Текст книги "И 7 (СИ)"

Автор книги: Руслан Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

«Пробив путь в неизведанное – мы протопчем тропинку спасения и для вас, люди! Молитесь за нас! Отряд Павла!».

«Мы пробьемся! Мы попадем в рай еще при жизни! Группа Рыжей Сони!».

«Читаешь это? Знай – мы уже там! У нас уже получилось!».

«Меня все равно почти задушили опухоли. Терять нечего. Класси… помни обо мне, сучка моя! Ты лучшая!».

«Мы видели среди деревьев в ПС что-то большое и быстрое! Боюсь, оно нас сожрет. Но мы пойдем! Мы не вернемся! Вива ля Мутатерр!».

«Если мы сдохнем – так тому и быть! А вы сосите хер!».

«Кости мертвых станут мостом для живых! Аве! Мы верим! Твари Рубикона уже насытились и пропустят нас! Отряд Молочного Роберта входит в Зону Смерти без страха!».

«Мы здесь были. Отряд Клюквы!».

«Один из экзов сдох. Если не вернемся и не заберем сами – вам пригодится. Ищите на в одной из палаток на стене. Там же чуток боеприпасов. Удачи!».

«Мы видели свет вдалеке! Яркий манящий свет! Много света! Рай существует, братья и сестры! Мы дойдем! Мы ДОЙДЕМ!».

«Если кому пригодится – закинули в желтую повозку рюкзак с патронами и ножами. Нам не утащить – сука Няша сдохла от гангрены. Похоронили ее слева от входа под черными битыми плитками. Плюньте туда – порадуйте суку».

«Деревья… деревья шевелятся даже без ветра. Что ждет нас в Рубиконе?».

Пока я дочитывал послания с того света, Ссака уже успела отыскать рюкзак с патронами, а следом и обнаружила могилу сдохшего экза.

– Есть!

– Что там? – не скрывая интереса, спросил я.

– Легкая гражданская модель. Вроде бы… тут столько переделок…. Ноги левые, а если корпус и шлем родные, то руки вообще из говна и камней слеплены… На груди надпись «Чепушило».

– Тащите в броневик – буркнул я, обходя скалу и устремляясь к примыкающей к стене прозрачной стене.

– Сделаем – голос Ссаки сочился удовольствием – Лид… раз нашла я…

– Тебе в него жопу и пихать – кивнул я на ходу – Восстанови его.

– О да…

Улегшись на забитую пылью и дохлыми насекомыми фальшивую траву, я уставился в бинокль, резко приблизив к себе картинку того, что здешние именовали Рубиконом или Мертвой Зоной.

Хрень какая-то…

Передо мной расстилалась широкая – чуть больше километра – густая полоса уже старого леса, что по всем законам природы расползался потихоньку во все стороны, круша здания, измельчая кирпичи и хороня все было под мощными корнями наступающего подлеска.

Да густая, да высокая и даже мрачная, плюс сплошь опутанная лианами и заросшая матерым кустарником, но… это всего лишь лесополоса. Бывший меридианный дугообразный парк, что пересекал сектор Мутатерра от края до края, на одной стороне оставляя нашу «начальную» зону и Дублин за ней, а на другой… да насколько я видел в бинокль там точно такие же полуразрушенные высотки. Мутатерр там продолжается, уходя все дальше к центру мира-убежища Формоз.

Что может быть настолько опасного, что никто из самых дерзких и отчаянных не сумел пересечь эту линию и со свойственным гоблинам победоносным пафосом проорать в эфир – я сделал это! Я пересек Рубикон!

Но этого не случилось.

Если предположить худшее – все смельчаки сдохли. Не факт, что быстро и безболезненно, но сдохли и при этом не сумели никого предостеречь.

Сколько времени нужно полностью заряженному и исправному экзоскелету – пусть даже гражданской модели, но с вменяемым и в меру умелым гоблином внутри – чтобы пересечь на максимально доступной скорости эту полосу препятствий?

