Текст книги "Разочарование разбуженной девочки (СИ)"
Автор книги: Роузи Кукла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Ухожу и готовлю легкий фуршет. Толик заглядывает на кухню. Закутался в простыню. Ладно. Глаза у него добрые и веселые, а это для меня самое главное.
Потом начинается наша игра. Знакомство.
Я уже помылась и мы с ним выпили по рюмочке коньяку. Закусили фруктами. Пока едим, я его начинаю легонько подогревать. Начинаю расспрашивать. Вот содержание нашего разговора.
– Как, я понравилась вам в офисе? Говорит, что очень. Тогда я ему откровенно поясняю, что я его специально несколько раз подловила. Он говорит, что даже не заметил. А, я ему, напоминаю.
– А ножку, кто разглядывал с чулочком?
– Да, согласен!
– А в коридоре? Кто мне за пазуху лазил глазами? – Смеется.
– Согласен!
– А кто часовым, у двери туалета стоял. – Теперь уже смеемся вместе.
– Вот так, – говорю, – Толик, мы вас и ловим.
–А теперь ты, рассказывай. Только правду. Малейшая не правда и контракт сгорает. – Он смеется.
– Хорошо. Будет правда. Поначалу, узнай, как твоих родителей называют в конторе. И тебя.
– Значит так. Мамочку твою, Лангеткой, а Льва, Кот Базилио.
– Лангеткой, это потому, что она всех поддерживает, всем помогает и спасает!
– Почему кот Базилио? Да потому, что при деньгах все время, все время деньги откапывает. Лангета работает, а он при ней и денежки ссыпает. А еще, это ему за старые подвиги с бабами. Я ему говорю, что я о них кое, что знаю.
– Ну а меня?
– Тебя? Булочкой! Но это до сегодняшнего дня, будешь называться по-другому. Я его стараюсь расспросить, а он смеется и потом признается.
– А хочешь, я тебе скажу, как я о тебе сразу, как увидел, сказал?
– Давай, говорю. Слушаю.
– Принцесса дисидератус.
– Подожди, подожди. Это, что же вроде, как желание. Нет, желанная. Ничего, подходит. Так, что же мы желаем? Котобик.
– Это я то, Котобик?
– Ну, да! Кобель и Толик. Получается Котобик.
– Я тебе покажу, Котобик!
Начинается потасовка. Мы возимся, и я ему быстро поддаюсь. Он валит меня на спину и закидывает руки вверх, за голову. Соединяет кисти моих рук, и задерживает свой рукой, а второй рукой тянется к моей груди.
– Принцесса! Мне можно?
– Можно, можно! Только, в заимообразно.
– Это как?
– Вот так!
Я быстро вырываю руки, и теперь я валю его на спину и, не дожидаясь с его стороны никакого сопротивления, срываю с него простыню.
– Так, что тут у нас?
Я вижу его обнаженное тело и чувствую, что оно меня чуточку притягивает. Нет, не сексом, любопытством. Вздыхаю с облегчением и не уверенна еще. Он смотрит на мою реакцию и все не может понять. Этот вздох, он что? К худшему, к лучшему?
–Так, что же? Я готов, к взаимному обмену. А ты?
Вот тут-то я понимаю, что я, нет. Не готова! Я все еще не решаюсь. И поворачиваясь, к нему, слегка распахивая, халатик, прошу.
– Котобик! А давай я позвоню в эскорт агентство? Пусть мне и тебе помогут. Не обижайся. Я пока все еще не готова. Ты телефон их знаешь?
Он мне отвечает, что мол, как скажешь, Принцесса. А телефон где-то записан.
– Ну, хорошо, посмотри, посмотри. Только уж ты так пройдись. Хочу насмотреться на голого мужчину.
Он шагает смело и это мне нравиться. Мне нравиться на него смотреть и видеть как его пенис и мешочек перебрасываются в стороны. Про себя думаю. А может все еще и обойдется? Надо пробовать!
Потом сажусь за телефон и сразу же попадаю на приятный женский голос. Котобик укрылся и слушает мой разговор. Его содержание следующее.
