Текст книги "Одно короткое лето (СИ)"

Автор книги: Руслан Дружинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Они же охотники, каких свет не видывал! С тёмными силами знаются. Говорят, именно тьма им и помогает добычу выискивать. Клин клином вышибает!

До того как глава семьи понял, к чему ведет парень, тот грохнулся на колени и в мольбе схватил руки Анюты.

– Помоги мне Чёрного Зверя убить! Месть свершить и от проклятия избавиться! Всё для тебя сделаю, чего только не пожелаешь!

Анюта равнодушно смотрела на него, так, словно он со своим горем был чем-то странным. Видя безразличность подземницы, Пустельга обернулся к мужчинам, и с тем же жаром заговорил.

– Всё для вас сделаю, только помогите волка забить! Не будет мне покоя, пока он на этом свете расхаживает!

Видя, что дело зашло далеко Михаил попытался его вразумить.

– Пустельга, вся община погибла. Если волк так опасен, да ещё в стае ходит – мы сами умрём. Нас только четверо, как возможно одолеть эту силу?

– Нет у вас выхода, – вдруг тихо проговорил Пустельга. – Всякий, кто на эту землю ступит – уже проклят. Для того я поставил Егу у тропы, чтобы никто сюда не заглядывал. Вы не поняли знака и ступили за грань, теперь и вы прокляты – живыми вас отсюда не выпустят. Волчья стая придёт и снова начнёт убивать. Прежние люди были умнее, они не рискнули пройти…

Скиталец не смог скрыть удивления.

– Здесь ещё были люди?

Юноша согласно с ним закивал.

– Да, были. Прошлым днём на закате приходили мужчина и женщина. Собачка ещё под курткой у девушки грелась. Я видел их на тропе у Еги, они постояли и прочь развернулись. Только вы не испугались, только вы моя надежда последняя!

– Понятно.

Михаил многозначительно глянул на сына, было над чем тут подумать. Анюта тем временем брезгливо отодвинулась от упавшего на колени охотника. Его поведение было неприятно для Нави.

– Значит, говоришь – не уйдем? И хода в лес дальше из-за тех волков нет? —подвел итог Михаил.

– Нет хода, убьют они вас и из леса не выпустят! Слышали вой? Уже почуяли волки новую кровь. Помогите мне истребить эту стаю ничего для вас не пожалею!

Пока дело обстояло именно так, нужно было этим воспользоваться. Скиталец для вида недовольно вздохнул, а сам давно решился.

– Нам припасы нужны – патроны, еда. И ещё проводник, чтобы дальше на запад двигаться.

– Берите! Всё, что у нас осталось берите! Общине мало – четверым много! И я вас сам проведу на запад, когда волков перебьём! – горячо заверял Пустельга. В охотнике словно проснулась жизнь. Он вскочил на ноги и ловко забросил на плечо свою старенькую трехлинейку.

– А если тебя убьют на охоте? Кто тогда нас из леса-то выведет?

– Если меня убьют, то и вам в живых недолго осталось, – уверенно заявил юноша.

Михаил печально кивнул головой.

– Спасибо тебе, обнадёжил…

И всё же предложение Пустельги ему не показалось таким уж плохим, особенно если знать людей живущих в уединённых общинах. Со временем оседлыши начинали пугать себя суевериями и были склонны преувеличивать опасности за стенами родного Тепла. Скорее всего волки возле Рогова были, но у страха глаза велики. Где увидишь волка размером с медведя? Пустельга конечно был охотником от рождения, но далеко не самым лучшим. Страх и одиночество явно затуманили парню рассудок. Всего одна волчья стая, а у семьи скитальцев два добрых «ствола» и охотница из Навьего племени. Если Анюта не врала и действительно знала толк в охотничьем деле, то у Михаила было уже два опытных человека. Прибавив к этому автомат Олежки и свой холодный расчёт – он решился. Этого могло вполне хватить, чтобы пройти через опасности леса.

Сборы на охоту прошли быстро. Сказалец попросил Пустельгу принести все оставшиеся патроны и еду из домов, где Зимой не болели. Несмотря на голод царивший в общине запас всё равно получился внушительным. С этим можно было отправляться в дорогу и уйти далеко.

