Текст книги "Сердце женщины"
Автор книги: Розалин Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
Филомена Прайн утерла пот со лба, подняла на плечо один из подносов и постояла несколько секунд – она хорошо знала, что спешка в этом деле не нужна, потому, что может обернуться потерей, за которую ей уже нечем будет расплачиваться. Однако она знала и другое: ей следовало поторопиться, потому что ее ждали в шумном и зловонном пивном баре. Увы, впереди у нее были долгие часы изнурительной работы, – думая об этом, она не могла удержаться от слез.
Какой же она была наивной месяц назад, когда уговорила своего нищего возлюбленного согласиться на романтический побег. Ее фантазии обернулись страданиями и лишениями. Они поженились и некоторое время жили у друзей, но затем пришлось столкнуться с суровой действительностью, и избалованная Филомена, выросшая в роскоши и никогда не знавшая реальной жизни, вынуждена была расстаться со своими иллюзиями. Теперь она уже была не дочерью Джастина Монтгомери, а женой Джонатана Прайна. Прежде Филомена не понимала этой разницы, однако теперь со слезами на глазах вспоминала о своей прежней жизни.
Прижав одну руку к ноющей спине, она направилась в бар, где матросы, возможно, будут щедры, если она с улыбкой подаст им кружки пива. С улыбкой, которая когда-то кружила головы богатым поклонникам, а теперь служила для того, чтобы заработать на хлеб насущный.
Собравшись с духом, Филомена толкнула бедром дверь и вошла в бар; она привычно лавировала между столами и ловко уклонялась от щипков и хлопков по заду. Раздав кружки и собрав монеты у моряков, она повернулась к следующему столику:
– Чем угостить вас в этот прекрасный ве…
Она умолкла – ледяной ужас сковал ее горло. Сидевший за столом мужчина, такай же высокомерный и красивый, каким она впервые увидела его, оказался страшным пиратом по прозвищу Черная Душа. А рядом с ним сидела… Неужели Элиза? Тяжелый поднос с грохотом упал на пол, и все поплыло перед глазами Филомены. Сильные руки тут же подхватили ее и усадили на свободный стул.
Наконец она пришла в себя и пробормотала:
– Элиза, неужели ты? – Она со стоном обняла свою бывшую служанку. – О, Элиза, как я рада видеть знакомое лицо!
Элиза смотрела на нее в изумлении: она не ожидала таких слов от своей бывшей хозяйки.
– Мена, как ты себя чувствуешь?
Филомена вздохнула, и на ее бледном лице появилась грустная улыбка.
– Как может себя чувствовать беременная женщина, обслуживающая матросов в баре? – Немного помолчав, она с гордостью добавила: – Я замужем за Джонатаном, и теперь я миссис Прайн.
Элиза не знала, что сказать на это.
Тут подошел хозяин таверны и грубо толкнул Филомену:
– Вставай, грязная лентяйка. От твоей болтовни на столах не появятся кружки, а в моем кармане – монеты.
Хозяин вскрикнул, когда его запястье стиснула чья-то сильная рука. Повернувшись, он встретил холодный и пронзительный взгляд черных глаз.
– Нельзя так дурно обращаться с леди, иначе монеты, о которых ты так беспокоишься, пойдут на покупку твоего гроба.
Хозяин таверны не знал, кем был этот человек, однако сразу понял, что его слова не пустая угроза. Повернувшись к Филомене, он пробормотал:
– Даю тебе десять минут, но потом ты отработаешь их.
Филомена смиренно кивнула и повернулась к Элизе.
– Мне надо работать. – Она снова вздохнула. – Пожалуйста, не мешай мне больше.
Куда только девались ее надменность и высокомерие, которыми она так отличалась в Сейлеме?
– Мена, что ты делаешь здесь?
Филомена пожала плечами:
– Это лучшее, что я смогла найти. За одни только хорошие манеры не платят. Джонатан работает в таможенной конторе. Это хорошая работа, но, когда появится ребенок… – Горло ее болезненно сжалось. – О, Элиза, как далеки мы оказались от своих девичьих мечтаний. Ты должна была выйти замуж за Уильяма, а я хотела, чтобы вся Новая Англия была у моих ног. – Она хрипло рассмеялась. – Ты приехала сюда, чтобы позлорадствовать, не так ли? Я знаю, что заслужила это.