– Здравствуйте. Мне бы хотелось вызвать на дом девушку. Да. Для услуг. Интим? Обязательно. Нет не мне, мужчине. А что можно выбрать? Хорошо. Тогда так. Молоденькая. Нет, нет, не школьница, по взрослее. Хорошо, пусть будет так. С образованием или интеллектом на уровне. Грудь? Оборачиваюсь, и смотрит на него. Он мне показывает. Нет. Своя, тоже ничего, четыре с половиной! Что? К вам? Посмотрим. Так, чтобы только-только обозначилась. Хорошо. Вижу, как он расстроен. Нет. Хорошо. Своей разбавлю. Так, что же еще? Ах, да! Что ни будь, пусть с экзотикой будет связано. Да. Я? Наверное, приму. Будем ли брать шоколадку? Поясните. Понятно. Да, пусть приготовит. И еще, что вы можете? Что? Мин нет? Хорошо. Да. Пусть с резинкой. А можно, без. Да, оплачу. Все оплачу. Чем вы хотите? Валютой. Так. Ага, за валюту можно без резинки. Давайте. Нет. Туда только с резинкой. Что вы? А туда? И так можно и так? Нет, давайте его беречь. Пусть уж с резиночкой, так спокойней. Нет. Не сомневаюсь. Мирамистин? Обязательно. Когда будет? Через тридцать минут? Точно? Хорошо, устраивает. Да. Ей. Оплачу. Еще не решили. Часа на два. Сколько, сколько? Почему так дорого? Что? А это не из конюшни Казбека? Да. Знаю. Знакома, с племянником. Что? Скидка? Хорошо. Уже едут. Адрес. Дальше я диктую адрес.
–Да телефон есть. Хорошо, пусть звонит. Да, и еще. Сделайте мне счет. Да. Распишите по строкам. Да. Хорошо. Пусть привезет. Плачу потом. Сразу? А если не то? Нет. Другую? На подмогу? Посмотрим. И еще. Пусть альбомчик мне привезет посмотреть и краткое БИО. Хорошо. Прейскурант и визитку. Вашу? Ну ладно, жду.
Откладываю трубку телефона и смотрю на него. Вижу, как он загорелся. Возбужден. Мне того и надо. Сейчас, думаю, пока она едет, я его штучку потрогаю, рассмотрю. Встаю и, скидывая к ногам халат, иду к нему…
Ну, не знали же они о том, что рядом присел усталый Амурчик.
Посмотрел, посмотрел.
Пару раз натягивал лук, натягивал. Стрелку то одну, то другую, то с одной, то с другой ориентацией мостил, а потом, грустно так вздохнул. Опустил он ручки натруженные.
Нет, не будет ему работы и в этот раз. И уже не раз так бывало.
Особенно за последние годы. Видит, облачко эроса клубится, летит, мчится.
Опаздывать же ведь нельзя! Он, да, да! Сам Он, говорил! Что в этом весь его
замысел.
Если не успеем всех их, над кем облачко эроса затеплилось, поразить стрелами, то на смену им другие создания придут. Займут их место под солнцем.
Не станет мне работы, да и Эросу, тоже.
Его НЕЗЫБЛЕННОСТЬ говорил, что вот я рассержусь на них, вот я спущу на них гнев свой.
Ведь это что же такое получается? Кто же эту ось, Земную, крутить будет? Ведь, как Он задумывал?
А так, что Земля, под их сотнями тысяч ежедневных совокуплений крутится, должна. И потом, это, его поле? Аура?
Куда все их мольбы, благодарности и надежды уходят и где связь между ними, живыми и мертвыми, им установлена. Как, без нее?
Он говорил, не будет легкости во вращении. Без ауры, не будет! И точка! Останутся только эти толчки бестолковые, для Матушки-Земли, бесполезные. Без ауры, так нас учил Он, не будет соединения этой энергии в единый волшебный порыв, который Землю подкручивает. И миллионы, миллиарды умерших, человеческих душ, что заполняют пространство, вокруг не помогут.
Потому, что только живые, только с любовью, только они это могут!
Люди! Так и хочется крикнуть им. Что же вы делаете? На свою ведь, погибель! Опомнитесь, поднатужьтесь! Надо же все с любовью!
Поболтал Амурчик ножкой, поболтал, и вспорхнул. Унося в себе сомнения и разочарование в людях.
Часть третья
Он, Амурчик, мимо пролетал и подумал: «А может опять к ним заглянуть? Ведь же вдвоем я их оставил».
И решил он посмотреть, готовы ли у них сердечки, как они сблизились?
Спустя пять минут летел он оттуда рассерженный. Да, что там рассерженный? Почти, обозленный. Чего раньше с ним никогда не было.
