Текст книги "ДУБЛЬ-человечество (СИ)"

Автор книги: Роза Сергазиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

ДУБЛЬ-человечество

Пролог

ПРОСНУЛСЯ он оттого, что в пещере неожиданно стало тихо. Вожак – Белая Борода приподнял голову и настороженно огляделся. Внешне ничего не изменилось. По-прежнему приглушенно потрескивали дрова, беспокойно, поворачиваясь с боку на бок, вздыхали во сне соплеменники, капала, собираясь в лужи, стекающая по каменным стенам вода, но грохот, да-да, тот самый барабанный бой, который несколько недель производил хлещущий снаружи холодный дождь, внезапно прекратился. Вожак откинул кусок старого, потертого меха, поднялся, преодолевая боль в непослушных коленях, на ноги и медленно захромал к выходу.

Пещера спасла им жизнь. Вожак долго искал подходящее убежище: сухое и теплое, чтобы спрятаться от непрекращающегося ливня, и просторное настолько, чтобы нашлось место каждому члену племени. Вынужденный покинуть долину, Белая Борода интуитивно выбрал дорогу вверх по склону. Долгую, тяжелую, но в итоге правильную. Очередное, пугающее темнотой чрево горы, лишь только разгорелись костры, появились укрытые шкурами ложа, и отогретые, наконец, дети перестали плакать – сразу превратилось в родной дом.

Периодически мужчины, не обращая внимания на дождь, уходили на охоту. Но всё чаще возвращались с пустыми руками: мало того, что количество живности в горных лесах от непогоды и бескормицы резко сократилось, так еще добытчики постоянно натыкались на пришлых конкурентов. Высокие, темнокожие, широколицые, с выступающим вперед подбородком (коренное население, наоборот, сплошь рыжеволосые и бледнолицые) – эти существа появились в землях, где издавна кормилось племя, вслед за долгим холодом, когда вперемешку с дождем с неба сыпался белый, внешне похожий на птичий, но на ощупь ледяной, пух. Чужаки селились обособленно, к еде относились непредвзято. Могли смело завалить и разделать самого крупного из зверей – мамонта, но в то же время не отказывались жевать коренья, плоды деревьев, ловить рыбу из реки. К чему местные относились с презрением, предпочитая питаться исключительно мясом, или в случае полного его отсутствия, как сейчас, – моллюсками.

Отношения не сложились сразу. При встрече представители двух племен скалились друг на друга, угрожающе махали руками и обменивались грозными выкриками. Но пока живности в округе хватало, до прямых конфликтов не доходило. Хотя, и Вожак это прекрасно понимал, хрупкое перемирие вскоре неминуемо нарушится. С одной стороны, его собственное племя неконтролируемо разрасталось. За последний год, в надежде на жизненную мудрость Белой Бороды, к нему присоединились остатки соседних общин, те, кто смог добраться до Предгорья. Теперь в пещере размещались десятки семей, больше пяти сотен человек. И все нуждались в еде. А с другой стороны – увеличивалось и количество чужаков. Вот-вот вспыхнет война за пищу. Пришлый люд, судя по оружию – палкам с острыми, отточенными наконечниками, которые они успешно использовали во время охоты, к ней готов. Племя Вожака гораздо слабее. Его люди не привыкли, не умеют убивать себе подобных. И времени переучиваться нет.

Белая Борода выбрался на скалистый выступ у входа в пещеру и невольно зажмурился: многодневная хмурость сменилась бьющей в глаза неземной яркостью. В окружающем мире исчезли все цвета, кроме белого внизу и звеняще голубого в вышине. Склон, долину далеко вперед, до самого горизонта, словно панцирем, накрыло толстым слоем снега. Беспомощное солнце, не способное согреть землю, застыло холодным ярким пятном над головой. Жизнь за пределами пещеры остановилась!

Застучали осыпающиеся под босыми ступнями камешки – кто-то тихо приближался. В следующее мгновение на тропе показались двое молодых мужчин, которые отправились на охоту несколько дней назад. Взобравшись на выступ, путники в изнеможении упали. Парней невозможно было узнать: опухшие от кровоподтеков лица, открытые раны на груди, длинные черные полосы на руках и ногах – следы от стягивающих конечности прутьев. С помощью жестов и тоскливых выкриков соплеменники поведали, что их отряд из десяти человек захватили чужаки. Притащили в собственное поселение, развели огонь и устроили пир. Восьмерых несчастных тут же повели к костру, двоих привязали к дереву, оставив на следующий раз. Пока насытившиеся чужаки крепко спали, парни перегрызли зубами прутья и сбежали.

