Текст книги "Сердце женщины"
Автор книги: Розалин Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Взглянув последний раз на капитана, Шеймус взял судовой журнал с координатами и вышел из каюты.
Глава 12
С наступлением ночи Элизе стало еще труднее ухаживать за Жаном Люком. Как только озноб проходил, капитан, охваченный жаром, начинал метаться и сбрасывать одеяла; он даже разорвал на себе рубашку.
– Позвольте мне, – сказала Элиза, отводя в сторону его руки, чтобы снять с него рубашку, а потом сапоги.
Люк затих на некоторое время. Потом вдруг посмотрел на нее и пробормотал:
– Кажется, я говорил, чтобы вы оставили меня одного.
– Да, капитан. Но вы давно должны были понять: я не из тех, кто подчиняется вашим приказам.
– Где Шеймус?
– Ведет нас в воды Мексиканского залива. По вашему приказу.
Люк кивнул и закрыл глаза. Минуту спустя он снова на нее взглянул и спросил:
– Кто за штурвалом?
– Я же говорила… Шеймус.
Он покачал головой и прошептал что-то неразборчивое.
– Жан Люк… – Элиза прикоснулась ладонью к его лбу. – Вы слышите меня?
Тут он вдруг быстро заговорил по-французски.
– Простите, Жан Люк, я не понимаю.
Элиза немного владела разговорным французским, но сейчас, конечно же, ничего не поняла: капитан говорил слишком быстро; к тому же, он, судя по всему, бредил.
Люк снова что-то проговорил, и на сей раз Элизе показалось, что она поняла отдельные слова.
– Ваша голова? Болит голова?
– Да-да, голова, – ответил он по-английски. – Очень горячо. Ужасно горячо.
Жар усиливался, возбуждение Люка нарастало. Стараясь облегчить его страдания, Элиза прикладывала холодную влажную салфетку к его пылающему лбу и к обнаженной груди. Наконец, он немного успокоился и прошептал:
– Merci.
Элиза поняла, что капитану стало лучше, и с облегчением вздохнула. Но вскоре Люка снова охватил жар, и она вновь принялась охлаждать его лоб и грудь. Так продолжалось несколько часов, и Элиза совершенно измоталась. Она смогла сделать лишь небольшой перерыв, когда Шеймус зашел проведать капитана. Элиза, воспользовавшись передышкой, выпила несколько кружек крепкого кофе и размяла ноющие мышцы.
А Жан Люк не узнал своего друга – он снова бредил. Шеймус нахмурился и, прикоснувшись тыльной стороной ладони к пылающей щеке больного, проговорил:
– Сейчас ему хуже всего. Как только жар спадет, станет легче. – Взглянув на Элизу, ирландец добавил: – Ты проделала хорошую работу, моя милая. Благодарю.
Элиза настолько устала, что смогла ответить только кивком.
Минуту спустя помощник ушел. Люк же, казалось, пришел в себя.
– Шеймус, где Шеймус? – пробормотал он, глядя на Элизу.
Она с трудом поднялась на ноги.
– Я позову его. Позвать?
Тут Люк снова проговорил что-то неразборчивое. А потом вдруг прокричал:
– Шеймус, посмотри, что они сделали! Посмотри, что эти ублюдки сделали со мной! – Он вытянул руку с искривленными суставами пальцев, а затем уже спокойным голосом проговорил: – Я не могу оставаться в море с одной рукой. Но я не позволю им, не позволю… Давай же, сделай это сейчас… Все сразу. Клянусь, я вытерплю. Обещай, что выпрямишь пальцы, чтобы я смог однажды сомкнуть их на горле этого сукина сына. Обещай же, Шеймус, и сделай это быстро. Сейчас же. – Он закрыл глаза, словно готовился к сильнейшей боли.
Элиза осторожно взяла его дрожащую руку и поднесла к своей влажной от слез щеке.
– Никто не причинит вам боли, капитан. Это только воспоминания о прошлом. – Ее губы коснулись его пальцев, сердце же, казалось, разрывалось при мысли о том, какую страшную боль ему пришлось вытерпеть. – Успокойтесь, Жан Люк. Это лихорадка вызывает страхи.
Его пальцы коснулись ее подбородка. Когда Элиза взглянула на него, ей показалось, что в глазах Люка появилась осмысленность, и он внимательно смотрит на нее.
