Текст книги "И-5 (СИ)"

Автор книги: Руслан Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Добро пожаловать, гордый Оди! С праздником тебя! – ослепительно улыбнулся мне выскочивший из приоткрытых широких металлических дверей горбатый пузатый карлик в длинном одеянии похожем на великанскую майку, что достигала почти до земли. Из дыры в майке, чуть левее пупка, торчал начищенный до блеска медный кран.

– Заткнись и веди.

– Ладно! – едва заметно поклонившись, карлик громыхнул подвешенными к поясу кружками и торопливо засеменил к дверям – Я Тякиноко!

– Мне посрать.

– Ты зол и устал… кожа обожжена… вот… – остановившись, карлик снял с пояса одну кружку, стукнул ей о торчащий из пуза металлический носик, повернул кран и в посудину полилась желтая струйка – Вот! Прими от всей души, дружище Оди! Триста граммов целительной амброзии в твой рот из чрева моего! Испей моих выделений!

Я так неспешно сдавил ему горло, что он успел понять свою ошибку и торопливо прохрипел:

– Не моча! Не моча! Я Тякиноко! Я сучий Тякиноко! Гриб! Чайный гриб! КХ-Р…

Пару секунд я думал, потом еще столько же смотрел на дрожащую кружку, поднятую рукой почти покойника. Наконец принюхался и разжал пальцы, отпуская горло горбатого карлика. Вытерев руку о его майку, я зашагал дальше, а хрипящий ушлепок с краном в пузе поспешил за мной.

– Ты зол… так зол… твоя кожа обожжена….

– Убью.

– Ты умел… убиваешь быстро… ты безжалостен и любишь проливать кровь… – приостановившись, карлик влил в себя вышедшее из крана, повесил кружку обратно на пояс и опять поспешил за мной, не ведя, а следуя и продолжая говорить – Вот почему великий Зилрой сразу приметил тебя…

– Это что? – задумчиво спросил я, уставившись на пристенные живые украшения.

За металлическими дверями обнаружился вполне ожидаемый широкий недлинный коридор, что выходил в округлое и чуть утопленное в скалу помещение первого этажа. Вверх вела столь же ожидаемая винтовая лестница, по центру находилась забранная решеткой лифтовая кабина, куда я соваться не собирался. В полу, у входа в зал, имелись ведущие еще ниже закрытые сейчас стальные створки. Вверху замерли крюки погрузочных машин, а выше, на высоте третьего этажа, я увидел заставленную ящиками решетчатую платформу – похоже, это зона загрузки, где все собранное уходит в кабины канатки.

Меня же заинтересовали сидящие у стены пузатые ушлепки с настолько гигантскими раздутыми животами, что они покоились на отдельных подставках. Обнаженные гоблины, раскинув ноги, привалившись к мягкой обивке стены, все как один пялились на несколько мерцающих перед ними экранами, откуда неслись знакомые еще с ВестПик звуки приторных сериалов.

– Роберто! Как ты мог! Трахнул мою сестру? Трахни и меня! Давай, бессердечный ублюдок! Трахай!

Моргнув, я перевел взгляд на двух гоблинш в шортах и майках. Ловко переступая через ноги сидящих у стены, они кормили пузанов, придерживая у их ртов тарелки с жидкой бурой кашей. Запихнули ложку – и к следующему. А всего пузанов было семь, хотя у стены имелось место для восьмого, но оно пустовало. Третья девушка, воркуя что-то на ухо шестому пузану, что громко чмокал губами и влажно попердывал, обрабатывала рукой его дряблый член, явно пытаясь добиться оргазма. Четвертая гоблинша, отставив тарелку, прислушалась к происходящему внутри задрожавшего живота седьмого пузана, поспешно подставила под торчащий из пуза кран банку и внутрь полилась прозрачная красноватая жидкость.

– Все условия для сладкой жизни и хорошего качества истинного алокаля! – похвастался карлик и горестно поник – Жаль я не могу жить также хорошо… Конкурс велик! Сейчас за место десятого священного хряка бьются семеро!

Я молчал, вглядываясь в отекшие лица живых сосудов, а гоблинша продолжала сливать из дрожащего урчащего живота жидкость, что становилась все темнее, пока почти не почернела.

