Текст книги "Розы во льдах"

Автор книги: Розалинда Лейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Бет решительно сжала губы. Рано или поздно она до него доберется и тогда потребует ответа – как случилось, что ее личные планы, о которых из письма знала только ее старшая кузина Джина Холстейн, стали известны ему и почему ей пытались помешать посетить Тордендаль? Одно было ясно: на нее натравили злейшего врага при первом же известии о ее желании повидать родные места матери. Неужели в Тордендале так долго помнят обиды, что убийство дочери давней обидчицы считают необходимым актом отмщения?

Откинув со лба волосы, Бет устало поплелась по дороге, держась следов проехавшего каравана. Ничто не остановит ее, она дала себе слово и должна увидеть Тордендаль. Теперь, по крайней мере, она знает, что нужно быть начеку и постараться избежать опасности. Она решительно брела вперед, пыльный и рваный подол юбки шлейфом волочился сзади.

Бет прошла около мили, когда услыхала стук подков, доносившийся от поворота, который она только что одолела. Послышались детские голоса, и это означало, что ей нечего бояться, и Бет остановилась посреди дороги, чтобы ее заметили.

Женщина-крестьянка, возможно, жена фермера, правила небольшой телегой, нагруженной мешками, на которых восседали трое детей. При виде ее дети замолкли; все четверо разглядывали Бет с расширившимися от любопытства глазами, а фермерша к тому же еще и раскрыла рот.

Бет, поняв, что в рваном платье и со спутавшимися волосами представляет собой необычное зрелище, с мольбой протянула вперед руки:

– Пожалуйста, подвезите меня… я выпала из кареты…

Вдруг силы и самообладание покинули ее Едва осознавая, что делает, она опустилась на колени в дорожную пыль. Женщина остановила лошадь. К тому времени, когда фермерша спустилась на землю, Бет лежала без сознания, неуклюже упав на один бок.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В гостинице «Великобритания», – не лишенном привлекательности старом здании розового цвета, к которому была сделана пристройка, когда обычный дом превращали в отель, – Бет предпочла не вдаваться в подробности о том, что с ней произошло на горной дороге. Сказала только, что ее возница вел себя необычайно странно, гоня лошадь на большой скорости, а когда она упала вниз и чудом избежала смерти, уехал без нее. Курьер, не знавший никого по имени Джекоб Дахл, был взбешен тем, что возница-самозванец смог беспрепятственно проникнуть на территорию отеля «Виктория», увезти беззащитную леди и затем скрыться в панике, ибо ему, как предполагал этот человек, было неизвестно искусство езды по горным дорогам. Бет воздержалась от комментариев, и никто не приставал к ней с расспросами, так как доктор, которого привезли издалека, настоял, чтобы она оставалась в постели не меньше недели. Даже Колину Бет не раскрыла всей правды, ибо была уверена, что он тут же обратится в полицию и начнет дело о покушении на ее жизнь, а потом приложит все усилия, чтобы отговорить от поездки в Тордендаль. Ее не оставляла мысль, что эта схватка с силами зла, ополчившимися против нее, – дело сугубо личное.

В гостинице «Великобритания» ничто не нарушало ее покоя. Это было единственное место, где можно было остановиться в деревне Рипдал. Заправляли делами бойкая вдова, ее четыре дочери и сын. Путешественники пользовались «Великобританией» и как перевалочным пунктом, и как местом, где готовили хорошую еду, чтобы подкрепить силы. Те, кто оставался на более долгий срок, занимались ловлей лосося, бродили в горах Джотунгейм и совершали экскурсию на колесном пароходе по реке Торден в легендарную долину. Сама деревня Рипдал разделялась речушкой на две части и представляла собой причудливое сочетание бревенчатых хижин по, торфяными крышами и более современны: построек вроде гостиницы «Великобритания» с деревянной резьбой и балконами под портиком парадного входа.