Я вгляделся в путаницу лиан, прошелся взглядом по узким звериным тропкам, что терялись в сумраке между деревьев, поднял глаза выше – на могучие стволы с крепкими и здоровыми на вид верхними ветвями. Деревья реально… монструозные. Те, что в самой середке. Этакий частый строй уже седых, но все еще более чем крепких ветеранов – из таких получается отличный младший офицерский состав, что всегда приглядит за молодняком, не допустит паники, бегства и массовых глупых смертей. А еще такие как они чаще всего погибают сами, спасая полудурков молодых… вон как одного великана накренили здешние песчаные бури, а половина ветвей уже мертва… зато молодняк за ним зелен и весел.

Так за сколько сможет рядовой гоблин в экзоскелете преодолеть эту полосу, двигаясь на максималке?

Ну…

Если двигаться по верху… то я бы справился минут за пять… может за четыре, если ветви действительно крепкие, а я в хотя бы полувоенном экзоскелете снабженном прыжковыми бустерами. Если по низу… тут жопа… бежать не получится – придется прорубать себе путь, как мы это делали в джунглях. Опять же все зависит от множества факторов… где-то пробежать по низу, где-то перекатиться, потом прыгнуть, подняться вон ту толстенную ветвь, что вполне выдержит пару центнеров веса, пробежать по ней и, хорошо оттолкнувшись, бросить себя в ту прогалину, откуда торчат сухие ломкие ветви – упало дерево-гигант, наставив скрюченные мертвые лапы в небо…

Минут восемь… это максимум. Для совсем уж недоумка – девять-десять минут.

Если входишь отрядом и тащишь за собой медленный обоз… тут вообще жопа по времени.

Да топографического кретина… бесконечность.

Оглянувшись, я глянул в сторону лязгающего шума и пару секунд смотрел на нечто уродливое и массивное, больше всего напоминающее…

– Вашу мать! – заорала Ссака, в ярости наградив металлического истукана пинком – Хундаскит! В глотки вас и в жопу! Сломанный экз?!

Дергаясь в приступе беззвучного смеха, я отвернулся. Ну да… кто сказал, что нам повезло?

Разве только самый чуток.

То, что я увидел распростертым на сцене никак нельзя было назвать экзоскелетом – ни гражданского, ни смешанного, ни военного назначения.

Это…

– Они впендюрили сюда шлем реального средневекового рыцаря! – орала на весь зал Ссака и акустика здесь действительно была потрясающей, что позволяло расслышать ее слова каждому из сидящих в креслах отдыхающих недомутов – Всобачили внутрь шлема вентилятор с проводом! Да чтоб сука ваши катетеры вам же в пасти лили! Дерьмо! Мерде! Скит!!! А руки?! Руки тоже от рыцаря! Просто лапы средневекового рыцаря болтами прихреначили к корпусу… хм… а торс незнаком…

– Что из серии Райниг – помог я ей – Из тех лимитированных и модернизированных. Мы закупали их вроде как для всех убежищ…

– Серия «Уборщик»? – правильно поняла меня скривившаяся наемница и подытожила – Дерьмо!

– А вот ноги у него боевые – заметил я, опять отворачиваясь – У него копыта от Эксплорера Блэквуд.

– Точно! И ведь выглядят целыми… – упав на колени, Ссака ласково прошлась перчатками по тонковатым опорам с раздутыми коленными суставами и странноватыми на вид огромными ступнями – И что получается? Ноги разведчика, корпус уборщика, шлем и руки от манекена… Дерьмо!

– Починим и модернизируем – бросил я через плечо, продолжая вглядываться в колышущуюся зеленку бывшего парка Свободы – Кормите наших. Передай Рэку, чтобы занялся тем же. Подождем перезагрузки сундуков и двинемся обратно. Ссака…

– Ау?

– Если сумеем оживить это подобие экза – без рук и дебильного шлема с крестом на лбу – у меня будет для тебя задание из разряда «хер тебе, а не выжить».

– Люблю такие – радостно прищурилась Ссака – Там будут расчленители с огромными херами наголос, босс?

– Если не повезет – фыркнул я.

– Я такая невезучая – улыбка наемницы стала радостней – А конкретней?

– Тебя ждет забег на километр туда, а потом обратно – ответил я, кивая на лес за прозрачной стеной.

– Да хоть сейчас.

– Нет – буркнул я, вставая – Тут нужна особая скорость. Пока мы жрем, поставь сюда любой девайс, что способен на качественную видеозапись.

– Добавить еще пару часов документальных передач о природе?