Затем с глухим мучительным криком он привлек ее к себе и крепко обнял. Она почувствовала его неистовые поцелуи на своих щеках и услышала тихий стон, когда он прильнул губами к ее уху.
– О, Ивонна. Ивонна, я очень сожалею. Прости меня. Я не смог защитить тебя. Я отомщу за тебя. Я никогда больше не смогу никого полюбить.
Осторожно высвободившись из объятий Люка, Элиза внимательно посмотрела на него.
Кто такая Ивонна? Возлюбленная Люка? Жена? Он, наверное, очень любил ее.
Немного помедлив, Элиза проговорила:
– Жан Люк, я не ваша Ивонна.
Он пристально посмотрел на нее и вдруг всхлипнул:
– Ты не Ивонна?
– Нет, я Элиза.
Люк покачал головой, видимо, он не узнал ее. Потом прикоснулся кончиками пальцев к ее губам и прошептал:
– Ты очень красивая. Ты ангел?
Она улыбнулась:
– Нет.
И тут он заявил:
– О, простите, мадемуазель. Вы шлюха, не так ли?
Элиза хотела возразить, но Люк продолжал:
– Пардон, красавица. Я ввел вас в заблуждение. У меня нет денег, чтобы потратиться на вас и ваших подруг. Я должен идти.
Он начал приподниматься на локтях, но Элиза удержала его, приложив руку к его груди:
– Лежите, капитан. Вам надо отдохнуть.
Он откинулся на подушку и проговорил:
– Благодарю, вы очень великодушны. – Глаза его закрылись, но тут же снова открылись. – Однако я занял вашу постель, не так ли?
Стараясь успокоить его, Элиза сказала:
– Мы разделим ее, если вы не возражаете.
Он кивнул и чуть подвинулся, освобождая для нее место. Не в силах противиться, Элиза прилегла рядом с ним – и ахнула, когда он крепко обнял ее, так что ее голова оказалась на его плече. Она прижалась к нему покрепче и тотчас же услышала его голос:
– Спокойной ночи, мадемуазель.
– Спокойной ночи, Жан Люк, – ответила Элиза хрипловатым шепотом.
Вскоре Люк уснул, а Элиза, охваченная волнением, по-прежнему лежала без сна.
Так вот, значит, каково спать с мужчиной…
Она никогда ни с кем не делила постель, разве что со щенком спаниелем, когда была маленькой девочкой. Но это совсем другое дело. Сейчас же она чувствовала жар мужского, тела и биение сердца Люка, чувствовала его мускулистую обнаженную грудь. Он крепко спал, и она могла бы ускользнуть, не потревожив его, однако что-то ее удерживало.
Отдавшись своим ощущениям, Элиза закрыла глаза.
Но даже наслаждаясь объятиями капитана, она отчаянно молила Бога, чтобы скорее пришло спасение… Пока еще не поздно.
* * *
Джонатан Прайн запер контору в обычное время. Но вместо того, чтобы отправиться в пансион, он украдкой свернул в темный переулок – и оказался в объятиях своей возлюбленной. Их поцелуй был поспешным и потому не очень-то страстным. Джонатан почти сразу же высвободился из объятий Филомены и вновь услышал слова, которые игнорировал все последние дни:
– Джонатан, мы должны действовать решительно. Слишком рискованно продолжать наши тайные встречи. Ты забыл, что меня могут легко узнать… и тогда все пропало.
В последнее время она говорила довольно резким тоном, и это очень ему не нравилось. Едва заметно нахмурившись, он пробормотал:
– Дорогая, ты же знаешь, что тайные встречи ужасно огорчают меня. Почему мы не можем открыто прийти к твоему отцу?
Ее смех показался ему оскорбительным.
– Ты не знаешь моего отца. Он никогда не согласится на наш брак.
– Но подумай, как он тревожится… Ведь он думает, что его дочь – в руках пиратов-головорезов.
Филомена весело рассмеялась; ее очень забавляла мысль об отчаянии отца. Это было справедливое возмездие за все неприятности, которые он причинил ей. Ласково улыбнувшись своему возлюбленному, она сказала:
– О, Джонатан, неужели ты думаешь, что я не хотела бы пойти по иному пути? Я знаю, ты сможешь со временем доказать отцу, что достоин моей руки, но сейчас у нас нет выхода. Разве было бы лучше, если бы я находилась в Англии?..
