Текст книги "Сахарный дворец"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Розалинда Лейкер
Сахарный дворец
Посвящается моему мужу Инге
Глава 1
До просторной кухни дворца донеслись крики, и Софи Дэлкот со стуком уронила чайную ложку на стол. Ей показалось, что начищенные до блеска кастрюли, сковородки и огромные котлы, отражавшиеся в натертом полу, задребезжали, вторя отдаленному гулу, который девушка так боялась услышать. Тревогу поднял один из конюхов. Он вбежал с перекошенным от страха лицом, размахивая руками, словно ветряная мельница.
– Спасайтесь! Толпа мятежников с мушкетами, штыками и вилами штурмует ворота!
Софи пришла в ярость.
– Нет, мы останемся! – пронзительно закричала она. – Нас здесь достаточно, чтобы с оружием в руках отразить напор и победить!
Но ее никто не слушал. Служанки истошно кричали, побросав работу, и думали лишь о том, как бы поскорее собрать вещи. Повар быстро спрятал лучшие ножи в пустой мешок из-под муки, а поварята разбежались кто куда.
Паника усиливалась. Стараясь сохранять самообладание, Софи решительно сдернула фартук, сорвала льняную шапочку и бросила на пол. По плечам девушки рассыпались густые иссиня-черные волосы. Она чувствовала себя униженной оттого, что вынуждена спасаться бегством, но иного выбора у нее не было.
Подобрав подол стеснявшей движения юбки, Софи, не мешкая, побежала вниз по лестнице, чтобы разбудить спящую прислугу. Она стиснула зубы от негодования. Вот уже второй раз за последние месяцы она вынуждена бежать от революционеров. Девушка вспомнила кровавую весну 1793 года. В Париже она училась у отца кондитерскому делу и теперь благодарила Бога за то, что нашла пристанище в тихом загородном замке. И вот снова приходится уносить ноги!
Софи влетела в маленькую спальню. В зеркале на стене показалось отражение восемнадцатилетней девушки, на красивом лице которой читалась тревога. Глаза янтарного цвета гневно сверкали. На щеках играл румянец, подчеркивая неясную матовую кожу, и когда девушка прикусывала нижнюю губку, то и не подозревала, сколь соблазнительно выглядит в глазах мужчин. Подбородок казался немного крупноватым для ее точеных черт, но указывал на волевой характер и амбициозность.
Распахнув дверцы шкафа, Софи достала дорожный саквояж и быстро сложила в него кое-какую одежду. Самое ценное, что у не было, – книга «Искусство быть кондитером», написанная отцом. Свои скромные сбережения девушка положила в тканевый мешочек с завязками, служивший кошельком, и примотала его к запястью. Наконец, быстро накинув плащ с капюшоном, она поспешила из комнаты.
Софи решила сократить обратный путь и не стала спускаться по лестнице. Миновав комнаты для прислуги, она устремилась в главную часть дворца, деревянные полы в которой были устланы дорогими персидскими коврами. Здесь со всех сторон раздавались крики, слышался топот бегущих людей: дворец гудел, точно потревоженный улей. Развернувшись на каблуках, Софи поспешила вниз, в переднюю, держась за позолоченные перила винтовой лестницы. Девушку обогнали двое лакеев, которые успели скинуть парики и сменить ливреи на обычную одежду.
– Поторопись, Софи! – крикнул один из них. – Сейчас не время мешкать!
Оба скрылись из виду, когда девушка добежала до второго этажа. Кто-то окликнул ее:
– Подождите! Умоляю вас!
От удивления Софи замерла как вкопанная. Этажом выше она увидела жену своего хозяина, графиню де Жюно, которая выбегала из двери, шурша шелковым платьем; на шее графини сверкало жемчужное ожерелье.
– Графиня! – воскликнула Софи в ужасе от того, что хозяйка до сих пор здесь. – Вам нужно уходить. Кучер вас ждет. – Раньше она никогда бы не посмела так говорить с госпожой, но в минуту опасности все условности теряли смысл. – Ворота не смогут долго сдерживать натиск толпы.