Однако, в душе всё больше нарастало чувство волнения.

День стремился к закату, через несколько часов придут первые сумерки. Взглянув на Анюту, Михаил вдруг осознал, что она не готова охотиться. Взгляд девушки был необычно суров. Она молча ходила между домов и заглядывала в выбитые окна. Следуя по дворам, Навь бесцеремонно рылась возле могил и что-то нашёптывала. Слова о том, что она начинает «пугать», неожиданно наполнились зловещим смыслом. Это было не похоже на обычное поведение Анюты. Сказать, что девушка была просто безумна – означало лишь убедиться в самообмане. Навь была другой, она чувствовала в этом месте то, чего люди могли и не увидеть, подмечала намётанным глазом следы, на которые они не обращали внимания.

Подойдя к Анюте поближе, Михаил тихо спросил:

– Что-то не так? Это не волки сделали?

– Волки, болезни, отрава. Всё, как Пустельга сказывал, – отряхивая руки от могильной грязи, сказала Анюта. Охотница настороженно бросала быстрые взгляды, будто кого-то ждала. Каждый её шаг сопровождался звоном пришитых к рюкзаку оберегов и почему-то в этот раз их звук сказальцу лишним не показался.

Солнечный день в городище померк, небо затянули низкие рваные тучи. От пустых домов повеяло холодом. Возникло неприятное чувство, что через выбитые окна за семьёй наблюдают.

– Морок, – тряхнул головой Михаил и развернулся, чтобы уйти.

– Это лихо не со стороны заявилось. Проклятье здесь было, – сказала ему в спину Анюта. Сказалец замер и снова к ней обернулся.

– Что ты хочешь сказать?

Но охотница только молча смотрела в ответ. Казалось, одним лишь своим взглядом Навь прощупывала его изнутри; будто старалась что-то узнать, проникнув в душу через глаза.

– Отец! – голос Олежки вырвал Михаила из зачарованного оцепенения. Он смог оторваться от колдовского взгляда Анюты и вновь вернуться в реальность. Рядом с сыном стоял Пустельга, за плечами охотника возвышался плетённый короб с припасами.

– Мы готовы. Лучше прямо сейчас выходить, пока солнце ещё высоко. Надо тропку найти, по которой волчье нынче ходит. На ней засаду устроим… – Пустельга вопросительно глянул в сторону девушки. – А что же Анюта? С нами, аль нет?

Михаил обернулся и увидел, как Навь возится со старой керосиновой лампой. Открутив от светильника пузатый плафон, она быстро сунула добычу в рюкзак и лишь после этого присоединилась к их группе. «Пера» была уже вытащена из чехла и покоилась в татуированных руках у хозяйки. Увидев вырезанные на винтовке руны, Пустельга улыбнулся. Видимо языческие верования ему тоже были знакомы.

– Мы пойдём впереди, – сказал сын охотника. – Будем след искать, по нему и тропу просчитаем. Но, скорее всего, волков встретим ещё в лесу, так что будьте готовы…

– Надеюсь всё обернётся удачно, – проговорил Михаил, поглядывая на солнечный блик. Светлого дня оставалось всего на несколько кратких часов, дальше сумерки и непроглядная темень ночи. Если не успеть выследить волков за это время, тогда люди сами станут лёгкой добычей. В разбитой деревне затаился смертельный ужас и страх. Оставаться среди обагрённых кровью домов никому не хотелось и охоту нужно было завершить поскорее.

Анюта сорвалась с места и двинулась в лес лёгким бегом. Пустельга последовал за ней, стараясь не отставать. За счёт быстрого шага люди хотели сэкономить минуты светлого дня.

Михаил бежал, не теряя из вида ушедшего вперёд Пустельгу. Но охотники могли двигаться по лесу гораздо быстрее скитальцев. Довольно скоро они оторвались, и позволили догнать себя только у старой сосны. Анюта задержалась там обратив внимание на срытую землю возле корней. Скрючив пальцы, она показала скитальцу руку, словно та была лапой волка. Большого волка.

– Поскрёб, – указал на след Пустельга. – Волки так территорию метят. Значит логово ещё далеко, возле него зверьё таких меток не делает.

