Текст книги "Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)"

Автор книги: Руслан Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5

Колонна неожиданно, без видимых причин, остановилась. Бэтээр, на котором сидел Борис, тоже резко затормозил. Широкие колеса перестали крутиться. Что-то скрежетнуло. Массивная бронированная машина качнулась на рессорах.

Сидевшие снаружи новобранцы едва не посыпались с брони через надстроенный борт. Щерба выронил автомат. Бориса спасла хорошая реакцию: одной рукой он успел вцепиться в стальную скобу-поручень, а другой – в соскользнувший с плеча автоматный ремень.

Коротко прозвучал сдавленный мат, потом – облегченный выдох. Усидели, не расшиблись – и то хорошо!

Из открытого верхнего люка вынырнула голова Уха.

– Всем на броню, – услышал Борис голос сержанта. – Машины не покидать.

Ухо ловко выбросил тело из открытого люка. Снизу кто-то подал сержанту автомат. Распахнулся второй люк. Вслед за сержантом полезли хэды. Боковые люки не откидывались. На землю никто не спускался. Охотники располагались на броне. Люди насторожено смотрели вокруг и поводили стволами из стороны в сторону.

Крышу и борта второго бэтээра тоже облепили пятнистые фигуры. Определенно, что-то намечалось.

Взгляд Уха выцепил валявшийся в траве автомат.

– Кто уронил оружие? – нахмурился сержант.

– Ну я, – отозвался Щерба. – А какого хрена было так тормозить?!

– Поднял автомат! – процедил Ухо – Штраф – один трес-балл.

– Ты че, сержант, – возмутился, было, Щерба, – совсем охре…

– Два трес-балла! – оборвал его Ухо. – И поговори мне тут еще, салага! Сломаешь ствол – вообще не рассчитаешься, понял?

Щерба был из понятливых. Быстро все уяснив и утратив всякое желание пререкаться, он спрыгнул с брони, поднял автомат, снова вскарабкался на машину.

Чуть прикрыв глаза, сержант к чему-то внимательно прислушивался. Из-под шлемофона, неплотно примыкавшего к тому, что осталось от сержантского уха, доносился едва различимый хриплый бубнеж. Видимо, работала закрытая командирская связь. По крайней мере, в своем шлемофоне Борис пока ничего не слышал.

Бубнеж прекратился. Ухо кивнул, словно показывая невидимому собеседнику, что все понял.

– Значит так, слухайте сюды, орлы, второй раз повторять не буду, – быстро и деловито заговорил сержант. – Разведка обнаружила диких.

– Дикие? – встрепенулся Гвоздь. – Здесь?

Это в самом деле было странно. Они не так уж и далеко отъехали от приграничного Хутора. Еще буферную зону не миновали. До диких земель было пока далековато, но…

– Прямо по курсу, – ответил сержант. – На нас прут.

– Сколько их, Ухо?! – глаза у Гвоздя загорелись. Удивление сменилось охотничьим азартом. – И чего они делают в буферке? Хутора брать идут что ли?

– Вряд ли, – ответил Ухо. – Слишком маленькая группа. Три-четыре семьи. Всего – до пятнадцати голов.

Бориса немного покоробило. Вот, значит, как хэдхантеры считают добычу. По головам. Как скот. Как и положено охотникам за головами. Ладно, головы так головы – привыкнем.

– Ско-о-олько? – скривился Гвоздь. – До пятнадцати? Всего-то? Обычно к Хуторам кланы меньше полусотни голов не суются.

А ведь верно! Борис прислушивался к разговору.

– Не суются, – согласился сержант. – А эти вот сунулись. Так что…

Он повернулся к новобранцам. Осклабился:

– Ну че, салаги, пора поохотиться, что ли?

– Сафари? – понимающе улыбнулся Гвоздь.

– Сафари, – кивнул Ухо. – Выдвигаемся по общему сигналу. Наша машина заходит с левого фланга. Едем на полной скорости, так что держитесь крепче. Кто упадет – подбирать не будем. Леталку использовать только в случае крайней необходимости. Нелеталку – экономить. Диких без нужды не калечить.

В сержантском шлемофоне что-то коротко вякнуло. Видимо, это и был сигнал к началу охоты. Ухо стукнул прикладом по броне. Крикнул заглядывающему снизу, из открытого люка, водителю:

– Трогай!

Бронетранспортер сорвался с места. Колонна взвыла, разворачиваясь из походного порядка в охотничий.