– Я не могу покинуть дворец! – вскричала графиня, и ее лицо в обрамлении красиво уложенных мягких волос стало мертвенно-бледным. Женщина судорожно сжимала пальцы, на которых сверкали драгоценные кольца. Это была третья жена графа де Жюно, мать его единственного наследника, преданная ему после тридцати лет совместной жизни. – Едва муж услышал новости, его хватил удар. Я остаюсь с ним.
– Я помогу вам отнести его вниз, в карету! – Софи уже хотела было броситься вверх по ступенькам, но графиня остановила ее.
– Это невозможно. Вы не встречали моего отца?
– Нет, мадам. – Софи поняла, что безвестность мучит графиню. – Почему вы не хотите, чтобы я помогла графу?
Графиня, казалось, была убита горем.
– Мой дорогой муж умирает, – слабо проговорила она.
Ее слова повергли Софи в ужас.
– Вы позволите мне позаботиться о нем? У меня есть опыт. Я ухаживала за матушкой, и, возможно, все не так плохо, как вы думаете.
– К сожалению, здесь не может быть ошибки, и я должна вернуться к нему. – Глаза графини наполнились слезами, но она гордо вскинула голову. – Я твердо решила, что граф не покинет дворец и умрет здесь, под крышей дома, где родился и вырос. Никому не удастся сломить его гордый дух! – с чувством воскликнула графиня де Жюно. – Можете вы понять, почему все это происходит сейчас? Даже когда граф был советником короля в Версале, он никогда не пренебрегал своими подданными и не отказывался от земель, как другие.
– Может быть, восстание спровоцировали его давние враги.
– Наверно, так и есть. Когда муж еще был здоров, на его жизнь покушались дважды. Сейчас не время сводить счеты, но нет более яростного противника графа, чем Эмиль де Жюно. Это сын его покойного младшего брата, очень жестокий человек. – Женщина с трудом перевела дух. – Но я ухожу, потому что едва ли осмелюсь произнести то, о чем должна попросить. Именно затем я и позвала вас, когда услышала, как кто-то вас окликнул по имени.
– Говорите, мадам! – с чувством произнесла Софи. – Я сделаю все, что смогу!
Графиня отчаянно всплеснула руками.
– Ради всех святых, заберите с собой моего маленького сына! Спасите его! Здесь ему не уцелеть!
Софи не медлила ни минуты.
– Где Антуан? В детской?
– Нет, у отца. Няня сбежала.
– Я могу забрать его?
– Я приведу его вам. – Графиня поспешила в салон, остановившись перед входом лишь для того, чтобы смахнуть слезы.
Мужество этой женщины поразило Софи до глубины души. Ведь и на ее долю выпадали испытания. В воображении девушка живо нарисовала трогательную сцену прощания графа с сыном, но ей нужно было держать себя в руках, потому что теперь она оказалась в ответе за ребенка. Нужно было всеми силами уберечь его от жестокой реальности.
Графиня вышла с Антуаном на руках. Четырехлетний мальчик, темноглазый, с копной каштановых кудрей, был в голубом бархатном кафтанчике и коротких панталонах. Софи подумала, что нужно будет переодеть Антуана при первой же возможности. В этом костюме она не сможет выдать его за простолюдина. Мальчик был без пальто, но возвращаться было некогда, и графиня закутала сына в кружевную шаль, потому что, хотя на дворе и стоял конец апреля, погода оставалась не по-весеннему холодной. На круглом личике Антуана читалась тревога; он не понимал, почему папа не может говорить, а мама так взволнована. Увидев Софи, малыш заулыбался, вспомнив сахарных лошадок, маленькие пирожные в виде солдатиков и конфеты всех цветов радуги, которые делала для него девушка. Антуан обожал тайком от няни приходить на кухню.
– Я объяснила Антуану, что это ненадолго и вы позаботитесь о нем, Софи, – сдавленным голосом произнесла графиня, в последний раз крепко прижалась губами к щеке ребенка и с напряженным лицом отпустила. Мальчик послушно взял Софи за руку.
– Мы будем играть в прятки, – с улыбкой произнесла Софи, чтобы успокоить малыша.
