Текст книги "Сахарный павильон"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
– Входите, мисс, – сказала женщина, узнав о цели прихода Софи. – Дом этот освободился всего лишь две недели назад. Люди, что там проживали, были горожанами, решившими ради разнообразия пожить на природе, но они задержались здесь всего лишь на восемь месяцев. Вот эти детишки, что сейчас перед вами, всего лишь четверо из моих семерых, но все же мы живем от дома на приличном расстоянии, И, думаю, они не будут тревожить вас своими криками. А не та ли вы молодая леди будете, что открыла производство конфет в доме миссис Ренфрю? Я так и подумала. Я частенько смотрю вам вслед, когда вы проезжаете мимо. Мне так нравится ваша ярко-голубая двуколка и такие же ленточки на уздечке вашего красавца-пони.
Софи улыбнулась.
– Мне приходится по возможности рекламировать свое кондитерское производство.
Миссис Кетли послала одного из близняшек за мужем, а мадемуазель Делькур попросила пока подождать его в гостиной. Появившийся вскоре фермер Кетли оказался человеком с открытым честным лицом, среднего роста, широким в плечах и довольно крепко сбитым.
– Итак, вы хотели бы осмотреться в Бич-Хаусе, мисс Делькур? Уютный домишко, много лет назад там жили мои дедушка с бабушкой.
Он явно был рад тому, что так скоро получает очередного жильца. Софи же подумала, сколько же лет дом простоял пустым, прежде чем в него вселилось семейство захотевших перемен горожан. Наверное, именно поэтому, здесь и была такая низкая рента.
– Вы будете проживать там одна? – спросил он, протягивая ей ключи.
– Нет, со мной мой племянник, мальчик девяти лет. Он ходит в школу на Дьюк-стрит.
– Ну тогда, наверняка, он знает моего Вильяма, который лишь на пару лет старше.
Мистер Кетли предложил показать все в Бич-Хаусе сам, но она предпочла пойти туда одна. Мальчики все еще лазили по яблоням, когда Софи взошла на крыльцо и открыла дверь. Выложенный каменными плитами пол вел в прихожую, оттуда одна дверь вела в гостиную, а вторая в кухню и примыкавшую в нее комнату поменьше. На втором этаже имелись три спальни. Из окна самой большой из них, Софи смогла разглядеть мерцавшее на горизонте море. Дом был хорошо ухожен и, скорее всего, предыдущие жильцы его как следует отремонтировали. На стенах, за исключением кухни, были полосатые обои пастельных тонов. Стены кухни были свежевыбелены.
Софи удовлетворенно вздохнула. Из окна второго этажа, она крикнула вниз:
– Антуан! Поди посмотри свой новый дом!
Антуан, казалось, был озабочен и повиновался ей с куда меньшей быстротой, чем сделал это Билли. Мальчики так и не смогли понять, в чем дело, пока Софи им не объяснила. Софи взяла их с собой, когда вернулась в дом фермера, чтобы заплатить ренту за месяц вперед. Кетли и его супруга надеялись, что ей понравится в этом доме, и добавили, что будут гордиться тем, что теперь у них такая соседка.
Клара тоже пожелала ей всего хорошего. Она знала, что рано или поздно Софи захочет иметь свой дом, но думала, что переезд француженки все же состоится после свадьбы с Рори Морганом. Теперь становилось ясно, что это, пожалуй, не входило в планы мадемуазель Делькур.
Поначалу Антуану не хотелось переезжать из дома Клары, хотя ему и понравилось, что отныне у него будет своя собственная комната. Софи удалось убедить его в том, что многое останется таким же, как и было прежде. По утрам она будет приводить его в ателье. А по вечерам он будет возвращаться вместе с нею в Бич-Хаус. А вот в школе и из школы он будет, как и прежде, ходить с Билли. Последние опасения мальчика растаяли после того, как он посетил новый дом в день, когда Софи прибралась там в ожидании привоза мебели. Совершенно неожиданно к ним пришел Вильям Кетли с щенком дворняжки в руках.
– Па сказал, может, вы его возьмете. А то у нас дома и так полным-полно собак.