– Час – поправил я ее – Два часа я вам жопы прохлаждать не дам. Варите кашу с арахисом и назад в Форт.

– Принято, лид… но их же мать… кто вообще мог додуматься прихерачить руки музейного рыцарского доспеха к корпусу уборщика?! Это же хрень!

– А я одобряю – ответил я, бросая еще один взгляд на стального уродца посреди сцены – Защищайся чем можешь. От зубов кропоса эти перчатки защищали неплохо. Видишь следы?

– Трудно не заметить – кивнула наемница, вместе со мной задумчиво глядя на исполосованные когтями и клыками рыцарские руки, одновременно втирая в сцену окурок с золотым фильтром – Ладно… лишнее отсечем… и попробуем восстановить… да?

– Да – кивнул я, закидывая на плечи рюкзак – Да…

* * *

По возвращению в Форт я как зашел в барак, так в нем и остался. И остальных не выпустил – не считая Хорхе и его выводок. Они и поперли содержимое открытых нами сундуков заказчикам, а остальное добытое на продажу. Причем Хорхе, не забыв о шлеме и кирасе, шагал с таким спокойствием и достоинством, что любому встречному становилось ясно, что это мрачному гоблину дорогу лучше не переходить.

Раздевшись, вычистив снаряжение, оставшись в грязной потной футболке и трусах, но вымыв ноги и натянув свежие носки, что обернул портянками и утопив эти сэндвичи в вонючих ботинках, я вышел во двор и молча шагнул к той самой «гиблой оси», как я прозвал колесную пару от грузовой платформы. Под всеобщими взглядами наскоро размялся и приступил к делу, потащив мокрую скользкую железяку по двору, перетаскивая через новые кучи камней, что сменили собой раздробленные. В теньке у стены уже собрались желающие поглазеть, рядом с ними переминались те, кто собирался попытать свои силы в тренировке на силу и выносливость. Из окна выкрикивал свои призывы жирный мут Ватруха, предлагая всем делать ставки. Дальше я уже ничего не слышал и не видел, предпочтя полностью уйти в спокойные текучие мысли о дальнейших действиях, в то время как мое тело хрустело и трещало, силясь не надорваться и перетянуть клятую тяжесть через очередной булыжник. Когда мир почернел и съежился до крохотного белого пятна, я услышал победный вопль Ватрухи:

– Восемнадцать! Сука восемнадцать полных ходок! Наш доблестный командир ставит новый рекорд!

Шатнувшись, я упал на колено, уперся руками о землю и замер, чувствуя с какой безумной силой в мозгу херачит пульс, что вздувает мозговые вены, пучит мои глаза изнутри, ритмично бьет по стенкам черепа и тарабанит по шейным артериям. Потребовалось пару минут, чтобы мир снова чуток посветлел, а я наконец сумел подняться и, двигаясь исключительно вдоль стеночки, дошагал до ближайшей душевой кабины. Постояв под теплым душем, хлюпая мокрой обувью, я вернулся в барак, слепо ведя взглядом по перевозбужденным недомутам, что горячо обсуждали новый рекорд и заодно хохотали над мрачным как дохлая жопа Мао Тяжеловесом, что как раз сегодня утром, после небольшого успеха в тренировке, во всеуслышание поклялся, что побьет сраный рекорд гоблина Оди.

Мао опять клянется!

Денег у него нет, но он ставит свою душу на кон в обмен на пятьсот соло ставки! Он побьет рекорд гоблина Оди или станет боевым рабом барака!

Ну да… на кой хер мне раб барака, что жрет за пятерых, а работает за одного? В жопу эти отголоски экономики прошлого….

Мао клянется побить мой рекорд…

В этом и есть его ошибка. Я не рекорды ставлю. Я втаскиваю на следующий уровень бытия. Чем я выносливее, быстрее и сильнее, тем больше шансов выжить и посрать на все рекорды мира. Восемнадцать ходок с колесной парой? Что ж… значит я смогу утащить с поля битвы не только себя, но и раненую жопу камрада. А может и двух подранков утяну…

За моей спиной к колесной паре уже подступил первый из десятка Рэка, а сам рыкающий лейтенант, бережно обращаясь с раненой рукой, с отвращением цедил воду из фляги и хрипло отдавал команды остальным. Орк уже знал мои планы на следующие часы – тренироваться до упада, жрать до отвала, а затем заваливаться всем спать и не отрывать головы от нар до пяти утра. Ну а потом снова здравствуй Мутатерр…

Упав на кровать, я подтянул к себе железную миску с жирной даже на вид пшенкой и, скрежеща ложкой, принялся жрать, глядя на матерящуюся Ссаку, что с парой помощников занималась разборкой притащенного нами экзоскелета.