– Алокаль премиальный – едва ли не шепотом произнес карлик Тякиноко – Только на экспорт! Почти настоящий вкус легендарной коки с ромом! Добавь льда – не отличишь! Бьет по голове мягко как кувалда в подушке! И почти никакого привыкания… Скажи, Оди… хочешь отведать почти настоящий куба либре?

– Двигай жопой.

– Двигаю… еще как двигаю… мой приватный танец зажигает самые черствые сердца – заверил меня горбатый карлик – Тяжело быть столь красивым… когда я медленно двигаю тазом и вкладываю свой крантик в жаждущие уста… О! У мягкорукой Зофи получилось! Шестой испустил струю! Испустил струю! Его алокаль будет крепче и слаще… Умничка Зофи!

Вытирая вспотевший лоб, гоблинша улыбалась с гордостью отменно потрудившейся работницы, вытирая мокрую руку о свою майку.

– Я плесну тебе в ротик из двух своих кранов сразу! – томно пообещал карлик, стоя на винтовой лестнице – Мой личный коктейль! Ты хочешь?

– Хочу!

– Ты хочешь?

– Хочу! – еще чаще закивала Зофи.

– Ты хочешь? – повысил голос Тякиноко – УГХ!

От моего пинка его швырнуло вперед и он лишь чудом не упал, торопливо засеменив вверх.

– Да-да… я увлекся выдачей премиальных… Поверь, Оди – работников надо поощрять! Пряник лучше кнута…

Он продолжал говорить, но я не слушал, поторапливая его пинками и не забывая изучать внутренности маяка. Когда мы сделали два круга и оказались на решетчатой платформе, я убедился, что не ошибся – мы добрались до зоны загрузки. Над решеткой замерла пустая кабинка с открытыми створками, у стены выстроились в ряд воняющие подпорченными морепродуктами пластиковые контейнеры. Выход наружу был заблокирован тяжелой решеткой.

Мы двинулись дальше, пройдя мимо даже не заметившей нас компании бухающих гоблинов, торопливо закусывающих из стоящего между ними пластикового корыта полного густого супа из водорослей и моллюсков. Там же мелькали распухшие шипастые рыбьи головы и хвосты, а порой лапа жадно жующего гоблина цепляла что-то длинное и тягучее, отправляя в пасть и с хлюпаньем втягивая мясную спагетину. Брызги, сопение, сосредоточенные глаза не отрываются от десятилитровой бутылки мутного стекла, где едва розовой жидкости осталось на четверть, а плавающим внутри головастикам уже не хватает места, и они лезут на стекла.

– Башенное мясо чтит праздники – гордо заметил карлик, на ходу вздернув майку и с наслаждением почесав между мохнатыми ягодицами. Закончив, он заботливо смазал торчащий из живота крантик вычесанной жопной слизью и с удовлетворённым вздохом пояснил – Сыро здесь. И соль жрет металл. Главное смазывать. Может все же налить кружечку бодрящего? И для мозгов полезно! Витамины внутреннего брожения, Оди! Это надо ценить!

Глядя на стенное панно, выложенное из черепов ребер и тазовых костей самых разных тварей – включая гоблинов – я не ответил, пытаясь понять, зачем было выкладывать из костей изображение двухбашенного маяка внутри его самого. И странно, что в центре одной вылепленной из ребер башни горит зеленый огонек, а в другой лишь чернота.

– Что случилось с сукой Зилрой, гоблин? – поинтересовался я у горбатой спины и карлик споткнулся на очередной ступеньке, с испугом вскрикнул, выбрасывая перед собой руки. Дебил промахнулся – его руки ушли в пустоту между ступеньками. Я помог, поймав упырка за спутанные волосы и рванув на себя.

– А-А-А-А-а-а-ай…. А даже неплохо… – хрипло простонал Тякиноко.

– Что с сукой Зилрой из потухшей башни, гоблин?

– Я чан! Чан грибной! Не надо… не могу сказать… он не любит, когда нарушают его волю! Не любит! Он мне крантики местами поменяет!

– Да ну?

– Оставь его, Оди – донеслось сверху.