Вожак позвал женщин, велел унести раненых в пещеру и напоить. Ситуация резко обострилась. Голодные конкуренты отныне представляют смертельную угрозу племени. Парням удалось спастись, но за ними пустят погоню. Дождь, который, размывая, уничтожал оставленные следы на земле, закончился. Снег, наоборот, на руку преследователям. С выступа, где находился Вожак, прекрасно просматривалась цепочка маленьких пятнышек – застывшие слепки босых ступней. Прямо до входа в пещеру. Сколько времени понадобится чужакам добраться сюда?

Нужно бежать! Но куда? Вверх по склону, проваливаясь по пояс в снег? Далеко ли они уйдут, обремененные больными, стариками и детьми? Даже если не догонят чужаки, доконают голод и холод. Снаружи их ждет неминуемая смерть. Как и внутри.

Хотя…

Днем, пока соплеменники занимались обычными бытовыми заботами, Белая Борода, не любивший старческое безделье, слонялся по пещере, изучая отдаленные уголки. Так он обнаружил удивительные масляные лужицы: если в них обмакнуть край дубинки, а потом поджечь в костре, получался долго горящий факел. А однажды Вожак наткнулся на широкую щель, уходящую вглубь горы. Белая Борода даже намерился выяснить, куда именно она ведет. Но после нескольких попыток сдался: тоннель всё продолжался и продолжался, и старику приходилось возвращаться. Так может это и есть путь к спасению? Даже если впереди их ждет тупик, тоннель такой длинный, что в нем поместятся все. Чужаки, никого в пещере не обнаружив, уйдут. По крайней мере, выиграем время.

Громкими криками Вожак поднял племя и приказал собираться. Сам с помощью остро заточенного каменного ножа разрезал старую шкуру на лоскуты, обмотал дубинки, обмакнул в черные лужицы, и, подержав в пламени костра, раздал разгоревшиеся факелы мужчинам. Трех самых крепких поставил у входа в щель, поручив, как только пройдет последний человек, завалить проход камнями и следовать за остальными. Высоко подняв факел над головой, Белая Борода повел народ в неизвестную глубь горы.

Они шли, пока хватало сил. Потом падали на камни, даже забыв подстелить шкуры, и проваливались в сон. Очнувшись, вновь окунали факелы в лужицы, попадавшиеся и здесь, и в неярком свете продолжали путь. Заканчивались скудные запасы еды (правда, с водой проблем не было, по стенам текли многочисленные ручейки влаги), уставшие дети начинали плакать и капризничать. Невероятные муки испытывали старики, и Вожак в их числе, задыхаясь от нехватки кислорода в непроветриваемом туннеле, с трудом преодолевая спуски и подъемы, часто падая на острые камни, раздирая в кровь кожу на руках и ногах. Временами казалось, что другого выхода не существует и людям придется вечно скитаться в темноте. Ослабевшие соплеменники просили вернуться назад, в старое жилище, чужаки уже могли его покинуть, но Белая Борода вновь и вновь поднимал народ, заставляя идти дальше. Пока однажды на его лице не отразился… свет.

Вожак загасил ставший ненужным факел и шагнул в широкий проем. Тоннель вывел в пещеру, напоминающую огромный колодец. В центре растеклось небольшое озерцо с прозрачной водой, поднимающийся над ним высоко вверх свод венчало широкое отверстие, через которое проникало солнце. Неведомым образом вокруг озера проросли деревца-коротышки, а по камням стелился упругий зеленый мох, мало того, пещера оказалась обитаема: лишь только люди достигли берега, в воздух с каменных карнизов поднялись потревоженные птицы. Они удивленно и бесстрашно взирали на незнакомцев.

