Текст книги "Затишье (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Руби Диксон

«Затишье»

Серия: Варвары Ледяной планеты (книга 7,5)

Автор: Руби Диксон

Название: Затишье

Серия: Варвары Ледяной планеты_7,5

Перевод: Женя

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Poison Princess

Оформление:

Eva_Ber

Глава 1

МЭЙЛАК

Беспокойство пробуждает меня ото сна. Я переворачиваюсь на мехах, не в силах устроиться поудобнее. Это чувство не проходит, и я открываю глаза, глядя на потолок своей пещеры.

Что-то не так. Это не дрожь отчаяния, которую мой кхай посылает через меня, когда умирает другой. Это что-то более мягкое, что-то, что вот-вот произойдет. Это укол беспокойства, который приходит с более медленным, ползучим беспокойством, таким как голод или болезнь.

Моя рука опускается к животу, и я ищу глубоко внутри, позволяя исцелению моего кхая течь. Это касается малыша, уютно устроившегося внутри моего тела, и находит его здоровым. У меня опускается живот и болят кости, что говорит мне о том, что скоро прибудет мой комплект. После многих сезонов ожидания я испытываю облегчение и волнение, что буду держать на руках своего маленького сына, но не он будит меня этим утром. Я смотрю на кровать Эши, прямо напротив нашей. Моя маленькая дочь сосет большой палец во сне с закрытыми глазами. Она миролюбива, и цвет кожи у нее хороший. Значит, это не Эша. Я немного расслабляюсь.

Рядом со мной моя пара утыкается носом в мою шею.

– Мэйлак?

Я провожу пальцами по дорогому лицу Кэшрема.

– Я не могу уснуть.

– Это из-за комплекта? Скоро он будет здесь? – его рука ласкает мой живот. – Может, мне приготовить для него корзинку?

– Пока нет, – говорю я своему партнеру и рассеянно глажу его рог. – Это что-то другое.

Он кутается в свои меха, глядя на меня сверху вниз с беспокойством в глазах.

– Что?

Я киваю и начинаю подниматься с наших мехов. Кэшрем вскакивает на ноги и помогает мне подняться, так как я неуклюжа с комплектом, и мое тело кажется чужим. Он держит меня немного дольше, чем необходимо, беспокойство отражается на его нежном лице.

Я глажу его по подбородку.

– Я должна проверить племя, моя пара, – шепчу я ему.

Кэшрем кивает. Он, как никто другой, понимает мои настроения. Он знает, что я беспокоюсь о каждом в нашем растущем племени, как будто они мои собственные комплекты. Он знает, что я не смогу успокоиться, пока мой кхай не споет каждому из них и не определит, что с ними все в порядке. Я слишком живо помню, каково это было – наблюдать, как кхай-болезнь распространяется по нашему народу, и как мой собственный кхай еще не пробудился к своей целительной силе. Тогда я была бессильна, и у нас не было целителя.

Теперь все по-другому, и я должна сделать все, что в моих силах.

Моя пара помогает мне надеть тунику и опускается на колени, чтобы помочь мне надеть ботинки. Я не могу согнуться под узами, поэтому он делает это за меня, его руки нежны. Он так добр ко мне, мой Кэшрем. Всегда терпелив, всегда нежен и заботится об Эше, когда я занята… а с таким количеством новичков в племени, кажется, я всегда занята. Мое сердце согревается, когда я вижу, как растет так много семей, но это также утомительно только для одного целителя.

Как будто он может прочитать мои мысли, Кэшрем заканчивает завязывать мои шнурки и встает с суровым выражением на лице.

– Ты не будешь изнурять себя?

– Не буду, – обещаю я.

Взгляд, который он бросает на меня, явно скептический.

– Ты близка к своему времени и устала. Если ты почувствуешь…

– Я знаю, моя пара. – Я глажу его по щеке и улыбаюсь. – Доверяй целителю знать свое собственное тело.

– Я доверяю целителю, но я также знаю свою пару, – спокойно говорит он. Эша просыпается и трет глаза, а он садится на корточки, протягивая к ней руки. – Сегодня я присмотрю за малышкой. Она поможет своему отцу приготовить несколько шкурок, не так ли, моя малышка?

Моя милая дочь только хихикает и бросается в объятия Кэшрема. Она кладет щеку ему на плечо, а затем улыбается мне.

– Могу я поцеловать тебя, мама? Люди делают это.

О, с губами? Я протягиваю руки к своей дочери, и она бросается в мои объятия и прижимается своим крошечным ртом к моей щеке. Она пускает слюни по всему моему лицу, и я терпеливо остаюсь неподвижной, хотя и вижу, как моя пара весело ухмыляется.

– От какого человека ты этому научилась, Эша? – спрашиваю я, когда она заканчивает.

– Джо-си, – радостно объявляет Эша. – Она всегда пристально смотрит на Хэйдена. Почему вы с отцом так не делаете?

– Потому что мы не люди, – объясняю я ей, взъерошивая ее гриву, а затем возвращаю ее Кэшрему. Я не совсем уверена, что когда-нибудь приму человеческий обычай ласкать языком губы своей половинки. Это кажется… странным. Но поцелуи Эши сладки и наполняют меня радостью, и я быстро и сухо целую ее в круглую щечку. – Будь добра к своему отцу. Я скоро вернусь.

Кэшрем улыбается мне, и мое сердце сжимается от нежности к моей паре. Повинуясь импульсу, я протягиваю руку и глажу его, ища. Я посылаю свои мысли через его тело в поисках его кхая. В каждом из них есть небольшая песня, даже когда они не находятся в резонансе, и сейчас я ищу эту песню, смешанную с пульсом текущей крови и стуком сердца. У Кэшрема хорошая песня, крепкая. Я вздыхаю с облегчением и возвращаюсь в себя. Мгновение спустя я касаюсь руки Эши и делаю то же самое, просто потому, что я должна убедиться, что с моей семьей все в порядке. Когда я удовлетворена, я опускаю руку.

Моя пара наблюдает за мной с выражением беспокойства на лице.

– Что тебя беспокоит?

– Я еще не знаю. Возможно, это ничего не значит. – Но это не похоже ни на что. – Я должна найти остальных. Я вернусь достаточно скоро.

Он кивает и успокаивающе гладит меня по руке.

– Дай мне знать, если я тебе понадоблюсь.

Моя милая пара. Я улыбаюсь. Он не может сделать гораздо больше, чтобы помочь в исцелении, чем держать меня за руку, но он сделал бы это, если бы я попросила.

– Повеселитесь со своими шкурами, – поддразниваю я и щипаю Эшу за маленькую пухлую щечку, чтобы заставить ее хихикнуть. Трудно оставить свою семью даже на мгновение, когда мои чувства взывают к предупреждению.

Но разве все племя не является моей семьей? Разве они не мои, о которых я должна заботиться?

Я в последний раз глажу своего ребенка по щеке, а затем мгновение спустя выхожу из нашей личной пещеры. Мне приходится слегка наклониться, чтобы выйти, потому что дверь низкая, и когда я выпрямляюсь, моя спина протестует. Я закрываю глаза и разговариваю со своим кхаем, на мгновение погружаясь в себя. Тепло разливается по моим мышцам, и мгновение спустя боль проходит.

– О, вот ты где, Мэйлак! Я как раз тебя искала!

Я открываю глаза и вижу круглое, странное лицо человека Джо-си. Она лучезарно улыбается мне, положив руки на свой плоский живот.

– Ты искала меня? Ты плохо себя чувствуешь, Джо-си?

– Нет! И в этом-то вся и проблема! Если я беременна, в какой момент ведь должна появиться утренняя тошнота? Лиз говорит, что тошнота появляется уже в тот момент, когда сперматозоид встречается с яйцеклеткой, но ты же знаешь Лиз. Она известная приколистка. – Ее большие глаза смотрят на меня с беспокойством. – Ты же не думаешь, что у меня что-то не так, не так ли? Я ведь должна чувствовать тошноту, если я беременна, верно?

– Дай мне посмотреть. – Я кладу руки ей на живот, нащупывая там маленькую искорку жизни. Беременность – это сложно, потому что у ребенка в утробе матери нет кхая. Но тело вокруг него может рассказать мне о многом, а тело Джо-си наполнено крепким здоровьем и жизнью. Я возвращаюсь в себя и улыбаюсь ей. – Все в порядке. Ты должна быть терпелива.

Она переминается с ноги на ногу.

– Я не знаю, заметила ли ты, но я не очень хорошо разбираюсь во всем этом. Это так тяжело, потому что я хочу испытать все! И у Лиз бывает рвота, а у меня нет. – Она выглядит печальной. – Я просто не могу дождаться, понимаешь?

– Твое ожидание короче моего, – говорю я ей, забавляясь ее нетерпением. Подумать только, что кто-то жаждет иметь все мелкие недуги беременности.

Ее руки подносятся ко рту.

– О, мне очень жаль. Я не скулю, честно. Я просто взволнована.

– Я знаю, что ты не…

– Я имею в виду, должно быть, очень тяжело быть беременной три гребаных года, раздутой, как арбуз, и… – ее глаза расширяются. – Я делаю только хуже, не так ли?

Не знаю, так ли это.

– Что такое арбуз?

Она быстро похлопывает меня по руке.

– Знаешь что? Неважно. Это круто. Ты скоро должна родить?

– Не сегодня, я думаю, – говорю я и улыбаюсь ей. – Как поживает твоя пара? Он в пещере? – Я должна проверить его, особенно. Есть определенные соплеменники, за которыми я пристально слежу, и Хэйден – один из них. Его кхай не является его изначальным кхаем, но был дан ему, когда он пережил кхай-болезнь много оборотов сезонов назад. Он здоров и силен, но целитель всегда беспокоится.

Мечтательное выражение возвращается на лицо Джо-си.

– Он вышел на охоту. Он обещал, что вернется домой пораньше, чтобы… ну, неважно. – Она взволнованно машет рукой в воздухе. – Я просто собираюсь сейчас помолчать.

Я хихикаю. Рот Джо-си опережает ее разум, и спаривание с Хэйденом этого не изменило. Я оглядываю пещеру, чтобы посмотреть, кто не спит в столь ранний час. Джо-си у главного костра вместе с Ме-ган, Но-ра и Шорши. Они любят собираться ранним утром, пить горячий чай и печь корнеплоды. Это странное, пресное блюдо, но людям оно нравится.

– Не присоединиться ли нам к остальным у костра?

– Конечно. – Джо-си скачет впереди меня, полная энергии, как моя Эша. Я так обременена комплектом, что просто наблюдаю, как она двигается, и устаю.

Я следую за ней на несколько шагов, направляясь к костру. Люди поднимают глаза и улыбаются мне, их странные лица приветливы.

– Подходи и садись, Мэйлак, – говорит Шорши, вставая со своего места и предлагая его мне. – Стейси печет торт.

– Настоящий торт, – соглашается Стей-си, и от сковороды, которую она держит над огнем, поднимается запах чего-то приторно-сладкого. Остальные с интересом наклоняются к нему.

– Что такое торт? – я спрашиваю. Я кладу руку на плечо Шорши, чтобы она села, и позволяю своему кхаю коснуться ее. Она здорова… и носит еще один комплект. Должно быть, они с Вэкталом снова нашли резонанс, но держат это пока в секрете от остальных. Я улыбаюсь ей сверху вниз, радуясь за своего вождя и его пару. Я сохраню их тайну.

Шорши хихикает.

– Это тортик. Как десерт.

– С глазурью, – объявляет Стей-си. – Я экспериментировала с храку и не-картофелем, а также с некоторыми семенами, которые мы собрали. Когда мы достанем больше фруктов из пещеры, которую нашла Лейла, мы добавим и их.

– Ты хочешь, чтобы на твоем торте была глазурь и фрукты? – спрашиваю я в замешательстве. – Их едят замороженными?

Но-ра хихикает с другой стороны от меня, перекладывая свой комплект с груди на колени и поднося другого ребенка к груди.

– Вы, девочки, еще больше запутываете Мэйлак.

Я рассеянно смеюсь, больше заинтересованная в том, чтобы протянуть руку и погладить прекрасную, пушистую гриву на голове Ан-на. Комплект лежит на коленях Но-ра, и мать, похоже, не возражает, когда я прикасаюсь к ее ребенку. Ан-на сильна и здорова. Я небрежно провожу рукой по Но-ра, и с ней тоже все в порядке. Она менее уставшая, чем когда близнецы только родились.

– Это та самая глазурь? – восклицает Джо-си, беря миску и макая палец в мягкую коричневую кашицу.

– Это краска, – кричит Ме-ган как раз в тот момент, когда Джо-си подносит палец ко рту.

Джо-си замирает.

Джо-си и Ме-ган обе хохочут.

– Дурында, – говорит Джо-си и облизывает палец. Ее глаза расширяются. – О Боже, это так вкусно!

– Торт почти готов, – говорит Стей-си, используя длинный резной инструмент, чтобы постучать по краям своего округлого торта. Он толще и крупнее, чем обычные пирожные для завтрака, и мне любопытно, в чем разница и почему они так взволнованы.

В конце концов, это всего лишь еда.

Они снимают его с огня с коллективным «о-о-о», и Стей-си режет его на крошечные дольки и кладет на маленькие костяные тарелочки. Она берет глазурь у Джо-си и аккуратно намазывает по ложке на каждый кусочек.

– Она растает, потому что торт горячий, но я полагаю, что это никого не волнует, верно?

– Дай мне, – говорит Ме-ган. – Просто дай мне это. – Они смеются, и торт передается по кругу. Мне дают тарелку, и я размышляю о неряшливом, покрытом слизью куске «торта». Пока я смотрю, Ме-ган берет свой торт, откусывает кусочек, а затем закрывает глаза. Она снова ставит его на место и тщательно облизывает пальцы. – Это лучшее, что я ела с тех пор, как мы приземлились.

Теперь мне стало любопытно. Я откусываю немного от «торта» и замираю. Текстура грубая и странная, а ужасная сладость вкуса напоминает мне о испорченном мясе. С большим трудом я заканчиваю жевать свой маленький кусочек и заставляю себя проглотить. Вокруг меня остальные быстро доедают свой кусок и восхваляют Стей-си, какая она замечательная. Я держу свою тарелку, не уверенная, как я могу избавиться от нее, не обидев чувства Стей-си.

– Тебе придется приготовить это снова, – говорит Шорши с легким вздохом. – Может быть, будем делать его для особых случаев, таких как день рождения или что-то в этом роде. – Ее комплект начинает плакать, и Шорши поднимает его из корзины.

Я ставлю свой торт на пол пещеры и протягиваю руки.

– Можно мне?

Шорши передает Тали, и я прижимаю к себе малышку, держа ее высоко, так как мой живот мешает. Она становится большой, и с каждым днем она все больше и больше похожа на Вэктала. Меня забавляет, что у Тали такой сильный нос и такой цвет лица. Вот как выглядел бы наш комплект, если бы мы нашли отклик. У нее есть некоторые человеческие черты, но не так много. Это не печалит меня; я счастлива со своей Эшей, и Кэшрем – идеальная пара для меня. Но я рада, что у моей некогда пары теперь есть собственная семья. Он хороший самец.

Я закрываю глаза и тянусь к кхаю Тали, но ребенок силен и здоров. Нет никаких проблем, нет причин для беспокойства целителя. Я сажаю ее к себе на колени, чтобы она могла поиграть.

Шорши бросает на меня любопытный взгляд.

– Все в порядке? – спрашивает она тихим голосом, когда остальные начинают болтать о вкусах торта и о том, когда они смогут приготовить его в следующий раз.

Я киваю и одариваю ее печальной улыбкой.

– Я такая… Я не знаю для этого человеческого слова. Я чувствую необходимость проверить всех сегодня. – Я не рассказываю ей о ноющем беспокойстве, с которым я проснулась. Это может быть просто так.

– «Задумчивая», наверное, самое подходящее слово, – говорит Шорши и осторожно вытаскивает руку Тали из моих кос. – Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я могу поговорить со своей парой.

Я возвращаю Тали, теперь, когда я уверена, что с ней все в порядке.

– Я так и сделаю.

Разговор вокруг нас продолжается, и к костру подходит все больше людей. Раздается последний кусок торта, и появляются другие со своими комплектами. Я смеюсь и предлагаю подержать детей, создавая впечатление, что мне в жизни больше ничего не нужно, кроме как держать каждый комплект. Все матери слишком счастливы, чтобы позволить кому-то другому взять их комплект на несколько минут, и я мысленно касаюсь кхаев каждого из них. Все здоровы, и, возвращая каждого ребенка, я прикасаюсь к кхаю каждой матери. У них все хорошо.

Значит, проблема не здесь.

Я оглядываюсь вокруг, размышляя.

– Хар-лоу и Рух в пещерах? Или они в Пещере старейшин?

– Они дома, – говорит Джо-си. – Я видела Харлоу вчера, и я сомневаюсь, что они ушли ночью.

– Я должна пойти поприветствовать их, – говорю я с улыбкой и начинаю трудный процесс приведения своего неуклюжего тела в вертикальное положение. Хар-лоу – это та, у кого кхай должен работать намного усерднее – у нее в голове опухоль, которую кхай держит под контролем. Ее кхай силен, но когда она была с комплектом, ее тело подвергалось серьезным нагрузкам. Возможно ли, что она снова беременна? И на этот раз у нее все будет не так хорошо? Я думаю о Рухе, таком диком и неукротимом, и об их маленьком сыне. Я должна навестить их и убедиться, что с ними все в порядке.

– Составить тебе компанию? – Джо-си вскакивает на ноги.

– О, нет, оставайся с остальными. Я в порядке. – Я улыбаюсь, чтобы смягчить боль своего отказа. – Я собираюсь поздороваться, а потом я должна помочь моему мужу со шкурами. – Я выпрямляюсь и выхожу из тесного круга женщин.

– Подожди, – зовет Джо-си.

Я оборачиваюсь.

Она берет мою тарелку, вся улыбаясь.

– Ты забыла свой торт.

– Как глупо с моей стороны, – бормочу я, беря его в руки. – Спасибо, Джо-си. Ты очень заботлива. – Возможно, Хар-лоу понравится торт, и меня не заставят съесть еще кусочек. Я сжимаю маленькую тарелку и брожу по пещере, направляясь к личной пещере Хар-лоу и Руха.

Глава 2

Когда я устремляюсь в дальнюю часть дома племени, звук рвоты заставляет мои чувства целителя обостриться. Я поворачиваюсь, направляясь к пещере, которую Лиз делит с Рáхошем. Экран конфиденциальности не находится перед входом в их пещеру, но я слышу, как Рáхош бормочет что-то своей паре изнутри. Это может быть приватный момент. Я медлю на входе, держа в руках свой торт, и отвожу взгляд, чтобы быть вежливой.

– Могу я войти?

– О, хорошо, – слышу я, как говорит Лиз. – Целитель. Теперь я знаю, что умираю.

Я знаю достаточно об этом человеке, чтобы понять, что она преувеличивает, но ее слова вызывают у меня укол страха. Является ли Лиз источником моего беспокойства?

Я слышу, как Рáхош фыркает, а затем он появляется, приглашая меня войти.

– У нее утренняя тошнота, вот и все.

С того места на полу, где она скорчилась, Лиз указывает пальцем на своего партнера, а затем снова наклоняется над миской, и ее рвет.

– Член, – выдыхает она между сухими вздохами.

Он возвращается к ней, нежно убирая волосы с ее лица, пока ее рвет.

– С тобой все будет в порядке, моя пара, – бормочет он и гладит ее по спине. – Это достаточно скоро пройдет.

– Не торопитесь, – говорю я им, ставя тарелку с тортом у входа, а затем направляясь к корзине с мехом рядом с их кроватью, где Рáшель машет своими крошечными кулачками. Я опускаюсь на пол рядом с ней – задача не из легких – и предлагаю ей ухватиться за мой палец. Она берет его, и ее кхай поет с моим, сильный. Я улыбаюсь, потому что я всегда больше всего беспокоюсь о малышах, особенно после смерти маленькой девочки Айши. Я ничего не могла сделать, чтобы спасти ее, потому что у нее не было кхая, и это до сих пор преследует меня.

Пока Лиз выпрямляется и пьет воду, я протягиваю руку и касаюсь плеча Рáхоша. Он здоров.

Он вопросительно смотрит на меня, нахмурившись.

– Должна ли я помочь твоей паре? Может быть, мой кхай сможет успокоить ее.

– Мой кхай в порядке, – заявляет Лиз, откидываясь на стену и на мгновение отдыхая. – Это мой желудок ненавидит меня.

Я хихикаю и похлопываю по земле рядом с собой.

– Возможно, тебе было бы легче прийти ко мне, чем мне прийти к тебе.

Лиз кивает и подползает, чтобы плюхнуться на землю рядом со мной. Она выглядит усталой и измученной, и я кладу на нее руку. Ношение комплекта для некоторых тяжелее, чем для других, и Лиз пришлось нелегко. Тем не менее, она сильна, и в ее теле нет беспокойства, только кислый желудок. Я посылаю исцеляющие мысли от моего кхая к ней, чтобы успокоить гнев в ее нутре и облегчить часть болезни.

– Ты должна пить больше воды, – упрекаю я ее, а затем добавляю: – И больше чая. У Кемли есть хороший способ позаботиться о сердитых животах.

– О нет, я уже пробовала это. Чай, который на вкус как обувная кожа? – Она корчит гримасу. – Думаю, что лучше бы меня просто стошнило. – Ее лицо бледнеет, а затем она снова тянется к своей миске. – На самом деле, может быть, и нет.

Какое-то время я сижу с Лиз и Рáхошем. Я ничего не могу сделать для желудка Лиз, что не исправят больше воды и времени. Мы болтаем об охоте, товарищах и Рáшель, одной из комплектов, которая выглядит более человечно, чем ша-кхаи. Я хвастаюсь своей маленькой Эшей, которая уже учится работать с кожей вместе со своим отцом. И мы обсуждаем больше беременностей.

– Думаю, я единственная, кто нашел отклик второй раз, – говорит Лиз. – Это слишком быстро?

– Ммм. – Я думаю о Шорши и ее секрете. – Не всегда. Если мать достаточно здорова, чтобы носить еще один комплект, это может произойти еще быстрее.

Рáхош прикасается к плоскому животу своей пары.

– Можешь ли ты сказать нам, мальчик это или девочка?

Лиз ухмыляется мне.

– Мы уже спорим из-за имен. Я сказала ему, что если это мальчик, он может назвать его, но если это девочка, то имя выберу я. Я хочу назвать ее Эйлой.

– Эй-ла?

– Да, в честь Эйлы Секуры. Из приквелов «Звездных войн» (прим. Эйла Секура – персонаж франшизы «Звёздные войны», рыцарь-джедай из расы тви’леков). Я имею в виду, они были довольно дерьмовыми, но Эйла была крутым джедаем. И синяя! Это как беспроигрышный вариант. – Лиз радостно потирает живот. – Не то, чтобы мой ребенок будет джедаем, но можно с уверенностью сказать, что она будет синей и крутой, так что я думаю, это сработает.

– Ах.

– Она не понимает твоих слов, моя пара, – говорит Рáхош. – И единственная причина, по которой я это делаю, заключается в том, что я слышал это уже много раз.

– Я уверена, что Дже-дай – хорошее имя, – говорю я Лиз.

– Эйла. Не джедай. – Она вздыхает и качает головой, глядя на нас. – Где мои ботаники из «Звездных войн», когда они мне нужны? – Рáхош только фыркает и встает на ноги, направляясь за Рáшель. При этом Лиз бросает на меня любопытный взгляд. – Я не хочу показаться странной, но это… торт у двери?

Ой. Я совсем забыла о еде, которую приготовила Стейси. Я надеялась тихо выкинуть это.

– Да.

Глаза Лиз загораются.

– Есть еще кусочек?

– Думаю, что торт закончился, – говорю я, а затем быстро добавляю: – Но ты можешь съесть мой кусок.

Она потрясает кулаком в воздухе.

– Я могла бы расцеловать тебя, Мэйлак.

Я не указываю на то, что мне хотелось бы этого примерно так же сильно, как хотелось бы еще торта.

***

У Хар-лоу грязное пятно на лице, в руке инструмент, а во взгляде сосредоточенность.

– Это что? – спрашиваю я, хмуро глядя на странное квадратное творение, над которым она работает.

– Обогреватель, – говорит она мне. – Для жестокого сезона. Он вырабатывает свое собственное тепло. Ну, в теории. Мне нужно выяснить, как сделать так, чтобы он стал достаточно горячим без перегрева. – Она вставляет блестящий инструмент в обогреватель и отрывает его кусочек спереди. – Прямо сейчас он немного расплавляется, но я близка к финишу. Я думаю. Верно, детка?

Рух хмыкает в знак согласия, вручая маленькому Рухару резную костяную погремушку.

– Тепло.

На одеяле рядом с отцом комплект размахивает ручками, подергивая хвостом. Он бросает погремушку, а затем начинает ползти за ней. Легкая, неохотная улыбка искривляет мрачное лицо Руха, и это радует меня.

Хар-лоу смотрит на меня так, словно ожидает ответа, поэтому я киваю.

– Я понимаю.

– Я не хочу замерзнуть, когда станет холодно. – Она делает паузу, а затем наклоняет голову. – Ну, холоднее. И с маленьким Рухаром здесь, я хочу убедиться, что нам уютно.

– Так вы останетесь на жестокий сезон? – Я знаю, что и Хар-лоу, и ее пара любят ходить в Пещеру Старейшин, чтобы отвлечься. Рух все еще не привык к такому количеству людей вокруг. Жестокий сезон будет трудным для него.

– Мы остаемся, – соглашается Рух, прежде чем Хар-лоу успевает заговорить.

– Мы будем рады видеть вас. – Я кладу свою ладонь на ее руку и слегка сжимаю ее в знак любви. Я дотягиваюсь до ее кхая и нахожу, что он равномерно пульсирует. Он силен, но поддержание здоровья Хар-лоу требует от него многого. Я посылаю укрепляющую волну исцеления от моего кхая к ее, прежде чем убрать руку.

– Я должна идти, – говорю я Хар-лоу и ее паре. – Я хочу проверить Ти-фа-ни и Салуха, пока день не стал слишком коротким. – Я потираю живот, используя это как предлог, чтобы двигаться дальше. – Мои ноги уже устали от всего этого стояния.

– Я пойду с тобой, целитель, – говорит Рух, поднимая своего сына. Хар-лоу возвращается к своей коробке, снимая еще один блестящий слой.

Когда мы выходим из пещеры, Рух останавливает меня. Он оглядывается на свою пещеру, потом на меня.

– У меня есть… опасения.

Мои чувства покалывает от страха. То странное, ноющее чувство, которое преследовало меня все утро, снова овладевает мной.

– Из-за Рухара? У него все очень хорошо. – Я провожу пальцем по пухлой синей щеке комплекта. Он практически гудит от хорошего самочувствия. – Или из-за предстоящего жестокого сезона? – Я небрежно кладу руку ему на плечо. – Здесь нет никаких проблем. С твоей семьей все в порядке, Рух.

Его рот сжимается в недовольную линию, и он прижимает своего извивающегося сына ближе, когда наклоняется.

– Хар-лоу. Я… волнуюсь. Резонанс.

– Вы снова резонируете? – Так много комплектов прибудет в наше маленькое племя. Я с трудом могу себе это представить.

Он быстро качает головой, и в его глазах страх.

– Это моя забота. Лиз…

Ах. Теперь я понимаю. Хар-лоу – самая хрупкая из людей, и выносить Рухара было тяжело для ее тела. Я ободряюще сжимаю его руку.

– Я только что поговорила с ее кхаем, и все в порядке. Нет никаких проблем.

– Есть… способ остановить больше комплектов? – Он гладит своего сына по голове, в его взгляде яростная любовь.

– Ты не хочешь снова резонировать?

Выражение его лица измученное.

– Да. Никакого риска, Хар-лоу. Она – это… все. – Он в отчаянии прижимает кулак к сердцу. – Я не могу потерять ее…

– Я знаю. – И я подозреваю, что он не покинет пещеры, если поблизости не будет целителя. Он не станет рисковать своей парой. – Возможно, вы больше не будете резонировать. Возможно, так и произойдет. Только кхаи могут решать. – Когда он выглядит обеспокоенным, я добавляю: – Ее кхай не позволит комплекту уничтожить ее. Если она недостаточно сильна, чтобы выносить, это больше не повторится. И если это действительно произойдет, я здесь. Я никуда не собираюсь уходить.

Напряжение немного спадает с его лица. Он медленно кивает и крепко сжимает мою руку, затем возвращается в свою пещеру со своим сыном. Я смотрю ему вслед, разбираясь в своих эмоциях. Я знаю, что он чувствует. Иногда ночами я смотрю, как спит Эша, в ужасе от всего, что может случиться, что может сломать маленькое, хрупкое тело. И иногда я не сплю и смотрю на свою пару, думая о том же самом. Наш мир опасен, и даже несмотря на то, что Кэшрем – дубильщик и большую часть времени проводит рядом с пещерой, все равно многое может случиться. Я волнуюсь. Я всегда волнуюсь. Я должна защищать все племя, но Кэшрем и Эша – мои.

Я хорошо знаю страхи Руха.

– Мэйлак, – зовет кто-то, вырывая меня из моих мыслей. – Целитель.

Это Бек. Я направляюсь на звук его голоса, недалеко от входа в пещеру.

– Я здесь.

Он бросается вперед с раздраженным выражением на лице.

– Нам нужно твое исцеление. Харрек порезал себе руку о копье.

– Снова? – Я беру предложенную им руку и опираюсь на нее, чтобы идти быстрее. Его кхай энергичен и сильнее, чем у большинства. Это неудивительно – мой брат всегда был свирепым самцом. Конечно, его кхай будет свирепым. – Что ты сделал?

Он фыркает, его шаги нетерпеливы, когда он замедляет свою походку, чтобы соответствовать моей.

– Я ничего не сделал. У него руки, как дубинки. Я просто пытался показать ему, как лучше обернуть наконечник его копья.

Я хихикаю.

– Ты должен быть терпелив, брат.

– Я терпелив.

– С другими.

Ворчание, которое он издает, говорит мне, что он не согласен, но он также не хочет спорить. Мы выходим через вход в сугробы. День хороший и мягкий, ветер треплет мои косы. Вдалеке я вижу двух или трех охотников, собравшихся вместе. Странно – один из них ранен, и все же мое чувство страха, кажется, ничуть не усилилось.

– Я полагаю, Харрек не мог сам дойти до пещеры, чтобы я могла позаботиться о его руке?

– Он мог бы… если бы он не потерял сознание при виде своей крови. – У моего брата кислый голос.

У меня вырывается тихий смешок. Я и забыла, что у Харрека есть такая проблема. Охота его не беспокоит, но одна капля его собственной крови – и он на полу.

– Конечно. Ну, я полагаю, сегодня хороший день для прогулки. – Я кладу руку на нижнюю часть своего живота, чтобы поддержать его. Идти так далеко неудобно, но я могу это вытерпеть.

Мой брат молчит, пока мы поднимаемся на гребень, туда, где лежит распростертый Харрек. Я вижу Таушена и Хассена рядом с ним, присевших на корточки. Принадлежности для изготовления копий разбросаны по снегу.

– Ты в порядке? – спрашивает Бек через мгновение. – Ты кажешься… замкнутой сегодня.

– Я устала, – говорю я ему.

– Это не то.

Мой брат хорошо меня знает.

– И я, конечно, волнуюсь.

– Насчет комплекта?

Я качаю головой, мой взгляд прикован к Харреку.

– Что-то кажется неправильным. Я не уверена, что именно. Но я это выясню.

– Скажи мне, когда выяснишь. Если я смогу помочь, дай мне знать.

Я улыбаюсь своему брату. Он охотится для нас, и он хороший самец. Хороший охотник. Мне грустно за него, потому что все другие люди создали семьи и нашли отклик, а моему вспыльчивому брату нечего делать. Я знаю, что он завидует их счастью. Я знаю, что он все еще скучает по тихой девушке по имени Клэр.

– Я знаю. Если мне нужно будет что-нибудь сделать, я приду к тебе. Это я обещаю.

Тогда мы на стороне Харрека и больше не обсуждаем это. Бек помогает мне опуститься на колени рядом с упавшим охотником, и я с облегчением вижу, что его цвет лица хорош, несмотря на неподвижность. В его груди гудит кхай, такой же яркий и пульсирующий, как всегда. Я посылаю исцеляющие песни через его кхай, побуждая закрыть рану на его руке и сомкнуть плоть… и разбудить его, потому что другие будут безжалостно дразнить его, если он не пошевелится в ближайшее время.

Что ж, они будут безжалостно дразнить его, несмотря ни на что.

Харрек приходит в себя, и остальные подтрунивают над ним по поводу пореза, даже когда я обматываю его полоской кожи. Плоть почти полностью зажила, но порез был глубоким, и его нужно будет защищать всю ночь. Я использую это время, чтобы прикоснуться к Таушену и Хассену, и не нахожу у них никаких проблем. Бек видит, как я украдкой быстро касаюсь руками остальных. Я подозреваю, что он знает, что я делаю, но он ничего не говорит.

Мой брат, может быть, и не терпелив, но он понимает.

Глава 3

Со старейшинами все в порядке. Несмотря на свой возраст, они в такой же форме, как и любой из младших соплеменников. Варрек учит юного Сессу, как делать ловушку, и я провожу руками по голове Сессы, просто чтобы проверить его. Все в порядке.

Возможно, это не что иное, как беспокойство сильно беременной женщины. Задумчивость, как говорит Шорши. Я не знаю, но я закончу навещать всех в племени, прежде чем расслаблюсь.