Как только доктор разрешил Бет встать постели, она стала проводить много времени на крыльце гостиницы, специально оборудованном для отдыха. Одна из дочерей хозяйки приносила подушки и помогала девушке устроиться поудобнее в плетеном кресле. Оттуда Бет обозревала склоны гор, покрытые снегом вершины. Теперь у нее было достаточно времени, чтобы подумать о случившемся, но она решила, что ничто ее не остановит и, как только доктор разрешит, она отправится в снятый ею домик. Головные боли почти прекратились, и она полностью оправилась от пережитого потрясения. Очередной визит доктора ожидался сегодня, и Бет надеялась, что на следующий день пароход привезет ее в Тордендаль. Так и случилось. В полдень она попрощалась с Колином – он держал над ее головой зонт, пока ее багаж переносили на судно. Бет была даже рада, что пошел дождь, это давало приятный отдых от жары, хотя крупные тяжелые капли фонтанчиками разбивались у ног, отчего намокал подол юбки. Это также означало, что другие путешественники отложат прогулку в долину до лучших дней, и у нее будет шанс насладиться первыми мгновениями знакомства с родиной матери. Присутствие на борту местных жителей было не в счет, ибо они не станут отвлекать ее пустой болтовней, к тому же они составляли часть той новой жизни, которая ее влекла и была близка. Их мягкий местный говор ласкал слух.

– Разрешите навестить вас в скором времени, – сказал Колин. Он поднял воротник плаща, чтобы струйки с ее зонтика не стекали на шею. Брови его сошлись у переносицы, Колин хмурился, что не имело отношения к погоде. – Может, вам там быстро надоест и захочется посмотреть другие места? В конце концов, не только в Тордендале растут горные цветы. Вся страна усеяна долинами с дикой флорой, и даже вокруг этой деревни их такое множество, что хватило бы на месяцы работы.

Она улыбнулась.

– Большинство этих растений встречается и в Англии, я их уже описала в предыдущих книгах. Но если мне не удастся найти то, что ищу, я сменю место. Думаю, что вы сделаете то же самое, если не повезет с рыбной ловлей.

Колин состроил постную мину – удача поворачивалась к нему спиной. Ему не очень везло на рыбалке. Правда, нельзя отрицать, что время от времени удавалось выудить несколько лососей, но его компаньоны, даже не очень искусные в этом деле, часто могли похвастаться другими, не менее ценными особями. У него было желание двинуться в путь ранее запланированного времени, но удерживало искушение побыть с Бет. Влечение к ней держало его на якоре так крепко, что он сам удивлялся: подобное чувство было для него внове – страстное желание, смешанное с необыкновенной нежностью. Это ощущение делало его особенно восприимчивым ко всему, но он не ассоциировал его с любовью. От предков Колин унаследовал рыцарское отношение к женщинам, но одновременно не одобрял независимого поведения Бет, считал его самообманом, который только делает ее более уязвимой, и ему еще сильнее хотелось опекать и защищать ее. С другой стороны, голос разума убеждал, что в местности, где крестьяне проявляли к чужестранцам максимум внимания и всегда готовы были оказать добрую услугу или помощь, с ней вряд ли могло случиться что-нибудь дурное.

Неприятный инцидент в горах был просто случайностью, такое, по-видимому, ни с кем раньше не происходило и не повторится снова. Тем не менее ему очень не хотелось расставаться с ней в этот пасмурный день.

Бет взглянула на пароход:

– Думаю, что мне лучше идти. Он сейчас отчалит.

Колин пожал ее затянутую в перчатку руку, Если бы они были одни, он бы поцеловал ее, но она уже отстранилась и мыслями была далеко. Волнение от предстоящей встречи с Тордендалем было сильнее ее влечения к нему. Он почувствовал, что о нем уже забыли, и, наблюдая, как она поспешно идет по трапу, испытал ревнивое чувство.

Колин остался стоять под дождем, проигнорировав ее совет не ждать отплытия судна. Эта погода была ему знакома, в Шотландии и в Англии приходилось бывать и не в таких переделках, к тому же он хотел произвести на нее впечатление надежного человека, на которого во всем можно положиться, даже если речь идет о том, что он будет просто стоять на пристани под дождем, пока Бет не скроется из виду.