Борис почувствовал, как часто-часто забилось сердце. Это была его первая охота. Это была первая ступень в хэдхантерской карьере.

Примерно четверть часа спустя они вылетели на небольшую холмистую равнину. Слева громоздились валуны. Правее протекала грязная речушка с заболоченными берегами. Между каменистыми россыпями и водой Борис увидел человеческие фигурки.

Дикие! Добыча! Тресы! Баллы!

Секунду или две оцепеневшие люди стояли неподвижно и смотрели на несущиеся к ним машины. Потом бросились врассыпную.

– Йо-хо-о-о! – по-ковбойски завопил Гвоздь, потрясая автоматом. – Повеселимся, мля!

Началась гонка. Азартная и дикая. Погоня за трес-баллами. Все было просто и предельно ясно: кто быстрее доберется до диких, тот и настреляет больше баллов.

Командная машина Стольника и второй бэтээр с хэдами на броне мчались прямиком на диких. На правом фланге, откуда-то из оврага у реки вынырнули разведчики. Отставшие тресовозки и транспортная фура плелись сзади. Группа Уха ехала слева.

Их машина уже настигала первых беглецов.

Первыми оказались женщина и ребенок. Похоже, мать и сын. Мальчишке – не больше десяти. Мать тянет ребенка за руку. Дите на коротких ножках не успевает бежать за женщиной. Часто оглядывается. Плачет.

Вот ведь хрень какая! Охотничий азарт как-то сразу схлынул. Словно ледяной водой окатили. Борис опустил автомат. Стрелять по такой мишени? Конечно, он знал, что придется. Когда-нибудь – придется и по такой. Но, наверное, он еще к этому не готов. Борис рассчитывал охотиться на одичавших звероподобных мужиков, вроде тех, что время от времени пробовали на прочность внешнюю оборону Хутора. А так… Так как-то оно было совсем не то. Такого начала он не ожидал.

Впрочем, пока в диких не стрелял никто. Слишком сильно трясло, и охотники не спешили расходовать шприц-патроны. Но расстояние быстро сокращалось.

Полсотни метров до движущейся двойной мишени.

Было ясно как день, что матери и сыну деваться никуда.

Тридцать метров.

Но они продолжали бежать.

Двадцать…

Сбитый хэдхантер покатился по траве, но тут же вскочил на ноги и кинулся к оброненному автомату.

Бронетранспортер не останавливался. До арбалетчика оставалось метров тридцать.

Борис снова поднял калаш. Стрелок в джинсе – не женщина и не ребенок. А ему кровь из носа нужен хотя бы один трес-балл на этой охоте! Парень с арбалетом был вполне подходящей мишенью.

Хлоп-хлоп! – раздалось над ухом.

Борис выругался сквозь зубы: его опередили. Гвоздь не пожалел двух шприц-ампул. И не просчитался: дикий дернулся, выронил арбалет и как-то нелепо, боком завалился в траву.

– Не тормози, салага! – хохотнул Гвоздь в лицо Борису. – Кто раньше встал, того и тапки!

Где-то справа дуплетом грянул ружейный выстрел. Борис заметил, как с машины Стольника кубарем скатился человек. Жив? Нет? Высматривать было некогда. Наверное, жив. Из обычного гладкоствола не так-то просто пробить хэдхантерский бронежилет.

С броневика взводного ответили короткой очередью. Боевыми. Видимо попали: дикие из ружей больше не стреляли.

А охота продолжалась.

Бегущая фигура справа. Мужик с топором. Разворачивается. Размахивается. Хочет метнуть, что ли?

Борис повел стволом в его сторону. И снова опоздал: мужика свалил Ухо.

Следующим оказался дряхлый седой старик. Он не бежал даже, а ковылял, опираясь на сучковатую палку.

– В старпера не стрелять! – рявкнул сержант. – Боеприпасы не тратить!

Ну да, все правильно. Кто купит такого треса? Кормежка и транспортировка обойдутся дороже.

Водитель направил машину на дикого.

Старик испуганно закричал, прикрылся своей клюкой.

Борис поморщился. Так-то зачем, мать вашу?! Дурацкое развлечение!

Под улюлюкание Гвоздя машина сбила дикого, широкими протекторами вмяла старческое тело в землю, чуть подскочила на живой еще кочке. Устремилась дальше – за шустрым щупленьким черноволосым пареньком в потертой кожаной косухе и с рюкзачком за спиной.

