Текст книги "В двух шагах от рая (СИ)"

Автор книги: Руслан Шабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Часть 1.

1.

ТАДАО

Ветер. Он налетал порывами, забираясь под легкую одежду, неожиданно холодный, особенно, после теплого нутра челнока. Стараясь уберечься, ты поворачивался к нему спиной, только для того, чтобы быть застигнутым ледяными щупальцами с лица. Здесь, на острове, ветер дул со всех сторон.

Как ни странно, на окружающий океан Элизии, ветер не оказывал сколько-нибудь заметного влияния. Серая поверхность морщилась рябью в полном несоответствии с потугами воздушной стихии. Тягучие волны плавно добирались до пологого берега, лениво облизывая его серыми языками. Из закачанного в меня, помнилось, что океан Элизии представляет собой что-то вроде полураставшего студня – коллоидный раствор из миллионов органических соединений разной степени сложности. При особо зубодробительных терминах, память сбоила, тут же отвечая головной болью, а за болью возникали знания – ежесекундно в океане образовывались новые соединения, как и распадались старые.

– Холодно, – расстегнув дорожную сумку, покопавшись, Сита выудила из нее яркую шаль, с кисточками и бахромой. Пестрый узор заструился по худым плечам.

– Да, – я поднял воротник куртки. Данные о шалях отсутствовали в базе, что хорошо, ибо стоило о чем-то подумать, мозг тут же выискивал соответствия с неизменным сдавливанием висков. Впрочем, за недели полета, я почти научился справляться с этим.

Монах ничего не сказал, лишь сильнее прижал к себе серый вещмешок, с которым не расставался всю дорогу. Святые реликвии там у него, что ли?

Два десятка паломников, или соискателей толпились здесь же, кутаясь в легкие одежды и поглядывая в сторону полускрытой туманом громадины Города.

Величественные, даже с такого расстояния, колонны вырастали, казалось, из океана, удерживая на могучих плечах его. За отсутствием других поселений на Элизии, он назывался просто: Город. А океан, просто Океан. А сама планета… только заправскому шутнику могло прийти в голову назвать подобное место раем.

Я напряг зрение – там, над Городом, парила Пирамида Богов – нет, за тучами, не разглядеть.

– Бегите! Бегите отсюда, пока не поздно! Содом и Гоморра, и Геенна огненная, и все круги Ада – вот что ждет вас!

Соискатели, а вместе с ними и я, обернулись. Старик. Грязные лохмотья, которые некогда носили гордое имя – костюм – прикрывали худое тело. Длинные седые волосы и такая же борода свалялись лихими колтунами, на жилистой шее, словно кровавая рана, алеет неожиданно чистый шелковый шарф.

– Чаша прегрешений переполнена, льется через край, и расплата, неизбежная расплата за необдуманные желания ожидает пришедших. Загляните в свои души, познайте истину, истинное желаемое и задумайтесь, стоит ли оно души, жизни, многих слез близких!

Некоторые делали вид, что не слышат, некоторые виновато отводили глаза, прогнать не решался никто, а Кельвин даже с интересом прислушался, без особого успеха изображая равнодушие. Однако, к ожидающему челноку, не вернулся ни один.

– Не чужой волей, не божественным или дьявольским проведением, а сами, собственными руками должны ковать свое счастье. И, если не дано вожделенное, смиритесь, ибо все в мире взаимосвязано и, если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимется у чего-то другого. Так, сколько материи прибавляется к какому-либо телу, столько же теряется у другого.

Из тумана появилась вагонетка, обвисшие тросы тихо постанывали.

Все с облегчением выдохнули и двинулись к канатной дороге. Подальше от сумасшедшего, впрочем, помогло слабо, старик засеменил следом.

– Не кайтесь, ибо время каяться ушло, бегите, просто бегите, без раздумья и…

Перемахнув через борт, на остров спрыгнул молодой человек в растянутой шерстяной тельняшке.

– Держите, профессор, – новоприбывший протянул старику сальный сверток, – Марта передала.