Дальше охотники пошли уже тихим, аккуратным шагом. Анюта вместе с Пустельгой высматривала новые следы на земле. Лес словно прислушался к чужакам: ни пения птиц, ни хруста веток под лапами дикого зверя. Даже ветер, казалось, затаился, не желая касаться стволов многолетних деревьев. Вскоре Навь нашла тропу, по которой стая выходила к общине. Внимательно изучив еле приметную среди подлеска дорожку, Пустельга произнёс.

– Они были здесь совсем недавно. Но ждать их на тропе бесполезно: будто чуют нас, и всё дальше уходят. К логову своему стараются приманить…

– Зачем им вести человека в свой дом? – насторожился Олег.

– Зверь против нас не простой. Не только мы на него охотой пошли, но и он на нас нынче охотится.

Отец с сыном переглянулись. Анюта же сидела на корточках и молча растирала землю в руках.

– След размашистый, глубокий, – продолжил охотник. – Это матёрые волки. Волчица ходит мельче, а у переярков следы не такие уверенные. Всё, как я вам рассказывал – в этой стае только взрослые звери.

– Какая же стая без молодняка и волчицы? – удивился Олег. Скитальцы знали об охоте не много, но даже им были знакомы порядки в волчьих семьях.

– Волчица в норе щенится, на охоту ходят матёрые. Тогда на тропах её следов не бывае, – пояснила Анюта.

– Значит, она в логове?

– Нет. Нету у этой стаи волчицы, – сказала девушка, поднимаясь с земли.

– Почему ты так решила?

Не ответив, та просто двинулась дальше. Пустельга не отставал от Навьей охотницы ни на шаг. Казалось, присутствие остальных ему было совершенно не важно. Парень держался за Анюту, словно только она могла помочь в битве с волками.

Придержав сына за руку, Михаил прошептал:

– Не нравится мне всё это. Если вдруг станет худо, будь ко мне ближе.

Олег понимающе кивнул, и у него на душе было сейчас не спокойно.

Лес отнял у людей уже слишком много времени. Множество раз они видели следы волков, но хищники уходили всё дальше. Михаил потерял счёт шагам, который вёл от самого городища. Частые деревья заслонили собой тусклый вечер, скиталец с тревогой отметил, что засветло семья назад не вернётся. Тем временем на земле появился новый признак волков – чёрный помет указал Анюте на то, что стая была сыта и здорова. Хищники ели мясо недавно. Человеческое мясо. Голодный волк перебивается костью спрятанной про запас, но эти волки вовсе не были голодны.

– Похоже, община оказалась на территории стаи, потому хищники и нападали на вас, – запыхавшись от быстрого шага, обратился Михаил к Пустельге. – Конечно, это не объясняет того, что волки вламывались в дома, но за время Долгих Зим многие животные изменились – стали агрессивнее, перестали бояться огня и человека.

– Это не простые волки, – вновь напомнил ему сын охотника.

– Но они ведут себя как простые волки – оставляют метки и стерегут территорию! И у них есть вожак, в конце то концов. По-моему, всё это указывает хотя бы на то, что стаю можно убить.

– Так убей, – жёстко процедил Пустельга. Скиталец выдержал его взгляд и лишь получше подтянул на плече заряженную винтовку.

Смеркалось. Тени деревьев и густеющий вечерний сумрак слились воедино. На границе взгляда лес выстроил сплошную чёрную стену и с каждым часом проведенным в чащобе эта стена становилась всё ближе. Идея охоты под вечер теперь казалась абсурдной. Лучше было остаться среди развалин домов и ждать пока твари сами решаться выйти на человека…

Внезапно впереди раздался угрожающий вой. Анюта подняла руку, подавая всем знак остановиться. Она внимательно вгляделась в заполненный влажной дымкой сумрак позднего вечера. Между деревьев Михаил заметил широкую прогалину. На другой стороне свободной от деревьев поляны вновь поднимался частокол тёмных сосен – именно там Анюта что-то заметила.

– Логово рядом, – сказала Навь, пригибаясь.

– Уже? – Михаил отозвался слишком поспешно, он чувствовал, как внутри него холодеет дурное предчувствие. – Значит твари всё-таки завели к логову, да ещё в темноте! И что теперь? Пойдем туда и убьем всех волков?