Парень обернулся. Оба-на, да какой там парень! Это же девка! Только-только вышедшая из тинейджерского возраста. А может, и не вышедшая еще. Под распахнутой мужской кожаной курткой топорщилась небольшая грудь, обтянутая плотной майкой.

Вот где, действительно, стоящая добыча! За такую телку отвалят как за трех здоровых мужиков. А может, еще и доплатят сверху.

Борис прогнал все сомнения и снова вскинул автомат. Эта чернявая девица – дикая. Он – хэдхантер. Так какие, на фиг, могут быть проблемы? Тем более, что Стольник предупреждал: хлюпики-гуманисты ему в группе не нужны.

Девчонка сориентировалась лучше других. Она бежала не абы куда, как все, а неслась к нагромождению камней, где даже на хэдхантерском бэтэре не шибко разъездишься. Причем, бежала по-заячьи – зигзагами. Попасть в такую мишень непросто. И все же по девчонке начали стрелять еще издали, не взирая на тряску. Такой трес-балл нужен каждому!

В воздухе мелькнули несколько шприцов. В движущуюся мишень не попал ни один.

Девочка-приз превратилась в сюрприз. Весьма неожиданный и очень-очень неприятный.

Вертясь в воздухе, к машине летела бутылка с дымящейся тряпичной пробкой в горлышке.

Вот что было у беглянки в рюкзачке!

Три или четыре запоздалых хлопка ампулометов прозвучали уже после того, как девчонка вновь нырнула за валуны.

Шприц-ампулы разбились о камни.

Бутылка с зажигательной смесью ударила в броню.

Зазвенели разлетающиеся стекла, заднюю часть машины охватило липкое дымное пламя. В нос ударил острый химический запах.

У диких, насколько знал Борис, проблемы с бензином и солярой. Свою зажигательную смесь они готовят на основе масла, ацетона, керосина и любой подручной горючей химии, которую смогут найти. Впрочем, в этом деле они мастера.

Воспользовавшись суматохой, дикая вновь появилась над валунами. И опять – не там, где укрылась в прошлый раз. Не всякому дано менять позиции с такой скоростью!

В воздухе мелькнула второй зажигательный снаряд с тлеющей тряпичной затычкой. Стекло разбилась об открытую крышку верхнего люка, горючая смесь хлынула в нутро машины.

А чернявая метательница уже не прячется – размахивается снова. Девчонка успела подпалить третью бутылку от второй.

Глава 6

Чернявая, сбросив рюкзак, ловко перемахнула через нагромождение валунов. Она больше не пряталась и не швырялась бутылками. Она снова спасалась бегством. Видимо, у дикой закончились снаряды. Однако, в этот раз укрыться ей не дали.

– Сука! – Гвоздь, сбросив каску, метнулся следом.

Дважды хлопнул ампуломет.

Дикая дернулась в сторону, и даже вроде бы увернулась…

А впрочем, нет, не вышло. В следующий миг Борису стало ясно: девчонке не удалось уклониться от шприц-ампулы. Скрючившись, чернявая упала между камнями.

Борис оглянулся назад. Объятый пламенем БТР остановился. Водитель выскочил из машины и суетился рядом с огнетушителем. Остальные хэды сбивали пламя друг с друга. Ухо и еще двое охотников помогали водителю спасать бронетранспортер. Из людей, вроде бы, никто особо не пострадал.

На помощь к группе Уха мчался броневик Стольника. Командирская машина была уже совсем близко.

Похоже, никто, кроме него не заметил случившегося. Борис бросился к месту схватки. Прыжок, прыжок… Бежать по камням, рискуя переломать ноги, было непросто.

Он едва успел. Дикарка уже держала в руках автомат Гвоздя.

– А-а-а! – снова завопил Гвоздь. То ли от страха, то ли от ярости.

Девчонка заметила выскочившего из-за камней Бориса. Лицо дикой перекосилось. Зубы оскалились как у волчицы. Хэдхантерский калаш уже был направлен в обожженное лицо Гвоздя.

Борис выстрелил сразу, навскидку, почти не целясь.

Дикая повалилась на Гвоздя. В ключице под смуглой загорелой шеей на игле-гарпуне качнулась маленькая ампула с раскрывшимися при выстреле крылышками стабилизатора и меткой «ББ» у хвостовика.

– Сука! Ах, ты ж, сука! – Гвоздь спихнул с себя содрогающееся тело.

