Текст книги "С днем рождения, дитя варвара (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Потому что я думаю, что Кэшол хотел бы такой, – говорю я ей, заплетая косичку. Так много нужно сделать, а времени на это так мало.

– Она гнездится, – притворно шепчет Лиз. – Этот ребенок скоро родится.

Я бросаю на нее свирепый взгляд, мои пальцы никогда не останавливаются в своем бесконечном плетении.

– Ребенок еще не скоро родится. Кэшола нет дома.

– Как скажешь, – сладко отвечает Лиз, затем кашляет с намеком.

Джоси хихикает, и я слышу сдавленный смех Клэр. Я игнорирую их, точно так же, как игнорировала боль в спине, которая мучила меня весь день. Ребенок должен дождаться своей очереди, и нашему сыну не разрешается появляться на свет, пока его папа не вернется домой. Поэтому я предпочитаю не обращать внимания на то, что боль в спине не проходит, или на то, что мой живот весь день был твердым и натянутым.

Кэшол должен быть здесь ради своего сына.

И мне нужно быстрее работать над этим гамаком. Я заплетаю с новой силой, бросая на Клэр нетерпеливый взгляд, когда она отвлекается. Они сказали, что хотят помочь, а не сидеть сложа руки.

Стейси, морщась, теребит свою грудную клетку.

– Рог ткнул в грудь, извини. – Она снова прижимает Пэйси к себе, устраивая ее поудобнее. – Так-то лучше. Так ты сегодня не идешь на охоту за сокровищами? – Она выглядит разочарованной.

– Не сегодня, – говорю я ей. – Я занята.

– Какой был вчерашний подарок? – спрашивает она, не обращая внимания на мою потребность работать.

– Пакетик вареных семян храку, – вмешивается Клэр. – Это так мило с его стороны сделать это для нее.

– Тем больше причин сделать гамак для него, – указываю я, уверенно сплетая свои кожаные шнуры.

Все в пещере следили за моей охотой за сокровищами. После того, как я нашла свой диск, мы с Джоси нашли пару резных палочек для волос на дне одной из корзин для костей на складе. Они были завернуты в шкуру, украшенную закорючками, и усыпаны листьями, и мне потребовалось день или два, чтобы понять, что листья были с одного из драгоценных растений Тиффани, которые изо всех сил пытались расти в условиях усиленного снега. Из-за штормов потребовалось несколько дней, чтобы погода прояснилась достаточно надолго, чтобы мы с Джоси и Тифф смогли выйти на двести футов за пределы пещеры и проверить растения. У корней одного из них была зарыта прекрасная костяная чашечка с розоватым отливом. Фарли застенчиво призналась, что она сделала это, ее брат Пашов обменялся с ней, а Кэшол обменялся с Пашовом.

Она также проговорилась, что всего подарков было шесть, так что я не торопилась открывать каждый из них. У меня были палочки для волос, странный диск на веревке, красивая чашка, а после этого был новый костяной нож, который был сделан для моих маленьких рук. По какой-то причине я больше всего дорожила этим ножом, потому что помнила, как снова и снова говорила Кэшолу, что все его ножи рассчитаны на его руки, а не на мои.

После этого прошло несколько дней, прежде чем я нашла мешочек с семенами храку, спрятанный за камнерезом Харлоу (который сейчас не использовался). Шкура, в которую он был завернут, была украшена чем-то похожим на рисунки животных. Либо это означало, что я должна найти свой следующий подарок в хранилище продуктов, либо с домашним любимцем Фарли Чомпи, либо с какой-то другой вещью, имеющей отношение к животным. И я бы поискала его… завтра. Может быть. Вдумчивость в поисках сокровищ была половиной удовольствия, и я не спешила заканчивать их.

Кроме того, я хочу закончить с гамаком. У меня сводит живот, и я рассеянно потираю его. У меня не так много времени, чтобы это сделать, а это большой проект. Я заплетаю быстрее, мои пальцы болят.

– Это что, Роканская штука? – Стейси дразнится. – Ты чувствуешь, что твой мужчина скоро вернется домой?

Я качаю головой.

– Просто принимаю желаемое за действительное. Я не знаю, когда он вернется. – У меня точно нет шестого чувства, которое есть у Рокана. – Но он должен вернуться вовремя.

– Где ты собираешься повесить гамак? – спрашивает Стейси.

