Текст книги "Кровавый след на песке"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Во дворе стояла телефонная будка, и я погрузился в изучение местных телефонных справочников. Лэнса Леонарда я в них не нашел. Не значились там ни Лэнс Торрес, ни Эстер Кэмпбелл, ни Карл Штерн. Я позвонил Питеру Колтону, который недавно ушел в отставку с поста старшего следователя городской прокуратуры.

Он сказал мне, что Карл Штерн тоже недавно ушел на пенсию. То есть он переехал в Вегас и начал заниматься законной деятельностью, если вообще можно говорить о законности в Лас-Вегасе. Штерн вложил свои деньги в большую новую гостиницу-казино, строительство которой еще не закончено. Лично Колтон надеется, что его золотишко накроется.

– Откуда у него взялось золото, Питер?

– Из разных источников. Он входил в синдикат. Когда Сигель порвал с синдикатом и в результате погиб. Штерн стал одним из его главных наследников. Он нажил деньги на средствах коммуникаций. Когда комиссия по преступности накрыла эту операцию, он какое-то время финансировал мафию по распространению наркотиков.

– Поэтому, несомненно, вы упрятали его за решетку?

– Лью, ты знаешь ситуацию так же хорошо, как и я. – Колтон говорил сердито и в то же время извиняющимся тоном. – Наша часть работы связана с преследованием уже выявленных преступников. Мы работаем с тем материалом, который соберут для нас полицейские. Карл Штерн нанимал полицейских в качестве своих телохранителей. Политические деятели, которые нанимают и увольняют полицейских, ездили с ним на рыболовные прогулки в Акапулько.

– А как он ухитрился получить себе лицензию для открытия игорного заведения в Неваде?

– Он не получил лицензию в Неваде, ибо снискал себе такую репутацию, что не мог получить там лицензию. Ему надо было создать какую-то крышу.

– Не знаете ли, кто осуществляет ему прикрытие?

– Саймон Графф, – ответил Колтон. – Вы, наверное, слышали о нем. Они собираются назвать свое заведение «Касбах Саймона Граффа».

С минуту я молчал.

– Мне казалось, что деньги вносит Гелио-Графф.

– Может быть, Графф предоставил ему шанс дополнительно заработать деньги. Я бы сказал, что об этом думаю, но боюсь, что у меня подскочит кровяное давление. – Но он все-таки поведал мне об этом голосом, который прерывался от волнения: – Им не знакомы такие чувства, как порядочность или общественная ответственность – эти проклятые, отвратительные голливудские знаменитости едут в Вегас и прикрывают собой воров, потворствуют бандитам и создают крышу для убийц.

– Штерн – тоже убийца?

– Многократный, – отозвался Колтон. – Вы хотите подробную справку о нем?

– Не теперь. Спасибо, Питер. Успокойся.

Я знал человека в компании Гелио-Графф, писателя Сэмми Свифта. Коммутатор на студии соединил меня с его секретаршей, и она пригласила Сэмми к телефону.

– Лью? Как идут твои шерлокхолмовские делишки?

– Сплошные забавы и развлечения. Кстати, что такое кегли? Вы – писатель и должны знать об этом.

– Для этого существует отдел исследований. Разделение труда. Послушайте, приятель, не могли бы вы покороче сказать, что у вас там? Поболтаем в любое другое время. Сейчас я занят рукописью, и ребята, занимающиеся размножением сценария, сидят у меня над душой. – Он говорил это торопливо в соответствии с заданным самому себе темпом.

– О чем замысел?

– Улетаю в Италию на съемки до следующей недели. Студия Граффа делает свой вариант истории о Карфагене.

– Историю о Карфагене?

– "Саламбр", исторический роман Флобера. Откуда вы приехали?

– С урока по географии. Карфаген находится в Африке.

– Находился раньше, теперь там его нет. Люди воспроизводят его в Италии.

– Я слышал, что он также кое-что строит и в Вегасе.

– Вы имеете в виду «Касбах»? Да, верно.

– Не кажется ли вам странным, что крупный независимый промышленник вкладывает деньги в заведение с игровыми автоматами?

– Все, что создает человек, необычно. И пожалуйста, следите за своими выражениями, Лью.

– Вас подслушивают?

