Текст книги "Дороги наемника (СИ)"

Автор книги: Ростислав Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Титулование барон, как и кир из уст благородного человека было вполне допустимым обращением к подобному аристократу практически в любых условиях, ибо официальным обращением к барону как представителю nobilis Империи была все та же «Ваша Милость». Последнее мне использовать было немного не с руки, поскольку вассальной зависимости пред ан Кроахом я не имел, милостей от него не алкал и даже просителем не был.

– Кавалерия во все времена была двух типов. Ориентированная на атаку наездом – то есть топтать конями, рубить мечами и протыкать копьями и на стрелковый бой – с наездом только при добивании расстроенного стрелами врага. Рейтары и рыцарство кавалерия первого типа, кочевники – в массе своей второго.

Все задумались, однако очередной вопрос первым решился задать все тот же Фальтин, у парня определенно проглядывались великолепные перспективы на военном поприще. Если раньше не убьют. Второй Лойх ан Феллем, только помладше.

– А что сильнее, атака наездом или стрелковый бой, фер?

– Сложно сказать. – Пожал я плечами. – Все от условий зависит. Если рейтары до степняков на длину копья доберутся, тем конец. В степном войске, у самой нищеты для сшибки кроме копьеца с наконечником из обломка лошадиной челюсти и нет то ничего. Но до них нужно сначала дойти. Кочевники ведь не дураки и всячески этого будут избегать – сыпать стрелами, выбивать коней и все такое прочее. Местность очень многое решает. На сравнительно пересеченной, как здесь, легкую кавалерию поймать проще. В голой степи сложнее. Там смешанные формирования решают, из конницы разного типа. Иногда даже не обязательно чтобы стреляла, главное, чтобы стрелков догнать могла. Мощность луков тоже очень важна, чтобы стрелы доспехи хорошо пробивали. Слабосилкам стрелковый бой не поможет.

– Благодарю вас, фер Вран. Интересно рассказываете, – по – мальчишески заулыбался придавленный валом новой информации оруженосец. Окружающие парня нестройно, но, наверняка даже вполне искренне поддержали. Ан Феллем подмигнул, Хоран абсолютно по – земному показал большой палец. Отношения с сослуживцами с некоторых пор можно было считать отличными, остальных сейчас тоже удалось впечатлить.

– А на месте барона ан Сагана вы сейчас что бы делали, фер Вран? – Продолжил экзаменацию продолжавший по – змеиному кривить губы в усмешке барон ан Кроах. Както незаметно для меня мы выровняли коней и ехали бок о бок с ним.

– Я немного не в курсе местных политических раскладов, барон. Саган один или коалиционно воевать собирается?

– С союзниками, разумеется, – одобрительно мне кивнул положительно оценивший вопрос ан Кроах.

– Войска союзников уже находятся на территории баронства или в готовности прийти на помощь?

– Ждут вестей от барона, – еще раз кивнул «Проклятый». – Денег у него не настолько много чтобы они нас поджидали.

– Выбор путей дальнейших действия перед ним особо не стоит. Их у него всего два. Если он хочет дать нам сражение примерно в равных силах, после подхода войск союзников…. Свои войска собираются в единый кулак, замки и города обороняются минимальными гарнизонами, наше продвижение приостанавливается уничтожением подразделений охранения и внезапными налетами на зазевавшихся лопушков, серьезных боев следует избегать, однако постоянно угрожать их возможностью. Гарнизоны крепостей должны совершать вылазки, чтобы вынудить нас размазать силы по местности для парирования угроз. Короче говоря, первый этап можно назвать «этапом сохранения своих сил и обескровливания врага». Второй этап, после подхода войск союзников – обычный поиск подходящей местности и попытка разгрома в генеральном сражении. Если войска врага на первом этапе удастся по местности растащить и действовать достаточно быстро успех в целом уже будет обеспечен. Если конечно в самом сражении коалиция не облажается.