Новый дом вернул силы. Расположившись на мягком мху, собрав сухие ветви и разведя огонь, люди принялись готовить пищу – птиц легко было ловить. И хотя сквозь отверстие сверху временами падал снег, костры и принесенные с собой звериные шкуры помогали согреться. Дни сменяли ночи, вслед за ночами наступало утро. Озерцо потихоньку менялось. Сначала у берега появилась тонкая хрупкая пленка, которая легко разбивалась кулаком. Но постепенно она становилась тверже и жестче, пока, наконец, вся поверхность не покрылась толстым прозрачным панцирем. Оставалась еще влага на каменных стенах, но и та неизбежно превращалась в лед. Мир снаружи продолжал мерзнуть, холод проникал и внутрь горы. Чем ему ответит мудрый Вожак?

Вечно беспокойный, добравшись до новой пещеры, Белая Борода принялся её исследовать. И здесь обнаружились проходы. Только не один, а великое множество. Вожак призвал несколько десятков молодых парней, разбил на небольшие группы, раздал факелы и отправил по тоннелям. Через три дня вернулись первые разведчики. Они добрались до тупика – дальше дороги нет. Постепенно собрались почти все. Увы, тупик, тупик и снова тупик. И только на седьмые сутки появилась последняя группа: так и не обнаружив конца, прикончив взятые в дорогу запасы пищи, парни приняли решение двигаться назад.

Вожак, вздыхая от боли, подогнув колени, сел на шкуру на берегу замерзшего озерца и задумался. Пальцы неспешно перебирали фрагменты ожерелья, собранного из зубов разных животных – напоминание о далеких годах, когда его еще не называли Белой Бородой, когда он тоже был молод и на равных охотился с другими мужчинами. Как поступить на этот раз: оставаться в пещере или же поднимать людей и вести дальше, в очередную неизвестность? Здесь пока есть птицы, есть вода: куски льда можно топить в каменных желобах рядом с кострами. Но главный враг – холод, его не возможно победить. В какой-то момент люди перестанут бороться и просто уснут. Все вместе. Вожак стар и давно не только готов, но и желал бы заснуть и уже не просыпаться. Но как же другие соплеменники: мужчины, женщины, дети? У них есть право на жизнь. И поэтому Белая Борода принял решение: вновь идти.

Всё повторилось, как в прошлый раз: факелы, черные тени, мечущиеся по своду тоннеля, Вожак, шагающий, припадая на одну ногу, во главе колонны. Единственное отличие: вход не стали заваливать, погони чужаков они больше не боялись. Соплеменники не роптали: безоговорочно верили Белой Бороде. Он не единожды спасал народ от гибели. И если упрямо ведет дальше, значит, где-то там, за границей темноты их ждет будущее.

И снова в один из дней по седым волосам Вожака сначала прошелестел легкий ветерок, а затем лица коснулся робкий свет. Причем, не мутно-желтый, привычно отбрасываемый факелами, и не бледно серебристый, как в предыдущий раз, когда они очутились на берегу подземного озерца. Этот свет отличался яркостью и непререкаемой внутренней мощью. В тоннеле заметно потеплело. Уставший люд, откуда только силы взялись, заспешил вслед за светом, которого с каждым шагом становилось всё больше и больше, пока темнота не исчезла окончательно, и вокруг остался только СВЕТ.

Несколько сотен выживших взирали на мир, расстилающийся у их ног. С противоположной стороны горы, которую они прошли насквозь, царствовала жизнь: сияло солнце, зеленела далеко вперед долина, у реки на водопой собрались звери. Они вели себя лениво и расслабленно, словно не ведали о существовании охотников. Девственный лес стоял непроходимой стеной – ни единого просвета, ни одной протоптанной босыми ступнями тропинки! В этом мире нет ни холода, ни чужаков.

Так племени Вожака выпала честь стать первопоселенцами.

Часть первая. Двойной розыгрыш

Комитет Национального Спасения (КНС)

Стенограмма заседания № 5/26 от 1 марта с.г.

Присутствующие – 17 (кворум).

Отсутствующие – 2.

Приглашенные – 2.

Председатель: - Господа, мы собрались на внеочередное заседание по просьбе нашего уважаемого профессора Бартума. Профессор заверил, что готов сделать важное сообщение. Передаю слово науке.

Профессор Бартум (приглашенный):- Благодарю, Ваша честь. Идея использовать агентов под прикрытием, которых предоставил Департамент обороны, дала свой результат. Субъекты, обладающие необходимым биологическим материалом, обнаружены! Причем с большим запасом – их тринадцать человек!

