Текст книги "Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву"

Автор книги: Руслан Хасбулатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

Книга 1
«РЫХЛЕНИЕ» СОВЕТСКОЙ ИМПЕРИИ – СССР
Предисловие

Я непрерывно «прокручиваю» в голове события, начавшиеся с середины 80-х гг., свою публицистическую деятельность, критический анализ экономической политики Михаила Горбачева, затем свое восхождение к власти, эпизоды той колоссальной борьбы и напряжения, подавление ГКЧП и постпутчевский приход к власти дружной стаи неподготовленных людей, отчаянные попытки уравновесить политику здравым подходом. И непрерывно нахожу в этой своей деятельности массу ошибок, больших и малых. Мне постоянно кажется, что в таком-то деле (вопросе) надо было поступить не так, как это было сделано много лет назад; в таком-то эпизоде – надо было сказать не то и не так, а по такому-то сложнейшему вопросу моя тактика должна была быть иной – изощренной и т. д. Непрерывно виню себя в происшедших трагедиях – если не получился позитивный результат, здесь, следовательно, и моя вина, как могущественного должностного лица той драматической эпохи, когда свершались величайшие перемены в СССР, получившие отражение в современной мировой истории.

Коротко говоря, я хочу сказать читателю, что далек от того образа государственных деятелей, которые, как правило, никогда не признают своей личной вины за последствия своей деятельности, тем более – за поражения, находя виновных в своих политических противниках, стечении обстоятельств или в иностранных заговорах. В этом смысле научный и гражданский долг автора принять на себя свою долю вины за страшные, просто немыслимые страдания народов России как следствие прямого разрушения национальной экономики под лозунгами «демократических реформ» и создания «рынка». При этом провозглашалось одно – «люди должны стать собственниками», а делалось другое – собственниками всего и вся в стране стала небольшая группка отъявленных мошенников

Будучи во главе влиятельного Верховного Совета, игравшего первостепенную роль во всех преобразовательных процессах эпохи, я не сумел противостоять этим откровенно античеловеческим замыслам высшей исполнительной власти. Стремясь к различным вариантам компромисса с ней, пытаясь уйти от конфронтации, я шел на бесчисленные уступки ельцинистам, ослабляя как собственные политические позиции, так и Верховного Совета. Но они этого не понимали, не ценили то, что мне удавалось добиваться согласия Парламента, в том числе и удерживать от вотума недоверия и их позорного изгнания. И хотя я сам оказался преданным, расстрелянным, обманутым и брошенным за решетку теми, кого я непрерывно спасал в предыдущие годы, в том числе от могущественной Союзной бюрократии, готовой уничтожить Ельцина, это не избавляет меня от чувства постоянной вины за происшедшие трагедии в стране, за войны на Северном Кавказе, неисчисляемые страдания, пришедшие на долю народов страны.

После расстрела Парламента, как известно, ельцинский Кремль получил «полную свободу» от народа на проведение никем не контролируемой, враждебной народу экономической и социальной политики, когда бурно стали нарастать коррупционные процессы и формироваться паразитарный «праздный класс», тесно связанный с быстро нарастающей политической бюрократией, сведшей на нет все демократические достижения горбачевской эпохи и эпохи Верховного Совета России. Начался откат в социальной политике, реальных правах граждан, уровне жизни народа. «Реформы», а точнее – контрреформы, набрали такую автономную силу и динамику, что в итоге получилось по известной фразе одного косноязычного деятеля: «Хотели как лучше, получилось – как всегда». И все это – не наследие неких «70 лет правления коммунистов», как привычно утверждают неоельцинисты, а прямой результат многолетней деятельности «демократов-либералов». В результате в обществе, уже на подсознательном уровне, сложилось устойчивое недоверие к самим понятиям «демократия» и «либерализм», под лозунгами которых свершались великие революционные изменения в мире, что, однако, не мешает правящей стране продолжить проведение неоельцинской политики в полном объеме.

Следует отметить, разрушительно-взрывному развитию событий в России помешали два фактора: первый – приход к власти нового президента, Владимира Путина; второй – интенсивный процесс повышения цен на нефть и газ на мировом рынке; не заработанные трудом общества деньги мощным потоком потекли в российскую казну. Какой из этих двух факторов оказал наибольшее влияние? Трудно сказать определенно: с одной стороны, будь Путин самим мессией, он не смог бы остановить процесс деградации и распада России, под которую заложили мощные подрывные заряды ельцинисты в предыдущее десятилетие. Если бы не появились такие колоссальные финансовые ресурсы, которых никогда не было в истории страны, вряд ли что-нибудь существенное мог бы сделать для страны Путин. Но, с другой стороны, даже при этих бешеных «нефтяных деньгах», останься у власти Ельцин, вряд ли произошла бы та политическая и социальная стабилизация, которая характерна для современного этапа развития страны. Это, безусловно, выдающееся десятилетие Путина. И это надо признать.

Позитивные сдвиги в социально-экономической жизни общества за годы путинского правления очевидны. Улучшилось, хотя и незначительно, пенсионное положение, забота о детях и материнстве, подростках. Стал укрепляться отечественный капитализм (олигархический), банковский сектор, хотя и слабо, но получают импульсы к развитию регионы, в целом формируется «рыночная среда», хотя о нормальной конкуренции говорить не приходится. В определенной мере происходит восстановление военно-промышленного потенциала страны (хотя и слабо). Укрепились международные позиции страны, с ее мнением стали считаться (в то время как в ельцинскую эпоху Россия фактически перестала играть какую-либо роль в международных отношениях, превратившись в «сателлитное государство»).

В то же время в России сформирован один из наиболее жестоких, несправедливых типов национального капитализма, вся политика в котором подчинена интересам небольшой группы сверхбогатых людей, прибравших к рукам почти все национальное богатство страны, игнорирующих интересы народа. В то время как развитые страны – все сплошь социальные государства, а их правительства исходят из необходимости подчинить свою деятельность интересам общества, обеспечению возможности безбедной жизни для всех людей, Российское государство почти полностью избавило себя от социальных функций, перестало иметь черты социального государства.

Российская правящая элита озабочена сохранением позиций крупных корпораций, фактически «сросшихся» с властью, она не ставит своими задачами создать условия для развития даже среднего предпринимательства, не говоря уже о мелких фирмах и кооператорах. Деградация целых секторов экономики продолжается, примером этого является предельно запущенное сельское хозяйство и животноводство, усиление бегства сельского населения в города. Другой объект ее повышенного внимания – всемерное укрепление карательно-силового элемента, в сферу деятельности которого направляются огромные финансовые ресурсы, в результате происходит формирование общества с ярко выраженными элементами полицейского государства.

Политика правящей страны ныне выходит на первый план, в том числе и в вероятностном системном откате назад. О том, что именно политика способствует крупнейшим неудачам или ведет к успехам страну, показывает сравнение двух политических режимов III–IV республик – то есть ельцинского и путинского политических режимов. Почти десятилетнее правление Ельцина и его «камарильи» привело не только к обнищанию населения всей страны и стремительному падению роли России в сфере международных отношений, но и к такому упадку, который мне лично представлялся в конце XX века кануном распада страны. Но Всевышний еще раз пожалел многострадальные российские народы – не заработанные трудом общества денежные потоки мощным потоком почти целое десятилетие идут в переполненную казну, а якобы всесильное государство толком не ведает, как с пользой для народа и государства их использовать. Это ли не показатель интеллектуальной, профессиональной и нравственной несостоятельности так называемой российской элиты?

Моя историческая роль состояла в том, что я председательствовал в процессе трансформации социализма в капитализм, активно и сознательно ему способствовал. И я полагал, что, избрав другую парадигму развития, страна приблизится к осуществлению этого идеала – справедливости. Но ельцинисты отбросили само это понятие – справедливость – как ненужный хлам. Но удается ли «отказаться» от нее навсегда? Вряд ли, скорее – нет, и люди всегда будут добиваться справедливости, усматривая в этом бесконечное стремление к счастью. Хорошо, если эти устремления будут осуществляться организованно, мирно, через политическую борьбу в обществе, а не через заговоры, восстания и вооруженные конфликты. Вот для чего людям нужна демократия и свобода, а не для манипулирования понятиями «демократия» и «свобода».

При этом эпоха системной идеологической войны завершена, отчетливо показав всем социально активным группам населения, что под идеологической оболочкой борьбы «двух миров» скрывалась и скрывается реальная борьба и супердержав, и всех стран – за интересы своих государств, хотя эти интересы ими и обществом понимались по-разному. Ныне эта борьба ведется без идейного противостояния, но от этого она не становится менее жесткой, чем во времена существования глобального социализма и его противостояния с капиталистическим миром. Но деление Мира по такому принципу осталось в прошлом. А интересы государств – вечны. Сумеет ли Россия, ее правящий истеблишмент правильно понять эти интересы и достойно обеспечить в неустойчивом и тревожном мире интересы своих граждан? – вот один из главных вопросов для современной России. Меня же одолевают сомнения.

Введение
ЗАКАТ СССР И ГЛОБАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА: ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Разрушение системы глобального равновесия цивилизации

Распад СССР, как важнейшее геополитическое событие XX столетия, не стал объектом (и предметом) всестороннего анализа в национальных и международных научно-ис-следовательских центрах мира. Между тем СССР, на всем протяжении 70-летнего отрезка своей истории, оказывал огромное воздействие на всю современную цивилизацию. Не был изучен, прежде всего, обширный и многообразный блок международных отношений, оказавшихся как бы в вакууме (в силу исчезновения источника развития их импульсов, ранее идущих от конкуренции «Запад – Восток», «США – СССР»). Исчезновение глобальной конкуренции, на мой взгляд, вовсе не предполагало автоматическую их (отношений) «перенастройку» на новые внешние источники развития. Какой могла быть ориентация у субъектов – «получателей» этих импульсов, после прекращения существования одного из главных «источников», – на новый миропорядок, который пришел на смену прежнему и мыслился как «приз» в «славной победе» над СССР? Но какова была эта новая глобальная реальность – с точки зрения основных «международных игроков» на глобальной сцене? И были ли согласны с этим «новым миропорядком» те внешние силы – субъекты международных отношений, так или иначе связанные с ушедшей в небытие суперсилой, ориентирующиеся на нее? Какова была их возможная реакция? Все это, похоже, никого не волновало – «победители» находились в восторженной эйфории от переполнявших чувств абсолютного доминирования, когда казалось, что весь мир, покоренный, находится у ног статуи Свободы в Манхэттенском заливе.

А между тем ранее, в идущем гигантском глобальном соревновании (конкуренции) двух мировых систем, огромное множество «мелких» (неинституализированных) «игроков» находили свои определенные «ниши» для самовыражения, избегая, однако, оказаться в «жерновах» этой гигантской конкурентной битвы двух супердержав. Поэтому у будущих «внесистемных политических групп» в те времена не возникало даже соблазна пытаться выйти из «тени» в целях самостоятельных «игр» на глобальной политической арене. Их деятельность не выходила за рамки, диктуемые двумя супердержавами с позиций достаточно четких ценностных ориентиров – либо евроатлантических, либо социалистических. Но все они так или иначе стремились не выходить за рамки правил, диктуемых международным сообществом. Такое «системное противостояние» двух миров (своеобразная мирная борьба – конкуренция двух Систем, в центре которой находились СССР и США) в целом поддерживало глобальное политическое равновесие. И оно могло продолжать существовать довольно длительное время, пока не были бы найдены решения по установлению более прочного и стабильного мирового порядка. Это глобальное политическое равновесие и рухнуло вместе с крушением СССР! А «внесистемные политические игроки» получили внезапно (неожиданно для себя) широкое поле для своей деятельности. Здесь – истоки того явления, которое принято идентифицировать под современным пониманием «международные террористические силы», которые именно тогда, когда рухнул СССР, перестали бояться «супердержав» и считаться с ними…

Если распад СССР произошел стремительно и неожиданно для всех, как следствие своего рода «элитарного внутреннего заговора», разложения корпуса управляющих «системой» и дефицита финансовых ресурсов, – совершенно в иной плоскости происходил процесс распада Югославии, – «балканизация» этой мощной и влиятельной в мире страны.

