Текст книги "То свидание в Кембридже…"

Автор книги: Розали Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На следующее утро Полли проснулась очень рано. Она испытывала чувство радости. Это ощущение она помнила с раннего детства: когда ты знаешь, что тебя любят, защищают. Безопасность – это ощущение не приходило к ней со смерти матери, когда отец женился на матери Софи. Появление Софи неуловимо расстроило ее надежный маленький мир.

Почему же сегодня ей так радостно? Что произошло? Неожиданный звонок Бена и реакция на него Марко.

Наблюдая прошлой ночью за луной, она думала о Бене и о своей жизни этих четырех лет. И заснула она с туманными мыслями о том, как все могло бы быть, если бы…

“Если… ” – крохотное слово, которое способно так сильно мучить.

Если бы она сказала Марко, что беременна, если бы сказала, когда родился Бен.

Прошлой ночью она погрузилась в фантазии о том, что они втроем проводят все время вместе.

Возможно, потому и проснулась такой счастливой. Но мечты сменились суровой действительностью.

Полли решила, что ей поможет утренняя прогулка, чтобы собраться с мыслями. Она спустилась вниз. В воздухе царил густой запах глицинии. Она замерла, впитывая в себя свежие ароматы раннего тосканского утра.

– Как спалось? – спросил Марко.

–Спала как убитая. Меня разбудило солнце. Я собиралась немного погулять.

– Сначала пойдем позавтракаем, – пригласил он.

– Хорошо. – Пожав плечами, она неохотно проследовала к накрытому для завтрака столу. – Ты всегда завтракаешь так рано?

– Я рано встаю – бегаю по утрам. – Он все время, прищурившись, глядел на нее. – Ну а сегодня даже раньше, чем обычно, – ночью плохо спалось.

– Как жаль. Ты не заболел?

– Нет. Просто крутились в голове разные мысли. Налить кофе?

– Пожалуй. – Возникла неловкая пауза.

После завтрака Марко пошел звонить в аэропорт, чтобы по просьбе Полли заказать билет на следующий день. Возвратился он с известием, что отложил ее отлет до конца недели.

Втайне она была довольна, но заставила себя поворчать.

– Сделай перерыв, отдохни, – спокойно посоветовал он. – Удивительно милая картина. Мы сейчас за завтраком похожи на супругов, давным-давно женатых. – В тоне слышалась ирония.

– Никакого сходства не вижу. – Ее слова прозвучали резче, чем ей бы хотелось.

– Ну конечно. Тебе двадцать три, мне тридцать один. Назвать нас старыми пока нельзя. Да и супругами тоже.

– Совершенно верно. – От его взгляда по всему ее телу разливалось тепло. – По совести говоря, мы даже хорошо не знаем друг друга. Ты можешь сказать, сколько раз мы встречались? На протяжении всей жизни?

Увидев, как он задумался, Полли слишком поздно сообразила, что Марко, пожалуй, может припомнить ей ряд случаев, когда она была причиной их несостоявшихся за последние четыре года свиданий. Она покраснела.

Блестящие глаза Марко поймали ее взгляд.

– Три, – ровным голосом ответил он. – Когда тебе было тринадцать, я столкнулся с тобой около особняка Гамильтонов. Когда тебе было восемнадцать, ты ездила с нами в Сицилию на Пасху. А когда тебе было девятнадцать, мы случайно встретились на балу в Кембридже.

– Блестящая память, – промямлила она.

– Я помню все подробности наших встреч, Полли. Даже мое первое впечатление, полученное на ступенях особняка Гамильтонов.

– Ну и какое оно?

– Испуганный зайчишка.

– Спасибо! – сказала она сердито.

– Волосы, заплетенные в косичку, на зубах пластинка, а смотрела ты на меня так, словно я был дьяволом во плоти.

– Вот и нет! Просто ты меня испугал тогда, выскочив из дома. От неожиданности я застыла на месте и чуть не попала под колеса велосипеда.

– А я тебя спас.

– Правда. – Она слегка улыбнулась. – Но вид у тебя был такой злющий и растрепанный, что я решила – не иначе, это преступник, которого бабушка поймала на краже ее серебряных ложек.

– Дело в том, – пробормотал он с явной холодностью, – что суть обвинений твоей бабушки сводилась именно к этому.