Канаты были убраны, грузы и багаж давно заняли подобающее им место в трюмах, но пассажиров было немного. Раздался пронзительный гудок, колеса начали вращаться, отбрасывая пенящиеся волны. Капитан медленно вывел судно на середину реки. Колин шел по берегу и махал рукой вслед, пока был в состоянии различать фигурку Бет на палубе. Вскоре пароход исчез за поворотом, не оставив следа, кроме белого пара, растворявшегося в воздухе. Только тогда Колин покинул берег.

Бет нашла место на палубе под навесом, где можно было укрыться от дождя. Ей не хотелось идти в каюту, откуда она не могла бы любоваться окружающим пейзажем. Ее поразило, что в этих северных местах температура воздуха может упасть так быстро, стоило только тучам закрыть солнце. К счастью, она захватила с собой плед и еще два ей принес стюард, и она сидела, закутавшись, наблюдая, как берег из пологого превращается в крутой и отвесный. Кроме нее, на палубе никого из пассажиров не было, изредка пробегал кто-нибудь из членов команды, и только шум вращающихся колес и плеск воды нарушал тишину.

Вскоре у Бет появилось ощущение, что она видит все сквозь зеленое бутылочное стекло. Мокрые от дождя леса, которые теперь начинались почти от самой воды, отбрасывали волшебные изумрудные блики и даже облакам придавали зеленоватый оттенок. Но через час все снова изменилось – широкая прежде река стала сужаться, теперь она протекала между скал, и даже воздух, казалось, окрасился в глубокие темные тона ценных горных пород, мимо обломков которых они проплывали. Проход между скалами был настолько узок, что Бет показалось, будто пароход обязательно застрянет. Бет была так взволнована, что не могла усидеть на месте. Повязав поверх шляпки длинный шелковый шарф, она поспешила к перилам у борта и вцепилась в них, со страхом наблюдая, как пароход протискивается в узкий проход. Затаив дыхание, она зачарованно смотрела на блестящую от дождя скалу, по которой стекали струйки водопадов – и все это на расстоянии всего лишь дюйма от судна – так, по крайней мере, ей казалось. Посмотрев вверх, Бет увидела, что края скал по обеим сторонам вверху сближаются, образуя естественную арку в сотнях футов от поверхности воды, и подумала о таинственных силах, управлявших движением воды и земли, – силах, которые могут привести к созданию таких причудливых форм. Вспоминая старые предания, которые поведала ей мать, в то время как другим детям в этом возрасте родители рассказывают волшебные сказки, она вдруг почувствовала, как легко на фоне этой природы верить, что это одно из тех мест, где святой покровитель Норвегии, преподобный Олаф, король викингов-христиан, ударил по горе своим мечом, чтобы освободить воды озера в Тордендале, позволить им слиться с рекой, чтобы его ладья с головой дракона смогла проплыть в скрытую горами долину. Предание гласило, что первые поселенцы Тордендаля сошли именно с этой ладьи.

Пароход медленно проплывал между скал, шум воды эхом отдавался в горах. Бет поняла, что здесь даже в солнечную погоду должен стоять ледяной холод. И все же на почти голых скалах виднелись растения, временами появлялись островки низкорослых елей, на их ветвях собирались капли дождя, сверкавшие, словно бриллианты, в рассеянных лучах.

Когда, наконец, узкий пролив начал снова расширяться, края арки над головой расступились и открыли доступ свету. Стало видно, что облака рассеиваются, вскоре дождь прекратится. В этом месте река вбирала в себя несколько притоков и впадала в необычайно глубокую реку Торден, которую пополняли так же обильные водопады. Вода бурлила, пароход то бросало в бездну, то выталкивало на поверхность сильным водоворотом. Когда течение стало более плавным, из закрытого салона вышло несколько пассажиров в домотканой одежде. Одни держали руки в карманах, другие раскуривали трубки, прикрывая их сложенными ладонями; все с удовольствием поднимали к солнцу обветренные лица, напоминая друг другу, что предсказывали улучшение погоды вскоре после полудня. Хотя эти люди были заняты праздными разговорами, в их поведении чувствовалось какое-то беспокойство, характерное для тех, кто не привык к праздности, и Бет догадалась, что три часа вынужденного бездействия были для них нелегким испытанием.