Много я от этого калеки не ждал.

Хотя бы спинной энергоблок и ноги разведчика, запитанные по аварийному протоколу в качестве внешних мышцы, с возможностью корректировки режимов через экран планшета. Да опасно. Да может вырвать ляжки с корнем прямо из мясной развилки. Но Ссака справится. И если у нее получится оживить эту технику хотя бы частично, то завтра у нас появится реальный шанс заглянуть в лесной сумрак Мертвой Зоны. Именно заглянуть – а не расхерачить там все с воплем «превентивность с-у-у-ука». Для чего?

Да пока хер его знает.

Но хочу знать.

– Лид! – в барак вломился покрытый потом Рэк, по-прежнему прижимая отравленную лапу к груди, но при этом выглядя так, будто только что завершил убойную тренировку. И судя по красным вдавленным следам на шее и плечах так оно и было.

– Че? – отозвался я, отодвигая пустую миску.

– Я тут пару минут приседал с самодельной штангой. Гоблины смастерили.

– Вижу, что приседал. И? Ждешь от меня оценки внешнего вида жопных мышц, орк?

– Да не! Я ж на спор приседал! Забился с одним смуглым микро-засранцем на свой автомат.

– А если бы проиграл?

– Я?! – изумился Рэк – Проиграл этому микросу? Ха! Хотя ноги у него толстенные – и все мышцы! Вот странно, сука – у него ляжки и руки мускулистые, а остальное так себе… как он так?

– Че тебе надо, орк? – устало вздохнул я, чувствуя, как начинают приходить в себя перенапряженные мышцы.

– В общем проиграл он! И вот что он отдал – на ладони орка лежало два одноразовых пластиковых дозера с замысловатой маркировкой.

Подавшись вперед, я сгреб один и вчитался в невероятно крохотный шрифт.

Изотон-витамитон-буст боевой концентрат Сурв-восставитон.

– Сундучная добыча? – поинтересовался я, переворачивая шприц и глядя на стандартную эмблему Бункерснаба. Увидев тонкую полоску, я тихо потянул и защитная упаковка с хрустом содралась, обнажая чистенький пластик.

– Я тоже так подумал – кивнул орк и, сграбастав мою кружку с компотом, в несколько глотков осушил ее – Так и сказал тому микро-упырку.

– И?

– А он чего-то замялся – пояснил Рэк – Тут видишь какое дело, командир – спор ведь у нас спонтанный получился. Он сказал – я не смогу. Я возразил культурно. Он кровь с хари утер и опять за свое – не сможешь ты мол и все. Тут я совсем огорчился, но бить уже не стал и предложил забиться на спор. Он тут же мой автомат запросил.

– А ты сходу согласился…

– В точку! В себе я уверен. Рука болит, но ноги целые. Опять же аптечка родная нехило меня накачивает всяким.

– Ты выиграл.

– Ага. А затем ему и преподнес – раздалживайся. Но равноценным. А у него кроме десятка песо, убитого пистолета и пары десятков патронов и нет нихрена. Я сказал – мало. Он развел лапами и пошел куда-то. Я поймал, встряхнул его разок. И вытряхнулись вот эти шприцы – он их в штанах под яйцами парил. Ты не кривись, командир – там пакет сверху был. В общем спор закончен, выигрыш есть, а в башке у меня мысль – а ведь шприцы непростые…

– Это какой-то пусть простенький, но все же пост-боевой коктейль – согласился я, пытаясь стряхнуть сонливость – И такой товар не найти в обычных взрывных сундуках. Мы уже сколько вскрыли начальных сундуков?

– Десятка три. Даже больше. И ни в одном сундуке таких вот шприцов не было.

– Восьмерка или семерка… ну может иногда встретиться такое в шестерке – сказал я, вертя в пальцах дозер – Мы такие уже вскрывали, но для здешних это непростая задача. Потому здешние заправилы нас и наняли для такой работы.