– Она назвала тебя преступником? – с недоумением спросила Полли.

– Практически так. – Марко нахмурился. – В качестве доказательства она привела мои родственные связи в Сицилии.

Глаза Полли округлились от ужаса. Она знала о семейной ссоре, но подробности ей были неизвестны.

– В каком смысле? – осторожно задала она вопрос.

– Не строй невинное лицо, Полли. Ты наверняка все знаешь. Мой отец родился в Сицилии. И когда моя мать решила выйти за него замуж, твоя семья была против него не только потому, что он работал простым поваром. На нем было клеймо места его рождения.

– Бабушка Гамильтон не могла говорить этого серьезно.

Лицо Марко превратилось в циничную маску.

– Моя мама огорчила весь клан Гамильтонов, когда вышла замуж за отца. Он был беден, он родился в Сицилии, он опозорил ее беременностью до свадьбы. Все отношения с ней прекратились после того, как она покинула дом. Мама приезжала к бабушке, надеясь помириться. Она думала, что теперь, когда отец поднялся от повара до хозяина сети пиццерий и способен заплатить за мое образование в одной из лучших английских школ, ее гнев смягчится. Однако бабушка обвинила отца в том, что он заработал деньги нелегальным путем. Более того, утверждала, что я последую по стопам отца, несмотря на то, что изучаю юриспруденцию в Кембридже. Очевидно, имелось в виду, что я стану мальчиком на побегушках в ресторане либо гангстером. Полли стало очень стыдно.

– Марко, я даже не представляла.

– Семейная распря говорит сама за себя, Полли, – неумолимо продолжал он. – Почему старые поколения Даретта и Гамильтонов все эти годы вели себя как чужие? Я пытался не замечать этого, но у меня не всегда получалось. Но лучше оставим это. Если нам кажется, что мы недостаточно хорошо знакомы, то ничто не мешает наверстать упущенное.

– Что ты предлагаешь?

– Для начала отправимся гулять, – его глаза просияли в ответ на ее робкую улыбку. – Поедем во Флоренцию.

– А как же твои гости?

– Мое дело – обеспечить пристанище. А уж развлекать гостей – это дело мамы и Мариетты. Тем более что большинство гостей уедут сразу после завтрака. Наше отсутствие даже не заметят. Так что ты решила?

– Звучит заманчиво.

– Сколько времени тебе надо на сборы?

– Десяти минут достаточно, – быстро ответила она.

Это был волшебный день. Ничто не предвещало тех мучений, что приготовила ей судьба, нигде не проявилось ни единого намека на грозу, вот-вот готовую разразиться после возвращения.

Серебристо-голубой спортивный, с откидывающимся верхом автомобиль Марко несся мимо утопающих в цветах деревень, солнце мягко светило в лицо.

Марко в роли гида был бесподобен: остроумный, спокойный, располагающий к себе, подчиняющийся всем ее капризам.

В Уффици они долго бродили, наслаждаясь искусством эпохи Возрождения.

– Я собиралась съездить во Флоренцию, когда слушала институтский курс по истории, – сказала Полли.

– В таком случае приношу извинения за дерзкое предложение оставить культуру за бортом, – ухмыльнулся Марко. – Предлагаю сначала ленч, передохнем, а потом в Баргелло!

– Обязательно. – В ее улыбке отразилась готовность следовать всем его указаниям.

Усевшись под полосатым зонтиком, они ели и беседовали об искусстве и истории. Глубина его знаний удивила ее.

– Для юриста ты неплохо разбираешься в искусстве, – поддразнила она.

– Не всегда же мне копаться в пыльных сводах законов.

– Само собой. Но меня ты просто поразил.

– Ты верно поступила, найдя себе занятие, связанное с твоей любовью к истории. Но закончить учебу тебе не удалось?

– Да, – подтвердила она. – Но давай лучше не вспоминать об этом.

– Договорились. – Марко лучезарно улыбнулся. – Расскажи мне о своей жизни в Англии, Полли. Как ты выкручиваешься?

– У меня есть Мэри, она каждый день приходит помогать по дому. От Джени большая поддержка, и с “Семейным древом” и с Беном. Мой папа, к сожалению, слишком часто бывает в суде, чтобы подолгу возиться с Беном.