Прекратив кричать, сумасшедший схватил передачу, судорожно разорвал бумагу и, выудив кольцо копченой колбасы, тут же принялся жевать, поочередно откусывая с обеих концов.

«Надо же – профессор – прозвище, или, действительно, бывший ученый. На Элизии все возможно».

Соискатели уже взобрались на «борт».

Махнув пилоту челнока, молодой обладатель тельняшки залез следом, видимо, механизм как-то управлялся, ибо, через минуту, так же тихо постанывая, груженая вагонетка начала подниматься. Вверх, к Городу.

2.

СИТА

Сита, как и все, свесилась через борт.

Надо же – она на Элизии, едет к Городу…

В первые года, после открытия планеты и – самое главное – ее свойств, поток соискателей доходил до нескольких миллионов в год, плюс примерно столько же жителей в самом Городе. Было бы больше, да блуждающие в системе гравитационные возмущения, отнюдь не способствовали увеличению численности.

Сейчас – паломников едва ли наберется несколько сотен, а количество горожан сократилось до десятков тысяч.

– Гляди, гляди, Пирамида!

– Где?

– Да вон же, над облаками!

– Ничего не вижу.

– Правее!

Толкаясь у борта, они вели себя, как дети, или, как чужие, а ведь каких-то несколько часов назад…

Камин в кают-компании, конечно, был искусственный. Не то, чтобы на звездолете нельзя было запастись дровами, или соорудить принудительную тягу с отводом продуктов сгорания, просто… так проще. Объемная галопроекция, с потрескиванием, жаром, запахом костра, и даже заядлые любители ночных посиделок на природе, не заметят разницы.

Они находились в пути уже около двух недель. Прошел период знакомств и присматриваний, и неловкости, и даже начался процесс некоторых откровений, но в этот – последний вечер, у голографического камина, их словно прорвало. Каждый понимал, что может не вернуться, поэтому рассказывал свою историю, захлебываясь и перебивая собеседника, свое… желание. Они словно оправдывались, или искали поддержки.

– Я хочу быть знаменитым! И богатым! – говорил Ратислав, по своему обыкновению, преувеличенно жестикулируя. – А что? И не стыжусь этого! – стакан с напитком так и прыгал в руке, и от неизбежных брызг приходилось отодвигаться. – Мне – двадцать семь, подумайте только – двадцать семь, треть, ну четверть жизни, лучшие годы я потратил на хождения по кастингам и актерским студиям. И что? Ни-че-го! У меня нет связей, чтобы пробиться, нет денег, чтобы дать взятку, ну, или снять свой фильм, дьявол, у меня шанс один на миллион, среди таких же, как я, искателей удачи!

– А на Элизии, значит, шансов больше? – Ким Бао ходил вечно недовольный, а молодого Ратислава вообще поддевал при первом удобном случае.

– Одинаково! Но здесь, хотя бы есть надежда получить все это и сразу!

– Богатство, слава, как оригинально и ново.

– Да, богатство и слава, и не стыжусь этого! Я хотя бы честно заявляю, а вы-то сами, зачем летите на Элизию?

– А вот это, молодой человек, вас не касается! – неожиданно вспылил Бао, и вообще, я не намерен участвовать в дурацких разговорах! – фыркнув, мужчина покинул кают-компанию.

– И скатертью дорожка, – отсалютовал закрывшейся двери синекожий Пийоу – уроженец планеты Вега. Сита, как и все присутствующие, знала – веганен летел на Элизию за лекарством для матери. Какая-то местная разновидность неизлечимой лихорадки.

Лопоухий, с большими, обманчиво наивными глазами Левицкий, желал расширения бизнеса, Ли с Омаром, ни больше, ни меньше – вечной жизни, Рави – домик у моря, и лишь Тадао – волею судеб – спутник Ситы, оставался для девушки загадкой. Да, у них задание, экспедиция и все такое, но не может же быть¸ чтобы у бравого майора не осталось никаких желаний.