Софи, занятая в это время мытьем пола, посмотрела на собаку. Это был черно-белый щенок, ничем особенным не отличался, кроме пронзительных бархатных глаз.
– Мы берем его. Сколько я должна вам за него заплатить.
– Ничего. Папа и так будет рад, что нам удалось его пристроить.
– Пожалуйста, поблагодарите его от нашего имени. – Софи взяла из рук Вильяма пищащего щенка. – И зайдите в мое ателье завтра, когда будете идти из школы домой. Я приготовлю для вас коробку отличных конфет.
– Спасибо, мисс. – И парнишка, побежал прочь. Софи протянула щенка Антуану, лицо которого просто сияло от блаженства.
– Ты должен его очень хорошо выдрессировать, – сказала она. – И есть одно правило, которое он никогда не должен нарушать. Он не смеет пересекать порог ателье. Мне очень не хотелось бы, чтобы в моих конфетах попадалась собачья шерсть.
– Он будет вести себя хорошо. Обещаю тебе, Софи.
– А как ты его назовешь?
Не задумываясь, Антуан ответил:
– Барнабас.
– Ну, а проще – Барни.
Прежде Софи о собаке как-то не думала, но теперь была рада тому, что у них появился Барни. Лающая собака неплохая, защита, когда до ближайших соседей не докричишься. Пока что Барни – несчастный замухрышка, но он, вне всякого сомнения, получит самый лучший уход. Он уже стал мил сердцу Софи.
Глава 21
Все, что в основном требовалось для нового дома, Софи удалось купить быстро и по сходной цене. Из-за постоянной смены приезжающих в Брайтон на рынках было полно мебели и разной домашней утвари. Как раз распродавалась обстановка целой квартиры, и Софи удалось удачно выторговать кое-что из фаянса, а также большой турецкий ковер, который прекрасно смотрелся на полу в гостиной. Покрытые пылью стол и комод из красного дерева заблистали как новенькие, после того как Софи покрыла их политурой. Ей еще оставалось поменять обшивку на нескольких стульях и повесить занавески на окна.
Когда Рори пришел посмотреть на ее новое жилище, он принес ей настенное зеркало в серебряной оправе в качестве подарка на новоселье, и она сразу же решила, куда именно это зеркало следует повесить. Она чуть ли не танцевала от счастья, перелетая из комнаты в комнату, чтобы продемонстрировать ему свое новое жилище.
– Наконец-то я решила здесь крепко обосноваться. Теперь у меня собственный дом, Рори! Ты только подумай об этом. Да я не ощущала такого уюта со времен революции. – Она наконец-то остановилась в самой большой из верхних комнат, что должна была стать ее спальней. Комната эта все еще была пуста, за исключением подновленного комода да плетеного половика, который ей подарила Клара, в ней ничего не было.
– Я купила кровать у здешнего помещика, чтобы поставить ее здесь, но он не может отослать ее мне, до Рождества. Как только ее доставят, я перееду сюда окончательно.
Опершись рукой о стену, Рори выглянул из окна, пытаясь рассмотреть сверкавшее за верхушками деревьев море.
– Я хотел поговорить с тобой насчет Рождества, – проговорил он, внезапно напрягшись и поворачиваясь к Софи. – Быть может, ты и Антуан съездите со мною в Лимингтон, моя мать в последнее время что-то занедужила, и я хочу сам посмотреть, в каком она состоянии.
Настроение Софи сразу испортилось. Ода так ждала Рождества, чтобы провести его с Кларой и мальчиками, но в то же время понимала, сколь это важно для Рори, и не захотела его расстраивать.
– Да, Рори, мы поедем с тобой.
Когда она сообщила об этом Антуану, он чуть не расплакался от досады.
– Не хочу я туда ехать! Там ничего хорошего, да и играть не с кем. Позволь мне лучше остаться с ма Ренфрю и Билли. Она ведь всегда приглашает соседей у которых много детей. В канун Рождества, мы будем петь псалмы, играть и веселиться.
Софи не захотела отказывать мальчику в его просьбе, да и Рори был не против.