– А второй путь, каков фер Вран? – Мерзкая змеиная ухмылка старика уже куда – то подевалась. Смотрел на меня он, как мне показалось с абсолютно искренним интересом.

– Второй путь поначалу выглядит также как и первый, различия появляются на втором этапе. Вместо ожидания помощи и дачи генерального сражения, всячески усыпляется бдительность, после чего все ставится на внезапное нападение и разгром врага прямо в его лагере, когда из – за внезапности превосходство в силах не имеет большого значения.

– Легче сказать, чем сделать, – скептически решил ввернуть свое веское слово предводитель баронских рейтар фер Олин ан Фрайн.

– Безусловно, это непросто, – согласился я с ним. – Однако случалось и при десяти, а то и пятнадцатикратном превосходстве в таких нападениях побеждали.

– Да неужели? – Несколько хамски ответил немного уязвленный моим спокойствием фер Олин.

– Про одну победу при пятнадцатикратном превосходстве могу даже в подробностях рассказать, – весьма так вежливо ответил я. Хотя этого козла очень захотелось перетянуть плетью. Вместо этого пришлось вспоминать всё когда – то прочитанное. Благо читал я в жизни своей много и на память не жаловался.

– Да, фер Вран! – Вякнул снова переполнившийся интересом юный оруженосец поперек старших.

– Это видимо будет очень интересным, – поддержал парнишку барон, заставив этим смолкнуть все пересуды.

– Произошло сражение при Асландузе примерно так двести лет назад. Некое государство на краю мира, название которого вам ничего не скажет, вело войну с соседями.

Общественность с умеренным любопытством слушала мой рассказ. Я удовлетворился реакцией на вступление и продолжил:

– И когда все силы были брошены на отражение вторжения на одном краю королевства, на другом, разумеется, случилось второе. Легат стоявшего в тех местах легиона сил в своем распоряжении имел крохи. – Тут мне следовало уточнить. – Терминология там употребляется иная, но суть везде одна. Было у него тысяча восемьсот пехотинцев и где то сотен пять легковооруженных всадников – границу же перешли тридцать тысяч. Цвет войск сопредельного королевства с наследником престола во главе. В большинстве конные.

Среди слушателей появились первые скептические ухмылки, но врать пока никто не мешал.

– Легат, имя которого тоже вам ничего не скажет, хотя и происходил из хорошего рода, но был сыном простого жреца из обедневшей младшей ветви. В легионы мальчик ушел в четырнадцать, в семнадцать уже был центурионом, в легаты вышел в двадцать восемь.

– О – о – о – о! – Зашумели вокруг. При всем скептицизме к моему рассказу, ничего нереального по местным меркам я не рассказывал. Однако карьера рекомого генерала объективно была космической.

– Протекции у него как таковой не было. Таланты мальчика поначалу сумел увидеть только один легат, которого убили через четыре года после того как тот вышел в центурионы. Дальше он делал себя сам, совсем не раз и ни два отличившись в сражениях и оставшись в живых при этом.

Рассказывал я гладко, окружающим было интересно, да и скептицизма на их лицах немного так поубавилось. Увлечь публику рассказом на самом деле нетрудно, когда умеешь говорить и веришь в то что говоришь.

– Но я немного отвлекся. В тот неприятный год, когда под его началом оказались две с небольшим тысячи легионеров против тридцати тысяч врага, ему в отличие от барона ан Сагана, звать на помощь было некого. Никаких других войск в горах на сотни миль окрест просто не было. И он, слегка усыпив бдительность принца фальшивым отступлением, как я тут говорил, собрал все свои силы в кулак, внезапным маршем оказался рядом с врагом и напал ночной порой на стоянку. Праздновать победу те поспешили. Сил у него было две тысячи двести двадцать один человек вместе с ним самим. Что персов было около тридцать тысяч, признают и они сами.