– Не говорите глупостей, – сказал он неуверенным тоном. – Так в чем дело? Если ты разорился, я мог бы стать твоим брокером, посоветовавшись со своим.

– Этих проблем у меня нет. Я хотел бы связаться с вашим новым артистом Лэнсом Леонардом.

– Да? Я видел его здесь. Зачем он вам?

Я сымпровизировал ответ:

– Мой знакомый газетчик из восточных штатов хотел бы взять у него интервью.

– Об истории с Карфагеном?

– Как, Леонард участвует в ней?

– У него небольшая роль, его первая. Вы не читаете газет?

– Не читаю, если могу обойтись без этого. Я – неграмотный.

– Статьи тоже никуда не годятся. И Леонард – тоже неграмотный, но не говорите об этом своему приятелю. Этот парень вполне подойдет на роль дикаря из Северной Африки. У него мышцы лучше, чем у Брандо. Когда-то он выступал в соревнованиях по боксу.

– Как он попал на киностудию?

– Хозяин обнаружил его лично сам.

– И где он находит питание для своих мышц?

– Думаю, что в каньоне Колдвотер. Моя секретарша может дать вам его адрес. Впрочем, не говорите, что вы получили его от меня. Парень боится прессы. Но реклама ему не помешает. – Сэмми перевел дыхание. Он любил поговорить. Он любил все, что отвлекало его от работы. – Надеюсь, что это – не самое неотложное из ваших дел, Лью.

– Вы и сами об этом неплохо знаете. Самое горячее дело я проиграл год назад. С тех пор поубавил обороты.

– Мы все немного сдали, дружище. Пока.

Я получил его адрес в каньоне Колдвотер и вышел на улицу. Солнце отражалось от крыши автомобиля. Джордж Уолл спал на переднем сиденье, откинув голову назад. Его лицо раскраснелось и вспотело. Глаза были закрыты. Внутри машины стало жарко, как в печке.

Я разбудил его, когда завел мотор. Он выпрямился, протер глаза.

– Куда мы едем?

– Не мы, а я один. Я вас подвезу до гостиницы. Как она называется?

– Но я не хочу оставлять вас. – Он взял мою правую руку. – Вы узнали, где она находится, или нет? Вы не хотите, чтобы я ее увидел? – Он потянул мою руку, машина вильнула. – Вы не хотите, да?

Я оттолкнул его подальше от себя.

– Ради Бога, Джордж, успокойтесь. Примите успокаивающую таблетку, когда вернетесь в гостиницу. Так где ваша гостиница?

– Я не хочу возвращаться в гостиницу. Вы не можете заставить меня это сделать.

– Хорошо, хорошо. Если вы пообещаете не выходить из машины. Я нащупал нить, наше дело, может быть, выгорит, а может, и нет. Но дело точно закончится неудачей, если вы будете вмешиваться.

– Я не буду вмешиваться. Обещаю. – Через некоторое время он сказал: – Вы не понимаете мое состояние. Я только что увидел во сне Эстер, когда задремал. Хотел поговорить с ней. Она мне не отвечала, а потом я увидел ее мертвой. Я притронулся к ней. Она была холодной как снег...

– Расскажите об этом своей бабушке, – сказал я с неудовольствием. Его жалость к самому себе начинала действовать мне на нервы.

Он замолчал с уязвленным чувством, это молчание длилось всю дорогу до каньона. Лэнс Леонард жил возле самой вершины склона, в недавно выстроенном доме из красного дерева, который кронштейнами поддерживался возле крутого обрыва. Я запарковался выше дома и осмотрелся. У Леонарда не было близких соседей, хотя дальше, вдоль холма, были разбросаны другие дома. Холмы круто уходили вниз складками, подобно тяжелым драпировкам, к раскинувшемуся до горизонта морю.

Я заставил Джорджа оставаться на месте, просто строго посмотрев на него, и пошел вниз по асфальтовой дороге к дому. Лимонные и авокадовые фруктовые деревья перед домом были недавно обобраны. У стволов стояли желтые мешки. В гараже находился запыленный серый «ягуар» с двумя дверцами и небольшой гоночный мотоцикл. Я нажал на кнопку рядом с входной дверью и услышал в доме мелодичный звон, нарушивший окружающую тишину.