А Элизия их могла исполнить, еще как могла. Открыл планету двести лет назад Фернан Монрой. Тогда он был никому неизвестным, полунищим искателем приключений, и поначалу планета, на девяносто девять процентов, укрытая студнем, также не обещала ничего хорошего. Как большинство искателей приключений, Монрой мечтал разбогатеть. Страстно, всей душей. И … разбогател. Благодаря Элизии. Интервью, книги, реклама, его именем назвали линию одежды и трактор. Потом был Кристобаль Опид – компаньон Монроя, он избавился от бородавок по всему телу, чего желал всей душей, Педро Альворадо – выиграл в лотерею, а Хан Монтехо отыскал табакерку, утерянную много лет назад. А потом поток пошел, увеличился, ибо Элизия исполняла желания.

Почему и – главное – как это происходит, число теорий очень скоро перевалило за сотню, и ежегодно рождались новые. Со временем выяснилось, что планета исполняет не все желания, а, если так можно выразиться, самые заветные, порою смутно сознаваемые сами желающим. Например, один человек считал, что хочет подняться по карьерной лестнице, помимо этого, он с детства мечтал научиться играть на гитаре, и планета исполнила его мечту. Карьера и семья были разрушены, а соискатель стал побираться случайными заработками уличного музыканта. Другой мечтал ежедневно испытывать чувство счастья, огромного, всеобъемлющего. Очень скоро он превратился в неизлечимого наркомана, его поместили в клинику, и счастье соискатель испытывал раз в день, когда давали дозу. Третий все душей желал избавиться от проблем и… умер – чем не избавление.

Желания исполнялись, но кратчайшим путем, наименьшего сопротивления, словно ребенок игрался божественными силами. Желаешь стать императором – становишься им, в одной палате с Наполеоном, Эйнштейном и Иисусом Христом. Наверняка, среди соискателей были и те, кто заказывал галактического могущества, или мира во всем мире… Войны продолжались и продолжаются, а множественные правительства и правители грызутся между собой.

Негомцам, как потом оказалось, планета была известна задолго до человечества, однако по их мировоззрению, жизненный путь должен быть усеян страданиями, а нереализованные желания – одни из главнейших страданий, и без преодоления их – путь в местный рай заказан – почти буддизм.

Зинтане вообще считали, и небезосновательно, что за все в этом мире приходится платить. И плата может быть чрезмерна.

Нет, отдельные представители различных рас время от времени прилетали на Элизию, но столь массового паломничества, как от человеческой цивилизации – не наблюдалось.

– А вы что молчите, святой отец?

Сита вновь вернулась к воспоминаниям последнего вечера.

Брат Кельвин – волею судеб, еще один ее попутчик. Всю дорогу такой молчаливый, такой загадочный.

– Разве по вашей религии не греховно желать богатства, славы? – синекожий веганен был явно знаком с верованиями людей, впрочем, миссионеры работали на множестве планет, в том числе и на нечеловеческих.

Монах вздохнул в рыжую стриженую бороду. Она затягивала его худое лицо от выступающих скул до торчащего кадыка.

– Куда важнее, как человек распорядится, дарованными ему богатствами.

– Отдай ближнему своему, – не унимался веганен.

– Что-то, вроде.

За все время полета, Сита никогда не видела брата Кельвина не то, что смеющимся, но даже улыбающимся. «Может, ему по вере положено?» Всегда спокойный, ровный голос и грустный взгляд темных, близко расположенных глаз. В отличие от бороды, волосы – темные, точнее, когда-то были темными, теперь чернь густо прорежена сединой, худое тело затянуто в невзрачный серый комбинезон. Далеко не молод – лет шестьдесят, не меньше. Монах присутствовал при всех их посиделках, однако встревал в разговор, только, когда обращались к нему. Вопреки опасениям Ситы, никого не пытался обратить в свою веру.

– Подъезжаем!

Возращение к реальности. Элизия. Канатная дорога. Вагонетка. Давка у бортов.

– Мы что, в Верхний?

– А ты хотел в Нижний, жизнь надоела?

– Нет, но…

Так же поскрипывая, вагонетка остановилась. Огромный барабан с тросом, приводила в движение пара местных – седой старик, похожий на Кельвина, только более лохматый и без бороды, и юноша – почти мальчик с затравленным взглядом лучисто-голубых глаз. Махнув работникам, их провожатый первым выпрыгнул на утрамбованную площадку, почти у самого края, покоящейся на колоннах, махины Верхнего Города.