– И чем кончилось дело? – Как бы не строил из себя скептика фер Олин, ему определённо было любопытно.

Я постарался процитировать речь «равного по гению Суворову» русского генерала Петра Степановича Котляревского как можно ближе к тексту его речи. Насколько она у меня отложилась в памяти:

– «Братья! Нам должно идти за Аракс разгромить персов. Их на одного из нас десять, но каждый из вас стоит десяти. Чем больше врагов, тем славнее победа. Идём, братья и разобьём!» Пехота врага стояла в одном лагере, а благородные господа из ополчения праздновали будущую победу в другом. И никто из них при этом не знал, что Котляревский уже отдал приказ пленных не брать, убивать всех кроме принца. «Ибо нас слишком мало, чтобы брать пленных».

Такое решение обожаемого подчиненными и весьма ценимого руководством, однако, если объективно воевавшего довольно жестко даже по меркам региональных войн XIX столетия генерала встретило у окружающих полное понимание и даже одобрительные возгласы. Мальчишка оруженосец как завороженный смотрел на меня, чуть ли не раскрыв рот.

– Охранение врагов вело себя очень беспечно и было вырезано егерями – барон с фером Олином переглянулись, – так и не успев поднять тревогу. После чего в спящий лагерь как снег на голову вломились три выстроенные в каре когорты. Две центурии егерей тем временем рвались к шатру принца, попытавшись прихватить его без штанов.

Я умышленно взял риторическую паузу, подогревая внимание слушателей, и продолжил:

– Принца к его счастью захватить им не удалось, тот бежал из лагеря, в том, что успел одеть со всего лишь двадцатью придворными. Чуть не свернув шею в лесу когда конь там под ним рухнул.

«О – о – о – о – о – о»

– Но это для персов оказалось единственным успехом сей неприятной ночи. Когда легат, сидя в шатре принца, писал реляцию своему государю о сражении, один из его центурионов услышав цифру в тысячу двести убитых, непритворно этому возмутился. Типа он видел, что в одном только лагере покойников гораздо больше навалили. На это тот только рассмеялся и сказал – «Пиши тысяча двести. В столице нам все равно не поверят». Он потерял в этом сражении меньше ста тридцати легионеров, из которых всего двадцать восемь убитыми.

Цифры окружавший меня народ как и ожидалось, проняли. Окружающие зашумели как на митинге, не сдержал реакции даже матёрый Хоран. Объяснять какой мизерный шанс на победу вырвал «легат» им было не нужно. И это я еще про английских военных советников не упомянул. Например, советника Аббаса – мирзы майора Кроули, разделившего в разгромленном лагере судьбу своих подсоветных. Храбро отбивавшего уже будучи раненым, даже ранив при этом русского офицера, после чего желание русских взять в плен представителя союзного им по Антинаполеоновской Коалиции государства конечно же испарилось и казак пригвоздил пикой майора к земле.

Удовлетворившись реакцией, я дал им возможность свыкнуться с информацией и добил «ударом милосердия»:

– Стоит сказать, что некоторые хронисты, не веря этой реляции, оценивают число погибших в этом сражении побежденных от шести до девяти тысяч человек. Из них около пятисот, когда исход битвы стал ясен, были взяты в плен. Хотя лично я большим цифрам совершенно не верю, – это будет слишком много даже для двух состоявшихся за эти сутки сражений в целом. Сколько бы их в горном Араксе в ходе бегства из лагеря ночной порой не потонуло. Горные реки ночью вне брода конечно страшные, но очень уже слишком большие потери.

Благородные феры опять загудели, веря и не веря мне одновременно, но подвел итоги рассказа всё же барон ан Кроах. Старикан выглядел для своей внешности невероятно благодушно и доброжелательно.

– Спасибо за рассказ фер Вран. Наша беседа получилась удивительно глубокой и познавательной. Сделаю все возможное, чтобы на месте принца нам оказаться не довелось.