Элиза меньше всего хотела злорадствовать. Она очень хорошо понимала состояние Филомены.
– Нет, Мена, я приехала сюда по другой причине. Почему ты не вернулась в Сейлем? Почему оставила своего отца с убеждением, что ты в руках Черной Души?
– Я хотела отомстить ему за то, что он был против моего брака с Джонатаном. И, как видишь, я пошла своим путем.
– Твой отец думает, что тебя нет в живых.
Филомена кивнула:
– Для него – так и есть.
– Но, Мена, он считает, что я виновата в твоей смерти.
Филомена нахмурилась. Затем вопросительно посмотрела на Элизу. И та рассказала ей, чем обернулся их обман. При этом она не упомянула о своей привязанности к похитителю.
– Я была тщеславной и глупой девчонкой, – сказала Филомена. – Я не думала, что по-настоящему полюблю человека, за которого вышла замуж, и что буду беременна от него. Наша жизнь, может быть, не слишком хороша, но это – наша жизнь, основанная на нашей любви, а не на деньгах моего отца. Как видишь, я больше не нуждаюсь в твоих услугах, Элиза. Служанки таверны одеваются сами.
– Мена, я хочу, чтобы ты поехала с нами в Сейлем. Пусть твой отец узнает, что ты жива.
– Я не могу!
– Но ты должна! Ведь все думают, что тебя нет в живых.
– Филомена Монтгомери умерла, – заявила она. – И пусть она упокоится с миром.
– Но для тех, кого обвиняют в ее убийстве, мира не будет!
Филомена в нерешительности закусила губу.
– Я не могу вернуться домой. Моему отцу не захочется знать, кем я стала. Теперь я хорошо понимаю это.
Ему будет стыдно за меня. Но я не откажусь от своего выбора. Не хочу снова оказаться под его пятой.
– Это касается только тебя и твоего отца. – Элиза сжала ее руку. – Но ты должна помочь мне, Филомена. Ты обещала мне свободу, однако я не смогу получить ее, пока не восторжествует справедливость. Ты должна поехать с нами. Должна.
Та Филомена, которую Элиза знала раньше, не стала бы заботиться о прошлых долгах или обязательствах. Но женщина, сидевшая сейчас перед ней, уже явно была не прежней легкомысленной девицей.
– Я должна сначала поговорить с Джонатаном. Мне не хочется, чтобы он подумал, что я намереваюсь просить помощи у отца. Этого никогда не будет. – На лице ее появилось решительное выражение.
И Элиза впервые почувствовала симпатию к этой женщине.
Стоя за штурвалом «Галантного», Жан Люк совершал свое последнее путешествие в Сейлем. Свою каюту он отдал в распоряжение Элизы и Филомены, но женщины чувствовали себя неловко. Они никогда не были подругами и часто соперничали, а сейчас, сделав свой выбор, были вынуждены терпеть друг друга. Филомена, плохо переносившая качку, лежала на койке и стонала, однако еще не пользовалась ведром, которое Элиза поставила рядом с ней. Филомена в большей степени страдала от угрызений совести, чем от морской болезни, – она уже заметила зажившие ссадины на запястьях Элизы и желтоватые отметины на лице, которые остались от перенесенных побоев. Она боялась спросить об этом, но понимала, что спросить придется.
– Он был очень жесток с тобой?
– Кто? – спросила Элиза с искренним недоумением.
– Черная Душа.
– Люк? – Назвав его по имени, Элиза тем самым сняла многие вопросы. – Нет. На самом деле он спас меня от тех, кто оставил эти следы. – Она коснулась своих запястий. – Он очень добрый и порядочный человек. Проблемы с твоим отцом возникли не по его вине. С ним поступили ужасно несправедливо, Филомена. Надеюсь, ты мне поверишь.
Филомена кивнула и вновь заговорила:
– Я рассталась с иллюзиями относительно моего отца. – Она ненадолго задумалась. – А этот пират, кто он для тебя?
– Он не пират, и он много значит для меня. Прежде всего, я обязана ему жизнью, и мне крайне неприятно, когда его оскорбляют.
Щеки Филомены вспыхнули.
– А как же Уильям?
Элиза снова почувствовала угрызения совести, но это был очень слабый укол, не тронувший ее душу.
– Уильям объявил о своей помолвке с другой. Он больше не ждет меня.