3.

КЕЛЬВИН

И небо не обрушилось, и твердь земная не разверзлась, и Враг рода человеческого временил с коварными искушениями.

– Табак, сигареты, папиросы, анаша, киш-шаш, – отборное качество, от лучших производителей, от проверенных поставщиков.

– Сладости, сладости, тесто и орехи, пахлава и нуга!

– Сандалии! Пластиковые сандалии! Гарантия – два поколения! Вам и детям вашим!

Невдалеке от места прибытия, расположился импровизированный базарчик. Выцветшие и новые палатки, складные лотки, горластые торговцы.

Вспомнилось «Житие святого Кельвина» – того самого, в честь которого, он принял имя в постриге. Одним из подвигов святого, было изгнание торговцев на планете Урша с места, где ранее стоял храм Единого. Почти, как Христос в Иерусалиме. Если верить «Житию», аборигены не только не убили, а потом съели святого – что вполне в обычаях Урши – а даже приняли истинную веру, после чего взялись отстраивать храм.

– Яблоки, а кому яблоки. Без синтетики и генетики. Белый налив, кальвин, ренет, сладкие, как губы красавицы!

«Всякое желание – есть грех, ибо оно показывает недовольство существующим положением вещей. Однако, имеющееся положение – есть воля Господа, следовательно, желая иного, верующий идет в разрез с волей Единого Господа…» – мысль Фра Аквинского, несомненно, спорна, однако не лишена логики. К тому же труд святого «Об истинной природе вещей» давно введен в канон.

Ладонь огладила стриженый затылок – никак не привыкнуть – там, где столько лет были длинные волосы – колючий ежик.

И надо же – яблоки – плод познания добра и зла, как символично. Может, купить… вкусить. Проклятое место!

У вагонетки толпились соискатели. У некоторых вещей, хоть открывай конкурирующий лоток, некоторые – всего с одним чемоданчиком. Оптимисты – не планируют задержаться на Элизии долго. На все воля Господа! Рука привычно потянулась ко лбу, пальцы сплелись, намереваясь перекреститься. Усилием воли, Кельвин подавил импульс. Веротерпимость не числится, среди добродетелей большинства, так что иногда разумнее это самое большинство лишний раз не дразнить, тем более, что Бог не в крестном знамении, и не в трех сплетенных пальцах, он – в душе, в сердце истинно верующего.

– Вон там – гостиница, рядом – обменный пункт, в ходу – имперские кредитки. Дальше по улице – кафешки, если не нравится стряпня мамаши Майлс, – их провожатый, скучающе, вводил новоприбывших в курс дела. Как буднично, словно они не на планете, где сбываются желания. Так же буднично выглядят серые бока невысоких зданий, улочка с редкими прохожими – все, как один с хмурыми лицами. Неудивительно – у тех, кто здесь, желание еще не исполнилось – чему радоваться.

– Следующий звездолет будет, как появится окно, объявление – вот здесь, на стенде, не пропустите, – черные буквы на белом листе извещали, что вагонетка завтра, с утра отвезет счастливчиков на остров, откуда они будут подняты на корабль. Подразумевалось – отъезжают те, чье желание исполнилось… или кто устал ждать исполнения.

Моросил легкий дождь, насколько знал Кельвин – обычная для Элизии погода. У парапета, обрамляющего край, глядел вниз майор Тадао – волею Единого компаньон Кельвина на ближайшее время. На первый, да и на второй взгляд – типичный военный. Низкий лоб под ежиком пепельных волос, квадратная челюсть, плотно сжатые тонкие губы. Такие лица принято называть «мужественными». Хоть сейчас на рекламный плакат: «Солдат – лучший друг ребенка!», или «Запишись добровольцем – ремень и сапоги в подарок!», или «Хунта узурпировала власть!». До полного комплекта недоставало только шрама… или протеза.