– Этого никому бы не хотелось, – кивнул я.

– Безусловно. – Согласился со мной старик. – Даже тем, кто в вашем рассказе сомневается.

– Ну, еще бы, – буркнул я больше самому себе.

Барон услышал:

– Да, это так, фер Вран.

И безразлично так добавил.

– Кто знает, думаю, с Его Высочеством кронпринцем Рейвеном вы могли бы найти общие темы для разговора.

Шепоток вокруг стих, все обратились в глаза, слух и на глазах охватывающую свиту барона зависть. К счастью не всех. Хоран с капитаном смотрели на меня даже сочувственно.

– Возможно, – даже немного испугался я открывающихся перспектив. «Проклятый» несомненно, был вхож в Императорский Двор. – Но мы живем в абсолютно разных мирах. Между старшим из императорских сыновей и рядовым лейтенантом роты наемников чудовищная пропасть.

«О – о – о – о – о – о! ещё раз нестройно загудели и зашушукались окружающие. Зависти и злобы к выскочке меньше не стало, я бы сказал, что ее стало можно потрогать рукой. Если барон только что завуалировано, сделал предложение в будущем перейти к нему на службу, его следовало не хорошенько обдумать. «Жалует царь, да не жалует псарь» не нами было придумано.

– Не зарекайтесь и фальшиво не скромничайте. – Барон тем временем уже вернул на лицо свою мерзкую змеиную ухмылку. – Мало ли куда дороги войны могут привести. Рядовым лейтенантом вас как не желай не назвать.

Ну, мля спасибо! Лучше бы он меня прямо под ножи отправил!

* * *

Начальный этап вторжения в земли владетеля Кальва и Рейгеля барона Реддока ан Сагана разворачивался в точности в соответствии с моими предсказаниями. Тот, будучи небесталанным полководцем, не стал совать войска под каток армии вторжения, пытаясь не отдать земли ни пяди, потерять армию, а потом и вообще все вместе с ней и занялся уничтожением передовых отрядов и охранения марширующих колонн войск графа.

Первыми, под стенами Дресхолда достаточно ожидаемо впухли не дисциплинированные матерые рейтары из графских тагм, а ищущие славы, успеха и трофеев добровольцы из ополченческой хоругви. Без малого сотню благородных рыцарей и их кнехтов видимо на подходах уже вели и в результате сумели приманить открытыми воротами замка вассала барона, расположенного неподалеку от Лейденского тракта. Сотник западни не учуял и переполняемый амбициями попытался взять крепость нахрапом. Изгоном, как говорили наши предки. В результате напоровшись не только на готовый к бою и вовремя опустивший решетку замковый гарнизон, но и пару – тройку сотен кавалеристов барона, удачно ударивших из леса рыцарям в спину.

Ополченцев охватили с тыла и прижав к стенам Дресхолда беспощадно там изрубили. Из восьмидесяти шести человек вырвались из ловушки всего лишь четверо. К счастью для выскочивших из западни простолюдинов вместе с ними сумел уйти один из благородных господ, словом своим подтвердивший, что пыталась прорваться вся сотня, так что совсем не иллюзорная возможность взлететь на сук за трусость и брошенного в бою господина осталась для них нереализованной.

Всех четверых «The last survivors» личным приказом графа объединили в одном «копье» и отправили в распоряжение ан Кроаха. Барон получил приказ преподать вассалам ан Сагана на примере замка Дресхолд как можно более назидательный урок, по мере возможности позволив феру ан Верду отомстить за боевых друзей. Его Высочество феодальное ополчение, получив кровавый щелчок по носу, несколько гневалось, громко возмущаясь выложенной из отрубленных голов пирамидой перед воротами и кисло прикидывая невеселые финансовые перспективы тех семерых рыцарей и благородных оруженосцев, чьи головы в эту кучу не попали.