Дверь открыл молодой человек. Он причесывал волосы золотистой расческой. Волосы у него были черные, курчавые на макушке и прямые по бокам. Высота дверной ступеньки сделала его одного роста со мной. У него было смуглое красивое лицо, если не обращать внимания на неприятный рот и глаза грязноватого оттенка. Он был босиком, коричневое тело просвечивало сквозь голубую нейлоновую пижаму. Это был прыгун, сфотографированный с той фотографии, висевшей у Бассета.

– Мистер Торрес?

– Леонард, – поправил он меня. Причесав локоны низко надо лбом, он положил расческу в карман пижамы и продолжал улыбаться, сознавая свое обаяние. – Я взял новую фамилию для своей новой профессии. В чем дело, начальник?

– Я бы хотел увидеть миссис Уолл.

– Никогда не слышал о такой. Вы обращаетесь не по адресу.

– Ее девичья фамилия – Кэмпбелл. Эстер Кэмпбелл.

Он весь напрягся.

– Эстер? Она не замужем! И не выходила замуж.

– Она вышла замуж. Разве Эстер не сказала вам об этом?

Через плечо он посмотрел внутрь дома, а потом опять на меня. У него были плавные движения ящерицы. Он взялся за круглую рукоятку и начал закрывать дверь.

– Никогда о ней не слышал. Простите.

– Чьей расческой вы пользуетесь? Или просто обожаете блестящие вещички?

В нерешительности он сделал паузу, которой мне было достаточно, чтобы просунуть ногу между дверью и боковым брусом. Я смог заглянуть в дом, увидеть всю гостиную до раздвигающейся стеклянной двери и даже наружную террасу, свисавшую над каньоном. На террасе в шезлонге загорала девушка, мне была видна ее длинная коричневая спина с потрясающе тонкой талией и незагорелые белые ягодицы. Волосы напоминали всклокоченные серебряные перья.

Леонард вытолкнул меня на дорожку из плит и захлопнул за собой дверь.

– Проваливайте отсюда, приятель. Сегодня не будет бесплатных представлений. И запомните: я не знаю никакой Эстер.

– Но минуту назад вы ее знали.

– Может быть, я где-то однажды слышал это имя. Мне приходится слышать много разных имен. В частности, как вас зовут?

– Моя фамилия – Арчер.

– Чем вы занимаетесь?

– Я – детектив.

Он мерзко скривил рот, глаза приобрели отсутствующий вид. В свое время он вышел из такого района, где ненавидят и боятся полицейских. В нем все еще сохранялась эта ненависть. Как хроническая болезнь.

– Что вам от меня нужно, коп?

– Мне нужны не вы. Мне нужна Эстер.

– Она влипла?

– Вполне может быть, если сожительствует с вами.

– Ну нет. Она отбрила меня, честно. – Он демонстративно погладил свою нейлоновую пижаму. – Я давно не видел эту крошку.

– Не заглядывали ли вы на свою террасу?

Его руки замерли, мышцы напряглись. Он подался грудью вперед, его рот задвигался, как красный двустворчатый моллюск.

– Вы продолжаете называть меня лгуном, а мне надо поддерживать свое общественное реноме, поэтому я пока отношусь ко всему этому по-джентльменски. Но советую вам убраться с моей территории, а не то я огрею вас, кто бы вы там ни были.

– Это даст прекрасный материал для газет. Вся эта история очень подходит для статейки.

– Какая история? О чем вы говорите?

– Вы расскажете мне об этом сами.

Он с беспокойством посмотрел краем глаза на дорогу, где была запаркована моя машина. Лицо Джорджа высовывалось из окна, как зловещая розоватая луна.

– Кто этот ваш кореш?

– Ее муж.

Глаза Леонарда подернулись задумчивостью.

– Что это, розыгрыш? Покажите-ка свой свисток.

– Никакого свистка. Я – частный детектив.

– Глянь-ка на него, – сказал он воображаемому приятелю слева от себя.

В то же самое время его правое плечо опустилось. Кулаком по полусогнутой руке он саданул мне под грудную клетку. Выпад был сделан так классно, что я не успел отреагировать. Я сел на плиты дорожки и понял, что не смогу сразу встать на ноги. Моя голова была ясной и спокойной, как аквариум, но хорошие идеи и благородные намерения, которые зарождались в ней, не имели необходимой связи с ногами.