– “Семейное древо”? – Он улыбнулся. – Это название твоей фирмы?

– Да. Нравится?

– Очень. А как свободное время проводишь?

– Я секретарь местного исторического общества. Раз в неделю занимаюсь йогой. С Беном мы ходим плавать, много гуляем по пляжу, по скалам. Я совершенно счастлива.

– Уверен, что так и есть, Полли.

– В общем, ты советуешь при первой возможности добавить к моему имени “Анна”?

Он откликнулся улыбкой на улыбку, но вряд ли вспомнил, о чем она хотела сказать. Когда-то он наградил ее прозвищем “Поллианна”, именем наивной оптимистки из детской книжки, этим как бы устанавливая ее детсадовский статус.

Ну а ей этого никогда не забыть. Это было пять лет назад в Сицилии. Они отправились в Прицци смотреть знаменитый Танец дьяволов. Тогда-то она безнадежно влюбилась в Марко. До этого он был, скорее, плодом ее тайных девичьих фантазий. Но в Сицилии она увидела живого, настоящего, привлекательного Марко.

Она покраснела, вспомнив о заветной фотографии, сделанной в Прицци. На ней они сняты вдвоем, смеющиеся и счастливые. Она вставила фотографию в рамку и повесила над кроватью. Полли знала, что Марко никогда не будет при-надлежать ей. Это было очевидно, так как всю неделю в Сицилии он глаз не сводил с Софи.

В последний день каникул она увидела Марко и Софи, целующихся в глубине двора. И поразилась, какую острую физическую боль доставило ей увиденное.

– Иногда слишком долго приходится вращаться в кругах, где давно перестали ценить простые радости, – говорил между тем Марко. – Я завидую патриархальной жизни, которую ты ведешь.

– А твоя жизнь так сложна? Он пожал плечами.

– Большую часть времени я провожу в малопривлекательном судебном мире, а иногда случается так, что приходится защищать людей, которым я не доверяю.

– Ты сейчас работаешь в Лондоне? Он покачал головой.

– В Риме.

– Но Софи… – Она запнулась. Странно, что Софи указала местопребывание Марко неверно.

– Что Софи?

– Нет, ничего. Ты выступаешь защитником или обвинителем?

– Обвинял. Последний процесс закончился на прошлой неделе.

Она ожидала продолжения, но его не последовало.

– А что за процесс?

– Тебе не захочется вникать в его грязные подробности, – заверил он ее с недоброй улыбкой. – Выпьем кофе здесь? Или отправимся в Баргелло?

– Последнее предложение мне больше нравится, – рассмеялась она.

К вечеру они мчались назад во Флоренцию, Полли была утомлена, но очень счастлива.

Ей с Марко никогда не приходилось столько разговаривать.

Она узнала, что он любит кино, особенно фильмы итальянского режиссера Бертолуччи; что он бегает, плавает и играет в теннис, катается на лыжах в Италии; ему нравится бродить по скалам в Англии; что готовить он научился у отца; любит читать триллеры, имеет обширную коллекцию компакт-дисков от “Битлз” до “Оазиса” и подборку джазовых записей, включая весь репертуар Глена Миллера.

– Я тоже люблю Глена Миллера! – воскликнула она и рассмеялась при виде его удивления.

– Это решает вопрос, – торжественно объявил он. – Я приезжаю в гости, приглашаешь ты меня или нет.

В течение дня все шло замечательно, между ними установились естественные и непринужденные отношения, порой у нее возникало желание сказать правду: “У нас растет сын… ”

– Мы можем отправиться в ресторан или пообедать дома, как хочешь? – предложил Марко. – Сейчас дом должен быть в полном нашем распоряжении.

– Мне все равно. Как хочешь.

– Могу приготовить тебе специальное тосканское блюдо, – предложил он, – с говядиной и грибами. Ты сможешь устроиться на софе с бокалом вина, включим какую-нибудь итальянскую музыку, чтобы достойно завершить нашу культурную программу. Как звучит?

Полли взглянула на него, пока он разворачивал машину и глушил двигатель.

– Марко, как получилось, что ты до сих пор не женился и не ведешь ту самую простую патриархальную жизнь, о которой мечтаешь? – поддразнила она его.