От его слов охотники только нахмурились. Анюта решила иначе.

– Вабить будем.

Навь открыла рюкзак и достала оттуда стекло, снятое с керосиновой лампы. Пустельга одобрительно посмотрел на незатейливый с виду предмет, как будто тот был сейчас самым главным.

– Чего делать? – не понял Олежка.

– Волков к нам заманивать.

Больше Анюта ничего не сказала. Подобрав винтовку, она быстро скрылась между деревьев. Михаил хотел двинуться следом, но Пустельга удержал:

– Сидите здесь. Они прямо на нас пойдут, через эту поляну. Как на ладони все будут.

Бросив обеспокоенный взгляд в сторону открытой проплешины, скиталец всё же остался на месте. В томительном ожидании сердце заколотилось. Михаил несколько раз вскидывал винтовку оценивая дистанцию и сектор обстрела. В голове крутилась лихорадочная мысль о том, что если волк помчится прямо на него, то он не попадёт. Прогнать её никак не получалось.

Неожиданно к звёздам вознесся тоскливый вой. Голос звучал чуть в стороне, но совсем неподалеку. От страха сказалец чуть не подпрыгнул и быстро прицелился в сторону звука.

– Тихо-тихо! Это Анюта, – успокоил его Пустельга. – Это она волков голосом волчицы вабит – выманивает их из логова.

Пораженно глядя на юношу, Михаил опустил свою винтовку. Через пару минут вой повторился. Из леса на той стороне ему ответило сразу несколько голосов.

– Повелись. Теперь ждите, – Пустельга поднял трехлинейку и плотнее прижал приклад к своему плечу.

– А стекляшка-то ей зачем? – спросил Олег.

– Анюта через неё сейчас воет. Так голоса человеческого меньше слышно.

– И откуда ей всё это известно?

– Она же Навь, а те много охотятся.

Олежка ещё сильней удивился:

– А я думал, что Навь вообще из-под земли не вылезает – только раз в году – в конце каждого лета.

– Кто тебе это сказал?

Сын бросил вопросительный взгляд в сторону Михаила, но тот сделал вид, что его не заметил. Откуда он мог знать всех порядков принятых у подземного племени? Об этом вообще мало кто знал…

– Жить одним набегом раз в год ни у кого не получится, – словно подвёл итог разговору охотник. – Когда остальные мёрзнут – Навь по поверхности ходит. Мало кто верит в такое, но даже в страшный мороз они передвигаются…

Прошло ещё немного времени, Анюта снова завыла голосом волчицы, но ответа на этот раз не последовало.

Михаил заволновался:

– А если не сработает, что тогда?

– Тогда пойдем к логову и там перебьём их! – процедил Пустельга сквозь стиснутые от злости зубы.

Скитальцу показалось, что парень говорит об этом уже не как охотник, а как отчаявшийся человек, но сразу позабыл обо всём, когда увидел сверкнувшие в свете луны волчьи глаза… Могильными огнями те плыли между деревьев на другой стороне лесной прогалины. Вой Анюты повторился настойчивей, и сумеречные силуэты волков решились пересечь открытый участок. Пустельга начал целиться.

Задержав дыхание, Михаил тоже прильнул к оптике. Чуть дрожащая сетка прицела легла на голову шедшего позади вожака. Сказалец лихорадочно просчитывал упреждение и поправку на ветер. Тем временем стая преодолела уже половину пути отделяющего их от людей. Волки шли аккуратно и не спешили. Чёрный Зверь двигался последним, внимательно наблюдая за каждым из своей серой семьи. В голове скитальца всплыло, что волки живучи и могут уйти получив даже несколько огнестрельных ранений. Он должен был выстрелить наверняка…

Но первый выстрел был за Анютой. «Пера» резко громыхнула где-то со стороны, оставив в воздухе трескучее эхо. Она никогда не промахивалась. Взвизгнув, вожак покачнулся, отчего выстрел Михаила прошипел мимо цели. Загрохотал автомат Олежки, лязгнула винтовка Пустельги. В первые и самые важные мгновения охоты люди попали в троих волков. Двое из хищников замертво свалились в подтаявший снег. Вожак стремглав рванулся в сторону, уходя из-под начавшегося обстрела.