– Это когда же такое раньше было, чтобы мужчина наедине с ней, да еще голый, и к голой женщине не нашел подход? Не было такого извращения раньше! Всегда мне было куда стрельнуть. А тут? Обязательно доложу его НЕЗЫБЛЕННОСТИ, пусть их как следует, проучит.
И улетел. Подумал. ОН пусть сам их рассудит, а пока этого не произошло, то решил для себя, что больше ни ногой, нет, ни взмахом крылышка к ним не приблизится. Больше никогда! Не заслужили они чести такой. Пусть помучаются без любви то!
Амурчик улетел, а они, Наденька, которая стала называться Принцессой и Толик, которого она стала называть Котобик, продолжали дальше мучиться.
Звонок!
– Ох, уж, как он некстати!
Мне приходится отрываться на самом интересном месте. Вскакиваю и с сожалением отрываюсь от него.
–Слушаю! Да. Хорошо. Поднимайтесь на второй этаж, я вас встречу.
На ходу подхватываю халат и пока иду к двери, спешно продевая руки и накидывая его полы на плечи, все еще вижу перед глазами его примечательный член. С некоторым волнением открываю дверь.
–Привет! Ты одна? Проходи, проходи, не стесняйся.
Первое впечатление. Как будто ко мне заходит соседская девчонка. Она так же высока, те же каштановые волосы. А вот и отличия. Лицо изумительной красоты, кожа нежная, как у персика. Жаль! Как жаль, что такие красотки пропадают. А, может, вовсе и нет? Не пропадают? Но не успеваю справиться с этой мыслью. Мозг мгновенно отмечает ее взгляд. У нее, девочки, что я вызвала с эскорт-агенства, другой взгляд, взгляд профессионалки, с оттенком легкого безразличия и пренебрежения. В остальном, я бы ей пятерочку, да еще и с плюсиком бы поставила. И рост и фигурка, просто божественные! Честно говоря, я даже не ожидала увидеть в ней такое естественное и женское. И если бы не броская одежда, то никогда бы не угадала о том, чем она занимается. Еще даже подумала. Вот вам и загадка природы. Это, что же, мы все можем так? Ведь не различишь же ей богу! Но все ее движения замедленны. Понимаю, что она того не замечает сама, как тянет время.
Сейчас мы тебя, детка расшевелим! Думаю я. И потом, что это за взгляд? А где же эстетика?
Одета она ничего, модно, вызывающе, правда, но в меру. Пока она снимает верхнюю одежду, я замечаю первую профессиональную особенность. У нее нет никаких украшений. Нет колец, цепочек. И потом, она не снимает обувь и уверенно ступает по коридору, в своих, высоких ботфортах. Показываю, где туалет, где ванная комната. Спрашиваю. Нет. Не курит. Хорошо. Прошу смету. Пока ее рассматриваю, она спрашивает. Да, говорю, можешь позвонить. Раздеться можно в соседней комнате. В постель есть все? Хорошо. И тапочки? Туфли пластиковые? Устраивает.
– Ну, что? Время пошло?
Она пытается улыбнуться, но у нее это не очень-то получается. Уголками губ, получается, только криво усмехнуться. Я ускользаю на секундочку, за дверь и пока она звонит, я сообщаю ему.
– А вот и подарочек, тебе, объявился. Ты, как? Справишься? – Он энергично кивает.
– Теперь, слушай. Ты мой муж, больной. Понял? Сам понимаешь? Кто платит, тот и заказывает музыку. Лежи так, как парализованный и спишь, слушай только меня. Не сорви мне игру! Понял? И еще. Очнешься только после того, как я тебя три раза толкну. Понял?
Он молодец. Схватывает все на лету.
Я даже начинаю им гордиться. И ведет себя хорошо. Не смущается, чуточку прикрылся, но я все равно отмечаю это его причинное место там, даже под простыней. Еще бы, думаю я. А ведь ему действительно есть чем гордиться. И пока я показываю Марии, так она просит себя называть, где и что в ванной, то все время вижу это перед своими глазами. Ну, что там сказать?