Ландшафт смягчался, скалы отступали, появились леса и полоски земли, поросшей зеленой растительностью, то здесь, то там появлялись отдельные хижины с торфяными крышами, что предвещало в скором времени более многолюдные поселения.

Совершенно неожиданно, преодолев еще один поворот, пароход выплыл на бирюзовую поверхность озера, которая простиралась через всю долину. Бет чуть не задохнулась от открывшейся перед ней красоты. Меж гор пролегала глубокая ложбина, по краям которой располагались террасы, оставшиеся еще от ледникового периода. Создавалось впечатление пышного великолепия, тем более поразительного после совсем недавних мрачных картин. Такое же ощущение потрясения, очевидно, испытывали все путешественники, впервые оказавшиеся в Тордендале. Хотя еще не было видно водопада, которому долина была обязана своим названием, – озеро протянулось на пять километров, – издалека доносился его шум, напоминавший раскаты грома в горах.

На этой сцене главная роль принадлежала огромной, неправильных очертаний, горе, которая вырастала прямо из озера в дальнем конце долины. Она была намного выше других, с вершинами, покрытыми бело-голубыми льдинами. Бет моментально узнала ее по описанию матери. Это был Торденгорн, печально известный тем, что один-два раза в столетие здесь происходили оползни горных пород, а гораздо чаще, каждую весну, – сход снежных лавин. Бет почувствовала, как ее пробирает дрожь при мысли о разрушительной силе этой махины. В благоговейном ужасе она смотрела на гору, не в силах отвести глаз. Потом с трудом переключилась на другие пейзажи, но дрожь суеверного страха не проходила. Гора казалась символом опасности, которая угрожала ей в этом на первый взгляд, таком мирном месте.

Показалась одинокая ферма, но через несколько минут скрылась за деревьями. Стадо черных и белых коров паслось на лугу, на отдаленных пастбищах виднелись белые точки, напоминающие овец. Время от времени появлялись другие фермы, но так же быстро исчезали. Люди, работавшие в поле, оборачивались, чтобы посмотреть на проплывавшее судно, но не бросали своих дел.

Блаженно оглядывая долину, Бет думала о том, где находится снятый ею домик. Она знала только, что это место известно под названием Бугор. Ей было все равно, где расположен этот Бугор. Любой уголок вблизи от Торденгорна ее вполне устраивал. Какое-то движение привлекло внимание Бет. Это была маленькая девочка шести-семи лет, которая карабкалась на поросший травой выступ, чтобы лучше рассмотреть пароход. Там она примостилась и сидела с выражением торжества на круглом личике, с развевающимися длинными светлыми волосами, широко расставив ножки, так, что из-под юбки выглядывали белые панталончики. Бет повернулась к выступу и помахала девочке рукой, как махала многим другим детям из окна поезда и с палубы парохода. Но на этот раз она не дождалась ответного приветствия.

Решив, что девочка не разглядела ее, Бет помахала снова и убедилась, что девочка отлично ее видела, так как смотрела прямо на нее своими прекрасными ангельскими глазами, но рука ее не поднялась в приветствии, и Бет была поражена выражением ее лица: оно оставалось таким же неподвижно-торжественным, без тени застенчивости. Вдруг ребенок стал быстро спускаться вниз и скрылся за деревьями в направлении величественного особняка, который только что стал виден с палубы.