Антуан подпрыгнул:
– Я люблю эту игру.
Графиня расстегнула жемчужное ожерелье, сняла все кольца и браслеты и положила в кошелек, привязанный к запястью Софи.
– Это поможет вам в трудную минуту. Я спрятала шкатулку с золотом в сумке Антуана. Садитесь в карету и отправляйтесь в Англию. Там вы оба будете в безопасности. – Ее голос сорвался. – А сейчас уходите! Храни вас Господь.
Софи, видя, что Антуан, почувствовав мамино настроение, вот-вот схватится за ее юбку, мягко развернула мальчика к лестнице.
– Пойдем прыгать по ступенькам!
Антуан обернулся. Графиня остановилась у двери, чтобы помахать ему. Мальчик замахал в ответ. Софи пообещала убитой горем графине:
– Однажды я обязательно привезу Антуана домой, мадам! Я клянусь!
Несчастная мать, не в силах произнести ни слова, благодарно кивнула. Затем, шурша юбками, вошла в салон и заперла за собой дверь. Софи и Антуан, подпрыгивая, стали спускаться с лестницы. Мальчик смеялся от удовольствия, а графиня, упав на колени перед кроватью, на которой лежал умирающий муж, разразилась рыданиями, зная, что слышит голос сына последний раз в жизни.
Спустившись, Софи взяла Антуана на руки и подошла к огромной входной двери. Увидев, что та заперта изнутри, девушка удивилась: она ожидала встретить у входа кучера. За дверью раздался грохот, и Софи отпрянула. Окна были закрыты ставнями; возможно, дворец уже окружен. Антуан испуганно всхлипнул, и у него задрожали губы.
– Игра только начинается, – весело подбодрила его Софи, развернувшись, чтобы вместе с ним двинуться в противоположную сторону. – Держись крепче!
Вбежав в кухню, она увидела, что все здесь осталось в том же состоянии, что и час назад. Некоторые кастрюли еще не успели остыть. На Софи нахлынула новая волна ужаса, когда она услышала громкие голоса мародеров, орудующих в кладовках. Значит, и здесь путь отрезан. В ту же минуту она бросилась в чулан, находившийся поблизости, и только там смогла опустить ребенка на пол. Беззвучно прикрыв дверь, она прижалась ухом к стене и прислушалась.
– От кого мы прячемся? – прошептал Антуан.
Софи заставила себя улыбнуться, приложив к губам палец.
– Это маленький сюрприз, – шепотом ответила она. У нее по спине побежали мурашки, когда она услышала на кухне шаги, стуки, голоса, которые постепенно стали перемещаться дальше по всему дворцу. Было невозможно определить, какое количество незваных гостей проникло в дом, но Софи поняла, что их около сотни, а может, и больше. Если бы их было мало, они бы не решились штурмовать дворец. Антуан крепко прижался к девушке; стук тяжелых ботинок и незнакомые голоса напугали ребенка. Софи обняла его.
– Не нужно бояться Антуан, – произнесла она спокойно. – Я никому не дам тебя в обиду.
Это было громким обещанием, но она должна сдержать слово. Крепче прижимая мальчика к себе, она шепотом молилась, мысленно обращаясь к своим родителям. Когда все звуки, доносящиеся из кухни, затихли, Софи решилась и осторожно выглянула. Никого не было видно. На полу валялся стул, который опрокинули в спешке.
Девушка выскользнула из чулана, достала хлеб, завернула в салфетку сыр и все это убрала в сумку. Потом для Антуана достала сладкое ванильное печенье, которое готовила сама, зная, что он обожает его.
Снова взяв ребенка за руку, Софи выбежала в оставленную открытой дверь, чтобы оттуда попасть на вымощенный булыжником внутренний двор. Со стороны конюшни доносились крики, ржание лошадей и стук копыт. Она догадалась: грабители пытались вывести из стойла лошадей, но столкнулись с сопротивлением. Она рассчитывала уйти незамеченной, но поняла, что это вряд ли удастся.
Бесшумно пройти по каменному двору не получится, и потому Софи сняла туфли и убрала их в сумку. Подняв Антуана на руки, она через двор побежала с ним в огород, сразу за которым начинался сад. Не добежав, упала на колени, чтобы перевести дух, и посадила рядом с собой на траву Антуана. Мальчик был совсем не тяжелый, но все же нести его было нелегко, учитывая, что девушке приходилось бежать, да еще с сумкой наперевес. Издали долетали тревожные крики тех, кто не успел покинуть дворец и был пойман мятежниками.
Антуан испуганно посмотрел ей в лицо:
– Давай вернемся.
Обуваясь, Софи покачала головой:
– Игра еще не закончилась. Пока нам придется спрятаться в оранжерее.
Она знала, что рано или поздно враги обнаружат, что их главная цель после графа и его жены – его сын и наследник – еще не достигнута. Они все обшарят. Ей необходимо вывести Антуана из дворца, как только стемнеет. А пока они укроются в относительно безопасном месте. К тому же в оранжерее есть преимущество – потайная ниша, построенная еще в прошлом веке для свиданий влюбленных, в которой они с Антуаном смогут затаиться на какое-то время. Софи знала об этом укромном уголке, потому что однажды молодой садовник попытался заманить ее туда.
Антуан вскочил на ноги, едва услышав, что они идут в оранжерею. Там было тепло, сладко пахло, и апельсиновые деревья разной высоты стояли в кадках, будто часовые, в ожидании лета, когда их снова вынесут на улицу. В зимние месяцы это было одно из мест, где Антуан любил играть. Он с радостью побежал вместе с девушкой по узкой тропинке, ведущей в оранжерею. Едва они оказались внутри, у Софи вырвался облегченный вздох. Совсем скоро солнце зайдет, и тогда они с Антуаном переберутся к забору. Она знает место, где можно пролезть. Пол в оранжерее из толстых досок, и первым делом ей необходимо найти что-нибудь, чем укрыть мальчика.
Он сбросил шаль и принялся бегать между рядами деревьев: некоторые из них были настолько массивные и высокие, что напоминали ему настоящий лес. Софи достала из сундука, стоявшего здесь, плащ; он пригодится, чтобы скрыть дорогую одежду мальчика до тех пор, пока она не найдет что-нибудь более подходящее. Затем, обшарив полки, она нашла садовый нож, моток веревки, пакет с фитилями и фонарь. Неожиданно девушка застыла, услышав шаркающие шаги; стало ясно, что они с Антуаном в оранжерее не одни.
– Кто здесь? – требовательно спросила она, поборов страх.
Но Антуан, игравший в дальней части оранжереи, ответил ей, пробежав до конца ряда деревьев:
– Дедушка!
Софи последовала за мальчиком и увидела старого отца графини, Маркуса де Фонтейна. Высокий, с худым лицом и болезненным взглядом, он был не в себе. Хотя у него случались провалы в памяти и он иногда не знал, какой сегодня день, час или где он находится, старик никогда не забывал, как ухаживать за апельсиновыми деревьями. С юных лет это было его любимым делом. Вот и сейчас он пришел в оранжерею, чтобы отдохнуть и дать указания садовникам, как правильно заботиться о нежных растениях. Маркус всегда узнавал внука, а вот дочь и зятя, случалось, забывал.
– Ах, это ты, мальчик мой? – пробормотал он, садясь в кресло. Антуан взобрался ему на колени.
– Я не знал, что ты играешь в прятки, дедушка. – Ребенок приложил палец к губам, как это недавно делала Софи. – Веди себя очень тихо, но можешь рассказать мне какую-нибудь историю.
Так они часто общались между собой. Старик стал вспоминать, как служил в армии. Неизвестно, насколько хорошо понимал его Антуан, но слушал внимательно, вынув из кармана маленького деревянного солдатика по имени Мишель, которого всегда носил с собой.
Девушка размышляла над неожиданным поворотом событий. Она была очень рада, что Маркус здоров и невредим, но теперь это означало, что нужно пересмотреть первоначальный план. Потайная ниша не настолько велика, чтобы вместить троих. Жизнь ребенка превыше всего, но Софи не оставит Маркуса наедине с этими варварами, обрекая его на верную смерть.
Она обратила внимание на одежду старика: ничто не должно выдать в нем аристократа. К счастью, его платье и бриджи были из простой коричневой ткани, на ногах шерстяные чулки и черные башмаки. На зеленый плащ-дождевик он повязал фартук садовника. Рукава плаща скрывали золотые часы, которые он всегда носил на цепочке, но воротник и рукава рубашки были из превосходного венецианского кружева, которое нужно отрезать. Белый парик также необходимо снять.
Открыв саквояж, Софи вынула мешок со швейными принадлежностями. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что старый граф скоро уснет. Вскоре дедушка и внук заснули; тогда Софи принялась за дело и срезала кружева с рубашки Маркуса. Складывая все обратно, она также свернула и положила в саквояж шаль графини, которая, возможно, когда-то станет утешением мальчику, когда тот узнает, что никогда больше не встретится с мамой. А сейчас пора уходить.
Аккуратно сняв с головы Маркуса шляпу, Софи согнула ее, обвязала остатками кружева и сложила все в одну из печек. Нельзя было оставлять следы.
Маркус проснулся и сразу же спросил:
– Сейчас утро?
– Нет, месье, – ответила Софи. – Мы собираемся на прогулку.
– Ты моя дочь? – старик недоуменно сдвинул лохматые брови.
Она покачала головой и представилась, хотя ее имя ни о чем не говорило ему, так как во дворце они почти не встречались, но ее уверенный тон успокоил старика. Антуан, потирая глаза, соскользнул с колен дедушки.
– А где моя няня? – спросил он, зевая.
– Она не нужна нам, потому что я забочусь о тебе, – весело произнесла Софи, перекладывая из его сумки шкатулку с золотом к себе. Затем она бросила изящный мешочек в печь, закутала ребенка в мешковину и скрепила материю брошкой, которую сняла со своего платья.
– Когда будем выходить, я хочу, чтобы ты взялся за дедушкину руку, а я помогу ему идти. И помни, – добавила она с улыбкой, – мы должны вести себя тихо, как мыши.
Мальчик кивнул, улыбаясь в ответ. Старик безропотно позволил вывести себя из оранжереи. Тропинка, лежавшая перед ними, была похожа на бледную ленту, растянутую по земле. Пройдя мимо маленьких фонтанов, все трое приблизились к месту, где часть забора была выбита. Маркус упрямо остановился.
– А почему пешком? – негодовал он.
Софи подумала, прежде чем ответить, но решила сказать все, как есть.
– Дворец полон мятежников, генерал. Мы убегаем! – А Антуану она прошептала на ухо: – Теперь будем играть в новую игру.
Мальчик засветился от радости и снова достал из кармана игрушечного солдатика, предвкушая новые приключения. У Маркуса распрямились плечи, так как, услышав о мятежниках, он вспомнил о своем воинском прошлом и с опаской посмотрел по сторонам.
– Тогда следует быть бдительными, мадемуазель. Мушкетеры могут пуститься за нами в погоню. Австрийцы очень коварны! Уходим скорее!
Убедившись, что за забором никого нет, Софи подставила руку, чтобы Маркус мог опереться. Антуан быстро побежал вперед и, забыв об осторожности, радостно воскликнул.
– Смотрите! Это же Биу!
В кустах стоял оседланный конь графини. Биу вскидывал голову и раздувал ноздри. Видимо, животное напугали крики в конюшне. Антуан подбежал к нему. Много раз он катался верхом на своем маленьком пони, а мама ехала рядом в седле Биу. Софи попыталась успокоить коня, но тот отпрянул: стало ясно, что гордое животное никого к себе не подпустит. Софи резко остановилась, боясь, как бы не пострадал Антуан, стоявший возле Биу.
– Ты будешь боевым конем дедушки, – затараторил мальчик, дружески похлопывая Биу. Тот узнал его и немного успокоился, хотя он вряд ли признал бы Софи, если бы у нее не оказалось сладких печений. Они с Антуаном угостили Биу, и девушка привязала к седлу сумку, в которой лежали веревка и фонарь.