С моей точки зрения, югославский кризис первоначально был инспирирован германскими интересами, но вскоре на первый план выдвинулись США. В условиях падения социализма в Восточной Европе, когда на Западе не ставилось под сомнение существование СССР как второй супердержавы (считалось, что она всего лишь значительно ослабла), была сделана ставка на расчленение этой страны, чтобы ослабить достаточно мощное, единое югославское государство. Поэтому всячески стимулировались этнические противоречия между народами этой страны, которых было, отметим, не так уж и много.

Следует отметить, Югославия не была неким искусственным государственным образованием (как и СССР), за многие послевоенные десятилетия народы интегрировались в единую национальную идентичность, уровень социально-экономического развития превышал соответствующий уровень в СССР, Польше и других странах Восточной Европы. При президенте Йосипе Броз Тито была избрана достаточно «мягкая» и своеобразная модель социализма, признающая частную собственность на землю, ремесленничество, мелкую торговлю. Люди могли свободно выезжать на Запад и въезжать обратно в страну Нейтральный статус и активная внешняя политика выдвинули Югославию в число лидеров неприсоединившихся стран.

Ныне – все это в прошлом. Запад, в результате своей неразумной политики на Балканах, получил вместо одного государства (Югославии) шесть враждующих между собой «рыхлых», с неопределенным будущим, полугосударственных образований, и их вступление в Европейский союз мало влияет на их будущую неопределенную судьбу (это – не говоря уже о некоем «косовском государстве»).

Все это – дополнительный аргумент в пользу тезиса о неадекватности современных мировых (международных) лидеров, влияющих на Мир, непонимание ими последствий своих легкомысленных действий, расшатывающих существующую глобальную неустойчивость.

Интересно и то обстоятельство, что дезинтеграции в СССР и Югославии произошли примерно в тот временной период, когда во всем мире необычайно усиливались региональные интеграционные процессы. Страны и народы все более настойчиво искали пути дальнейшего сближения друг с другом, в стремлении решить усложняющиеся экономические, социальные, технологические и иные проблемы объединенными усилиями. И находили их на путях интеграции. И только две страны – СССР и Югославия, – точнее их лидеры, выступили против мировой объединительной – интеграционной тенденции. Это обстоятельство лишь оттеняет фактор доминирования в качестве главной причины их распада, субъективного момента.

Но факт состоялся. Гибель мирового социализма вместе с СССР (если не иметь в виду 1,5 млрд могучий Китай) мгновенно изменила всю сложившуюся почти за три четверти века систему мирового равновесия, в которой действовали, как выше упоминалось, не только писаные, но и неписаные правила, обеспечивавшие региональные подсистемы стабильности и безопасности, как составные звенья глобальной системы целостности и безопасности. Каковы причины подрыва глобального равновесия? Коротко укажем на следующие «события», взорвавшие послевоенный порядок (а не некую Вестфальскую систему). Это следующие: роспуск Варшавского договора (без обязательств со стороны стран – членов НАТО), ликвидация интеграционной группы СЭВ, объединение двух Германий (и тоже – без четких правовых обязательств в отношении НАТО). С конца 1991 г. в мире осталась только одна супердержава, легкомысленно полагавшая, что к ней перешла сила поверженного гиганта и что она самостоятельно обеспечит мир, безопасность и стабильность в Мире.

Но проблемы оказались намного сложнее, чем ее представляли лучшие умы «победителей», – сила ушедшей мировой советской империи не перешла автоматически ни к России, ельцинскому государству, ни к оставшейся супердержаве, как не «перешли» к ней ее былые связи и отношения с глобальными и региональными «игроками», способными подорвать остатки крупного мирового равновесия. Эта былая сила («СССР») «растворилась» по «старым» и «новым» агентам спонтанно развивающегося международного процесса в регионах переплетения международных интересов, конфликтов, транспортировки международных нефтегазовых трубопроводов и т. д. Одни из них примкнули к супердержаве, другие – к местным правителям, третьи стали на путь самостоятельной вооруженной борьбы со «всемирным злом» – «империей Запад», вдохновленные легкостью падения СССР, которую они считали не менее мощной, чем США, супердержавой. «Неинституализированная международная среда», различные радикальные группы, часто с про-исламскими лозунгами, которые всего лишь являются внешними формами политической, социальной и военной борьбы, стали множиться с огромной скоростью и искать свои пути идентификации и самоутверждения вне традиционных норм и правил поведения и действий. Падение такого гиганта, как СССР, на первом этапе для них всех было шоком; на втором этапе, осмыслив новую ситуацию, они сделали для себя «оптимистический» вывод: если СССР развалился, почему той же судьбы могут избежать США? Отсюда пробывшие союзнические силы СССР стали кристаллизоваться в центры борьбы с оставшейся единственной супердержавой. На это ушло примерно 10 лет… До 11 сентября 2001 г.

Таким образом, научно-интеллектуальные силы цивилизации даже не затронули огромный пласт проблем, который возник после гибели СССР, его ухода с глобальной политической сцены. На деле же она, цивилизация XXI века, сталкивается в настоящее время именно с этими проблемами в большей мере, чем с традиционными, хотя они имеют внешне очертания «старых», традиционных. Но это не совсем так. С одной стороны, возникли новые, фактически нерешаемые противоречия в мировом развитии, которые оказались порожденными фактом исчезновения СССР – как подсистемы из мировой цивилизации, как органической части последней. Эти новые противоречия имеют, безусловно, разрушительный характер, их можно иллюстрировать одним логическим вопросом: если погибла часть Глобальной социальной системы, откуда может быть уверенность в том, что гибельные процессы не переходят на другую часть этой единой системы?

Возможно, конфликтность разных подсистем, их состязательность и придавала устойчивость целостности Глобальной системы. Характерно, что процесс гибели ускорился на низшей фазе конфликтности обеих подсистем – на новом этапе движения к некоей модели «общей цивилизации» и гуманистического мира, когда стал «таять лед» в их взаимоотношениях. Откуда в такой обстановке появились идеи «мирового зла», якобы присущие одной подсистеме? Она, как свидетельствуют недавние факты, исчезла не как «мировое зло» – «мировое зло» возникло уже позже, как следствие ухода из Цивилизации этой подсистемы. СССР ушел в небытие не как «мировое зло» – а без революций и войн, без каких-то крупных социальных и природных катаклизмов, без внешних и внутренних заговоров, при достаточно высоком уровне поддержки социализма большинством общества, как следствие полной деградации правящей элиты. Этот феномен оказался совершенно не изученным мировой аналитикой. Горбачев не сумел (и не успел) подготовить новый управленческий слой, да и видение им ситуации в стране было далеко не адекватным.

Праздновать «победу» в такой обстановке – как это происходило в западных столицах – и могли только люди, подобные гуннам, захватившим когда-то могучий Рим. Но и тогда, как свидетельствует история, «победу» праздновали не только на варварском Западе, но и в «цивилизованном эллинистическом Востоке», полагая, что «варвары перебьют друг друга, а победа достанется нам – умным и цивилизованным». Но «победа» досталась другим, погубившим цивилизацию. (Это, в частности, произошло в России.) Похоже, этот торжествующий «колокол» ныне звенит и по другой части цивилизации, изнемогающей в «просветительской войне» на Востоке. И прозвенел он не только над СССР, но и над могущественной Америкой И сентября. Но этот «звон» многие не «слышат» и ныне, как не слышали его в Советском Союзе, когда предпочли «не заметить» первые «звонки» карабахских событий, похоронившие в конечном счете СССР.