– Все правильно, – с пониманием сказал он. – Ему там не с кем будет играть. Ни Элизабет с маленьким, ни Джейн, которая сейчас в положении, в это время года к матери не поедут. Так что у нас будет довольно тихое празднование в семейном кругу: мама, Элен и мы.
Рождество оказалось куда более спокойным, чем он предполагал. Когда они прибыли в канун праздника в Лимингтон, Элен несказанно обрадовалась их приезду.
– Мама совсем слегла, я послала за доктором.
Хотя Рори и планировал, что вместе с Софи они пробудут здесь больше трех дней, им пришлось задержаться на больший срок, так как состояние миссис Морган постоянно ухудшалось, и, похоже, уже ничем нельзя было ей помочь. Софи вместе с Элен ухаживала за немощной старушкой. Меньше чем за час до того, как миссис Морган скончалась, когда Элен и Софи держали ее за руки, она прошептала свое последнее желание.
– Обещайте мне кое-что, мисс, в случае, если вы и впрямь решите обручиться с моим сыном.
– И что же именно я вам должна пообещать? – тихонько спросила она.
– Не ставьте свои амбиции превыше всего.
– Тот, кого я бы полюбила, был бы для меня превыше всего.
– Спасибо, милочка. – И глаза миссис Морган закрылись навсегда.
На похоронах собралось немало народу. Когда все было закончено и скорбящие разъехались, Элен, оставшаяся здесь теперь совсем одна, очень хотела, чтобы Софи задержалась у нее, но увы, это было невозможно. Как и сестры, Рори искренне оплакивал мать.
По дороге в Брайтон, путники попали в снегопад и решили переждать его в харчевне. Когда они обосновались в ее большом уютном доме, Софи отогрела у огня свои окончательно промерзшие руки. Рори галантно снял у нее плащ и повесил рядом со своим, после чего, обняв Софи за талию, посмотрел в огонь.
– Я вновь думал о последних словах своей матери, – тихонько промолвил он. – Она ведь фактически дала нам свое благословение. Я думаю, что теперь, ты ничего не будешь иметь против того, чтобы мы с тобой были помолвлены?
Софи была исполнена к нему сочувствия, и сейчас ей очень хотелось его успокоить, но пока она не находила в себе сил поступить так, как хотел он.
– Дай мне еще немного времени, Рори.
– Да, конечно же. Кому, как не мне, знать, что такое долготерпение.
Читая завещание матери, Рори подумал, что стоило бы и свое собственное при первой же возможности переписать. Но лишь только он вернулся к исполнению своих служебных обязанностей, эта мысль совершенно вылетела у него из головы. Шли недели, а Рори более не упоминал слово «помолвка». Порою Софи казалось, что закрепившаяся за ним кличка «Ястреб» также отражает произошедшую в нем перемену.
Его исполненные любви отношения к ней оставались прежними, однако он стал совершенно одержим идеей расправиться с брумфилдской бандой. Случайная стычка с этими злодеями, когда у него было недостаточно людей, закончилась тем, что трое таможенников были убиты, а пятеро ранены, а сам капитан получил незначительную царапину, которая тем не менее долго не заживала. Безысходная ярость от того, что в момент, которого он так долго ждал, все пошло насмарку, заставил его погрузиться в озлобленно-молчаливое состояние, и порой он даже покрикивал на Антуана, который вел себя как и положено любому восьмилетнему сорванцу. Рори также был беспощаден в своей критике к мальчику во время занятий фехтованием. Софи объясняла Антуану, что Рори все еще находится под влиянием сильного нервного потрясения. Антуан в ответ на это лишь разводил руками и усмехался.
– Когда я смогу фехтовать получше капитана Рори, тогда я уж его сам как следует отчитаю! – отвечал он как ни в чем не бывало.
Рори стал все больше времени уделять своей службе и виделся с Софи еще реже, чем прежде. Когда он все-таки приходил в Бич-Хаус, то был настолько измучен, что засыпал прямо на стуле. Наедине с Софи Рори также вел себя сдержанно, не желая обременять ее своими любовными притязаниями до свадьбы. Так или иначе, у него в крови был джентльменский кодекс чести, коим он руководствовался в отношении с порядочными женщинами. Для мимолетных связей он пользовался услугами других.
