Текст книги "Реал"

Автор книги: Руди Рюкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Перед закрытыми глазами Фила появилось скрученное обручальное кольцо, и он постарался представить себе процесс, скрутивший кольцо таким немыслимым образом, пытался вообразить себе или хотя бы верно помыслить ана и ката, выполняя в уме домашнее задание того типа, которое обычно задавал ему отец. Может быть, ему следует откопать кольцо обратно?

Он заснул, все еще думая о кольце, и во сне снова увидел себя взбирающимся на гору, а перед ним прямо в воздухе плыло кольцо, вот только теперь это был сверкающий шар, вово, изображающее лицо отца, лицо со швами, как на бейсбольном мяче. Швы все время смещались друг относительно друга, искажая отцовские черты так, что на него было больно смотреть. В бейсбольном мяче, посредине, появился разрез, и он заговорил с Филом, который все это время продолжал медленно, но верно взбираться в гору.

– Ты можешь простить мне, что я бросил мать? – спросил его отцовский голос. – Сам себя я простить не могу, Фил. Прости меня хотя бы ты, пожалуйста.

Казалось, голос прикоснулся к его лицу, тронул его щеку липкой и теплой детской ручкой.

– О, Па, – ответил Фил. – Не нужно. Мы одна плоть и кровь. Я помню, как карабкался на тебя, когда был маленький. Он тебя пахло кукурузными хлопьями.

– Прости меня.

Кевви снова разбудила его. Она улыбалась как новенький пятак, но еще была неустойчива с похмелья, какая-то хрупкая и нахохленная. Жвачка и чашка кофе, улыбка и воркующий голос.

– Извини, что я снова разбудила тебя, Фил, но опять звонит Уиллоу, – объявила она. – Что-то снова случилось с твоим отцом. У нее такой голос, словно летающие тарелки опять вернулись.

Фил нацепил ювви на шею и позволил образу Уиллоу появиться в его сознании.

– Гребаное дерево свалилось, – объявила Уиллоу. – Дерево, под которым ты похоронил его.

– Что?

– Полчаса назад я каталась на велосипеде, как всегда по утрам, и увидела, что дуб рухнул. Корни вырваны из земли.

– Ну и что, ты нашла под корнями золото? – спросил Фил. Сейчас ему все на свете казалось возможным.

– Ни хрена, – отозвалась Уиллоу. – Лишь разок взглянула и дала тягу оттуда. Чуть в штаны не наложила со страху, Фил.

– Ясно, – отозвался Фил. – Интересно, это случилось потому, что под корнями я похоронил прах отца и его кольцо?

– Именно поэтому я и решила тебе позвонить. Я беспокоюсь о том, что какие-нибудь шишки могут отыскать там кольцо и коробку с прахом, и тогда мне несдобровать за то, что я решилась похоронить эти крохи, что остались от Курта, в общественном месте, в городской собственности. Поэтому необходимо забрать оттуда кольцо, если оно еще там, пока кто-нибудь другой его не нашел.

Перед глазами Фила, кроме ювви-изображения лица Уиллоу в реальном времени, теперь плыло также и то, что она перед собой видела, а именно, кухня в доме отца Курта. После похорон Уиллоу снова въехала в дом Курта.

– Хорошо, Уиллоу, – ответил Фил. От того, с какой готовностью он отозвался на ее просьбу, даже еще толком не высказанную, ему стало хорошо на душе. – Я заберу оттуда кольцо.

Приятно иногда бывает сделать кому-то хорошее.

– Да, Фил, я думаю, ты должен это сделать, – сказала Уиллоу, которая, казалось, ждала, что он откажется. – Ведь, по сути, это твоя обязанность. Это ты похоронил останки Курта. Я звонила Джейн, и она тоже так считает.

– Я уже сказал, что приеду и все сделаю, разве не так? Я сегодня же утром приеду на электричке. Но к четырем часам я должен вернуться на работу, учтите, – уже раздражаясь, закончил он и дал отбой.

– Если хочешь, можешь взять мою машину, – предложила Кевви. – Я могу добраться до клиентов на такси. Сегодня я работаю на Русском Холме.

– Кевви, нам нужно поговорить о вчерашнем вечере.

