб дубом! А теперь – брокер!

Потом проехались по знакомым девчонкам, конечно.

– Зря ты к ним не наведываешься! – заявил Омаров со знанием дела. – Они все свободные, похорошели, набрались соку. Ольга, Мира, Оксана... Кто там еще? Айсулу Мустафина. Помнишь Айку? Любая будет тебе рада.

– Так я же с Натальей!

– Твою за ногу! – Омаров затрясся от смеха. – При чем тут твоя Наташка? Как был порядочным, так и остался!

– А что, я доволен своей жизнью!

– Не-ет, брат! – Омаров помахал перед ним указательным пальцем. – Если доволен жизнью, ты бы не прибежал обратно в это кафе!

Саша отвел глаза, делая вид, что смотрит футбольный матч.

– Я про интимную жизнь толкую.

– И здесь тоже промашка! – Жантик громко хлопнул ладонью по столу.

– В чем промашка? – Смольников уже стал потихоньку злиться.

– Ты стесняешься, скажи честно! Просто не умеешь заарканить себе овцу. Да, признайся! Ты вечно был таким!

– Скорее, я не такой прыткий, как ты, – вздохнул Смольников.

– Что-то ты потускнел сразу... Все нормально! Расслабься! – Омаров потряс его за руку. Хватка у него была железная, даром что дзюдоист.

– Да, с тобой расслабишься, Жантик!

Омаров рассмеялся и откинулся на спинку кресла. Все равно он был нормальным мужиком, не смотря на свой колючий язык. Собранный, внимательный к деталям, и, что немаловажно, с чувством юмора. Всегда вел себя естественно, всегда был чисто и прилично одет, лицо у него светилось жизненной силой. Смольников невольно подумал, что половина денег, оставшаяся в его черной сумке – это не все деньги, которые причитается Омарову, а только часть. Он, конечно, себя не обделит, и никто его осудит.

– Я просто хорошо знаю тебя по институту, Смола! Ты же бабам в глаза боишься посмотреть! Потому что пугливый! Признайся, пугливый?

– Да.

– Вот видишь, что делает водка с людьми. Выводит их на чистую воду.

– А вот водку я пить умею!

– Ну, хоть что-то ты умеешь! – согласился с ним Омаров. – А помнишь, как было раньше?

– Ты о чем?

Омаров потушил сигарету и заговорил, понизив голос:

– Когда мы еще пацанами были, когда присматривали себе девушек... Мы заранее боялись, что он не дадут, помнишь? Ну, вспомни нашу общагу? Мы же, блядь, всегда боялись этого унижения, когда тебе не дают, когда отвечают отказом.

– Ну, это спорно, ты за всех не говори, – возразил Смольников.

Омаров развел руками и оглянулся по сторонам, словно ища поддержки у окружающих. Но зал был пуст. Парочка устала играть в дартс и ушла. Лабух скручивал провода и убирал со сцены инструменты.

– Я с тобой сейчас веду нормальный искренний разговор. Не отмахивайся от меня, Смола!

– Я не отмахиваюсь!

Омаров забарабанил пальцами по столу, ожидая от собеседника продолжения темы. Но Смольников не считал себя особо подкованным в таких разговорах. Он тщательно окропил кусочек бараньего шашлыка лимонным соком и молча отправил его в рот.

– А знаешь, в чем дело-то было? – Омаров близко наклонился к нему, словно боясь, что собеседник пропустит хоть одно слово из его откровений. – Период нашего полового созревания пришелся на то время, когда у нас в кармане просто не было приличных бабок!

– И это все, что ты хотел сказать?

– Нет, друг, не все! – Омаров, не спеша, наполнил стаканы по второму кругу. Они выпили, не чокаясь. Сжав губы от горечи, Жантик замер секунды на две-три, впуская водку в свое нутро. Все это время он назидательно держал перед собой указательный палец, как бы упрашивая собеседника дождаться продолжения его лекции.

– Саня, все оказалось проще, чем мы думали! – продолжил он, наконец, резко вдохнув воздух. – Достаточно было держать в кармане толстую пачку денег! Ты мог морально поиметь телку еще до того, как впервые заговоришь с ней! Представь, что ты давно уже нагнул ее дугой и знаешь каждую волосинку на ее теле?! Представил?

– Ну, допустим, – усмехнулся Саша, а сам подумал: «Тоже мне, открыл Америку!»