Стая разбежалась, стараясь умчаться обратно в лес, к логову. Михаил успел сделать ещё только три выстрела, и все оказались неточными. Автомат Олежки короткими очередями смог срезать на бегу ещё одного из волков. Пустельга бил метко, пять пуль молодого охотника в итоге настигли серого, что отступал самым последним. Но лучше всего дела обстояли у Анюты. Навь выстрелила ещё дважды и забрала тем самым две волчьих жизни. Казалось, «раненая» винтовка была просто создана, чтобы убивать подобных зверей.

Неожиданно вожак бежавший в сторону леса изменил направление и рванул туда, откуда слышался отрывистый голос «Пера». Увидев это, Олег с остерегающим криком бросился через чащу к невесте. Не успев остановить его, отец сорвался следом за сыном.

Оставался один патрон. Анюта видела, как бежит к ней оскалившийся Чёрный Зверь. Прицелившись, она навела между горящих серебряных глаз перекрестие… Но не выстрелила. Уперев винтовку в бедро, Навь передернула затвор и поймала выскочивший патрон прямо в воздухе. Сунув пулю в карман, девушка подвела итог своей стрельбе на охоте. До того, как волк смог напасть, Анюта приготовила к бою нож.

Волк был большим. Очень большим. Пустельга не соврал – в звере оказалось не меньше сотни килограмм веса. При каждом тяжелом шаге на нём колыхалась чёрная шерсть, а с клыков летели тягучие нити кровавой слюны. Но на этот раз кровь принадлежала не человеку, а была его собственной. Рана на боку замедляла движения волка, но непривычная боль разъярила его, сделав ещё опаснее.

Анюта знала, как он нападёт – с широкого прыжка, целясь зубами прямо в незащищённое горло. Перед самым броском охотница сместилась в сторону, не дав вожаку свалить с ног своей массой. Нож быстро ударил по телу покрытому жёсткой шерстью. Но такой раны было мало для вожака. Крутанувшись на месте, волк щелкнул зубами, пытаясь поймать охотницу за ногу.

Анюта отскочила и не дала себя так просто схватить. Какая-то доля секунды понадобилась Чёрному Зверю, чтобы бросится в очередную атаку. Волк был в ярости, он лязгал пастью уже не целясь и старался схватить человека любыми способами. Зверь крутился на месте, царапал землю когтями, но жертва всякий раз уходила, нанося новый удар острой сталью. Волчья шкура заблестела от крови и боль начала подтачивать силы животного, однако – болью было его не сломить; простого ножа не хватало, чтобы убить вожака. Волк и Навь не давали друг другу шанса на смертельный, решающий выпад. Подтаявший снег под хищником и охотницей окрасился алым ковром.

Неожиданно Чёрный Зверь остановился. Он с хрипом смотрел на Анюту, не сводя с неё серебряных глаз. Капюшон девушки сбился, открывая ему в ответ сверкающий холод Навьего взгляда. С губ Анюты медленно капала кровь. В этот момент волк будто понял, кому противостоит. Он издал сдавленный рык и начал наступать снова. Но в движениях хищника появилась осторожность, граничащая с неуверенностью. Хотя, возможно – это лишь боль и раны измотали его.

Вдруг ветви кустов затрещали и рядом с Анютой появился новый человек. Увидев его, волк попытался броситься вперёд, но не успел. Глубокие раны нанесённые Навьим ножом уже почти сгубили Чёрного Зверя. Хлопнула винтовка и Пустельга не промахнулся стреляя в упор.

Огромный волк с глубоким стоном опустился на землю. Он лёг на живот, поджав под себя могучие лапы. В черепе зияла смертельная рана, но зверь странным образом был ещё жив. Дыхание густым паром вырывалось из его широких ноздрей, клыки скалились в бессильной злобе. Анюта сделала шаг навстречу и без страха присела перед поверженным волком. Если бы в нём оставалась хоть капля жизненных сил, то он бы бросился на человека. Но бой был окончен, волчья кровь густо пропитала землю этого леса. Чёрный Зверь смог лишь поднять взгляд и снова встретиться с Навью глазами. Она провела рукой по его окровавленной голове и что-то шепнула. Только после этого серебро волчьих глаз наконец-то угасло. Он умер, навсегда запомнив имя убийцы.

