Текст книги "Бездонный омут"

Автор книги: Розанна Спайрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

6

Места нашлись в отеле «Под вязами». Это был большой сельский коттедж, превращенный в гостиницу, который стоял на окраине города. Роберт заказал номер для себя и Люси и комнату для Хопкинса. Наверное, это обошлось ему недешево, потому что хозяину пришлось предложить некоторым постояльцам съехать. Но уверенность в том, что им с Люси не придется делить с Барбарой Стейсон кров, видимо, того стоила.

Когда они приехали в отель, было уже около одиннадцати вечера. Начавшийся еще днем дождь то превращался в ливень, то слабел. Воздух сделался душным и плотным, обещая близкую грозу. Далекий гром рокотал все ближе, молния озаряла темное, предвещающее бурю небо.

И вот утихший было дождь обрушился настоящим водопадом и нещадно заколотил в стекла автомобиля.

Роберт прижал к себе Люси. На заднем сиденье ей было тепло и уютно, и она снова ощущала себя маленькой девочкой, еще не пережившей потерю родителей в огне пожара.

У них с Робертом было много общего. Оба они утратили тепло домашнего очага очень рано и были вынуждены самостоятельно искать свое место в этом прекрасном и безжалостном мире.

Но что же случилось в детстве с Робертом? Люси все еще не знала всей правды, но догадывалась, что в его прошлом именно этот старый особняк сыграл какую-то роковую роль. Когда он сегодня стоял у порога Олдбриджа, его подлинные чувства проявились вполне определенно. Он и злился, и в то же время боялся взглянуть на особняк, особенно на холл. Почему?

Люси всегда верила в судьбу, и с каждой минутой пребывания в Бенморе эта вера крепла. Если несчастье с Мегги случилось потому, что Роберт должен вернуться в Олдбридж, то сестра обязательно поправится. А если нет… Беспокойно шевельнувшись, Люси попыталась отогнать мрачные мысли.

– Что с тобой, дорогая?

– Я вспомнила о Мегги. Стараюсь не думать о том, что она может умереть.

– Марго всегда была борцом, – успокаивающе проговорил он. – Она так просто не сдастся.

– Ты и вправду так думаешь?

– Она любит жизнь, а значит, обязательно выкарабкается.

Чувство облегчения теплой волной разливалось по телу Люси.

– Я так признательна тебе за то, что ты приехал. Не знаю, как бы я без тебя справилась.

– Ты же знаешь, что я никогда не оставлю тебя и Мегги в беде.

Слезы выступили у Люси на глазах. Боясь показаться сентиментальной, она быстро заморгала, прогоняя предательскую влагу, и поцеловала Роберта.

– Мы слишком тесно связаны, – пробормотал он, почти касаясь ее губ, – все трое. Я не сирота, но всегда ощущал себя таковым. Это объединяет нас и отличает от других.

– Наверное, ты прав, – задумчиво кивнула она.

– Когда я впервые встретился с тобой, то сразу же подумал: ее некому защитить, кроме меня.

– Дорогой мой, – улыбнулась Люси и погладила его щеку.

– И время от времени эта мысль снова приходит ко мне. Не с такой остротой, как при первой встрече, но достаточно часто, чтобы помнить: я – твой единственный защитник.

– Но почему ты считаешь себя сиротой, когда фактически это не так? – осторожно спросила Люси. – Это как-то связано со смертью твоей матери?

Его темные ресницы дрогнули. Он склонил голову и поцеловал Люси. Она поняла, что ответом ей снова будет молчание, и смирилась. Слишком многое обрушилось сегодня на Роберта.

Обвив руками его сильную шею, Люси закрыла глаза и отдалась жаркому поцелую. Когда огонь взаимной страсти дрожью отозвался в них, из-за экрана послышался невозмутимый голос Хопкинса:

– Приехали, сэр.

Машина въехала во двор отеля. Сквозь залитые дождем стекла с трудом можно было различить увитый плющом фасад, но в свете фар над дверями светилась ярко-зеленая вывеска.

Все трое быстро взбежали по ступеням. На минуту они задержались в залитом ярким светом вестибюле, стряхивая дождевые капли с одежды, а затем Хопкинс отнес их вещи и отправился в свою комнату.

Роберт, взяв ключи, повел Люси к старинной дубовой лестнице.