Глянув туда, я увидел высокую и какую-то усталую даже на вид долговязую фигуру в длинном распахнутом малиновом халате. Одежды под халатом я не заметил, а вот металл блеснул…

Показался главный крантик старого маяка?

– Оставь – столь же устало повторил малиновый халат и махнул рукой, исчезая в сумраке наверху – Пойдем… выпьем… я зажарю тебе марлина… Тебе берегового самогона? Или из наших пупков изопьешь?

– Самогон – буркнул я, отпуская карлика и вытирая руку о стену – Свали, гриб чайный…

– Может повторим борьбу страстных равных, Оди? Мои крантики всегда к твоим услу… – поймав мой взгляд, карлик осекся, съежился и начал стекать со ступенек.

– Где долбанная Зилра? – крикнул я в царящий сверху сумрак, заодно отмечая, что за все время поднятия не засек ни одной красной или иного цвета системной полусферы.

– Жопу и яйца сестры жарят сектанты, Оди. Спасешь ее член из огня? – эхом отозвался старый маяк.

– Нет.

– Не бесплатно, убийца, не бесплатно.

– Что дашь? – столь же громко поинтересовался я, чуть ускоряя восхождение по гремящей винтовой лестнице.

– Конторист Зирвелла ушла вместе с сестренкой. И книгу свою увезла с собой…

– Дерьмо! – рявкнул я, выходя на верхнюю площадку маяка.

Надо мной прозрачная крыша с металлическим каркасом. Я вижу основание лампы, вижу странную пушку, опутанную проводами, вижу солнечные панели. И вижу две лестницы, что ведут в противоположные стороны от площадки – к двумя поднятым зубцам Вилки.

– Но книга Зирвеллы – не плата… – сидящий где-то посередине одной из лестниц малиновый халат всхлипнул и тяжело поднялся – Нет… просто факт… а заплачу я тебе оружием, снаряжением, бухлом, жратвой и даже собственной жопой если придется. Только спаси мою сестру.

– А Зирвеллу?

– А Зирвеллу в жопу… из-за нее все и случилось… Сука! Нельзя без разрешения совать свой нос в чужие жопы – особенно в жопы сектантов! Тупая сука-конторист! – поднявшись, малиновый халат вышел на свет и протянул руку. Я с готовностью вытер о его рукав остатки слизи с волос карлика и ободряюще кивнул:

– Где самогон и марлин?

– Пошли – кивнул долговязый хрен с узким лицом хищного усталого хорька, черными длинными волосами и зелеными глазами с почему-то белыми густыми ресницами.

– Почему я? – для начала я задал самый простой вопрос.

– Я видел, как ты убивал… и могу точно сказать, что ничего подобного не видел никогда прежде… ты ведь опытный убийца, так?

– Что ты… я просто гоблин из жопы мира – оскалился я – На трахнутых тунцах приплыл.

– Тунцах? Не надо дешевой безалкогольщины, дружище! Тебя, как и всех выкинула кабинка канатки… погоди… у тебя память стерта? Больно уверено ты разговариваешь…

– Где долбанный марлин?

– Все будет – кивнул Зилрой, толкая стальной люк, что послушно и легко поднялся – Бухла хватает. Но зря ты отказался от чайного гриба Тякиноко, Оди… там есть чему душевно изумиться.

– Ага – зевнул я.

– А чем это пахнет рукав моего халата?

– Изумлением Тякиноко. О… вот это дело… – подцепив с заставленного различными бутылками столика одну, открутил металлическую крышку, принюхался, изучил этикетку с надписью «Кокос-43» и только затем огляделся, делая первый глоток водки.

Трехэтажные апартаменты. Не больше и не меньше. Этажи соединены металлическими лестницами. Нижняя зона представляет собой недавно засранную зону отдыха – это прямо чувствуется, что недавно. Два мягких дивана со скомканными покрывалами, потухший большой экран, а над ним нашлепка красной полусферы на стене. Полусфера крутнулась, на меня уставилось два темных стеклянных зрачка. Поиграв с молчаливой системой в гляделки, я продолжил осмотр. Все… стандартно и с безнадежной неумелой попыткой придать роскоши этому месту. Какие-то старые картины на разную тему, зато с одинаковыми ободранными золоченными рамами, починенная деревянная мебель с остатками полировки… А вот это интересно… я на минуту застыл рядом с открытым металлическом контейнером частично утопленном в стене. Там, подвешенный на транспортировочных крюках застыл подрубленный к подзарядке малый экзоскелет. Название модели само всплыло в моей памяти, что не хотела вспомнить имя матери или первой девушки, зато радостно перечислила все возможные модификации этого экза.