Софи нравилось приглашать друзей и знакомых в Бич-Хаус. Наконец-то у нее появилась возможность оказать им ответное гостеприимство. Довольно часто она приглашала их на званый ужин или партию в преферанс. Генриетте, находившейся в то время в Лондоне, не было позволено наведываться в Брайтон. Зато она послала Софи довольно милые часы с циферблатом из английского фарфора, украшенного крохотными цветочками. Часы эти были выбраны в лондонском магазине Фоксхиллов и доставлены мадемуазель Делькур лично Ричардом. При них была трогательная записка. С трудом разобрав детские каракули Генриетты, Софи прочла: «Думай обо мне хотя бы раз в день, когда бьют часы».
И действительно, их мелодичный перезвон как нельзя лучше напоминал о дарительнице и той крепкой дружбе, что помогала девушкам выстоять в смутные и тяжелые времена.
От себя Ричард подарил Софи прекрасный карточный столик розового дерева, инкрустированный слоновой костью. Любопытно, что крышка стола была расписана таким образом, что на ней можно было играть в кости, шашки и шахматы. Открыв имевшийся в столе небольшой ящичек, она увидела углубления, куда можно было складывать фигуры, предназначенные для всех этих игр.
– Я уже научила Антуана играть во все эти игры, – воскликнула Софи. – Но я даже представить себе не могла, что у нас будет столь элегантный столик.
– Признаю свой тайный умысел, – рассмеявшись признался Ричард. – Я просто думал, что вы когда-нибудь пригласите меня на партию в шахматы.
Она пригласила его в тот же вечер. Следующий приезд Ричарда в Брайтон был не скоро. Но даже когда он наконец приехал, Софи не удалось с ним отужинать, так как в тот день она ожидала приезда Рори.
Однако Рори Софи с Антуаном прождали напрасно, и прекрасный вечер тем самым был окончательно испорчен. Когда они сели за стол, чтобы отужинать в одиночестве, Антуан высказал вслух все, что думал по этому поводу.
– Я понять не могу, почему ты всегда приглашаешь в гости капитана Моргана. Он же, пообещав, что придет, никогда не приходит.
– Когда на побережье случается что-нибудь чрезвычайное, естественно, что он ставит свои служебные обязанности превыше всего.
Софи уже прожила в Бич-Хаусе около трех месяцев, когда наконец вновь встретилась с Ричардом в «Старом Корабле». Как обычно, когда она надолго по вечерам уходила из дома, Антуан спал в своей старой кроватке в комнате Билли. Клара была столь добра, что даже позволяла Барни спать в ногах у мальчика, хотя ко всеобщему удивлению крохотный щенок быстро превратился в здоровущего волкодава. Ричард заказал столик, который ему нравился больше всего. Обслуживала их, как и прежде, Полли. В тот вечер она особенно обрадовалась, увидев Софи.
– Пойду скажу мистеру Хиксу, что ты здесь. Сегодня на кухне такое творилось! Кондитер подрался с шеф-поваром, – Полли восторженно захихикала. – Ты в жизни такого не видела! Кондитер, все побросав, ушел, и его помощникам пришлось все доделывать без него. Похоже, представилась возможность получить для тебя работу по душе, Софи! – Она закончила их обслуживать и поспешила прочь.
Ричард через стол улыбался Софи.
– Что ж, будете ли вы готовы принять на себя столь ответственный пост?
– Все зависит от того, что от меня потребуют, но я не против дополнительной работы.
– Дела в вашей кондитерской по-прежнему идут неплохо?
– Даже очень неплохо. Не так давно мне даже пришлось нанять рабочих на стороне, чтобы они обеспечивали мое производство картонными коробками и бумажной фурнитурой.
– Намерены ли вы расширять производство?
– Нет, пока я не пойму, что наступил для этого подходящий момент, но тогда, я думаю, это будет, действительно крупная фабрика.