Шум в зале, аплодисменты.

Председатель: – Превосходно! Наконец-то! Впервые за последние десять лет, потраченных на борьбу с кризисом, мы оказались столь близки к победе. Даже я теперь начинаю верить, что нам удастся справиться.

Генерал Кардиф (приглашенный): – Новость и впрямь отличная! Спасибо, профессор! Думаю, дальнейшие действия очевидны. Следует немедленно подготовить лабораторию. Настоятельно рекомендую разместить её на территории военной базы, чтобы максимально обезопасить проводимую работу. Дайте посчитать: процесс изъятия объектов, последующее выделение материала, скрещивание и созревание займет месяцев…эээ… пять-шесть. Потребуется еще время на проверку и сертификацию. Следовательно, где-то через год мы сможем приступить к восстановлению популяции.

Председатель: – Год – тоже слишком долго, но другого выхода нет. По крайней мере, теперь сердца наших соотечественников будет согревать надежда. Я согласен с планом генерала Кардифа. Предлагаю и все дальнейшие стадии операции передать под юрисдикцию Департамента обороны.

Профессор Бартум: – Погодите! Ваша честь, мне претят любые формы насилия, гуманнее добиться результата естественным путем, без изъятия субъектов из привычной среды обитания. Как главный специалист по параллельному виду, практически всю свою жизнь посвятивший изучению привычек и традиций «k»-доминантов, авторитетно заявляю: всё можно сделать менее травматично для кромов.

Генерал Кардиф: – Профессор, слезы по поводу гуманизма лишь затянут процесс. Хватит тратить время на пустые эксперименты. Сегодняшняя новость, какие бы меры предосторожности мы не принимали, неминуемо просочится в средства массовой информации. Общество напряжено и измучено ожиданиями и обещаниями. Не мне напоминать, что каждый месяц порога 15-тилетия достигают 20 тысяч юных натов. И ваше предложение лишь подольет масла в огонь. Родители разорвут вас на части. И нас заодно.

Профессор Бартум: – Хочу напомнить, что издревле наты, выражая дань уважения планете, которая подарила жизнь нашему виду, руководствовались принципом «не навреди» по отношению к «k»-доминантам. Да, нашу популяцию постигла страшная беда. Да, наты стольким пожертвовали, вам известно, что потерял я сам. Но не надо ожесточаться. Мы ждали десять лет. Прошу лишь месяц, чтобы всё организовать, как задумал. Сложилась уникальная ситуация: среди выявленных объектов обнаружены два монокультурных и наилучшим образом совпадающих по возрастной шкале. Прошу, давайте не забывать про этические традиции, которые завещали нам предки. Проявите милосердие к кромам.

Генерал Кардиф: – О чем вы, профессор? Одумайтесь! Оставьте споры по поводу того, что этично, а что нет безответственным философам. На кону выживание нашей цивилизации. Кстати, параллельные, о которых вы так печетесь, и понятия не имеют, в каком положении оказались мы. О том кошмаре, который коснулся практически каждой семьи.

Шум в зале.

Председатель: – Мне понятна позиция профессора Бартума. Следовать заветам предков – этому наты с рождения учат своих детей. И не нам подвергать сомнению древние заповеди. К тому же месяц и вправду не столь критичный срок. Ставлю на голосование предложение профессора.

Результаты голосования:

«за» – 13,

«против» – 4,

«воздержались» – 0.

Председатель: – Что ж, профессор, доверюсь вашему чутью. Надеюсь, сможете добиться успеха. Но… одновременно поручаю генералу Кардифу подготовить лабораторию. На тот случай, если гуманитарная миссия провалится.

***

Глава 1

СТОЛИЧНЫЕ пробки – такая же неотъемлемая часть городского пейзажа, как Крымский мост, памятник Пушкину или Останкинская телебашня. Старожилы московских дорог, основываясь на личном опыте, скрупулезно подсчитали: без проблем передвигаться на колесах можно с 1 по 10 января (улицы в новогодние праздники практически пустые), две недели во второй половине августа (из мегаполиса стараются удрать все, кто не успел с наступлением лета, поэтому количество людей за рулем, следовательно, и машин резко сокращается) и 52 воскресенья (по субботам дороги по-прежнему забиты, москвичи дружно ездят по личным делам). Складываем, еще раз складываем, вычитаем и получается, что «стоять» в длинных автомобильных очередях приходится не меньше 290 дней в году. С утра до вечера, без просвета. Грустная статистика.