Номер оказался просто замечательный. Большой, элегантный, прекрасно меблированный, он был лишен холодной чопорности и дышал домашним уютом. У камина стояли крытые бархатом кушетки и удобные, зовущие в свои плюшевые объятия кресла. Длинные тяжелые шторы закрывали окна, в старинных вазах пестрели милые сельские цветы. Дождь монотонно стучал в окно, делая комнату еще уютнее.

– Я забронировал этот номер на неопределенный срок. – Роберт снял пиджак и бросил его на кресло. – Кто знает, сколько мы здесь пробудем.

– В том-то и дело. – Люси оглянулась в поисках телефона. – Я, пожалуй, позвоню Крамеру, сообщу, как со мной связаться. Если начнется работа над новой передачей, я должна немедленно узнать об этом.

– А что ты будешь делать, если тебя вызовут в Лондон раньше, чем Мегги станет лучше?

Мысль о том, что, возможно, ей придется на время отказаться от работы, была для Люси невыносима. И все же сейчас главное – это здоровье сестры.

– Думаю, если это произойдет, я приму правильное решение.

– Тебе предстоит нелегкий выбор! – Роберт с сочувствием посмотрел на нее.

– Что делать! Не могу же я оставить Марго.

Подняв трубку, Люси решительно набрала номер лондонской квартиры Крамера.

– Алло, – послышался на другом конце провода его голос, сопровождаемый игривым женским смехом.

– Вот и попался! – развеселилась Люси. – Поймала тебя на месте преступления.

– Это ты? – В голосе агента послышались панические нотки. – Все в порядке? Плохих новостей нет? Мегги…

– Она жива, не волнуйся.

– Каковы ее шансы?

– Доктора говорят, что пятьдесят на пятьдесят, но я верю, что немного больше. Я останусь здесь, пока она не выкарабкается.

– Значит, Шотландия… – Из-за грозы связь периодически прерывали помехи. – До конца?..

– Да, до конца, – мрачно произнесла Люси.

– Как там?

– Очень мило.

– Роберт с тобой? Кажется, ты говорила, что он родом из Шотландии?

– Да, он родился здесь, – кратко ответила Люси, зная, что Роберт слышит их разговор. – Поскольку я, видимо, задержусь здесь на неопределенное время, запиши номер телефона.

Крамер обещал позвонить, как только возникнет необходимость, и Люси, попрощавшись с ним, положила трубку. Повернувшись, она увидела, что Роберт, прищурив глаза, наблюдает за ней.

– Какая милая беседа! – заметил он.

Удивленная его враждебным тоном, она машинально отступила назад и осторожно ответила:

– Ларри всегда очень внимателен.

– Как ты посмела рассказывать ему, что я никогда не привозил тебя в Шотландию?! – зло выкрикнул Роберт. – Зачем ты сообщила ему, что я здесь родился и никогда не посещаю эти места?

– Милый, – задохнулась Люси, сообразив, что Роберт заподозрил ее в предательстве, – я ему ничего подобного не говорила!

– Что еще он знает?

– Только то, что Марго…

– Обо мне! Обо мне, Люси! Не о Мегги, не о твоей карьере, а обо мне и моей личной жизни!

– Клянусь тебе, ничего! – В ее голосе зазвенели слезы обиды.

– Я же стоял здесь и слышал ваш разговор! К чему оправдываться? Он задавал вопросы, ты отвечала. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, что вы обсуждали меня, мою личную жизнь, биографию, мое отвращение к Шотландии… – Его голос сорвался. Он зло посмотрел на нее, переводя дух, а потом выкрикнул: – Что еще ты обсуждала с ним, говори!

В наступившей оглушительной тишине Люси с трудом постигала, что происходит. Неужели Роберт действительно поверил в ее предательство?! Это невероятно. Он считает ее способной на такое вероломство?

– Этот лощеный тип всегда был тебе близким другом, – кипятился Роберт, и в его голосе слышались ревнивые нотки. – Ты пересказывала ему все, о чем мы говорили. Когда я встретил тебя, он был единственным, кому ты доверяла и к кому обращалась за советом!

– Неправда! – вскричала Люси. – Мегги мне гораздо ближе, чем Крамер!

– Значит, ты и ей все рассказывала? Ну, конечно! По какому праву, позволь тебя спросить, болтливая ты…

– Роберт, ради Бога, успокойся! – воскликнула Люси, опережая грубое слово, готовое сорваться с его языка. После долгого напряженного дня она совсем потеряла самообладание и слишком устала, чтобы задуматься, почему они кричат друг на друга. Она чувствовала себя подавленной и эмоционально опустошенной. – Никому я ничего не говорила! Ни одной живой душе!