– Во-от! – Омаров развел руками, словно глаголил истину.

– Жантик, тебя в инструкторы надо!

– А то! – Омаров достал сотовый телефон и набрал чей-то номер. – Але? Маша? Он самый... Как дела?

33 часа до инфицирования

Пользуясь паузой, Смольников вышел в туалет. Он спустил воду и подошел к зеркалу. От водки у него всегда краснела кожа под бровями. Он постоял немного перед зеркалом, собираясь с мыслями. Итак, завтра ночью они идут на дело. Он нащупал в кармане жесткую пачку денег. Часть денег осталась в барсетке, на столе. Вдруг возникла идея проверить, не поддельные ли они. Где-то в новостях он видел, что, преступники часто любят расплачиваться с наемниками поддельными деньгами. «Не сходи с ума, придурок!» – мысленно одернул он самого себя и вышел из туалета.

– А вот и он, сейчас трубку передам... – Омаров зажал телефон ладонью и сказал: – Ее зовут Мариам! Женщина – натуральный персик, бля буду! Поговори с ней!

– Але, – сказал Смольников нерешительно.

– Але, вас зовут Саша?

– Да.

– А я – Мариам.

– Очень приятно.

– Саша! Жантик говорит, что вы очень стеснительный...

Смольников глянул на Омарова. Тот совершенно спокойно поедал салат. «Неужели, он сейчас пытается свести меня с женщиной?» – мелькнула мысль.

– Ну, в общем, есть такое дело!

– Знаете, я тоже...

В ее голосе не было тех типичных ноток, которые зачастую отталкивают от разговора любого, кто хоть раз попадал именно в такую ситуацию. Это когда знакомишься по наводке друга, после второй бутылки, и тебе дают телефон какой-то абсолютно «левой» девушки.

Любой мужчина после тридцати хоть раз имел дело с проститутками, и на всю жизнь запоминал этот вкрадчивый тон и какое-то особое, специфичное придыхание в голосе. Чаще всего это происходит в чужом городе, когда вокруг не видишь ни одного родного лица. Человек словно ищет себе пару, чтобы не оставаться с этим миром один на один.

Смольников впервые попробовал проституток в Самаре. Помнится, когда он приехал в этот город, его поразил железнодорожный вокзал. Такой ультрасовременной отделки он не видел ни в Польше, куда ездил одно время за машинами, ни в Германии. И по блестящему кафельному полу этого огромного комплекса выхаживали они – рейдеры любви и невесты дьявола. Ему потом часто казалось, что весь город заполонен этими бестиями. Они ходили по набережной, сплевывая на асфальт жвачку, закрывались от солнца бейсбольными кепками, их можно было увидеть стоящими на авто-заправках, как на витрине.

Старые неписанные правила утверждали, что проститутки не целуются в губы, потому что оберегают своего клиента от скверны, боятся опустить его, прикоснувшись грязными губами к самому чистому месту на его теле. Была еще одна причина – они, якобы, берегли сам институт поцелуя, как символа любви, отделяли его от своего продажного занятия. Но в Самаре Смольников впервые познал всю зыбкость этих правил! Истина оказалась, как водится, куда более скучной, чем красивые мифы. Как часть тела, рот не являлся никогда самым чистым местом на теле человека. Наоборот, такой скверны и таких нечистот, изрыгаемых изо рта, ни одно отверстие на теле человека никогда не выдаст. И проститутки это знали. Приказы, угрозы, укоры, намеки, наветы, прогоны, наколки, доносы... – никакими поцелуями не сотрешь и не заластишь эту погань, которая так и льется из уст человеческих.

Все эти воспоминания и мысли стремительным вихрем пронеслись в хмельной голове Смольникова. Но он довольно легко отогнал их от себя и мысленно улыбнулся незнакомке на том конце провода.

– Может, перейдем на «ты»?

– Конечно, Саша! – ответила Мариам с готовностью.

– Ну и о чем же мы будем с тобой разговаривать?

– Тормоз! – внимательно наблюдавший за его разговором, Омаров выхватил из его рук телефон и дал отбой.

– Смола, ты меня разочаровываешь! – произнес он с ухмылкой.

– Обломщик! – обескуражено сказал Саша в ответ. Но обиду подавил и тут же спокойно принялся за шашлык.