Леонард, сжав кулаки, приготовился к драке со мной, ожидая, когда я поднимусь. Его волосы закрыли глаза, взгляд стал блестящий и острый – лезвие бритвы. Его босые ноги немного пританцовывали на каменной плите. Я попытался схватить их, но поймал лишь воздух. Леонард улыбался, глядя на меня и пританцовывая.

– Давай, давай. Поднимайся. Я могу провести пару приемчиков.

– Ты свое получишь, сосунок-драчун, – сказал я, с трудом переводя дыхание.

– Но не от вас, старикашка.

За его спиной открылась дверь, и голова, покрытая перьями, выглянула наружу. Девица была в темных очках с пестрой, блестящей оправой – такой же, как расчёска. Под мышками она зажала купальное полотенце, которое покрывало выпуклости и впадины ее тела.

– Что случилось, милый?

– Ничего не случилось. Иди в дом.

– Кто этот тип? Ты ударил его?

– А ты как думаешь?

– Думаю, ты сошел с ума, рискуя таким образом.

– Я рискую? Кто раскрыл свою варежку по телефону? Ты привела сюда этого ублюдка!

– Ладно, я хотела выйти из игры. Поэтому я передумала.

– Замолчи! – Он сделал угрожающее движение плечами. – Я сказал, иди в дом.

На въездной дороге раздались бегущие шаги. Джордж Уолл закричал:

– Эстер! Я здесь!

Выражение той части се лица, которая не была спрятана за очками, не изменилось.

Леонард приставил ладонь к ее прикрытой полотенцем груди, втолкнул девушку внутрь дома и закрыл за ней дверь. Он повернулся, когда Джордж бросился на него, встретил его жестким прямым ударом левой руки в лицо. Джордж остановился как вкопанный. Леонард ждал, его лицо было спокойно и внимательно, как у человека, слушающего музыку.

Я подтянул ноги и кое-как встал, наблюдая за их дракой. Джорджу хотелось схватиться. Он имел преимущество в росте, весе и дистанции. Я не вмешивался.

Картина была такая, будто человек попал в машину. Леонард пошел на сближение, положил свой подбородок на грудь здоровяка и стал дубасить по его животу. Его локти сновали как рычаги в смазанных цилиндрах, не отрываясь от тела. Когда он отступил назад, Джордж согнулся вдвое. Он упал на колени, потом опять поднялся, страшно побледнев.

В тот самый момент, когда руки Джорджа оторвались от каменной плиты, Леонард влепил удар с правой по его лицу. Джордж попятился назад, на покрытую нежной травой лужайку. Глаза его обратились к небу с каким-то разочарованным видом, будто оттуда что-то на него упало. Затем он потряс головой и опять двинулся на Леонарда. Он споткнулся о садовый шланг и чуть не упал.

Я встал между ними лицом к Леонарду.

– Он свое получил. Прекрати это, ясно?

Джордж оттолкнул меня плечом. Я схватил его за руки.

– Пусти меня к этому коротышке, – прохрипел он окровавленными губами.

– Вы не хотите оказаться побитым, приятель?

– Беспокойтесь за него.

Джордж был сильнее меня. Он вырвался и оттолкнул меня. Сделал еще один отчаянный взмах, порвав на спине пиджак и не добившись ничего другого. Леонард пригнул голову на два или три дюйма и проводил взглядом, кулак противника. Джордж потерял равновесие. Леонард ударил его правой между глаз и, когда тот падал, нанес ему еще один удар – слева. Голова Джорджа глухо стукнулась о каменную плиту. Он лежал без движения.

Леонард потер суставы правого кулака в своей левой руке, как будто его кулак был художественным произведением искусства из бронзы.

– Нельзя применять такие приемы против любителей, – вздохнул я.

Он ответил благоразумно:

– Я и не применяю без необходимости. Только иногда меня чертовски заводят эти здоровые дылды, которые думают, что могут понукать мной. Надо мной достаточно поиздевались. Хватит, я больше этого не допущу. – Сохраняя равновесие на одной ноге, носком другой он дотронулся до откинутой руки Джорджа. – Может быть, вам стоит отвезти его к доктору.