– И раз такие шприцы только в крутых сундуках… получается есть еще один крутой отряд вроде нашего?

– Разве что тайный – хмыкнул я – Не думаю. Иначе мы бы знали, что кто-то скупает крутые карты-ключи, но они все стекаются к смотрителям Форта. И не помню, чтобы за прошедшие дни кто-то еще брал реально тяжелые задания у системы.

– Тогда откуда? Не жопа же его родила эти дозеры из глубин зловонных…

– Запросто и родила – буркнул я, рывком выдергивая пластиковую заглушку первого предохранителя.

Следом с хрустом скрутил крышку, обнажая красную кнопку. Приставив дозер к руке, вжал кнопку и, дождавшись, когда сложная смесь войдет в кровь, бросил пустышку на стол и продолжил:

– Это может быть след, Рэк.

– След куда?

– Когда ты дозеры забирал он пытался прикрыться чьим-нибудь громким именем? Орал что-нибудь про то, что его крышуют заправилы Форта или крутая боевая группа?

– Не. Шипел сквозь зубы и пытался отобрать. Но не получилось у него нихрена. Так куда этот след может вести?

– В ту самую рожающую жопу – ответил я, глядя, как Рэк впрыскивает себе в лапу второй дозер – Этот микро-засранец может быть в контакте с сурверами.

– Так и мы с ними в контакте. Садовники Мутатерра которые…

– Но ведь есть и другие – усмехнулся я, опрокидываясь на кровать – Ты запомнил его?

– Ага – уверенно кивнул Рэк – Как и его дружбанов. Приметливые недомуты. Хотя этот микро-упырок обычный гоблин. Че делать?

– Как вернется Хорхе – опиши ему их поподробней. Пусть наведет справки.

– Понял, командир. А потом – бухло и девки?

– Компот и подушка – отозвался я и, показывая пример, устроился поудобней и набросил на себя одеяло – Всех касается.

Тяжко вздохнув, помрачневший Рэк пошел командовать, а я, не успев поправить одеяло, провалился в сон.

Глава 5

Глава пятая.

Заживо освежеванная мирно спала внутри сложного медицинского раствора. Войди сюда кто непосвященный, он бы решил, что стоящие рядом с огромным контейнером любуются плавающим трупом. Но следом – если его не скрутит блевотный позыв – он бы заметил, как мелко подергиваются конечности этого тела, в котором далеко не сразу можно было опознать именно женщину. Вернее, девушку семнадцати лет. Ею она была раньше – до того, как с нее был снят весь кожный покров, а также ампутированы груди и немалая часть ягодичных мышц. Теперь же это был просто кусок мяса… с очень богатым и крайне влиятельным отцом.

Он и стоял рядом со мной, тяжело опираясь одной рукой о резную трость, а другой вцепившись в плечо телохранителя. Старик никак не тянул на отца семнадцатилетки – он уже давно разменял тринадцатый десяток лет. Впрочем, обычно он выглядел куда моложе. И на ногах стоял крепче. Но любого выбьет из колеи подобное.

– Мы успели – в десятый раз повторил старик, наконец смиряясь и обреченно опускаясь на давно стоящий за его спиной жесткий деревяный стул – Мы успели в последний момент.

– Да – опять кивнул я, не сводя взгляда с погруженной в кому девушки.

Она дышала насыщенным кислородом раствором, что заодно усыплял ее и ускорял регенерацию тканей. Но пока даже самая современная медицина не могла справиться с подобными повреждениями и улучшения в ее состоянии не наблюдалось. Хотя еще рано судить – она плавала в этом аквариуме только вторые сутки.

– В молодости я совершил страшный проступок – чуть отдышавшись, продолжил старик, дрожащей рукой принимая от телохранителя крохотный стаканчик с мутноватой рисовой водкой – Я пошел против семьи. Ты понимаешь о какой семье я говорю…

Я коротко кивнул. Мафия.

– Мой род связан с семьей много веков. И только это сохранило мою жизнь. В качестве наказания мне запретили иметь детей… и лишь ценой целой жизни я заслужил прощения. Сто лет. Почти сто лет я служил верой и правдой, выполняя любые указания и не смея поднять глаз. Пятьдесят лет назад я получил прозвище коулунский мясник. Еще через десять меня стали называть драконом Жемчужной реки….