Как и в былые времена на Земле, пленный благородный господин тут был высоколиквидным товаром, удачно продав который можно было если не озолотиться, то хорошо заработать на киднеппинге точно. Это неблагородные кнехты (или если угодно сержанты) рыцарских копий, не говоря уж о разнокатегорийных наемниках, никакой ценности не представляли. Их в Аэроне даже в рабство было не продать, а складировать в концлагере и найти работу, чтобы не жрали паек напрасно, было непросто по логистическим соображениям. Последнее в ходе «межевых войн» весьма часто провоцировало жестокие и прямолинейные решения данной проблемы – легко меняющих стороны изменников тут тоже не любил никто.

Что же касается нас, для «Вепрей Бир – Эйдина» эта неудачная стычка обернулась, первым выбором цели собираемых сейчас из местных материалов осадных машин и наш юный капитан был полон желания отличиться при штурме…

Глава V

Про качества «крепких мест» баронства Хоран не соврал. Дресхолд на фоне замка Альт не смотрелся. Стены вокруг замкового двора были ниже и жиже, башня всего одна – пусть и здоровущий квадратный донжон, изрядно возвышающийся над стенами, рва вообще не было, так что единственным значимым преимуществом этой крепости видимо был источник воды внутри стен. В Альте, при всей силе фортификационных решений этого замка, не завозная пресная вода меня бы сильно удивила.

Честно сказать, увидев крепость вблизи, замысел погибшего баннерета[27] был оценен мной неплохо. Не будь тут заранее подготовленной ловушки, с хуцпой в принципе могло бы и подфартить. А коли бы не подфартило, при отсутствии засады конников ан Сагана даже неудачный штурм ворот видимо позволил бы отделаться приемлемыми потерями. Обвиняли сотника скорее зря. Лихой был человек и толковый, которому к несчастью для него и его подчиненных «повезло» сделать слишком напрашивающуюся серьезную ошибку.

Барон ан Кроах толи учел освещенный мной печальный опыт Асландузского сражения, либо, что гораздо вероятнее и без этого обладал достаточным количеством здравого смысла, так что свои силы дробить не стал. Обе наемные роты, баронские рейтары и ополчение разместились в обширном общем лагере под стенами Дресхолда, что определенно заставляло защитников замка нервничать, прикидывать перспективы и возможно даже немного жалеть о недавней победе. Ничего хорошего этот лагерь после до сих пор раскиданных под стенами трупов, а также кучи голов перед воротами ни гарнизону, ни укрывшимся в нём безоружным жителям замка не сулил.

Взялись за Дресхолд весьма основательно, уже утром второго дня в лесу и стоящей поодаль от замка деревеньке начались заготовки материалов на требушеты и огораживающие лагерь рогатки[28], что к слову же сразу привело к конфликту с жаждущими комфорта представителями доблестного ополчения, эту деревню занявшими. Нашим, забывшим, что простота хуже воровства заготовщикам материалов накатили в деревне боевых пиз…ей и вышибли оттуда взашей на пинках. Надо сказать, что знаменосцу Личу смирения перед благородным сословием полученный в суровом бою фингал под глазом совсем не прибавил. Притом, что его нахальным балбесам, наверное, даже повезло, что у ополченцев в лагере было мало народа. Барон сходу разогнал кавалерию на разведку и патрулирование окрестностей – та пара сотен конников, что вырубила товарищей фера ан Верда, не только могла до сих пор плавать поблизости, но еще и не в одиночестве.

Как и ожидалось, все тяготы по осадным работам и обустройству обороны лагеря легли на плечи пеших наемников. Объективно – и правильно, пехота хороша для засад и массовых операций на четко локализованном участке местности, во всех остальных случаях от противопартизанских сил требуется скорость реакции и соответственно мобильность. Однако первый жесткий конфликт с коллегами и руководством случился под стенами Дресхолда именно по этой причине.

