Текст книги "S.T.A.L.K.E.R. Тропами Призраков (СИ)"

Автор книги: Руслан Осинцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Роман сразу вспомнил об артефакте, который лежал у него в кармане и теперь понял, почему Тимофей велел никогда с ним не расставаться.

– Не понимаю я, – между тем продолжил Октябрь. – Ты в Зоне ещё совсем новичок, а Бульдог велел отвести тебя к Сталкерской тропе, она, кстати, как раз где кровосос орал начинается. Вот он, таких как ты и ловит. И кровосос, – поучительным тоном продолжил Октябрь. – Это ещё не самая страшная тварь. Есть ещё химера, та хоть не исчезает, но замочить её вообще практически невозможно. Контролёр…

– С ним я уже пересекался и, как видишь, живой, – в тон Октябрю парировал Роман. Открывающий ножом вторую банку тушёнки, Октябрь оценивающе посмотрел на Романа.

– Ну тогда, может, Бульдог был прав насчёт тебя.

Роман, воспользовавшись биноклем пытался рассмотреть, что творится там, в конце поля. То, на что он сначала не обратил внимания, приняв за игру бликов в оптике, преобразилось из мерцающей субстанции в существо, быстро бегущее к лесу. Оптика бинокля была мощной, и он смог хорошо его рассмотреть. То, как описал кровососа Октябрь полностью соответствовало тому, что ему удалось увидеть своими глазами. Самое жуткое в этом монстре была морда. Большие глаза, почти отсутствующий нос и куча мерзких щупалец в том месте, где должен быть рот. Двигалась тварь поразительно легко и быстро, на своих длинных, по отношению к телу, ногах. Спустя мгновение, кровосос уже находился в том месте, откуда по нему вёлся пистолетный огонь и ещё раз, громко рявкнув, схватил стрелявшего своими мощными руками. Тряхнув его словно тряпичную куклу, свернул шею и, забросив на плечо, так же быстро убежал в лес.

– Ну что… натуралист, насмотрелся? Иди, перекусим, когда ещё придётся.

После всего увиденного есть Роману не хотелось, но понимая, что в словах Октября присутствует железная логика, и неизвестно, когда появится возможность спокойно поесть, взял протянутую банку. Не обременяя себя поиском стакана, по очереди сделали по глотку из фляги. Октябрь, перед тем как глотнуть, посерьёзнев сказал.

– Заново преставившегося. Лёгкой тропы ему в Зоне, – и, выпив, добавил. – Честно говоря, смерть от кровососа страшная, но быстрая. Он когда кусает, какой-то фермент впрыскивает и жертва, умирая, уже ничего не чувствует. Так что-тому малому в какой-то степени даже повезло.

– Да ну тебя к чёрту, Октябрь, тоже мне, повезло… – Октябрь, завинтив флягу, достал и протянул Роману сигарету.

– Ром… Мне тоже этого бедолагу жаль, кто бы он не был, да только тут всё смертью пропитано, и чёрт, которого ты помянул, здесь был бы смешным козликом, по сравнению с местными обитателями. Так-то… Что у нас со временем! – и снова посмотрел на часы. Время предполагаемого сбора уже давно прошло. Октябрь нахмурился, от чего черты его лица, стали словно серый мрамор грубо вытесанной скульптуры. – Торчать тут больше смысла нет… Сделаем так… Я тебя провожу до тропы, а сам вернусь в детский сад. Надо своих похоронить.

– Нет, пойдём вместе, – Роман ещё хотел что-то сказать, но Октябрь его грубо одёрнул.

– Мужик, ты ничего не перепутал? Тимофей специально за тобой в детский сад вернулся и Панама, мой друг, там голову положил, а ещё вместо того, чтобы тебя там бросить, прикрывать наш отход остался. Он велел мне тебя на тропу к Сталкерам вывести, и чтобы ты мне сейчас не говорил, я хоть за шиворот, хоть под дулом автомата, тебя туда доведу. Ты меня понял? – и, уже успокоившись, добавил. – Назад возвращаться, Рома, нам вместе просто смысла нет. Там могут ждать, а если меня положат ты тропу сам не найдёшь. Если я туда не пойду, то никогда себя за это не прощу, – в словах Октября звучала грубая, но правда, и было понятно, что оспаривать её нет смысла.