– Да… – коротким словом и кивком я подтвердил свою осведомленность, избегая прямого общения с собеседником. С ними сложно – прямо по имени не назвать, а величать старшим братом или того хлеще мне не хотелось. Но старику было настолько плевать, что он не обратил внимания на скупость моих слов. Он продолжал изливать душу незнакомцу, что был вшестеро моложе его…

– Двадцать лет назад я получил право на продолжение своего рода… величайшая милость от великой семьи…

На этот раз я просто промолчал.

– У меня два сына. И одна дочь. Янмей. Моя младшая и любимая Янмей. Она всегда была при мне. Всегда была моей опорой. Она стала тем огнем, что отогрел мое давно застывшее сердце… Речь уже не о продолжении рода. Мне уже плевать. Я перегорел – древнее лицо исказилось в яростной гримасе – Срать я хотел! Смекаешь?

– Да.

– Но моя Янмей… мой любимый росток… ей было дозволено все. И никто не смел ей возразить даже взглядом – ведь все знали чья она дочь! Понимаешь?

– В этом и проблема – я впервые ответил более развернуто, заодно подкуривая сигарету от старомодной бензиновой зажигалки. Вдохнув струю крепкого дыма, я протянул початую пачку старику, дождался, когда он трясущейся рукой выберет сигарету и подкурил ему, только затем продолжив – Все знали чья она дочь. И жила она в этой самой небесной башне, что стоит на краю затопленного полуострова, посреди руин некогда великого города.

– Гибель Гонконга изменила многое…

– Он не погиб – возразил я – Удар цунами убил не всех. И многие здания устояли. Следом вы воздвигли одну из первых небесных башен мира. Построили Великую Дамбу, что вырвала большую часть полуострова обратно у моря… Да… и твоя дочь жила на верхних уровнях все еще достраивающейся небесной башни. Жила в замкнутом богатейшем квартале, что занимал два этажа, куда допускались лишь избранные… В этом и проблема… всего два телохранителя?

– Да кто бы посмел…. КТО БЫ СУКА ПОСМЕЛ?! – с хриплым каркающим криком старик отбросил сигарету и она, прочертив в полусумраке большого зала огненную дугу, упала на старинный ковер.

Один из охранников молча и торопливо шагнул, подобрал окурок и, раздавив огонек пальцами, вернулся обратно, в то время как его господин уже подкуривал следующую сигарету.

– На нее напали посреди родной территории – подытожил я, даже не пытаясь придать своему лицу выражения соболезнования – Сигналы ее внутренних чипов были экранированы. Но затем сигнал снова появился – через десять часов – и вы рванули туда. И нашли Янмей…

– Нашли ее? – прошипел старик, кривя рот так, будто его прямо на моих глазах убивал инсульт – Нашли?! Они украли ее лицо! ЛИЦО! Не оставили ничего! Взгляни!

Я опять кивнул, изучая освежеванное лицо девушки. Ее глазные яблоки не выражали ничего – чтобы не раздражать их светом, врачи отключили глазные нервы, погрузив девушку в кромешную тьму. Но к ее голове было подключено современнейшее устройство виртуального погружения. По сути, Янмей находилась не в медикаментозной коме – ее разум был отправлен в достаточно привычном для нее направлении. Что-то виртуальное и безумно модное. Игра с единственным, но бесконечным мегаполисом, где почти всегда хорошая погода, где нет кислотных дождей и затопленных городов, где нет постоянных войн и всегда царит мир. Зато там можно наслаждаться вкусной едой, общением, безопасным трахом и вообще быть тем, кем захочется, отказавшись от ношения вечных масок и не пытаясь соответствовать своему положению в обществе. Кто сказал, что быть дочерью крутейшего мафиози – это супер? Это то еще дерьмо, если ты желающая свободы и веселья малолетка…

– Вы нашли ее в анонимно выкупленной трущобной больничке – продолжил я повторять то, что знали все вокруг – Она лежала на операционном столе под манипулятором дымящегося рободока. Ему выжгли мозги, чтобы вы ничего не смогли узнать.

– Да… – похоже, настала очередь старика отвечать односложно.

– Ее перевезли сюда. Опознали… подключили к системе жизнеобеспечения и теперь ее жизни ничего не угрожает.