– Помнится, во время моего первого визита в ваше ателье леди Вестонбери заворачивала леденцы. Я не видел ее с тех самых пор, как она купила у меня часы. Как ее здоровье?
– Я получила от нее письмо на прошлой неделе. Чувствует она себя прекрасно, но ее ребенок приболел. На лето супруг собирается отвезти их в Рамсгейт к нашему общему с Генриеттой разочарованию. Сэру Роланду Брайтон в последнее время опостылел.
– Миссис Фицхерберт также будет проводить лето в Рамсгейте.
– Откуда вы знаете?
– Недавно она посетила мой магазин и выбрала себе великолепный письменный стол, который приказала отослать в Рамсгейт.
– Я слышала, что принц все еще пытается восстановить прежние отношения.
– Не думаю, что это случится. Как может столь глубоко религиозная леди примириться с Его Высочеством, когда она не может с точностью сказать, может ли она себя считать его настоящей женой?
– Но ведь всем известно, что ее брак с принцем был первым, а значит, и настоящим, – заметила Софи.
Ричард пожал плечами.
– Если бы даже все юристы и священник Англии решили прояснить этот вопрос, они продолжали бы спорить до самого судного дня.
– Думаю, что законники пренебрегли бы мнением церкви, – с сожалением заметила Софи. – Этого, должно быть, боится и сама миссис Фицхерберт. Она никогда не пренебрегала своими моральными принципами, чтобы стать просто любовницей принца, хотя по-настоящему любила его.
Они заговорили о другом, но их прервал мистер Хикс, остановившийся у занятого ими столика.
Поздоровавшись с Ричардом и Софи, он обратился к ней со следующей просьбой:
– Не могли бы вы уделить мне несколько минут, мисс Делькур, сегодня вечером, прежде чем покинете наше заведение?
Когда Софи согласилась, он вежливо раскланявшись, пошел прочь.
Ричард одобрительно поднял брови.
– Очередная работа для изготовительницы конфет, достойных королей!
– Посмотрим, – ответила Софи с улыбкой. – После этого она задала вопрос, все последние дни не выходящий из ее головы:
– Как сейчас Том?
Он вопросительно уставился на нее.
– И вам действительно хочется знать?
– Я никогда не переставала волноваться о его благополучии.
– Он – так же.
– Предполагаю, таково его отношение ко всем женщинам.
Ричард пригубил вина.
– Да, так оно и было до тех пор, пока он не встретил вас.
– А потом? – спросила она безразличным тоном.
– Потом у него вообще никаких отношений с женщинами не было.
– Пройдет время, и он забудет обо мне.
– А вот в это я поверить не могу.
Как Софи и ожидала, мистер Хикс предложил ей должность кондитера. Прежде она бы запрыгала от радости, узнав об этом, но сегодня она лишь покачала головой.
– Мое личное производство практически лишает меня времени, необходимого для выполнения таких обязанностей.
– Я знаю об этом, и впредь буду делать вам заказы. Помощники уволенного кондитера остались у меня, они неплохо подготовлены, так что думаю вполне и без него обойдутся, но дело в том, что завтра вечером принц устраивает у меня бал, и мне бы хотелось заполучить какую-нибудь эффектную скульптуру из сахара, которую я мог бы поставить в центр праздничного стола.
– Даю слово, вы ее получите. Это вновь должен быть замок?
– Не обязательно. Я оставляю выбор исключительно на ваше усмотрение. Мне также хотелось бы, чтобы вы поставили нам набор своих самых лучших конфет.
После краткого обсуждения суммы, в которую обойдется труд Софи, мистер Хикс провел ее до парадного крыльца. Ричард уже ожидал ее на улице. Он держал за уздечку запряженного в двуколку пони.
– Том здесь, – сказал он Софи, когда она спустилась к нему по мраморным ступенькам.
– Откуда вам это известно?
Вместо ответа Ричард лишь кивнул на противоположную сторону пустынной, плохо освещенной улочки. Его брат стоял там одетый в длинное пальто и цилиндр, создавалось такое впечатление, будто он только что вышел из-за игорного стола. Но ей показалось, что, скорее всего, он только что сошел с лодки, причалившей к берегу в эту безлунную ночь. В руках у него ничего не было, но вероятно, его добыча уже была как следует припрятана, так, чтобы Ричард никогда не догадался, что его ближайший компаньон промышляет контрабандой.
Софи вся напряглась, когда он направился к ним через мощенную булыжником улицу, и вновь почувствовала невыносимую радость от того, что его видит. Хуже того, она ощутила, будто кости ее начинают таять, и попыталась успокоить себя тем, что вся эта радость от того, что ему в очередной раз удалось избежать смерти. Он выразительно посмотрел на нее.
– Проклятье, вы еще прекрасней, чем прежде, Софи. Я думал, что вы исхудали и потеряли всю свою привлекательность в тоске по мне.
– Этого бы никогда не произошло! – вспылила она, до слез обиженная тем, что после столь долгой разлуки, он встретил ее столь нелепыми репликами. – Совсем напротив!
Она уже совсем собралась было сесть в двуколку и поехать прочь, как Том схватил ее за руку. Она испугалась, что вот-вот упадет в обморок из-за электрического разряда, пробежавшего по ее телу от этого прикосновения.
– Я вот что собирался рассказать вам, Софи. Всего неделю назад, я был в шато де Жюно.
– Вы там были? И замок все еще цел? Его не сожгли?
В ее голосе звучал страх, навеянный тяжелыми воспоминаниями.
– Нет. Замок закрыт. А все его окна заколочены. Мне удалось оторвать одну из досок и заглянуть в комнаты. Восставшие умудрились унести оттуда буквально все…
– Какое разочарование! – укоризненно заметила Софи. – Там не оказалось никаких перламутровых шкатулок, чтобы вам поживиться?!
Губы его побледнели.
– Да, мадемуазель, похоже, вы не потеряли своей ядовитости! Хорошо, в таком случае я расскажу все, что мне удалось там разузнать, когда у вас будет более приемлемое настроение! – И резко отпустив ее руку, он отвернулся и пошел прочь.
Гордость не позволила Софи побежать за Томом, и она пожалела, что опять обидела его. Она повернулась к Ричарду.
– Куда он направился?
– К нам… Вас туда доставить?
– Нет, он устал. К тому же я постоянно вывожу его из себя. Быть может, он вам расскажет то, о чем собирался поведать мне. А вы в свою очередь передадите эти сведения…
Но Ричард, похоже, еще не собирался ее покидать.
– А что вы имели в виду, когда заговорили насчет перламутровых шкатулок?
– Это наше с Томом личное дело, уклончиво ответила она. – Прошу вас ни о чем меня более не спрашивайте.
– Как вам будет угодно, – покорно заметил Ричард.
Софи уже почти подъехала к своему жилищу, когда в свете тусклых фонарей, установленных на двуколке увидела, что ворота загона для овец слегка приоткрыты. Она была крайне этим раздосадована. Наверняка Антуан играл там сегодня с Билли и другими детьми. Фермер Кетли разрешил им там играть при условии, что Антуан будет повиноваться деревенским законам, и каждый раз закрывать ворота. Тем более что закрыть их не составляло никакого труда, а поэтому поведению мальчишки не было никакого оправдания. Один раз его уже хотели лишить этой привилегии, когда стадо овец пробралось с луга через оставленные им открытыми ворота и разбрелось по окраинной улочке. Подъехав к дому, Софи поспешила закрыть ворота на щеколду. Завтра по утру, она устроит Антуану хорошую взбучку, когда будет забирать его от Клары. Поставив пони в конюшню, Софи зажгла фонарь и пошла в дом. Но тут до нее донесся стук копыт, приближавшийся со стороны города. Странно, но никакого страха она при этом не ощутила. Все существо подсказало ей, что всадник, появившийся близ ее жилища, не кто иной, как Том/ Он остановил коня, когда увидел ее на тропинке, ведущей к дому с зажженным фонарем в руках, однако спешиваться не стал.