Люди, попадающие в пробки, ведут себя по-разному. Флегматики, смирившись с неизбежным, стараются занять мозги чем-нибудь полезным: слушают музыку-новости, болтают по телефону, просматривают «закладки» в планшетниках. Холерики сразу не сдаются: дергаются, нервничают, пытаясь из последних сил как-нибудь проскочить, объехать затор, даже если придется нарушить правила. Но итог в любом случае один – через две-три-пять машин и холерики намертво вмуровываются в пробку. Несчастные водители кусают губы от недовольства и возмущения, жалея, что автомобиль – не самолет. Хотя, если бы автомобили летали, то сталкивались в воздухе так же часто, как и на шоссе. Дело не в технических возможностях, а в… количестве. Машин в столице сегодня не просто много, а слишком много. Больше того, что город способен переварить.

Илья тяжело вздохнул и, убрав руки с бесполезного руля, скрестил их на груди. Он застрял надолго, в правом крайнем ряду, плотно прижатый к тротуару и бамперу впереди стоящей машины. Над головами в отдалении издевательски мигал светофор, периодически предлагая зеленый сигнал. Только на «зеленый» никто не реагировал. На перекрестке машины, словно коклюшки у неряшливой кружевницы, перепутались-переплелись. Разобраться-разъехаться удастся не скоро. Сзади впритык уткнулась иномарка малолитражка. Илья бросил взгляд в верхнее зеркало: за рулем блондинка. Девушка резким движением собрала волосы заколкой в хвост, отбросила их за спину, а затем нервно заколотила руками по рулю, возмущенно скривив губы. Видимо, громко ругается. Истеричка – сделал вывод Илья и перевел взгляд влево. Едва не задевая его дверцу, в средний ряд втиснулся громоздкий джип. Водитель буквально утонул в огромном кресле, сквозь стекло едва виднелась лысая голова толстячка. Укоренившаяся практика – заметил про себя Илья: мужчины маленького роста предпочитают большие машины. Уверенные, что владение дорогим «вездеходом» придает им значимости. Не догадываясь, что выглядят смешно.

Между тем толстячок подтянул к глазам телефон, в поисках нужного номера принялся листать меню. Илья спохватился, ему тоже пора звонить. Парень полез в карман за мобильником, но в следующее мгновение чуть не выронил трубку: исступленно бибикая, «задняя» блондинка пыталась вырваться из затора. Предпринимая немыслимые для нормального водителя маневры, девица умудрилась выскочить на тротуар и, разгоняя недоуменных пешеходов, рванула в объезд. Верх безумия!

– Ты где? – прогремел голос из трубки, которую Илья продолжал держать в руках. Оказывается, непроизвольно он успел нажать кнопку быстрого вызова – под первым номером значился старый друг и по совместительству коллега Никита Агафонов.

Преимущества технического прогресса: отвечая на звонок, не нужно спрашивать, кто находится на другом конце, на дисплее услужливо высвечивается имя абонента. Кстати, еще пара телефонных поколений и традиционный вопрос о местонахождении человека утратит актуальность, на том же дисплее появится и адрес звонящего.

– В пробку угодил, – сообщил Илья. – Намертво. Так что опоздаю.

– Перегудов!!! – завопил Никита. – Соображаешь, что творишь? Шеф взбесится. Сегодня же главное совещание года, начало подписной кампании. Обязаны присутствовать абсолютно все, без исключения. Чтобы начальнику было над чьими головами шашкой махать. Зачем давать лишний повод для увольнения? Ты и так на волоске висишь!

– А что я могу сделать? – в свою очередь разозлился Илья: намек на трения между ним и главным редактором, которые резко обострились в последнее время, подлил масла в огонь. – Бросить машину прямо на дороге?

– Припаркуйся и беги до ближайшего метро! – тут же посоветовал Никита. – Вечером за машиной вернешься.

– Всё равно уже не успеваю, – безнадежно отмахнулся Илья. – Далеко нахожусь.