Голос Омарова зазвучал назидательно:

– Помнишь, о чем я говорил? До того, как ты взял трубку и сказал ей «привет», ты должен был уже мысленно раскатать ее на диване! Не спрашивай бабу что делать, а предлагай ей что делать! – с этими словами Омаров нажал кнопку повтора звонка.

– Але, Маш! Извини, связь сорвалась. Сейчас передам трубку кенту.

Смольников поднес телефон к уху, а сам посмотрел на пустую бутылку «Постнофа». Удивился – когда они успели ее раздавить?

– Мариам?

– Да?

– А можно я тоже буду называть тебя Маша?

– Можно, Саша, можно.

– Маш, а ты водку любишь?

– Нет, не люблю.

– Тогда я привезу тебе «Чинзано». У тебя дома в холодильнике есть лед?

Краем глаза Смольников увидел, как Омаров довольно закивал головой, приветствуя избранную тактику.

Они расплатились за ужин, и вышли на Пастера ловить такси. Солнце перестало мучить город и провалилось, наконец, за горизонт. Омаров назвал адрес, и машина повезла их куда-то вниз, по узкой пыльной улице Кожомкулова.

– Алмата – это город лохов! – незатейливо философствовал Омаров, развалившись на заднем кресле. – Лохмата! Город счастливых неудачников!

– А что, неудачники бывают счастливыми?

– Конечно! Скажу больше: счастливых неудачников полным-полно вокруг! Вот мы с тобой – тоже счастливые неудачники!

– Обоснуй!

– Да что тут обосновывать?! Я просто приведу тебе пример. Вот слушай: моя бригада сейчас поднимает коттеджи в Заилийском Алатау. Слышал про такой район «Кли Эр»? Переводится как «Чистый воздух» по-английски.

– Нет, не слышал. Как бывший геолог, могу лишь сказать, что в тех местах проходит Заилийский тектонический разлом.

– Да шут с ним, с разломом! Так о чем я? А-а, на счет этого клиента! Есть у меня один интересный клиент... Ты слушаешь?

– Да-да, – терпеливо вставил Смольников.

– Значится так... Он недавно попросил у себя в ванной сделать прозрачную стенку, чтобы любоваться видом на горы. Представляешь, какой кайф – сидишь на очке и смотришь на горы?!

– Круто!

– Слушай дальше! Мои пацаны начали ставить стекло, а клиент, сука, взял и передумал! Пришлось заделывать дыру.

– А что так?

– Мне тоже было интересно это выяснить. Я потом как-то разговорился с ним, сходили в бар, ёбнули немного винца. Богатый оказался парень – таможенник, сука, с Хоргоса. Так вот, он сознался, что у него есть враги. Ему стало казаться, что пока он будет расслабляться на унитазе, какой-нибудь снайпер хлопнет его через окошко!

– Да ты что-о-о?! – Смольников загоготал от всей от души. Впервые за вечер ему стало по-настоящему весело. Довольный произведенным эффектом, Омаров приоткрыл окошко и сплюнул.

– А ты понял в чем суть, Смола? – спросил он, внезапно посмурнев. Такова была особенность воздействия водки, когда человек резко, буквально за доли секунды, переживает смену настроения. Был грустным – стал веселым, был веселым – стал серьезным. От вина или пива так не бывает, там все идет плавно.

– Понял-понял! – закивал головой Смольников, пытаясь отдышаться после смеха. В глазах слегка рябило от выпитого, окружающие предметы стали выглядеть мягче и объемнее.

– Ну-ка скажи! Заодно проверим, есть ли у нас с тобой взаимопонимание...

– Ты, Жантик, хотел сказать, что какой толк от бабла, если человек даже на унитазе ерзает, как на табуретке! Я правильно тебя понял? – Смольников испытующе посмотрел на товарища. Водитель такси оглянулся на них, давая понять, что следит за разговором.

В ответ Омаров неопределенно покачал головой:

– Будем считать, что почти угадал!

31 час до инфицирования

Через полчаса они были на месте. Квартира Маши оказалась довольно просторным жилищем, под завязку набитым молодыми людьми. Смольников втайне почувствовал какое-то неудовольствие оттого, что вместо интимной приватной встречи с женщиной, Омаров подсунул ему чужую шумную гулянку.

Но, присмотревшись, понял, что никакой гулянки не было и в помине. Люди здесь просто жили. На балконе сушилось белье, кто-то красил волосы, стоя перед зеркалом, кто-то смотрел телевизор. Огромная пятикомнатная квартира была заселена студентами и студентками, и очень напоминала обычную веселую городскую общагу.