– Я не имею права скрывать от вас то, что вы обязаны знать, – сухо промолвил Том.
Она вышла за ворота и подошла к нему. Свет фонаря золотил ей лицо, затененные глаза сверкали.
– Я тоже виновата, – призналась она. – Пожалуйста, расскажите мне обо всем.
– Так вот, мне удалось пробраться в шато через окошко, о котором я уже упоминал. И я и впрямь искал, чем поживиться, да только не для себя. Я надеялся найти что-нибудь для Антуана. Несколько комнат разграблено, но большая часть шато в полной целости и сохранности. У меня создалось такое впечатление, что нападавшей на замок толпой кто-то руководил. И вас, вероятно, расстроит тот факт, что я, ничего другого не тронув, привез из родного дома для мальчика вот эти два предмета. – Он достал из кармана крохотный бархатный кошелек и протянул его Софи.
Мадемуазель Делькур, повесив фонарь на садовую ограду, открыла кошелек. На ее ладонь упали две крохотные миниатюры. Изображенных на них людей Софи узнала сразу. Граф и графиня де Жюно! Родители Антуана! Слезы подступили к ее глазам.
– О, Том! Откуда ты узнал, что на этих миниатюрах изображены именно они?
– Потому, что настенные портреты этих людей были изрублены саблями. И к тому же Антуан очень похож на своих родителей.
– Но почему ты оказался вблизи шато?
– У меня было немного свободного времени, и я решил провести небольшое расследование. Ваш враг – гражданин Жюно, был там всего лишь месяц назад, и не в первый раз. В деревне, что находится поблизости от шато, я представился странствующим торговцем и таким образом раздобыл немало ценной информации. Тамошние поселяне опасаются в большинстве своем разговаривать с иностранцами, но один пьянчужка поведал мне, что Жюно все время расспрашивал о слугах, которые были в шато, в момент его захвата. Софи, он пытался установить ваше имя!
– И вы думаете, ой его узнал? – спросила мадемуазель Делькур, чувствуя, что ей становится не по себе.
– Насколько мне удалось установить, успех ему не сопутствовал.
– Предполагаю, что вы просто не вступали в прямые контакты с жителями деревни.
– Нет, я знала, что все остальные слуги – преданные роялисты, а поэтому чувствовала себя в полной безопасности за стенами шато. Но все же я старалась как можно реже попадаться на глаза людям посторонним. Вполне возможно, по следу за мной из Парижа Конвент мог направить своих ищеек. – Она замешкалась, а затем спросила с тревогой в голосе. – Вам удалось узнать, как внешне выглядит Эмиль де Жюно?
– Только то, что он высок ростом, черноволос, с благородными чертами лица и обладает некоторым фамильным сходством с последним графом де Жюно.
Софи гневно тряхнула головой.
– Наконец-то я знаю своего врага в лицо!
– Поселяне не доверяют ему, зная, что он повинен в нападении на шато и прочие поместья в округе.
– Быть может, именно он и приказал остановить разграбление шато де Жюно, – с горечью предположила Софи. – Вероятно, он уже видел шато и все имеющиеся в нем богатства своей собственностью. Том, а вам известно нынешнее местонахождение Эмиля де Жюно?
– Сейчас он в Париже, пытается пробиться в правительство, но то, что в прошлом он был связан с предателем Орлеаном, работает против него. И ему не повезло, что он не потерял на плахе голову, подобно бывшему покровителю. Не думаю, что вам следует опасаться его возвращения в ближайшем будущем. У него сейчас большой недостаток в деньгах. Вне всякого сомнения, поиски Антуана обошлись ему в немалую сумму. Прежде чем отправиться в Англию, ему надо будет как следует укрепить свои позиции дома. Пока что он еще не мог предъявить свои права на шато, но вероятно, он это сделает, как только забудутся его прежние связи и, кроме всего прочего, он сможет доказать, что законный наследник – мертв.
– Я читала прошлым летом в эмигрантской газете о его политической активности. Спокойствие, которое принесло моей душе это известие, было подкреплено уроками в стрельбе, что провел со мной сержант Джонс.