Полицейская модель модифицированная для целей сдерживания. Именно такие экзы выходили на улицы еще благополучных городов, где население представляло собой потомков самых сдержанных, толерантных и миролюбивых предков. В таких городах недовольные протестующие не пытались громить здания мэрии или захватывать полицейские арсеналы. Максимум шарахались с транспарантами, кричали про свое недовольство. Ну может самые молодые из них поджигали машины, сталкивали с крыш флаеры, обрушивали огромные панно с постоянной рекламой… мелкие проказники по мировым меркам. Поэтому против них применялись самые щадящие меры противодействия – слезоточивый газ, водяные пушки, изредка резиновая картечь или ультразвук. Короче – все то, что поможет быстро и бескровно подавить неумелое восстание ушлепков… Модель Ля Фундасьон. Модификация Кальма. Из нестандартного разве что встроенный в правую руку…

– Огнемет – улыбнулся звякнувший бутылкой Зилрой – Хорошая штука… я пробовал запекать им барбекю…

– И как?

– Мясо воняет…

– Ясно.

– Орет…

– Ага…

– И убегает с кухни… сука…

– Сука – согласился я и продолжил осмотр.

– Недопеченная каракатица выскочила в то окно и ушла на корм домашним тангтарам…

– Бывает…

– Пожарить тебе стейк?

– Чем?

– На сковороде – со вздохом махнул воняющим рукавом Зилрой – Я отчаялся в поварском деле… а вот сестра моя… – он снова всхлипнул и нагнулся над приткнувшимся рядом с экзоскелетом допотопным холодильником со стеклянной крышкой.

Сделав еще глоток, я мимоходом заглянул в исходящий морозным паром холодильник, готовясь в случае чего запихнуть туда его же хозяина, но не увидел ничего кроме рыбы, птицы и замороженных бараньих голов.

– Голову размораживать долго – неправильно понял мой интерес хозяин одной из башни – А пара куриц еще мягких есть…

– Курица норм зайдет – ответил я и, задирая голову, поощрил Зилроя – Давай по делу.

Второй этаж представлял собой спальню. Поднявшись на десяток ступеней, я убедился в этом, найдя огромную кровать со сброшенными простынями и вспоротым матрасом.

– Я тогда немного психанул – признался снизу Зилрой – Ж-жопа…

– По делу говори.

– А что говорить? В голове хаос… надо выпить и хаос взойдет до снисходительной энтропии… Давай я буду плакать и жарить мясо, а ты слушать и готовиться к спасательной операции?

– Где оружие?

– Выше.

– Начинай рыдать – кивнул я и потопал наверх, не забыв прихватить бутылку. По центру крыши нашлась еще одна красная полусфера – лучший охранник арсенала.

Арсенал…

– Дерьмо – рыкнул я, увидев абы как составленные ящики в углу пустующего третьего этажа – С-сука…

За такое обращение с оружием надо руки отрывать…

Опустившись на колено перед первым ящиком с откинутой крышкой, для начала глянул на маркировку на боку: «Бункерснаб. Братская помощь всем выжившим! Выживайте и процветайте!».

Внутри обнаружилось шесть помповых дробовиков. Сталь и пластик. Никаких украшений, все оружие одинаково, покрыто консервационной смазкой. Под дробовиками брезентовая прокладка, а ниже картонные коробки с патронами. Шестнадцатый калибр. Картечь. Встряхнув брезентовую прокладку, убедился, что это мешок со спрятанным внутрь длинным широким ремнем. Там же нашлось еще шесть ремней – от самих дробовиков. Уже неплохо… Не трогая пока другие ящики, я спустился на этаж ниже, прихватил оттуда несколько полотенец почище и поднялся обратно, продолжая слушать излияния Зилроя, что орал на всю башню, звеня посудой на кухне.