– Может быть, я отвезу.

– Я врезал ему довольно сильно.

Он показал мне суставы своей правой руки. Они раздулись и начали синеть. В остальном эта стычка оказалась для него полезной – все-таки тренаж. Он повеселел и расслабился, несколько заважничал при движениях, как жеребец. Голова, покрытая перьями, наблюдала из окна. Теперь на девице было полотняное платье. Она увидела, что я смотрю на нее, и отошла в глубину дома с глаз долой.

Леонард включил воду в шланге и облил холодной водой голову Джорджа. Тот открыл глаза и попытался сесть. Леонард выключил воду.

– Все обойдется. Они не сразу приходят в себя после таких ударов. Во всяком случае, я ударил его в порядке самообороны, и вы тому свидетель. Однако если тут пахнет жареным, то вы можете обговорить это с Лероем Фростом в Гелио.

– Лерой Фрост устраивает ваши делишки, да?

Он улыбнулся с некоторым беспокойством.

– Вы знаете Лероя?

– Немного.

– Может быть, мы не станем беспокоить его этими пустяками, а? У Лероя масса хлопот. Сколько вы зарабатываете в день?

– Пятьдесят, когда есть работа.

– Отлично. Что, если я дам вам полсотни и позабочусь об этом туловище? – Он включил все свое природное обаяние. – Кстати, я должен извиниться. Я, видно, на некоторое время потерял голову. Мне не надо было бы применять против вас удар, предназначенный для сосунков. Когда-нибудь вы можете мне отплатить.

– Может быть, я так и сделаю.

– Ну конечно, и я вам это позволю сделать. Как ваш живот, начальник?

– Мой живот? Как сломанная теннисная ракетка.

– Но вы не обижаетесь, да?

– Не обижаюсь.

– Прекрасно, великолепно.

Он подал мне руку, я оперся на пятки и саданул ему по челюсти. Это, конечно, не лучшее, что я мог бы сделать. Я держался на все еще нетвердых ногах и был не первой молодости. Если бы я не попал по нервному сплетению, он начал бы прыгать вокруг меня и разнес бы меня в клочья одной левой. Но удар оказался точным.

Я оставил его лежащим на земле. Парадная дверь была не заперта, и я вошел внутрь дома. Девушки не оказалось ни в гостиной, ни на террасе. Ее мохнатое полотенце валялось скомканным на полу спальни. Соломенная шляпа от солнца лежала на полу рядом с полотенцем. На кожаной ленточке внутри шляпы стоял знаменитый штемпель: "Ручная работа в Мексике для магазина «Таос».

За стеной кашлянул и взревел мотор. Я отыскал боковую дверь, которая открывалась из кладовки в гараж. Она сидела за рулем «ягуара», глядя на меня и широко открыв рот. Но защелкнула кнопкой дверцу раньше, чем я схватился за ручку. «Ягуар» рванул с ходу, завизжали шины на повороте, оставив на земле черный след. Через минуту он уже плыл вверх, к автостраде. Я не стал преследовать девицу, ибо не мог оставить Джорджа и Леонарда.

Оба они сидели перед домом и через дорожку из каменных плит обменивались ненавидящими взглядами. У Джорджа изо рта текла кровь. Кожа под одним глазом быстро меняла свою окраску. На Леонарде не осталось следов, но когда он поднялся на ноги, я заметил, что в нем произошли изменения.

У него был пристыженный вид, несколько скрытный, как будто я отбросил его в прошлое. Пальцами он поглаживал рот и нос.

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Вы по-прежнему великолепны.

– Юморист. Вы думаете, это смешно? Я бы убил вас, если бы не вот это. – Он показал свою распухшую правую руку.

– Вы нанесли мне удар для сосунков, вы это помните? А теперь мы квиты. Куда она поехала?

– Пошли вы к дьяволу.

– Какой у нее адрес?

– Идите к черту.

– Лучше, если вы мне дадите ее адрес. Я записал номер ее машины и могу установить, где она живет.

– Давайте, действуйте. – Он посмотрел на меня с превосходством, что, возможно, означало: «ягуар»-то был его.

– Что она передумала? Из какого дела она хотела выйти, почему?