Конечно, я волновалась. Еще бы! Столько о нем, об этом их причинном месте слышала. Бабы просто все уши о них прожужжали. И какой у того, и какой у этого. А тем он, так-то, а тот, так. Невольно прислушаешься и подумаешь. А может, я чего-то не понимаю в этой жизни? Ведь и подруга моя все о них раньше мне говорила, а я и не знаю сама. Стоит ли об этом так много говорить или хватит этих разговоров. Но я решила, так решила. Все самой надо увидеть и пробовать. Мне надо иметь собственное мнение и суждение! Я все вычитала в мед. литературе и по атласу проштудировала. Но, то в книгах. А вот как в жизни? Правда, духу у меня, без внутренних волнений к этому предмету, не хватило. Вот и позвала я Толика. В рифму скажу. Толика, как кролика! Ведь с кем-то мне надо было начинать? По моему плану, кстати, в гениальности которого я не сомневалась, я сначала должна была пройти ознакомление, потом увидеть его со стороны в действии и уже, потом что-то решить для себя.
Хорохорилась, я хорохорилась, а как пришлось столкнуться с реальностью, я даже, в первое мгновение, спасовала. Даже вспомнить стыдно.
Вида не подавала. Для себя я выбрала такую манеру поведения. Пусть во всем, что будет происходить, все будет с легкостью и с усмешкой. Главное не терять чувство юмора. Поэтому, когда я с него сдернула простыню, то старалась сразу к этому даже взгляд свой не опускать. Пусть, думаю, помучается. Не успеваю окунуться в воспоминания. Она зовет из ванной. Потом доскажу, идти надо. Хотя, что это за манеры? Незнакомого человека и в ванную приглашать?
Захожу. Она повернулась боком, но я все равно хорошо могу ее рассмотреть. Тело прямо как у девочки, не оплыло жирком, явно выступают ребрышки и кости таза. Крутая линия бедер и очень симпатичная круглая попка. Киска выпятилась бритым бугорком, уходит под ноги разрезанным пирожком, откуда выглядывают темные кончики нежных и закрученных губок. Пока разговариваем, я все высматриваю у нее между ног и по ее телу. Она это замечает и, повернувшись ко мне передом, говорит. Что грудь у нее, как заказывали, чуточку обозначилась. Смотрит мне на грудь, которая предательски выпирает из-под халата, а потом, вроде бы, как смутившись, признается мне.
– У вас вон, какая? А у меня не растет. Не растет уже четыре года.
– Ну, во-первых, не вы, а ты. А потом, все правильно. – Говорю, я со знанием дела. – Грудь растет только до двадцати, а потом, только отвисает.
Ну, моя-то. Хоть бы чуточку подросла! Ведь мне уже двадцать один.
Переспрашиваю. На мой взгляд, она моложе. Говорит что в эскорте уже четыре года. Переспрашиваю и еще раз удивляюсь. Ведь это что же получается, что она в семнадцать лет, как я и уже? Она звала и спрашивает меня по поводу сметы. Я отвечаю, что все понятно и это она сама будет порядок действий устанавливать, как ей будет удобно. Говорю, что я только наблюдатель, но тут, же поправляюсь, под ее, вопрошающем взгляде и добавляю.
– Обучаюсь, не опытная. Пригласила ее, что бы она подучила. Я ведь, только замуж вышла.
Она мне окидывает оценивающим взглядом и потом, отвернувшись ко мне попкой, говорит о том, что там и я записана тоже. Мне вдруг делается неудобно и я уже хотела выйти, как она опять повернувшись ко мне, без стыда, сверкая всеми прелестями, говорит.
– А ты, ничего. Толк будет. Ты мне сразу понравилась. Тебе не трудно будет мне спинку помыть. Уж больно руки у тебя нежные. – Даже в краску вогнала. Вот, же!
И потом она так приседает передо мной, что я вижу мельком ее губки и просит ей спинку потереть. Секунду раздумываю, а потом, для соблюдения антуража, слегка тру ей спинку. Она явно провоцирует меня. Но я думаю не от того, что хочется, а потому, что боится деньги по этому пункту не получить. Вида не подаю и осторожно начинаю готовить ее к задуманной мною игре. Говорю ей, что без ее помощи не справлюсь, что вышла замуж, а потом поправляюсь, нет, меня насильно отдали за больного человека и я мучаюсь уже третий день с ним, не знаю, что и как с ним делать. Так, что без ее помощи мне не справиться совсем. Выручайте, я ведь не опытная. А она хитрит.
– Ой, ой, ой! Быстренько там, там под ногой. Что-то ты мне туда сунула, колется, вытащи!