– Разве я не имею права развлекаться, как все нормальные люди? Только не читай мне нотаций. Только из-за того, что ты трясешься из-за своего драгоценного здоровья, я не могу оторваться немного? Как бы там ни было, это все равно была идея Клары. А ты сам какого дьявола приволок сюда эту девчонку Йок?

– Я хотел показать ей свой дом, место, где я живу. Мы были все вместе у Бабс Муни. Я думал, ей будет интересно увидеть ДНК Каллы и скульптуры Дерека. И мои дирижабли.

– Не сомневаюсь.

– Знаешь что, Кевви, это все абсолютно нестерпимо. То, что ты устроила здесь вчера вечером, было отвратительно. Мне жалко тебя, но дальше жить так просто невозможно. Я думаю…

– Шшш, – Кевви прижала палец к губам. – Не говори ничего, о чем потом мы оба будем жалеть. Сейчас мне нужно ехать на работу, поэтому решай, берешь ты машину или нет. Если машина тебе не нужна, то я еду на ней. Пошел прочь, Умберто! Если хочешь, могу подбросить тебя до станции.

– Хорошо.

– И, Фил, когда ты будешь там, в парке, следи, пожалуйста, за небом. Потому что летающие тарелки могут появиться в любой момент. Пришельцы – они похожи на маленьких зеленых человечков, ты и сам это знаешь. Рты как щели.

Кевви ссутулила плечи, прищурила глаза и смешно поджала рот – Филу ничего не оставалось, как улыбнуться.

Уже в поезде Фил вспомнил, что с утра хотел заглянуть к Бабс и, возможно, увидеть там Йок, пока та не уехала. Потом подумал, что Кевви, возможно, тоже подумала об этом. Может быть, именно потому она настойчиво предлагала подвезти его до станции.

В Пало-Альто Фил нанял молди-рикшу, который довез его от станции до дома отца. Уиллоу сказала, что она боится появляться около дерева, так что Филу пришлось одолжить у Уиллоу велосипед и крутить педали одному.

Какие-то ребятишки уже лазили по ветвям упавшего дерева. Ствол треснул и развалился; было совершенно явно видно, что половина его исчезла. Раньше дерево состояло из двух сросшихся стволов, теперь остался только один. Но корни все были на месте. Там, где их вырвали из земли, зияла огромная черная яма. Фил бросил велосипед Уиллоу рядом и затем, только лишь для очистки совести, обошел кругом яму, оставшуюся из-под вывернутых корней. Потом осмотрел корни и вывернул несколько камней в надежде, что, может быть, под одним из корней найдется наконец-то золоте. Но нигде ничего не было.

Потом Фил примерно прикинул и отыскал то место, где прежде закопал кольцо и высыпал прах; сделать это было не так-то просто, но наконец ему показалось, что он определился верно. Место последнего упокоения его отца находилось на самом краю ямы, как раз напротив точки, где стволы разделялись надвое, перпендикулярно оси упавшего дерева. Фил присел на корточки и принялся копать рыхлую землю. В конце концов ему повезло, он откопал скрученное кольцо, блеснувшее перед ним, словно бы говоря: «Привет, а я ждало тебя тут».

Фил убрал кольцо в карман и покатил обратно к дому Уиллоу.

Дома Уиллоу приготовила маленький ланч из овощей и лапши. Они немного поговорили о Курте. Фил рассказал ей, как мучает его совесть за то, что во время последней встречи они с отцом поругались. После того как он поведал мачехе о своих печалях, на душе у него полегчало.

Уиллоу попросила показать ей еще раз кольцо, и Фил достал его из кармана и протянул ей. Она внимательно рассмотрела кольцо, потом удивленно подняла глаза на Фила.

– Кольцо снова изменилось, разве ты не заметил?

– О чем ты говоришь?

– Вот, посмотри сам.

Уиллоу протянула Филу кольцо, держа его двумя пальцами с длинными ногтями, выкрашенными красным лаком. Фил взглянул на кольцо. И – что ж – возможно, кольцо теперь было скручено немного иначе. А может быть, все осталось по-прежнему. Теперь оно скручено слева-направо, вместо справа-налево? Какая, в конце концов, разница?