– А следовало бы дождаться. – Филомена покачала головой, как бы осуждая брата. – Впрочем, это моя вина. Я должна была сдержать свое слово. Кажется, теперь все потеряно для тебя, Элиза. Я хочу как-то исправить положение.
Элиза молчала. Прошлого не вернешь, как не вернешь ее состояния.
– Ты останешься в Сейлеме?
– Меня ничто не держит там, Мена. Теперь у меня есть новая мечта.
Когда Элиза вышла на залитую солнцем палубу, она поняла: у нее осталась только надежда на Люка.
Осмотревшись, она увидела, что Люк натягивает паруса на реи – словно он не капитан, а простой матрос. Элиза восхищалась его силой и ловкостью и, глядя на него, невольно улыбалась.
Заметив ее, Люк спустился по канату и спрыгнул на палубу.
– Ты вышла сюда в надежде увидеть свой родной порт? – спросил он, пристально глядя на нее.
Она посмотрела ему за спину и тотчас же узнала скалистое сейлемское побережье.
– Я не думала, что мы подошли уже так близко. – Близко к тому, чтобы приобрести или потерять все. Сердце ее сжалось от волнения, и Элиза инстинктивно прижалась к Люку – единственному источнику утешения. Он обнял ее за талию, а она не осмеливалась взглянуть на него, боясь, что он увидит слишком много в ее глазах.
Необходимость каких-то заверений с ее стороны отпала с появлением Шеймуса.
– Скажи ему, что он сошел с ума, моя милая. Он хочет отправиться в лодке прямо к Индийской пристани. Скажи ему, что это безумие. Его схватят в ту же минуту.
– Этого не будет, если мадемуазель Монтгомери расскажет свою историю. Я не могу рисковать, подойдя на «Галантном» слишком близко. Его сразу узнают и захватят или потопят, не задавая вопросов. Это дело касается только меня и Монтгомери. Он не ожидает, что я появлюсь прямо в его логове. Я намерен доставить ему его дочь и получить мои деньги.
– А если он не отдаст их?
– Это к тому же вопрос чести, Шеймус. – Люк посмотрел на Элизу. – Мы должны доказать, что мы не убийцы… Не так ли, Элиза?
Она в смущении отвела глаза. Что, если она посылает его на смерть?
– Я хотела бы высадиться вместе с вами на берег, капитан.
Эта просьба удивила его.
– Зачем? – Он пристально посмотрел на нее. – В этом нет никакой необходимости. Если только забрать свои вещи…
Элиза не ответила, и у него осталась тяжесть на душе.
– Хорошо, Люк. Это, конечно, безрассудство, но я дам команду приготовить шлюпку, – сказал Шеймус.
– Благодарю. – Когда его друг ушел, Люк снова взглянул на Элизу. – Зачем же ты хочешь сойти на берег, дорогая?
По сравнению с ее искренней тревогой за Люка его беспокойство казалось глупым и беспочвенным, и это побудило Элизу довольно резко ответить:
– Может, ты полагаешь, что я все еще являюсь твоей пленницей?
– Нет. Это не так… только…
Элиза посмотрела ему прямо в глаза.
– Только – что, Люк? Или я твоя пленница – или могу свободно идти куда захочу. – Она протянула ему свои запястья. – Может быть, надо надеть наручники для твоего спокойствия?
– Можешь делать что хочешь, – сказал он со вздохом.
Элиза коснулась кончиками пальцев его щеки.
– Мне кажется, я хочу поцеловать тебя.
Люк заморгал, смутившись совсем по-мальчишески. Потом с величайшим удовольствием подчинился.
В следующее мгновение их губы слились в поцелуе. Это был короткий, но драгоценный поцелуй, и Элиза не стала удерживать Люка, когда он отстранился.
– Я никогда не забуду то, что ты сделал для меня, – сказала она.
Люк молча кивнул; ему показалось, что слова Элизы прозвучали как прощание. Неужели он теряет ее? Неужели она навсегда его покинет?
Элиза прижала ладони к груди Люка – словно вбирая его тепло и силу. Ей вдруг ужасно захотелось отговорить Люка от этого опасного предприятия – пусть забудет о деньгах, они ей не нужны. Пока они живы, их будет поддерживать любовь. Если же он сейчас отправится на берег… если не вернется… О, она не сможет жить без него – жизнь потеряет для нее всякий смысл.