– До сих пор я тебе верил. Но этот телефонный разговор отрезвил меня. Крамер не должен знать, что я не люблю Шотландию. Никто не должен быть в курсе таких подробностей моей личной жизни!

– Он понятия об этом не имеет, как и о причинах такой нелюбви. Да и я тоже, если уж на то пошло. Ты только сейчас заговорил об этом напрямик.

– Но ведь ты догадывалась!

– Только потому, что ты избегал родных мест и отказывался говорить о них!

– И ты знаешь почему?

– Нет, Роберт! Ты рассказал мне только половину истории и, сколько бы я ни расспрашивала, отделывался молчанием или бессвязными объяснениями!

– Бессвязными объяснениями?! – Сжав кулаки, Роберт шагнул к ней. – Какого черта! Что ты хочешь этим сказать? Я имею полное право иметь секреты. И то, что ты моя подружка, вовсе не означает, что я твоя собственность! Это не дает тебе права требовать, чтобы я делился с тобой всем!

– Ну, спасибо! – Слезы брызнули из глаз Люси.

– Я, видите ли, всегда избегал Шотландии! Ну и что? Я занятой человек – летаю по всему миру, работаю день и ночь, бывает, отправляюсь в деловую поездку на другой континент вечером, а утром уже сижу в своем лондонском кабинете, когда большинство людей еще только завтракают. И если я двадцать лет не был в Шотландии, то это мое личное дело! Я не намерен никому объяснять, почему поступаю так, а не иначе. Никому, слышишь! – выкрикнул Роберт, нависая над ней, так что Люси съежилась, увидев его разъяренное лицо. – И меньше всего твоему назойливому агенту!

– Он вовсе не назойливый, – разозлилась Люси, – и я никогда не раскрывала перед ним свою душу!

– Ты проводишь с ним слишком много времени, – продолжал обвинять ее Роберт. – Как только я уезжаю, вы оказываетесь вместе.

– Что за глупость! – Люси вдруг с ужасом осознала, что они бранятся, словно супруги, прожившие долгую совместную жизнь и до смерти надоевшие друг другу. – Когда тебя нет, я читаю сценарии новых передач.

– Во время моей последней отлучки ты виделась с Крамером!

– Да, потому что был прогон передачи! – Люси попыталась взять себя в руки и уже спокойнее спросила: – Что с тобой случилось? Ларри всего-навсего мой агент, и мы встречаемся для того, чтобы обсудить дела. Он интересуется моей личной жизнью не больше, чем я – его.

– Он когда-нибудь заигрывал с тобой? – хрипло прорычал Роберт.

– Что?! – задохнулась Люси, не веря своим ушам.

– Отвечай! – Он с такой силой схватил ее за хрупкие плечи, что она пошатнулась. – Крамер приставал к тебе?

Ошеломленная, Люси на несколько секунд потеряла дар речи. Ее потрясло не то, что Роберт задал этот вопрос, и даже не то, что он вернулся к теме, которую они раз и навсегда обсудили еще при первой встрече. Самым ужасным было то, что он искренне верил в свои слова! Его глаза и интонация явственно свидетельствовали об этом.

Когда Роберт был задет или ревновал, его всегда охватывал гнев. Вероятно, это общий недостаток всех мужчин, думала Люси, нечто вроде самозащиты. Они стремятся скрывать свои эмоции, в особенности те, что обнаруживают их уязвимость. Гнев – единственное чувство, которое они проявляют с избытком, потому что оно дает возможность атаковать.

– Отвечай, черт подери! – Роберт был уже просто взбешен. – Если ты промолчишь, я вынужден буду считать, что Крамер…

– Он никогда не заигрывал со мной, – наконец с трудом выдавила Люси.

– Тогда почему ты так долго не отвечала на этот вопрос?

– Потому что не могла поверить, что ты действительно так думаешь.

– А если бы он приставал к тебе, – продолжал допрос Роберт, – ты бы поощряла его ухаживания?

– Как ты можешь такое спрашивать? – наконец не выдержала Люси. – Мне казалось, что ты знаешь меня гораздо лучше и давно понял, что я из породы однолюбов и не привыкла флиртовать с кем попало. Я разборчива в знакомствах, и у меня и в мыслях не было предавать мужчину, которого я люблю, даже ничего незначащим поцелуем, не говоря уже о чем-то более серьезном.

За окном сумеречной, освещенной лишь маленьким бра гостиной грохотал гром. Вспышка молнии на долю секунды ярко высветила жесткие черты Роберта. Глаза его потемнели. В их глубине светилось такое недоверие и подозрение, каких Люси никогда не видела прежде. Это было нечто, выходящее за рамки заурядной ревности и, скорее, напоминающее внезапный беспричинный страх.

И вдруг до нее дошло, в чем кроется причина происходящего. Гнев Роберта ввел ее в заблуждение, а она была слишком измучена, чтобы правильно расценить его состояние. Это лишний раз доказывало, что, пока они остаются в Шотландии, она должна постоянно быть начеку и не упускать из виду малейшего изменения его настроения, как бы сама ни устала.

– Какая я глупая, – огорченно прошептала она себе под нос. – Дело ведь вовсе не в Крамере, а в Шотландии, правда? – Роберт молча смотрел на нее. – В том, что ты оказался здесь против своей воли и встретился с Барбарой Стейсон на ступенях Олдбриджа, где тридцать лет назад случилось что-то ужасное?

– Нет, – выдохнул он, но его пальцы еще сильнее сжали ее плечи. – Ничего подобного.

– Что же произошло тогда, Роберт?

– Дело в Крамере, – упрямо настаивал он, избегая ее взгляда. – Я не желаю, чтобы ты проводила с ним много времени. Я хочу, чтобы он убрался подобру-поздорову из твоей жизни!

– Роберт, какая муха тебя укусила?

– Господи, я сам не знаю, что говорю, – беспомощно пробормотал он. – Я сейчас не в состоянии мыслить здраво, но нутром чувствую опасность…

Он внезапно бессильно опустил руки. Наступившую тишину нарушало только его тяжелое дыхание. Люси видела, какие усилия прикладывает Роберт, чтобы вновь обрести уверенность в себе. Она понимала, что здесь, в Шотландии, он находится под постоянным психологическим давлением прошлого, и знала, что не должна усугублять положение и давать ему повод чувствовать себя уязвленным.

– Прости, – повернулся к ней Роберт, немного успокоившись. – Когда ты разговаривала с Крамером, я вдруг подумал, что он был твоим близким другом целых восемь лет и всегда оказывался рядом, когда я уезжал. Он много знает о тебе, а теперь и обо мне. Мало этого, он известная личность, и его доступ к средствам массовой информации может быть очень опасен для меня.

Люси молча смотрела на Роберта. Против последнего аргумента ей нечего было возразить. У Крамера действительно имелись друзья повсюду: и на радио, и на телевидении, и в редакциях газет. Он слыл очень общительным человеком и мог случайно сболтнуть то, что лучше держать при себе.

– Поэтому я и хочу, чтобы он исчез из твоей жизни, – развивал свою мысль Роберт. – Хотя бы на то время, пока мы будем в Шотландии. – Он посмотрел на нее каким-то умоляющим взглядом. – Все, что ты говоришь ему, может быть неверно истолковано, искажено или, что хуже всего, понято неправильно. А я не хочу, чтобы хоть какая-нибудь информация обо мне, Шотландии или Олдбридже просочилась в прессу. Я не могу этого допустить. Так что Крамер должен уйти. – Он сделал паузу, прежде чем сообщить последнюю, убийственную для Люси деталь: – И, возможно, навсегда!

Она из последних сил старалась не потерять самообладание.

Роберт сейчас не в себе. Он сам не понимает, что говорит, убеждала себя Люси. С самого начала нашего знакомства он поддерживал мое стремление сделать карьеру и гордился мной. Почему же теперь ему понадобилось все разрушить?

Потому что я до сих пор так и не знаю, что здесь произошло когда-то в далеком прошлом, ответила сама себе Люси.

Перед ее мысленным взором снова возник старый особняк – его главный холл, паутина на хрустальном канделябре, запах времени, которым дышали его стены. Она чувствовала, что этот дом, как живое существо, тянется к Роберту, а он точно знает, почему, но хранит свой секрет от нее и от всего мира.

Напомнив себе, что хороший генерал всегда знает, когда нужно отступить, Люси примирительно сказала:

– Хорошо, милый. Я не буду общаться с Крамером, пока мы находимся в Шотландии.

– Этого мало, – упорствовал Роберт. – Он должен исчезнуть из твоей жизни навсегда.

Задохнувшись, она выговорила как можно спокойнее:

– Я не могу пойти на такой риск, пока не выяснится судьба последней передачи.

– Ты будешь готовить ее независимо от того, кто является твоим агентом.

– Но пока я работаю с Крамером, все знают, где меня найти. Мы сотрудничаем с Ларри уже восемь лет, и всем известно, что он мой агент.

– Если тебя захотят найти, то в крайнем случае обратятся ко мне!

Люси удавалось сохранить спокойствие только потому, что она полагала, что, покинув Шотландию, Роберт одумается. Облизав пересохшие губы, она кивнула:

– Хорошо, дорогой, я серьезно подумаю об этом.

– И ты не должна разговаривать с ним! – продолжал бушевать Роберт.

– Можешь даже сам снимать трубку, – примирительно произнесла Люси.

– Не изображай ангельскую кротость, я не сумасшедший! Не надо обращаться со мной как с больным! Попытайся взглянуть на происходящее с моей точки зрения.

– Но ты же так и не изложил ее, – тихо возразила она.

Роберт отвел взгляд, потом хрипло сказал:

– Хорошо. Не успел я приехать в Шотландию впервые за двадцать лет, как «скелеты» тут же начали появляться из семейных шкафов, причем не тихо, а, можно сказать, под звуки оркестра. Подумай, что узнал сегодня Хопкинс и что уже известно Крамеру!

– Ларри почти ничего не знает, – устало повторила Люси.

– Но может догадаться. Именно так тайны и становятся достоянием гласности. Один крошечный кусочек, потом другой… как в детской головоломке. Люди сопоставляют один незначительный факт с другим, и поначалу эти мелочи кажутся не относящимися к делу, но стоит им получить еще немного информации, и тайна начинает манить и соблазнять, ведь все любят разгадывать ребусы и шарады. Я верю, что ты ничего не говорила Крамеру, и тем не менее он уже обладает первыми фрагментами самого значительного события всей моей жизни.

– Роберт, не надо все усложнять, – взмолилась Люси.

– Головоломку по имени Роберт Тетли миру никогда не удастся решить, – гордо заявил он. – Но я не хочу, чтобы меня разгадывали, как кроссворд, и поэтому то, что ты сейчас услышишь, не должно выйти за пределы этой комнаты!

Волнение охватило Люси. Она почувствовала, что преодолела последний барьер его сопротивления и сейчас узнает тайну, которая мучит ее возлюбленного.

– Я верю тебе, – хрипло сказал он, видя, как просветлело ее лицо, исполненное любви, – но не доверяю больше ни одному человеку: ни отцу, ни Хопкинсу, ни деловым партнерам, – никому. Только тебе.

– Дорогой… – прошептала она.

– И поэтому необходимо, чтобы ты ни с кем не общалась, пока мы остаемся здесь. Одно неосторожное слово, мимолетное замечание, и Крамер воссоздаст полную картину, а нескольких необдуманных слов, случайно брошенных им репортерам, будет достаточно для того, чтобы все это стало достоянием гласности.

– Неужели ты думаешь, что Ларри так глуп, – возмутилась Люси, – или что я дурочка? Конечно, мой агент давно догадался, что ты ненавидишь Шотландию, но…

– Достаточно одного слова, чтобы все стало явным, – продолжал упрямо твердить Роберт.

– Но оно никогда не будет сказано, если ты точно определишь, какая часть информации является неприкосновенной, – резонно заметила Люси.

– Ты просишь, чтобы я все тебе рассказал, – натянуто улыбнулся Роберт. – Но я не могу это сделать. Во всяком случае, сейчас.

– Но тогда я могу случайно… – сделала последнюю попытку заставить его заговорить Люси.

– На самом деле, – Роберт исподлобья взглянул на нее, – Крамер и так уже знает слишком много. Сидит сейчас в Лондоне и строит догадки. Тайны, подобные этой, застревают в головах людей, как заноза. Их обдумывают так и этак и рассматривают различные версии, пока не попадают в точку. И твой разлюбезный Ларри наверняка тоже мечтает решить эту задачку. А он, судя по всему, парень упорный, и добьется своего, даже если это займет двадцать лет. – Эти слова горько отозвались в душе Люси. – Пойми, я не осуждаю его, – продолжал Роберт, – просто я слишком хорошо знаю тайные черты человеческой натуры.

– Но если я без всяких видимых причин разорву контракт с Ларри, то у него будет полное право считать, что его предали. А ты знаешь, как люди обычно реагируют на это.

– Я-то прекрасно знаю! – Глаза Роберта потемнели от воспоминаний. – Я узнал это в семь лет.