Через мгновение скитальцы оказались на месте побоища. Олег увидел Анюту возле волчьей громады и бросился к ней на помощь. Но девушка не была ранена, вожак стаи не смог причинить ей вреда. На лице и одежде была лишь кровь убитого зверя. Пустельга стоял, не сводя глаз с мёртвой туши. Чёрный Зверь, что принес беды и смерть его родичам, наконец-то сгинул из этого мира. Но сын охотника стоял в одиночестве, у него никого не осталось…

– Вернёмся?

– Зачем? – Равнодушно ответил Пустельга на вопрос Михаила.

Они шагали прочь от места битвы с волками. Уже полчаса никто не проронил ни единого слова. Однако, настало время решать, куда двигаться дальше.

– Я проведу вас на запад, как и обещал.

– Значит, ты не хочешь вернуться ещё раз к городищу?

– Нет… И никогда не вернусь. Живым там нет места. Следующей весной ты увидишь с Заветри куда меньше дымов, верно сказалец?

– Боюсь, что не увижу… К тому времени Заветрь будет в руках Повелителя Серых. Его орда движется от восточных Городов и через день-два будет уже совсем рядом с нами. Мы больше не придём в эти земли.

– Тогда возвращаться и вовсе нет смысла, – кивнул сам себе Пустельга. – Серый Повелитель многое объясняет.

– Что же ещё например?

– Перевал на западе, через который можно миновать горы Пояса – он плотно перекрыт Небесной Дружиной. Видимо, они знают о приближении Серых и хотят встретит орду в узком месте.

– Как в наше время людям ещё хватает сил для войны? – сокрушённо проговорил Михаил. – Мне не раз довелось бывать в Поднебесье. Дружина не остановит орду, даже под угрозой собственной смерти.

– Почему? – заинтересовался Олежка

– Всё очень просто – Серые Города объединены под тираном и кровавым диктатором, но он хотя бы один – вся власть сосредоточена только в его руках. Поднебесье – это шесть крупных общин на западе и в каждой из них сидит свой самодовольный правитель. Это шесть постоянно враждующих государств, сошедшихся вместе только ради отражения общей угрозы. Но такой союз не может быть прочным. У каждого города в будущей сече наверняка имеется свой интерес. Одним словом – нам с Небесной Дружиной не по пути. Не стоит с ними встречаться. Их война – это ИХ война. Мы должны просто идти дальше, чтобы не попасть в её кровавый водоворот.

Сын обдумал услышанное и спросил:

– Значит вперёд на запад… Но куда именно?

– Вначале надо преодолеть горы Пояса. Сплошной стеной они тянутся в этих землях. Пройти можно только через перевал, но теперь его держат дружинники. Придётся лезть напрямик через скалы.

– Зимой это верная смерть, но сейчас может быть и получится. Будем надеяться на тепло короткого лета, когда дойдем до подножья, – проговорил Пустельга. – Впереди много болот и лихих мест, но я знаю все тропы и вас выведу.

– Спасибо. Это всё, что нам было нужно, – поблагодарил Михаил.

Усталость и холод быстро заставили семью задуматься о тепле лагеря. Выбрав место меж двух поваленных сосен, они начали устраиваться на ночлег. Скоро в морозный воздух взметнулись языки жаркого пламени. Оказавшись возле костра, всем удалось успокоиться и поесть. Но Анюта и Пустельга не стали брать мяса столь странных волков. Охотники не прикоснулись к убитым животным, будто бы сами туши для них были прокляты. Эта охота стала даже чем-то другим, нежели просто добыванием пищи – актом справедливости, доказательством того, что человек ещё не проиграл замёрзшему миру свою последнюю битву.

Михаил ухмыльнулся столь наивной идее, но такие мысли порой бодрили и придавали сил старой остервенелости. Сейчас семья могла позволить себе оставлять волчьи туши на снегу среди леса. У них была еда взятая из городища, достаточно еды. А ведь ещё сегодня утром он думал, как разделить горсть кислых ягод и вяленого мяса на всех. Но настроение от такого благополучия всё равно почему-то не прибавлялось...