Сначала Маркус забрался на Биу, а затем Софи посадила перед ним Антуана и, взяв поводья, повела лошадь по почти нехоженой тропке, которая была ей знакома. Едва поступив во дворец на работу, Софи часто приходила сюда, чтобы побыть наедине со своим горем, оплакивая умершего отца. А потом наведывалась, чтобы отдохнуть от кухни, подышать свежим воздухом и насладиться пением птиц. Солнце уже село, но путники различали дорогу, уходившую в глубь чащи.
– Иди быстрее! – потребовал Маркус приказным тоном, видимо, принимая девушку за капрала, ведущего лошадь. – Мы должны как можно дальше оторваться от наших преследователей!
Идти было нелегко, местами тропинка терялась в зарослях, но это был единственный путь. С наступлением темноты Софи зажгла фонарь, и его слабый свет в темноте освещал им дорогу. Антуан заснул, прислонившись к дедушке, который клевал носом, сидя в седле. Софи была рада, что они отдыхают, но сама не могла расслабиться. Каждую секунду она должна была прислушиваться, нет ли погони.
Почти всю ночь она шла, ориентируясь на Полярную звезду, зная, что там, на севере, на побережье Ла-Манша, они будут в безопасности.
Наконец Софи выбилась из сил и выбрала место, где неподалеку шумел ручей. Она сняла Антуана с лошади, не разбудив его, и, завернув в плащ, положила на землю. Маркус спешился, сел под дерево и снова заснул. Девушка подумала, что в армии ему не раз приходилось ночевать под открытым небом, и, видимо, сейчас для него не было ничего необычного в этом, учитывая, что прошлое всегда значило для старика больше, чем настоящее. Софи решила тоже немного поспать, но пережитый страх не давал расслабиться.
Снова и снова перед глазами Софи вставали события прошедшего дня; она мысленно переносилась то в счастливое детство, то в просторные комнаты над магазином и кондитерской отца. В отличие от обычных торговцев, родители Софи были знатного происхождения. Влюбленные друг в друга с детства, они с семьями приехали из соседней страны. После женитьбы Генри Дэлкот привез молодую жену в Париж, где они занялись кондитерским делом, которому он обучился в своей деревне. Сначала работал на других, пока, наконец, не открыл собственное дело, и ему стал сопутствовать успех. Родители прививали единственной дочери хорошие манеры, но также учили ценить труд и всегда говорили, что в жизни нужно быть практичной.
Софи вздохнула. Ее детство окончилось со смертью мамы, которая наступила после шести недель болезни и совпала со взятием Бастилии. Овдовев, отец сильно изменился, стал замкнутым и угрюмым; переменилась и его клиентура. Все иностранные дипломаты покинули город после ареста короля и королевы, аристократия разбежалась, и никого не осталось в Версале, где его сладости всегда пользовались спросом.
Вот почему Генри Дэлкот не хотел иметь ничего общего с революционерами, в том числе с офицером, который стал захаживать в его магазин вместе со сбродом, выступавшим за расстрел королевской семьи.
– Убирайся из моего магазина! – в ярости кричал Генри. – Здесь обслуживают только истинных патриотов!
За эти слова его жестоко избили и бросили умирать на улице. Проезжавшая повозка подобрала его искалеченное тело и отвезла в одну из общих могил, куда сбрасывали жертв беспощадных убийц. Софи отправилась к отцу в кондитерскую, но наткнулась на запертую дверь. Многочисленные свидетели быстро рассказали ей о случившемся, но никто из них не поехал за телегой, чтобы отвести девушку туда, где бы она могла забрать тело отца и похоронить.
В ту ночь Софи осталась в доме своей подруги Марии-Терезы и ее мужа Мориса, которые сделали все возможное, чтобы утешить несчастную. Конечно, Софи нашла бы работу, но этому не суждено было случиться. Наутро Морис узнал, что Софи велено арестовать по обвинению в пособничестве приспешникам ее отца, действующим против нынешнего правительства.
– Это делается для того, чтобы оправдать убийцу твоего отца, – объяснил Морис. – Я помогу тебе покинуть город.
Мария-Тереза собрала кое-что из одежды, подходившее Софи, и уложила в сумку. На прощание Морис протянул Софи экземпляр книги, написанной Генри Дэлкотом, которую приобрел в соседнем магазине, пока девушка собиралась. Мария-Тереза с мужем расписались на книге, и Софи обняла их в знак благодарности. Ни одна вещь не была ей так дорога, как эта книга.
Решение бежать в замок де Жюно было вызвано двумя причинами. Во-первых, он находился на расстоянии многих миль от Парижа, в спокойном месте, а во-вторых, граф был одним из давних покупателей ее отца, и Софи надеялась, что сможет получить работу в его доме. Как только она приехала, экономка немедленно представила девушку слугам, сказав, что граф соскучился по любимым сладостям, но теперь есть надежда, что все исправится и не придется дожидаться, пока в Париже улягутся волнения.
Как объяснила экономка, Софи должна сама отправиться к графине и рассказать, что умеет готовить, а также посоветоваться, каким лакомством побаловать графа, который обожал сладкое. У Софи началась новая жизнь, и как же глупо было полагать, что это продлится вечно…
Наконец глаза беглянки стали слипаться, и она заснула.
Не прошло и двух часов, как Софи проснулась, едва забрезжил рассвет. Она решила собраться в дорогу и пока не будить спящего Антуана. Умывшись в холодном ручье, девушка развязала мешок со швейными принадлежностями и пришила к изнанке нижней юбки браслеты и остальные драгоценности, оставив на случай крайней необходимости одно кольцо и несколько золотых монет, которые положила в кошелек. Жемчужное ожерелье и остальные деньги она вшила в подкладку своего плаща, разместив монеты таким образом, чтобы те не звенели. Она слышала, что Маркус никогда не носит при себе деньги, поэтому за него не стоило переживать. Наконец настало время будить спутников.
Софи беспокоилась, что за время сна Маркус забудет об опасности и потребует вернуться в замок, но, к счастью, этого не произошло. Проснувшись под деревом и решив, что он в походе, Маркус взял у Софи хлеб и сыр, приняв девушку за сопровождающую их маркитантку. Антуан был в отличном настроении и радовался, что ему снова предстоит ехать верхом на Биу.
Теперь Софи села на лошадь за Маркусом и взяла поводья. Проехав немного, они повернули на север, и вскоре за спиной послышался топот копыт. Софи в ужасе оглянулась, боясь, что кто-то из врагов напал на их след, но это оказалось войско солдат. Они были одеты в новую республиканскую форму с красным, белым и синим цветом на кокардах.
Девушка молилась, чтобы солдаты проехали мимо, но сержант направил троих своих людей, которые преградили путникам дорогу, отчего Маркусу автоматически пришлось натянуть поводья.
– А вы преодолели непростой подъем, старина, – произнес сержант, показывая на лошадь. – Как это вам удалось?
Маркус посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, а Антуан, смутившись, отвернул голову. Тогда заговорила Софи, решив соврать. В те времена многие крестьяне продавали добро, украденное в знатных домах.
– Мы нашли бесхозную лошадь, а как говорится, что упало, то пропало, – весело произнесла она тоном деревенской простушки.
– Говорите, нашли? И где же?
– Там, в лесу. – Она махнула рукой в направлении, откуда они выехали. – Я догадываюсь, что эта лошадь аристократов, но это дает мне больше прав на лошадь, чем имеет ее хозяин. Мне повезло, и что ж в том плохого.
Сержант посмотрел на девушку строгим взглядом.
– Ладно, ничего плохого в этом нет, но сейчас вы все втроем должны слезть с лошади. Я забираю ее для армии. – Он сделал знак одному из своих людей. – Заберите эту лошадь, капрал.
Софи не осмелилась протестовать и спрыгнула с Биу, попросив Маркуса тоже спуститься. К ее облегчению он послушался, и она сначала сняла Антуана, а потом отвязала сумку. Сержант снова заговорил.
– Что в сумке? – В его голосе послышались нотки сарказма. – Кроме лошади, вы нашли что-то еще?