Люк внимательно следил за выражением ее лица. Элиза казалась очень грустной. Перед ним начала открываться ужасная правда… Однако он не мог запретить ей отправиться с ним на берег, он опасался, что этим только укрепит ее решение покинуть его.
Он вдруг крепко обнял ее, и она, удивленная таким неожиданным порывом, едва не задохнулась. Отстранившись, Люк снова заглянул ей в глаза. Он понимал, что мог сейчас удержать ее только признанием. Почему же он так долго молчал? Он обещал заботиться о ней. Обещал оберегать ее. Но никогда не говорил ей три простых слова, не говорил, как много она значит для него.
Как мог он, образованный человек, быть таким глупцом? Почему не понимал очевидного?
– Элиза…
– Капитан, корабль! Это «Восторг»!
Люк тотчас же бросился к носу корабля. Элиза же со стоном ухватилась за поручень. Она догадывалась, какие слова Люк намеревался сказать ей.
Люк выхватил подзорную трубу из рук Шеймуса.
– Ты видишь этого негодяя Симса? – спросил ирландец.
Люк покачал головой:
– Я не узнаю капитана.
– Он идет прямо на нас, парень. Будем вступать в бой или уйдем?
Люк, казалось, не слышал вопроса; он в задумчивости смотрел на приближавшееся судно.
– Так как же, капитан? Решай, парень, поскорее, пока у нас есть возможность маневра.
Матросы с беспокойством поглядывали на капитана – возможно, от его решения зависела их судьба.
Элиза осторожно прикоснулась к плечу Люка. Он бросил на нее взгляд и снова устремил свой взор на «Восторг». Элиза со вздохом отошла в сторону.
– Мы не уйдем, – сказал он наконец.
Шеймус уставился на него в изумлении. Потом громко крикнул:
– Пушки к бою!
– Нет-нет, – сказал Люк, – лучше без пушек. Мы не будем стрелять, если по нам не откроют огонь.
Когда бушприт приближавшейся шхуны оказался совсем близко, Шеймус спросил:
– Что делать? Попросить, чтобы уступили нам дорогу?
– Совершенно верно. Реми, приведи мадемуазель Монтгомери, чтобы они могли видеть ее. Они призадумаются, прежде чем открыть огонь.
Шеймус просиял: капитан принял мудрое решение. Элиза снова подошла к Люку:
– Берегись этого рифа. Он пропорол брюхо многим кораблям.
Люк молча кивнул. Он по-прежнему наблюдал за «Восторгом». Казалось, на корабле не собирались уступать дорогу.
– Кто этот безумец за штурвалом? – поинтересовался Шеймус, когда приближающийся корабль проскользнул в опасной близости от скалы, а потом изящно обогнул ее. – До сегодняшнего дня я не видел равного тебе капитана, парень. Но этот… Где Монтгомери отыскал такого умелого морехода?
К ним, тяжело дыша, подбежал Реми:
– Она не придет, капитан. Она в ужасном состоянии. На «Восторге» уже открыли бортовые люки и подкатили пушки.
– Тащи ее сюда! – крикнул Шеймус мальчику. – Иначе мы все сейчас пойдем на корм рыбам!
Люк смотрел на неприятеля; он понимал: с таким противником нелегко будет справиться.
Тут Элиза вдруг вцепилась в его рукав и воскликнула:
– О Боже! Не может быть!
Люк посмотрел на нее с беспокойством. Элиза побледнела, и казалось, она вот-вот лишится чувств. Он хотел обнять ее, но она вдруг вырвала из его руки подзорную трубу и наставила на приближающийся корабль.
Труба дрожала в ее руке, когда она опустила ее. Взглянув на Люка, Элиза прошептала:
– Это мой брат. Это Нейт.
– Нейт Парриш – твой брат?! – изумился Шеймус.
Жан Люк тоже был ошеломлен этой новостью. Он посмотрел на Элизу так, словно впервые увидел ее.
– Элиза, ты бы поскорее заявила о своем родстве с этим капитаном, пока пушки не начали стрелять, – пробормотал Шеймус. – Они вот-вот дадут залп.
Нет, только не это! Элиза с силой сжала руку Люка:
– Ты должен сдаться!
– Что?.. – Он посмотрел на нее так, точно она сошла с ума.
– Люк, пожалуйста! Ты должен! Сдайся моему брату. Он поймет, что ты честный человек.