Он тяжко вздохнул. И вдруг сжал ее в объятиях с такой силой, что она взвизгнула от восторга.
– О, Джонатан, любовь моя, ты должен понять, что для нас не существует иного пути к браку. Само провидение вмешалось в нашу судьбу, предоставив возможность освободиться от гнета моего отца. Никто не подозревает, что глупый капитан тайно высадил меня на берег, полагая, что спасает мою жизнь.
Вспомнив о мужской доверчивости, Филомена снова засмеялась. Она полагала, что мужчин обмануть совсем не трудно. Всех, кроме ее отца. Вот почему этот обман доставлял ей особое удовольствие. Немного помолчав, она продолжала.
– Давай уедем, Джонатан. Сбежим в Марблхэд. Там у меня друзья, которые могут спрятать нас и помочь в нашей борьбе за счастье. Мы сможем тайно обвенчаться и жить как муж и жена. Со временем мой отец узнает, что меня не похитили, а я уже буду беременна наследником Монтгомери.
Джонатан покраснел, смущенный ее откровенностью и настойчивостью. Однако он убеждал себя, что это не делает Филомену менее привлекательной. И, конечно же, она решилась на обман лишь потому, что у них не было выхода…
Почувствовав, что возлюбленный колеблется, Филомена снова прижалась к нему и прошептала:
– Ты только представь, Джонатан… мы будем нежиться в постели по утрам… А когда я забеременею и предстану перед своими родственниками, они настолько обрадуются, Что не станут лишать нас совместного будущего. Неужели ты хочешь корпеть в своей конторе и влачить жалкое существование? А ведь мог бы пользоваться денежками моего отца, нашими денежками…
Джонатан задумался – соблазн был слишком велик. Наконец он кивнул и проговорил:
– Что ж, хорошо. Завтра утром я оставлю извещение о своем увольнении, заберу вещи и деньги, и мы сможем уехать еще до полудня. А к вечеру ты станешь миссис Прайн.
Губы Филомены растянулись в улыбке. Уж теперь-то отец поймет, что нельзя пренебрегать ее желаниями. Пусть он помучается. Некоторое время, чтобы потом по достоинству оценить свою дочь.
Увлеченная своими тайными планами, Филомена совсем забыла о слове, данном Элизе. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь счастье хозяйки гораздо важнее судьбы подневольной служанки.
Проснувшись на рассвете, Люк не помнил, что происходило накануне. Он лишь смутно припоминал, что кто-то всю ночь ухаживал за ним и прикладывал холодные влажные салфетки к его лбу и груди. Помнил также тихий ласковый голос и нежный взгляд зеленых глаз. Да-да, он прекрасно помнил эти чудесные глаза.
Элиза.
Значит, именно она за ним ухаживала? Значит, ее шепот успокаивал его, когда он терял контроль над собой? И она лежала рядом с ним ночью? Или все это – просто бред?
Капитан открыл глаза и тотчас же прищурился от яркого света. Он чувствовал движение корабля и биение волн о его корпус – так обычно бывало, когда судно шло на всех парусах. Значит, Шеймус занимался своим делом. А Элиза ухаживала за ним, за Люком.
Она стояла возле иллюминатора, в задумчивости глядя на море и ожидая конца путешествия. Она снова была в своем платье, а ее распущенные волосы ниспадали на усталые плечи. Казалось, что-то очень ее беспокоило, – но что именно? Она думала о том, что ее ждет? Или о том, что произошло между ними?
Люк пошевельнулся, чем немедленно привлек внимание Элизы. На губах ее появилась улыбка, когда она увидела, что он проснулся.
– Доброе утро, капитан. Я вижу, вы, слава Богу, выжили.
– Благодаря вам, как я подозреваю.
Она пожала плечами в ответ на этот комплимент.
– Не приписывайте мне слишком многого, сэр. Боролись с болезнью вы. Вы победили. Как себя чувствуете?
Он ненадолго задумался, потом ответил:
– Так, словно побывал в аду.
Однако Люк должен был признать, что на этот раз ему было не так плохо, как раньше, когда он вырывался из когтей лихорадки. Обычно он просыпался в липкой одежде, весь в поту. А сейчас… Люк приложил ладонь к своей обнаженной груди и обнаружил, что кожа чиста и прохладна. И он был накрыт свежей простыней, хотя та, что под ним, казалась чуть влажной… Значит, Элиза обмывала его…
Встревожившись, он приподнял простыни и увидел, что на нем ничего нет. Затем взглянул на Элизу, но она тут же отвернулась.
Покраснела ли она? Начнет ли, заикаясь, извиняться, отчего обоим станет неловко?
Нет, она с невозмутимым видом проговорила:
– Когда вы почувствуете, что сможете подняться, капитан, я дам вам чистую одежду и закажу завтрак.
Он откинулся назад на подушку и снова задумался.
Что же все это значит? Значит, она заботилась о нем, когда он метался в лихорадке… И лежала рядом с ним, утешая и согревая его своим теплом. Более того, она обмывала его… всего. А сейчас собирается заказать завтрак.
Внезапно он ощутил стеснение в груди, и его охватила тревога. «Возможно, она что-то задумала… – промелькнуло у него. – Хотя нет, здесь что-то другое».
Хуже всего в его болезни была полнейшая беспомощность во время приступов. Мысль о том, что он находился без сознания и зависел от чьей-то помощи, вселяла в него ужас, но знал об этом только Шеймус. Да, только Шеймусу было известно о его слабости.
Но теперь… Теперь и Элиза обо всем узнала. Вероятно, именно это его пугало.
Как она может воспользоваться тем, что узнала о нем? Что потребует взамен? Ухаживала ли она за ним в надежде на снисхождение? Может быть, рассчитывает, что за это он освободит ее и вернет отцу? Если так, то теперь последует унизительный для него торг.
Капитан внимательно смотрел на Элизу. Он ждал, когда она снова заговорит, когда начнет выдвигать свои условия…
– Кто такая Ивонна? – спросила она неожиданно. Вопрос ошеломил Люка. Немного помедлив, он пробормотал:
– Где вы слышали это имя?
Элиза потупилась. Она почувствовала себя виноватой.
– Вы сами говорили о ней… минувшей ночью. – Заметив, что Люк побледнел, Элиза поспешно добавила: – Простите, капитан. Кажется, я вмешалась… во что-то очень личное.
Ее искренность подействовала на него умиротворяюще.
– Она была моей сестрой. Она умерла.
На глазах Элизы появились слезы.
– Простите, я очень сожалею…
– Это произошло много лет назад. А что еще я говорил?
– Вы решили, что я – это она. Думаю, вы бредили.
Люк молча кивнул, потом сказал:
– Да, теперь я вижу некоторое сходство… Мне кажется, вы похожи на нее. Не внешне, разумеется, но… – Он внезапно умолк.
Элиза едва заметно улыбнулась.
– А потом вы приняли меня за проститутку.
Он посмотрел на нее с удивлением:
– Неужели? Надеюсь, я не заплатил вам за неоказанные услуги.
– Ваш кошелек остался в целости, месье пират. Мои услуги не предполагали оплаты. – Элиза густо покраснела и потупилась. Затем снова взглянула на Люка: – Вы не проголодались, капитан?
Он усмехнулся и проворчал:
– Я хотел бы прежде всего надеть штаны, если не возражаете.
Люк приподнялся и сел в постели. Не глядя в его сторону, Элиза передала ему штаны, и он тотчас же принялся надевать их – она поняла это, услышав шуршание парусины.
– Капитан, я попрошу принести завтрак.
– Нет. Я хотел бы сам подняться наверх.
Подниматься на палубу не было никакой необходимости, но он хотел появиться перед командой, чтобы люди не строили никаких домыслов по поводу его отсутствия.
Однако Жан Люк переоценил свои силы. Он сумел встать на ноги, но тут же покачнулся, так что Элизе пришлось поддержать его.
– Капитан…
– Я в полном порядке, – проворчал он.
– Вы еще очень слабы. В таком состоянии вам нечего делать наверху.
– Не мешайте мне, мадемуазель. Я делаю то, что должен делать.
– Тогда вы подниметесь на палубу с моей помощью.
– Нет! – Эта мысль ужаснула его.
– Ночью вы не были так упрямы. Должна заметить, что лучше бы вы были лишены сознания, чем разума, – тогда бы не настаивали на такой глупости. Постойте здесь.
Элиза подвела Люка к столу, где он мог опереться на спинку стула, затем подошла к сундучку, чтобы найти чистую рубашку.
Кое-как надев рубашку, капитан направился к двери. Увы, ему приходилось опираться на хрупкие женские плечи. Когда же они поднялись на палубу, Люк освободился от Элизы и ухватился за поручень. Она с восхищением наблюдала, как он выпрямился и расправил плечи под взглядами членов команды. Если бы не болезненная бледность, никто не смог бы догадаться, какие муки он вытерпел за последние двенадцать часов.
– Капитан! – радостно воскликнул Шеймус. – Капитан, добро пожаловать к штурвалу!
– Благодарю, мистер Стернс.
Когда Люк двинулся к капитанскому мостику, Элиза впервые взглянула туда, куда направлялся корабль. На горизонте виднелся Новый Орлеан – там наконец-то должна была открыться правда о ней.
Глава 13
Поначалу Элизе показалось, что Новый Орлеан выглядит как любой другой портовый город, но она очень быстро ощутила, чем он отличался. Здесь стояла нестерпимая жара, и густой душный воздух был насыщен липкой влагой, которая, казалось, пропитала все вокруг. Речь работавших в порту грузчиков тоже была особенной – она представляла странную смесь различных языков. Да, Новый Орлеан ничем не походил на ее родной Сейлем, этот южный город был загадочным, таинственным, недоброжелательным…
Как только «Галантный» благополучно пришвартовался, команда высыпала на берег, и матросы тут же подхватили темнокожих красавиц, со смехом демонстрировавших свои прелести. Их вопиющая вульгарность поразила Элизу. Конечно, она прекрасно знала, чем занимались моряки в порту, но в Сейлеме эти женщины вели себя не столь вызывающе. Она отвернулась и лишь время от времени украдкой поглядывала на матросов, уводивших своих хихикающих подружек в ближайшие заведения.
Ожидая дальнейших указаний, Элиза то и дело смотрела на Жана Люка, занятого обеспечением охраны корабля. Отдав последние распоряжения, он направился к трапу, но при этом даже не взглянул в ее сторону. По-видимому, он считал ее «грузом», а не спутницей. Его пренебрежение было явно выражено.
– Идите со мной, мисс Монтгомери, – сказал Шеймус. Он взял ее за локоть и повел на берег. Как пленницу.
Элиза почти сразу же заметила, что портовые проститутки не обступили Жана Люка. Вероятно, их насторожило суровое выражение его лица. Внезапно он остановился и осмотрелся; однако было очевидно, что поглядывавшие на него женщины совершенно его не интересовали.
– Эй, Жан Люк!
В следующее мгновение к капитану приблизился какой-то незнакомец. Этот человек очень походил на пирата из рассказов Нейта. Во рту у него блестел золотой зуб, в ухе красовалась огромная серьга, а одежда отличалась пестротой. Пират широко улыбнулся и крепко пожал капитану руку. Когда же он увидел Элизу, улыбка его сделалась еще шире, и девушка невольно потупилась. Люк же по-прежнему делал вид, что не замечает ее.
– Как дела, Этьен? – спросил капитан. – Есть ли какие-нибудь вести…для меня?
– Вести? Да, конечно. Но сначала пойдем со мной. Я предоставлю тебе комнаты… Очень хорошие комнаты. Пойдем.
Люк кивнул и пошел рядом с Этьеном. Шеймус и Элиза последовали за ним.
«Хорошие комнаты…» Элиза окинула взглядом убогое заведение Этьена и сразу поняла, что происходило под этой крышей. Полуобнаженные женщины заигрывали с мужчинами, преимущественно с матросами, игравшими в карты и пившими ром. Огромный африканец – Элиза впервые видела негра так близко – стоял у подножия винтовой лестницы, ведущей наверх. Он выглядел весьма внушительно, и девушка невольно поежилась, когда чернокожий взглянул на нее.
Этьен ухмыльнулся и проговорил:
– Ну, что скажешь, Жан Люк? Хорошее местечко, не правда ли? Сколько комнат тебе нужно? Одну для красавицы, другую для тебя?
– Одну комнату. Этьен рассмеялся.