Я покупаюсь на ее уловку, и пока я лезу к ней между ног, она ловит мою руку и прижимает к своей киске. Провожу пальчиками вдоль по складочке ее киски и даже успеваю слегка зацепиться за ее губки. Она намылилась и мне приятно ощущать, как мои пальцы легко скользят в ее складочках горячей и молоденькой киске. Для убедительности и скрытности я ее все нежнее и ласковее тру и уже не мочалкой, ее отложила, ладошкой. Нежно, с любовью. Она реагирует, и я вижу, что ей нравиться. Конечно, думаю. Так в ванной ты бы и сидела и чтобы тебя дурочка свой ладошкой поглаживала. Сейчас! Думаю. Не на такую напала! Но, что бы ее сбить окончательно и вдохновить, лезу к ней ладошкой под попочку. Вовремя себя останавливаю. Ну, что ты поделаешь? Говорю себе. Ведь, я же себе установку такую дала. Все, никаких кисуль, только мальчики! Мужики! Только! Но все равно, в последний момент в моей голове срабатывает привычка и проскакивает эта назойливая мысль: «А она ничего, особенно ее киска»!
Стоим, через пятнадцать минут, на пороге комнаты. Она во всем боевом снаряжении, я в халате. За это время я ее пальчиками ублажила чуть, чуть, потом вытянула из ванной. Пока обтирала, когда она в ванной стояла, она меня пару раз за грудь лапнула и хотела полезть целоваться, но я уклонилась. Она бы там все так и сидела и, закутав ее в полотенце, погнала переодеваться. Сама рядом стояла, пока она облачалась в свою сбрую. Спросила ее о резинках, а она мне говорит, что они у нее тут в кармашке. И показала. В общем, наряд ее еще тот. Все из сексшопа. Как-то он у них там называется, что-то с гувернанткой или с горничной, так как то. Но смотрится эротично. Она берет с собой сумочку, в ней все, чтобы работать было удобно с клиентом и не бегать. Там и антисептик, для профилактики, салфетки, еще резинки всякие и прочая напасть, даже дилдо и еще какая-то штука. Она опытная, я это поняла по тому, как она уже полчаса или сорок минут возится, а время то идет, а она еще даже на краешек кровати не присела. Вот, думаю, какая? Как бы она меня не раскусила? А я решила дурочкой прикинуться. И начинаю при муже, своем липовом, ей рассказывать. Что он, мол, болен такой болезнью, при которой у него в любую минуту теряется сознание, может даже когда идет, или кушает. Он сразу же выключается. Может лежать в параличе, как сейчас, и одному богу известно, когда он включится. В общем плету! Главное, что бы было напористо и с чувствами. Вижу, что она все еще не очень-то верит, но уже сомневается.
– Мура, можно я так буду тебя звать? Хорошо. Мура, помоги мне с этим. – Тяну паузу. – С этим, ну, сексом.
Делаю такой вид, будто действительно я не опытная и не знаю с чего начать и как приступить. А ведь я и в самом-то деле не опытная. И уже путая, где, правда, где розыгрыш, прошу ее мне все объяснять и показывать.
– Тебя как зовут? – Спрашивает, и я ей, сообщаю, придуманное, мной заранее, – Зови меня Киска.
–Хорошо, Киска. Давай, присаживайся рядом, на кровать, будем знакомиться с предметом.
Она садится с краю и стягивает с него простыню.
– Ну, знаешь, Киска, а тебе повезло! Смотри, какой красавчик! Двумя пальчиками берется за предмет и слегка его приподнимает, как бы взвешивая.
– А он, правда, не того, не проснется? А то ведь еще испугаться может. Ну ладно, слушай.
– Ты мне Киска, вот что скажи? У тебя есть вообще опыт?
– Как? Первый раз такое слышу. Что, ни, ни? Ну, Кисуня, так Кисуня. А может ты еще и девочка, целка?
– Ну, ты меня просто покорила! Первый раз такое со мной. Честное слово! Ты мне скажи, где ты все это время ошивалась? Ты чем, вообще-то занимаешься?
–Ну, слава Богу! А я-то подумала, что ты как все. А если в науке, ну тогда другое дело. Они там со своей наукой трахаются, им то и баб, никаких, не надо.
– А, он? Что? Тоже? Не знаешь? Но, что-то мне подсказывает, что он не такой уж и мальчик. Смотри, мы его еще не трогали, а он-то уже зашевелился!
Я ее отвлекаю, и пока она оборачивается, я сильно щипаю Толика за ногу. Он даже вздрагивает и открывает глаза. Я ему глазами показываю на член и, сжав губы, мотаю головой. Мол, вот, я тебе. Но результат на лицо. Когда она оборачивается, все у него улеглось.