В полном соответствии с образом, дорожная одежда на майоре смотрелась, как форма – опрятная, по фигуре, с минимумом складок. Закрепляя впечатление – вещи майора покоились в непромокаемом мешке армейского образца.

Кельвин взглянул на себя: хотя, перед приземлением, комбинезон он заменил на костюм, лучше от этого выглядеть не стал. Мятые штаны, пиджак весь в складках и – наверняка – далекого от моды покроя. Еще и воротник рубашки неприятно натирает шею. За годы, проведенные в монастыре, как оказалось, он отвык от мирского одеяния.

Вечно недовольный Бао, первым из их группы подхватил свои вещи и, по обыкновению, пробурчав что-то далекое от благодарности, поволок их в сторону гостиницы. Следом за ним потянулись остальные, в том числе и майор и Ситой.

Кельвин подхватил и свой вещмешок, бережно, словно святую реликвию, прижал его к груди.

«Господь Единый, на все воля твоя! Дай сил и мудрости принять ее!»

– Яблоки, зрелые яблоки! – неслось вслед.

4.

СИТА

Здание гостиницы представляло собой самую обычную двухэтажную постройку из пластиковых блоков. Типичное строение на какой-нибудь типичной колониальной планете с минимумом местного строительного материала. Нет, конечно, она читала Незнанского, видела фото, голопроекции, однако реальность все равно, как бы… разочаровывала.

И вывеска – самая обычная, единственным изыском на которой белело стилизованное изображение кровати. Светлые полосы на синем фоне – условное обозначение, принятое на многих человеческих планетах, в том числе и на Аванти – ее – Сите родной планете.

Индира заступница, но ведь она не на Аванти, она на Элизии, в Городе, возможно, самом загадочном месте во вселенной! Нет, дворцов и летающих ракшасов Сита, конечно, не ожидала, но, чтобы вот так… пластиковая коробка, значок кровати…

Глаза декана Тхакура из-под оранжевого дастара смотрели сурово. Будучи студенткой, Сита до дрожи в коленках и полного ступора, причем одновременно, боялась этого взгляда. Став аспиранткой, овладела умением дрожать и двигаться. А, когда декан стал ее научным руководителем, выбрав, среди десятков претендентов, научилась различать оттенки черных, как антрацит, проницательных глаз маститого ученого. И – странно – суровости в них убавилось.

Сегодняшний взгляд, был ближе к всепроникающему. Для себя Сита классифицировала его, как «отеческий». В свете последних событий, декан все чаще смотрел на нее так.

– К нам обратились с просьбой предоставить специалиста, – чуть больше теплоты, – экспедиция на Элизию.

– Эл… Элизию, – голос Ситы дрогнул, что неудивительно.

– Мы выбрали вас.

Индира заступница! Вопросы, сотни, тысячи, миллионы вопросов. Каковы цели, задачи, когда вылет…

– Бл… лагодарю. Экспедиция межведомственная?

– Да.

– Какие еще специалисты входят в состав? – тон должен быть деловой, сухой, в конце концов она – ученый, профессионал!

– Неизвестно, от нашего института – только вы.

Хотела спросить: «Почему я?», – но, посмотрев в глаза учителя, в этот момент дружеские глаза – поняла.

– С… спасибо, – разлепились губы.

Декан Тхакур махнул рукой, иди мол.

Уже за порогом ее нагнала фраза:

– Пусть будет с тобой милость Лакшми.

5.

Один человек был богат и знаменит, но ни слава, ни деньги не давали ему счастья. Тогда он прилетел на Элизию и попросил у Богов Счастья. И Боги исполнили его желание. Человек потерял богатство и стал никому не известным нищим. И всякий раз, как ему подавали, он был счастлив.

Ф.Незнанский «Элизия – легенды и мифы»

(Книга написана по результатам первой и второй экспедиций).

ТАДАО

Обычный холл, он же – зал столовой. В меру чистый. Как и ожидалось – стандартная пластиковая мебель. Клиенты приходят сюда набить желудок, а не услащать взор. Шершавые столешницы некоторых предметов интерьера, даже укрыты скатертями. Цветными. От множества стирок, узор поблек, однако сама ткань выглядит чистой. Я тут же окрестил их: «вип-столы», хотя, вполне может статься, скатерти прикрывают нечто совсем уж непристойное, нацарапанное трудолюбивыми постояльцами.

Наша группа тут же потянулась к стойке портье.

– А я тебе говорю, он получил, что хотел, и в точности, как желал, а всего-то и нужно, что спуститься в Нижний Город.

– В Нижний! Жизнь надоела!

– Разве это жизнь? Я на Элизии уже четвертый год, четвертый!

Подвыпившая парочка у входа слишком громко обсуждала насущные проблемы.

Все верно, по непонятным причинам, иногда желания сбывались, сразу, после прибытия, а иногда, их исполнения ждали годами. Ждали, чтобы не дождаться – никто ведь гарантии не давал.

– Пойду вон, к Нетерпимым, на все плюну и пойду… или к Трясунам.

Тройка упоминаемых Нетерпимых сидела здесь же, за одним из столиков. Светлые балахоны подпоясаны простыми синтетическими веревками. Поверх балахонов – темные накидки-плащи. Едят молча и отчего-то руками. Снова сдавило виски от избытка сведений – Нетерпимые – один из культов Города, хотя сами адепты предпочитают определение: «орден». «Адепты», «определение» – полузнакомые слова отдались болью в висках. Следом за болью, пришли знания – кроме перечисленных, есть еще Жертвенники, Костанеды, Трясуны, ну и с десяток других по мелочи. Говорят – вступить в орден – кратчайший путь к исполнению желания. Также говорят – на исполнение членство никак не влияет.

М-да, скоро двести лет, как открыта планета, а мы по-прежнему ничерта о ней не знаем! Что происходит, почему происходит, действительно ли Боги живут в Пирамиде? Или это просто громадина, висящая в небе, ради красоты и загадочности. Даже Незнанский – самый знаменитый и по мнению многих – авторитетный исследователь планеты, несмотря на десятилетия изысканий и несколько экспедиций, так и не отыскал ответов на большинство вопросов.

Их экспедиция – очередной шаг отчаяния. Как в футболе – удар по воротам с середины поля – авось, попаду, авось вратарь зазевается, авось… Сколько таких было, сколько еще будет. Да и какая они экспедиция – военный с переизбытком знаний, закачанных под ментоскопом, монах и девчушка, едва получившая первую ученую степень. Тасуют, составляют, в надежде отыскать выигрышную комбинацию. Тактика, не хуже прочих.

– А еще говорят, к Нетерпимым Боги спускаются! И исполняют, значит, все, что ни попросят!

– Мозгов себе попроси.

6.

КЕЛЬВИН

– Подайте! Подайте! Во имя Богов Исполняющих, сделайте подношение…

Кельвин обернулся – в зал входил один из нищенствующих. Попрошайки Города – отдельная группа, хотя и разношерстная. Кто прибыл на Элизию, как большинство, ради исполнения желания, однако, истратив средства, так, что не осталось даже денег на обратный билет, остался на проклятой планете, живя подаяниями. Другие считали, что подобный образ жизни – прямой путь к исполнению желания. А кто-то – Кельвин уверен, были и такие – пожелал стать счастливым – и желание исполнилось. Каждая кредитка, брошенная в пластиковую кружку, осчастливливала несчастного.

– Благодарю, спасибо, пусть исполнится ваше желание, как вы того хотите…

Вот именно – как хотите, а не как поняли нечестивые и неистинные Боги, или кто здесь занимается реализацией мечт.

«Блажен, кто помышляет о нищем! В день бедствия избавит его Господь, сохранит и сбережет его. Наследует он царствие Божие и блажен будет на земле», – сама пришла на ум цитата из изречений Фра Аквинского.

Пластиковая кружка наполнялась – многие подавали довольно охотно. Кто знает, какими критериями руководствуются Исполняющие Боги, и не глядят ли они в эту самую минуту со своей Пирамиды на Город. Кельвин поморщился – Бог един, и он отнюдь се сидит в Пирамиде на проклятой планете. И, если желание исполняется, то только волей Его!