– Не угрожает – подтвердил старик и по мелькнувшей в его выцветших глазах тени я увидел, насколько близко он к тому, чтобы снова взяться за топор и опять превратиться в коулунского маньяка, что в свое время бродил по тонущему, но полыхающему Гонконгу и превращал мародеров и насильников в крупнорубленую свинину. Я видел те записи. Да все в мире это видели. И только одно это должно было удержать любого психа даже от лишнего взгляда на дочь этого психопата.

– Верни мне мою дочь – тихо произнес резко успокоившийся старик и с хрипом втянул в себе сигаретный дым – Верни ее…

– Кожу – продолжил я.

– Лицо… верни лицо моей дочери.

– Восстановительная хирургия в наше время способна на чудеса – заметил я.

– Верни мне все до последнего волоска. Верни каждый миллиметр ее кожи. Назови мне имя того, кто осмелился. Дай хотя бы имя. Но если притащишь его или их живыми к моим ногам… то ты получишь желаемое…

– Я сам ничего не хочу – равнодушно пожал я плечами.

– Твои хозяева.

Я лениво качнул головой:

– У меня нет хозяев. И не будет. Лучше уж сдохнуть.

Заглянув мне в глаза, почти всемогущий в этой части планеты – еще обитаемой ее части – старик тяжело вздохнул и неожиданно признался:

– Может и мне еще лет девяносто назад просто стоило исчезнуть… чем плоха жизнь рыбака где-нибудь в заднице мира?

– Тем, что задница мира уже дымится от кислотных ожогов, а отрастившая лапы рыба с радостью бросается в плавящиеся сети, чтобы убраться из несущего смерть океана?

– Сто лет назад такого еще не было…

– Что ж…

– Я знаю из своих источников, что ты ищешь тех, кто…

– Охотников за татуированной кожей – ответил я, подкуривая следующую сигарету и переводя взгляд обратно на девушку – Каждый сантиметр кожи вашей дочери был покрыт татуировками… сам я не видел, конечно, но успел просмотреть по пути сюда ее социальные аккаунты. Янмей представляла собой произведение искусства. Столько цветов… такие темы… такое качество… Неудивительно, что кто-то пожелал заполучить себе такое.

– Еще я слышал, что несмотря на свой возраст ты успел убить сотни людей. Собственными руками. Говорят, что первую свою жертву ты прикончил еще когда был совсем мальчишкой…

– Вернуть кожу Янмей – кивнул я и, чуть подумав, качнул головой – Я не могу обещать. Да я иду по следу тех, кто охотится за… подобными сувенирами. Но не факт, что мне удастся их найти. А если и найду… никто не может гарантировать, что ее кожа уже не замочена в сохраняющем химическом растворе или того хуже…

– Того хуже?

– Кожу могли набить начинкой из мяса, риса и изюма – пожал я плечами – Зашить, придать форму человеческого тела, полить маслом и запечь в духовке на медленном огне. А затем сожрать…

– Сожрать – абсолютно бесстрастно повторил мои слова старик – Мою дочь…

– Ее кожу – поправил я – Сама она жива.

– Отыщи! Я дам столько бойцов, сколько понадобится! Любая техника! Любое оружие! Ты пройдешь в любое место куда пожелаешь – я обеспечу проход! Найди части моей дочери! Найди тех, кто сотворил подобное! И тогда ты получишь те четыре острова, что пожелали получить твои хозяева из Атолла!

– У меня нет хозяев.

– Ты понял меня!

– Мы договаривались иначе. Атолл хочет купить эти земли у вас.

– За деньги – не продается! – отрезал старик и отвернулся к аквариуму с грезящим куском мяса – Ты слышал меня, убийца! Бери след! Ищи!

– Бери след – тихо повторил я и оба телохранителя синхронно качнулись ко мне, безошибочно уловив послышавшуюся в моих словах угрозу.

Бросив им под ноги тлеющий окурок, я отвернулся и зашагал к стене, где начал открываться проем, за которым бушевала непогода. Оборачиваться я не стал и не замедлял шага, пока не оказался на опасно узком причальном мостике, на чьем конце подрагивал мой флаер.