– В углу нашей пещеры есть укромный уголок с выступом, который подойдет, – говорю я. Я уже объяснила это всем остальным в пещере, но эй, что еще нужно? – Все будет хорошо.

– Как думаешь, какой будет следующий подарок? – спрашивает Джоси. – И ты выяснила, что это за штука с диском?

Я начинаю отвечать, и тогда мой живот сжимается, пульсация мышц жесткая и неожиданная. Я ахаю и роняю кожаные пряди, которые сплетаю вместе, кладя руку на свой округлившийся живот.

В пещере становится тихо.

– Пришло время? – Клэр начинает подниматься на ноги. – Должна ли я позвать целителя?

Я положила руку ей на плечо, чтобы остановить ее.

– Я в порядке. Кэшола еще нет дома.

Я игнорирую встревоженный взгляд, который она бросает на Джоси и Лиз. Они думают, что я сумасшедшая. Но это не так. Я просто упрямая и доверяю своей половинке. Он сказал, что вернется как раз к родам. И поскольку его здесь нет, должно быть, еще не время. Впрочем, сейчас было бы неплохо в любое время, думаю я про себя, снова собирая свои кожаные пряди.

КЭШОЛ

Я перекидываю свой рюкзак через плечо.

– Я возвращаюсь в Пещеру племени.

Хэйден бросает на меня обеспокоенный взгляд, подбрасывая в огонь еще одну щепку навоза.

– Ты с ума сошел? Штормы не прекратились. Снег будет таким высоким, что будет выше твоих рогов. Это небезопасно.

Я медленно киваю.

– Я знаю. Но я нутром чувствую, что у Ме-гана скоро родится наш сын, и я должен быть рядом с ней. – Это чувство гложет меня весь последний день, и я не могу оставаться в этой пещере без дела.

Мы были заперты здесь дольше, чем я хотел, и каждый проходящий день ощущается как песок под моей кожей и раздражает. Из-за погоды мы не кормим племя. Мы просто сидим и ждем.

Я устал ждать. Моя Ме-ган близка к родам, и я буду рядом с ней, несмотря ни на что.

– Ты дурак, – кисло говорит мне Хэйден. – Ты замерзнешь, как двисти в тайнике, и тогда нам придется вернуть твое окоченевшее тело твоей паре.

Я ухмыляюсь, потому что даже когда он говорит мне эти ужасные вещи, он берет свою сумку.

– И все же ты пойдешь со мной?

Он фыркает.

– Идея замерзнуть насквозь более привлекательна, чем оставаться здесь в ловушке еще пару дней в своих вонючих ботинках. – Он снимает с крючка свой тяжелый плащ и набрасывает его на плечи. – И я тоже скучаю по своей паре.

Я тоже беру свой плащ; последние несколько дней мы были в ловушке, и от нечего делать мы готовились. Мои клинки смертельно остры, моя праща эластична на случай, если мне это понадобится. Мы взяли припасенные в пещере шкуры и сшили из них тяжелые плащи, чтобы прикрыть наши более легкие. Мы оба сделали снегоступы, потому что снег глубокий, но мы не смогли покинуть безопасную маленькую пещеру. Припасы в пещере охотника на исходе – топливо почти закончилось, припасенные пайки полностью истощены, и мы забрали все меха. Нам нужно будет пополнить ее, когда погода улучшится.

Но сейчас? Все, о чем я могу думать, – это улыбающееся лицо Ме-ган. Потребность увидеть ее сжигает меня изнутри. Я не могу спать по ночам, потому что беспокоюсь о ней. Дни тянутся бесконечно, потому что я хочу быть с ней. Я знаю, что Хэйден страдает так же.

Так что, несмотря на то, что это опасно, мы пойдем.

Мы собираем последние наши припасы и кутаемся в тяжелые меха. Снегоступы надеваются поверх наших ботинок. Снаружи тихо, ветер приглушен слоем снега, погребающим нашу пещеру.

Я кладу руку на кожаный экран и колеблюсь.

Хэйден вздыхает.

– Я знаю, – говорю я ему. Я смотрю на бесконечный снег. Нашу пещеру засыпало несколько дней назад, и мы сохранили прорытый туннель, чтобы иметь возможность дышать воздухом, но ландшафт будет жестоким даже для таких охотников, как мы. Холод будет опасным, снег скрывает много опасностей. Уходя, мы берем свои жизни в свои руки.

Но остаться? С небольшим количеством еды и без огня? Без наших товарищей? Такое ощущение, что выбора вообще нет.

Я смотрю на Хэйдена.

– Если ветер будет сильным, мы не сможем разговаривать. – Я плотнее закутываюсь в меха. – Все может случиться. Если я не вернусь, ты скажешь Ме-гана, что мои последние мысли были о ней?

Он свирепо смотрит на меня.

– Ты дурак. Я скажу ей это.

Я смеюсь, потому что мой друг остается таким же, несмотря на опасность. Я натягиваю меха на голову, образуя капюшон, отодвигаю ширму в сторону и шагаю вперед, в снежный туннель. Здесь очень темно. Мы продвигаемся вперед, наши шаги замедляются, когда мы выходим из вырытого туннеля в изменившийся ландшафт. Вокруг нас повсюду лежит снег. Бесконечный снег. Он стелется над всем, выше меня, и только розовые верхушки деревьев с хохолками виднеются над пудрой. Здесь холодно, пустынно и тихо. Небо по-прежнему затянуто тучами, что указывает на то, что снега будет еще больше.

Я делаю шаг вперед и даже в своих снегоступах тону. Я проверяю глубину снега своим копьем, и оно погружается до самого острия. Воздух кажется сухим от пронизывающего до костей холода, и я чувствую, как в ноздрях образуется лед. Я плотнее натягиваю меха на лицо и снова испытываю свое копье в другом месте. Оно погружается так же глубоко.

– Хватит валять дурака, – рычит Хэйден, продвигаясь вперед. – Нам нужно пройти как можно дальше, прежде чем снова начнется непогода.

Он прав. Я думаю о Ме-ган и ее бледном лице, с тревогой наблюдающем за входом в пещеру в ожидании моего возвращения. Мысль о ней толкает меня вперед, и я следую за Хэйденом.

Скоро, моя Ме-ган.

МЕГАН

– Боже мой, ты такая никудышная лгунья, – восклицает Джоси, когда я случайно роняю кожаные шнуры, которые держу в руках. – Как долго у тебя были схватки?

Я хватаюсь за живот, морщу нос и лицо в попытке не заорать вслух от того, как это больно. Кажется, что все сразу сжимается, и мне требуется несколько мгновений, чтобы отдышаться от боли, прежде чем я могу говорить. Когда я могу, я спокойно снова беру шнуры, начиная с того места, на котором остановилась.

– Сейчас не время.

– Чика. Ты с ума сошла? – голос Джоси повышается, и ее руки опускаются на бедра. – Это была настоящая схватка!

– Что? – приходит Тиффани с горячим чаем, который она принесла для меня, с испуганным выражением на лице. Она ставит розовую чашку так, чтобы я могла дотянуться до нее из моего маленького мехового гнездышка, а затем подходит к огню. – Ребенок на подходе?

– Так и есть, – говорит Джоси. – Я пойду позову Мэйлак!

– Это не так, – поправляю я. Ну, ладно, отчасти так оно и есть. – У нас еще много времени. У меня даже воды не отошли.

– Ну, я не собираюсь проверять, расширилась ли ты, – парирует Джоси. – Мы подруги, но не настолько близки. Серьезно, я собираюсь позвать целителя.

– Джоси, пожалуйста. – Я протягиваю кольцо, которым я оплетаю свой гамак из кожаного макраме. – Это может подождать, хорошо? Думаю, я бы знала, если бы мой ребенок решил появиться на свет. Ты можешь помочь мне закончить это? Я так близко. Просто еще час или два плетения, я обещаю.

Они с Тиффани обмениваются недоверчивыми взглядами.

Они хорошие друзья, раз беспокоятся обо мне.

– Если у меня отойдут воды, мы позовем целителя, хорошо? А сейчас я действительно хочу закончить с этим. – Я машу ей кольцом, и когда она не берет его, я протягиваю его Тиффани.

Тиффани вздыхает и опускает свое грациозное тело напротив моего раздутого.

– Тогда еще немного.

Джоси издает возмущенный звук, но берет кольцо и с грохотом опускается.

– Прекрасно, просто прекрасно.

– Спасибо, девочки. Мы так близки к завершению.

– Я люблю тебя, Меган, но я чувствую необходимость указать, что ты меня немного беспокоишь, – говорит Джоси, держа кольцо и плетеные шнуры прямо, чтобы я могла вплести их на место.

– Я знаю. – Я работаю быстро, потому что я так близка к завершению и хочу, чтобы гамак был закончен. Нужно заплести много кожаных шнурков, но это занимало меня последние два дня, и я благодарна за это. Это помогает мне сосредоточиться на текущем проекте, а не на том факте, что погода испортилась, воющая и страшная, или что моей пары все еще нет дома, а ребенок вот-вот даст о себе знать.

Я просто… я не могу позволить ребенку родиться без его папы, который поприветствовал бы его в этом мире. И я могу не беспокоиться о том факте, что погода была настолько жестоко холодной, что наше дыхание замерзало даже в пещере, и даже сами ша-кхаи прокомментировали, насколько здесь необычно холодно.

Кэшол будет в порядке. Он должен быть в порядке.

***

Три часа спустя я завязываю последние узлы на гамаке, когда у меня отходят воды.

– Вот и все, – заявляет Джоси, вскакивая на ноги. – Я бегу за Мэйлак.

Мой живот снова сильно, сердито сокращается, проглатывая мой протест. Ребенок скоро родится, а моей пары здесь нет. Тогда я начинаю плакать, потому что все это неправильно. Рождение моего ребенка должно пройти не так.

– Сейчас, сейчас, милая, – успокаивающе говорит Тиффани. Она берет меня за руку. – Давай поставим тебя на ноги и приведем в порядок, хорошо?

– Кэшол сказал, что он будет здесь, – говорю я между всхлипываниями. – Он обещал.

– Я уверена, что он прямо сейчас возвращается. – Она гладит меня по спине и помогает подняться, а затем помогает мне снять тунику. – Давай принесем тебе несколько свежих одеял и немного воды для питья. Мэйлак уже в пути, и у нас родится этот ребенок в кратчайшие сроки.

Это просто заставляет меня плакать еще сильнее.

Мэйлак приходит с Джоси через несколько минут, на ее нежном голубом лице сияет улыбка. Ее рука лежит на ее собственном округлившемся животе, и она двигается в мою сторону, потирая мою руку.

– Я вижу, что наш новый член племени решил прибыть.

– Но моей пары здесь нет, – говорю я со слезами на глазах. – Кэшол сказал, что вернется к рождению ребенка. Он обещал.

Ее рука касается моего живота, и в ответ меня пронзает еще одна схватка.

– Думаю, твой комплект устал ждать. Сейчас он очень близко. Твое тело готово.

Мое тело, может быть, и готово, но мой мозг все еще полон протестов. Начинается еще одна схватка, и меня пронзает острая потребность сдержаться.

– Очень близко, – снова бормочет Мэйлак. – Пойдем. Тиф-ни, пожалуйста, расстели для нее меха в углу, чтобы она могла присесть на корточки.

Я плачу, но позволяю ей вести меня за собой. Мои мысли сосредоточены на худшем: Кэшол застрял на тропах, ранен и не может вернуться домой. Кэшол мертв и замерз в снегу. Он никогда не увидит, как родится его сын. Я никогда больше не смогу обнять его или услышать его глупые предложения насчет детских имен. Я плачу сильнее, потому что я скучаю по нему и так сильно нуждаюсь в нем прямо сейчас.

– Я не хочу растить малыша без него, – причитаю я, даже когда Мэйлак держит меня за руку и ведет к свежим мехам, которые разложила Тиффани. – Я не могу этого сделать!

– Ты можешь, – говорит Мэйлак невозмутимым голосом.

– Ты в порядке, – успокаивает Тиффани. Выражение ее лица обеспокоенное. – Правда, Меган, все будет хорошо.

– Это не так!

Мэйлак проводит рукой по моему сводящему спазмами животу, и я понимаю, что я голая. Я думаю, это не имеет значения. Не похоже, что что-то имеет значение, если моя пара не вернется домой.

– Новые матери всегда очень драматичны при родах, – говорит она Тиффани. – С ней все в порядке.

– Я прямо здесь, сучки, – говорю я, а затем снова заливаюсь слезами. – Я все слышу.

Хихиканье Джоси приглушается ее рукой, когда я бросаю на нее сердитый взгляд.

– Я просто… опущу экран конфиденциальности. – Она бросается к передней части пещеры.

Я сажусь на корточки поверх мехов и отдыхаю, когда сильная рука Мэйлак обнимает меня за спину.

– Когда ты будешь готова, тужься, – говорит Мэйлак. Она снова касается моего живота, и я чувствую, как мой кхай гудит в ответ. Не как резонанс, а просто реагирование на целителя. – Он почти здесь. Ты очень близка.

– Я не хочу, – снова всхлипываю я, но никто не слушает. – Я хочу свою пару.

Как раз в этот момент кто-то отодвигает в сторону экран конфиденциальности над входом в пещеру. Очередная схватка пронзает меня, и я указываю на вошедшего, потому что последнее, чего я хочу, это чтобы кто-то ворвался, когда я собираюсь вытолкнуть ребенка из своего тела.

– Дверь, – выдыхаю я. – Дверь.

Тиффани встает и бежит к двери.

– Эй, это был чертов экран конфиденциальности…

Фигура делает шаг вперед, и это высокий ша-кхай, сильно укутанный покрытыми льдом мехами. Его лицо скрыто капюшоном, и пока я наблюдаю, одна большая рука тянется вверх и вцепляется когтями в мех. Он обледенел и издает хрустящий звук, когда мужчина стаскивает его, а затем я вижу прекрасную улыбку моей пары.

– Кэшол! – я задыхаюсь и пытаюсь подняться на ноги, но приближается еще одна схватка.

– Я здесь, – говорит он, но в его голосе слышится усталость. Он, пошатываясь, делает шаг вперед, одергивая свои меха. Лед и снег падают с его одежды, когда он снимает слои со своего большого тела. – Хэйден был прямо за мной…

Джоси визжит и вскакивает на ноги, выбегая из пещеры.

Я изо всех сил пытаюсь подняться на ноги, но приближается очередная схватка. Все давит, и возвращается острая потребность тужиться. Я разрываюсь между тем, чтобы тужиться и потянуться к своей паре.

– Оставайся здесь, – успокаивающим голосом говорит Мэйлак, сжимая мою руку. Она жестом приглашает Кэшола подойти туда, где нахожусь я. – Ты, иди сядь. Твой комплект почти здесь.

Выражение чистого восторга на лице Кэшола заставляет мою грудь болеть от любви. Я хочу улыбаться и смеяться одновременно, но дыхание с шипением вырывается из меня, и я тяжело дышу, сосредоточившись на ребенке.

Затем холодные пальцы касаются моего лица. Я смотрю на усталую улыбку Кэшола, когда он опускается на колени рядом со мной. Его рука обнимает меня за талию с противоположной стороны от Мэйлака, и затем они оба поддерживают меня.

– Я же сказал, что буду здесь, – бормочет он. – Наш сын готов присоединиться к нам.

– Это… может… быть… девочка, – хриплю я. Он берет меня за руку, и я крепко сжимаю его пальцы, когда наступает очередная схватка. Такое чувство, что теперь они идут одна за другой.

Однако я ошибаюсь. Две минуты спустя я рожаю самого совершенного, самого красивого мальчика, у которого точно такой же оттенок голубого, как у отца, который является первым, который взял его на руки в этом мире.

Я снова начинаю плакать, на этот раз от чистого счастья. Я хочу подержать ребенка, но есть послед, и целительница кладет руки мне на живот, уговаривая мой кхай немного облегчить боль. Она говорит, но я не слушаю. Я очарована выражением неподдельной радости на лице Кэшола, когда он вытирает нашего сына мягкой меховой салфеткой. Тиффани и Мэйлак помогают мне подняться с родильных мехов, которые упакованы вместе с последом, чтобы Кэшол мог похоронить их позже – ритуал ша-кхай. На меня натягивают новую мягкую тунику, заворачивают в одеяла в постели, а затем моя пара оказывается рядом со мной с нашим сыном.

Я осторожно беру ребенка на руки. У меня течет из груди, и сын начинает плакать, но я хочу сначала посмотреть на него.

– Он идеален, – говорит мне Кэшол хриплым голосом.

От крошечных рожек на лбу до копны густых черных волос на голове, он сын своего отца. Его широкий нос и брови изогнуты, его маленький хвостик бьется о мою руку, когда я держу его. Он ни в малейшей степени не похож на человека, и по какой-то причине я нахожу это совершенно очаровательным.

– Посмотри, какой милый наш сын, – выдыхаю я. Я разворачиваю его одеяла, потому что хочу увидеть его крошечные ножки. У него пять пальцев на ногах вместо четырех, как у его отца, – единственный признак того, что в этом ребенке есть частичка меня. – Он замечательный.

Кэшол кивает и просто касается моей щеки.

Я поднимаю глаза и вижу, что его глаза влажны от эмоций, и мне снова хочется плакать. Черт, все эти слезы.

Мэйлак трогает Кэшола за плечо.

– Я скоро вернусь, чтобы исцелить тебя, чтобы ты мог завершить ритуал рождения. А пока я должна проверить, как там Хэйден.

– Исцелить? – спрашиваю я, бросая обеспокоенный взгляд на Кэшола. По-моему, он выглядит хорошо. Усталый, но счастливый. – Ты в порядке?

– Всего лишь несколько отмороженных пальцев, – говорит он, удивленно прикасаясь пальцем к лицу ребенка. – Она скажет моему кхаю работать усерднее, и все будет хорошо. Обратный путь был долгим и холодным.

Я открываю рот, чтобы возразить, когда ребенок громко кричит. Моя грудь снова течет в ответ. О, точно. Мне нужно покормить моего бедного ребенка. Я расстегиваю шнурки на передней части своей туники и отодвигаю кожу в сторону, затем прижимаю ребенка к груди. Я чувствую себя неловко – я никогда раньше не кормила грудью, – но его маленькая головка прижимается к моей груди, а затем он начинает сосать.

Это самая прекрасная вещь на свете.

Я касаюсь его пушистой головы, густые черные волосы уже пружинят под моими пальцами, когда они высыхают.

– Нам нужно определиться с именем.

– Ммм. – Он касается щеки ребенка, как будто не в силах оторваться ни на мгновение. Я знаю, что он чувствует. Я уже чувствую сильную, удушающую любовь к маленькой жизни в моих руках.

– Что, никаких предложений? – Я дразню свою необычно тихую пару. – До сих пор у тебя их было тонны.

Его рот кривится в полуулыбке.

– Я ужасно разбираюсь в именах, как ты уже много раз говорила. Я хочу, чтобы у него было хорошее имя. Ты должна назвать его, моя пара.

Ах. Я улыбаюсь и размышляю над именами, которыми мы перебрасывались, когда думали о малыше. Кажется, что ни одно из них не подходит как следует, когда мы объединяем наши имена в созданном обычае ша-хкаев. Я также не думаю, что человеческое имя кажется подходящим для нашего маленького мальчика, который так явно ша-кхай.

– Почему бы нам не назвать его в честь твоего отца?

Медленная ухмылка расползается по лицу моей пары.

– Моего отца?

Я киваю. Он много раз рассказывал мне о своем отце и о том, как он скучает по нему. Он рос только со своим отцом – его мать умерла при родах – и остался без семьи, когда началась кхай-болезнь.

– Почему нет?

– Ты… не возражаешь против его имени? Холвек – не очень человеческое имя. – Он касается руки ребенка, и три мизинца и большой палец смыкаются вокруг его пальца, крепко удерживая его.

Это не самое музыкальное имя, но ясно, что оно много значит для моей пары.

– Думаю, что это идеально.

Выражение его удовольствия говорит мне, что это правильный выбор.

Это маленький Холвек.

***

Мэйлак возвращается некоторое время спустя и работает над исцелением моего партнера от его незначительных болей. Пальцы на ногах не так плохи, как первоначально предполагалось, и он объявлен достаточно здоровым, чтобы пойти и закончить церемонию родов. Он берет сверток с мехами и исчезает с ним, хотя ему явно не хочется оставлять меня и ребенка. Я изо всех сил стараюсь не заснуть, но когда Холвек засыпает, я кладу его в корзину рядом со своей кроватью, а потом ложусь вздремнуть сама.

Я просыпаюсь несколько часов спустя и переворачиваюсь на другой бок, чтобы увидеть Кэшола, сидящего рядом с кроватью, скрестив ноги. Он снова держит Холвека на руках, глядя вниз с таким удовольствием, что я преисполняюсь сильной радости при виде них.

– Привет, – шепчу я. – Он голоден?

– Он спит, – признается Кэшол, но пока не отдает ребенка. – Я не смог удержаться, чтобы снова не обнять его.

Я хихикаю и пытаюсь сесть. Все болит и ноет, но я не возражаю. На данный момент жизнь кажется довольно совершенной.

– Я так рада, что ты вернулся вовремя.

Он медленно кивает и протягивает одну руку – ребенок прижат к его груди – чтобы снова переплести свои пальцы с моими.

– Я знал, что я тебе нужен.

– Как шестое чувство Рокана?

Он качает головой.

– Просто внутреннее чувство. К тому же, я устал делить меха с Хэйденом.

Я тихонько хихикаю.

– Делить меха?

Он кивает и начинает рассказывать мне о последних нескольких неделях, которые он провел на тропе. Очевидно, он и Хэйден охотились вместе, оба они стремились вернуться домой.

– К сожалению, большую часть времени мы провели в пещере, рыча друг на друга, пока дул ветер. – Он сжимает мои пальцы и смотрит на Холвека сверху вниз. – Я хотел быть здесь с тобой. Каждый день это была борьба, зная, что вы оба ждали меня.

– Все было в порядке, – говорю я, удивляя себя осознанием того, что на самом деле это было не так страшно, как я боялась. – Я была занята. Я сделала тебе гамак.

– Га-мак? Что это такое?

– Это перевязь, которая удерживает тебя над землей во время сна. Это удобно. Я покажу тебе позже.

– Еще один человеческий обычай? – Он выглядит удивленным. – Что дальше? Должен ли я мыться стоя?

На самом деле…

Ребенок просыпается, и я автоматически тянусь к нему. Кэшол передает его и прижимается ко мне, когда я снова начинаю нянчиться с Холвеком. Я кладу голову на плечо Кэшола, и волна абсолютного удовлетворения проходит через меня.

– Я забыла поблагодарить тебя, – бормочу я. – За охоту за сокровищами. Это было так заботливо с твоей стороны.

Он усмехается и утыкается носом в мою шею.

– Я хотел дать тебе что-то, чего ты будешь ждать с нетерпением, пока меня не будет рядом, чтобы скрасить твой день.

Я улыбаюсь.

– Ты это сделал. Однако я не сильна в охоте за сокровищами. Я так и не нашла последний.

– Нет? Это здесь. – Он перегибается через край кровати.

Озадаченная, я наблюдаю, как он выуживает что-то из-под связок кожаной набивки и толстых мехов, которые составляют гнездо нашей кровати.

– Что здесь?

– Последний подарок. – Он достает завернутый в кожу сверток, покрытый еще большим количеством ужасных каракулей, и протягивает его мне.

– Открой это, – мягко говорю я, указывая на ребенка.

Он так и делает, и мгновение спустя кожа распахивается, открывая еще больше странных дисков с отверстиями в них. На самом деле, несколько.

– Что это такое? – восклицаю я. – Я пыталась понять это в течение нескольких дней.

Кэшол выглядит удивленным.

– Это минусы. Как ты мне и рассказывала.

– Минусы?

– Э… мани… моны? – Когда я продолжаю выглядеть озадаченной, он качает головой. – Ты сказала мне, что люди используют минусы, чтобы придать ценность вещам. Что вы используете их вместо бартера.

Ой.

– Монеты, – понимаю я. – Деньги. – Я смотрю на диски, и они кажутся мне немного странными, но я думаю, что для парня, который даже не знал, что это такое, получилось довольно неплохо. – Почему ты даешь мне деньги?

– Чтобы показать тебе, как много ты для меня значишь. – Он берет одну монетку и кладет мне на колени, затем делает то же самое со следующей. – Ты сказала, что вещи в твоем мире ценны, если они стоят много мани. Ты – то, что я люблю больше всего на свете, поэтому я хотел подарить тебе мани, чтобы показать тебе это.

Он… пытается сказать мне, что я для него бесценна? Внезапно я полюбила каждую уродливую монету и каждый неуклюже нарисованный каракуль на них.

– Ты самый милый, – говорю я ему, мой голос хриплый от эмоций.

Кэшол качает головой.

– Я просто самец, преданный своей паре. – Его рука тянется к крошечной головке Холвека. – А теперь и ребенку.

Он само совершенство, моя пара. Я смотрю на него с обожанием. Конечно, временами он бестолковый, отвлекающийся, и, возможно, ему придется иногда уходить на несколько недель на охоту. Но он милый, и он заставляет меня улыбаться, и мне все равно, насколько холодна или пустынна эта планета…

Нет такого другого места, где я бы предпочла быть.