– Смотри-ка, Кисуля? Опять он съежился.
Я ей поясняю, то у него так бывает, видно, что-то мерещиться, сниться. Она с деловым видом начинает наше представление.
– Ну, ка. Возьми его в руку. Да не так! Ну, нежнее. Смотри, как надо. Большой палец в эту ямку, под головкой, а пальчиками нежнее, нежнее. Поняла? Давай. Ты, что?
Это же тебе не переключатель скоростей, нежнее надо, нежнее. Поняла? Хорошо. Теперь слегка кожицу оттяни. Обнажи ему головку.
– Да не бойся ты! Тяни, пока не почувствуешь, что больше не тянется. Ну, что? Что ты замерла? Ты, что? Никогда головку не видела?
– Ох, ты, горе! Ну, что ты за профессорша такая? Ну, смотри. Вот это их головка. Да! Потрогай, пальчиками, погладь. А это дырочка.
– Что? Ну, ты даешь, профессорша! Ротик! Ой, не могу! Она ротик увидела! Что? Ну, не смеши ты меня? Какой еще ротик? Что?
–С губками? – Смеется. – С маленькими? Они есть просят? – Ха, ха, ха!!!
Она смеется, а я делаю вид, что обижаюсь. Но его член держу. Приятно так. Даже, скажу, что-то такое в этом есть. Потом она успокаивается и опять спрашивает.
–Профессорша, а ты вообще-то целовалась, хоть раз. Ну, хоть тут ты, как все. Слава богу! А сейчас я тебе покажу, как я с ними целуюсь. Что? Можно, можно! Можно, я тебе говорю! Это знаешь, как наркотик. Один раз засосешь и все. В голове засядет и потом ты уже все время, только и будешь думать об этом. Что? Так не будет с тобой? Ну, не знаю, не знаю. Со мной так. И с другими девчонками.
– А посмотри? Он, что уже проснулся? Нет? А чего у него, слюнки бегут? Какие, какие, мужские! Ты, что же не видишь? На, вот, причастись! Что? Пробуй, я тебе говорю, не умрешь! Ну, что. Да не пальцем! Попробуй язычком. Профессорша! Ты зачем меня просила? Правильно! Только, как я тебя научу, если ты ничего делать не хочешь из того что я тебе говорю. Ну, как? Подумай, подумай. А я пока в туалет.
Она поднимается и выходит. Толик, тут же открывает глаза. Смотрит на меня вопросительно. И тихонечко шепчет.
– Ты или делай, что она говорит, или я проснусь. Ты поняла. Профессорша!
Я ему тихонечко шепчу в ответ, что бы он лежал, как бревно и чтобы сделал так, чтобы у него и не дыбился. Он на меня смотрит и тихо смеется. Я на него шикаю. Он сильнее. Я ему говорю тихо.
– Ты, что? Ну, ради меня. Прошу. Ну, как-то сделай так, чтобы он улегся.
Он мне в ответ.
– Ну, хорошо, хорошо. Только ты его хоть на секундочку отпусти, а то я ведь и кончить могу так.
А я, ведь, действительно, как схватила его, так все время и не выпускаю из рук.
Она идет. Я его член выпускаю и вскакиваю с постели.
– Знаешь, что я подумала? Я всегда там толковое что-то придумываю. Ты, разденься, и я тебя слегка приласкаю. Может, ты возбудишься, и станешь смелее?
Я понимаю ее замысел, но в мои планы трахаться с проституткой не входит. Я же пощусь. На диете я. И потом, я решила, что хватит с меня. Только мальчики и эти, их прикольные члены. Забавные, в самом-то деле.
– Нет. – Говорю. – Давай-ка ты, своим личным примером, ложись на амбразуру и заставь пулеметик этот, отстрочиться. А я посмотрю на твой геройский подвиг.
Она смеется, но вижу, что разочарована.
– Бери его так, как я. Нежненько. И потом потихонечку, потихонечку.
Она мне показывает. Мне интересно смотреть на все это со стороны.
– Вот, видишь.
Это она о своем результате, который торчит налицо.
– Теперь, что? Теперь, когда он приготовлен можно все что захочешь делать. А ты, чего, хочешь? Ты, нет? Я? Ну, хорошо, хорошо. А то давай, ты! Или рядом. Поближе, что бы я тебя доставала, и ты могла трогать рукой. Но сначала мне надо резинку. Как, как? Смотри.
