Текст книги "Инопланетная невеста по почте (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Руби Диксон

Инопланетная невеста по почте

Серия: Невесты по почте – 1

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Автор: Руби Диксон

Название на русском: Инопланетная невеста по почте

Серия: из сборника разных авторов «Невесты по почте»

Перевод: Сандра

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Глава 1

ЭМВОР

Если и есть особь, с кем бы мне не хотелось встретиться в космодроме, то это Санджурел. Касса II планета очень маленькая, причем с малочисленным населением, а ее жители, вроде Санджурела, создают впечатление, что она даже еще меньше. Нет ни одной, даже самой мельчайшей крупицы местных новостей, которые не были бы ему по душе, начиная с того, чьи посевы в этом сезоне не дали хороший урожай и чье поголовье носилось по землям соседа, заканчивая тем, кто избивает свою пару.

Я не из тех, кого все это заботит. Я опускаю голову и не высовываюсь, чтобы не иметь с ним дел. После многих лет службы не на одной войне, все, что мне сейчас нужно, – это тихая, спокойная ферма и ясная погода. Сельскохозяйственные культуры для выращивания. Поголовье скота для разведения. Немного кредитов в заначке. Вот и все, в чем я нуждаюсь. Поскольку община на Кассе такая маленькая, жители, как правило, склонны поддерживать дружественные отношения и влезать в дела друг друга. Такое происходит на всех планетах, населенных фермерскими общинами. Избежать подобного невозможно. Я не общительный, поэтому живу сам по себе. Вместо того, чтобы ходить на общественные мероприятия, с помощью дрона я от себя посылаю им щедрое количество еды. И раз уж я показываю всем, что сосед я дружелюбный, никто слишком сильно меня достает.

Но от Санджурела скрыться невозможно, стоит ему только тебя увидеть. Будь готов к славной и долгой беседе.

А так как я хожу, сильно прихрамывая, да и лицо у меня покрыто шрамами, меня довольно сложновато не заметить.

– Эмвор! – кричит он, махая рукой. Он заметил меня прежде, чем я успел отыскать миленькую горку грузовых контейнеров, за которыми можно спрятаться. Предсказуемо. Направление я не меняю, а иду куда шел, просто, приветствуя его, слегка касаюсь краешка своей шляпы и надеюсь, что до него дойдет.

Ну, это же Санджурел, до него не доходит. Старик – такой же месакка, как и я, – рысцой бежит в мою сторону, нетерпеливо размахивая хвостом.

– Рад тебя видеть, сынок. Вечность уже прошла с тех пор, как ты показывался в этом месте.

– Ага, – отвечаю я спокойно, продолжая проходить на станцию, крепко сжав в своей вспотевшей руке планшет. Я не хочу, чтобы он интересовался, зачем я здесь. Только не лови кайф, спрашивая, старик…

– Итак, что привело тебя сегодня в маленький космопорт Кассы? – спрашивает он с рьяной настойчивостью в голосе. – Закупил какие-то новые запасы? Поставка с Родины? Ну?

Я сжимаю зубы, пытаясь придумать, что бы такого подходящего сказать, что не породит относительно меня слишком много сплетен. Если я скажу «запасы», он захочет узнать, какой вид семян или породу скота, и возможно ли его скрещивание с местным скотом, что в итоге приведет к долгому разговору, из которого я уже не смогу выбраться. Разговор о Родине тоже не вариант, потому что тогда он захочет рассказать мне о войнах, через которые он прошел, будучи молодым месаккой, и это может занять весь гребаный день, а я хочу войти и как можно быстрее убраться отсюда.

– Гостья, – говорю я наконец.

Его глаза загораются, и я понимаю, что вот этого говорить точно не стоило.

Так ошибиться и налажать! Теперь вся планета узнает, что я обзавелся невестой.