– Я не ясновидец. Ничего не знаю о ней. Видите ли, я обслуживаю многих женщин. Они сами просят этого. Иногда делаю им трах-трах. Но это не значит, что я несу за нее ответственность.

Я подался к нему. Он попятился назад, его лицо приобрело нездоровый, желтоватый оттенок.

– Не прикасайтесь ко мне. И забирайте отсюда своего напарника. Я вас предупреждаю. У меня в доме заряженное ружье.

Он отошел к двери дома и оттуда наблюдал за нами. Джордж приподнялся на корточки. Я закинул одну его руку к себе на шею и, поднатужившись, поставил его на ноги. Он шел, как человек, который старается удержать равновесие на пружинном матрасе.

Когда я в последний раз взглянул на дом, то увидел Леонарда снова причесывающим свои волосы.

Глава 9

Я ехал по длинному спуску Беверли-Хиллз, ехал медленно, потому что боялся угодить в аварию. Бывают дни, когда вы можете кончиком пальца коснуться болевой точки и все вокруг вас становится на свои привычные места. А бывают другие дни.

Джордж беспокоил меня. Он сидел согнувшись, придерживая голову ладонями, и время от времени стонал. Он обладал особым инстинктом, даже лучшим, чем у меня, совать нос куда не следует и получать синяки и шишки. Ему была нужна нянька. И, кажется, эта роль выпала на мою долю.

Я отвез его к своему врачу, терапевту по фамилии Вольфсон, чей кабинет находился на бульваре Санта-Моника. Вольфсон положил Джорджа на обитый по бокам металлический стол в небольшой комнате, прошелся по его лицу и черепу своими толстыми искусными пальцами, посветил маленьким фонариком ему в глаза и проделал другие обычные манипуляции.

– Как это произошло?

– Он упал и ударился головой о каменную плиту.

– Кто толкнул его? Вы?

– Наш общий друг. Не будем вдаваться в подробности. Это не опасно?

– Может быть небольшое сотрясение. Вам приходилось получать ушибы головы? – спросил врач Уолла.

– Да, когда играл в американский футбол, – ответил Джордж.

– Сильные ушибы?

– Думаю, что да. Пару раз терял сознание.

– Мне это не нравится, – сказал Вольфсон. – Надо отвезти его в больницу. Ему надо полежать хотя бы пару дней в кровати.

– Нет! – Джордж сел, оттолкнув доктора. Его глаза тяжело вращались в опухших глазницах. – У меня здесь всего-то пара дней. Я должен ее увидеть.

Вольфсон поднял брови.

– Кого увидеть?

– Свою жену. Она ушла от него.

– Ну и что? Это случается каждый день. Было это и у вас. Все равно ему надо полежать.

Джордж сбросил со стола ноги и встал на них не очень уверенно. Его лицо цветом напоминало свежеуложенный бетон.

– Я отказываюсь ехать в больницу.

– Вы принимаете серьезное решение, – холодно сказал Вольфсон. Это был толстый врач, который любил только медицину и музыку.

– Я могу уложить его в кровать у себя дома. Это годится?

Вольфсон посмотрел на меня с сомнением.

– Можете ли вы гарантировать, что он не будет вставать?

– Думаю, да.

– Очень хорошо, – торжественно произнес доктор. – Я принимаю компромиссное решение. Если это – лучшее, что мы можем сделать, я сделаю ему успокоительный укол и позже осмотрю его.

– Вы знаете, где я живу.

Жил я в оштукатуренном коттедже с двумя спальнями на пятидесятифутовом участке, недалеко от олимпийского стадиона. Вторая спальня некоторое время не использовалась. Потом она была ненадолго занята. А когда окончательно освободилась, то я продал кровать торговцу подержанной мебелью и переоборудовал эту спальню в кабинет. Но мне почему-то было неприятно им пользоваться.

Я уложил Джорджа в свою постель. Приходящая домработница побывала у меня с утра, и простыни не пришлось перестилать. Повесив его порванную одежду на стул, я спросил себя, зачем все это делаю. Посмотрел через гостиную на дверь комнаты, где раньше помешалась спальня и где больше никто не спал. Горьковатый привкус печали появился в горле. Мне казалось очень важным, чтобы Джордж сошелся со своей женой и увез ее с собой из Лос-Анджелеса. И чтобы они всегда жили с ней счастливо.