Он смотрел на нее так долго, что ей стало жарко.

– Почему ты спрашиваешь?

– Рассказывая о том, что ты собираешься приготовить на обед, ты выглядел так по-домашнему! – умудрилась она сохранить легкость тона, хотя в горле пересохло.

Взгляд его сузившихся глаз внезапно стал холодным.

– Идеальный муж для любой женщины? – вкрадчиво спросил он. – Ты как моя мама. Кто знает! Возможно, идеальная женщина не подпала под мои чары в свое время? – Теперь голос его звучал натянуто. – Буду продолжать поиски. Нельзя торопиться с такими вещами, Полли. Ты бы должна это знать.

Она не идеальная женщина для Марко.

– Ну так что мы решим? – напомнил он сорвавшимся вдруг голосом. – Обед в ресторане или рискнем проверить мои кулинарные способности?

– Как можно устоять перед искушением домашней кухни? Не возражаешь, если я позвоню в Англию, Марко?

– Пожалуйста. Я пойду приму ванну и надену свой колпак шеф-повара.

Полли пошла к себе. Приняла душ. Оделась и стала рассматривать себя в зеркале. Легкий загар не оживил ее кожу. Она сделала минимальный макияж: немного теней, чуть-чуть пудры и темно-персиковой помады, духи “Eau d'Issey”. Она вновь поглядела в зеркало: совсем другое дело!

Опустившись на стул около кровати, она набрала лондонский номер.

К удивлению, телефон Джени не отвечал. В Англии сейчас около шести вечера. Бену самое время принимать ванну, пить чай и укладываться в постель. Нет, не стоит волноваться. Если бы что-то случилось, то ей обязательно бы сообщили.

Как только Марко увидел ее, появившуюся на террасе через полчаса, его брови взлетели вверх.

– Что случилось, Полли?

– Нет, ничего.

– Ты дозвонилась?

Она покачала головой, с благодарностью приняв предложенный им бокал с вином.

– Не отвечают. Вероятно, ушли куда-нибудь на целый день.

Марко подошел и присел с ней рядом, от его близости она сразу сжалась.

– И поэтому ты так беспокоишься? Ты уж слишком любящая мамочка. Не волнуйся, все будет прекрасно.

– Я просто никогда не была так далеко от Бена. Сердце из-за этого не на месте.

– Помню твое лицо, когда он вчера позвонил, – проговорил Марко. – У тебя, вероятно, привычка предполагать, что случилось самое худшее.

– Возможно. Когда-то мне сказали, что, если ты не способен успокоиться в сложных ситуациях, тебе не надо заводить детей.

– Может, ты номер набрала неправильно?

– Может быть. – Она отыскала записную книжку, проверила номер Джени. – Да нет. Номер правильный.

Последовала краткая пауза.

– Бен не был запланирован, как я понимаю? – тихо сказал Марко.

Она оцепенела. – Нет.

– Когда ты узнала о своей беременности, должно быть, это оказалось ужасным ударом.

– Сейчас могу сказать определенно, что ни за какие сокровища в мире я не отказалась бы от Бена.

Марко потянулся и дотронулся до ее руки.

– Полли…

– Ммм? – Низко склонив голову, она надеялась, что ее пылающие щеки скрыты длинными волосами.

– Посмотри на меня. – Голос звучал сдавленно.

– Марко, пожалуйста…

– Что пожалуйста? – Двумя пальцами он поднял ей подбородок и заглянул в глаза. – Не пытаться приблизиться к тебе?

– Не пытайся воспользоваться удобным соседством.

Он на секунду замер, недоумение в глазах сменилось ледяным холодом.

– Вот как ты обо мне думаешь! – выговорил он наконец.

– Я не знаю, что думать, – пробормотала она.

– Даже если это правда, то разве у тебя есть основания меня упрекнуть?

– О чем ты?

– Не могу похвалиться, что ты находилась в удобном соседстве от меня на протяжении последних четырех лет, – отметил он с грубоватым смешком. – Ты покинула Кембридж не сказав ни слова. И даже теперь избегаешь меня. Теперь, когда ты рядом, грех не воспользоваться этим.