Вскочил, вырвал из скрюченных пальцев автомат.

– Да я! Тебя! Я сейчас тебя, сука!…

Хлопок. Чуть дернулся подствольный ампуломет. Гвоздь всадил в скрюченное тело второй шприц. Попал в живот.

На пластиковой ампуле с иглой был накарябан маленький гвоздик. Такая, значит, у него метка. Простенько и понятно. Такой можно пометить уйму шприцов и не устать.

– Что, нравится тебе, сука?! – хрипел разъяренный хэд.

– Гвоздь, уймись! – крикнул Борис, подбегая ближе.

Какое там! Хлоп… Третий шприц воткнулся под распахнутую куртку, в левую грудь.

Окостеневшее тело дикой никак не реагировало на новые инъекции. Первая судорога закончилась. Сведенные мышцы были напряжены, как при столбняке. Дикая лежала на камнях неподвижно. Страшное перекошенное лицо, зажмуренные глаза, оскаленный рот. Слезы, сопли. Пена изо рта… Это уже не имитация. Это – по-настоящему.

– Нравится, я тебя спрашиваю?! – брызгал слюной Гвоздь.

Позабыв обо всем, даже о том, что боеприпасы следует экономить, он снова положил палец на спусковой крючок ампуломета.

– Хватит!

Борис кинулся к нему, вырвал у Гвоздя автомат, отбросил оружие в сторону.

Это не помогло.

Обезумевший хэдхантер принялся пинать одеревеневшее тело девчонки. Гвоздь лупил ее ногами яростно и остервенело, что было сил. По голове, по животу, по груди, по бокам. Дикая не вскрикивала, не вздрагивала. Только покачивалась, да перекатывалась под ударами всем телом, словно деревянная колода или мороженная туша. На живого человека она сейчас походила мало.

Борис выматерился. Как-то сразу забылись и бутылки с зажигательной смесью и то, как он сам выцеливал эту чернявую из ампуломета. На войне оно как на войне, конечно. А на охоте – как на охоте. И дикие – всего лишь будущие тресы. А тресы, вроде как, и не совсем уже люди. Но, все же, такое избиение беспомощной, трижды уже подстреленной, скрюченной от боли и паралича девчонки… Как-то оно…

– Хватит, я сказал! – рявкнул Борис.

– Хватит?! – Гвоздь, медленно повернулся к нему.

Лицо его было страшным. Глаза налились кровью. На обожженной щеке взбухали волдыри. Казалось, он только сейчас заметил Бориса. А того, что именно Борис спас его от верной смерти, похоже, и не понял вовсе.

Гвоздь ощерился.

– Нет, не хватит, салага! Я только начал! Да я эту тварь прямо здесь, прямо сейчас!.. Во все дырки!.. Суку эту!

Вот ведь хрень! Похоже, Гвоздь, в самом деле, собирался осуществить задуманное. Прямо здесь и прямо сейчас. И именно, что во все…

Жизнь у этой девчонки была, явно, не сахар. И Гвоздь намеревался добавить свою долю соли и перца.

Долговязый хэдхантер пыхтел и тяжело дышал. Он уже не просто злился, он был возбужден до крайней степени. Стащил ниже колен джинсы со сведенных параличом ног девчонки. Потянулся к трусикам.

Извращенец, мать его! Борис поморщился. Поиметь вот так парализованную дикую – это ж, наверное, все равно, что совершить акт некрофилии. Что за кайф трахаться с неподвижным твердым бревном? И вообще…

Вообще, все происходящее сейчас ему не нравилось. И, в конце концов, какого хрена?! Ведь это он, Борис, первым подстрелил чернявую. Значит, она – его добыча. Его законный трес-балл. Так что Гвоздя здесь ни с какого боку не стояло.

И к тому же Ухо запретил калечить диких.

– Гвоздь, прекрати! – Борис поднял автомат.

Демонстративно тронул пальцем спуск ампуломета.

Конечно, стрелять в Гвоздя он не станет, но, может быть, хотя бы вид оружия утихомирит взбесившегося охотника.

– Прекрати, говорю!

Он ткнул стволом в шею Гвоздя, над воротом бронежилета.

«Интересно, а если все же выстрелить из подствольника вот так, в упор, можно ли убить человека? – пронеслось в голове. – Способна ли шприц-ампула перебить позвонки?» Нет, вряд ли: конструкция инъекционного дротика не позволит игле проникнуть слишком глубоко. И убойной силы пневматического подствольнику не хватит. Ампуломет создавался не для того, чтобы убивать и калечить. У него другое предназначение.