Коллега моего босса Кодигал ан Венес, как в принципе можно было и ожидать о капитана «мусорной» роты, представлял собой харизматичную шельму размеров Годзиллы. Во всех смыслах – включая туда непробиваемую совестью шкуру, огромные зубы, пожарища, развалины и груды трупов позади. Что, к слову сказать, с первого взгляда было заметить непросто, с благородной публикой этот тип был подчеркнуто вежлив, корректен и я бы даже сказал, культурен, для игры в своей роли как минимум пройдя обучение у хорошего ритора, уж больно гладко стелил речь и правильно ставил паузы. Внешне он был крупным, до синевы выбритым мужчиной лет сорока с слегка тронутыми сединой черными волосами до плеч, за пределами своего шатра не вылезающим из отличной кольчуги усиленной стальными пластинами.

Так вышло, что до расширенного совещания в баронском шатре мы с Хораном с ан Венесом практически не пересекались, своих дел хватало, все дела с коллегой вел один ан Феллем, который по молодости незаметно для самого себя попал в блудняк. Было непонятно, в своих интересах тот попытался припахать наших «Вепрей…» к общелагерным работам вместе с нестроевым мужичьем и своими «землекопами», или барон ан Кроах решил через него прощупать Лойха на прочность, итог оказался единым – парню технично «завернули руки» и разве что, скрывая ухмылки, смотрели, как тот пытается вырваться.

Вне касающейся роты части, я присутствовал при обсуждении строительно – инженерных вопросов чисто в фоновом режиме. Вылазок гарнизон Дресхолда пока не делал, однако организация и контроль охранения лагеря, площадки требушетов и лошадей, не говоря уж о постах наблюдения по окрестностям, меньше времени от этого не пожирали. Вдобавок к чему требовалось подменять отвлеченного изготовлением этих самых требушетов Боудела Хорана по части внутрилагерных вопросов и что было важно лично мне как можно быстрее подтянуть навыки фехтования и физическую форму до устраивающих меня критериев. Тренировок в день я устраивал сразу две – с рассветом вместо зарядки и основную в сумерках. Нагрузки с скьявоной и моим ломообразным двуручником, а также наиболее крупными из найденных учебными мечами, которыми мы за неимением лучшего фехтовали с лучшими людьми роты были очень приличными, так что я не вовремя расслабился и задумался о своем.

В общем я вник в словесный поток совещания только после того как ан Феллема уже нагнули и встревоженный Боу воткнул мне в бок жесткий как железный штырь палец.

Ситуация оказывалась живым примером причин, почему лейтенанту – простолюдину типа Хорана как бы он талантлив, умен, силен, злобен и храбр не был, было тяжело добиться своей должности. Все перечисленное в ловушке в которую ан Венес посадил нашего капитана, не играло никакой роли. Коди со баронскими свитскими под насмешливым взглядом самого ан Кроаха распинали парня для БДСМ – групповушки культурно, вежливо, мягкими голосами и чуть ли не с дружеским участием на лицах. Хоран и хотел бы помочь командиру, но не имел такой возможности, контекст был именно в том, что шел разговор благородных рыцарей, а не офицеров. Где все возражения по отстаиванию интересов нашей роты, которые у капитана были, под потоком спокойных, вежливых и логичных доводов рассыпались на глазах.

Действительно, что в точки зрения интересов дела может быть страшного, выделить людей помочь огородить рогатками территорию доблестного поместного ополчения, которое нас всех в это время охраняет, скитаясь по лесам? Деньги же нашим людям граф платит, причем хорошие, большие, чем роте ан Венеса? А вместо них благородные рыцари и их кнехты в лесах жизнями рискуют. И все такое прочее.