Он склонился и поцеловал ее. Поцелуй был настойчивым. Руки его скользнули на ее затылок, гладя волосы, пока она со стоном не обмякла и не раздвинула губы. Поцелуй стал мягче, язык его жадно скользнул ей в рот, и физическая жажда охватила ее с ног до головы, заставив бездумно, в слепом самозабвении приникнуть к нему.

– Полли, счастье мое.

Разгоряченная и сконфуженная, она смотрела на него. Он отодвинулся, не отрывая от нее взгляда.

– Пора бы мне поумнеть, а я не могу ничего с собой поделать: я так хочу тебя, что это сводит меня с ума. – В голосе его звучало неприкрытое отчаяние.

Все в ней стремилось к нему навстречу, желание пронизывало насквозь. Она хотела ответить ему, но вдруг увидела, что выражение его лица изменилось, он весь напрягся и отпрянул от нее, уставившись куда-то вниз.

Она проследила за его взглядом. Он смотрел на пол. Кровь хлынула ей в лицо. На полу лежала фотография Бена, выпавшая из ее записной книжки.

Марко поднял ее и теперь рассматривал портрет маленького мальчика, беззащитно улыбающегося в камеру широко открытыми глазами. Фото было невинным и жутко обвиняющим одновременно.

Так выглядел бы сам Марко двадцать восемь лет назад.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Молчание повисло как грозовая туча. Полли пыталась заговорить, но язык словно присох к небу.

– Так это Бен? – Голос Марко был неестественно спокоен.

Она подняла голову и сразу же снова опустила. Прикованный к ней взгляд горел яростным пламенем.

– Да. Это Бен. – Слова ее приходили откуда-то издалека. Она обхватила себя руками. Дрожь никак не унималась.

Глаза Марко буравили ее, жесткие, холодные.

– Он мой. – Горечь его была неподдельной. – Ведь так, Полли?

Она сглотнула. Тысячу раз она представляла это объяснение, прокручивая его в голове. Но ничто не подготовило ее к реальности.

– Ну? Так как? – с трудом сдерживая ярость, спросил он. – Ради бога, Полли. Я имею право знать!

Сердце ее стучало как молот. Марко отпустил ее и поднялся, возвышаясь над ней.

– Предупреждаю, – бесстрастно сказал он, – я сделаю анализы крови. Не лги.

– Он твой сын.

Воцарилось молчание. Наконец он с леденящим спокойствием вымолвил:

– Почему ты мне ничего не сказала, Полли?

– А как ты думаешь?

– Я не уверен, но кое-какие мысли у меня имеются, – вкрадчиво проговорил он. – Мне начать отгадывать? Это такая игра, Полли? Выложить тебе все мои предположения, почему ты из Кембриджа так поспешно удрала, почему не удосужилась сообщить мне о том, что забеременела от меня, почему скрывала от меня само существование моего сына больше трех лет?

– Марко…

– Чего ты боялась? Недовольства семьи? Показаться на глаза отцу и бабушке с выродком Даретта?

– Не смей говорить это слово! Мой сын не выродок!

–Это точно отражает положение вещей. И все по твоей вине! Таинственность Гамильтонов! Все что угодно, только бы не признать одного из Даретта отцом своего ребенка. Ну как, правильно я отгадал?

Злыми глазами он глядел на нее.

Дрожащая ее рука непроизвольно прижалась ко рту. Ее пугал его все возрастающий гнев, но еще хуже был темный знакомый взгляд, на краткий миг в его глазах проглянули годы болезненной ярости, вызываемой тем пренебрежением, которое выказывали его матери. Он и ей приписывает те же предубеждения, то же снобистское отношение к нему.

– Нет, – прошептала она почти неслышно, – ты не прав.

– Не прав? – Он стоял на краю террасы и смотрел на нее с такой яростью, что ей стало плохо. – Тогда объясни свое загадочное молчание! Почему ты ни разу не ответила на мои письма?

– Какие письма? Писем я никогда не получала.

– Пожалуйста, избавь меня от лжи, – выпалил он ядовито.

Полли дрожащей рукой провела по лицу. Голова гудела.