– Главное, не натягивай раньше, оставь место сверху, а потом по всему члену, без складочек. Ну, на, пробуй.
Я впервые за этой процедурой. Даже ощущаю волнение, будто я сама сейчас всем воспользуюсь дальше.
Она меня поправляет и поучает. Да, опытная, ничего не скажешь!
– Ну, теперь давай? Что? Боишься? Ну, знаешь милочка? Замуж выходить и не того? Не наколоться на эту штучку. Это как? Больно? Ну, только немного, сначала. А я уже и не помню. – Смеется.
– Я? Когда первый раз? Ой, дай-ка вспомнить? В десять. Нет, в одиннадцать. Где? Да, было дело. С дядькой одним. Завел и потом. Что? Да, нет. Знала, зачем он меня зовет, сама захотела. Я же из деревни, а там знаешь как. Тут петушок, там свинки и все этим занимаются. А меня? Меня чуть наш Бобик не сделал. Как, как? Ну, не по настоящему, нет. Игрались, а он вдруг налетел, повалил и давай мне в ногу тыкать. Быстро так. Я заплакала, дети разбежались. Домой не пошла. Задумалась. Я ведь уже себя ручками трогала. Нравилось. А тут такое дело. На другой день дождалась, когда все на работу ушли и я того Бобика завалила. Малая была, глупая. Все искала у него, чем это он мне в ногу тыкался. Ну, взяла его. Даже возбудилась сильно. А ума-то нет. Я его еще и за мешочек схватила и как потяну. Думала, ему так приятно будет. А он, как крутнется и меня за руку. Смотри. До сих пор поцелуй его на руке ношу. Так, что запомни. Мужиков за яйца не таскай, это им больно. Если захочешь когда, то очень нежно, осторожно. Они у них очень чувствительные. А лучше полижи. Что? Да, да. Там им, самое приятное. Сами же они не смогут. – Ржем.
Она смешная. Наивная, в чем-то. Мне ее откровение нравиться. Оно простодушное какое-то.
–Слушай, Кисуня! Ты, как хочешь, но надо тебе самой. Как, так? Я? Да, как же я у невесты брачную ночь украду. Ты в своем уме? Да меня девки мои заклюют, если узнают. Ну, смотри сама. Мое дело такое. Как сказали, так и будет.
Пока она не начинает, я тяну к себе ее сумочку и спрашиваю.
– А можно, пока ты будешь с ним, я тебя этой штучкой потрогаю?
Вы, когда-нибудь, человека в ступоре видели? А проститутку? Она на меня такой взгляд метнула, что думала я от него мертвой упаду. Не тут-то было. Я ей еще раз говорю и напоминаю, что все по прейскуранту расписано. Делать ей нечего. А, я, все еще валяю дурочку и спрашиваю.
– Мура, а ты мне покажешь, как с этой штукой можно? А это, что?
Следом за штукой вытягиваю штучку такую для, для ануса.
–А это куда? Что это?
Вижу, что она прозревать начинает и вижу, что сомневаться во всем начала.
Она почти шипит. Но я делаю вид, что не замечаю. Поворачиваюсь к ней и прошу ее так правдиво.
– Мурочка, покажи мне, пожалуйста, как можно с этими штучками? Здорово, наверное?
Вижу, что она в следующее мгновение может вытворить, что-то такое, что мне не хочется. И я, опережая, ее выпад говорю.
– Мурочка, ты мне так нравишься, ты такая лапочка, такая легкая, такая веселая. Мне с тобой так хорошо. Пойдем в другую комнату вместе, я хочу с тобой побыть. Пусть он полежит пока. Пошли?
Она хватается за прикормку и чуть ли не вприпрыжку пускается за мной, громко постукивая своими прозрачными туфлями на высоких каблуках.
В комнате я ее укладываю на спину. Она с удовольствием растягивается во весь рост. Тянет меня за собой. Ну, что же, думаю. Ради святого дела придется и мне порадеть. Главное ее сейчас сбить с толка. Пусть так и не поймет ничего до конца.