– Ты?! – Гвоздь, наконец, поднял глаза на Бориса. В первый миг хэдхантер ничего не понял. Или не поверил. – В меня?! Автоматом?!

Но уже в следующий…

– Ах ты, сука! – оттолкнув направленный в него калаш, он шагнул к Борису. – Да я ж тебя положу рядом с ней! Да я ж тебя сейчас вместе с ней…

Руки Гвоздя вцепились в автомат Бориса. Глаза хэда горели нездоровыми огоньками.

Первоначальное намерение просто попугать Гвоздя, улетучивалось. Борис уже почти готов был выстрелить шприц-ампулой. Хотя… К чему напрасно расходовать нелеталку? Буянов можно успокаивать и иначе.

– Да я!..

Борис вырвал автомат из пальцев Гвоздя.

– …Тебя! Тоже…

Развернулся всем корпусом.

– …во все ды…

Нанес быстрый и точный удар прикладом. Не очень сильный – чтобы не убить ненароком. Но достаточно ощутимый, чтобы сбить с ног.

– …Ы! – удивленно икнул Гвоздь, заваливаясь на валун.

На обожженной щеке лопнули волдыри. На скуле отпечатался след от приклада.

В нелепом полулежачем положении, опершись спиной о камень, Гвоздь потянулся к своему автомату.

– Не-а! – качнул головой Борис, стараясь быть убедительным. – Я ведь больше бить не буду, Гвоздь. Стрелять буду.

Чем именно стрелять – этого он уточнять не стал. В лицо Гвоздя смотрели и подствольный ампуломет, и автоматный ствол.

Гвоздь не дергался. Гвоздь словно врос в камень. Дурак, а соображает, что нажать на спусковой крючок – оно по-любому быстрее будет. Дотянуться до оружия у него не было никаких шансов.

– Ты че, думаешь, самый крутой, да? – неожиданно оскалился Гвоздь. Очень нехорошая вышла у него улыбочка. – Ну, мы с тобой еще поговорим об этом, салага. Я на тебя еще посмотрю. Потом… После рейда…

Гвоздь, наконец, отлип от камня. Он говорил громко, взволнованно, брызжа слюной:

– Башку хотела прострелить. Ну, я ее и того… Поучить немного решил, короче. А этот вот влез…

Гвоздь бросил неприязненный взгляд в сторону Бориса.

– И правильно сделал, что влез, – пробурчал Ухо. – Нехрен товар портить! Приказ забыл?

– Да она ж, сука…

– Что сука – не спорю, – перебил сержант. – Все остальное – не твоя забота, Гвоздь. Ты своими баллами за порченный товар не расплатишься.

Гвоздь умолк и смотрел исподлобья.

Сержант склонился над дикой.

– Нормалек, – оценивающе прикинул он. – Молодая. Здоровая, вроде. Правда, покоцанная чего-то…

Ухо поморщился.

– Шрамы эти на сиське и на шее все портят… И руки в пятнах каких-то. Ну, да ладно. Все равно за девчонку кучу бабла отвалят.

Он снова повернулся к Гвоздю:

– Так, говоришь, дикая у тебя автомат выхватила.

– Ага, – снова оживился и энергично закивал Гвоздь, – выхватила, а потом…

– Значит, ее подстрелил не ты, – перебил его Ухо.

Гвоздь прикусил язык, злобно засопел.

Ухо перевел взгляд на Бориса.

– Ты девочку завалил?

– Ну я, – без особого энтузиазма ответил Борис.

– Выходит, твой первый трес, салага? Треска, вернее.

– Выходит, так, – Борис пожал плечами.

– Ну что ж. С зачином тебя, Берест. Хорошая добыча. За такую девку тебе аж целых два трес-балла полагается. Только я их аннулирую. Штраф за внутригрупповые разборки. Гвоздь, с тебя тоже – минус два трес-балла.

– Да ты че, Ухо! – возмутился, было, долговязый хэд.

– Молчать! – рыкнул сержант.

– Есть минус два балла, – сник Гвоздь.

– Вот так-то! Чтоб никому обидно не было. А теперь взяли ее вдвоем – и потащили из камней. Сейчас тресовозка подъедет.

– Так а это… – снова вскинулся Гвоздь. – А охота как же, а?

– Баста! Кончилась на сегодня охота, – ответил Ухо. – Переловили уже всех.