Девушка открыла сумку. Сержант увидел лишь свернутую шаль, кое-какую одежду и книгу, которая не заинтересовала его. Кивнув, он поскакал в сторону, и его солдаты двинулись следом. Софи проводила их взглядом, благодаря Всевышнего, что не выдала своего волнения. То, что они лишились Биу, было настоящей катастрофой, но по крайней мере девушку не заставили подписывать никаких бумаг и не подвергли допросу.
Что касается ее попутчиков, то Антуан сначала не понял, что лошадь забрали, но когда Биу исчез вдали, он разрыдался, упал на дорогу и стал биться в истерике. Маркус же, встревоженный реакцией внука, стал громко кричать, грозя кулаком вслед солдатам.
– Воры! – А затем, вспомнив об убийстве короля, закричал еще громче: – Убийцы!
Софи напрыгнула на него, закрывая ему рот рукой, а он вырывался, пытаясь освободиться. Некоторые из солдат обернулись, но разобрать, что кричит старик, было уже невозможно. Маркус продолжал отбиваться от девушки, крича и вырываясь.
– Послушайте меня, месье Маркус, – взорвалась она, толкая его, пытаясь усмирить. – Это мятежники, от которых мы бежим. Вчера они ворвались в замок, и ваша дочь просила меня отправить Антуана в Англию, где ему ничто не будет угрожать. Сейчас мы все вместе направляемся туда.
Он затих, опираясь рукой на ее плечо и тяжело дыша после их короткой схватки.
– Я все понял, мадемуазель, – тихо проговорил старик, и в его голосе послышалась тревога. – Но что с моей дочерью?
Софи потупилась:
– Боюсь, ее уже не спасти.
Наступила долгая пауза. Потом Маркус медленно проговорил:
– Упокой Господь ее душу.
– Аминь, – тихо откликнулась девушка.
Когда Антуан успокоился, Софи взяла сумку, и все трое двинулись дальше. Ночь они провели в заброшенном доме, а на ужин им хватило еды, захваченной Софи из замка. По дороге она купила Антуану на рынке одежду из домотканой холстины и длинную старомодную рубашку для Маркуса. На другом прилавке она заметила крепкие кафтаны и льняное белье для Маркуса и Антуана. Наконец обзавелась парой кастрюль и кое-какой кухонной утварью, отчего дорожная сумка потяжелела.
Следующий день принес новые трудности. Антуан начал капризничать, устал идти и все время просился на руки. Он соскучился по маме, няне, пони и игрушкам. Здоровье Маркуса вызывало все больше беспокойства: он отвык так долго ходить и почти рухнул на землю, когда они сделали очередной привал. По подсчетам Софи, им оставалось пройти еще около сорока миль, прежде чем они доберутся до побережья, и хотя на их пути встретилось несколько ферм, доехать на чем-то не представлялось возможности. Наконец им предложили старую костлявую клячу и маленькую телегу, в которой Маркус и Антуан могли уместиться. Девушка с радостью расплатилась.
Иногда путники останавливались в гостиницах, и как-то вечером за ужином Софи услышала разговор о семье аристократов, муже, жене и троих детях, которые были арестованы там. Потом заговорили о том, как легко этих особ знатных кровей опознали, несмотря на то, что они переоделись. О детях говорили, что их вместе с родителями отправили на гильотину.
– Все верно, – заметил грубого вида крестьянин. – Когда уничтожают крыс, то только дурак оставит их потомство нетронутым.
От этих жестоких слов у Софи кровь застыла в жилах, и девушка инстинктивно взглянула на Антуана, который помешивал ложкой суп. После этого случая Софи решила впредь не останавливаться в гостиницах, спать всем вместе в телеге и как можно быстрее уезжать из тех мест, где их могут в чем-то заподозрить.
С того дня девушка старалась выбирать проселки и избегала больших дорог. Такие меры предосторожности значительно увеличили путь, но безопасность была важнее. Телега то и дело попадала в глубокие колеи и выбоины, и беглецов трясло и бросало во все стороны. Бедный Антуан весь был в синяках и ссадинах. Кляча упорно шла вперед, но очень медленно, и часто приходилось давать ей время на отдых.