– Хорошо, будь по-твоему, – согласился Роман.

На то, чтобы миновать поле им потребовалось почти два часа. Оно буквально кишило аномалиями, и их переход через километровую полосу земли напоминал скорее блуждание в лабиринте. Несколько раз они, уже подойдя к заветной границе межи, снова возвращались почти к началу своего пути. Артефакт в нагрудном кармане Романа вёл себя странно, то нагревался, становясь почти горячим, то наоборот остывал, излучая холод. В нескольких местах, которые они миновали, он создавал вибрацию. Наконец они всё же вышли за границы поля. Октябрь тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот.

– Ну всё… как-то так… Теперь смотри, видишь дуб кривой? – Роман утвердительно кивнул, глядя на узловатые ветви векового дуба. – От него начинается тропа. По ней часто ходят, поэтому она хорошо различима. Шлёпай по ней, никуда не сворачивай, и через пару часов выйдешь на Сталкерскую стоянку. Там всегда кто-то есть. И вот ещё что… Не вздумай сказать, что тебя Монолитовцы через поле вывели. Короче придумаешь что-нибудь, и давай так, не люблю прощаний долгих и слов красивых говорить не умею, так что пойду уже я. Даст Зона, ещё свидимся, – и молча, больше не проронив ни слова, Октябрь двинулся по лабиринту поля.