И добавил с досадой:

– Без нас переловили.

Глава 7

Операция прошла относительно успешно. Потерь не было. Тяжелых раненых – тоже. Легкие ожоги в счет не шли. Мазь, повязка – и через пару дней все затянется.

Машину, попавшую под бутылки с горючей смесью, тоже удалось спасти. Пенные огнетушитили вовремя сбили пламя. Вот только запах гари из бэтээра теперь выветрится не скоро.

Что же касается диких. Трех человек – старика и пару старух – попросту задавили: неликвидный товар охотников не интересовал. Еще одного – залегшего в траве и пальнувшего из ружья по командирскому броневику – пришлось пристрелить. В смысле – боевыми. Насмерть. Одному дикому удалось уйти через заросшие камышом и заболоченные овраги.

Всего в руки хэдхантеров попало девять человек.

Девять голов.

Невелика добыча, конечно, но…

– Ничего, – успокоил подчиненных Стольник. – Курочка – она по зернышку клюет.

Взводный отправил в свободный поиск машину разведчиков. Следовало хорошенько порыскать по округе: возможно, захваченная группа являлась лишь частью более многочисленного отряда диких.

Борис вместе с другими новобранцами загружал парализованных диких в тресовозку. Странная это была работа – таскать людей, как бревна. Живых – как мертвых.

Мужчины, женщины… Здоровые, подходящего возраста. Ликвидные, одним словом. На трес-рынке таких с руками отрывают. Но самым ценным экземпляром была, вне всякого сомнения, чернявая поджигательница. За нее можно было смело просить двойную, а то и тройную цену. На молодых телок сейчас повышенный спрос.

Чернявой неожиданно заинтересовался Стольник. Взводный, наблюдавший за погрузкой добычи, кивнул на полуголую дикарку:

– Эту пока оставьте. Хочу поговорить.

И после недолгого молчания глубокомысленно добавил:

– Очень интересный экземпляр…

Действие парализатора должно было скоро закончится, и на дикую нацепили наручники. Так, на всякий случай. Сразу две штуки. Одни – защелкнули на запястьях. Другие – на лодыжках. Легкие хэдхантерские наручники были очень удобным универсальным обездвиживающим спецсредством: ширина разъемных браслетов позволяла при необходимости использовать их и в качестве кандалов.

Стольник терпеливо ждал. Наблюдал. Изучал. Взводный стоял над пленницей, расставив ноги и чуть склонив голову. Вокруг толпились хэдхантеры. Со всех сторон сыпались скабрезные шуточки. Борис даже пожалел чернявую. Сейчас, в окружении ухмыляющихся мужиков скрюченная параличем девчонка с пластиковыми кольцами на руках и ногах казалась ему особенно беспомощной и беззащитной.

Из одежды на дикой были только трусики и стянутые ниже колен узкие джинсы. Куртка и майка лежали в стороне. Изо рта стекала струйка пены. На смуглой коже виднелись кровоточащие раны от выдранных игл и следы от тяжелых ботинок Гвоздя. Ну и конечно, шрамы. На шее, на груди. Пятна на руках. Все-таки, немножко подпорченным оказался товар.

Борис покосился на Стольника. Интересно, что так заинтересовало взводного, и о чем он собирается говорить с пленницей?

Чернявая застонала. Двинула ресницами. Шевельнулась раз, другой.

Время вышло. Час прошел. Сведенные парализующей инъекцией мышцы вновь обретали свободу. Руки-ноги распрямлялись. Спина разгибалась.

Вперед выступил Ухо. Опустившись на корточки, сержант отвесил дикой пару звонких пощечин. Та глубоко и жадно вздохнула. Закашлялась. Открыла глаза – большие и карие.

Никакого блуждающего взгляда, никакого недоумения и непонимания. Сразу – осмысленное выражение. Лютая ненависть и жгучая злость. Страха не было…

Дикая дернулась. Наручники на руках и ногах впились в кожу.

– Очухалась! – хмыкнул Ухо.

Сержант поднялся и отступил в сторону. Над пленницей склонился Стольник.

Взводный улыбался. Без каски и с благодушной улыбочкой на губах он был похож на доброго дядюшку.

– Ну, загадочная незнакомка, расскажешь нам что-нибудь о себе?

Загадочная незнакомка молчала.

– Хорошо, – пожал плечам Стольник. – Не хочешь говорить сама, за тебя все скажет твое тело.