Разодрав на повязки одно полотенце, что было многообещающе белого цвета и с остатками пластиковой упаковки, зацепился взглядом за приоткрытый второй ящик. Через секунду крышка отлетела в сторону, а я чуть ли не нырнул в ворох шелестящих упаковок.

Все выглядело… древне и свежо одновременно.

Перевязочный материал нескольких типов, хирургические инструменты в металлических судках, снабженные лаконичными инструкциями плотные связки блистеров с лекарствами, пачки хирургических нитей, отдельно лежащая пила, блестящий хромом расширитель для ребер и много чего еще. Инструкции на нескольких языках. Помимо лаконичных пояснений имелись картинки и яркие высказывания вроде «Суровый сурвер вставит молча» на пачке с ректальными свечами или наклейка на ручке хирургической пилы: «Пилить поперек!».

Содрав пропитанные кровью тряпки, оглядел раны. Медблока ожидать не приходилось – в башне я его не отыскал. Разве что в соседнем Зубе, но не верится, что все так просто. Перерыв остатки лекарств, вытащил с самого дна плоский ящичек с содранными проволочными пломбами. Откинув крышку, увидел четыре противопехотные мины. Перевернув одну, понял, что это неумелая маскировка или тупая шутка – мины оказались толстыми и нихрена не эргономичными аптечками со странно большими световыми индикаторами. Содрав защитную упаковку, отодрал наклейки с расположения игольных гнезд, вжал кнопку до щелчка на внутренней стороне и прижал аптечку к спине справа. Загудевший девайс тут же воткнул в меня пару игл, забирая образцы. Не обращая внимания на последовавшие уколы, я вытащил из уже вскрытого пакета широкий браслет с еще более широким экраном. Допотопная хрень вроде наручного тактического планшета. Содрав наклейки, нацепил его на руку, успев прочитать, что штука автономная и сопрягается с аптечками диапазона «Сурвлайв 4-10», а также с экспериментальными нейрочипами диапазона «Сурв-разум 0.99 до 2.4». Так… не сказать, что загривок напрягся в надежде, но я определенно ускорился, цепляя тактику на запястье.

После активации экран засветился, показав сначала шкалу зарядки и сообщив, что заряда хватит еще на сто сорок два часа. Следом появилась надпись «Бункерснаб». И наконец примитивный такт занялся делом, начав проверку окружения. Реально примитив… в мое время они либо уже исчезли окончательно, либо сменились напыляемыми или в виде умной татуировки для тех ретроградных гоблинов, что боялись допускать авто-хирурга к глазам. Хотя боящихся было крайне мало. Зато существовали миллионы тех, кто не принимал ничего в себя по религиозным мотивам. Вот таким как они напыляемые планшеты и специальные очки позволили хотя бы чуток приподняться и получить доступ хотя бы не к самой грязной черной работе – менеджеры младшего звена, клерки, курьеры… всех не перечесть, но всех объединяла крохотная сучья зарплата. Не заняв, до следующей корпорационной подачки не дожить… Но это все же лучше, чем подряжаться на примерно также оплачиваемые контракты по возведению дамб на границах затапливаемых территорий… Че? Хорошая работа? Она только для тех, кто вставил нейрочип в башку.

Хочешь реального бабла, гоблин? У тебя два варианта – жить в кровавом сумраке, служа мафии и жить недолго, только если не повезет стать кем-то достаточно весомым… либо же вставить в голову электронный чип и навсегда покинуть системный сумрак и получить доступ к отлично оплачиваемой работе. А заодно доступ ко всей современной технике, где использовалось нейросопряжение – вроде многотонных шагающих механизмов. Если позволишь любой из корпораций вколоть себе в основание черепа еще один имплант – небольшую металлическую каплю размером с ноготь мизинца – откроешь себе дорогу в корпорационные армии, где тебя после качественного обучения посадят в кокпит продвинутого боевого меха, способного в одиночку разрушить до основания небольшой город за считанные часы…

А если нет ничего… иди и строй дамбы, рой отводные канавы для токсичных вод, собирай мертвецов всплывших из поднявшихся могил затопленных кладбищ и готовься сдохнуть в ближайшие месяцы от пробирающей до костей парши или утекшей из очередной долбанувшейся АЭС. Ну может еще пошлют корчевать обгорелые остатки сгоревших в прошлые десятилетия лесов и сажать в мертвые земли тут же погибающие саженцы… Бесполезный круговорот дерьма и гоблинов, где одно превращается в другое…