Люк тихо застонал. Неужели придется сдать «Галантный»? А потом годы страданий в цепях?
– Пойми, Элиза…
Она прижала ладонь к его губам:
– Люк, пожалуйста… Пожалуйста, доверься мне! Доверься… Сдай свой корабль. Это твой единственный шанс. Наш единственный шанс.
Люк тяжело вздохнул; он не знал, на что решиться.
– Капитан, они совсем близко! Он по-прежнему молчал.
– Люк!.. – Элиза теребила его за рукав.
Тут он наконец-то повернулся к своей команде и прокричал:
– Всем стоять на месте! Приготовиться к сдаче!
«Восторг» быстро пришвартовался к своей покорной добыче. Безоружная команда «Галантного» напряженно ждала, когда крюки и перекидные мостки соединят суда. Первый появившийся с той стороны человек был встречен радостным криком Элизы:
– Нейт! О, и ты, Уильям?..
За хмурым капитаном «Восторга» следовал, пошатываясь, позеленевший от морской болезни Уильям Монтгомери.
Жан Люк сделал шаг вперед и протянул капитану Парришу свою саблю.
– Я отдаю себя, свою команду и корабль на вашу милость, сэр.
Нейт нахмурился и посмотрел на свою сестру. Заметив следы побоев на ее лице, он снова повернулся к Люку, и в глазах вспыхнул дьявольский огонь. Проигнорировав протянутую ему саблю, Нейт, наставив на него свой пистолет, проговорил:
– Я заберу ваш корабль, сэр, и вашу черную душу. В следующее мгновение прогремел выстрел.
Глава 29
Этот жуткий грохот еще долго звучал в ушах Люка, и временами ему казалось, что он не стихнет никогда.
Очнувшись, Люк увидел незнакомую комнату: в которой находились его противники – оба молча смотрели на него.
Пуля Нейта оставила лишь царапину на его лбу: очевидно, Парриш слишком нервничал, поэтому рука у него дрогнула. Однако голова болела ужасно, и Люк с трудом удерживался от стона.
Осмотревшись, он увидел Элизу; она стояла неподалеку, бледная и встревоженная, а Уильям Монтгомери держал ее за руку. Позади них лежала на диване Филомена.
– Итак, – произнес наконец Нейт Парриш, – моя сестра всячески оправдывает тебя, француз. А что ты сам скажешь?
Люк с трудом поднялся. Голова у него кружилась, колени подгибались, но он не мог лежать в присутствии своих врагов.
– Я всегда руководствовался своей честью, месье. Мне не в чем оправдываться.
– Вы хотите сказать, что всегда действовали в соответствии с кодексом чести? А как же похищение?..
Люк вскинул подбородок и с вызовом проговорил:
– Меня вынудили.
Элиза сделала шаг вперед:
– Люк…
Нейт поднял руку, заставив ее замолчать.
– Черная Душа… Это имя хорошо известно на море. Я всегда полагал, что вы – честный и отважный капитан. И я не мог подумать, что такой человек, как вы, станет похищать беспомощных женщин, чтобы получить за них выкуп.
Люк пожал плечами и с невозмутимым видом проговорил:
– Месье Монтгомери должен был выплатить мне крупную сумму за мои услуги, а он предал меня, и я хотел только напомнить ему о долге; Я не пират. Я действовал по его поручению, зная, что у него имеется соответствующее каперское свидетельство. Из-за его лжи я был несправедливо осужден и брошен в тюрьму.
– И решили отомстить, захватив его дочь и мою сестру? – В голосе Нейта звучало холодное презрение.
– Нет. Это была не месть. Я хотел только получить свои деньги. Ничего другого мне не нужно.
– Значит, вы не… причинили никакого вреда этим леди?
Люк бросил взгляд на Элизу.
– Нет, не причинил.
– Зачем ты все это слушаешь, Нейт?! – закричал Джастин Монтгомери. – У этого человека ужасная репутация… Все, что он говорит, – гнусная ложь.
– Нет, это вы лжете! – в ярости крикнула Элиза.
– Твоя дорогая сестра, очевидно, переутомилась от пережитых волнений.
– Не пытайтесь меня успокоить, сэр, – сказала Элиза. – Кстати, насколько я помню, во время нашей последней встречи вы назвали меня шлюхой и грозили повесить.