На большинстве планет, нищие давно обзавелись портативными терминалами – прогресс коснулся и этой, одной из древнейших «профессий», электронные деньги, чипы, вживленные в тело, давно заменили наличные. Однако на Элизии – гляди ж ты – пластиковые кредитки, кружка…

– Помолись Исполняющим Богам за меня – Залмана Куинга из Канесторских Куингов, – кредитка ложится в кружку.

– Благодарю, добрый человек, помолюсь, обязательно помолюсь.

– И за меня Мессару Баратудинову, пусть сбудется мое желание.

– Сбудется, добрая госпожа, обязательно сбудется, как вы того хотите.

Кельвин отметил, что ни один из новоприбывших, не сделал подношение, хотя нищий уже пару раз проходил, мимо, старательно тарахтя наличностью в кружке.

Их можно понять – авось желание исполнится уже сегодня, тогда – зачем тратиться. А, если не исполнится, неизвестно сколько придется задержаться на планете – деньги самим пригодятся. К тому же, не факт, что молитвы нищего значат хоть что-нибудь для Богов. Как и не факт, что нищий вообще молится.

Тарахтя деньгами, нищий проходил мимо Нетерпимых, один из служителей культа, лишь на мгновение прервав свое занятие, ударил по кружке, выбив ее из рук попрошайки. Кредитки разлетелись по полу. Как ни в чем не бывало, Нетерпимый вернулся к трапезе.

Картина поразила только новоприбывших, старожилы, в том числе и сам нищий, спокойно отнеслись к произошедшему. Последний со словами: «Мир вам, добрые люди», – полез под стол, собирать деньги. Кельвин, конечно, слышал, что Нетерпимые не признают никаких других орденов Элизии, считая свой – единственно истинным, но, чтобы так… действительно, дьявольское место. Прав, прав был тот старик на острове: Содом и Гоморра – вот что такое эта планета!

– Ваш ключ, – портье уже протягивал брелок с цифрами.

– Благодарю… – хотел добавить «брат», но сдержался. Да, он не в монастыре и не в милом городке Путивле рядом.

– Через пол часа, здесь, внизу, – протиснувшись мимо него, бросил майор Тадао. Тон военного был командный и далек от дружелюбного, но монастырская привычка послушания взяла свое.

– Хорошо… – и снова «брат» едва не выскочило на язык.

Майор – не брат и, наверняка, иной веры. Неверное обращение, иногда коробит, пуще оскорбления. Хотя. Один Бог ведает, что может оскорбить военного. Человека, чье ремесло – убийство себе подобных. Спаси, Господи, его душу, ибо не ведал он, что творил… Ведал, наверняка, ведал, но: «Не судите, да не судимы будете».

Кельвин плотнее прижал мешок и поплелся к себе в номер.

– Брат Кельвин.

– Да, отец игумен.

Обычно суровые глаза отца-наместника на этот раз лучились добротой. Контраст был столь разителен, что Кельвин даже позволил себе, как следует проморгаться, проверяя, не почудилось ли ему, спросонья.

– Планета Элизия, вам что-нибудь говорит данное название?

Восемь лет монастырской жизни. Посты, каждодневные молитвы, послушание, усмирение плоти, думал – все это научило его сдерживать чувства, притупило давнюю боль. Сердце, помимо воли, забилось сильнее, и кровь застучала в висках и еще он качнулся, как от удара, кажется.

– Я слышал о ней, отец игумен.

– Хорошо.

Заметил ли наместник его состояние? Знает ли? Он исповедовался до пострига и рассказал все, не потому, что в произошедшем была его вина, нужно было просто излить душу, высказаться. Исповедовался не игумену, к тому же тайна исповеди…

– Правительство, точнее – военное министерство снаряжает на планету экспедицию.

Хотел спросить: «При чем здесь я?» – не спросил. Все одно, сейчас узнает.

– Они обратились к нам – Церкви Объединенных Конфессий, с просьбой предоставить для членства в экспедиции одного из духовенства, – вот и узнал. – Общеизвестно, на Элизии процветает культ, так называемых, Исполняющих Богов, возможно, поэтому потребовался представитель Истинной Веры.