Никакой реакции…

– Знаешь, что, к примеру, я думаю вот об этом?

Стольник бесцеремонно ткнул пальцем в левую грудь девушки, туда, где на смуглой коже багровел длинный рубец. Чернявая сжалась, стараясь прикрыться скованными руками. Но, конечно, полностью закрыться она не могла.

– Индивидуальный идентификационный номер, да? ИИН у тебя здесь был, верно? Тату-клеймо треса?

Чернявую аж передернуло от этих слов. А Стольник словно и не замечал ничего.

– ИИН на сиськи обычно ставят трескам, которых продают для сексуальных утех, – как ни в чем не бывало, продолжал он. – Тебе, наверное, пришлось очень постараться, чтобы вывести клеймо, а? Бритвой резала или как?

Молчание… Борис не верил своим ушам. Беглая треска?! Если Стольник прав, значит, девчонку когда-то уже продали в тресы, сделали из нее секс-рабыню, а позже она каким-то чудом умудрилась сбежать от хозяина. Такое если и случалось, то нечасто. Крайне редко такое случалось. По крайней мере, Борис ни разу не слышал об удачных побегах.

– А эти пятна… – Стольник указал на руки пленницы. – Они ведь остаются от контакта с агрессивными средами, верно?

Руки в наручниках прятать было некуда. Дикая и не пыталась их спрятать.

– Где ты работала? Химическая промышленность? Вторичная переработка?

Ни слова в ответ.

– Вообще-то после кризисов осталось не так много предприятий, где можно получить такие отметины. – Рассуждал вслух Стольник. – Да и у работающих там тресов, в язвах все тело – с ног до головы. Там люди травятся быстро, слабеют еще быстрее и живут совсем недолго. И находятся, к тому же, под такой охраной, что… В общем, ты, явно, не оттуда, подруга. Тогда, может быть, Коллектор?

Борис вздрогнул. Коллекторные системы, зловонные клоаки больших городов, через которые тоннами прокачиваются отходы и нечистоты – это еще хуже, чем не оправившийся после кризисов химпром. Хуже, потому что смерть в Коллекторе более растянута во времени, но от того не менее ужасна и мучительна.

Но в принципе – да, там тоже, наверное, хватает химических отходов и дезинфицирующих растворов. Коллектор надлежит поддерживать в должном порядке и чистоте. Иначе мегаполисы попросту захлебнутся в собственном дерьме. Разумеется, чисткой разветвленной системы сливов и труб занимаются исключительно тресы.

Эта грязная, унизительная и тяжелая работа. Гнить заживо в Коллектор обычно отправляют в наказание за тяжкие проступки.

Борис покосился на хрупкую фигурку дикой. Он не мог взять в толк: как может один человек… один трес служить и для сексуальных утех и работать в Коллекторе? Такое не укладывалось в голове!

– Так что, Коллектор, да? – заглянул в глаза пленницы взводный.

Дикая ничего не ответила. Однако глаза отвела. Неужели Стольник угадал?

– А ожог на шее, случайно не от гладиаторского ошейника?

На щеках чернявой пленницы заиграли желваки. Опять в точку?

Ну, надо же! Так она еще и гладиатор?! Борис ошеломленно смотрел то на девчонку, то на командира. Да нет же, не может быть такого! А хотя… Хотя почему нет? На арены колизеев в последнее время выпускают не только мужчин. Женские бои тоже бывают. И смешанные команды дерутся. Такие бои сейчас, кстати, особенно популярны.

Борис вспомнил, как ловко девчонка свалила верзилу-Гвоздя. Драться она умела. И вполне могла научиться этому на арене.

– Я смотрю, у тебя была о-о-очень насыщенная жизнь, – насмешливо произнес взводный. – Не хочешь поговорить об этом?

Она отвернулась.

– Погоди-ка, Стольник, – вмешался Ухо. – Так мы че, получается, типа, беглую поймали, что ли?

– Получается, – ответил командир, не отводя глаз от чернявой. – Типа того и получается. Причем, сдернула она не из какого-нибудь Хутора, а из города, в котором есть цивильный рынок трес-шлюшек, есть Коллектор и есть колизей. Поблизости только один такой. Ставродар. И, честно говоря, я бы очень хотел знать, как ей удалось оттуда сбежать.

Ухо выругался.

– Да какая разница как удалось! На кой хрен она нам вообще сдалась?! Если привезем девку в Ставродар – придется возвращать хозяину.