– Марко, – осторожно начала она, стараясь ухватиться за любую здравую мысль, – до того, как наш разговор зайдет слишком далеко, подумай о… о той ночи в Кембридже. То, что случилось между нами тогда, – это минутная слабость. Я все еще была одурманена принятой таблеткой. Ты же… ты сказал, что почти не спал всю ночь, беспокоясь обо мне. А потом ужаснулся тому, что между нами произошло. Твои чувства были мне понятны. Ты ведь связан с моей сводной сестрой, Софи, и я не могу обвинять тебя…

– Связан? – недоуменно прервал Марко. – Что ты имеешь в виду?

– Не старайся притворяться! – отрезала Полли, раздраженная его тоном.

Она почувствовала себя опустошенной. Он считает ее дурочкой! Она видела, как они целовались. Софи до сих пор щебечет о нем в тех редких случаях, когда они встречаются. И разве только вчера он не признался, что Софи приезжала сюда, чтобы побыть с ним?

– Тебя интересует, почему я не сообщила тебе о Бене? Потому что ты бы почувствовал себя ответственным за то, к чему не хотел бы быть причастным!

– Ты думала, что я не захочу быть причастным к судьбе собственного сына?

Кровь отлила от ее лица.

– Это мой сын, Марко. Его зачатие – ошибка с твоей стороны. Когда ребенок планируется, зачинается в любви – это другое. А Бен оказался побочным результатом легкомысленно проведенных выходных. Насколько я поняла по твоей реакции в Кембридже, какой-либо интерес ко мне у тебя отсутствует, а следовательно, и к нему.

Лицо Марко стало таким мрачным, что она отшатнулась, со страхом подумав, что он ее ударит.

– У тебя извращенное понимание ответственности, – сказал он хрипло. – Когда я сказал, что беспокоюсь, как бы ты не забеременела, ты сказала, что принимаешь таблетки. Лгала?

Она покраснела.

– Я принимала, – неуверенно ответила она. – Мне их прописали из-за проблем с месячными. – Чувствуя, что краснеет все больше и больше, она рассердилась на себя. – А потом прекратила принимать.

– Зачем же ты солгала?

– Потому что это было то, что ты хотел услышать! – вырвалось у нее. – Не кажется ли тебе, что я и так была достаточно унижена той ночью? Я позволила себе отдаться, не думая о последствиях; я все еще была под воздействием лекарства. А когда ты понял, что я была девственницей, – разразился праведной лекцией о моей глупости и о своей потере самообладания. Ради твоего же спокойствия я сказала, что принимаю таблетки. Чтобы успокоить твою драгоценную совесть!

– Очень продуманно с твоей стороны, – сухо отвечал он. – Потом ты исчезла в Америке со своим бойфрендом, а вернувшись, всякий раз оказывалась в противоположной части страны, когда бы я ни позвонил. И все письма мои игнорировала.

– Я и в самом деле не получала никаких писем. – Она ощущала волну поднимающегося возмущения.

– Видимо, их кто-то коварно похитил, – с иронией проговорил Марко.

Полли пожала плечами, почувствовав слабо шевельнувшиеся сомнения. Возможно ли, что кто-то и впрямь перехватил письма, адресованные ей? Кто? Отец? Она тут же откинула эту мысль.

– Ну а что помешало тебе самой набрать телефонный номер? Или черкнуть пару строк?

Она прерывисто вздохнула.

– Я уже сказала, Марко. Я думала, что ты не хочешь знать. И конечно, мне не хотелось навязываться, давить на твое чувство долга!

Негодованию его не было границ.

–       У меня, значит, все-таки есть чувство долга? Превосходно, это единственный комплимент, который я сподобился услышать, – он невесело усмехнулся. – Правда, с запозданием. Что же, лучше поздно, чем никогда. Мой сын прилетит в Италию и получит итальянское гражданство сразу же, как я смогу оформить все бумаги.

– Не поняла…

– Ты прекрасно слышала. Первые годы своей жизни мой сын провел в Англии, теперь он переедет в Италию, где ему самое место.

– А если мать твоего сына хочет, чтобы он оставался в Англии?

Он смерил ее глазами с головы до ног.

– В данный момент на твоем месте я бы не высказывал свое мнение. – со значением посоветовал он.

– Как ты смеешь так говорить?

– Ты лгала мне, преднамеренно лишив меня того, что могло бы стать самыми памятными мгновениями моей жизни. – На секунду его голос сорвался. – Бен – мой сын. Он Даретга. Его отлучили от отца. Теперь ему необходимо быть здесь. Со мной.