А между тем, под всю эту лабуду подписываться капитану «Вепрей Бир – Эйдина» было нельзя никак. Наемные солдаты если не всего Хейена, то Аэрона жили по хорошо узнаваемым мной армейско – тюремным принципам – «хоть раз согласишься на выполнение чужой работы и она станет для тебя обязательной». Читай наши «Вепри» после такого прогиба перед ополченцами могут очень быстро стать «Бир – Эйдинскими свиньями» и капитан это забавно пафосное название сам будет рад забыть как страшный сон, – либо под давлением наемнических традиций переведя роту фактически в разряд «мусорных», либо вообще ее распустив. Стоит раз вступить на наклонную тропу, остановиться на ней будет непросто. Этот – то контракт мы на условленной оплате доработаем (хотя это неточно) – но дальше что?

Конкретно для меня, также как впрочем, и основной части ротного командного состава, определение отряда в «мусорную» категорию было абсолютно неприемлемо, причем дело тут было вовсе даже не в оплате. Насколько я сумел понять и обобщить рассказ фельдфебеля с квартирмейстером, подобные подразделения чем-то напоминали штрафные роты времен «Отца Народов», куда переменный состав самых – самых нищих категорий населения вербовался сам, ибо тупо не имел ни денег на минимально приличное вооружение ни навыков им пользоваться. И далее бытие определяло сознание, причем бытие там было не сладкое.

Собственно, начать карьеру в такой роте для неблагородного наемника заметным минусом в глазах коллег не являлось. Напротив, считалось, что увидев их, он понял дно жизни, и будет ценить традиции и межчеловеческие отношения наемных отрядов старшего ценового диапазона, где как бы то ни было, не считалось нормальным добивать на поле битвы собственных же раненых товарищей за старый кожаный панцирь или хорошие сапоги. А вот для благородных господ «безымянная рота» была настоящим клеймом, где служба приравнивалась даже не к былым французским палачам, а к общественным говновозам. Если от службы на одинарном жаловании еще можно было отмыться, благородному шену не имеющему за душой ничего кроме родового герба, иногда особо выбирать не приходится, то служба дупликарием в постоянном составе смело могла дополнять родовой герб изображением палаческой плети. Люди там делились на офицеров, младший командный состав, надсмотрщиков – дупликариев, чья разница в оплате с низшей категорией, конечно, была значительно большей двойного жалования и переменный состав, совершенно никакой ценности, не имеющий и по ряду причин очень слабо считающийся за людей.

В обычных ротах, чтобы выписать солдату тех самых плетей, нужен был не менее чем приговор ротного суда. Капрал, дупликарий, да и кто угодно в капральстве вполне мог убить сослуживца бросившего в ходе битвы свое место в строю. Традициями в целом не возбранялись подбадривающие молодежь затрещины или там воспитательные шлепки мечами плашмя, хотя тут любителям физического воздействия можно было поймать неприятностей, поскольку солдат мог обратиться к первому лейтенанту роты как к председателю военно – полевого суда с жалобой и при достаточности доказательств неправомерности наказания довести дело до судебного поединка. Однако плеть и ей подобные специализированные предметы физического воздействия, используемые без доказавшего вину судебного приговора, считалась страшнейшим унижением солдата, смываемым одной кровью обидчика. Профессиональные наемники старших категорий данной профессии, живя оружием, за века вписали себе в подкорку, что фенн это уже почти фер, а не ничтожный черноногий как бы его учтиво не называли. В то время как признаком дупликария роты «мусорной» была именно плеть. Причем без плети, учитывая контингент, которым такие роты комплектовались, постоянному составу, пожалуй, было не обойтись. Тем более что сам он ему соответствовал.

Рисковый парень, решивший проверить на прочность вежливым хамством ничего не знающего нового лейтенанта нашелся даже в «Вепрях» – причем это был не выросший в грязи трущоб крысенок, лет в десять впервые забивший насмерть такого же пацана за корку хлеба, а вполне себе зажиточный горожанин из «охотников». Ассистент знаменщика, сам исполняющий приговоры подобным умникам и небезосновательно считающий, что останется безнаказанным. Который в этом шоу мало того что немного перебрал с наглостью, но и не рассчитал опыт жертвы, вместо ожидаемой реакции нарвавшись на жесткий кросс в подбородок, после чего парня и отливали водой. После чего, я просто дернул его за ухо и спокойно спросил, глядя в глаза – «Мальчик, за что, ты я надеюсь, понял?». Он понял, недолюбливающий меня профос – знаменосец тоже, остальные бойцы, как претендующие на особое положение, так и нет – тем более.