Усевшись, я ударил по кнопке разблокировке – нарушив этим все правила – и машина рухнула вниз с еще не работающим двигателем. Системы врубились автоматически. Выбрав точку назначения, я откинулся в кресле и прикрыл глаза, стараясь успокоить рвущую меня на части ярость. Спокойно… спокойно… да с тобой обошлись как с собакой ищейкой… привыкай. Раз подписался на это глобальное дерьмо – придется привыкнуть ко многому.

Привыкай…

Приткнувшись к стене, флаер повис на стенных держателях, а для спуска ресторан предоставил передвижной эскалатор вместе с улыбчивым прислужником. Отпихнув упырка, я слетел по ступеням, миновал согнувшегося в поклоне метрдотеля, один за другим миновал несколько залов, что становились все меньше и все роскошней с каждой новой распахнутой дверью. И наконец я оказался в помещении размером с обычный гостевой зал, где стояло всего два стола и лишь один предназначался для еды, а второй служил для игры в покер. Второй стол был занят, а вот за первым восседал лишь один едок – белокурый блондин, что в свои пятьдесят пытался выглядеть на двадцать.

– Привет, Од… – не успев закончить приветствие, он с размаху приложился лбом о пустую тарелку с мясным студнем. Разлетелись осколки, по скатерти потекли красные ручейки.

– С-сука! – прошипел я, вскидывая вторую руку и всаживая по пуле в каждого из полетевших ко мне хренососов от соседнего стола. Третья пуля влетела в рот выронившего карты крикуна. Запоздало повскакивали остальные, но тут же замерли, когда в зал влетела обезбашенная девка в экзоскелетном корсете и с крупнокалиберным пулеметом наперевес.

– Ты чего… – проблеял блондин – Эй…

Подобрав осколок фарфоровой дорогущей тарелки, я взрезал трясущуюся щеку блондина и, дождавшись, когда затихнет его крик, тихо сказал:

– Я тебе сказал – сними лоскут кожи с правого предплечья. Лоскут, где нарисован улыбающийся дедушка – ее гребаный папаша… Этого бы хватило для нанесения страшного оскорбления. Рану следовало продезинфицировать, рыдающей девке вколоть обезбол и успокоительное, а затем отпустить к херам… Да? Я так тебе сказал? Еще я велел тебе сохранить тот лоскуток в физрастворе. Чтобы можно было приживить обратно… я ведь так тебе велел?

– Послушай…

– А ты… ты ОСВЕЖЕВАЛ ЕЕ?!

– Деньги! – торопливо выкрикнул блондин и тут же опять заорал и на этот раз куда громче, когда фарфоровый осколок глубоко ушел под его выпученный левый глаз – А-А-А-А-А!

Ухватив его за волосы, я с силой впечатал его голову в стол и крик оборвался.

– Я ведь четко все разъяснил…

– Деньги! Я… каюсь! Я проигрался! Прямо здесь! За тем столом! Позавчера! И я был под наркотой! Проболтался, что получил охеренный заказ. Денежный! Скоро раздолжусь! И тут-то мне и предложили аннулировать долг и добавить втрое больше бабла, если я…

– Да?

– Если я целиком освежую девку. И он знал о ком речь! Знал чья она дочь, но ему было посрать! Я серьезно! Он прикроет нас!

– Кто?

– Имени не знаю! Но печенью чую – опасный тип! Синеглазый, высокий, тело как у бога атлетизма. И прямо под столом ему насасывала самая красивая девушка из всех, что я видел. Жрала мороженое и насасывала…

– Где ее сраная кожа? Где ее лицо? Уже отправил? – я с такой силой сжал пальцы на его скальпе, что почувствовал, как лопнула дряблая кожа.

– А-А-А! Стой! Нет! Еще нет! Она в холодильнике! В специальном сохраняющем растворе! Через час прибудет курьер!

– Что за раствор?

– Сохраняющий! Кожа жива!

– Почему?

– Он сказал – без лишних повреждений. И с сохранением жизни. Ее вроде бы пересадят!

– Кого?

– Кожу! Лицо! Все целиком! Кому-то другому. Я так думаю – он тоже был под диким кайфом и что-то бормотал про то, что идея о повторном приживлении картины просто чудесна, но что трудно отыскать кого-то с подходящими телесными мерками, но такое веселье того стоит! Послушай! Я накосячил! Но… я спасал свою жизнь. У того типа были безумные глаза! Безумные!