– Смотри внимательней, – сказала Уиллоу. – Смотри на надпись.

То, что Фил в конце концов увидел, поразило его. Надпись, прежде только вывернутая зеркально, теперь была развернута задом наперед.

«Курту от Уиллоу» (зеркально)

– Думаешь, Па на самом деле умер? – внезапно спросил Фил.

– Я видела собственными глазами, как вово проглотило его. Сначала Фридль, а потом и Курта.

– Фридль! Твою собаку?

Фил вспомнил, что у Уиллоу была собака, дачунд, по кличке Фридль. Как это ни странно, но он даже не подумал о том, что собака куда-то подевалась, но теперь понял, что в доме гораздо тише, чем было раньше. Фридль любила полаять.

– Почему ты раньше не сказала ничего о Фридль?

– Ох, блин, мне просто было не до того. Что толку в какой-то собачонке, когда человека не стало? Мы с Куртом только собирались… в общем, мы оба были голые, и Курт повернулся включить вово, чтобы создать романтическую атмосферу. Потом, внезапно, Фридль начала визжать так, словно ее лапа угодила в электрическую мясорубку. Когда я оглянулась, вово уже лежало на полу, и вид у него был необычный: оно было все огромное и искривленное, а Фридль выглядела так… я не знаю, как сказать, но Фридль выглядела, словно бы ее натянули на поверхность вово. Вся растянутая, словно картинка на воздушном шарике.

Уиллоу раскинула в стороны руки, описав в воздухе огромный круг.

– Но вово не такое уж большое, – заметил Фил.

– Когда вово сожрало Фридль, а потом Курта, оно стало здоровенное, – покачала головой Уиллоу. – Казалось, что Фридль надули изнутри – всю, кроме ее маленькой головки; головка Фридль торчала наружу, и она лаяла и визжала как сумасшедшая. Я закричала, чтобы Курт сделал что-нибудь, и он схватил Фридль, а эта глупая псина укусила его – Фридль всегда была очень агрессивная, – поэтому Курт больше не мог отцепиться: Фридль глубоко запустила в него зубы, и тогда Курт тоже начал кричать, а потом вово вдруг набросилось и на него, как на Фридль, и проглотило их обоих – я и глазом не успела моргнуть. Тут уже Курт раздулся размером с Фридль, какой она была только что, а сама Фридль сделалась обычная, но отпустить Курта она так и не могла, и было видно, что она сама не своя от паники. Внутри Курта возник свет, его глаза стали огромными и горящими, как у чудовищ из видди, и он так орал – я даже представить себе не могла, что Курт, и вообще человек, может так кричать – но почему-то мне показалось, что в тот момент он был почти счастлив. Его крик был криком триумфа. Потом он начал уменьшаться и становился все меньше и меньше. В конце концов снаружи осталась только его рука, в которую продолжала цепляться зубами Фридль, а рука все стряхивала Фридль, пытаясь от нее избавиться. И так эта рука и собака продолжали мотаться вверх и вниз, как резиновые, а потом – хлоп! и Курт, и Фридль словно взорвались изнутри, и кровь полетела во все стороны. Я перестала видеть и слышать Курта. Я вся была в крови, и на полу валялись мелкие ошметки мяса, Курта и Фридль. А это хреново вово снова приняло вид такой, как будто ничего не случилось, притворяясь, будто оно нормальное. Я побежала в другую комнату и позвонила по ювви в Гимми. Вово больше ничего такого не делало, поэтому, пока не приехали из Гимми, я подобрала с пола то, что осталось от Фридль, и смыла это в туалет, для того чтобы Гимми не сказали, что это я виновата, что у меня такая глупая собака.

Уиллоу взглянула на Фила, ее глаза тщательно следили за выражением его лица.

– Ты ни в чем не виновата, Уиллоу, – сказал ей Фил.

– Спасибо, Фил. – Уиллоу шмыгнула носом и вытерла глаза. – Знаешь, что я тебе скажу, ты лучше выброси это кольцо, и чем быстрее, тем лучше. Отнеси его на мост Золотые Ворота и брось вниз, в пролив, на самой середине, когда будет самый сильный отлив. Я могу поклясться, что именно это кольцо взорвало, на хрен, дуб, точно так же, как прежде вово разорвало Курта и Фридль. Дальше может случиться то же самое и в третий раз. Потому что все и всегда происходит трижды. Сегодня же избавься от этого кольца, Фил. Будет просто ужасно, если что-нибудь случится теперь и с тобой.