– Он говорил мне, что вы показали отличные результаты.
– Это он оказался первоклассным инструктором. Были ли вы в Париже? Вероятно, там вам удалось так много разузнать?
– Да, был. Этот милый город наконец-то вздохнул свободно, после всех этих ужасов, хотя в тюрьмах по-прежнему полно политических заключенных, а слухи о том, что сын казненного короля избежал позорной казни в тюрьме, не подтвердились. Так что нынешним королем Франции по-прежнему является находящийся в изгнании брат Луи XVL. Мода вновь расцвела пышным цветом, а по всей вашей родине в основном преобладают настроения военного ура-патриотизма. У всех на устах имя молодого генерала Бонапарта. Он наполнил Францию награбленным в Италии добром.
– Я читала о нем в эмигрантской газете. Расскажите мне еще о Париже.
– Что ж, колокола собора Нотр-Дам по-прежнему ласкают слух своим методичным перезвоном, простой народ, как и раньше, собирается в пивнушках, чтобы обсудить последние сплетни, а деревья вновь зеленеют. Я вспомнил, как вы объясняли мне, где именно находилась лавка вашего отца, и решил сходить на это место. Теперь там открыта чья-то булочная.
Внезапная тоска по родному дому охватила Софи, и она беззвучно кивнула в ответ Тому, затем не отрывая от него глаз, подошла на шаг ближе.
– Я не смогу объяснить Антуану то, как вам удалось добыть эти миниатюры, – сказала она, пряча их в бархатный кошелек. – Я ему и так уже сказала, что все разговоры о шато могут быть здесь восприняты как простое хвастовство. Получив подобный подарок, он может проболтаться, подвергнув вас большой опасности.
Том сухо рассмеялся.
– Что я слышу. Да никак в вашем голосе слышатся отголоски прежней заботы обо мне, мадемуазель?!
– Да, хватит же вам, в конце концов, насмехаться! – в отчаянии воскликнула Софи, – Я уже давно говорила вам, что ненавижу потери. Думаю, что мне следует сказать. Антуану о том, как попали к вам эти миниатюры?
– Скажите ему, что подарок из моей личной коллекции. Это вполне правдоподобно. А когда-нибудь наступит день, когда я совершенно спокойно смогу рассказать ему все, что имело место в действительности, если, конечно, позволят обстоятельства.
– В таком случае, я вам благодарна. Мальчику, несомненно, очень трудно сохранить в памяти образ родителей, но эти портреты не позволят ему забыть отца и мать.
– Ну вот и прекрасно. Спокойной ночи, Софи. Я собираюсь в ближайшее время на несколько дней заехать в Брайтон. У меня имеется пара прекрасных картин и кое-какие предметы мебели, как раз во вкусе Его Высочества. Думаю, я все это продам принцу. – И, пришпорив коня, Том Фоксхилл ускакал в беспросветную тьму. Софи подумала, что чем меньше они будут встречаться, тем будет лучше для ее собственного счастья и благополучия Тома.
Софи отчитала Антуана самым жестоким образом за оставленные открытыми ворота. Но так как мальчик никогда не оправдывался, у нее рука не поднималась его наказывать. Вот и на этот раз все ограничилось очередным предупреждением.
Весь день Софи посвятила сахарной фантазии для мистера Хикса. Она решила изваять судно под названием «Сюрприз», что было изображено на одном из батальных полотен, висевших в обеденном зале «Старого корабля». Особенно сложной работой оказалось обсахаривание всех снастей и такелажа. Раскрашенный и местами позолоченный сахарный корабль был отправлен мистеру Хиксу. Столь искусной работы хозяину старого корабля еще не приходилось видеть, к тому же впервые кондитер решил изобразить «Сюрприз» – корабль, связанный с историей заведения мистера Хикса. Хозяину «Старого Корабля» оставалось лишь корить себя за то, что он позволил Софи в свое время уволиться, в противном случае, он получил бы такое изделие за весьма умеренную плату. Сейчас же Софи запросила ничуть не меньше, чем какой-нибудь кондитер-мужчина.