– Милый, – с болью прошептала Люси, – пожалуйста, расскажи мне, что здесь произошло. – Роберт прикрыл глаза и ничего не ответил. – Узнав, в чем дело, – Люси шагнула к нему и обвила его шею руками, – я могла бы помочь тебе и сделала бы так, чтобы никто никогда не узнал твою тайну…

– Нет, – прохрипел Роберт, и его руки сжались вокруг ее талии. – Я никому этого не рассказывал. Никогда. Даже тогда… – Он оборвал фразу. – Уже очень поздно. Я устал. Мы можем поговорить в другое время, а сейчас мне нужна твоя любовь. Столько, сколько ты можешь дать… Всю ночь… Люси, дорогая!

Он прижался к ее груди с такой жаждой, что у нее перехватило дыхание. Не успела она и слова сказать, как его жаркие губы припали к ее рту, мгновенно вызвав в ней ответный жар. Люси даже пошатнулась от этого неожиданного, почти грубого поцелуя. Она любила в Роберте такие внезапные порывы, когда его страсть вдруг разгоралась и бушевала как огонь, о который можно смертельно обжечься.

– Я хочу тебя, – пробормотал он, подхватывая ее на руки, и, ударом ноги распахнув дверь в спальню, опустил на широкую кровать. – Хочу!

Его горячие руки настойчиво раздвигали ее бедра, гладили нежную кожу над ажурной резинкой чулок. Не переставая целовать Люси и шепча ей на ухо страстные слова, он умело и медленно раздевал ее, а она таяла под его пылкими ласками, содрогаясь от желания. Роберт занялся застежкой лифчика, и она не могла дождаться, когда его руки вновь коснутся ее разгоряченной плоти.

Их стоны наполнили сумрак спальни, дыхание смешалось и стало тяжелым и прерывистым.

Роберт распрямился и сбросил на пол рубашку. Вид его мощной груди заставил Люси застонать еще громче. Почти в беспамятстве она шептала его имя, моля продолжать ласки…

– Как ты хороша! – прошептал он и, скинув брюки, коленом раздвинул ее бедра. – Боже, как хороша!

Потом они долго лежали, тесно прижавшись друг к другу. Люси положила голову Роберту на плечо, а он обнимал ее за талию.

Любовь дала им отдохновение.

Люси ласково поглаживала завитки волос на его загорелой груди, прислушиваясь к шуму дождя, снова забарабанившего по подоконнику, и чувствовала себя абсолютно счастливой.

– Я люблю тебя.

– И я. – Роберт поцеловал ее в макушку, а потом тихо рассмеялся, гладя упругий живот. – Мне всегда хотелось выразить это как-то по-особенному, но никогда не удавалось. Возможно, однажды я придумаю подходящую красивую фразу…

– Мы можем начертать это на нашем гербе, – улыбнулась Люси. – Как будет по-латыни: «Возможно, однажды»? – Роберт без улыбки заглянул ей в глаза. – Все хорошо, милый, – прошептала она, подняв на него взгляд. – Я всегда буду любить тебя, независимо от того, поделишься ты со мной своей тайной или нет.

– Правда?

– Конечно. Любовь есть любовь. Это как стихия, Роберт, непостижимая и не подвластная контролю.

– Как бы я хотел сейчас оказаться дома, – мечтательно произнес он. – Мы бы с тобой украдкой пробрались на кухню и устроили ночной пир.

– Отличный план, – расхохоталась Люси. – А почему бы нам не проверить, что есть в буфетной отеля? Я просто умираю с голоду!

– Думаю, они закрылись еще в одиннадцать. Но, к счастью… – Уголки его надменного рта дрогнули. – Я всегда могу сделать предложение, от которого невозможно отказаться.

– Ну, если так, – сказала Люси, придя к какому-то решению, то я хочу стейк и чипсы!

– Чипсы? – изумленно уставился на нее Роберт.

– К черту диету! Я хочу есть, да побольше!

– Жареные грибы с луком? Чипсы с майонезом? Двойную порцию шоколадного коктейля? – поддразнивая ее, Роберт потянулся к телефону.

– И шесть трехслойных сэндвичей! – воскликнула Люси. – Ура!

Роберт набрал номер дежурного администратора и с блеском сыграл роль эксцентричного миллионера.

Люси, глядя на него, тихо улыбалась. Все будет хорошо, пока они день за днем будут жить, не теряя чувства юмора. Но возможна ли будет такая безмятежная жизнь, когда тайна Роберта выйдет наружу?