Не знаю, понимал ли Лойх свое положение, парень пытался блюсти марку и на нас в поисках помощи не оглядывался, но ему нужно было рубить план разговора оппонентов, чего капитан, к сожалению, делать не спешил. Вероятнее всего не хватало опыта подобных склок, и он просто не знал, как правильно поступить. Это за картами можно поймать шулера на тузах в рукаве или на крапе, тут же, при всей схожести схемы «развода» игра шла на наглости, психологическом давлении, знаниях и интеллекте. Силы были не равны, парня нужно было выручать.

– Фер Кодигал, а не много ли ты на себя берешь? – С ходу включил я быдломод, перебив того на полуслове и умышленно обращаясь на ты. И не дав ему вставить слова, наехал. – В чем разница между твоей «мусорной» ротой и «Вепрями» позабыл?

– И вас, благородные господа, это тоже касается, – обвел я остальных взглядом, не повышая голоса, но максимально холодным тоном, который могли выдать мои голосовые связки. – Будь я на вашем месте, благородные господа, я бы, несомненно, оценил идею что «Вепри» прямо созданы за вас и ваших людей их работу делать. Бесплатно. Но я не на вашем месте и вместе с моим капитаном вам скажу – каждый баран должен нести свой курдюк, в выносе за вами говна «Вепри Бир – Эйдина» будут не помощники. Своих дел хватает. Дураков ищите. Рассказывать, как благородные рыцари за рейтарами ан Сагана охотятся, вы будете шлюхам в борделе, я в этом лагере живу и, что в нем происходит, вижу. Вопросы?

– Ты кто вообще такой? – Ожидаемо завелся ан Венес, неожиданно умилив меня фразой. Словно бы в детстве побывал.

– Лейтенант, не желающий клейма «мусорщика». Еще вопросы?

– Зачем же так грубить друг другу, – переглянувшись с ан Кроахом, попытался выступить миротворцем хитрый и умный фер ан Камм, предводитель баронских ополченцев. – Не стоит сгущать. Работы по укреплению лагеря находятся в рамках договора. От вас надо только заготовить материалы и …

– Замена на пилах, топорах, лопатах и заступах ваших дармоедов, фер Игнус, не лежит в рамках договора, – мягко ответил я, этот человек в отличие от ан Венеса с которым они только что в унисон пели мне нравился и слыл человеком чести. – Если благородные рыцари перестанут каждый день ужираться до поросячьего визга и попытаются заставить своих кнехтов заняться своей безопасностью и чистотой вокруг палаток, я уверен, что у них все получится. Если же не смогут – пусть берут инструмент и собирают рогатки сами. В любом случае, «Вепрей» вам не помощники, тем более бесплатно.

– О какой обязательной бесплатности работ вы говорите? – деланно удивился ан Камм. – Мы же можем договориться!

– «Вепрям Бир – Эйдина» платят за войну, а не снятие тягот жизни с рейтар и благородных господ с их людьми. – Обрезал я. – Фер Игнус, пашите на своем мужичье или договаривайтесь с фером Кодигалом, его рота для того и существует. «Вепри» теперь вам в таких делах не помощники даже за отдельную плату. Я даже скажу более – кто посмеет так зарабатывать без нашего разрешения, с сегодняшнего под плети ляжет. Устроили тут театр!

– Вы, не знаю как там вас, – скривил нос переполняемый злобой, но попытавшийся вернуть свою приторную вежливость капитан ан Венес, – бессмертным себя считаете?