– Хорошо, – кивнул Фил, убирая кольцо в карман. – Я понял тебя.

Всю дорогу обратно в город, сидя у окна в вагоне, Фил то и дело доставал из кармана кольцо и разглядывал его. Он вспомнил математическую историю, рассказанную ему отцом, о легендарном А-Квадратном, обитателе страны под названием Плоскания. Глаз Квадрата был точкой в одном его углу, рот – отверстием у одной из сторон. Правильным положением тела А-Квадратного было, когда его глаз располагался на северо-востоке, а рот – на востоке. Но в один прекрасный день Объемный по имени А-Сферический приподнял А-Квадратного, оторвав его от Плоскании, перевернул его на другую сторону и положил обратно на место. С того дня А-Квадратный мог ходить только так, что его глаз находился в северо-западном углу, а рот у западной стороны. С тех пор он стал зеркальным отражением самого себя.

Что-то поместило Курта в гиперпространство и скрутило в четвертом измерении его кольцо. Быть может, Курт только потерял руку, и на этом все кончилось. Быть может, руку прихлопнула гипердверь в гиперпространство, а сам Курт сейчас живехонек и находится – черт его знает, где?

Глядя на кольцо, Фил чувствовал, что вид кольца все больше и больше завораживает его. В кольце чувствовалась какая-то странная сила. Это была единственная ниточка, связывающая его с отцом. И что с того, что существо из гиперпространства напало на него? Может быть, умереть – это совсем не так уж плохо? Не нужно идти на работу, не нужно больше страдать по пустякам, не нужно больше разрываться между двумя девушками: плохой, но привычной, и хорошей, но незнакомой. Фил понимал все безумие таких мыслей, но у него уже не было сил остановить их, и он просто вяло следил за тем, как образы меняются в его сознании. Он засунул кольцо обратно в карман и принялся вяло смотреть в окно на проносящийся мимо пейзаж, размышляя о смерти.

Когда Фил вернулся в Сан-Франциско, он тут же отправился к Бабс. Ему необходимо было повидаться с Йок. Но Йок уехала. И что было еще хуже, она уехала из страны.

– Да, Йок вместе с Онаром и Коббом улетела на Тонга, – объяснила Бабс Филу. – Онар когда-то работал там по заданию «Мета Вест Линк» и сейчас тоже, кажется, полетел по делам. А Йок просто хотела заняться подводным плаванием на южных островах Тихого океана, так что им как раз оказалось по пути. Кобб взялся отнести их туда внутри себя ракетным способом. Так что вот, все разъехались, остался только один Ренди Карл Такер, он почему-то до сих пор считает, что может гостить тут сколько влезет.

Однако губки Бабс сложились в игривую улыбку.

– Никак не могу от него избавиться. Он почему-то решил, что его манера поведения не кажется мне отвратительной. Хотя он один из немногих, кто разбирается в моем искусстве. И говорит, что у него есть для меня несколько идей.

– Значит, Йок улетела вместе с Онаром? – еще раз тупо переспросил Фил, словно не мог поверить в такую несправедливость.

– Он волочится за девушкой, – ответила Бабс. – Каким-то образом он узнал о том, что Йок гостит у меня, и уговорил Сента привести его и познакомить с Йок. Сент и Онар вместе работают на Мета-Вест, ты, наверное, знаешь. Хотя и не в одном месте. Онар – техник, а Сент – менеджер-монтажник. Не вздумай называть его монтером.

– Мне казалось, что я понравился Йок, – отстранение продолжал шептать Фил, сердце которого разрывалось.

– Извини, Фил, – безжалостно отозвалась Бабс, – Йок сказала, что ты милый, что ты даже хорошенький, но она не хочет ломать ваши с Кевви отношения. Она не в силах смириться с мыслью, что она может быть не единственной. Может быть, если ты порвешь с Кевви, то у тебя появится шанс.

2. Йок

20 февраля

– Немного душновато, – сказал Онар. – Но в общем мне понравилось. Интересный способ путешествовать.

Онар и Йок сидели спиной к спине, со всех сторон их окружала пластиковая плоть Кобба. Они неслись в стратосфере, находясь в наивысшей точке огромной параболы, берущей начало в Сан-Франциско и заканчивающейся на Тонга. В подошвах Кобба работали ионные сопла, водоросли его молди-тела служили постоянным источником кислорода для находящихся внутри путешественников.

Часть молди-плоти перед лицом Йок была прозрачной, наподобие щитка скафандра. Глядя вниз с невероятной высоты на отчетливо выпуклую поверхность тела матери-Земли, Йок подмечала знакомую полоску черного космоса над изогнутой линией атмосферы. Фил назвал это шкурой Гайи. Йок чувствовала себя виноватой перед Филом, ведь она даже не попрощалась с ним как следует. Но сцена с Кевви прошлой ночью была ужасна и отвратительна. Как мог такой хороший и трезвый мальчик, как Фил, связаться с такой полоскалкой? «Полоскалка» было оскорбительное сленговое прозвище женской половины любителей парных занятий сливом, которое в особенности любила использовать Джок, сестра-близнец Йок; сама Джок подцепила это словечко из молодежного сериала «Ребячьи проделки», который крутили по видди на Луне. Время от времени Джок даже называла в лицо полоскалкой их мать, Дарлу, на что Ма обычно разражалась длинной гневной тирадой, не всегда состоящей из цензурных выражений. Джок всегда отличалась решительностью и отвагой. Стоило лишь Йок только подумать о сестре и Ма, как она почувствовала, что ужасно соскучилась по ним; впервые в жизни она оказалась так далеко от дома одна. Вид темного космоса тоже наводил на грустные мысли о доме, оставшемся на Луне. Возвращаясь к Филу, можно было сказать, что тот факт, что он год прожил с такой полоскалкой, говорит о том, что и с ним что-то не совсем нормально, хотя это и не сразу бросается в глаза. Фил казался слишком пассивным, словно слегка парализованным. Она правильно сделала, что устранилась от этой семейной ссоры. И все равно есть в Филе что-то очень привлекательное для нее, он такой сладенький. Он так смотрел на нее, так весь горел, как настоящий дурачок.

– Я не говорил тебе, что король Тонга – мой друг? – неожиданно спросил ее Онар. – Ту-и Тонга собственной персоной. Он отличный парень, просто клевый.

В уютной тесноте Кобба, в воздушном пузыре вокруг головы Йок, голос Онара казался звучным и таким интимным. Небольшие пористые палладиевые фильтры в ноздрях избавляли ее от постоянной характерной вони, исходящей от имиполекса молди-тела Кобба.

– Ты уже говорил мне об этом, – ответила Йок. – Два раза.

Она никак еще не могла разобрать, что же на самом деле за тип этот Онар.

– А зачем на Тонга вообще нужен король?

– На всей Земле одни только полинезийцы никогда не находились под господством другой расы: белых людей или еще кого-то, – объяснил Онар. – Верно, Кобб?

– Точно, – ответил Кобб, общение с которым происходило через посредство ювви. – Хочешь взглянуть на путеводитель по Тонга, Йок?

– Нет. Я предпочитаю знакомиться с местом собственными глазами. Я в школе насмотрелась всяких земных путеводителей досыта.

Очень скоро они уже снова вошли в плотные слои атмосферы, устремившись вниз к многоостровному архипелагу Тонга – видимой в разрывах облаков россыпи крохотных пятнышек посреди бескрайнего Тихого океана. Казалось, что облака выстроены с удивительной симметричностью, словно тыквы на фермерском поле. Онар указал Коббу на один из самых больших островов в архипелаге Тонга, Тонгатапу, на берегу которого находилась столица Тонга, город Нуку-Алофа.

Они приземлились рядом с городским портом, посреди парковки, посыпанной ракушечником. Тело Кобба разделилось по вертикали, для того чтобы исторгнуть из себя двух пассажиров и их багажные сумки. Сразу же вслед за этим он сформировал свое тело в привычную уже форму старика с седой бородой, ставшего заметно более упитанным и плечистым после того, как ему удалось проглотить лист имиполекса, купленный для него у Бабс. Судя по нескольким златокожим тонгийцам, которых Йок заметила неподалеку, рост Кобба в самый раз соответствовал телосложению здешних обитателей. Несколько мгновений тонгийцы просто молча смотрели на них, слишком пораженные появлением пришельцев, чтобы что-то предпринимать или хотя бы приблизиться.

– Вот мы и на месте, – сказал Онар. – Это набережная Королевы Салот.

– Здесь так тихо, – сказал Кобб. – Мне нравится. Кроме бухты в Сан-Франциско, это было второе место на

Земле, в котором побывала Йок. Она была искренне удивлена тому, насколько примитивно было тут все устроено. Как в видди-путешествии. В бухте плавал ржавый тонгийский военный корабль, а в дополнение к этому – десяток утлых рыбацких лодчонок, несколько моторок и две яхты. По всему выходило, что это был главный столичный порт. Дорога вдоль набережной была вся в выбоинах и колдобинах, движение незначительное, всего несколько электрических грузовиков и легковых машин, все – старые модели года 2030-го. В баре через дорогу предлагались напитки и еда; рядом с баром располагался «Гостевой дом», настолько маленький, что сомнительно было даже то, что в нем могла разместиться семья самого хозяина. Дальше по набережной виднелся потрепанный непогодой некогда белый дом в стиле викторианского поместья. Здания по его сторонам, по всей видимости, составляли центр города, иначе говоря, группу убогих и грязных приземистых латанных-перелатанных домишек.

– Добро пожаловать, – приветствовал их высокий широкоплечий мужчина с горизонтальными морщинами на лбу. – Мало э лелей.

Мужчина был облачен в изношенную белую рубашку и кирпичного цвета полиэстровую юбку.

– Меня зовут Тико.

– Привет, Тико, – махнул рукой Онар. – Вроде мы раньше встречались, верно? Я был тут месяцев шесть назад с визитом у ЕКВ.

Йок поняла, что под «ЕКВ» Онар имел в виду «Его Королевское Величество», иначе говоря, самого короля. Гм. По непонятной для нее самой причине, Йок ненавидела все британское, за единственным исключением – Льюиса Кэрролла.

– Именно так, – кивнул Тико. – Онар Андерс. Моя жена Валу работает в Гостевом доме «Новый Пляж». Ты снова остановишься у нас?

– Само собой, – кивнул Онар. – Мы прямо сейчас туда и отправимся. Как видишь, багажа у нас всего ничего.

Он кивнул на две сумки, стоящие у их ног.

– Вы прилетели сюда внутри молди, – задумчиво проговорил Тико, осторожно ощупывая плечо Кобба. Потом, наклонившись к Коббу, понюхал имиполекс, поморщился, чихнул и рассмеялся. – Как по время отлива в лагуне.

– На самом деле я человек в теле молди, – объяснил Кобб, подавшись немного назад. – Меня зовут Кобб Андерсон. Возможно, ты слышал обо мне.

– Нет, сэр, – покачал головой Тико. – А вы чем-то знамениты?

– Я построил первых роботов для Луны, шестьдесят лет назад, – объяснил Кобб. – Бопперов, ты слышал про них? Бопперы порезали на кусочки мой мозг для того, чтобы скопировать из него программную основу моей личности. С тех пор я существовал в нескольких механических телах. Но это теперешнее тело самое лучшее. Вот, глядите.

Кобб встряхнул правой рукой, и кисть разделилась на пять меньших тонких рук, на конце каждой из которых была своя маленькая кисть. Каждой из пяти малых рук он поднял с песка пять раковин и одновременно бросил их в океан.

– Самое крутое, на мой взгляд, это то, что вы можете летать, – отозвался Тико. – Да, я видел, как вы трое упали с неба подобно орлам. Вы прибыли сюда без пересадок в один заход из самой Америки?

– Какая разница, откуда мы прибыли? – раздраженно спросил Онар.

К Тико подошла и остановилась рядом высокая миловидная женщина. Она была облачена в длинную, до пят, цветастую юбку и желтую майку с изображением какого-то морского животного, узнать которое Йок не смогла.