– Как хочешь, – отрезал Никита. – На меня не рассчитывай. Больше прикрывать не стану.

И трубка разразилась недовольными короткими гудками отбоя.

Тая дико ненавидела пробки. Очередное препятствие, которое способно разрушить её и так не слишком налаженную жизнь. Угораздило же влезть утром в машину! Именно сегодня, в первый день на новой работе.

– Почему? Ну, почему? – колотила Тая кулаками по рулю. – Почему мне так не везет?

Столько усилий, чтобы стать самостоятельной, независимой и всё без толку. Год назад, решив переломить судьбу, она сделала смелый шаг: покинула подмосковный городок, где жила вместе с родителями, и перебралась в столицу. В их большой семье четверо дочерей. Три старшие давно повыскакивали замуж, нарожали детей и с позиции многоопытных матрон при каждой встрече повторяли Тае, что та, проводя целые дни в компании пыльных книг (Рогожнева по специальности архивист, с момента получения диплома работала в библиотеке), потеряла интерес к настоящей жизни. И хотя Тая злилась, когда сестры донимали нравоучениями, но умом понимала их правоту. Сколько ей лет? 29 – переходный возраст. Конечно, еще не 30, но поводов для радости маловато, через два года на вопрос о возрасте ей предстоит отвечать, что разменяла четвертый десяток. Ужас!

Тая перестала встречаться-общаться с подругами. Те либо наперебой хвастаются собственными карьерными достижениями, либо успехами подрастающих детей. И собираются в компании уже не по одной, а с мужьями. Рогожнева ощущала себя за веселым столом белой вороной. Что ей рассказывать? Работает там же, тем же и – никаких перспектив. Поэтому и на ежегодные встречи выпускников Тая не ходила.

Мама, видя хмурое лицо дочери, пыталась помочь по-своему. Подыскивала потенциального жениха. Что называется, скребла по сусекам, по знакомым родственников и родственникам знакомых. Первые лет пять расхваливала молодых парней, о которых успела собрать информацию, постепенно пришла очередь разведенных, а когда мама заговорила о соседе – вдовце с двумя детьми, Тая поняла, что пора спасаться. Ей (и впрямь начитавшейся шедевров любовной лирики – а чем еще заниматься в библиотеке, если нет ни единого посетителя?) претили договоренности и сватовство в темную. Разве она не достойна настоящей, высокой любви? Не достойна (или не способна) строить собственную жизнь так, как хочет и с тем, кого сама выберет?

И Тая вырвалась на свободу. Из-под родительского крылышка, из дома, благоустроенного и комфортного, нырнула на самую глубину – в незнакомую столицу.

Сначала сняла квартиру: однокомнатную, на окраине. На те деньги, что успела скопить, пока отбывала смены в библиотеке. Если честно, тратить их было особо и не на что. Обновки покупала редко: на работу ходила в стоптанных удобных башмаках, в дешевых джинсах и футболках, иного не требовалось. В семейном бюджете её доля не учитывалась. Отец, предприниматель, обеспечивал всех сам.

Устроившись на новом месте, Рогожнева принялась искать подходящую вакансию. Объявления по найму читала от первой до последней страницы, уверенная: для начала подойдет любое предложение, кроме библиотекаря. Единственный критерий – чтобы заработанных денег хватало как минимум на оплату квартиры, как максимум – на всё остальное. Она готова хоть в няни пойти. Правда, выяснилось, что бебиситтеры требуются либо, если мало оплачиваемые, почему-то непременно жительницы Филиппин, а если дорогие – то англичанки. Тая – натуральная блондинка с голубыми глазами никак не могла выдать себя за азиатку, за англичанку легко сошла бы, но иностранные языки знала на уровне школьной программы. Пыталась выучить по самоучителю испанский, потом итальянский (скучая в библиотеке, Тая развлекалась тем, что читала всё подряд, по принципу «от полки к полке»). Но в итоге в совершенстве не владела ни одним.

Приблизительно через неделю девушка наткнулась на вакансию офис-менеджера. Звучало современно и солидно. Записалась на собеседование. В перестроенном из завода бизнес-центре страховая компания занимала целый этаж. Огромный зал с окнами с двух сторон разделили невысокими перегородками на кабинки, где трудились три десятка сотрудников. Компьютеры, телефоны, столы, кресла и множество молодых лиц. Шум, разговоры, суматоха – полная противоположность навевающей тоску библиотечной строгости. Тая согласилась сразу и на следующий день приступила к исполнению нехитрых обязанностей.