– Хорошо, одну комнату. И обещаю, что никто не побеспокоит тебя. Но сначала выпьем, да? За твое путешествие и благополучное возвращение домой.
Хозяин борделя подошел к столу в углу комнаты и поманил к себе Люка. Усевшись на стул, он покосился на Шеймуса и прорычал:
– Эй, принеси нам бутылку и стаканы!
Шеймус не сошел с места, пока Люк не кивнул ему. Оставшись одна, Элиза подошла поближе к капитану; она старалась не смотреть по сторонам, но прекрасно знала, что многие мужчины глазеют на нее.
Капитан пристально взглянул на хозяина:
– Так какие же у тебя для меня новости, Этьен?
– Сначала выпьем, Жан Люк. На тебя не похоже, чтобы ты торопился. Я могу подумать, что ты пришел сюда не ради меня, а только для того, чтобы узнать новости, – ворчал Этьен. Капитан промолчал, и Этьен, бросив взгляд на Элизу, добавил: – Хорошенькая девочка, Жан Люк. А я-то уже начал подумывать, что женщины вообще не интересуют тебя.
Люк нахмурился и пробормотал:
– Меня не интересуют продажные женщины.
– Значит, эта… э… не такая?
– Нет, не такая.
Этьен вздохнул, изображая огорчение.
– Как жаль… Она такая свеженькая. Могла бы принести немалый доход.
Люк усмехнулся:
– Именно на это я и рассчитываю. – Он поискал взглядом Шеймуса, однако не обратил внимания на дюжего матроса, подошедшего к столу.
Элиза почувствовала его прежде, чем увидела. На нее пахнуло потом и спиртным. Этот человек подошел к ней бесшумно, и она не встревожилась, пока он не дотронулся до нее своими грязными пальцами. Девушка вздрогнула от неожиданности и отшатнулась. На нее смотрели круглые, как бусинки, глаза незнакомца.
– Сколько стоит ночь с тобой? – проговорил он с сильным французским акцентом.
– Я не желаю с вами говорить, – заявила Элиза. – Убирайтесь.
– Может, на один час? Этого будет достаточно, чтобы сделать дело. Несколько раз.
Оттолкнув матроса, Элиза крикнула:
– Нет, убирайтесь!
Люка же, казалось, нисколько не интересовало происходящее у него за спиной; он с невозмутимым видом разговаривал с Этьеном.
Матрос снова к ней приблизился и стал оттеснять ее в угол. Его руки с удивительным проворством ощупывали ее груди и бедра. Затем он запустил пальцы в ее волосы.
– Оставьте меня! – снова закричала Элиза. – Здесь много других женщин, которые непременно польстятся на ваши деньги.
– Но ни одна из них не нравится мне так, как ты. Элиза ощутила холод, когда серебряная монета скользнула за корсаж ее платья и застряла между грудей.
– Это за несколько прикосновений. Прямо здесь.
Прежде чем она успела вытащить монету, его грязные руки собрали в складки ее юбки и начали шарить по обнаженным бедрам. Охваченная ужасом, Элиза выставила колено, а затем с силой ударила его ногой в подбородок. Матрос отпрянул, но тут же вновь шагнул к девушке. Было ясно, что он не собирается отступать.
Элиза попятилась к Люку и проговорила:
– Пожалуйста… я не могу взять ваши деньги. Я… я принадлежу ему. – И она ухватилась за плечи Жана Люка, призывая его вмешаться. Затем вдруг заявила: – Вы же знаете, кто перед вами? Это капитан Черная Душа.
Матрос тотчас же остановился и в изумлении уставился на Люка. Потом заморгал и пробормотал:
– Да-да, конечно… Капитан Черная Душа. – Тут он рассмеялся и с ухмылкой проговорил: – Но все знают, что Черная Душа не интересуется женщинами.
Элиза для пущей убедительности обвила руками шею Люка и, наклонившись, прижалась грудью к его спине.
– А я ему нравлюсь, – сказала она с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.
Пристававший к ней моряк явно колебался. Люк же наконец-то повернулся и пристально посмотрел на него.
– Это правда, Черная Душа? Она твоя женщина?
Люк несколько секунд молчал. Затем с невозмутимым видом проговорил:
– Кейджан, ты ведь знаешь, что у меня нет женщины.
Элиза с изумлением взглянула на капитана. А Кейджан широко улыбнулся и снова протянул к ней руку. Но тут Люк перехватил его руку и сказал:
– У меня действительно нет женщины, однако она является… моим имуществом. – Он смотрел на Кейджана все так же пристально.
Матрос тотчас же отступил на шаг и пробормотал:
– Но у нее моя монета…
Люк развернулся на стуле и зацепил указательным пальцем вырез платья Элизы. Затем, не обращая внимания на ее испуг, запустил другую руку между грудей, достал серебряную монету и, бросив ее Кейджану, процедил:
– Потрать ее на что-нибудь другое.
Моряк с готовностью закивал и поспешил удалиться. Люк же опять повернулся к хозяину и продолжил разговор. Причем он даже не взглянул на Элизу.
«Его имущество», – подумала она, дрожа от негодования.
Элиза прижала руку к груди; ей казалось, что она все еще ощущает тепло ладони Люка. Но почему же он проявил такое равнодушие? Имущество… В ней нарастало возмущение, и она уже забыла о страхе. Да как он посмел?!
Элиза уже хотела отойти от Люка, но он вдруг снова протянул руку и, схватив девушку за волосы, заставил ее опуститься на колени рядом со своим стулом.
– Лучше не выставляйтесь напоказ, дорогая. Чтобы мне не пришлось проливать кровь, защищая вас.
– Вы хотите сказать… защищая мою стоимость? – проговорила она с возмущением в голосе.
– Точно. Совершенно верно. – Он усмехнулся. – И потому сидите тихо.
Элиза молча уселась на грязный пол; она ужасно обиделась на Люка, но понимала, что действительно так будет лучше. Если бы она продолжала стоять, то к ней непременно подошел бы еще какой-нибудь пьяный матрос. К тому же Люк все-таки вступился за нее, хотя совсем не так, как ей хотелось бы.
Люк не выпустил ее волосы – напротив, притянул к себе так, что ее голова оказалась прижатой к его бедру. Ощущая щекой грубую парусину его штанов, она дрожала от едва сдерживаемого гнева.
– А вот и твой человек с нашей выпивкой! – воскликнул Этьен, принимая у Шеймуса стаканы. Дюжий моряк бросил удивленный взгляд на Элизу, однако промолчал. – За что будем пить, Жан Люк?
– Может быть, за известие, которое ты все еще скрываешь от меня?
Этьен засмеялся:
– Хорошо, мой друг. Пришло сообщение от твоего первого помощника Бенджи Симса. Он говорит, что все идет по плану. Твои требования переданы, и другая сторона готова выполнить их.
Элиза поняла, что это означало, и была потрясена. Монтгомери намерен заплатить пирату за освобождение своей дочери.
Но ведь она – не его дочь.
Почему тогда Монтгомери хочет заплатить выкуп?
Что же произошло? Может, Филомена не смогла вернуться домой и рассказать об обмане? Или, может быть, Монтгомери готовит ловушку для команды «Галантного»?
Что бы ни крылось за посланием от Монтгомери, для Элизы было ясно одно: теперь Люк ни за что не поверит ей, если она расскажет ему правду о подмене. Капитан посчитает это жалкой попыткой сбежать от него до того, как он получит выкуп.
Она оказалась в западне в роли Филомены.
Прижатая к бедру Люка, Элиза вдруг почувствовала, что рука, державшая ее за волосы, теперь поглаживала ее. Немного успокоившись, она прикрыла глаза и машинально провела ладонью по ноге Люка.
Он тотчас же встал и отстранил ее от себя. Элиза посмотрела на него с удивлением. «Почему же он такой раздражительный?» – подумала она.
– Этьен, ты сказал, что у тебя есть комната, – проговорил капитан. – Покажи ее нам. Как только я избавлюсь от того, что меня отвлекает, мы сможем спокойно продолжить разговор.
Этьен улыбнулся:
– Тогда я закажу еще одну бутылку. Идите за мной.
Элиза пошла за хозяином и Люком. Шеймус, немного помедлив, последовал за ней. Она с тревогой ощущала напряженный взгляд Кейджана – тот сидел за столиком со своими пьяными дружками и какой-то тощей девицей. Вероятно, все они пользовались ее услугами, и Элиза почувствовала жалость к этой несчастной.
В отличие от грязных нижних помещений комнаты наверху оказались удивительно опрятными. Помимо огромной кровати с балдахином и сеткой, здесь был стол, заставленный разноцветными бутылочками с маслами и духами. Окно от пола до потолка служило также выходом на балкон, однако при более внимательном рассмотрении Элиза обнаружила, что оно было наглухо забито – очевидно, для того, чтобы избежать вторжения нежелательных лиц. Воздух же проникал лишь между планок жалюзи.
Осмотревшись и найдя комнату вполне подходящей, Жан Люк достал из своего сундучка наручники и замкнул один на запястье Элизы. Другой же закрепил на крепкой металлической раме кровати.
Элиза едва не задохнулась от возмущения.
– Что это значит?! – закричала она.
– Это гарантия, что вы не сбежите от меня. – И Люк показал ей ключ, висевший на ремешке вместе с медальоном Монтгомери.
Элиза с визгом бросилась на капитана – в этот момент ей хотелось выцарапать ему глаза, – но цепь отбросила ее назад, и она упала на кровать, словно от сильного толчка.
– Не ждите меня, дорогая, – с усмешкой проговорил капитан, и они с Шеймусом вышли из комнаты.
Несколько минут Элиза давала выход своему гневу, выкрикивая в адрес Люка всевозможные – весьма нелестные – эпитеты. Затем начала упрекать его на все лады. Наконец ее ярость иссякла, и она, откинувшись на спину, попыталась осмыслить сложившуюся ситуацию.
Его имущество… Его пленница… На его кровати…
Элиза в волнении вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате, – разумеется, насколько позволяла цепь.
Прошел час, другой… Наконец раздался тихий стук в дверь, и почти тотчас же на пороге появился Шеймус. Он отступил в сторону, чтобы пропустить в комнату слуг – они внесли большой металлический чан и быстро наполнили его горячей водой.
Когда слуги ушли, Шеймус вытащил из кармана ключ и освободил запястье Элизы. Взглянув на помощника, она спросила:
– Любезность со стороны капитана?
«Неужели он решил, что может так дешево купить мое расположение?» – подумала Элиза.
– Нет, миледи, – ответил Шеймус. – Это от меня. Я полагаю, что вам необходимо помыться и сменить ваш наряд.
Элиза покраснела, подумав о своем грязном платье.
– Что ж, большое спасибо за заботу, мистер Стернс. Только что я надену? У меня нет другого платья. Это – единственное.
Он протянул ей белый халат и пояснил:
– Это самое скромное, что я смог найти в сложившихся обстоятельствах.
Элиза еще больше покраснела, но все же взяла халат.
– Благодарю вас, сэр, – сказала она. Взглянув на чан с водой, добавила: – Я не хотела бы, чтобы меня потревожили.
Шеймус понимающе улыбнулся.
– Я запру дверь за собой. А по поводу капитана не беспокойтесь. Он будет… э-э… занят. По крайней мере в течение часа.
Элиза в смущении потупилась. Вероятно, Шеймус хотел как можно деликатнее сообщить ей, что Жан Люк посетил одну из соседних комнат. Эта новость почему-то оставила у нее горький осадок, вместо того чтобы вызвать облегчение.
– Я с удовольствием помоюсь и переоденусь, мистер Стернс. Однако скажите, чем я заслужила такое внимание с вашей стороны? Я помню, вы были готовы… зарезать меня или выбросить за борт.
Шеймус тоже смутился.
– Видите ли, миледи, это все потому, что вы так заботливо ухаживали за капитаном, когда его свалила лихорадка.
Элиза с вызовом в голосе добавила:
– Я сделала бы это для любого страдающего.
Шеймус молча пожал плечами. Затем кивнул и вышел из комнаты.
Услышав щелчок замка, Элиза не стала терять время на приготовления. Понюхав каждую из стеклянных бутылочек на столе, она нашла подходящий аромат и вылила немного масла в горячую воду. Затем с глубоким вздохом удовлетворения погрузилась в чан и прижала колени к груди. Но даже после заверений Шеймуса она не осмелилась задерживаться в воде. Быстро промыв волосы, она насухо вытерлась и надела халат – он был настолько тонким, что казался почти прозрачным.
Вскоре снова раздался стук в дверь, и Элиза, бросившись к кровати, завернулась в покрывало – на всякий случай.