Он повернул свою голову на подушке. Теперь он уже наполовину спал под воздействием успокаивающего укола и немилосердных кулаков Леонарда.

– Послушайте меня, Арчер. Вы для меня – хороший друг.

– Разве?

– Единственный друг, который у меня есть в радиусе двух тысяч миль вокруг. Найдите ее мне.

– Я же нашел ее. Но какой от этого прок?

– Я знаю. Мне не надо было бы бросаться кдому с кулаками. Я напугал ее. Я всегда все делаю неправильно. Господи, я бы и пальцем ее не тронул. Вы должны ей сказать об этом. Обещайте сделать это.

– Ладно. А теперь спите.

Но было что-то еще, что он хотел сказать.

– По крайней мере, она жива, правда?

– Если она превратится в труп, то это будет симпатичный труп.

– Что это за люди, с которыми она связалась? Кто был этот хам в пижаме?

– Парень по фамилии Торрес. Когда-то он был боксером, если это может послужить вам утешением.

– Это он угрожал ей?

– Видимо.

Джордж приподнялся на локтях.

– Мне приходилось слышать об этой фамилии – Торрес. У Эстер была когда-то приятельница, которую звали Габриэль Торрес.

– Она рассказывала вам о Габриэль, да?

– Да, она рассказала об этом в ту ночь, когда... поведала мне о своих грехах. – Взглядом он тупо обвел комнату и остановил его на углу комнаты, как бы -всматриваясь во что-то невидимое. Его сухие губы шевелились, пытаясь выговорить то, что он знал: – Ее подруга была убита, застрелена весной прошлого года. Сразу же после этого случая Эстер покинула Калифорнию.

– Почему она так поступила?

– Не знаю. Кажется, она винила себя в смерти этой девушки. И она боялась, что ее привлекут в качестве свидетеля, если начнется судебное расследование.

– Но дело ведь так и не дошло до суда.

Он помолчал, не сводя взгляда с пустого угла.

– О чем еще она вам поведала, Джордж?

– О мужчинах, с которыми спала, начиная с того времени, когда была еше подростком.

– С которыми спала Эстер?

– Да, и это меня задевало даже больше, чем что-нибудь другое. Не знаю, что говорит во мне.

Человеческая природа, подумал я.

Джордж закрыл глаза. Я опустил жалюзи и пошел в другую комнату к телефону. Я позвонил на центральный информационный пункт полицейского управления по дорожному движению, где у меня был знакомый по фамилии Мерсеро, работавший там диспетчером. К счастью, он оказался в дневной смене. Нет, в данный момент он не занят, но может оказаться занятым в любую минуту, несчастные случаи назло ему случаются по два и по три сразу. Он попытается тут же выдать мне информацию о «ягуаре» с указанным номерным знаком.

Я сел рядом с телефоном, закурил сигарету и попытался что-нибудь извлечь из своей блестящей интуиции, как это делают все сыщики в книгах, а некоторые даже в реальной жизни. Но мне пришло в голову только то, что «ягуар» принадлежит Лэнсу Леонарду и поэтому не даст мне прямых ответов на вопросы. Урчание в желудке от табачного дыма напомнило о том, что я голоден. Я пошел на кухню и, сделав себе сэндвич с ветчиной и сыром на ржаном ломтике хлеба, открыл бутылку пива. Моя приходящая домработница оставила записку на кухонном столе:

"Дорогой мистер Арчер. Пришла в девять, ушла в двенадцать дни. Мне нужны сегодня деньги. Буду проезжать мимо и могу их взять после обеда. Пожалуйста, положите 3 доллара 75 центов в почтовый ящик, если вас не будет.

С уважением, Беатрис М. Джексон.

P.S. В холодильнике появился мышиный помет, купите мышеловку, я ее поставлю, мышиный помет – негигиенично.

С уважением, Беатрис М. Джексон".