Не веря своим глазам, она смотрела, как он развернулся на каблуках и ушел.

Несколько минут она стояла замерев. Затем с тяжелым сердцем последовала за ним.

Он был в гостиной, наливал себе виски. Каждый мускул его тела был напряжен.

– Марко? Нам надо поговорить. Нельзя сделать подобное заявление и уйти!

Он повернулся к ней. В комнате было темно – горела лишь настольная лампа, но она с ужасом увидела на его лице слезы.

– О… Марко… – Ее горло перехватило, слова произносились с трудом.

–Возвращайся на террасу. – Он провел рукой по глазам. Она приблизилась, коснувшись его плеча, и ощутила пробежавшую по телу судорогу.

– Нет, я не могу, мы должны объясниться до конца, – неуверенно прошептала она.

– Не сейчас, Полли. – В его взгляде сквозила мука. – Мы обговорим все позже. Сейчас мне нужно побыть одному.

– Мне ведь тоже было нелегко, – принялась объяснять она. – Воспитывать Бена одной…

– Но он у тебя был. – Голос его внезапно сорвался. – А меня его лишили. У меня был крошечный сын, а я и не знал об этом. Не уверен, смогу ли я тебе это простить, Полли.

Боль, которую он испытывал, казалось, по воздуху передалась ей и полностью ее поглотила. Она шагнула вперед и обвила руками его шею.

Марко задержал дыхание, не откликаясь на ее прикосновения. Движимая слепой жаждой, она потянулась к его губам.

С приглушенным проклятием он сжал в ладонях ее голову и порывисто вернул ее поцелуй, она раскрыла губы, и он проник внутрь. Их языки соприкоснулись, чувства накалились до предела. Казалось, их тела сейчас расплавятся.

– Пожалуйста, не надо ненавидеть меня. – с рыданием произнесла она почти не отрываясь от его губ. – Пожалуйста, я не вынесу этого.

– Я не ненавижу тебя. – Его голос был наполнен болью. – Видит бог, должен бы, но не могу.

Она с трудом дышала. Ее груди набухли от прихлынувших соков желания, снизу по всему телу разливалось тепло. Его руки бродили по ее спине, бедрам; она ощущала силу его возбуждения – он чуть не пронзал ее. Возможно, что он жутко зол на нее. Но физически, по крайней мере, желал ее по-прежнему.

У нее вырвался глухой возглас, когда он дрожащими пальцами начал расстегивать пуговки, затем, распахнув на груди платье, стал поглаживать теплую плоть с жадностью, наполнившей ее желанием. Она приникла к нему. Он отодвинул кружева ее лифчика и прильнул губами к потемневшему соску. Напряжение страсти обострялось подавленной яростью.

– Как мне недоставало тебя. – прошептала она, дрожа и пламенея от желания. – О, Марко, ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало.

– Не хватало? Не лги, Полли, – прорычал он, потом вдруг резко, словно внезапно придя в себя, оттолкнул ее. Он тяжело дышал, гнев его возрастал с каждым мгновением.

– Я всегда был в пределах досягаемости. Требовался единственный телефонный звонок и недальний перелет!

Нет, не был. Ты принадлежал Софи!

– Ты вынашивала моего ребенка. Неужели тебе не приходило в голову, что я имею право знать? Ты сознательно избегала меня, скрывая свою беременность, пряча моего сына от меня все это время. Боже мой, Полли, как ты могла?

– Марко… о, пожалуйста… – Она не могла больше сдерживать слезы, они обожгли ее глаза, потекли по щекам.

Оцепенелыми пальцами она пыталась застегнуть пуговицы.

Некоторое время Марко наблюдал за ее усилиями, потом грубо откинул ее руки и застегнул их сам.

– Все в порядке, не плачь. – Голос его был хриплым. – Ты права, нам надо поговорить. Ты хочешь выпить что-нибудь покрепче?

– Нет… да, пожалуй.

Он плеснул ей виски и подал стакан. Его глаза опять стали холодными.

–       Первое, относительно чего нам следует договориться, – это как доставить сюда Бена, да поскорей.

– Я полечу обратно. – промямлила она.

– Нет. – Что-то в его голосе напугало ее. – Я не выпущу тебя из-под надзора, – четко проговорил он. – Я попрошу Софи привезти его сюда.