– Нет-нет, Элиза, ты ошибаешься…
Суровый взгляд Нейта заставил торговца умолкнуть.
– И сколько вам должен мистер Монтгомери?
– Он знает сумму. Пятьдесят процентов за захват судна «Британия». Он заключил сделку с моим первым помощником, а потом они решили предать меня.
– Нейт, – снова заговорил Монтгомери, – ты же знаешь меня…
– Да, знаю, – перебил Парриш. – Прекрасно знаю, Джастин. И знаю, что в мое отсутствие ты захватил все имущество моей семьи, а Элизу забрал в унизительное рабство. И теперь ты полагаешь, что я поверю тебе?
Монтгомери стиснул зубы.
– У вас нет оснований обвинять меня, сэр.
– Тем не менее, ты виноват, разве не так? – Все были поражены, услышав голос Филомены. – Отец, твоя жадность и твое честолюбие довели тебя до того, что ты перестал гнушаться самых подлых средств для достижения своей цели. Ты растоптал своих соседей, своих друзей, невесту своего сына, свою дочь… Что ты за человек, отец? Я была все время унижена, подчиняясь твоей воле. Ты в большей степени пират, чем этот человек. Потому что ради денег ты готов пожертвовать даже своими близкими.
Слова Филомены ошеломили Джастина Монтгомери. Его губы задрожали, и он пробормотал:
– Я думал, что потерял тебя, моя милая Мена…
– Ты действительно потерял меня, отец. Когда отправил подальше, игнорируя мои желания. Когда отказался признать моего Джонатана достойным женихом и обрек меня на невыносимую жизнь в нужде. Но я не вернулась к тебе, так как люблю моего мужа. А теперь ты рискуешь потерять Уильяма. Потому что унизил Элизу. Впрочем, в этом я тоже виновата. Прости меня, Элиза.
Элиза подошла к своей новой подруге и обняла ее. Монтгомери вздохнул и проговорил:
– Что ж, если так, я все исправлю. Я сделаю Джонатана своим компаньоном, а Элизу обвенчаю с моим сыном.
Филомена холодно посмотрела на него:
– Сначала ты должен обсудить кое-что с моим мужем. В нашей семье он принимает решения.
Поскольку Монтгомери не знал, какой же женщиной стала его дочь, он был уверен, что сможет усмирить ее со временем. А сейчас он решил ответить на более серьезное обвинение:
– Я действительно поступил нечестно с твоей семьей, Нейт, и прошу за это прощения.
Нейт прищурился – он не доверял торговцу.
– Дела убедительнее, чем пустые слова, Джастин. Полагаю, ты продемонстрируешь, что тебе можно верить, заплатив долг капитану Готье и публично признавшись, что обвинения, выдвинутые против него, были ложными. Так как же? Ты согласен?
Монтгомери медлил с ответом. Ведь он считал Жана Люка своим злейшим врагом. Однако он прекрасно понимал: в случае отказа Нейт Парриш может опозорить его, и это последнее обстоятельство определило выбор.
– Я доставлю деньги на ваш корабль, капитан Готье. Вместе с письмом из магистрата, которое полностью реабилитирует вас.
Нейт повернулся к Жану Люку:
– Вы удовлетворены, сэр? Этого достаточно?
Однако Люк в данный момент не думал ни о деньгах, ни о реабилитации. Он мучительно переживал, видя Элизу Парриш рядом с Уильямом Монтгомери. И этот Уильям… Он обнимал Элизу за плечи, точно свою невесту! Что ж, наверное, ей хотелось вернуться к любящему жениху, вернуться к прежней жизни. Хотелось забыть все ужасы, унижения и страдания, которые она перенесла из-за него, из-за Люка.
Тут Элиза вдруг подняла голову, и взгляды их встретились. Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза, потом Люк отвернулся и, посмотрев на Нейта, проговорил:
– Этого вполне достаточно.
Он солгал. Это было только то, что он мог получить сейчас от Монтгомери, но этого никогда не будет достаточно.
Нейт кивнул в сторону холла:
– Прошу вас на минутку, капитан Готье, если не возражаете.
Люк последовал за ним. Хотя он прежде никогда не встречался с Нейтом Парришем, он был наслышан о его репутации. Он оставлял Элизу в надежных руках. Хотя это было слабым утешением.