Бет заинтересовалась домом и забыла о ребенке. Она подумала, что это, должно быть, тот самый Нилсгаард, которым во времена юности матери владела богатая старая дама, – ее ферма была самой большой в долине. Дом был внушительных размеров, весьма изящных пропорций, с окруженной колоннами верандой и красновато-коричневой крышей. Весь он словно мерцал бледно-серебристым светом на фоне темного леса. Из-за деревьев было трудно определить, зашла ли девочка в дом, но старая хозяйка наверняка уже давно умерла, и здесь жили теперь другие люди. Бет изучала особняк, пока он не скрылся из виду.

Еще минут через десять пароход начал замедлять ход, приближаясь к деревянному причалу Тордендаля. Бет присоединилась к тем, кто приготовился сойти на берег, и трепетный восторг охватил ее, когда она ступила на обетованную землю. Ее никто не встречал, да она и не ожидала, что будут встречающие, ибо об этом в письме не просила. Ей только хотелось скорей добраться до своего домика. Но ничего подходящего для перевозки ее багажа не оказалось. Она проследила, чтобы вещи сгрузили и устроили под навесом, затем спросила прохожего, как ей добраться до Бугра. Ей показали дорогу за церковью, по которой она должна была выйти к нужному месту.

Бет направилась через деревушку, заметив по пути, что там был только один магазин, где продавалось все – от шнурков до мешков сахара. Домики производили жалкое впечатление – одни крашеные, другие обшитые темным деревом; в большинстве окошек виднелись горшки с цветами. Сверху жилища покрывались торфом. Найти церковь не составляло труда – она, черной просмоленной крышей напоминавшая пагоду, с фундаментом, относящимся еще к двенадцатому веку, стояла на склоне холма недалеко от деревни. Дорога живописно пролегала через поросшую высокой травой долину; всюду росли колокольчики, фиалки и венерины башмачки. Вскоре Бет добралась до Бугра, и невольный возглас отчаяния вырвался у нее, словно Торденгорн внезапно обрушился. Вместо коттеджа лежала кучка пепла, из которой торчал покалеченный остов печки. Бет подбежала к месту катастрофы и внимательно оглядела его – со времени пожара прошло не более недели. Дождь прибил золу, но не смыл следов нескольких человек, видимо, пытавшихся погасить огонь, потому что следы вели к ручью и обратно. Столбы, поддерживающие крышу, рухнули, но по иронии судьбы дверная рама, хотя и изрядно закопченная, стояла крепко, ведущие к ней ступени были завалены пеплом. Бет не в силах была пошевелиться, мозг сверлил настойчивый вопрос: что это? Второе предупреждение, еще один знак того, что пора распрощаться с мыслью о Тордендале?

Несмотря на горькое разочарование, Бет решила не сдаваться и бросить вызов судьбе. Место это прекрасно соответствовало ее целям. С одной стороны, оно находилось на достаточном расстоянии от деревни и гарантировало покой, хотя люди были неподалеку, с другой – располагалось на холме и давало возможность созерцать озеро поверх крыш и деревьев.

Взгляд ее привлекло яркое пятно на обуглившемся полу: кто-то здесь был, проходил через уцелевший порог, чтобы взглянуть на пожарище. Бет двинулась по следам и подобрала увядающий алый лепесток. Хотя вокруг росли кусты диких роз, этот лепесток принадлежал благородной садовой розе. Невольно на память пришло имя Пауля Рингстада, просто по ассоциации с лепестком. Бет поморщилась – ей не хотелось вспоминать о нем. Она собиралась выбросить лепесток, когда услышала сзади треск и поняла, что за нею наблюдают.

С замиранием сердца Бет обернулась, но не увидела ничего, кроме деревьев, которые образовывали защитную полосу, укрывая дом. Кругом не было ни души, но за одним из стволов зоркие глаза Бет различили краешек подола юбки из набивной ткани в горошек. Она вздохнула с облегчением и улыбнулась.

– Подойди и посмотри, что я нашла! – позвала она, сказав первое, что пришло на ум.

Ответа не последовало, юбка исчезла, что означало, что ее обладательница тщательнее укрылась за деревом. Бет расправила лепестки тыльной стороне ладони и присела на камень, показывая всем своим видом, что не намерена уходить.