Роман, помня о произошедшей здесь ещё совсем недавно трагедии, невольным свидетелем которой он стал, тоже решил не задерживаться и, выполняя инструкции Октября, пошёл в указанном направлении. Дуб, само по себе дерево легендарное, овеянное в былинах о Богатырях, и в других народных эпосах и преданиях. Этот исполин не был исключением. Он словно сошёл со страниц старинных сказок. Обхватов шесть толщиной ствол, венчала могучая крона из кручёных словно рога тура ветвей. Подобных деревьев здесь поблизости не было. Поэтому не случайно он был выбран как основной ориентир тропы Сталкеров. Роман, обойдя деревянного великана без труда, смог её отыскать. В увядшей осенней траве была хорошо заметна многократно хоженая стёжка, уходящая вглубь леса. Не задерживаясь больше ни на минуту, он, по-походному взяв автомат на изготовку, сняв его с предохранителя вошёл в лес. Двигаться по тропе было не сложно. Со слов Октября опасностей в виде аномалий можно не опасаться, о чём сообщал лежащий в нагрудном кармане артефакт «Компас», ничем себя не проявляя. Единственное, что его беспокоило, так это местные обитатели, встреча с которыми не сулила ничего хорошего. С неба начал накрапывать мелкий осенний дождь, обостряя запахи прелой травы и листвы, негромко шуршащей под ногами. Сколько Роман прошёл он не знал, да это и не имело для него никакого значения. Он просто шёл дальше по тропе, отдавшись нахлынувшим воспоминанием о доме, натянутыми отношениями с женой, своей работе егеря, где большую часть времени проводил в таком же лесу. Даже дождь ему сейчас был приятен, словно он смывал из памяти всю грязь минувших дней. Так, за размышлениями он не заметил, как вышел на небольшую, круглую, словно очерченную циркулем поляну. Что-то необъяснимое заставило Романа напрячься и, как выяснилось потом, не напрасно. В центре поляны было видно хорошо обустроенное костровище, с горкой давно остывших углей. Над ними, с кривой перекладины, свисал прокопчённый чайник. Возле охапки заготовленного про запас хвороста лежал раскрученный спальник и массивного вида рюкзак, но хозяина этих вещей, которые в Зоне просто так никто не бросит, рядом видно не было. Роман, озираясь по сторонам, осторожно приблизился к месту стоянки, при этом не убирая палец с курка автомата. Осмотрев место ближе, он понял, что хозяин ушёл давно, так как спальный мешок промок, как и угли в костре, поддетые ногой Романа. Развязка загадки не заставила себя долго ждать, на поляну со стороны леса, как раз оттуда, откуда появился Роман, со страшной ношей на плече вышел кровосос. И, легко перекинув труп Сталкера на другое плечо, направился прямиком в его сторону. Видимо довольный удачной охотой, кровосос что-то удовлетворённо урчал. Под ложечкой у Романа противно засосало. Ноги словно приросли к земле, не позволяя сделать ни единого шага. Артефакт «Болтун» в нагрудном кармане заметно потеплел и, словно повторяя шаги кровососа, в такт им стал пульсировать. Наконец, Роман, взяв себя в руки, решил действовать, но вспомнил слова Октября о том, что кровососа можно убить только точным выстрелом в морду. Решив не торопить события и подпустить монстра как можно ближе, чтобы бить уже наверняка, тем более что последний не собирался пользоваться своей возможностью быть невидимым, а преспокойно шагал прямо к костровищу, у которого стоял Роман. Не обращая на него никакого внимания, подойдя на расстояние нескольких метров от остолбеневшего Романа, монстр скинул на землю свою добычу, усевшись тут же рядом с ней. Казалось, что-только теперь он обратил свой взгляд в сторону человека, готовившегося нажать на спусковой крючок автомата, отведя глаза в сторону, хлопнув огромными руками себя по коленям, кровосос, что-то негромко проурчав, ногой пнул рюкзак убитого, и тот словно невесомый мячик упал возле ног Романа. Больше к нему кровосос интереса не проявлял, а занялся своим кровавым пиром. Роман, до конца не понимая, что происходит, всё же сообразил, что монстр делится с ним добычей и, подняв рюкзак убитого, поспешил уйти от этого жуткого зрелища, ещё раз поблагодарив самого себя за то, что не наделал глупостей открыв стрельбу. По мере того, как он удалялся от поляны артефакт заметно остывал и его вибрации прекратились. Теперь Роман в полной мере оценил его свойства и понял… что он в Зоне действительно бесценен. Рюкзак, который с лёгкостью воздушного шарика перекинул ему кровосос, оказался весьма тяжёлым и Роман, уже не опасаясь нападения, решил осмотреть его содержимое. Большую его часть занимали предметы непонятного назначения, но в некоторых из них он узнал артефакты, о которых ему рассказывал Штуцер и, судя по их количеству, ныне покойный Сталкер имел приличное Богатство. Потому и шёл один, чтобы ни с кем не делиться. Самым ценным в этом рюкзаке оказался личный дневник погибшего, в нём подробно была прорисована карта Зоны с указанием троп, ориентиров и баз с выносными постами тех или иных группировок. На одной из карт была указана и тропа от аномального поля, с началом у старого дуба. Переложив всё ценное в свой рюкзак, он собрался двигаться дальше, но сначала с недоумением, а потом обругав себя понял, что от поляны с кровососом он ушёл с тропы в сторону. Будь это просто лес… ничего страшного это бы не сулило, но этот лес был, мягко говоря, не совсем обычным и сбиться с пути влекло за собой самые не предсказуемые последствия. Возвращаться к поляне Роман категорически не хотел, поэтому решил воспользоваться старым проверенным способом, а именно двигаться по дуге… что в конце концов выведет его на тропу. Закончившаяся дождевая морось, к большому его неудовольствию, сменилась сначала лёгкой дымкой, а затем плотным, как молоко, туманом, в котором не то, что тропу, а вытянутую перед собой руку было плохо видно. По ходу его следования, «Болтун» в его кармане то становился тёплым, указывая о близости нежелательных встреч с обитателями леса, то снова остывал. Роман старался менять направление в зависимости от сигнала артефакта. Спустя несколько часов блужданий он понял, что окончательно заблудился. День близился к закату и дальше пытаться найти эту злосчастную тропинку просто не имело смысла. Надо было подумать о ночлеге и безопасности. Найти место ночлега для опытного в лесной жизни человека большого труда не составляет. Поэтому уже вскоре он определил, где проведёт эту ночь. Старое поваленное дерево с вывороченными наружу корнями, превратившими их в естественный навес, его вполне устроило. Не разводя огня, он уселся на мягкий, укрытый от дождя корнями дерева сухой мох и, вытянув уставшие от долгой ходьбы ноги, с удовольствием закурил, вслушиваясь в вечерние лесные звуки. Где-то недалеко он услышал собачий лай, сопровождаемый человеческой речью. По началу Роман решил списать услышанное на игру воображения, но лай и голос повторились снова. Слов разобрать не мог, но в том, что это говорил человек сомнений не было, поэтому он, забыв про усталость и возможную опасность, закинув рюкзак на плечи, двинулся в сторону доносившегося лая. Миновав несколько сотен метров и, едва не подвернув ногу, зацепившись за корень дерева, Роман вышел на лесную опушку. Лай и слова говорившего был уже хорошо слышны. Чем дальше он удалялся от леса, тем больше рассеивался туман и в его ставшей зыбкой дымке он уже смог отчётливо рассмотреть место, куда его привёл путь. Это оказался заброшенный хутор, состоявший из нескольких перекошенных временем деревянных домов и надворных построек. Всё здесь говорило о том, что люди уже очень давно покинули эти места. Царившее вокруг опустение вызывало ощущение унылой подавленности, но только не у Романа. Его радовало то… что ему не придётся ночевать под деревом в промокшем насквозь лесу, а будет вполне сносная крыша над головой и возможность общения с человеком, чей голос уже слышен был совсем близко из большого сарая, оббитого горбылем и служившего, видимо, в качестве хранилища дров и сельхоз инвентаря. Пытаясь перелезть через изгородь из подгнивших от времени жердей, Роман зацепился за одну из них рюкзаком и неловко упал на колени, при этом смачно ругнувшись о том, что тихо подойти не удалось, лишив его преимущества быть не замеченным. Голос в сарае смолк, и даже собака перестала лаять. Минутное молчание было прервано голосом, явно обращённым к нему.