Нейт посмотрел ему прямо в лицо:
– Моя сестра говорит, что вы не причинили ей вреда, и я должен верить ей. Поскольку вы вернули ее целой и невредимой, я чувствую, что должен поблагодарить вас и принести свои извинения. – Он кивнул на перевязанную голову Люка.
Тот пожал плечами:
– Не стоит беспокоиться. Ваше решение было разумным в тех обстоятельствах.
– И все же я буду чувствовать себя гораздо лучше, если вы примете от нас подарок, вознаграждение.
– Я не прошу вознаграждения, – перебил его Люк. – Я должен вернуться на свой корабль, к моей команде. Надеюсь, я свободен и могу идти?
– Я провожу вас до двери, капитан, – сказал Нейт.
Следуя за суровым французом, он вспоминал выражение лица своей сестры, когда капитан Готье покидал комнату. Оно было таким горестным, что, казалось, могло вызвать слезы даже у камня. Было совершенно очевидно: Элиза влюблена в Готье.
И тем не менее, она позволила ему уйти.
У двери он остановил Люка, положив руку ему на плечо. Люк вопросительно посмотрел на него, и Нейт сказал:
– Я еще раз приношу свои извинения за ошибку. Люк промолчал и снова пожал плечами.
Нейт между тем продолжал:
– Если вы когда-нибудь захотите хорошо заработать, обратитесь ко мне. Я могу использовать ваше судно для каботажных рейсов.
– Я польщен, месье, но я покидаю море. У меня есть дом, и я должен туда вернуться. Вы можете обсудить этот вопрос с новым капитаном, мистером Стернсом.
Черт побери! Готье тоже влюблен в Элизу!
– Благополучного вам возвращения домой, Жан Люк, если я могу вас так называть.
Люк молча кивнул на прощание. В следующее мгновение он вышел из дома Парришей. Он знал, что сердце его разбито навсегда.
* * *
Никогда еще Элиза не чувствовала себя такой несчастной. Уильям обнимал ее за плечи, пытался утешить, но это только раздражало ее. Она тяжко вздохнула, но, опасаясь обидеть Уильяма, не отталкивала его.
Тут он вдруг улыбнулся и вытащил из кармана золотое колечко. Взглянув на Элизу, проговорил:
– Позволь мне поместить его на соответствующее место, любовь моя. – И надел кольцо ей на палец.
Элиза окинула взглядом комнату. Она заметила, что ее брат, стоявший у двери, с задумчивым видом наблюдает за ней. Филомена же радостно улыбалась, а Джастин Монтгомери не скрывал своего ликования.
Элиза пристально посмотрела на кольцо. Затем сняла его с пальца и вернула Уильяму.
– Думаю, оно должно принадлежать мисс Уиггинс.
Ошеломленный этими словами, Уильям помедлил.
– Не беспокойся, Элиза. Я уверен, она поймет, поскольку мы с тобой давно хотели объявить о помолвке.
– Зато я не понимаю этого, Уильям. И не хочу понимать. Прощай.
Уильям хотел возразить, но Нейт подошел к нему и положил руку ему на плечо:
– Сегодня был ужасно трудный день, и моя сестра очень устала.
Филомена удивила свою новую подругу, обняв ее.
– Как я горжусь тобой, – прошептала она. – Уильям скоро оправится, но что будет с тобой, если ты позволишь уплыть своему капитану?
Тут к Филомене подошел отец. Он взял ее под руку и повел к двери. Уильям вздохнул и поплелся за ними.
У порога Джастин Монтгомери задержался. Взглянув на Нейта, он проговорил:
– Могу я встретиться с тобой завтра, чтобы обсудить условия договора, который я заключил с твоим отцом?
Нейт усмехнулся и окинул его презрительным взглядом:
– Сэр, как вы смеете говорить о таких вещах? Наше соглашение потеряло силу в тот момент, когда вы обрекли мою сестру на нищету. Думаю, будет справедливо, если ваша доля пойдет в уплату за ее страдания, не так ли?
Монтгомери поджал губы; он не осмелился возражать.
Однако Нейт не закончил на этом.
– Мы продолжим наш разговор, сэр, но в присутствии судей. Следует решить дело, связанное с вашим предательством. Я не удивлюсь, если после этого ваше присутствие в Сейлеме станет нежелательным. Прощайте, сэр.
Опозоренный Джастин Монтгомери покинул дом.