Жители племени:

* По состоянию на конец книги «С днем рождения, дитя варвара»

В ГЛАВНОЙ ПЕЩЕРЕ ПЛЕМЕНИ:

ПЕЩЕРА 1

Вэктал – вождь ша-кхаи. В паре с Джорджи.

Джорджи – человеческая женщина (и неофициальный лидер человеческих самок). Взяла на себя двойную руководящую роль со своим партнером.

Тали – их маленькая дочь.

ПЕЩЕРА 2

Мэйлак – целитель племени. Связана браком с Кэшремом и в настоящее время беременна.

Кэшрем – ее пара, кожевенник.

Эша – их маленькая дочь.

ПЕЩЕРА 3

Севва – старейшина племени, мать Аехако, Рокана и Сессы

Ошен – старейшина племени, ее супруг.

Рокан – их старший сын. Взрослый мужчина-охотник.

Сесса – их младший сын.

ПЕЩЕРА 4

Варрек – племенной охотник.

Эклан – его отец. Старший.

ПЕЩЕРА 5

Эревен – охотник, женатый на Клэр

Клэр – замужем за Эревеном, в настоящее время беременна.

ПЕЩЕРА 6

Лиз – охотница и пара Рáхоша. В настоящее время беременна во второй раз.

Рáхош – ее пара. Охотник и брат Руха.

Рáшель – их дочь.

ПЕЩЕРА 7

Стейси – в паре с Пашовом. Мать Пэйси, маленького мальчика.

Пашов – сын Кемли и Боррана, брат Фарли и Салуха. Пара Стейси, отец Пейси.

Пейси – их маленький сын.

ПЕЩЕРА 8

Нора – супруга Дагеша, мать близнецов Анны и Эльзы.

Дагеш – ее пара. Охотник.

Анна и Эльза – их маленькие дочери-близнецы.

ПЕЩЕРА 9

Харлоу – пара Руха. «Механик» в Пещере старейшин. Проводит там 75 % своего времени со своей семьей.

Рух – бывший изгнанник и одиночка. Имя при рождении – Мáрух. Брат Рахоша. Пара Харлоу.

Рухар – их малолетний сын.

ПЕЩЕРА 10

Меган – супруга Кэшола. Мать новорожденного Холвека.

Кэшол – пара Меган. Охотник. Отец Холвека.

Холвек – крошечный голубой малыш.

ПЕЩЕРА 11

Марлен – человеческая пара Зэннека. Имеет неназванного ребенка. Француженка.

Зэннек – пара Марлен. Имеет неназванного ребенка.

ПЕЩЕРА 12

Ариана – человеческая женщина. Пара Золая. Имеет неназванного ребенка.

Золай – охотник и пара Арианы. Имеет неназванного ребенка.

ПЕЩЕРА 13

Тиффани – человеческая женщина. Связана с Салухом и недавно забеременела.

Салух – Охотник. Сын Кемли и Боррана, брат Фарли, Пашова и Дагеша.

ПЕЩЕРА 14

Аехако – действующий лидер Южной пещеры. Пара Кайры, отец для Каэ. Сын Севвы и Ошена, брат Рокана и Сессы.

Кайра – человеческая женщина, супруга Аехако, мать Каэ. Была первой, кого похитили инопланетяне, и долгое время носила наушник-переводчик.

Каэ – их новорожденная дочь.

ПЕЩЕРА 15

Кемли – старейшина, мать Салуха, Пашова и Фарли

Борран – ее супруг, старейшина.

Фарли – их дочь-подросток. Ее братья – Салух и Пашов. У нее есть домашнее животное двисти по имени Чомпи.

ПЕЩЕРА 16

Дрейан – старейшина.

Дренол – старейшина.

ПЕЩЕРА 17

Вадрен – старейшина.

Ваза – вдовец и старейшина. Любит подкрадываться к дамам.

ПЕЩЕРА 18

Айша – в паре с Химало. Ни одного живого ребенка.

Химало – в паре с Айшей.

ПЕЩЕРА 19

Бек – охотник.

Хассен – охотник.

Харрек – охотник.

Таушен – охотник.

ПЕЩЕРА 20

Джоси – человеческая женщина. Связана с Хэйденом и недавно забеременела.

Хэйден – охотник. Ранее резонировал с Залой, но она умерла (вместе с его кхаем) от кхай-болезни до того, как резонанс смог быть завершен. Теперь в паре с Джоси.

Конец