Новый администратор этажа подобрала одежду согласно статусу: строгий деловой костюм, юбка чуть выше колена, шелковая блузка пастельного кремового цвета, средней длины каблуки и в качестве милого штриха для завершения образа – яркий, разноцветный шарфик на шее. Все эти чудеса без дела висели в шкафу, ожидая своего часа (кого удивлять в библиотеке?). Вдохновленная Тая плыла по залу, словно царица. Она и в самом деле оказалась здесь главная. Без нее страховая компания не смогла бы существовать: кто-то должен следить, чтобы не заканчивалась вода в кулерах, чтобы в принтерах вовремя менялись картриджи, нормально работал кондиционер, не перегорали лампы в потолочных светильниках, всегда имелся запас бумаги, скрепок, блокнотов и ручек, чтобы уборщики хорошо пылесосили ковровое покрытие. Рогожневой выделили в качестве кабинета закуток в углу, но там девушка появлялась редко. День складывался из многочисленных проверок тех на обывательский взгляд мелочей, без которых контора не могла нормально функционировать. Тая придерживалась принципа (сама сформулировала), что проблемы нужно угадывать на дальних подступах, тогда и… проблем не будет.

Словом, работа повысила её самооценку. Улучшила материальное положение (Рогожнева купила в кредит малолитражку, о которой давно мечтала). Помогла познакомиться с новыми людьми. С некоторыми даже подружиться. Девушка успела блеснуть на новогоднем корпоративе. И покидать столь великолепное место было искренне жаль…

Следующим пунктом в трудовой биографии Рогожневой стал Салон красоты. Тая сидела за стойкой у входа, улыбалась посетителям, информировала о графике работы мастеров, записывала на маникюр, стрижку или массаж лица. Здесь она продержалась еще меньше, только три месяца.

Потом долго не везло, деньги стремительно таяли, приближался очередной платеж за квартиру. И вдруг появился просвет: на днях девушка наткнулась на вакансию менеджера в маленьком туристическом агентстве. Контора арендовала комнатку в некогда жилом доме. Но выгодное расположение – внутри Садового Кольца превратило строение в набор престижных офисов. Собеседование проводила хозяйка агентства. Единственная наемная сотрудница ушла в декретный отпуск, как всегда в самое неподходяще время: надвигался летний туристический сезон. Срочно требовалось найти помощницу. Тая сумела произвести впечатление (в её подмосковной библиотеке имелась солидная подборка туристических справочников с шикарными картинками, которые Рогожнева прочитала все!). Хозяйка проверила знание иностранных языков. Тая смело воспроизвела то, что успела запомнить из испанского и итальянского разговорников. Правда, услышав не очень хороший английский, хозяйка поморщилась, но в итоге согласилась: если возникнут трудности в общении с иностранными партнерами, она сама всегда рядом и сможет помочь. Единственно, что потребовала владелица фирмы безоговорочно: никаких опозданий. Сотрудник обязан явиться в офис лучше заранее, но ни в коем случае не позже девяти, опоздание чревато потерей клиентов, которые, не услышав ответа по телефону, наберут номер конкурентов. «А чтобы не опаздывать, – изрекла сурово хозяйка, – научитесь по утрам рано вставать».

Все эти наставления гремели в голове Таи барабанным боем, пока она, нарушая правила, выруливала на тротуар, как-то объехала пробку, свернула направо и умудрилась втиснуться между двумя припаркованными у бордюра автомобилями. Выскочив из машины, Тая понеслась по улице, повторяя про себя как мантру: «Только не опоздать, только не опоздать». Девушка влетела в подъезд, перепрыгивая через ступеньку, добралась до пятого этажа, промчалась по коридору, тяжело дыша, распахнула дверь в офис. И первым делом бросила взгляд на часы на противоположной стене – увы, 9.20! Хозяйка, женщина в этот момент что-то набирала на компьютере, тоже подняла голову, проверила время, затем сурово посмотрела на припозднившуюся сотрудницу и указала пальцем на дверь.

Рабочий день для Таисии Рогожневой завершился, так и не начавшись.