Анюта сидела молча, бросая на Пустельгу косые взгляды. Олег медленно ковырял ложкой грубую кашу, похоже и вовсе не взяв еду в рот, а его отец вспоминал…

Вспоминал каждый свой выстрел, что так и не коснулся сегодня волков. Думал о том, как тысячи озлобленных, одуревших от крови людей наступают с востока. На пути орды будет селение, что ещё недавно полнилось жизнью. Теперь же в стылых домах поселилась лишь смерть, а в каждом дворе возвышались могилы. В череду мыслей незаметно прокрался образ жаркого лета, золотые волосы Светланы и её ласковый голос. Выпустив из рук миску с кашей, скиталец быстро погрузился в нарастающий сон. Тот глубоко утопил в своей терпкой дремоте уставшего человека. Следом за Михаилом заснул Пустельга. Увидев это, Олег вздохнул и потянулся к своему автомату. Молодой скиталец хотел первым встать на караул у костра, но поверх его руки легли пальцы Анюты.

– Не надо. Я постерегу...

– Как хочешь, – улыбнулся девушке парень и получил в ответ ту же улыбку.

Устроившись между поваленных сосновых стволов, Олег задремал. Навь осталась у костра в одиночестве, держа наготове винтовку покрытую рунами. Её рука нырнула в карман своей куртки и достала оттуда последний патрон. С тихим щелчком девушка зарядила «Пера» и внимательно посмотрела на каждого спящего человека. Было тихо. Лишь Олежка расставаясь с тяжелыми воспоминаниями, ворочался на своём месте. Улыбнувшись, Анюта решила подождать ещё час…

Пустельга проснулся от грубого толчка в живот. Он попытался вскочить, но увидев нацеленную в лицо «Пера» сразу замер. Перед ним на скрещенных ногах сидела Анюта. Костёр был затушен и лишь багровые угли освещали Навь тусклым светом. Голова Пустельги жутко болела, а изо рта шёл травяной смрад.

– Ты что-то добавила в еду! – догадался охотник. Анюта медленно кивнула и бросила взгляд на спавших скитальцев.

– Почему не свёл нас в логово?

– Мы шли туда…

– Не криви! Ты нас окружно водил, а как волков сгубили опять к логову не повёл. Зверьё нам указать на что-то хотело, а ты испужался!

– Зачем? Что ты там хотела увидеть?!

– А что ты сокрыл? – приподнимая винтовку, спросила Анюта. – Я застрелю, а сказальцы горевать уж не будут. Отвечай правду. Всю.

Сглотнув горечь, Пустельга зажмурился. Голова гудела от зелий подмешанных в пищу. Но даже боль отступила перед воспоминанием, которое он поклялся забыть.

– Сама знаешь, где было то логово... Я нашёл его прошлым летом – пустынная, заброшенная нора в глубинах земли. Лабиринт из переходов и вырытых в толще пещер. На стенах руны написаны и рисунки такие же, как на винтовке твоей. Навь там раньше жила, мы о племени очень много слыхали. Каждый знал, что нора где-то рядом и каждый боялся набега по осени. Поговаривали, что подземники не нападают только лишь потому, что самый первый староста с ними договор заключил. Будто людей новых мы в городище не примем, но и из нас никто не уйдёт. Отец ещё сказывал, что держит племя нас про запас, как пищу в яме…

– Много вы знаете, – криво ухмыльнулась Анюта. – Значит, брошену нору нашёл и не ведал, что в пустом логове всегда волки селятся?

Пустельга помрачнел.

– Знал. Я много раз спускался под землю и сокровища ваши искал. Рассказывают, вы грабите сильно и добро своё под землей в норах храните.

– На кой тебе побрякушки? – заинтересовалась вдруг девушка.

– На востоке у меня невеста есть. Я уйти к ней хотел, навсегда общину покинуть. Прошлой весной мы решились в дальнюю охоту пуститься, и ещё одно селенье нашли. В чужой общине я любовь свою встретил, хотел всё из клада за свадьбу отдать. Они отпускать её от себя не хотели…

– Дурак. Дальше что? Откуда про волков-то узнал? – холодно продолжила Навь свой допрос.