Говорили здесь в основном на казахском, из магнитофона надрывалась модная нынче Кенже Аникеева. Мариам на поверку оказалась высокой стройной татаркой лет тридцати пяти. Наверное, она никогда не рожала, потому что в ее годы иметь такой узкий девичий таз могла позволить себе только бесплодная женщина. В общем, хозяйка квартиры понравилась Смольникову, даже с поправкой на недавно раздавленную бутылку.

– Привет, дорогой! – поцеловалась она с Жантиком.

– Александр, – представился он и пожал ей руку.

– А я та самая Маша, – мягко улыбнулась она ему. – Пошлите ко мне!

Они пересекли просторный зал, где перед большим плазменным телевизором сидело несколько человек, и вошли в ее апартаменты.

– Присаживайтесь, – хозяйка показала на пухлые кожаные кресла, очень дорогие, но давно вышедшие из моды. Большую часть комнаты занимала просторная двухместная кровать, у окна стоял туалетный столик. В комнате было уютно и чисто.

– Руслан! Зайди-ка на минутку! – позвала она кого-то.

– Звали, Мариам-апа? – в комнату заглянул огромный детина в спортивных брюках и белой майке.

– Руслан, детка, принеси бокалы и лед!

– И ножик, – добавил Омаров.

Детина кивнул и исчез. Омаров достал из пакета бутылки и закуску.

– Саша купил тебе «Чинзано».

– Спасибо!

Вскоре появился Руслан с подносом. Он поставил его на стеклянный столик и удалился. Омаров достал из пакета громадные оранжевые грейпфруты, разрезал их дольками. Саша тем временем наполнил бокалы.

– За вас с Сашей, – сказал Жантик, кидая в бокалы лед.

Они сделали по глотку, не чокаясь.

– Пора бы тебе, сестра, ремонт затеять, а? – спросил Омаров, оглядывая комнату глазами профессионального строителя.

– Да вот, все собираюсь... – вздохнула Мариам. – Давно пора.

– Я подгоню свою бригаду, они тебе тут все отполируют.

– Спасибо, Жантимир, чтобы я без тебя делала!

Они поболтали еще минут двадцать, пока Омаров не подвел светскую беседу к логическому завершению:

– Слушай, Маш, приюти моего друга на пару-тройку дней, а?

– Александра?

– Да. Мы завтра с ним одно дело хотим замутить. Ему потом надо будет отоспаться и отлежаться.

– Конечно, какие разговоры!

– Тогда хопчик! – Омаров поднялся с кресла. – Все, я побежал.

На пороге, уже надевая обувь, Омаров дал Смольникову последние инструкции:

– Никуда не уходи, никому не говори ничего о себе и о деле. Обязательно позвони своей девушке, чтобы не волновалась. Скажи, встретил друга, выпили, заночевал у него, буду через пару дней. Я найду машину типа «бусика» и завтра подкачу сюда. Да, и сотку свою выключи, связь будем держать через Машу. Все понял?

– Понял!

Они распрощались, и Омаров ушел.

– Пойдем, Саша, я дам тебе свежее полотенце, – позвала его Мариам.

Смольников взял чистое полотенце, легкий халат и принял душ, смывая с себя остатки жаркого дня. Будучи по природе человеком довольно робким и осторожным, он, тем не менее, не стал задаваться вопросом, что с ним происходит, и почему он так легко согласился на предложение Омарова. Ответом на все вопросы служила крупная сумма денег, которую он получил в задаток. Для него это были очень большие деньги, которые решительно перечеркивали его вечные материальные проблемы, и оплачивали наперед все угрызения совести. Он знал, что будет дальше, и шел на это с таким самоуверенным спокойствием, с которым только и можно совершить что-нибудь нехорошее, начиная с такого мелкого проступка, даже не считающегося грехом, как супружеская измена и заканчивая открытым грабежом.

Мариам проводила его на кухню, где они мило поболтали со студентами. Потом допили «Чинзано» и пошли спать.

– Хочешь спать на моей постели? – прямо спросила его Мариам.

Саша оторопел от такого вопроса, но виду не подал.

– Ты здесь хозяйка, тебе решать, – сказал он как можно спокойнее, даже с ленцой в голосе, чтобы не выдать волнение.

– А ты бы хотел?

– Да, – ответил он честно.

– Тогда ложись рядом со мной.

– Хорошо.