Я положил четыре доллара в конверт, написал фамилию на лицевой стороне и вынес его на площадку. Две домашние кумушки сплетничали под навесом, отпуская нелестные замечания в мой адрес. Почтовый ящик был забит почтой: четыре преждевременных счета, две просьбы из благотворительных организаций о высылке денег, объемистое письмо от моего конгрессмена, где утверждалось, что он проявляет бдительность; проспект, рекламирующий книгу «Секреты супружеского блаженства», по цене 2 доллара 98 центов, которая продавалась только докторам, священникам, работникам сферы социального обеспечения и другим заинтересованным лицам; и новогодняя открытка от девушки, которая приударила за мной на предрождественской вечеринке. Оно было подписано «Мона» и изложено в стихах:

– Истинная дружба – это счастливая вещь.

Которая заставляет людей и ангелов петь.

Новый год начинается, а старый кончается.

Каждый и дальше быть другом ручается.

Я присел в гостиной со своим пивом и попытался набросать ответ. Это давалось мне нелегко. Мона напивалась на вечеринках, потому что потеряла мужа в Корее и малолетнего сына в детской больнице. Я начал думать о том, что у меня тоже нет сына. Мужчина начинает чувствовать одиночество в оштукатуренной пустыне, приближаясь к сорока годам без зазнобы, без детей. Мона была достаточно привлекательна и умна. Единственное, чего она хотела, – это заиметь еще одного ребенка. Так чего же я ждал? Богатую девственницу с именем, занесенным в «Голубую книгу»?

Я решил позвонить Моне. Но прежде чем я дотянулся до трубки, телефон зазвонил.

– Мерсеро? – спросил я.

Но это оказался голос Бассета, щекотавший мое ухо:

– Я пытался дозвониться до вас раньше.

– Я на месте уже полчаса.

– Означает ли это, что вы ее нашли, или вы отказались от этой затеи?

– Нашел и опять потерял. – Я объяснил, как это случилось, под аккомпанемент его «ох» и «ах» и под щелчки на линии. – Пока что это не самый неудачный день. Самая моя большая ошибка заключается в том, что я взял с собой Уолла.

– Надеюсь, он не очень пострадал, – в предположении Бассета прозвучал оттенок злорадства.

– Он – крепкий орешек. Выживет.

– Почему, вы думаете, она убежала от него и на этот раз?

– Может быть, простая паника. А может быть, и нет. Кажется, что здесь скрыто что-то большее, нежели просто дело пропавшей жены. Все время возникает вопрос о Габриэль Торрес.

– Странно, что вы ее упоминаете. Я мысленно возвращался к ней все утро – с того момента, как вы сделали замечание о фотографии.

– И я тоже. На фотографии сняты трое: Габриэль, Эстер и Лэнс. Габриэль была убита, убийца не обнаружен. Двое других были с ней очень близки. Лэнс приходился ей двоюродным братом. А Эстер была ее лучшей подругой.

– Вы не хотите сказать, что Лэнс или Эстер?.. – Его голос был приглушенным, но полным предположений.

– Я только высказываю догадки. Не думаю, чтобы Эстер убила свою подругу. Но уверен, что она что-то знает об этом убийстве такого, чего никто больше не знает.

– Она вам сказала об этом?

– Не мне. Своему мужу. Но все это вилами на воде писано. За исключением того, что почти два года спустя она опять появляется в селении каньона Колдвотер. Вдруг она становится состоятельной, как и ее дружок с огромными кулаками.

– Тут есть о чем подумать, не правда ли? – Он нервно хихикнул. – Что вы то думаете об этом?

– Наиболее вероятен шантаж. А я никогда не исключаю очевидного. Лэнс пустил слух, что он заключил контракт с Гелио-Графф, и вроде бы все выглядит законно. Вопрос заключается в том, на каких условиях ему удалось заключить контракт с большой независимой компанией? Он – симпатичный парень, но теперь требуется нечто большее, чем просто смазливая физиономия. Вы были с ним знакомы, когда он работал спасателем при клубе?

– Конечно. Честно говоря, я бы не нанял его, если бы его дядя не проявил тут большой настойчивости. Обычно летом мы берем студентов.

– Стремился ли он стать артистом?

– Настолько я знаю, не стремился. Он хотел стать боксером, – в голосе Бассета звучало презрение.

– Теперь он стал артистом. Может быть, он – непризнанный гений – случались вещи и почудней, – но я сомневаюсь в этом. А кроме того, Эстер тоже уверяет, что подписала договор.