– Что?!

Ей внезапно стало жутко холодно. Он хочет, чтобы Софи привезла Бена в Италию, трудно поверить в такую бесчувственность.

– Это наилучшее решение, – голос его звучал невозмутимо. – Она его тетя; этим утром я проверю, какие действия нам надо для этого предпринять. Срочные документы оформляются в тот же день. Софи надо захватить его свидетельство о рождении. Ты помнишь, где оно находится?

– Дома. В бюро. – Она пригубила виски, пытаясь успокоиться. – Но, Марко, я не хочу, чтобы Бен прилетел сюда и присутствовал при том, как мы будем сражаться или…

Марко глядел на нее непроницаемыми глазами.

– Я не сделаю ничего, что повредило бы нашему сыну, Полли, ни в коем случае. Его благополучие полностью на моей совести. Но я хочу, чтобы он был здесь. И ты тоже. Я не доверяю тебе и не отпущу тебя в Лондон. Пускай его привезет Софи.

– И что потом? – Она с трудом верила, что он взял на себя смелость так дерзко всеми распоряжаться. Вовлекая Софи, должен бы знать, насколько непереносимо это будет для нее.

Но вина смягчала ее гнев. Ярость Марко оставила ее совсем без сил, она чувствовала себя полностью опустошенной.

– Давай обсудим это в другой раз, а? – холодно ответил он. – А сейчас неплохо бы пообедать. И в данных обстоятельствах лучше не здесь, а в городе.

Следующие сутки прошли как в тумане. Все необходимые формальности были выполнены. Полли понятия не имела, как Марко уговорил Софи отложить работу и привезти Бена. Он сам решил все проблемы с перелетом и организовал два резервных места из Хитроу во Флоренцию на следующий вечер.

И на протяжении всего времени вел себя как вежливый незнакомец. После того взрыва чувств, который она спровоцировала, он старательно избегал любых проявлений близости. Видимо, преградой между ними встали мысли о скором свидании с Софи и о знакомстве с сыном, думала Полли.

Она старалась приспособиться к невыносимой ситуации, в которой оказалась.

Тетя Руфь и дядя Тино ездили встречать Софи и Бена в аэропорт. Марко настоял, что первая его встреча с сыном должна произойти в доме, а не в аэропорту.

Полли, услышав подъехавшую машину, подбежала к двери. Марко уже был здесь. Все его мускулы были напряжены, глаза направлены на маленькую фигурку рядом с Софи.

– Ciao, Марко! Поллианна, приветик! – прозвучал холодный, высокий голос Софи.

Марко наконец медленно вышел навстречу прибывшим. Полли осталась на месте. Сцена распадалась на серии живых картинок. Вот Софи подошла ближе. Полли увидела фальшивую улыбку на ее лице, прекрасные фиалковые глаза блистали слишком ярко, лихорадочно. Она тащила за собой Бена. Быстро шагнув к Марко, Софи обняла его и расцеловала. Маленькая демонстрация прав владения, специально для Полли.

Полли почувствовала боль, тянущую, тяжелую. До этого момента она сомневалась, действительно ли оправданны были мотивы ее бегства от Марко. Но сейчас поняла, что поступала верно. Как она права была, скрывая существование Бена.

Маленькая фигурка отделилась от Софи и с громким возгласом припустилась бежать.

– Мама! Мама! Мы летели на самолете. Софи сказала, что мне дадут попробовать итальянские спагетти! – Возбужденный голос Бена разорвал кокон нереальности, в котором пребывала Полли. Рванувшись навстречу, она задохнулась от радостного восклицания, схватила сына в охапку, подняла вверх, целуя нежные щечки, смеясь в ответ на его смех.

Потом повернулась, чтобы посмотреть на остальных.

Тино, отец Марко, такой же смуглый и черноволосый, был удивительно похож на сына.

Тетя Руфь улыбалась, но легкое облачко неуверенности омрачало ее лицо. Она быстро и нервно докладывала о том, как они доехали, пытаясь сгладить возникшее напряжение. Полли взглянула на Марко. Он все еще стоял около Софи. Та обвила его своей рукой, как бы предлагая молчаливую поддержку в момент эмоционального кризиса.