– Ты эта. Милай человек. Заходь уже. Хватит таиться. Ктамужа и таиться ты толком не умеишь… Я ведь тебя ишо с опушки услыхал.

Действительно, прятаться уже было бессмысленно, и Роман вошёл под навес сарая, освещённого изнутри бледно-зелёным светом от источника, которому он определения дать не мог. Свет был неярким, но достаточным для того, чтобы разглядеть говорившего. В дальнем углу сарая, на широкой лавке, важно подбоченясь восседал дед, возраст которого определить было сложно. Чуть привыкнув к полумраку, Роман, наконец, рассмотрел источник света. Это походило на фосфоресцирующую лужу, в которую угодил тот самый пёс, с которым и беседовал дед.

– Ну чё стоишь, гость незванный, заходь ужо. Вижу, что ты не убивец какой. Энтих пакостников я за версту чую, а с ымя, у меня разговор хоть и злой, но кароткий, – и, зыркнув в сторону Романа, захохотал. – А ты проходь-проходь. Хорошим людям я завсегда рад. Не так часто они сюда заходят. Да заходь ужо. Посиди со стариком рядушком, новости расскажи…

В голосе деда чувствовалось скорее нетерпение, чем дружелюбие. Роман сделал несколько шагов, но что-то его насторожило, молча сидевший пёс жалобно заскулил. Остальное произошло мгновенно. С виду щуплый дедушка трансформировался в двухметрового детину, метнувшегося в его сторону с быстротой спринтера. Огромного размера рука, пытавшаяся ухватить Романа за шею, не достигла цели лишь несколько сантиметров, по касательной зацепив его плечо. Удар был настолько сильным, что Роман, словно мягкая игрушка, отлетел в сторону метра на три. Придя в себя, он смог разглядеть, что остановило атаку лжестарика. Одна, и как выяснилось единственная нога, была закована в толстую цепь, наглухо закреплённую в дальней стене сарая. Поняв, что до Романа уже не добраться, старик, или точнее тот, кто до недавнего времени был стариком, перебрав весь фольклор русского мата, несколько раз плюнул в сторону спасшейся жертвы и, используя свои три конечности, удалился в угол сарая, заняв своё прежнее место, снова приняв вид безобидного, сгорбленного старичка.

– Повезло тебе, милок… Видать постарел, что расстояние не прошшитал. За мной раньше такого не водилось, а тут вишь как обмешурился. Ну чё набычился? Стреляй ужо…

Только теперь, полностью придя в себя, Роман смог оценить всю опасность, в которой он только что побывал. На полу сарая то тут, то там валялись обрывки одежды и костей, явно человеческих. Подавив в себе желание тут же пристрелить этого гурмана человеченки, Роман, потирая саднившее от удара плечо, присел на чурку, в недоступном для деда расстоянии.

– Ну что? Как ты говоришь, добрый человек. Давай начнём сначала! Ты сам-то, кто такой есть? – дед, поняв, что его убивать сейчас не станут, заметно оживился.

– Дак я это, излом, как у вас говорят, – кто такой излом роману ни о чём не говорило.

– Пусть хоть излом, хоть пролом. Звать-то тебя как?

– Вася Погуляй, – насупившись пробурачал дед.

– Лихо… а что ж не гуляешь тогда, Вася?

– Погуляешь тут, – излом показал культю оторванной ноги и побренчал цепью на другой. – Я ведь, милый человек, не был таким. Жил себе потихоньку, где кабанчика подловлю, али псевдоплоть, а энти морды бандитские на поле с минами меня, горемыку, загнали. Там свою ноженьку и потерял, а покуда очухивался, сюда приволокли и цепью, треклятой, к стене приковали, как будто и так мало натерпелся, а потом голодом морили, пока не озверел. Ну, а потом грех попутал… Стали они ко мне своих провинившихся приводить, да и так, поизмываться над несчастным стариком, а мне куда бедному деться? Жрать-то хочется, вот потому и вкусил человечену. Потом, вдруг, и вовсе пропали. Голодал я подолгу, заговариваться стал и заметил, на голос-то мой, то один заходить стал, то другой, как ты вот, например. Так что не взыщи, не со зла я на тебя накинулся. Просто уж шипко жрать хочется… Может у тебя что сьестного для горемыки найдётся, а?

Рассказ излома был не для слабонервных, но на Романа, повидавшего за последние дни и не такое, осоБого впечатления не произвёл.

– Ты, Вася, про судьбу свою тяжёлую на жалость меня не бери, я сам только что чуть в твоё меню не попал, – излом пристыженно отвёл взгляд в сторону.

– Ослаб я сильно, вот потому ты и не угодил.

– Ладно хоть честно признался, – засмеялся Роман. – Лишней еды у меня нет. Не продуктовая лавка, но кое-чем поделиться смогу, если ты на мои вопросы ответишь.

Лицо излома исказила благодарная улыбка.

– Конечно, добрый человек, спрашивай, всё, что хош расскажу. Я про туташние места всё знаю, да и мне самому с кем-то поговорить в радость, один ведь я, – деланно, жалобно закончил дед.

– Не жрал бы своих посетителей, было бы с кем поговорить, – парировал Роман. – А вопрос у меня действительно самый, что ни на есть, про туташние места, – и бросил излому палку колбасы, добытой из рюкзака убитого кровососом Сталкера. Вася, поймав колбасу на лету ловким движением огромной руки, проглотил её за несколько жевков и удовлетворённо облизал пальцы.

– Может у тебя ишо что завалялось?

– Может и завалялось, только ты сначала ответь на мои вопросы, потом еда, – излом нервно поёрзал.

– Тогда спрашивай быстрее, жрать хочется спасу нет.

– Аппетит у тебя, Вася, серьёзный. Ты же только что кило колбасы проглотил.

– Да какой, это так, на один зубок. Ты, милой человек, не томи. Задавай ужо свои вопросы.

– Я, Василий, не тороплюсь. Раньше утра отсюда всё равно никуда не пойду, а ночь долгая, наговоримся ещё, – Роман насмотрел несколько пустых деревянных ящиков и досок, брошенных у входа в сарай и, под негодующие взгляды и ворчание излома, разжёг костерок, затем сконструировал подобие топчана. Один из ящиков послужил импровизированным столом, на который Роман выложил всю провизию, добытую из рюкзака мертвеца. Провиант в подобных обстоятельствах… участником которых по неволе ему пришлось стать, лишним быть не может… но сделка есть сделка.

– Вот теперь, Василий, будем разговаривать. Вася Погуляй, это твоё имя? – излом поморщился.

– Да нет жа, конечно, эта меня бандюки так назвали. У них что не убивец, то Вася, а «Погуляй» … это из-за ноги моей. Своего-то имени я не помню, может и не было его никогда.

– С этим разобрались, а пёс у тебя такой свирепый откуда взялся? – вопрос Романа излома развеселил, и он залился громогласным хохотом. Наконец, вдоволь нагоготавшись, ответил.

– Энта псина вонючая, не у меня, а у неё, – и указал на мерцающую лужу… в которой собственно пёс и сидел. Видя, что Роман его не понял, деланно-горестно взмахнул руками. – Псина в аномалии Жадина сидит, но она уже, энта аномалия, слабая. И завтра-послезавтра пропадёт. И я сумею до неё, до энтой псины добраться. Так что энтот кабель шилудивый, вроде как, моя консерва, али припас какой.

– А действует она как? В смысле, жадина? – излом своей здоровенной ручищей почесал затылок, и назидательным тоном начал объяснять.

– Энта аномалия не такая опасная как другие, но страсть какая пакостная. Попав в неё, ты просто прилипаешь, и пока не пропадёт – не выбирешься. Так-то…

– Вообще никак?

– Да нет, может отпустить, если в неё угадит кто больше попавшего весит, – пёс, будто понимая, что речь ведётся про него, жалобно заскулил.

– Цыц! Животина поскудная! – рявкнул на него излом.

Пёс был метр с лишним в холке. Для обычной сторожевой собаки просто гигант. Шкура, словно побитая молью старая шуба, светила проплешинами голой кожи, на мощных челюстях выделялись длинные клыки. Одним словом, машина для убийства… но Роману в этот момент пса стало больше жаль, чем Васю Погуляя, и он принял решение, о котором в последствии ни разу не пожалел.

– Василий! Остался ещё один вопрос и предложение, – излом хитро прищурился.

– Како тако придложение?

– Сначала вопрос… где находится Сталкерская стоянка и как на неё выйти, может ты об этом от бандитов слышал?

– Ну, это милой, не вопрос, от энтого хутора видать деревеньку будет, а прямо скрозь неё-дорога … Вот по ней, в сторону башни водяной и шагай. Час ходу и ты на стоянке будешь. С энтим понятно? – Роман утвердительно кивнул. – Предложить то чё хотел, милый человек?

– Предложить, Вася, я тебе вот что хотел… Убивать я тебя не стану, хотя и есть за что, но и так бросать тоже не буду. В общем дело такое, тебе свобода в обмен на пса.

От слов Романа излом подскочил на свою единственную ногу, при этом сбив головой висевшее над ним тяжёлое колесо.

– Да как же это? Я тебя убить хотел, а ты меня отпустить хочешь? Так и сказал бы, что жратвы пожалел, а я тут, горемыка, перед ним распинаюсь!

– Хорош причитать, тоже мне, горемыка, – оборвал Роман. – Я серьёзно тебя отпущу, но не из благих побуждений, а чтобы ты в будущем таких заблудших вроде меня не жрал. Лови своих кабанов, их по Зоне вон сколько бегает.

Излом, уже не надеявшийся на освобождение, разразился целым водопадом восхвалений и благодарностей. Потом вдруг смолк.

– А почему ты думаешь, что я тебя не сожру, когда отпустишь?

– Потому что не сможешь, а сделаем так… Ты заходишь в аномалию, я получаю пса. Он ведь легче тебя, поэтому жадина его отпустит, затем перебиваю цепь и оставляю тебе жратву. Ты сам говорил, что завтра аномалия пропадёт, и ты свободен на все четыре стороны, – излом насторожился.

– Пёс-то ведь, тоже жрать хочет, со мной хоть договориться можно, а энта псина вонючая слов человеческих не понимает.

– Ну, об этом Василий не переживай. От тебя кстати, Вася, тоже не розами пахнет, а с собакой я вопрос решу, – Роман отломил полпалки колбасы из оставшихся трёх и бросил собаке. Угощение было принято на лету, словно псевдособака раньше трудилась в цирке. В качестве взятки тут же последовали ещё несколько кусков, под громкие возмущения Васи.

– Хватит энту падаль кормить, мне ничего не достанется…

Пёс, довольно чавкая, вильнул Роману хвостом, словно обычная дворовая собака и, повернув морду в сторону излома, злобно зарычал.

– Ну вот Вася, а ты говоришь… Она или он всё отлично понимает, где беды ждать, а кто добра желает.

На улице забрезжил серый рассвет, затянув хутор плотным холодным туманом. Роман, как и обещал, оставил большую часть продуктов излому, предварительно распечатав ему банки с консервами и тушенкой, оставив себе лишь несколько сух-пайков. По мере сборов туман всё больше редел, забирая с собой вой и рёв ночных охотников Зоны.

– Всё, Василий, пора…

Излом без раздумий вступил в аномалию. Пёс, громко чавкнув, инстинктивно шарахнулся в сторону и лапы его, до этого насмерть увязшие в луже «жадины», оторвались, буквально выбросив его за периметр ловушки. Потоптавшись на месте, он в один прыжок преодолел расстояние от лужи до Романа. Вставшая дыбом холка и оскаленная пасть не сулили ничего хорошего. Роман, готовый к подобной выходке держал собаку под прицелом, но стрелять не спешил до самого последнего момента. Интуиция его не подвела. Враждебность пса сменилась несколькими виляниями куцего хвоста, а приготовленный заранее кусок колбасы, закрепил желаемый результат. Доев угощение, пёс подошёл к Роману в плотную, обнюхал его ногу и, громко фыркнув, убежал во двор. Роман облегчённо вздохнул, всё пока шло по плану. Освободить излома от цепи тоже большого труда не составило. Небольшой заряд взрывчатки направленного действия с лёгкостью рассёк цепь, оставив на ноге Васи лишь короткий кусок. Особо не надеясь на благородство освобождённого излома, Роман не стал рисковать и пододвинул приготовленные припасы к Василию доской.

– Ну вот, теперь все условия соблюдены, – сказал он и пошёл собираться в дорогу. Удобно распределив на себе снаряжение и оружие подошёл к луже, в которой стоял Василий. – Бывай, Вася, мне пора. Надеюсь, больше не свидимся.

Лицо излома светилось бесконечной благодарностью.

– Ты эта, милай человек… До сих пор не верю, что уйду отседова. Не правильно всё с тобой. Псевдопса отпустил, излома освободил. Не такой ты как они все. Я тебя никогда не забуду и благодарен, шибко тебе благодарен, а зовут тебя как?

Роман, уже выходя из сарая ответил.

– Лис меня зовут, по-вашему, по-местному, а ты, Вася, людей больше не жри не хорошо это, – и, уже отойдя на приличное расстояние от места ночёвки, всё ещё слышал слова благодарности от излома Васи Погуляя, доносившихся из сарая.

Утренний туман рассеялся. Стало гораздо теплее. Роману, стоявшему на небольшом холме, было уже хорошо видно деревню, расположенную чуть поодаль, в низине. Дома, сильно заросшие кустарником, словно разбросанные кубики громоздились вдоль нешироких улиц. Одни, с виду ещё совсем целые, другие, искалеченные временем и погодой, напоминали развалины. Большего в бинокль он рассмотреть не смог.

– Спустимся, посмотрим есть ли жизнь на марсе, – подумал он, как вдруг, заметил слева от себя мелькнувшую в кустах тень. Минуту спустя, из кустов фыркая и ворча вышел его знакомый псевдопёс, это Роман определил по проплешинам на его шкуре. Не доходя несколько метров, собака отпустила из своей жуткой пасти мёртвую тушку какого-то животного, и совсем по-домашнему вильнув хвостом, одним прыжком растворилась в кустах.

– Вот спасибо тебе, Барбос, за угощение. Теперь точно, с голоду не умрём, – сказал Роман, поднимая принесённую добычу. Рассмотрев внимательно тушку зверька, он так и не смог дать ему определение. Это было нечто среднее между зайцем, крысой, и ещё не Бог весть чем. Понимая, что отказываться от подарка нельзя, так как заметил, что из кустов за ним наблюдают пара глаз, Роман отрезал кусок задней ноги. Остальное вернул на место, не забыв оставить рядом с тушкой и своё угощение, состоявшее из пары консервированных сосисок, взятых из сухпайка и отошёл немного в сторону. Пёс долго ждать себя не заставил. Сначала съев угощение, лишь потом принялся за дичь. Роман тоже решил перекусить оставшимися сосисками из банки. Последняя из банки пошла тоже на угощение псу. Закончив свою трапезу, пёс благодарно вильнул хвостом, опять подошёл к Роману вплотную и, ткнув своим носом в колено человека, побежал вниз с холма в сторону деревни. Выкидывая в кусты подарок пса, Роман вслух сказал:

– Надо тебе имя какое-то дать, но не Шарик, это точно.

Пёс, отбежав метров на сто, останавливался и ждал, пока Роман не подойдёт совсем близко, потом снова отбегал, садился и ждал, словно не хотел выпускать его из виду. Деревня, до которой они добрались, оказалась самой обычной, одной из многих заброшенных деревень в Зоне Отчуждения. Как и везде, здесь царили ветхость и запустение. Тратить время на осмотр домов Роман не стал и, не останавливаясь, пошёл в сторону водонапорной башни, о которой говорил излом. Пёс уже не убегал далеко, часто останавливаясь и, задрав морду вверх, тщательно принюхиваясь. Водонапорная башня ничем примечательным не выделялась. Подобное строение можно было встретить почти в каждом населённом пункте советского союза, и единственная причина, по которой Роман ей заинтересовался, это возможность сверху осмотреть свой дальнейший путь. Железная лестница в несколько маршей, хорошо закреплённая в кирпичной кладке стен, с виду выглядела надёжно, лишь на четвёртом марше не хватало несколько ступеней. Вместо них лежал деревянный поддон из-под кирпича, кем-то тщательно закреплённый стальной проволокой. Добравшись без проблем до верхней площадки, Роман услышал позади себя пыхтение. Пёс был рядом.

– Ну, Барбос, ты даёшь… – и, уже доставая бинокль, добавил. – Вот и имя тебе образовалось… Не Лорд, не Рекс, конечно, но тоже по собачьим понятиям имя авторитетное.

Барбос фыркнул и, понюхав воздух, двинулся вдоль резервуара, который занимал всё верхнее пространство башни. Роман тем временем в бинокль внимательно изучал дорогу, по которой ему предстояло идти. Некогда хорошую грунтовку, дорогой можно было назвать с большой натяжкой, и отличалась она от остальной местности лишь тем, что на ней были кусты пореже, да трава пониже. Да несколько брошенных ржавых грузовиков говорили о том, что это вообще дорога. Наблюдение Романа отвлёк топот мощных лап. Подбежавший к нему Барбос вёл себя странно, он заскулил и, как раньше, ткнув своим носом в колено Романа, побежал к лестнице. Видя, что Роман стоит на месте, вернулся, тихо зарычал и снова ткнул его в колено.

– Барбос! Да что с тобой не так, сейчас пойдём, – в ответ пёс зарычал уже громче, продемонстрировав свои клыки. – Ну, дружище, твоя опека меня уже начинает доставать. – Роман ещё раз посмотрел в сторону дороги и только теперь заметил, что горизонт стал лилово-красного цвета. Он такое явление уже видел перед выбросом. Вспомнив, физические ощущения при выбросе, к горлу подступила тошнота. Барбос, громко залаяв, вернул его из неприятных воспоминаний. Медлить было нельзя, туча неотвратимо двигалась в их сторону. Роман, мысленно поблагодарив собаку, бросился к лестнице, обругав себя за беспечность и лень. Надо было осмотреть дома, чтобы найти укрытие. Барбос, не отставая, бежал следом. Опираясь на полученный опыт, Роман знал, что от выброса можно спастись только в подземном укрытии, поэтому поспешил к первому же попавшемуся дому, в надежде на то, что в нём, как во многих деревенских домах, есть подвал. В этом, куда он забежал, подвала не оказалось. В двух последующих тоже. Воздух вокруг словно потяжелел, задавив своей вязкой массой все звуки. Слышно было только как пыхтит и поскуливает Барбос, да приближающиеся раскаты грома, сопровождаемые яркими всполохами горизонтальных молний. Гнетущее ощущение скорой беды усилилось резкими порывами ветра. Ещё два дома оказались непригодными для укрытия. Багровая туча уже закрывала всё небо, ветер из порывистого перерос в ураган, поднимая в воздух обломки досок и шифера. Роман под яростным напором ветра, стараясь удержаться на ногах, добрался к единственному неосмотренному дому. Подвала в нём тоже не оказалось, он с горечью осознавал, что лимит удачи для него, по-видимому, исчерпан, и надеяться на чудо не приходиться, но чудо всё же произошло. Сквозь ураганный рёв ветра и грома он услышал отчаянный лай Барбоса, доносящегося от угла дома из которого он только что вышел.