Стольник покачал головой.

– Не придется, – взводный указал на рубец над грудью. – Идентификационное клеймо-тату она с себя содрала. Так что теперь никто не пробьет девчонку по базе. А значит, никто не вправе предъявлять на нее претензий. Теперь это наша добыча и только наша.

Дикая скривилась как от зубной боли.

– Ладно, – махнул рукой Стольник. – Не хочешь рассказывать о себе – молчи. Пока молчи… Сейчас меня интересует другое. Объясни, что вы делали в буферке? Зачем поперлись к Хуторам? Сколько групп с вами? Где искать остальных?

Она улыбнулась не по-доброму. И заговорила, наконец. Дерзко, с вызовом:

– А замучаешься искать остальных, пятнистый! Можешь считать этот рейд провальным.

Борис насторожился. Как-то уж слишком уверенно чернявая об этом заявила. Что-то в ее словах было такое… Она словно знала о чем-то, но не горела желанием поделиться своим знанием.

– Не каркай, сука! – нахмурился Ухо. Кажется, сержант тоже что-то почувствовал. Впрочем, не он один.

– Погоди-погоди, сержант, – отстранил безухого помощника Стольник. Взводный присел перед чернявой на корточки. – А вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Почему ты решила, что наш рейд будет неудачным?

– Потому что… – дикая понизила голос. – Потому что…

И – вовсе перешла на шепот. Стольник подался вперед.

– Тьфу!

Точный плевок угодил взводному в лицо.

Дикая улыбнулась.

Стольник утерся. Поднялся на ноги. Неодобрительно покачал головой.

– Напрасно ты так, подруга, – вздохнул он. Голос его был спокойным. Пугающе спокойным.

Одним лишь тоном сказанного Стольник демонстрировал свою силу и власть. И намекал на уйму возможностей заставить человека говорить, даже если он этого делать не хочет.

Вот только была тут одна загвоздочка. Принуждая пленницу к откровенности пытками, можно ее ненароком покалечить. А на калечном товаре много не заработаешь. Наверное, дикая тоже это хорошо понимала.

– Стольник! – сзади раздался чей-то крик.

Из командирской машины как ошпаренный выскочил связист. Парень подбежал к ним – взволнованный и радостный.

– Стольник, там это…

Махнул рукой куда-то за спину.

– Что? – нетерпеливо рявкнул взводный.

– Разведка вышла на связь!

– Ну?!

– Сообщают, что нашли еще диких. Других.

– Вот как? – Стольник хищно улыбнулся. Оживились хэды, стоявшие рядом. – Тоже идут сюда?

– Нет, не идут, – замотал головой связист. – Остановились в заброшенном Хуторе.

– Где?

– Западнее от нас. В часе езды отсюда. Ну… то есть разведчики добрались туда за час.

– Значит, колонна доедет за два – два с половиной, – вслух прикинул Ухо.

– Сколько диких? – спросил Стольник.

– Точно установить не удалось. Но, во всяком случае, побольше чем этих, – связист кивнул на чернявую.

Стольник тоже взглянул на пленницу:

– Ну что, подруга, не сбываются твои пророчества. Мы еще из буферки не вышли, а добыча, видишь, сама косяками прет прямо в руки. И знаешь, мне отчего-то кажется, что этот рейд будет особенно удачным.

– А мне так не кажется, – злобно процедила дикарка.

– Твои проблемы, – отмахнулся Стольник. Взводный повернулся к сержанту: – Ухо, девчонку – в тресовозку, заприте ее в клетке для буйных. Сами – живо по машинам! Выезжаем через три минуты.

Взводный направился к командирскому броневичку.

– Собрать оружие! – загремел голос Ухо. – Все – по машинам! Быстро-быстро-быстро!

В поднявшейся суете взгляд сержанта выцепил Бориса:

– Берест, постой. Ты подстрелил девчонку – ты ею и займись. И за остальными дикими заодно приглядишь. Сядешь в тресовозку на место контролера. Гвоздь, помоги ему запихнуть дикую в отсек для буйных. Хватит кривиться, Гвоздь, это приказ! Давайте, давайте, шевелитесь. Наручники с нее снимете, но осторожнее там. И шмотки ей бросьте – пусть оденется. По ночам прохладно бывает, а простуженные трессы нам не нужны. Только это… из карманов все вытряхнете. И подкладку в куртке прощупайте, чтобы оружия никакого не было.