– Несомненно.

– К тому же, непременным условием участия в экспедиции, была ученая степень возможного члена. Вы, если не ошибаюсь, доктор наук, профессор кибернетики.

– Это было давно, отец игумен.

Он, на Элизию… Зачем! Это его кара? Если так – за что? Господь Единый знает, за что, и не ему судить о мотивах и поступках его. А, может… искупление? Чего?

– … вылет, через неделю.

На некоторое время, он потерял нить повествования.

– Спасибо, отец наместник.

– Что спасибо! Вы согласны? Повторюсь миссия сугубо добровольна, во всяком случае, с нашей стороны. Никто, никого не принуждает. Если считаете, что данное предприятие…

– Я согласен, отец наместник.

– Что ж, – длинные пальцы барабанили по столу, – я распоряжусь в канцелярии, чтобы вам вернули документы и подготовили все необходимые бумаги.

– Да, Ваше высокопреподобие.

– И вещи, в миру понадобятся… мирские вещи.

– Да, Ваше Высокопреподобие.

– Брат Кельвин, – наместник поднялся, подчеркивая важность момента, во взгляд вернулась привычная суровость, – Элизия – место пороков, богопротивное место. Надеюсь, вы понимаете меня?

Кельвин осторожно кивнул, хотя не совсем понял.

Тогда не понял.

Понимание, подобно просветлению, пришло позже, по мере смакования драгоценных зерен речи отца игумена.

7.

ТАДАО

Нетерпимые ушли, так же молча, как ели, ни слов благодарности, ни прощания. Знания, знания, в меня закачали все, что известно по Элизии, или почти все. Проблема с искусственно впихнутыми знаниями в том, что ты даже не подозреваешь, что тебе известно, пока сведения сами не выскакивают в голове. Часто не к месту. Да еще и боль эта.

По местной легенде, к основателю культа спустился лично один из Богов, прямо с Пирамиды, не отходя, исполнил желание и тут же объявил их истинными и единственными последователями. Было это? Не было? Нетерпимые рассказывают историю всем неофитам и искренне ненавидят прочие культы Элизии.

За спиной заскрипели ступени, я обернулся – первой спустилась Сита. Кажется, на корабле девушка упоминала, что ее назвали в честь богини. Если так, на богиню она походила меньше всего, во всяком случае – сейчас. Нет, личико довольно миленькое – большие глаза в обрамлении настолько пушистых ресниц, что они казались искусственными, ровный небольшой носик. Полные губки всегда немного разомкнуты, являя окружающим полоску белоснежных зубов. Волосы – густые, смоляные – хоть сейчас на рекламу шампуня. «И фигурка ничего», – сама собой выскочила мысль. Однако, в данный момент, под глазами залегли темные круги, уголки губ опущены, а роскошные волосы собраны сзади в тугой пучок, к тому же косметикой девушка не пользовалась с начала путешествия. «Если ее накрасить, приодеть…» – да что ж это такое! О чем я думаю!

А вот и брат Кельвин со своим неизменным мешком, даже сюда прихватил с собой.

Итак – команда мечты в сборе!

«Один человек захотел бессмертия, а надо было – вечной жизни, но человек не разделял эти два понятия, и на следующий день, его желание исполнилось – человек обратился в камень. Долго этот камень стоял, то на одной, то на другой улице Города, пока в один из дней не был сброшен в Океан».

Кажется, на некоторое время, я потерял связь с окружающим – только этого не хватало. Две пары глаз – красивые женские и грустные мужские – смотрят на меня.

– Завтра обследуем юг города, там чаще всего находят зомби! – не так хотелось начать разговор, но проклятые знания, вынырнув в неподходящий момент, застали врасплох.

Кельвин кивнул, словно и не ожидал иного, Сита просто смотрела и, кажется, не моргала.

– Идем пешком, неспешно, по дороге расспрашиваем. Если не повезет с направлением, обследуем другие. Вещей много не берите, ночевать возвращаемся в гостиницу.