Тактика на запястье опознала аптечку. И больше не опознала ничего, о чем сообщил улыбчивый человечек в зеленом комбинезоне, что сокрушенно развел руками, поник головой, но тут же снова взбодрился и выставил оба больших пальца, показывая, что переживать не стоит. Он так сильно подался вперед, пытаясь ободрить, что почудилось будто этот нарисованный хреносос выставил не два, а три больших пальца. При этом проползла куцая строчка под картинкой, оповещающая, что планшет уловил сигнал нейрочипа, но не смог опознать его даже приблизительно.

Дерьмо…

Хотя я не удивлен – сомневаюсь, что у меня в башке может быть что-то из сурверского барахла. «Сурв-разум 0.99»? Идите нахер с таким предложением.

Не опознав нейрочип, планшет вплотную занялся данными с аптечки, высветив ее текущий запас лекарств и их срок годности. Все окрашено желтым, что говорит о более чем среднем качестве химии и о подходящем к концу сроку годности. Хотя срок годности меня волновал мало – ясно, что ничего реально стоящего не пошлют в Зону 40. Я уже понял, что этот кусок прибрежной территории не больше, чем ферма морепродуктов и редких овощей. А… ну да… еще они экспортируют алокаль из раздутых животов живых бродильных чанов…

Следом по экрану пошли собранные аптечкой данные. Кровопотеря, странный состав той крови, что еще оставалась в венах, много неопределяемых компонентов, налицо тяжелейший токсикоз, легкая степень радиационного поражения… и следом еще целая страница мелкого текста. Все опять окрашено в желтый. А раз желтый, а не красный – можно не обращать внимания. Это как с жопой – пока болит, но кровь не хлещет, гоблину похер.

Меня больше заинтересовало предложение нацепленного на запястье допотопного устройства обновить его прошивку в любом из подключенных к внешней постапокалиптичной сети Бункерснаба терминалов, что может позволить опознать нейрочип у меня в голове. Код доступа не потребуется, сурвер: выживай! Выживай любой ценой!

Да эти ушлепки все столь же круто трахнуты на всю голову…

Ладно… ладно…

– Ты меня вообще слушал? – поинтересовался поднявшийся с бутылкой и тарелкой хмырь в халате – Непривычно, когда сборщик нагло сидит ко мне жопой. Я ведь хозяин башни!

– Ты не хозяин Башни – тихо рассмеялся я, забрасывая аптечки в брезентовую сумку, а следом закидывая пачки патронов – Ты точно не хозяин Башни. И я слышал каждое твое слово. Продолжай. Что ты там только что горестно кричал про жалобу в Дублин?

– Да это я так! Они ведь не добрались до Дублина! И я хозяин башни!

– Ты хозяин половины уродливого прибрежного дерьма, что слеплено из дерьма, окружено дерьмом и пропитано им же – ответил я – И сам ты дерьмо… со странной дверцей в животе, что ведет к твоему внутреннему дерьму… А будь ты хозяином Башни… я бы тебя уж грохнул…

После короткой паузы Зилрой предположил:

– Может я хозяин не той башни?

– А ты хозяин? – задал я встречный вопрос, бросив на него короткий взгляд – Ты больше похож на крысу, что очень хочет выжить и при этом не лишиться своего уютного крысиного сучьего гнездышка…

На этот раз пауза была подольше, но ответ все же последовал и был ожидаем:

– А я и не отрицаю – устало пробормотал сникший мужик, буквально стекая по стенке на пол и бухая бутылку между тощих волосатых ног – Дерьмо… Как же сука я устал вертеться… Долбанный Замрод!

– Говори – рыкнул я – Говори! Описывай все творящееся здесь дерьмо. Плюй мозгом через пасть. И целься своими тухлыми воспоминаниями и мыслями в меня.

– Охренеть…

– Давай!

– Да ты не слушаешь! Прилип взглядом к дробовикам и восторженные слюни пускаешь!