Оставшись наедине с братом, Элиза со вздохом опустилась на диван. Нейт сел рядом с ней и погладил ее по волосам.
– Моя дорогая сестренка, как долго мы не были вместе.
Она вдруг посмотрела в сторону холла.
– Где Люк?
– Он ушел.
– И ты позволил ему уйти?
– Он сказал, что у него есть дела на корабле. Успокойся, моя девочка. Я не думаю, что он ушел далеко.
Элиза опять вздохнула, положила голову на колени брату. Он немного помолчал и вновь заговорил:
– По крайней мере, ты теперь дома и у тебя все есть. Ты должна быть счастлива.
Ее плечи задрожали – она не смогла сдержать рыданий.
– О, Нейт, я ужасно несчастна… И для меня здесь ничто не имеет значения.
– Благодарю вас, мисс, – проворчал Нейт.
Элиза подняла голову и увидела, что брат улыбается.
– О, Нейт, я обожаю тебя, но… – Элиза внезапно замолчала; она была уверена, Нейт не знает об их с Люком отношениях.
– Но ты любишь его, не так ли?
Она с удивлением посмотрела на брата.
– Да, люблю. Очень люблю.
– Где его дом?
– В Новом Орлеане.
– Значит, вы будете навещать меня. Это не так далеко, если есть быстроходный корабль. – Нейт снова улыбнулся и крепко обнял сестру. – Полагаю, он не сможет отказаться от такой женщины, как ты.
Элиза утерла слезы.
– Я очень надеюсь на это.
Люк стоял у открытого иллюминатора, обозревая бухту. В руке он держал герб Монтгомери, который когда-то взял у Элизы. Он грустно улыбнулся, вспомнив ее упорство. Потом вдруг размахнулся и швырнул медальон в море.
Тут в каюту заглянул Шеймус:
– Капитан, команда ждет ваших приказаний.
Однако Люк чувствовал, что не может отдать приказ на отплытие и оставить Элизу. Ему хотелось вернуться к ней, чтобы больше никогда не расставаться.
Но она уже принадлежала другому, тому, с кем была связана давними отношениями. Если бы она хотела быть с ним, то не позволила бы ему уйти так просто. Это неприятный факт, но он, тем не менее, должен его признать.
Но если бы он мог в последний раз поговорить с ней по душам, то она, возможно, прислушалась бы к зову своего сердца.
– Так как же, капитан?
– Командуйте сами, мистер Стернс, – ответил Люк, не оборачиваясь. – «Галантный» теперь в вашем распоряжении. А я – просто пассажир.
Шеймус подошел к другу и положил руку ему на плечо.
– Куда же мы направимся, парень?
– Домой. Во Францию. Чтобы сказать покойным последнее «прости». Они ведь заслуживают этого, как ты думаешь?
– Да, конечно. – Шеймус легонько нажал на его плечо. – А чего ты заслуживаешь, Люк?
Тот тяжело вздохнул.
– Не знаю, мой друг. Я никогда не думал об этом. Полагаю, я вернусь в Кёр-Дезир, чтобы привести его в порядок. Таков мой план.
– Хороший план, парень.
Люк ничего не сказал о других своих надеждах.
– Я буду скучать по тебе. – Грубоватый голос ирландца чуть дрогнул.
Люк медленно повернулся к нему; в глазах его блестели слезы. Он хотел что-то сказать, но не нашел слов. Шеймус молча обнял его. Затем, отстранившись, отступил на шаг.
Люк пристально посмотрел на него и сказал:
– Ты стал для меня самым близким человеком, Шеймус. Не забывай об этом. И не забывай меня. – Он отвернулся и провел рукавом по глазам.
– Капитан Люк! – В каюту заглянул Реми. – К вам визитер.
Люк расправил плечи, и выражение его лица снова стало бесстрастным.
– Это, должно быть, человек от Монтгомери с нашими деньгами. – Он горько улыбнулся. – Займись этим, Шеймус. Подели деньги по справедливости и раздай команде. Они заслужили вознаграждение.
– А если это вознаграждение не желает, чтобы его разделили между членами команды?
Мужчины вздрогнули и повернулись к двери. Люк судорожно сглотнул и пробормотал:
– Мадемуазель Парриш?.. Вы пришли пожелать нам доброго пути?
Элиза покосилась на ирландца:
