Текст книги "Нэсси, или яйцо бронтозавра"

Автор книги: Рудольф Жакмьен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

с инструментом, уже на ступеньках заднего крыльца его остановил голос мистера Брауна, соседа, занятого рядом в своем саду уборкой урожая. Бывший сборщик налогов, давно уже вышедший на пенсию, стоял на высокой лестнице и снимал спелые плоды с верхушки раскидистой яблони.

– Добрый вечер, мистер Клиффорд,– поздоровался старик, махнув приветливо рукой, в которой держал краснобокое яблоко.– Хорошие яблоки в этом году. Особенно этот сорт. Сладкие, сочные. Угощайтесь... – Не дожидаясь ответа Клиффорда, он так ловко бросил яблоко через каменный забор, что Боб легко его поймал.

– Большое спасибо, мистер Браун! – поблагодарил он.– Будьте осторожны! Если вы с такой высоты будете спускаться без парашюта, это может кончиться плохо! «Провались ты со своими яблоками!» – подумал он про себя, досадуя на промедление.

Послышался смех Брауна, напоминающий блеяние козы.

– Не беспокойтесь, мистер Клиффорд! Я ведь здесь лазаю каждый год и яблоки снимать еще пока не разучился.

Боб стоял как на горячих углях.

– Ну, тогда ни пуха, ни пера! – пожелал он веселому старику, ответившему ему новым блеянием.

– С кем это ты так громко разговаривал? – спросила Мириам, когда он снова вошел в подвал.

– Наслаждался беседой с этим тугоухим сборщиком налогов,– усмехнулся Боб.– Он снимает свои яблоки. А вот это он мне бросил через забор. На, возьми. Ну, довольно об этом. Что поделывает наш малыш?

– По всему видно, хочет выбраться оттуда.

Боб нерешительно смотрел на яйцо. Теперь, когда с нетерпением ожидаемое мгновение наступило, его вдруг охватила робость. Не взял ли он на себя слишком большую ответственность своим самовольством? Один бог

65

знает, что действительно скрывается под этой шершавой скорлупой. Зародыш бронтозавра или другого чудовища той далекой эпохи гигантских пресмыкающихся?

Тут уже Мириам напомнила ему:

– Помоги ему, Боб, иначе зверек может задохнуться в своем каменном мешке.

Клиффорд внутренне напрягся и, выключив рефлекторную лампу, осторожно вложил острие стамески в трещину на скорлупе, пытаясь ее расширить. Но твердая скорлупа не поддавалась его усилиям. Он нажал на стамеску сильнее, и она с резким противным скрежетом, от которого у Мириам побежали мурашки по спине, стала углубляться... И вдруг яйцо распалось на две неравные части.

– Ох! – воскликнула Мириам от неожиданности.

Оба так быстро наклонились над ящиком, что больно

стукнулись головами, но не обратили на это внимание. Среди обломков скорлупы они увидели голое розовое существо величиной с маленькую курицу, которое тотчас начало шевелиться. Тонкая змееобразная шейка, на конце которой сидела головка с лесной орех, медленно вытянулась, качнулась раза два туда и сюда и снова бессильно опустилась, чтобы тут же опять вытянуться. Тело тоже пришло в движение, попыталось приподняться на куцые передние лапки.

– Бронтозавр! – вырвалось у Боба, так как сходство, несмотря на стократное уменьшение, было очевидным.– Настоящий детеныш бронтозавра!

Несколько минут они смотрели на новорожденного в немом удивлении, потом практичная Мириам сказала:

– Он голодный. Принесу ему немного молока.

Через пару минут она вернулась с ковшиком козьего

молока, мягко ткнула качающуюся головку детеныша в белую жидкость.

– Ну, пей же, глупыш,– ласково пробормотала она.

Звереныш поневоле открыл беззубый рот, глотнул, подавился, фыркнул и, захлебываясь, начал жадно пить.

Он чмокал, как младенец у груди матери. Два человека взволнованно смотрели на него, обмениваясь понимающими взглядами.

– Я уже тревожился, как и чем в начале будем его кормить,– заметил Боб.– Теперь у меня словно гора с плеч упала, Мири. Маленький разбойник сразу понял, что нужно, чтобы остаться в живых. Но беспокоюсь, как он будет развиваться дальше.

– А чем питались его предки? – поинтересовалась Мириам.

– Они были вегетарианцами, ели только растительную пищу,– рассказывал Боб, обрадованный тем, что может применить добытые из книг знания.– Они жили в болотистых местах, на окраинах мелких водоемов, валялись в иле и тине. При громадных размерах своего тела и гигантском весе они, хотя и умели плавать, но на суше передвигались с трудом, напоминая странствующие холмы. У них не было ни когтей, ни острых зубов, их единственным оружием был толстый мощный хвост. Ученые предполагают, что даже страшные тиранозавры не осмеливались нападать на этих колоссов, так как гигант одним ударом хвоста мог сломать им хребет.

– А ты веришь,– с сомнением в голосе прервала Мириам его научно-популярную лекцию, – что эта голая курица может превратиться в громадного бронтозавра?

– Надеюсь,– уверенно сказал Боб.– Но животное доставит тебе кучу хлопот, Мири, потому что прежде чем оно окрепнет, мы не должны спускать с него глаз. Я думаю, что в начале он должен оставаться в своей люльке из скорлупы, пока сам оттуда не выберется. А воздух в подвале для его маленького голого благородия, полагаю, слишком холодный. Я снова включу лампу и поставлю ее на минимальное тепло, чтобы он не закашлял,– закончил он, шутя.– А теперь пойдем, я тоже проголодался.

Говоря о дополнительных хлопотах для Мириам, Боб был прав. Как только детеныш проголодался, он начал пронзительно пищать, и Мириам поспешила снова наполнить его миску.

Когда она через неделю пришла однажды утром в подвал, чтобы накормить малыша, она, к своей радости, обнаружила, что он старается освободиться от остатков скорлупы. Он добрался до края скорлупы, та опрокинулась, он упал на спину, несколько минут беспомощно пищал и болтал в воздухе своими короткими тупыми ножками и лишь после нескольких напрасных попыток встал, наконец на свои косолапки. Как только это ему удалось, он тут же попробовал сделать первые самостоятельные шажки. При этом он несколько раз падал набок, торопливо поднимался и снова начинал осматривать тесный квадрат своего жилища. Усталый от первой прогулки вдоль стен ящика, он лег, вытянув шею, протянув вперед ножки, на мягкую подстилку и опустил большие веки над темными глазами.

Когда Клиффорд вечером пришел домой и, как уже стало для него привычным, сразу спустился в подвал, он некоторое время весело смотрел, как детеныш теперь уже активнее совершал моционы в ящике и даже делал попытки приподниматься, упираясь передними ножками в стенку.

– Как ты хочешь его назвать? – спросила Мириам.

– Да, да, пора ему уже иметь свое имя,– ответил Боб задумчиво. Ему вспомнилось загадочное существо в озере Лox-Нэсс. – Назовем его просто Нэсси, – решил он. – Это имя уже широко известно и подходит для нашего малыша. Как ты думаешь?

– Нэсси,– повторила Мириам нежно,– малыш Нэсси! Хорошо!

– Я полагаю, он быстро вырастет и здесь в подвале, конечно, оставаться не может,– возобновил Боб разговор.– Я подготовлю для него бывшую конюшню. Она большая и высокая, и места там хватит.

Уже в тот же вечер он принялся за работу: сломал перегородку, что отделяла друг от друга стойла двух лошадей покойного тестя, посыпал пол опилками и подвесил, наконец, старые кормовые ясли так, чтобы Нэсси удобно было есть. И однажды вечером, когда совсем стемнело и сосед Браун с женой уселся перед телевизором, Боб перенес ящик с детенышем в конюшню, вынул малышку и посадил на мягкую подстилку.

– Доброй ночи, Нэсси,– попрощался Боб.– Спи спокойно, и пусть тебе приснится, как ты скоро увидишь весь мир.

Однако оказалось, что Клиффорд заблуждался относительно быстрого роста детеныша. Через четыре месяца, к концу года, он стал всего лишь не более полуметра в длину. Его покрывала гладкая коричневая шерстка. И его стало трудно накормить досыта.

Чтобы решить проблему с кормом, Клиффорд был вынужден посвятить в тайну своих друзей Текльтонов.

– Или ваша коза стала такой прожорливой или ты завел еще и кроликов? – спросил однажды Эидрью, когда Боб попросил оставить для него все овощные отходы. Он пригласил друзей на следующее воскресенье на чашку чая, и когда они, следуя этому старому английскому обычаю, пришли к Клиффордам, те повели их в сарай. Однако до этого удивленные Текльтоны должны были поклясться, что при всех обстоятельствах они сохранят тайну, причастными к которой они станут.

Когда они все четверо подошли к хлеву, Боб театральным жестом показал в сторону Нэсси:

– Вот, посмотрите на него. Это и есть наш обжора!

Текльтоны с изумлением воззрились на коричневое

животное с массивным туловищем, выпуклой спиной, маленькой черепашьей головкой на длинной шее и пока коротким, мясистым хвостом.

– Ну, как вы думаете, что это? – спросил Клиффорд с гордой улыбкой.

Энди пожал плечами.

– Если бы не длинная шея, я бы подумал, что это какой-то мало известный вид тюленя.

Боб ухмыльнулся:

– Тюлени питаются, как известно, не сеном и не капустными листьями, а рыбой.

– Выглядит как черепаха без панциря,– робко сказала Долли.

Теперь засмеялась Мириам:

– Дорогая, ты хоть раз видела черепаху без панциря?

Текльтоны еще некоторое время терялись в догадках,

пока наконец у Эндрью не кончилось терпение:

– Ну скажите же, что это за смешное домашнее животное вы завели себе? – потребовал он с досадой.

Боб томил друзей ожиданием еще пару минут, а потом с таинственным видом заявил шепотом:

– Это детеныш бронтозавра!

– Что?.. – вытаращил Энди глаза.

– Настоящий детеныш бронтозавра! – повторил Клиффорд, наслаждаясь удивлением Текльтонов.

– Его зовут Нэсси, – добавила Мириам.

Энди с укоризной переводил взгляд с хозяина на хозяйку.

– Вы хотите нас разыграть? Однако постойте,– высказал он только что пришедшую в голову мысль.– Не происходит ли ваш урод от загадочного существа из озера Лох-Нэсс?

Клиффорд рассмеялся:

– Нет, Энди. Как он мог попасть из Шотландии в наш сарай?! Но ты не так далек от истины, поэтому не хочу вас больше мучить неизвестностью. Вы бывали у меня в музее. Помните, там было яйцо бронтозавра под стеклянным колпаком?

Текльтоны утвердительно кивнули, и Клиффорд снова показал на странное животное в хлеву:

– То, что вы здесь видите, вылупилось из того яйца!

– Плохая шутка, Боб, – заметил Текльтон. – Ты же

сам тогда рассказывал, что тому яйцу около сотни миллионов лет, а теперь утверждаешь...

Он с негодованием умолк, а Боб, успокаивая, положил руку на его плечо:

– Это звучит, конечно, неправдоподобно, и если бы Мириам и я не пережили все это сами, мы тоже сочли бы происшедшее за сказку или газетную утку.

Он в нескольких словах рассказал историю своего сенсационного открытия, признался, что ископаемое яйцо заменил подделкой, а естественное тепло – искусственным, чтобы процесс развития довести до конца.

– Сначала Мириам кормила маленькую Нэсси козьим молоком, и хотя она давно привыкла к зеленому корму (да, да, Энди, и к твоим отходам капусты), она до сих пор отдает предпочтение молоку нашей Лисси, которая, таким образом, сама не ведая об этом, стала кормилицей динозавра.

Мириам дополнила рассказ Боба интересными подробностями:

– Представь себе, Долли, Нэсси не было месяца от роду, но уже знала свое имя. Когда я приносила ей молоко, она, пошатываясь, спешила мне навстречу, и, когда я совала ей в рот палец, она принимала его за сосок.

Потеряв от удивления дар речи, Текльтоны молча смотрели на живое чудо, которое, повернув голову к людям, казалось, прислушивалось к их разговору.

– Смотрите,– сказал Боб,– она понимает, что речь идет о ней.– Он перегнулся через низкую дверь хлева и протягивал руку.– Ну, иди сюда, Нэсси,– позвал он ласково. – Ну, иди же!

Детеныш, переваливаясь с боку на бок, тотчас подошел и обнюхал руку. В это время из-за перегородки на другой стороне сарая послышалось блеяние его «кормилицы», козы Лисси. Нэсси подняла голову и прореагировала странно визгливым, но явным блеянием. Теперь уже удивляться пришла очередь Клиффордам, потому что они еще ни разу не слышали подобных звуков, исходящих из пасти Нэсси.

– Ты слышала, Мири? – ошеломленно спросил Клиффорд.

– Конечно, Бобби. И так же, как и ты, впервые.

– Ага! – воскликнул Текльтон, пришедший тем временем в себя после удивления.– Так это для вас тоже новость: детеныш бронтозавра, который блеет, как коза! От этого можно сойти с ума. Может быть, в один прекрасный день ваша Нэсси станет еще и доиться? Как ты думаешь, Боб?

Он весело засмеялся, другие вторили ему. Потом перед прощанием Текльтоны еще раз пообещали хранить тайну старой конюшни, пока Клиффорд не решит, что настала пора показать современникам зоологическое чудо, которое несомненно вызовет сенсацию.

Потом пошло все очень быстро. После того как отпраздновали Рождество и Новый год, Нэсси начала расти ошеломляющими темпами. В конце января она уже была пяти футов ростом, еще через четыре недели почти десяти футов, а в конце марта Клиффорд был вынужден разобрать пол сеновала над хлевом, так как Нэсси то и дело стукалась о него головой.

Доставка корма тоже стала проблемой, потому что вместе со стремительным ростом Нэсси рос и ее аппетит. Только с помощью преданных Текльтонов удавалось удовлетворить его. Еще счастье, что Нэсси тем временем пришлись по вкусу свекла и картошка. Чавкая, она перемалывала клубни, попеременно выражая свое удовольствие то хрюкающим блеянием, то блеющим хрюканием.

Мистер Браун, сосед, с возрастающим интересом следил за подвозом корма, скрывать который становилось все труднее. Однако, как истинный британец и джентльмен, он не проронил об этом ни слова. И вот однажды, когда фруктовые деревья в его саду стояли в полном цвету и в палисаднике Мириам распустились первые цветы, около полуночи зазвенел звонок у входной двери Клиффордов. Боб и Мириам, которые уже легли спать, но еще не заснули, с беспокойством посмотрели друг на друга.

– Кто это может быть? – пробормотал Боб.

Когда звонок раздался снова, он встал, спустился из спальни в мансарде вниз и открыл дверь настолько, сколько позволяла предохранительная цепочка. При тусклом свете горящей над крылечком лампочки он увидел стоящего перед дверью мистера Брауна в длинном халате, накинутом на сутулые плечи. У бывшего сборщика налогов был такой растерянный вид, что Боб поспешно распахнул дверь настежь и встретил позднего гостя словами:

– Мистер Браун? У вас что-нибудь случилось?

Старик покачал головой с козлиной бородкой:

– Нет, мистер Клиффорд, у нас нет, а у вас!

– У нас? – повторил Боб, не ожидая ничего хорошего.

– Да, у вас,– подтвердил Браун со странной интонацией в голосе.– Идемте, я покажу вам.

Клиффорд последовал за ним, как был, в пижаме. Они завернули за угол дома, и мистер Браун молча указал рукой в направлении сарая, крыша которого темнела па фоне освещенного полной луной неба. Боб сразу понял, о чем говорил старик: прямо над крышей сарая торчала длинная шея с маленькой головкой...

Нэсси встала, очевидно, во весь рост, вытянула шею во всю длину и прошибла при этом черепичную кровлю, чем невольно решила свою дальнейшую судьбу.

После бессонной ночи Клиффорды еще до рассвета были на ногах. Боб убедительно просил Мириам по возможности мешать своевольной Нэсси высовывать голову через крышу, вскочил на велосипед и умчался в город. Как всегда он оставил своего железного ослика у Текльтонов, информировал их в нескольких словах о случившемся, а потом, преисполненный нетерпением, ждал в приемной директора музея появления сэра Эдварда Смита. Ученый муж имел похвальную привычку входить в свой кабинет ровно в девять часов утра, чем приучил и своих подчиненных к педантичной аккуратности. Увидев в это утро в передней служителя палеонтолого-зоологического отдела, который при его появлении быстро вскочил, он удивленно поднял кустистые седые брови.

– Мистер Клиффорд? Вы ко мне?

– Да, сэр.

– Неотложное дело?

– Очень даже неотложное!

– Тогда пойдемте.

Они вошли в кабинет, обставленный тяжелой темной мебелью викторианской эпохи. Директор занял свое место за массивным письменным столом, который словно барьер отделял его от всех посетителей.

– Так что же вас привело ко мне?

Роберт Клиффорд мысленно уже неоднократно представлял себе эту драматическую сцену, так как его здравый смысл и почтение к власть имущему подсказывали ему, что при обнародовании своего сенсационного эксперимента этого человека ему обойти нельзя. Из старой кожаной сумки, в которой транспортировал ископаемое яйцо и его подделку, он извлек вместо ответа папку, вытащил оттуда несколько фотографий большого формата и положил их молча перед директором на стол.

Сэр Эдвард Смит удивленно рассматривал снимки, на которых было изображено странное большое животное, поразительно похожее на допотопного динозавра. Он сразу понял, что речь здесь шла не о чучеле, так как животное было сфотографировано в разных положениях и, несомненно, оно было живое!

Боб словно читал эти мысли на широком лице руководителя музея. А тот устремил на него острый взгляд и заговорил с ноткой раздражения в голосе:

– Не объясните ли, Клиффорд, где вам удалось снять эти кадры? Только не говорите мне, что вам посчастливилось раскрыть тайну озера Лox-Нэсс и якобы живущее в нем мистическое животное позировало перед вашей камерой так, чтобы вы могли снимать его со всех сторон!

Клиффорд протестующе поднял руку.

– Нет, сэр, эти снимки я сделал дома!

Складка неудовольствия прорезала лоб директора:

– Это что, глупый розыгрыш?

– Упаси бог, сэр! Я бы себе этого никогда не позволил. Снимки я действительно сделал дома. На них сфотографирован детеныш бронтозавра.

Смит недоверчиво показал головой и сказал:

– Мистер Клиффорд! Или это дерзкая мистификация или...

– ...Воплощенная живая действительность! – закончил Боб фразу и продолжал: – Это действительно детеныш бронтозавра женского пола. Он вылупился восемь месяцев назад из яйца, лежавшего в моем отделе под стеклом.

– Лежавшего? Оно ведь лежит там до сих пор!

– Нет, сэр. Я должен вам признаться, что настоящее яйцо в июле прошлого года я заменил поддельным.

– Ага! А потом вы и ваша уважаемая супруга попеременно сидели на окаменевшем оригинале и высидели динозавра! – саркастически выпалил Смит и принужденно засмеялся. Он снова посмотрел на лежащие перед ним фотографии, вдруг встал, подошел к высокому окну и выглянул на улицу, словно хотел убедиться в том, что он находится в Лондоне, в своем кабинете, а не в доисторических джунглях... Потом вернулся, плюхнулся снова в свое кресло за столом и строго потребовал:

– А теперь расскажите мне все хорошенько по порядку и без вранья.

Роберт Клиффорд подробно описал все этапы своего рискованного предприятия: как он заметил колебания яйца, как он сначала хотел об этом доложить руководству музея и как ему затем пришла идея провести эксперимент самому. Конечно, подмена яйца – уголовное дело, однако сенсационный успех, как он надеется, оправдает его в глазах музейного начальства и широкой общественности. В самое ближайшее время так или иначе он поставил бы в известность сэра Смита, а теперь, когда Нэсси уже высовывает голову из крыши сарая, настало время показать зоологическое чудо всему миру.

– Значит, ее зовут Нэсси?

– Да, сэр. Так мы ее окрестили.

– Тааак, – протянул директор, помедлил еще с минуту, потом решительно поднял телефонную трубку: – Гараж? Перкинс, мою машину к центральному подъезду!

Он надел легкий пыльник, который снял было при входе в кабинет, и велел Клиффорду следовать за ним. Через минуту черный «форд» медленно продвигался сквозь сутолоку Сити и, только когда достиг окраины города, набрал скорость. Они быстро доехали до Гринвуда. Еще издали Боб заметил, что Мириам не удалось удержать Нэсси от рассматривания окрестности с высоты крыши сарая. Около дома и вдоль стены, что ограждала двор, собралась толпа. Шофер подвел машину поближе, и сэр Смит еще при выходе из нее увидел характерную шею бронтозавра с черепашьей головой, которая футов на пять возвышалась над крышей. Не без усилий пробрались они к входной двери дома, у которой двое полицейских с трудом сдерживали натиск любопытных.

Мириам встретила Боба и его спутника на пороге, беспомощно развела руками и торопливо доложила:

– Я сделала все, чтобы удержать Нэсси, но она, видимо, очень любопытна, и мои уговоры не помогают.

Сэр Смит вежливо поздоровался и последовал за Клиффордом во двор, где Боб увидел мистера Брауна, Текльтонов и представителя муниципалитета. Все они вошли вслед за ним в сарай. Директор музея, увидев массивное тело бронтозавра, которое заняло почти все помещение, когда-то отведенное для лошадей, остановился как вкопанный.

– Невероятно! – невольно вырвалось у него.

– Невероятно! – повторил он, потрясенный.

Клиффорд похлопал животное по мощной груди и вполголоса позвал:

– Нэсси!

Бронтозавр оттянул длинную шею назад из дыры в крыше, наклонил голову и приветствовал своего воспитателя радостным блеющим хрюканьем. Боб потрепал его по шее и сказал с упреком:

– Что ты натворила, Нэсси! Продырявила крышу, взбудоражила весь поселок! Что люди должны думать о тебе?!

Нэсси положила голову ему на плечо, и Боб мог бы поклясться, что она шаловливо подмигнула ему своим темным, раскосым глазом.

Сэр Смит смотрел на эту сцену нежности с возрастающим удивлением и вдруг спросил:

– Животное не опасно?

– Нисколько, сэр. До сих пор Нэсси не проявила никаких признаков агрессивности.

– А если ее выпустить во двор?

– Это будет впервые, сэр. Но я уверен, что вести себя она будет мирно. Прошу только всех покинуть сарай.

Посетители вышли. Боб распахнул дверь бывшей конюшни и позвал:

– Иди, Нэсси! Иди, милая, на свежий воздух и покажись людям!

Нэсси хрюкнула и замешкалась, поняв не сразу, что от нее хотят. Потом двинулась вперед, тяжело зашагала, переваливаясь с боку на бок, во двор, сопровождаемая слева и справа Бобом и Мириам. При ее появлении любопытствующая толпа пришла в движение. Послышались возгласы удивления. Многие, главным образом мальчишки и молодые парни, забрались на кирпичную ограду двора, и когда вдруг кто-то хлопнул в ладони, неожиданно раздались рукоплескания. Нэсси стояла посредине

двора, гордо вертела во все стороны высоко поднятой головой, несколько раз наклонила ее, словно благодаря за приветствие, что вызвало настоящую бурю аплодисментов. Роберт и Мириам не отходили от нее, гладили ее по шее и по круглым бокам, успокаивающе разговаривали с ней.

Сэр Смит стоял в нескольких шагах, не в силах оторвать глаз от зоологического чуда. Длинная шея, маленькая голова, мощный хвост...

– Да, мистер Клиффорд,—обратился он к Бобу,– это, несомненно, бронтозавр, живой потомок вымерших в третичном периоде гигантов. И вы сами понимаете: его рождение – событие мирового значения. Теперь безотлагательно следует принять меры, чтобы предохранить драгоценнейшее животное от всяких случайностей. Я этим займусь сам. Разумеется, здесь его оставить нельзя, нужно перевести его в другое место. Лучше всего, я думаю, в Лондонский зоопарк, где, наверное, для него найдется подходящее помещение. Где у вас телефон?

– В передней комнате. Мириам, проводи сэра Эдварда в гостиную.

Директор и Мириам исчезли в доме, но через пару минут они появились у распахнутого окна кухни, выходящего во двор, и Боб понял, что, воспользовавшись длинным шнуром аппарата, Смит перенес телефон туда. Он, очевидно, ни на минуту не хотел терять из виду Нэсси. Директор поставил аппарат на подоконник, уселся рядом и торопливо начал листать поданный ему Мириам толстый телефонный справочник. Набрав какой-то номер, он заговорил так громко, что Клиффорд без труда мог следить

за разговором.

«Хелло! Редакция «Дейли Геральд»? Кто у телефона? Дежурный редактор Слоутер? Слушайте внимательно, любезный. Говорит сэр Эдвард Смит, директор Британского музея естественной истории. Если вы не хотите прозевать величайшую зоологическую сенсацию двадцатого века, немедленно пришлите своих репортеров в Гринвуд,

где я покажу им живого бронтозавра величиной со слона. Мистификация? Запоздавшая апрельская шутка? За правдивость сообщения ручаюсь честным словом кавалера ордена Подвязки. Все!

Он продолжал набирать другие номера, и Боб понял, что Смит по очереди вызывал редакции крупнейших лондонских газет, затем директоров различных радио– и телекомпаний, и каждый раз, отчетливо произнося слова, с явным наслаждением повторял свое историческое сообщение. После этого он позвонил начальнику лондонской полиции, поставил и его в известность о происшедшем и попросил направить в Гринвуд наряд полисменов, так как предвидел, что с распространением сенсационного сообщения сюда устремятся тысячи любопытных, напор которых не смогут удержать двое местных констеблей в палисаднике Клиффордов. В заключение он известил еще директора зоопарка и посоветовал ему прислать для Нэсси самый большой имеющийся у него транспортер. Скоро, примчались десятки фотокорреспондентов, операторов радио– и телекомпаний, которым без помощи полиции едва ли удалось бы пробиться сквозь нарастающую людскую, стену к скромному дому на окраине поселка. Двор быстро наполнился репортерами и кинооператорами. Вспыхивал свет мощных юпитеров, и на Роберта и Мириам, которые оказались в центре всего происходящего, обрушился настоящий шквал вопросов.

Уже начали транслироваться первые прямые телепередачи, и Нэсси, которая оставалась спокойной, несмотря на возникшую вокруг нее сутолоку, превратилась в течение нескольких часов в телезвезду, вытеснив всех остальных на миллионах экранов.

Сэра Эдварда, естественно, тоже атаковали репортеры, и он должен был экспромтом прочитать небольшие лекции об эпохе динозавров, указывая то и дело на живой экземпляр. Телефон в доме Клиффордов звонил беспрерывно, и полицейский, которого лейтенант, командовавший нарядом, назначил здесь на пост, неустанно отвечал одно и то же:

– Сэр Смит и мистер Клиффорд заняты.

Следствием первых радиосообщений и особенно телепередач было то, что дороги в Гринвуд на целые мили были запружены машинами различных марок, о чем сэр Смит узнал только тогда, когда перед ним возник запыхавшийся и вспотевший господин, в котором он к своему удивлению узнал директора лондонского зоопарка. Стоявший рядом Роберт Клиффорд с трудом скрыл невольную улыбку, вызванную растерзанным видом прибывшего.

– Мистер Коллинз?! – воскликнул Смит.– Что слу... Что с вами?

Однако директор зоопарка молча и остолбенело смотрел на Нэсси и только через некоторое время, все еще задыхаясь, объяснил, что он потратил целый час, чтобы протиснуться через людскую массу, и что транспортер для слонов, о котором просил Смит, находится отсюда на расстоянии не меньше мили, застряв в необозримом потоке машин.

– Невозможно, сэр Эдвард, проехать с громоздким транспортером!

Мириам, совершенно изнуренная суматохой вокруг Нэсси, пыталась спастись от назойливой своры репортеров в доме, но ей это не удалось. Она была вынуждена, как она потом рассказала Бобу, показать представителям газет и телекомпаний подвал, в котором родилась Нэсси, скорлупу яйца, из которого она вылупилась, и даже миску, из которой хлебала молоко. Разумеется, на экранах появилась и «кормилица» бронтозавра – Лисси.

Впервые в жизни, смущенно улыбаясь, Мириам видела на экране себя, сияющее лицо Роберта, и только тут до ее сознания дошло значение этого момента.

Прошло еще несколько часов, пока удалось полиции протащить сквозь море средств передвижения транспортер зоопарка – громадный, открытый сверху фургон. Так

как проезд во двор для этой машины был слишком узок, водитель подал ее задом к воротам, опустил наклонную грузовую платформу и открыл дверь в фургон. Клиффорду стоило немало труда заставить Нэсси подняться туда. Он решил ехать с ней, и колонна двинулась. Впереди шла полицейская машина с синей «мигалкой», затем «форд» сэра Смита, за ним транспортер и, наконец, снова полицейский автомобиль, за которым потянулись сотни личных машин. Переселение Нэсси, длинная шея которой высоко торчала над бортами транспортера, стало настоящим триумфальным шествием, связанным, правда, со многими трудностями, потому что нужно было выбрать маршрут, где не было трамвайных проводов или других препятствий, которые могли стать для нее опасными.

У входа в зоопарк вереницу личных машин задержали, туда пропустили только фургон и машину Смита. Нэсси охотно последовала за шагающим впереди Клиффордом в пустое помещение для слонов, легла, явно усталая от непривычных переживаний и долгой езды, на знакомую подстилку из опилок, которыми покрыли по совету Боба пол, и дала этим понять, что теперь ей совершенно необходим отдых.

В тот же день Роберт Клиффорд увидел в экстренных выпусках вечерних газет жирные заголовки, о которых так мечтал: «Фантастическая сенсация в биологии», «Роберт Клиффорд – воспитатель бронтозавра», «В ископаемом яйце проснулась жизнь», «Инкубатор для бронтозавров в подвале», «Нэсси – родственница таинственного существа в озере Лох-Нэсс?», «Бронтозавр в лондонском зоопарке!»

Радио и телевидение снова и снова передавали короткие репортажи о сенсационном событии в маленьком доме Клиффордов, газеты публиковали во всю полосу богато иллюстрированные сообщения о Нэсси и ее воспитателях. Самолеты уже доставили любопытных и репортеров из Европы и из-за океана. Именитые ученые предлагали со-

81

звать международную конференцию, чтобы объяснить чудо рождения бронтозавра из ископаемого яйца. Один читатель «Дейли Геральд», явный оптимист, предложил проделать опыт по высиживанию всех яиц бронтозавров, какие имеются в музеях мира, чтобы разбудить возможно дремлющую в них жизнь. А вдруг тогда отыщется для Нэсси партнер мужского пола и это откроет фантастическую перспективу по разведению бронтозавров в двадцатом веке!

На следующий день выяснилось, что Нэсси, получившая за ночь всемирную известность, имеет свои причуды. Она отказывалась есть положенный перед ней корм, пока не пришла кому-то спасительная идея позвать Клиффордов. Встреча капризного молодого бронтозавра с воспитателями была необычайно трогательной. Нэсси хрюкала и блеяла, Мириам называла ее ласкательными именами, Роберт гладил ее по шее... И только после того как Клиффорды дотронулись до корма руками, она соблаговолила принять пищу.

Чтобы избежать осложнений в этом жизненно важном вопросе, руководство зоопарка предложило Роберту Клиффорду определиться сюда на работу в качестве смотрителя, на что Боб после переговоров с сэром Смитом дал свое согласие. Мириам при этом должна была ему помогать, а иногда и замещать его. Кроме того, директор зоопарка счел необходимым поручить полиции регулировать в первые недели бесконечный поток посетителей, так как иначе любопытные запрудили бы парк.

А Нэсси? Она быстро привыкла к новой обстановке, чувствовала себя здесь свободно. Особое предпочтение отдавала она большому бассейну, в котором охотно купалась, а иногда, к радости зрителей, сильными ударами хвоста по воде поднимала целые фонтаны. На всякий случай решетку из толстых железных прутьев, что окружала бывший слоновник, укрепили дополнительно густой металлической сеткой, так как шея Нэсси была намного длиннее, чем хобот слона, что могло привести к нежелательным последствиям.