Именно то, чтобы другие об этом узнали, я старался избежать. Не потому, что стыжусь этого, а потому, что это означает, что мне придется общаться и присоединиться к жизни общины, но боюсь, я плохо переношу все это. Я переехал на Кассу, чтобы от всего этого сбежать, а все так и норовят вернуть меня во все это. Я неразговорчив и люблю помолчать. Я люблю свой тихий дом. Я люблю свой обретенный покой, ведь мне нет необходимости просыпаться в бараках, переполненных другими телами, одновременно с тобой мчавшихся в уборную, разделяющих твое личное пространство, дышащих с тобой одним воздухом, все разом треплющих языком и нарушающих твой покой.

Я не чувствую себя одиноким и не скучаю по компании, это уж точно.

Ну… ладно, возможно, я немного скучаю по некому особенному виду компании. Из-за этого, в конечном итоге, я и захотел найти себе невесту. Я продолжаю шаркать вперед, втайне желая о том, чтобы моя хромота позволяла бы мне идти быстрее. Санджурел ходит медленно, все же я не в состоянии ускорить шаг настолько, чтобы его обгонять. Уж слишком он горит желанием услышать от меня как можно больше.

У него будет тот еще урожайный денек с возможностью разгуляться вовсю, когда узнает, что у меня объявилась невеста. Зовут ее Шиари, и она месакка. Ей сорок пять. То, что нужно. Еще ни с кем не была в паре. Ее привлекают дети и жизнь на ферме. Понимает, что эмоциональная привязанность не так уж и важна.

В целом, она именно то, за что я заплатил.

Прошли годы с тех пор, как я общался с женщинами. Слишком много, со времен войны, и задолго до того, как выстрелом было повреждено, а потом восстановлено мое лицо. То же касается и ноги. И то, и другое делают меня уродливее остальных, поэтому я предпочитаю жизнь отшельника и ни с кем не общаюсь. После военных сражений и тяжелой жизни воина, ведение фермерского хозяйства – тихая и спокойная радость. Я никогда не обращал внимания и был не против того, что живу в полном одиночестве, вплоть до прошлой зимы, когда я сорвался с крыши своего хлева, когда пытался ее починить. Сломал себе руку и ногу. Рядом никого – даже робота-помощника, так как после войны я не доверяю роботам – вернуться в безопасность моего дома и перевязать раны – то, что представляло собой непростую задачу. Я в курсе, что в этой сфере деятельности травмы возможны, но поскольку была зима и не было посевов, которые нужно было бы собирать, а поголовье было поставлено на программу автоматической подачи корма, все, что мне нужно было сделать, – это лечь на свою койку и попытаться исцелиться.

У меня было много времени на размышления.

Хотя мне нравится жить одному, было бы неплохо, чтобы в хозяйственных работах на ферме помогала еще одна пара рук. Я был бы не прочь еще одной живой душе в постели зимними ночами и с кем время от времени поделиться соображениями.

А еще я был бы не прочь милому и уютному влагалищу, которое мог бы трахать.

Мне не обязательно много, к тому же я знаю, что совсем не загляденье, собственно говоря, я вообще не предмет вожделений для хотя бы одной женщины. Поэтому я провел кое-какое исследование и нашел службу, которая помогает мужчинам наладить отношения с женщинами, которые нуждаются в супруге. Большинство женщин, которые выставляют свои кандидатуры на подобного рода сделки, – преступницы или пытаются от чего-то скрыться. Мне нет дела до этого. Мне просто нужна милая, тихая женщина, которая не против фермерской жизни. Я решил, что могу позволить себе быть придирчивым и заявил, что не хочу никого с проблемами.

Это значит, что она, скорее всего, будет такой же безобразной уродиной, как те животные из поголовья, но мне на это наплевать. И я подумал, что потребуется время, чтобы мой запрос привлек хоть какой-то интерес. Касса находится на самом краю известной нам Вселенной и на ней только один населенный пункт. Тут ведут очень, очень спокойный образ жизни, и я видел, как некоторые оседают здесь, чтобы через несколько лет снова уехать, так как мало кому она подходит.

Меня застало врасплох, что ответ пришел в течение месяца. Шиари кажется идеальной, даже несмотря на то, что она не прислала голограмму своей внешности. Мне плевать. Я женюсь на ней не ради ее внешности. Я женюсь на ней для того, чтобы в следующий раз, когда я упаду с крыши, мне не пришлось зашивать собственную ногу и накладывать на нее шины, а затем возвращаться, чтобы в полном одиночестве закончить ремонт крыши.

Мои нужды практичны, хотя я бы не возражал против пары, проявляющей интерес к спариванию.

Но я ничего из этого Санджурелу не говорю. Он и так выглядит слишком воодушевленным, словно сейчас впадет в экстаз.

– Гостья, – повторяю я, произнося это твердым и прохладным голосом. Я решительно обгоняю его.

Наконец-то поняв намек, он уже не гонится за мной, а позволяет мне растеряться в малочисленной толпе на станции.

– Что ж, отлично! – кричит он мне вслед радостным голосом, несмотря на мое отношение. – Если будет охота, в конце недели мы устраиваем праздник. Приводи с собой свою гостью!

– Я пришлю туда чего-нибудь, – говорю я, пребывая в полном безразличии, услышит ли он меня или нет. На станцию на посадку заходит космический корабль, что означает, что моя женщина – моя пара – совсем скоро будет здесь. Несмотря на холод на открытом воздухе, я начинаю покрываться потом. «Я совсем не нервничаю, – иронизирую я над собой. – Я просто в сильном смятении из-за встречи с Санджурелом». Не успеет еще этот день закончится, а все по эту сторону Кассы уже будут знать, что к замкнутому, неприветливому Эмвору Вас Килэсену заявилась гостья, женщина.

Космическая станция гудит постоянной низкой механической вибрацией техники. Куда бы я ни посмотрел, везде производится выгрузка кораблей, слышится шипение вихревых роботов, обслуживающих двигатели и перемещающих контейнеры. Приземляющийся космический корабль, издав рев, выключает двигатели и замедляется, осторожно направляясь к помеченному месту. Народу здесь мало, всего несколько, и толпа состоит исключительно из механизированных роботов. Чтобы не попасть под колеса, я убираюсь с грузового подъездного пути и, отойдя в сторону, ковыляю туда, где другие, похоже, ожидают пассажиров. Парочка знакомых лиц поворачиваются, бросая на меня любопытные взгляды, но я не обращаю на них внимания. Наверняка они считают, что я здесь, чтобы забрать припасы. Однако, от роботов я держусь подальше. Ненавижу эти штуковины. Всегда ненавидел.

Несколько лиц – месакки и ооли, сззт и кравингяне – смешиваются друг с другом, когда они покидают корабль. Я замечаю прекрасное синее лицо, и мое сердце на мгновение замирает. Но она проходит мимо, направляясь, чтобы обнять какого-то старика и его пару. Значит, это дочь, прибывшая, чтобы навестить родных. Я приглядываюсь к остальным, пытаясь понять, которая из них окажется моей невестой.

Но потом, конечно, я вижу ее. Она стоит позади группы, словно ждала, пока все остальные высадятся, прежде чем покинуть корабль. Двигается она медленно, а в руках в перчатках сжимает небольшую сумку. На ней очень-очень длинная широкая одежда, которая тянется по пыльной земле Кассы, когда женщина сходит с грузового эскалатора на землю. Ее голова покрыта капюшоном, но мне удается мельком увидеть синюю кожу, когда она оглядывается вокруг. Она кого-то ищет.

Я уже поднимаю вверх руку, словно неопытный, нетерпеливый мальчишка, но потом сдерживаю себя. Все это ведь не ради любви или привязанности, и я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Если она подумает, что я жду не дождусь нашей с ней встречи, это может задеть ее чувства потом, когда она поймет, что все, чего я хотел, – это скромную компанию. Я скрещиваю руки на груди. Остальные уберутся, и тогда останусь только я. Я не двигаюсь с места, в основном потому, что хочу увидеть ее реакцию.

Среди роботов она замечает небольшое скопление народа и начинает идти к ним, у нее маленькие шажки и какая-то странная походка, как будто она решила ходить с излишней тщательностью. Странно, да и выбор ее одежды не менее странный. День сегодня теплый, и сезон не станет холодным еще несколько месяцев. А может, она прилетела из очень холодного места и не переоделась? А может, она просто предпочитает прикрываться?

Ну не знаю, пожалуй, не мое это дело и мне плевать. В конце концов, я не потребовал фотографию. Я пытаюсь толком рассмотреть ее лицо, но оно скрыто под капюшоном. Все, что я вижу, – часть ее синего подбородка. Хотя, пока она идет вперед, она поглядывает на меня. Я ожидал, что что-то почувствую, увидев ее, но вот… странно. Я вообще ничего не чувствую. Она очень пустая, так как не могу различить ни единую ее черту. Мне бы хотелось, чтобы у нее был большой нос, странные зубы или тяжелые брови. Что-то, что придало бы ей немного уникальности. А она просто… вот. Ее взгляд встречается с моим, и с ее глазами что-то не так, хотя не понимаю, что именно.

– Эмвор? – спрашивает она, подходя ко мне. Капюшон она не снимает, не улыбается. Всего лишь приветствует, глядя на меня своими странно мертвыми глазами. – Я – Шиари, твоя невеста.

И, похоже, я обрел себе пару.

Глава 2

ЭМВОР

Она неразговорчива. Шиари молчит, пока мы садимся в аэросани и на огромной скорости несемся по направлению к моей ферме. Мы проезжаем мимо саней Санджурела, потому что удача явно не на моей стороне. Другой мужчина вытягивает шею, пытаясь разглядеть мою пассажирку, но она не поднимает капюшон. Знаю, что он ожидает встретить ее на том празднике, но я туда не собираюсь.

Если только она не захочет. Наверное.

Честно говоря, я никогда не задумывался о том, чего бы ей хотелось или не хотелось. Мне казалось, что у меня будет больше времени, чтобы хорошенько обдумать всю эту затею с «невестой», но видимо нет. Я оглядываюсь на нее, но она до сих пор остается молчаливой, а ее внимание обращено на скользящие мимо поля. То, что она не очень-то разговорчивая, совсем не плохо, все же в ее молчании есть что-то такое, что меня нервирует. Проезжая через долины и по пыльным дорогам холмистого ландшафта Кассы, я поворачиваюсь и замечаю, что ее руки в перчатках дрожат. Кое-что и в ее руках кажется странным. Они очень маленькие.

Она замечает мое внимание и наглухо прячет их под свою сумку, и тогда мне становится стыдно за то, что посчитал, что она какая-то странная.

Она просто нервничает. Может ей не нравится то, что она видит, когда смотрит на меня. Правда, я упоминал, что я бывший военный. Не думаю, что она ожидала, что я могу быть красавчиком. Большинство, выживших в войне, целыми и невредимыми не возвращаются.

Мы возвращаемся ко мне домой в полной тишине. Я рассматриваю его, пытаясь увидеть его ее глазами. У большинства фермеров подобного типа дома, дома – геомодули, хорошо защищающие от жары и холода, и могут противостоять сильным ветрам, землетрясениям или еще чему-нибудь, что мир может на нас обрушить.

– Что скажешь? – спрашиваю я, нарушив собственное молчание.

Она не смотрит на меня, ее взгляд устремлен на мой дом.

– Он похож на яйцо, – отвечает она мгновение спустя ровным и очень приятным голосом, и он – самое красивое, что есть в ней, без раздумий решаю я. В нем проскальзывает намек на какой-то акцент, который я не могу вычислить, но в остальном он звучит убедительно.

На самом деле, очень приятно. Я чувствую, как при мысли о брачном ложе у меня в моем нижнем белье напрягается член. В ее контракте со мной оговорено, что дети рассматриваются как возможность.

Может я смогу ее разговорить, пока буду внутри нее. От одной мысли об этом у меня даже кожу покалывает от удовольствия. В голове не укладывается, как сильно мне бы этого хотелось. Я жестко прерываю эти мысли и предлагаю женщине руку, чтобы помочь ей спуститься с аэросаней.

– Я справлюсь, – заявляет она мне, избегая прикоснуться к моей руке. Задержавшись на мгновение, она спускается, тяжело приземляясь в водовороте юбок из плотной ткани, и поправляет капюшон, прежде чем встает на ноги.

Я поднимаю глаза на солнце, палящее у нас над головой. Я привык к здешней погоде, но здесь так жарко и немного душно из-за механизированных распылителей, которые поддерживают почву возле фермы влажной.

– Тебе наверное стоит переодеться, – говорю я ей. Дерьмо, я своей болтовней только перехожу все границы дозволенного, да?

– Зачем? – она крепко прижимает сумку к груди.

Я поднимаю лицо к солнцу, что светит у нас над головой.

– Немного жарковато. К тому же, платье у тебя красивое. Наверное, захочешь сохранить его для выездов и наденешь что-нибудь менее маркое, чтобы чувствовать себя более удобно и по-домашнему.

Ее напряженное тело секунду спустя расслабляется.

– Что ж, хорошо.

Пока она выжидательно смотрит на меня, я не могу не заметить, что ее глаза кажутся такими… неживыми. Мне как-то не по себе. Совершенно обескураженный, я отвожу глаза и, хромая, иду вперед.

– Давай, я покажу тебе спальню, – этой ночью она может спать там одна, потому что, как бы сильно мне ни нравился ее голос, я не уверен, не помешает ли мне взгляд этих странных пустых глаз.

Я показываю ей дом, а она едва окидывает его взглядом, прежде чем войти в спальню. Она немного хмурится, осознав, что дверной проем без двери, но так как я живу один, я никогда в ней не нуждался. Однако ей это будет мешать, и переодеваться будет непросто.

– Пойду-ка я на кухню и найду тебе чего-нибудь попить. Ты любишь чай?

– Чай был бы замечательно, – отвечает она мне, и ее акцент проявляется еще больше. Она прижимает сумку к груди, не сводя с меня взгляда до тех пор, пока я не ухожу. Проклятье, странно это.

«Вообще-то, все это странно», – думаю я про себя, быстро направляясь в сторону кухонной зоны моего дома. В конце короткого коридора я останавливаюсь, задумавшись, может вместо чая мне стоит с ней поговорить. Сказать что-нибудь, чтобы успокоить ее. Избавить ее от этого безжизненного взгляда, что стоит в ее глазах. Если она разочарована в своем партнере и хочет разорвать наш брачный контракт, наверное, лучше узнать об этом как можно скорее.

Я поворачиваюсь и иду вниз по коридору, направляюсь обратно в спальню. Может, я сумасброд, но я замедляюсь, ступая медленно и аккуратно, пока я не иду совершенно бесшумно. Хочу застать ее врасплох. Не потому, что хочу увидеть ее обнаженной – не уверен, что чувствую сейчас насчет этого – а чтоб увидеть ошарашенное выражение ее лица, которое хотя бы скажет мне, что внутри нее есть что-то похожее на искру. Я добираюсь до дверного проема и останавливаюсь, потому что она не смотрит в мою сторону.

Она сидит спиной ко мне, и, пока я наблюдаю, она тянется под юбки и снимает ботинок на самой высокой платформе, которую мне доводилось видеть. Должно быть, длиной с мою руку. Даже представить не могу, как она ходит в чем-то подобном, а потом вспоминаю ее странную, шаркающую, чрезмерно осторожную походку в космодроме. Но зачем носить такие высокие ботинки?

Она вздыхает от удовольствия, и этот звук так сладок и соблазнителен. Ничего прекраснее его я в жизни не слышал. Затем она отбрасывает второй ботинок в сторону и разминает плечи. Мне кажется, я должен сказать что-то, но мне ужасно любопытно, что происходит. Вместо этого я наблюдаю, как она тянется к высокому воротнику ее платья, вытаскивает из платья толстую клинообразную штуку и бросает ее на пол. И теперь ее плечо выглядит вдвое короче второго.

Что происходит?

Она вытаскивает второй наплечник, нюхает его, а затем, издав неприятный звук, напоминающий кашель, пренебрежительно откладывает его в сторону.

Без наплечников внутри платья она выглядит такой… крошечной. Что-то во всем этом не так, и я понимаю, что она намного, намного меньше ростом, чем была бы любая взрослая месакка. Элегантное платье, идеально подходящее ей еще несколько минут назад, теперь свисает с нее широкими складками.

– Кто ты? – требую я, скрестив на груди руки, выжидая ее ответа.

Женщина резко поворачивается и вскрикивает, и когда она это делает, ее лицо мерцает бликами. Она встает на ноги, и я понимаю, что ростом она до середины моей груди. Но едва я поспеваю это понять, как мгновение спустя она протягивает руку и снимает капюшон, и тогда до меня доходит, почему ее лицо мерцало и почему выражение ее лица казалось таким странно безжизненным.

Это – голограмма. В тот самый момент, когда она снимает капюшон, голограмма исчезает и раскрывает ее истинное лицо. Волосы под капюшоном не насыщенно черные. Они того же золотисто-коричневого оттенка, что и у урожая зерновых, когда наступает время жатвы. Ее лицо приобретает не синий цвет, а странно бежевый. Черты ее лица миниатюрные, а лицо плоское, без бугристых наростов на лбу и без рогов, горизонтально очерчивающих его структуру. Она поднимает голову и вызывающе смотрит на меня, словно бросает мне вызов засыпать ее вопросами.

Почему-то мне очень нравится такое вызывающее неповиновение. Оно наполняет меня чувством облегчения, даже несмотря на то, что злюсь из-за того, что меня обманули. Она не с безжизненными глазами. Она – фальшивка.

– Что ты такое? – спрашиваю я снова.

– Я – человек, – отвечает она. – И ты можешь называть меня Николь.

Глава 3

НИКОЛЬ

Меня раскрыли. Конечно, я и так знала, что это произойдет. Это был лишь вопрос времени, прежде чем мне пришлось бы признаться. Но то, как это произошло, напугало меня. Я знала, что он разозлится. Я просто надеялась…

Ну, я не уверена, на что надеялась. Однако мрачный гнев, пылающий в глазах моего нового мужа, не так уж для меня и неожиданный. Настал момент, когда я должна произнести ту речь, которую я тренировала снова и снова, с тех пор, как мы с Леандрой впервые придумали этот план.

– Позволь мне все объяснить, – начинаю я, пытаясь сохранить мой голос ровным и спокойным, и насколько могу, не допуская в словах мой «человеческий» акцент.

– О, пожалуйста, будь так добра! – он сужает глаза, а тон его голоса твердый и разъяренный.

Конечно. Дергая за пальцы, я стягиваю перчатки. Мой безымянный палец пульсирует от того, что так долго был соединен с моим средним пальцем в коже распаленного пластика, но перчатки были необходимы как часть маскировки. У всех месакка на руке всего по три пальца, помимо большого, и мои руки тут же меня бы выдали.

– Я знаю, что ты отправил запрос относительно пары, – продолжаю я спокойно. – Твои требования заключались в том, чтобы у нее не было криминального прошлого, чего у меня нет. Чтобы она была готова усердно работать на ферме до конца своей жизни. Я готова. И еще ты просил, чтобы она выражала желание родить тебе детей. Я хочу и вполне способна все это выполнить.

Взгляд, которым он меня окидывает, выражает откровенный скептицизм.

– Ты человек. Я даже не знаю, что это такое. Я видел только одного, и то в… – он прерывается, и у него на лице появляется причудливое выражение.

– В развратного рода видео? Знаю. Меня и таких, как я, похитили с нашей планеты и как животных продали на черном рынке, – я разглаживаю свои перчатки, которые держу в руке, поскольку это дает мне возможность чем-то заняться, чтобы остановить дрожь. – Кстати, мы не ничтожный и бесполезный вид. Мы просто разные.

– И, несмотря на это, ты хорошо говоришь на нашем языке. Без пауз. Без акцента.

Я киваю головой. Без пауз, потому что я выучила его язык, не желая полагаться только на внедренный чип-переводчик. Без акцента, потому что я упорно работала, чтобы путем упражнений вывести его из своей речи. Я хотела, чтобы все было идеально для моей маскировки.

– Я живу среди твоего народа с двенадцати лет, – уставившись на меня, он шарахается в сторону, и я понимаю почему. Месакки не считают женщину «взрослой», пока ей не исполнится двадцать лет, что составляет около семнадцати земных лет. – Это было более двенадцати лет назад, – добавляю я, чтобы он не паниковал, и вся эта обрушившаяся катастрофа прекратилась.

– Значит, ты…, – прокашливается он.

– Рабыня удовольствия? – я мотаю головой. – Меня продали очень доброй, очень богатой пожилой женщине месакка, которой нравилось владеть своим зверинцем. Я показалась ей занятной, а когда она поняла, что я разумна, сделала меня чем-то вроде компаньонки, – вспомнив Леандру, у меня слегка сжимается в груди. Время от времени с ней было трудно ладить, но быть ее подругой больше всего походило на то, что у меня есть семья, раз уж меня похитили из моей собственной. – Моя леди была очень старой, и когда она поняла, что жить ей осталось недолго, она помогла мне организовать договоренность в отношении моего будущего.

– Договоренность, – произносит мужчина категорическим голосом. «Эмвор», – я напоминаю себе. Так его зовут. Теперь он обрел лицо. Он уже не просто запись в моих проездных документах.

Я киваю головой, продолжая, хотя вижу, что теряю его. Я надеялась на большее сочувствие, большее понимание от одинокого фермера, который хотел обрести жену. Но именно поэтому я должна сильно постараться, так что я сделаю все, что только смогу.

– Да. Она волновалась – и вполне обоснованно – что, когда она умрет, ее имущество будет конфисковано семьей, и никто не захочет меня приютить. Ну, понимаешь, людьми владеть незаконно. Если нас обнаружат, нас не доставят обратно на нашу родную планету. Никому не дозволено к ней приближаться, а те, кто похитили меня, конечно же, не помогут мне вернуться. Так что я оказалась бы в каком-то зоопарке, на мне ставили бы эксперименты или, если мне очень не повезло, я закончила бы свои дни в борделе на какой-то грязной станции. Моя леди по-своему меня любила и не хотела, чтобы со мной такое произошло. Поэтому мы пытались придумать какое-нибудь место, где я могла бы быть в безопасности и держаться подальше от основных центров, где мне могли бы причинить вред.

– И поэтому ты приехала сюда.

– Да. Твоя планета очень малонаселенная, и я просмотрела отчеты о твоей ферме, твой участок самый отдаленный из всех на этом материке, и ты преуспеваешь. Я подумала, что если бы я могла остаться тут, на ферме, и родить тебе детей, ты бы не возражал так сильно, что я не… месакка.

Взгляд, которым я смотрю на него, полон мольбы. Мне нужно, чтобы он понял. И еще мне нужно, чтобы он понял, насколько это тяжело для меня. Я размениваю свое тело и свое будущее в надежде, что он защитит меня, потому что я окажусь в том борделе на космодроме, если он не даст мне шанс.

Жизнь человека в обозначенном космическом пространстве тяжелая. Я выучила это в течение этих лет. Леандра постоянно таскала меня с собой на поводке, и меня щипали в бόльшем количестве мест, чем, как я думала, их у меня есть. Надо мной издевались и лапали мужчины, считавшие, что она не обращала внимание. И на меня бросали слишком много любопытных, похотливых взглядов мужчин – инопланетян, которые хотели узнать, каково это – забираться на человека. С тех пор, как Леандра умерла, я познала все это чересчур хорошо. Я совершенно одна во всей Вселенной, и, если я попаду в беду, мне никто не поможет. Если какой-то инопланетянин схватит меня и изнасилует, а другой инопланетянин будет проходить мимо? Вновь прибывший, скорее всего, тоже меня изнасилует, нежели спасет. Никто не считает людей настоящим народом с даром мышления и речи.

Так что… я в тупике. И мне отчаянно нужна помощь этого мужчины.