– На хороший дробовик можно и слюни пустить – оскалился я, оглаживая ладонью ствол одного помповика, что чуток отличался от остальных складываемым прикладом. Убрав оружие в сумку, я докинул в сумку еще патронов, после чего с неохотой закрыл клапан и задумчиво затарабанил пальцами по ящику с хирургией – Как же сука утащить побольше и не потерять быстроту? Жадность гоблина погубит… а затем трахнет и убьет. Рассказывай, Зилрой… иначе пока ты тут мнешься как дешевая сучка, из твоей сестры выколотят последние остатки мозгов и матки с помощью прикладов и членов. И еще вопрос чем и куда колотить станут!

– Дерьмо! – едва ли не взвизгнул Зилрой – С-сука!

– Так любишь сестричку?

– Да в рот ей жопу! Срал я на нее! Но без нее – я труп! До следующих выборов три дня! И без Зилры я выбываю автоматом! Мы же долбанная пара!

– Пара? Трахаешь сестричку?

– Бывает… а порой она меня… но дело не в этом! Мы – пара кандидатов в правители Зоны 40! И нас любят!

– Уверен?

– Да нас обожают все планки! Окажись я на береге – залижут до смерти!

– Точно уверен?

– Ну да – вздохнул Зилрой, глянув на мою исполосованную спину – Понимаю твой скепсис, едва не перешедший в сепсис… но это так! До нас с сестрой тут умирало по десять, а то и по пятнадцать планков в день! Не было никаких договоренностей с тангтарами! Каждую ночь мутанты выходили на охоту, душа и утаскивая из лагеря спящих сборщиков! Каждый день на прибрежный песок выносило обглоданные черепа! Да здесь будто мясорубка работала! Клянусь тебе! Такое впечатление, что вся система была направлена на быстренькое уничтожение всего живого! Канатка выбрасывала новеньких, их полосовали осатаневшие от страха фуриры, забивая до смерти чуть ли не в первые часы. Ночью из моря выходили тангтары… следующим днем мы приманили мутантов на отравленное желудочной отрыжкой больного жбана мясо… или гарпунили их… А порой и глушили как рыбу динамитом и гранатами, если накопленные бонусы позволяли заказать премиальную доставку. Сплошное мать его молотилово! Смертность до тридцати рыл в день – если считать потери от ран, обезвоживания и болезней! А кабинка знай подбрасывает все новых и новых нихрена не понимающих бедолаг со стертой памятью! Ты понял, нет, планк?

– Гоблин.

– Что?

– Я гоблин. Гоблин Оди. Запомни.

– Да понял я уже что ты не планк Влуп… вся Зона 40 это отчетливо поняла, когда щедро умылась скрабом из собственной крови вместе с раскрошенными зубами… я же все видел на экранах… О! Сбился с темы – так ты понял, гоблин Оди? Тут было молотилово! Куда не глянь – смерть и кровь! План не выполнялся! План настолько не выполнялся, что мы не могли получить даже самые примитивные медикаменты или инструменты! Голыми пальцами выковыривали из ран осколки раковин и рыбьи шипы, а укусы ядовитых тварей лечили припаркой из собственного дерьма! Само собой, все это нихрена не помогало и планки подыхали как на конвейере бойни!

– Как и должно быть – кивнул я – Короче, все шло по задуманному плану, пока не появились вы с членоносной сестричкой. Так?

– Какой еще задуманный план? Кем? – выпучился Зилрой – Тут царила кровавая анархия! Всем было на все посрать!

– И тут появились вы с сестрой…

– Мы дали надежду! Раз уж Владыка молчит… приходится брать жопу в руки и начинать политику! Высокую мать ее политику! Внедрять свои правила! Раздавать обещания.

– Это политики делать умеют… внедрять свои правила и раздавать щедрые обещания…

– Изможденные, израненные планки прислушались к нам! И на очередных выборах проголосовали за нас! И мы с сестрой выполнили свои обещания! Каждое из них! Беспредел остановлен, никого не насилуют и не убивают. Налажена работа бригад сборщиков. За четыре месяца мы закрыли свой долг перед Дублином полностью! И с тех пор перевыполняем его! Начали поступать лекарства и оружие. Начали прибывать питательные брикеты для тангтаров – и мы прикормили мутантов. Я лично вышел безоружным на берег и долго говорил с мутантами. Мы кормим их брикетами, отдаем им наши трупы… а взамен они не нападают на нас ночами и терпеливо ждут кормежки. Редкие эксцессы случаются, но починенная нами система работает. Мы с сестрой остановили долбанную мясорубку! В Зоне 40 воцарился мир!