– Я видела тебя с палубы парохода, – продолжала она мягко. – Ты всегда наблюдаешь с того выступа? Или встречаешь кого-нибудь, кто прибыл на этом судне?

Бет припомнила, что среди сходивших была опрятного вида молодая женщина.

– Наверное, поджидала маму?

Из-за дерева осторожно выглянуло круглое личико. Девочка недоверчиво уставилась на Бет. Удлиненные, несколько раскосые глаза удивительного темно-голубого цвета под дугообразными бровями, утонченные черты матового лица – все выражало сложную гамму чувств и прежде всего любопытство, смешанное с осторожностью и страхом. Бет была вновь поражена почти взрослой серьезностью ребенка и снова подняла руки, чтобы показать, что у нее что-то есть.

– Сможешь угадать? Скажи, что у меня в руке?

Девочка еще секунду постояла и снова спряталась за деревом, делая вид, будто что-то собирает, потом она немного приблизилась к Бет, держа одну руку за спиной, словно пряча то, что подняла с земли. При более близком рассмотрении Бет поняла, что ребенок принадлежит отнюдь не к бедной крестьянской семье, ибо ее красное платьице было сшито из шелка и отделано кружевом ручного плетения, не уступавшим по красоте французскому – им были оторочены ворот и манжеты; вдобавок на узеньком запястье красовался золотой браслет. Хотя девочка была без обуви, это ничего не означало: Бет припомнила, как сама, будучи ребенком, сбрасывала башмаки при первой же возможности.

– Как тебя зовут? – спросила Бет тихо, словно имела дело с дикой птичкой, которую боялась спугнуть. Ответа не последовало, но глаза, похожие на два сапфира, продолжали с интересом разглядывать гостью. Бет сделала еще одну попытку.

– Меня зовут Элизабет Стюарт, хотя все друзья называют меня просто Бет. Я собиралась пожить в этом домике, но он сгорел. Там внутри я нашла то, что у меня в руке. А ты можешь угадать, откуда я приехала?

Девочка сделала робкий шаг вперед и застенчиво протянула кулачок, который до сих пор держала за спиной. Бет поняла, что ее предложение поиграть в «угадайку» принято.

Это ее очень обрадовало.

– Хочешь, я отгадаю, что у тебя в кулачке? – спросила она и получила в ответ легкий кивок. – Отлично. Дай-ка подумать… Цветок? Нет? М-м… Камешек? Листок? Или жучок? Опять не угадала? Мне это плохо удается. Ягодка?

Девочка серьезно кивнула, маленькая ручка разжалась, на ладошке лежала земляничка, еще незрелая, но целенькая, на коротком стебельке. Бет хмыкнула, девочка выбросила ягодку и маленькими прохладными пальчиками дотронулась до руки Бет, прося показать, что там находится. Бет показала лепесток.

– Ну, а теперь подумай, как этот лепесток оказался в сгоревшем доме? – подзадоривала Бет. – Может, его просто принес ветер из чьего-нибудь сада? Или он выпал из венка тролля? Реакции не последовало. Только еле заметная улыбка скользнула по ангельскому личику. Однако лепесток, казалось, всецело завладел вниманием девочки. Она положила его себе на ладошку и сдунула, смешно надув щеки. Бет мягко взяла в свою руку тонкое запястье. – Почему же ты не отвечаешь? Мне бы хотелось услышать твое имя.

Девочка отпрянула, словно инстинктивно боялась всех и всего. На мгновение Бет показалось, что она сейчас убежит, но та, помедлив, взяла в руку палочку и направилась к крыльцу. Еще до того, как она нагнулась и стала вычерчивать буквы на земле, Бет поняла то, чего не понимала раньше. Ребенок не говорил! Девочка была немой! Медленно вырисовалось имя: Джулиана. Она еще не кончила писать, как на тропинке послышались шаги. Девочка моментально стерла написанное, вскочила и убежала, исчезнув за деревьями, оставив Бет одну на Бугре.

На тропинке появилась женщина, которую Бет приметила на пароходе. Ей было за тридцать, прекрасный цвет лица свидетельствовал о хорошем здоровье, а не об ухищрениях косметики. Черты ее были некрасивыми и могли даже показаться безобразными, если бы не радушное, приветливое выражение обрамленных длинными ресницами добрых карих глаз, излучавших мягкий свет из-под очков в стальной оправе. Заметив Бет, она вежливо поклонилась.

– Добрый день! – сказала Бет. – Буду признательна, если вы скажете, как случился пожар в этом доме.

Женщина радостно всплеснула руками, видимо узнав Бет, но не сразу ответила на вопрос.

– Добрый день! Если бы я знала, что вы так хорошо говорите по-норвежски, я бы представилась еще на судне и подготовила вас к этому несчастью. Как только я увидела, что вы здесь стоите, то поняла, что вы, должно быть, та самая мисс Стюарт, которая хотела снять на время домик. Путешественники, которые сходят на берег, чтобы полюбоваться долиной, обычно не забредают так далеко, хотя можно проехать в вагонетках и полюбоваться красотой водопада.

– Вам известно обо мне все, даже моя фамилия…

– Разрешите мне тоже представиться. Я фрекен Ларсен, родом из Бергена. Этот город не похож на Тордендаль, он полностью открыт миру, тогда как долина заперта со всех сторон. Поэтому каждая новость, доходящая до Тордендаля, превращается в событие и быстро облетает всю деревню. Раньше не было случая, чтобы иностранка хотела на время снять дом в Тордендале. – Она виновато улыбнулась, словно извиняясь за любопытство, свое и соседей. – Никому не известно, как возник пожар. Когда заметили пламя, было уже поздно, оставалось разве что не дать огню перекинуться на лес.

– Когда это случилось?

Женщина задумалась:

– Девять… нет, десять дней тому назад. У моего хозяина как раз был день рождения.

Десять дней! Спустя два дня после события в горах! Это не могло быть случайностью, наверняка намеренный поджог.

Женщина заговорила снова.

– Вам не попадалась на глаза его маленькая дочь? У нее длинные светлые волосы.

– Она была здесь. Вы волнуетесь, что она заблудится?

– Нет. Джулиана – дитя природы, в этом смысле ей не грозит опасность. Я поощряю ее интерес к окружающему миру, она моя ученица.

– Так вы школьная учительница? – Бет двинулась по дороге в сторону деревни, женщина шла рядом. Общество молодой леди явно доставляло ей удовольствие, и она не прочь была похвастаться перед односельчанами, что первая познакомилась с гостьей.

– Нет, я гувернантка. В Тордендале нет школы. Очень досадно, но местные жители подозрительно относятся ко всему, что может изменить их образ жизни. Они и сегодня живут так, как много веков назад.

– Какая отсталость!

– Согласна, но их трудно переубедить. Они горды и замкнуты, как их горы.

– Джулиане повезло, что у нее есть гувернантка. Девочка сидела на выступе скалы, когда подходил пароход. Наверное, ждала вас?

Фрекен Ларсен отрицательно покачала головой.

– Она не меня ждала. Она… – голос ее вдруг стал невыразительным, – она часто сидит там.

Бет хотела задать еще много вопросов, но сдержалась. Гувернантка иногда отставала на пару шагов, если тропинка сужалась. Бет говорила через плечо.

– У меня были большие трудности с тем, чтобы найти место для жилья. Теперь, когда мой домик сгорел, я просто не знаю, где можно найти другое пристанище. Думала, что в вашем магазине могут помочь, но, возможно, вы мне что-нибудь посоветуете?

Ответ женщины был далеко не утешительным.