– Онар платит тебе? – спросила у нее женщина. Странный вопрос.

– Нет, – ответила Йок. – Мы друзья. Мое имя Йок. Я прилетела с Луны.

– А я Оофа, – сказала женщина. – Вон там моя лодка. Женщина указала на напоминающее насекомое лодку из

непромокаемой фольги с водометным мотором на квантовых капсулах.

– Если соберетесь понырять, то я к вашим услугам.

– Я как раз собираюсь заняться подводным плаванием, – сказала Йок.

– У меня есть все необходимое снаряжение и инструкторы-помощники, – сказала Оофа. – Я работаю в клубе подводных путешествий «Морской Кук», наша контора находится сразу за вашей гостиницей.

– Я планировала использовать свой собственный костюм для подводного плавания, – ответила Йок, кивнув в сторону Кобба.

– Само собой, молди – это единственный способ подводного плавания, который мы предлагаем, – сказала Оофа. – У нас в «Подводном Куке» есть несколько своих молди-нырялыциков. Я тоже часто плаваю в молди. У меня есть пара очень опытных молди, которые могут показать вам нечто особенное под водой.

– Не нужно, Оофа, я уже заранее все решила. Если ты поплывешь с нами как гид, то плыви в своем молди. А я поплыву в Коббе, потому что ему доверяю. Может быть, мы отправимся поплавать завтра. Как ты насчет того, чтобы завтра поплавать, Кобб?

– Что? – внимание старого молди было рассеяно.

– Как ты насчет того, чтобы завтра поплавать с Оофой?

– Сначала нужно узнать расписание ЕКВ, – проворчал Онар. – Возможно, у него имеются в отношении нас какие-нибудь планы на завтра. И потом, у Кобба могут быть другие планы.

– В чем дело, Онар? – удивился Кобб. – Конечно, я руками и ногами за то, чтобы отправиться плавать. Я не для того завел для себя новое пластиковое тело и прилетел на Землю с самой Луны, чтобы здесь в первую очередь отправиться целовать толстый полинезийский зад.

– Без проблем, без проблем, – быстренько перебила Кобба Оофа. – Мы можем пойти понырять, например, с утра. Я предупрежу пару молди, на тот случай если Кобб окажется занят. Таштегу и Даагу.

Тико проводил их до Гостевого дома «Новый Пляж»; он настоял на том, чтобы нести их багаж. Несмотря на раннее утро, на солнце уже было очень жарко. Здесь, на островах Южной Океании, в феврале стоял разгар лета. Онар указал на дорогу, ведущую к отдаленному поместью в викторианском стиле. Над дорогой колыхался раскаленный от жары воздух.

– Это королевский дворец, Йок. Дворец сгорел в 2010 году, но тонгийцы самоотверженно отстроили его вновь. Думаю, сегодня вечером мы сможем пообедать у Его Королевского Величества.

– Король больше тут не живет, – подал голос Тико. – Он теперь живет у лагуны.

– Могу себе представить, почему, – пробормотал Онар, но Йок совершенно не хотелось слушать объяснения Онара. От жары она с трудом могла соображать, не то что говорить.

Гостевой дом «Новый Пляж» был явно выстроен еще в двадцатом веке; это была весьма своеобразная деревянная постройка с бетонным фундаментом и большим количеством открытых дверей. По сторонам от Гостевого дома шелестели листвой пальмы. В их тени гостей ожидала благословенная прохлада. Йок с ходу плюхнулась в потертый шезлонг из металлических трубок и наконец-то перевела дух.

– Миссис Йошида? – позвал Онар, но ответа не последовало.

– Она не ответит, – подал голос Тико. – Сейчас все отдыхают до ужина. Пойдите и сами выберите для себя свободную комнату.

Махнув рукой на прощание, Тико скрылся за углом гостиницы.

– Две комнаты, – сказала Йок.

Онар быстро взглянул на нее, и взгляд его был слегка разочарованным.

– Разве мы не будем спать вместе? – спросил он. – Так пришлось бы меньше платить за номер. Не то, чтобы я настаивал, но мы уже достаточно знакомы.

– Я так не думаю, – отрезала Йок.

Прошлой ночью они немного поласкались, что было довольно неплохо. Но она согласилась целоваться с Онаром только лишь чтобы уколоть Фила за Кевви. С нее хватило ближайшего соседства Онара во время перелета из Штатов в тесноте внутри Кобба. Кроме того, Онар вдруг начал вести себя так по-британски.

– Хорошо, – отозвался Онар и легко поклонился. – Я прикажу придворным приготовить прием в вашу честь, миледи Старр-Майдол.

Старинный поклон. Руки разведены в стороны. Ах-ах! какой стиль.

Онар и Йок нашли две комнаты с видом на океан. Гостиница «Новый Пляж» была местом более чем вольных нравов, нигде не было никаких признаков замков или задвижек. В нескольких комнатах жили постояльцы, кто-то спал, другие читали. Онар отправился к себе сделать ряд ювви-звонков, а Йок решила принять душ и одеться наконец в свое серебристое летнее платье.

– Через полчаса ЕКВ пришлет за нами свой лимузин, – объявил Онар, когда Йок снова появилась на крыльце. – Он устаивает для нас специальный прием в загородной резиденции. Это не так далеко отсюда, в лагуне Фанка-Каку.

Онар уселся в шезлонг с ржавыми подлокотниками. Он и в самом деле был весьма мил. Ветер шевелил его длинные рыжеватые волосы и шелестел пальмовыми листьями над головой.

– Мне нужно пойти сполоснуться.

– А где Кобб? – спросила Бок.

Онар махнул рукой, и Йок увидела блестящую лужу пластика, растекшуюся по тротуару неподалеку от гостиницы. Кобб отдыхал в молди-стиле, растянувшись на солнце и предоставив возможность водорослям своего тела впитывать солнечные лучи.

Онар отправился в душ, а Йок – на кухню за бутылочкой содовой. Устроившись на крыльце, она принялась глядеть на океан и в небо, где над вечным тихоокеанским простором плыли бесконечной чередой стада облаков. Затем подняла с пола старый веер из пальмовых листьев с растрепанными краями и принялась плавно обмахиваться, чувствуя, как ветерок ласкает ее щеки.

Вихрь воздуха подобен большому камню, размышляла она. Если вы разбиваете камень, он рассыпается на несколько мелких камней, точно так же, если вы разбиваете вихрь, он распадается на несколько меньших вихрей. Завихренный поток воздуха, который порождается плоскостью веера, служит тому весьма любопытной моделью.

Над ее головой бриз шелестел листвой пальм. Как прекрасно было наслаждаться полной свободой на открытом воздухе в огромном и полном жизни мире. Проведя жизнь в тесных душных лунных коридорах, Йок просто не могла смириться с возможностью существования целой атмосферы воздуха, как это было на Земле. Счастливые обитатели грязи бродили по дну воздушного океана, сами не понимая своего счастья.

Около четырех часов показался «лимузин» – небольших размеров электромобиль, ничем не отличающийся от всех прочих, за рулем которого сидел здоровенный тонгиец по имени Кеннит. У Кеннита были самые что ни на есть выразительные полинезийские черты, но волосы по-африкански кучерявились. На нем была рубашка и галстук, а также голубая саржевая юбка. Поверх юбки – потрепанная циновка из пальмового волокна, вероятно с церемониальными целями. Вид Кеннит имел весьма официальный, но улыбался дружелюбно. У него был забавный акцент; вместо «иес», он говорил «йис». Кеннит и Онар уже были знакомы друг с другом. Онар когда-то выиграл у Кеннита немного денег в карты в пинокль, и он никак не давал Кенниту забыть этот проигрыш.

Услышав, что Онар и Йок собираются отбыть из отеля, Кобб собрался с силами и приподнял голову из лужи имиполекса.

– Я тоже приглашен? – поинтересовался он.

– В любом случае, ты можешь съездить с нами в Министерство иностранных дел, чтобы зарегистрироваться, – ответил Онар. – Что же касается ужина – я спрашивал о тебе у секретаря ЕКВ и боюсь, что эта маленькая вечеринка только для людей.

– Но я человек, – запротестовал Кобб, его пластиковая стариковская голова на тонкой шее раскачивалась над лужей имиполекса, растекшейся по разогретому асфальту.