Как мне представляется, событие 11 сентября 2001 г., при всей кажущейся пародоксальности, – это самое естественное последствие усиления мирового социально-политического неравновесия. Если первый смертельный удар по глобальному равновесию был нанесен падением СССР, то 11 сентября – это уже второй удар по нему. Он четко обозначил новое качество цивилизации XXI века – отныне она, включая ее основной геостратегический бластер – США, не является более (и далее) неуязвимой. И США подвержены не меньшим рискам для гибели, чем СССР. В этом – суть «второго удара» по глобальному равновесию как предупреждения…

Другая сторона драматического события 11 сентября – это завершение десятилетней эпохи абсолютного доминирования США и конец так называемого однополярного мира. Политологи и сегодня продолжают вести дискуссии по вопросу о том, следует ли считать «правильным» или «неправильным» признание США единой супердержавой и «справедлив» ли «однополюсный» мир? Вопрос же в реальности находится в другой плоскости: во-первых, то обстоятельство, что США – единственная в мире супердержава – это реальность, не зависящая ни от чьих суждений и, соответственно, обладающая огромным влиянием в мире. Во-вторых, это огромное влияние не настолько тотальное, чтобы заставить Мир действовать по ее, супердержавы, правилам, – было наглядно показано 11 сентября. Кажущееся 10-летие абсолютного могущества США и однополюсный мир «по-американски» были похоронены под обломками башен-близнецов Международного торгового центра 11 сентября. Ошибка американского руководства, начавшего войну в Ираке, заключалась не просто в том, что оно «не предусмотрело» в военном отношении возможные осложнения, а прежде всего в том, что оно находилось в плену сознания своего абсолютного превосходства над всем Миром, который – но мнению руководящих кругов США – был принципиально готов «признать» безоговорочное американское доминирование. Но это было абсолютно ошибочное суждение, что и подтвердилось последующим ходом событий в мире.

Падение с этого иллюзорного величия произошло не только через обозначившееся военное поражение в Ираке, не говоря уже об Афганистане, но и в новых социально-политических процессах в Латинской Америке, выразившихся, в частности, в форме «поведения» венесуэльского президента Уго Чавеса, перед которым США оказываются бессильными. И этот последний фактор – бессилие американской силы – более значимый в исторической перспективе, чем возможное военное поражение на Ближнем Востоке или прогнозируемое нападение на Иран, что также не сулит победы Америке.

Современный мир кристаллизуется на новые центры притяжения, в котором действуют как традиционные центры (ЕС и США), так и формирующиеся новые – Восточная Азия, Ближний и Средний Восток, Латинская Америка. Что касается Китая и Индии – это особые цивилизации. Они, как и другие страны региона – Пакистан, Иран, Египет, не будут следовать в фарватере американской или европейской политики. Возможно, некоторые правящие элиты этих стран желали бы этого, но динамизм внутренних общественных процессов в них достиг такого накала в антизападном ключе, что это становится просто невозможным. Китай сегодня стремительно занимает место СССР, как вторая супердержава, причем все еще социалистическая. Если учесть, что эта страна с 1,5 млрд населения, – смешными представляются идейки о том, что «социализм мертв». Социализм олицетворялся не с Кубой и Северной Кореей – как потешаются псевдополитологи России, а с Китаем.

«Вакуумным» с таких позиций остается весь регион бывшего СССР, где Россия упускает шанс стать серьезным региональным центром силы, затеяв неперспективную борьбу с рядом новых государств и конфронтацию с Западом, бремя тяжести которой она не в состоянии выдержать. Похоже, что правящие круги России отказались от интеграции в рамках СНГ, выдвинув неопределенные цели (за неимением таковых). Эта «неопределенность» присутствует, к примеру, в нефтегазовой войне Кремля, в которой остаются непонятными ее мотивы – если не иметь в виду слишком примитивное давление для достижения несущественных целей. Обывательское сознание обычно видит за действиями правителей что-то глубокое, таинственное и сакральное. На самом деле часто оказывается, что там «ничего нет» – кроме реакции на какие-то словесные выражения одного «большого человека» на слова другого «большого человека». С такого рода ситуациями российское общество сталкивается все чаще.

В свете последнего мирового финансового кризиса маятник экономического роста качнулся в сторону Европейского союза. Он может мощно «подпереть» экономику США, не позволить ей войти в депрессию.

Вряд ли может стать серьезным региональным центром политической силы Япония, хотя она и сохраняет позиции второй промышленной державы мира. Существенным ограничителем здесь выступает естественный фактор – островной характер этой страны. Возможно, в будущем следует ожидать возникновения некоего Восточно-азиатского сообщества с тремя центрами (Токио – Пекин – Сеул), о котором в регионе поговаривают уже сравнительно давно. Но контрсилой США и ЕС этот регион не будет. В то же время очевидно, что существующие центры мировой политической силы быстро эволюционируют в наступлении новой мировой политической конфигурации, и становление последней, скорее всего, будет сопровождаться серьезными конфликтами в самых разных регионах мира. Это, несомненно, тоже реальное следствие крушения мирового равновесия после исчезновения СССР.

Международные отношения в контексте «растворения» мирового социализма – 90-е гг.

90-е гг. XX столетия рассматриваются новейшей экономической историей как один из наиболее успешных периодов развития мировой экономики. При этом не принимаются в расчет все трагические издержки умиравшего от псевдореформ множества стран бывшего СССР, включая Россию, ужасающий экономический упадок большой группы развивающихся государств, новый виток роста внешней задолженности в ряде регионов мира, в частности всего Латиноамериканского континента и стран Африки, – на фоне сильнейшей депрессии в этих регионах. Речь в международных исследованиях ведется почти исключительно о ситуации в «великой триаде» (США – ЕС – Япония), всячески восхваляя их экономические достижения и «институциональный» прогресс.

Но даже из этой общей оценки мировой экономической ситуации 90-х состояние отдельных развитых стран было весьма контрастным. Особенно трудной оказалась судьба многих стран мира в начале 90-х гг., когда все центры «великой триады» (США – ЕС – Япония) одновременно оказались в условиях сильнейшей депрессии. Падение СССР, таким образом, совпало с низшей точкой падения мирового экономического цикла. Отметим, что низшая фаза падения факторов производства длилась примерно два года, с 1991–1992 гг. (в Западной Европе) до начала 1993 г. (в США). Затем началась эпоха длительного и устойчивого экономического роста в США и Западной Европе (при сохранении депрессии в Японии). И никакого отношения этот рост к конкретным действиям правительства США (Клинтона) не имел. Таким образом, недавние трудности и кризисы 90-х остались в прошлом. Но уже к началу нового, XXI столетия американская экономика, завершив фазу циклического подъема, оказалась в новом, мощном кризисе. Он был частично решен военно-политическими средствами – вторжением в Ирак.

Однако следует вернуться к этому недавнему прошлому – и даже несколько назад – в эпоху 80-х гг., поскольку в нем лежат события, наложившие свой сильнейший отпечаток на современную политико-экономическую ситуацию. Известно, что любая национальная экономика развивается в соответствии с динамикой мирового цикла, понижательная тенденция которой пришлась на вторую половину 80-х гг. В начало 90-х гг. XX века США вступили, уже пораженные тяжелым экономическим кризисом, начавшимся в конце правления президентства Рональда Рейгана. И все президентство Дж. Буша-старшего совпало с кризисным периодом для американской экономики. Мощный циклический спад был усилен огромными военными программами правительства Рейгана, объявившего СССР «империей зла» и взявшего курс на достижение очевидного военно-политического превосходства над СССР.

Это был период, полный неопределенностей в отношении не только дальних перспектив, но и ближайшего будущего. Об этом времени французский экономист Мишель Альбер в книге «Капитализм против капитализма» писал, что «казалось, американскому могуществу приходит конец – слишком быстро слабеют его позиции». Журнал «Форчун» опубликовал большую статью с поразительным заглавием: «Тенденции к исчезновению марки «Сделано в США»… Рокфеллер-центр, этот символ Америки, был приобретен японцами, колонизирующими мир. Тогда же Массачусетский технологический институт опубликовал свой известный аналитический доклад, в котором авторы пришли к пессимистическим выводам относительно будущего Америки и предрекали их промышленный упадок. В тот период наблюдалось наступление европейской теоретической мысли на американскую. В частности, доказывалось (в том числе Мишелем Альбером), что американская модель уступает свои позиции «рейнской модели», поскольку последняя, «более социально справедливая», превосходит американскую в «экономическом и управленческом аспектах». И что «плохой капитализм» (американский) вытесняется «хорошим капитализмом» (европейским). (См.: Хасбулатов Р. И. Эпоха США: технология доминирования и грядущего упадка // Экономика и политика России. 2000. № 8.)