Ложусь рядом, и она сразу же лезет ко мне холодными костяшками пальцев за пазуху. Терплю ее лапанья. Про себя думаю, что пока они нечем он лапанья мужиков не отличаются. Но вот в ее движениях начинают пробиваться нотки все более похожие на чувства. Я уже с удовлетворением чувствую, как ее пальцы все нежнее и мягче крутят соски, осторожно сжимают и гладят сверху груди и это мне нравиться. Ну, пусть и на меня поработает. Может она и права, что я распалюсь и к его члену смогу прикасаться увереннее. Для придания ей уверенности касаюсь ее шеи. Приятно. Потом целую на границе волос. Еще приятнее. Она хорошо пахнет, свежестью и мытым телом. Чувствую, что она отходит, смягчается.
– Мурочка! Ну, покажи мне, как с этими штучками управляться. Я всю жизнь хотела посмотреть, как это делается.
Она недоверчиво смотрит и все еще находится в неведении. То ли я ее разъигрываю, то ли на самом деле такая дура. Не дожидаясь ее решения, тянусь к сумочке и осторожно, двумя пальцами вытягиваю эту штучку наружу. Осматриваю. Довольно увесистая штучка, но по форме и мелким деталям сверху очень напоминает самый настоящий мужской инструмент, только крупнее и вены рельефнее. На ощупь пластик или резина, не пойму, материал какой-то не знакомый. Спрашиваю ее и она, наконец-то, подключается и начинает пояснять. А потом вытаскивает из сумки резинку и, разорвав упаковку, ловко натягивает ее сверху. Пока все довольно эротично и не привычно. Она все делает, молча и с недовольным видом. Хотя и пытается скрыть свое настроение от меня.
– Мурочка. – Шепчу ей почти в самое ушко. – Прошу тебя, покажи.
–А ты помоги мне!
– Как? Как мне помочь тебе? Что я должна делать?
– Поласкай меня.
Видя мое замешательство, которое я невольно испытываю от ее наглости. А как же еще? Она воспринимает, как мою неопытность. Она улеглась на спину и уже эротично раскрывается. Мой взгляд невольно обращается туда, к ней. Она замечает мой интерес и спрашивает наивно.
– А тебе, что? Я и в самом деле понравилась?
– Ну, конечно! – Вру беззастенчиво.
–А, что больше всего? – Спрашивает и пальцами, прямо у меня на глазах начинает сильно растягивать свои, вовсе не малые, губки.
Я напрягаюсь, и она это заметила. Начинает глубже зарываться пальцами в свои складки, сильно оттягивать и натягивать ушки губок. Я вижу ее, все еще молодые, но уже отвисшие ткани, складочки, которые бесчисленными паутинками тянутся по всему ее лону и рельефную конфигурацию, которая сверху разделяя половинки ее больших губ, скрывает под складками кожи приметный валик, напоминающий мне о самом чувствительном месте и моего тела, тоже. Меня увлекает это созерцание, и я с трудом отрываюсь. Вот же, черт! Я опять увлекаюсь. Надо заставить себя делать то, что задумала. Твержу себе установку и уже в ней сама же и сомневаюсь.
– Ты, знаешь. – Вдруг дрогнувшим и низким голосом говорю я, волнуясь.
–Мне больше всего нравится в тебе. – Тяну паузу, соображая. – Сама твоя суть. Вид тебя, словно мальчика. – Это уже лишнее, но оно вырывается у меня.
– Тебе нравятся мальчики? – Пытается понять меня. – Маленькие мальчики? – Спрашивает с беспокойством и явной тревогой.
– Ну, ты скажешь! Да, нет же. Девочки, словно мальчики. С маленькими, а лучше всего, это вовсе без грудные.
– Тебе такие нравятся. – Топорщит свою грудную клетку.
– Да! Именно такие.
Она явно удовлетворена моим признанием. И я, желая ее подбодрить, прикладываю свою ладошку к ее недоразвитой и тощей груди. Пальцами нахожу, осторожно и нежно сжимаю сосок. Собственно это не сосок, как скажем у меня или у какой-то другой женщины, нет. Это просто мальчишеский значок на ее женском теле.
– Тебе тяжело будет ребенка кормить. Не за что ухватиться. – Говорю ей со знанием акушерского учебника. – Над ним тебе надо поработать, как следует. Обязательно вытянуть.
– А ты, что? Думаешь, у меня будет ребенок?
– Не просто думаю, уверенна.
Она лежит и соображает. Конечно, думаю, тебе такая мысль может, и не приходила никогда. Нет, может и приходила, но вместе с волнением о залете. Подумай, подумай. Тебе будет полезнее поразмышлять об этом. И пока я обдумываю все, что связано с этим она, приподнявшись на локтях, говорит мне, очень взволнованно об этом.