– Незаконно владеть человеком, – медленно говорит он, и выражение его лица сурово и неумолимо, как никогда. – Но я, как предполагается, должен на тебе жениться?

– Ты же хочешь компанию, так ведь? Помощь по хозяйству? Это мне по силам. Мне не обязательно быть месаккой. Человек может помогать с той же легкостью.

– Можешь, сейчас? – Эмвор наклоняет ко мне голову. – Умеешь заботиться о зверях?

Я улыбаюсь, так как мне уже не терпится.

– Да, конечно! Вообще-то, я заботилась о зверинце Леандры, и во время путешествия сюда я прочитала несколько руководств по ведению сельского хозяйства. Я знаю, что нужно делать и как о них заботиться. На Земле я росла на ферме, поэтому я совершенно уверена, что могу быть полезной.

Он фыркает.

– Ты вдвое меньше месакки, и готов поспорить, в тебе вполовину меньше сил. Что будет, если мне понадобится помощь в доставке сена поголовью?

Я готовилась к вопросам, подобным этому.

– С такого рода делами, не хуже месакки, запросто могут справиться сельскохозяйственные роботы. Для таскания тяжестей я тебе не нужна. Мы оба это знаем.

Он не признается, что я права в том, что автоматизированные роботы могут выполнять большую часть сельскохозяйственных работ. Более того, судя по выражению его лица, он все больше и больше от меня дистанцируется, и я не могу не чувствовать, что, сказав это, я еще больше усугубила ситуацию. Спустя очередную безмолвную минуту он оглядывает меня с головы до ног, и выражение его лица холодное, как никогда.

– И предполагается, что я должен лечь с тобой в постель? Заделать тебе ребенка, чтобы никто не мог тебя забрать?

Должна признать, это было частью моего плана. Если я буду матерью его детям, они будут хоть частично, но все же месакками, и я буду в безопасности.

– Понимаю, что мы из разных видов, но благодаря моей прежней хозяйке я посещала врача-репродуктолога и принимала гормональные препараты. В ближайшие пару месяцев я могу забеременеть в любой момент, а после этого могу дополнительно принимать добавки, чтобы активизировать свою плодовитость.

Выражение лица Эмвора прочитать невозможно.

– Похоже, ты все продумала, да?

– Я старалась, – нервно отвечаю я. Как же много зависит от его решения.

– Все, за исключением того, как я отнесусь к тому, что меня облапошат и вынудят взять себе в жены инопланетного карлика.

Меня передергивает от злости в его голосе, и, когда он уходит, я остаюсь там, где стою. Я знала, что он разозлится. Надеюсь лишь, что он из тех, кто легко справляется со своим гневом. Может, он поймет, что я ничем не хуже любой другой женщины, на которой он решил жениться. Ему было плевать на внешность невесты, так почему моя человечность теперь стала такой важной? Мы настолько далеко от большинства цивилизованных центров галактики, что никто и никогда здесь не объявится в поисках контрабандных инопланетян. Я буду в безопасности… до тех пор, пока он позволит мне тут оставаться.

Придется убедить его, что могу быть подходящей для него женщиной. Так что, даже не смотря на то, что устала, я переодеваюсь и приступаю к работе.

Глава 4

ЭМВОР

Человек. Вот дерьмо! Да я даже не знаю, что с ним делать. Она не то, что я просил, и это – все, что могу сказать. Сбежав в хлев, на своем планшете в быстром поиске я набираю людей. Не то, чтобы я прячусь от нее, но этот дом не такой уж огромный. Не рассказывается ничего, чего я уже не знаю. Две руки, две ноги. Планета расположена в далекой галактике на окраинах известного космического пространства, Класс Д. Все фотографии и показанные видео поступили из бестиариев или больших зоопарков. Быстрый поиск в новостных статьях показывает мне, что она не ошибается – большинство людей «найдено» в рейдах на бордели и «конфискованы». Правда, в тот самый момент, когда я начинаю искать людей, на моем планшете выскакивает реклама с множеством весьма откровенных фотографий людей в разных позах, которые все могут стать моими по разумной цене. Я с отвращением закрываю свой планшет.