– Однажды в пещерах я серую волчицу нашёл – большой и могучий был зверь! Как раз щенилась она и слаба была, а рядом-то никого. Меня же в городище всю жизнь придерживали за юродивого. Они думали будто я слаб и не годен, а тут такой жребий мне выпал. Весь приплод и волчицу я тот час же убил, не успел даже толком подумать, так захотелось мне пред отцом отличиться и перед всеми охотниками! Шкуру снял и в дом свой принёс…

– Значит ты во всём и повинен. Сам-то хоть понимаешь? – тихо спросила Анюта. – Ты всех сгубил. Проклятие лишь на тебе лежит, но и других с тобой рядом оно осквернило.

– Знаю! – выпалил Пустельга со слезами. – Волки потому меня и не трогали, чтобы видел я, как жизнь моя прахом пошла! Всё селение я погубил, проклятие на меня пало из-за этой волчицы! Она лесным духом была, как и Тарх – уравновешивала зло в лесу – ни как уж не меньше! Когда я её умертвил, нам тоже жизни не стало!

– Не всё так просто, дурак! – толкнула Анюта оружием в живот парня. – Тебя Навь извела, они за нормами своими присматривают. А когда ты дела свои тёмные сделал, то с тобой самим в жестокие игры сыграли.

– Игры?! – округлил глаза сын охотника.

Девушка улыбнулась ему, открыв край заточенных для крови зубов.

– Волки сами мстить пришли, а другое? Кто по-твоему сети драл, кто колодцы травил да на ваших могилах копался? Вместо набега Навь вас извела в развлеченье. Племён много, но все очень люты.

Пустельга побледнел, не веря в услышанное. Пересохшие губы юноши лишь прошептали:

– За что?

– Ты договор на крови ваш порушил. Много раз преступал за черту, котору до тебя провели меж вашей Явью и Навью. Из-за тебя, Пустельга, твой род и погиб.

Помолчав, словно что-то решая, Анюта добавила:

– Уходи, Пустельга. Прочь от нас уходи. Проклят ты, и не буде тебе счастья до самой смерти. И тем, кто с тобой рядом окажется, тоже не буде.

Она отвела «раненую» винтовку в сторону. Последний патрон так и не получил шанса выстрелить. Молодой охотник не мог поверить в то, что его прогоняют. Он сидел, отчаянно глядя в равнодушные Навьи глаза. Но недолго. Вскочив, Пустельга в страхе начал собирать свои вещи.

– Как же ты их одна через лес поведёшь? Ты же мест тех совсем ведь не знаешь!

Анюта лишь ухмыльнулась на это. Её взгляд указал охотнику к западу – над чёрной кромкой деревьев сверкал одинокий свет от другого костра. Кто-то развёл его на соседнем холме.

– По следу тех поведёшь, кто впереди вас идёт? – догадался охотник. Анюта кивнула.

– Тогда может быть и пройдёте… – Пустельга отвёл виноватый взгляд от Анюты. – Прости меня, Навь. И своих родных я сгубил, и скитальцев под смерть чуть не подставил. Надо было мне уж самому…

– Что самому? – голос Олега раздался совсем неожиданно. Анюта резко обернулась и сокрушенно вздохнула – он не ел отравленного ужина и потому спал как всегда чутко.

Посмотрев на собравшегося в дорогу охотника, Олег насторожился:

– Куда Пустельга уходит?

– Пора ему. Уходить пора, не держи, – сказала Анюта и как бы невзначай повернула ствол к проклятому.

– Так и есть, – смахнул охотник с глаз набежавшие слезы. – Не поминайте лихом…

Вся худощавая фигура Пустельги сжалась в мешковатой одежде. Короб давил на плечи, трехлинейка безвольно опустилась к земле. Он вновь стал тем самым отчаявшимся сиротой, что встретили скитальцы у могил этим утром.

– Спасибо, что помогли мне с волками. Теперь я хоть жить буду, зная, что за меня отомстили.

Он уже хотел уходить, но Олежка окликнул:

– Постой, да куда же ты теперь? Обратно в городище? Там ведь больше нет никого. У ТЕБЯ больше нет никого…

На миг лицо юноши прояснилось. Робкая улыбка тронула краешки губ, а в глазах появилась надежда.