Они погасили свет, и разделись в темноте. Почти одновременно легли на просторную кровать. Над ними мерно гудел кондиционер, навевая прохладу. Смольников посмотрел на свою одежду, брошенную на прикроватную тумбочку. Карманы топорщились от денег. Если бы он не был пьян, то забеспокоился бы, опасаясь оставлять их на ночь без присмотра. Но алкоголь исправно делал свое великое дело: Саша стремительно летел в водоворот событий, увлекаемый мягким голосом лежавшей рядом женщины. За дверью бормотал о чем-то телевизор, из открытой ванной доносился шум воды. Студенты тоже потихоньку готовились ко сну.

– Ты, наверное, хочешь знать, чья это квартира и кто я такая? – произнесла Мариам, начиная игру первой.

– Да.

– Все просто, Сашенька. Я два года уже как стала вдовой. Очень долго сидела одна, в пустой квартире, почти ничего не ела. А потом решила, что надо жить среди людей, особенно на старости лет. Чтобы было шумно, чтобы кругом была молодежь...

– Ты нисколько не старая, чтобы так говорить, – попытался он сделать комплимент.

– Нет, не старая, но и не молодая.

– Да, брось! – Смольников сжал ее руку.

– Ох, – вздохнула она от его пожатия. – Ты всегда так хватаешь женщин?

– Извини, – он разжал ладонь.

– Ты такой статный! – она потрогала его плечо. – Баскетболом не занимался?

– Ты почти угадала. Я играл в волейбол, в сборной республики, второй состав.

– М-м-м! Мне нравятся высокие мужчины.

– А я люблю таких, как ты!

Он поддел ее рукой за талию, приподнял и вдруг взвалил на себя, легко и быстро. Это был его проверенный прием, который производил на женщин сильное впечатление.

– Ух, какой ты! – фыркнула Мариам, пытаясь сползти с него, но Саша сковал ее руками и прижал к себе.

Он сразу и бесповоротно ощутил, что она подходит ему по всем статьям. Как и почему приходит это чувство телесной и душевной совместимости – он не ведал. «О чем ты сейчас думаешь, интересно? – мысленно спросил он ее. – Думаешь, что нашла мужчину своей мечты или просто опасаешься, что я блевану и запачкаю твою постель?»

– Тебе неудобно? – спросил он, близко ощутив ее дыхание. Пальцами он исследовал ее спину. Мариам была значительно крепче телом, чем его Наташка. Под упругой кожей он почти не различал костей. У Наташки он чувствовал каждое ребрышко, когда проводил рукой по спине.

– Немножко, – чертыхнулась Мариам, пытаясь отстраниться от него.

– Терпи, женщина! – продолжал он гнуть свою мужскую линию. – Если впустила меня на свою кровать – терпи!

– Пусти! У меня синяки будут!

Смольников схватил ее за густую гриву волос и медленно надавил на затылок, приближая к себе ее лицо, склоняя к поцелую. И с удовлетворением отметил, что женщина резко воспротивилась его воле, давая этим самым возможность усилить атаку.

21 час до инфицирования

Смольников поднялся с постели очень поздно, почти в полдень. Он несколько раз выныривал из теплой вязкой сонной волны и снова с наслаждением погружался в нее. Так он проспал почти до двенадцати, пока не почувствовал, как Мариам гладит его по голове.

– Вставай, засоня.

Он открыл глаза и улыбнулся, увидев ее снова.

– Сколько время сейчас, Маш?

– Почти двенадцать.

– Ой, ерш-твою-мень! – вскрикнул он, удивившись не на шутку.

– Не ругайся в моем доме!

Саша приподнялся на локте. Мариам сидела на постели, поджав одну ногу под себя. Из-за халата двумя выпуклыми и аппетитными бугорками белел сгиб ее колена.

– А если так? – Саша просунул палец в этот сгиб и несколько раз подвигал его взад-вперед.

– Пошляк! – одернула она ногу.

– Кто бы накормил этого пошляка?

– Стол давно накрыт!

Смольников направился в ванную. Он накинул на себя халат покойного мужа Мариам, боясь вчерашних молоденьких девушек, которые могли увидеть его обнаженным. Но студенты еще с утра разбежались по университетам, полные надежд и сомнений. Абитуриентская суета подходила к концу, приемные комиссии вывешивали списки и закрывались одна за другой. На город тяжелой гудящей стеной надвигалось лето.