– Сомневаюсь, что вам удастся что-нибудь найти. Я уже говорила, что люди здесь живут очень замкнуто; в любом случае, они слишком заняты своми фермами, чтобы предоставить иностранной гостье те условия, на которые она вправе рассчитывать. Вы, наверное, заметили, что женщины работают в поле наравне с мужчинами и даже детям даются посильные задания. – Она взглянула на свои карманные часы. – У вас есть два часа до отхода парохода. Но даже если бы в вашем распоряжении был целый день, вы бы ничего не добились. Советую вернуться в Рипдал и обосноваться там. Тордендаль не оказывает гостеприимства чужакам.

Бет остановилась и резко повернулась к фрекен Ларсен – так, что та даже испугалась.

– Почему вы так говорите? Вы ведь сами приехали из Бергена, разве вы не чужая для них?

Фрекен Ларсен виновато улыбнулась:

– Я не хотела вас обидеть. Вы совершенно правы, но я уже давно живу здесь в большом доме Нилсгаард и привыкла пользоваться местным диалектом. Слова о чужаках вырвались сами собой. Извините.

– Значит, эта фраза здесь в ходу, не так ли?

Бет не припоминала, чтобы мать когда-либо употребляла ее, но Астрид Стюарт любила больше рассказывать о тех сторонах жизни в долине, которые ей были приятны, и старалась выбросить из памяти все горестное и мрачное. Это часто бывает с людьми, отчаянно скучающими по дому.

– Ну, что ж, раз вы заговорили об этом, могу сказать, что вы правы. Местные жители повторяют ее каждый раз, когда с гостем приключается какая-нибудь неприятность. Только на днях я слышала ее, когда приезжий торговец поскользнулся, спускаясь с лестницы нашего магазина, и повредил лодыжку. Мне кажется, что здесь нет никакой связи, но не спрашивайте, как получилось, что эта фраза вошла в употребление, потому что этого я не знаю. – Она указала рукой вперед. – Пойдем вместе? Умоляю, не подумайте, что я имею что-нибудь против вас лично. Просто оговорилась, у меня не было никаких задних мыслей, уверяю вас!

Желание женщины загладить свою вину было абсолютно искренним, чувствовалось, что она не имела в виду ничего плохого и искренне сожалела о допущенной оплошности.

– Понимаю, – сказала Бет. – Однако я хочу остановиться в Тордендале, а не где-нибудь, и даже если мне придется жить в амбаре или хлеву, я не изменю своего решения.

Это заявление было сделано почти веселым тоном, но в нем чувствовалась твердая решимость.

– Кстати, если речь зашла об амбарах и хлевах, где находится ферма Холстейнов?

– Ее можно увидеть отсюда. Она расположена на противоположном берегу озера.

Теперь они вышли на дорогу, которая делила деревушку на две части и вела мимо магазина и домов прямо к причалу, где стоял на якоре пароход. Фрекен Ларсен указала на длинный двухэтажный дом с черепичной крышей, который был виден за деревьями на другом берегу озера. Бет почувствовала такое волнение, что вынуждена была замедлить шаг. Там родилась ее мать. Три поколения ее предков обрабатывали землю в Тордендале.

Гувернантка неправильно поняла вопрос Бет о Холстейнгаарде.

– Не рекомендую искать приюта в этом доие, – пыталась она отговорить Бет. – Холстейны всегда были очень зажиточным семейством, по крайней мере, мне так говорили, и большая часть земли по ту сторону принадлежит им. А на этой стороне правит Нилсгаард. Но я, кажется, придумала, кто может помочь вам! Лицо ее радостно сияло. – Пойдемте со мной в Нилсгаард, спросим у фру Серензен, экономки. Она знает всех в Тордендале.

– Очень любезно с вашей стороны! Охотно принимаю приглашение, – сказала Бет.

Дорога в Нилсгаард лежала через сосновый лес, усеянный дикими цветами, они росли даже в тенистых уголках. Бет внимательно рассматривала растения, но не пропускала ничего, что говорила фрекен Ларсен. Гувернантка болтала без умолку, не давая Бет возможности продолжить расспросы о Холстейнгаарде, но она не особенно огорчалась, надеясь со временем узнать все, что ее интересовало.