– Вы не починили систему… вы ее сломали – возразил я.

– Как это?

– Неважно. Продолжай…

– Замрод! Я же уже говорил – это его рук дело! Ему надоело быть всего лишь одним из пяти главных надсмотрщиков… он метит на наше место!

– А сестра у него есть?

– Родство не обязательно. Главное – мужчина и женщина. Ведь у них разный взгляд на жизнь. Считается, что мужчина суров, а женщина более милосердна.

– Ага – хмыкнул я – Конечно…

– Тоже так считаешь? – обрадовался подавшийся вперед Зилрой.

– Нет – буркнул я – Что за дыра в пузе?

– А как еще перевыполнить давным-давно просранный план поставок? – вздохнул правитель маяка – Мы начали производить премиальный алокаль. Двадцать литров хорошего алокаля равноценны двум центнерам овощей или центнеру микса морепродуктов – водоросли, рыба, моллюски… А выращенный в моем теле килограмм мраморной говядины равноценен центнеру. Или тем же двум – если с говядинкой в Дублине нехватка.

– Еще раз… что ты выращиваешь в своем теле?

– Мраморная говядинка высшего сорта! – расплылся в гордой улыбке Зилрой, ласково поглаживая себя по стальной дверце в животе – Непростое это дело, гоблин Оди! Специальная диета, поменьше алкоголя, побольше сна… Моя мраморная говядина считается одной из лучших в Дублине. Говядина сестры ничуть не хуже. Так мы перевыполняем план, зарабатываем шикарные бонусы и тратим их на нужды простых сборщиков. Мы продвинулись, Оди! Мы продвинулись так далеко, что целых три месяца Зона 40 может вообще ничего не производить – мы отправили в Дублин с запасом! Но долбанный Замрод… долбанный Замрод!

– Дублин… почему Дублин?

– Ну как… название такое. Дублин 5. Или Дуплин 5.

– И что это означает?

– Я не знаю точно. Да никто не знает. Вроде как дублирующая линия пять…

– Дублирующая что?

– Да не знаю я!

– Мраморная говядина – процедил я и выдернул из аптечки за правым боком отработанный картридж ампул, вставив новый.

Глянув на инструкции планшета, вытащил из ящика пакет с прозрачным раствором и маркировкой Ф7, зацепил его за крюк на стене, снял колпачок с иглы и вогнал ее себе в вену. Приткнувшись под капельницей, я откинул крышку третьего ящика и уставился на стальные кирасы и шлемы:

– Ладно, корова… мычи дальше. Куда говоришь не добрались твоя сестра и сука Зирвелла?

– До Дублина.

– А куда попали?

– В Гнойный Каньон! К сектантам! Долбанные упырки напали на конвой отправленных с нескольких Зон кабинок – там крупный перекресток… и до того как вмешалась вооруженная охрана того места успели вскрыть только одну капсулу из пятидесяти. Угадай какую?

– Ту, где на ящике с говядиной сидела твоя сестра?

– В точку! На кабинках нет опознавательных знаков. Но заградитель Фалкон сообщил, что увидел на сорванной с троса капсуле яркое красное пятно снизу! Ее пометили! Понимаешь, Оди? Пометили!

– Не совпадение – согласился я – Кто такой заградитель Фалкон?

– Ветеран Линсдера. Герой! Сейчас служит командиром роты охраны на стальных путях над Гнойным Каньоном.

– Ладно… – пробормотал я, укладывая в голову все новые имена и названия – Ладно… давай дальше…

– Курицу жарить будем?

– Ты понимаешь, что твоя сестра мертва? – спросил я, доставая одну из слишком маленьких кирас и убирая в сторону – Нет смысла держать ее живой.

– Сектанты – торговцы! У них там свой черный мразотный рынок… они ни за что не пустят Зилру на мясо – ведь она…