Текст книги "Беседы с моими коленками"
Автор книги: Рон Гуларт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Рон Гуларт
Беседы с моими коленками
Мои коленки завели со мной беседу на следующий день после того, как я вернулся домой из клиники фонда Шлезингера в Сан-Рафаэле. Я сидел в гостиной и наслаждался видом на залив Сан-Франциско. Как обычно, его бороздили многочисленные разноцветные парусные яхты. Моя жена подложила мне под спину две пухлые подушки с шотландским орнаментом и закутала нижнюю часть тела индейским пледом, а сама укатила в Саусалито на репетицию. Возможно, вы о ней слышали. Мэвис Скэттергуд. Лет этак семь назад она и еще двое парней сколотили команду «Скэттергуд Сингерз», очень успешную фолк-группу, и были чертовски близки к завоеванию премии «Грэмми». Недавно Мэвис подобрала себе двух новых парней и надеялась возродить былую славу. Единственной помехой стал Эдмонд Скалли, их новый исполнитель на банджо, который считал, что группа должна называться «Эдмонд, Фрэд и Мэвис».
Между прочим, меня зовут Фрэнк Уитни, и я сейчас на пенсии, а раньше работал главным художником рекламного агентства.
– Ты остался один дома и чувствуешь себя неуверенно. Не волнуйся, – услышал я голос, полный материнской заботы.
Хотя у меня возникло впечатление, что голос идет откуда-то из области моего левого колена, я обвел взглядом большую, залитую солнцем комнату. И никого не увидел.
– Подумать только, жена бросила тебя одного, а ведь ты выписан из хирургического отделения всего два дня назад.
Наклонившись вперед, я откинул край красно-желтого с золотом пледа и стал рассматривать свои колени.
– Вот о чем тебе действительно стоит побеспокоиться, приятель, – сообщило мне правое колено сквозь измятые джинсы, – так это о том, чем твоя дражайшая половина занимается в Саусалито с Эд-мондом и Фрэдом. Особенно с Эдмондом. Он, конечно, настоящий жеребец, но, сказать по правде, паршиво играет на банджо.
Участливый голос второй коленки произнес:
– Ну, нечего так расстраивать беднягу Фрэнка. Блудная жена не самая главная из проблем, которые ему…
– Извините, – вмешался я и потянулся к светло-кофейному столику, чтобы взять сотовый телефон. – Лучше я позвоню в клинику Шлезингера и доложу об этих галлюцинациях.
– Расслабься, тупица, – посоветовало правое колено. – Тебе повезло. Хоть ты об этом и не подозревал, приятель, но они тебе имплантировали самые продвинутые искусственные коленки. Или, правильнее сказать, не «они», а доктор Уоллес Даулинг.
– Даулинг? – нахмурился я и положил трубку. – Это не мой врач.
– А ты во время операции был в сознании, дружище?
– Нет, но…
– Даулинг взял на себя операцию после того, как ты уплыл в страну грез.
– Доктор Даулинг – очень славный человек, – заверила меня левая коленка. – И нас начинает тревожить…
– Придержи язык, сестренка. Мы подойдем к этому в…
– Погодите-ка, – нахмурился я. – Сегодня утром о Даулинге говорили в передаче «Проснись, Марин», не так ли? – Быстро же я привык к своим необыкновенным коленкам. Вот я уже веду с ними беседу.
– Это точно. Док пропал вчера ночью, смылся, сделал ноги.
– Брось, беднягу явно похитили. Я прочистил горло.
– Мне очень жаль доктора Даулинга, – признался я. – Однако меня больше интересует, почему мои коленные протезы умеют разговаривать. Черт, об этом точно ничего не говорилось в той брошюре, которую они…
– Всему свое время, – ответила мне заботливая коленка. – Во-первых, молодой человек, позволь нам рассказать тебе, какой помощи мы от тебя ждем.
– Вовсе он не «молодой человек», – поправила вторая коленка. – Ему шестьдесят один год, и он попадает в категорию старых маразматиков. Стоит только взглянуть на его физиономию, чтобы понять…
– Как вы на меня смотрите? – поинтересовался я. – Колени не наделены зрением.
– Мы смотрим твоими глазами, болван. Пока ты таращился в зеркало в ванной сегодня утром, мы тебя хорошенько разглядели, – объяснило колено. – И твою хозяйку тоже. Господи, она здорово обрюзгла. А ведь ей только сорок девять. В твоем возрасте ее просто разнесет.
– Да ладно, Мэвис все еще очень привлекательная женщина. И у нее приятный голос.
– Неужели? Почему же тогда эта баба за шесть лет не получила ни одного приглашения выступить?
– Объясните мне, почему мои колени разговаривают, – я постарался сменить тему.
– Все просто. Даулинг использовал тебя в качестве подопытной свинки, дубина. Он хотел устроить нам проверку, – а мы гораздо больше, чем просто колени, между прочим, – перед тем как вмонтировать свои прибамбасы какой-нибудь важной персоне.
Я вскочил на ноги и заметался по комнате.
– Нет, прежде чем позвонить в клинику, я собираюсь связаться со своим адвокатом. И, возможно, с Американской медицинской ассоциацией.
Я широкими шагами подошел к одному из больших панорамных окон и выглянул в сверкающий полдень.
– Ты ничего не замечаешь, парень?
– А?
– Ты ходишь совсем неплохо для чувака, которому только что сделали операцию.
Я резко втянул воздух и уставился на свои ноги.
– Да, раз уж вы об этом упомянули, как получилось, что я…
И тут я начал бить чечетку. Я кружил по гостиной, вполне прилично подражая Фрэду Астеру. Затем я исполнил короткую, но сложную ирландскую джигу, прибавил несколько очень убедительных па из фламенко и опустился на одно из наших якобы старинных кресел.
– Господи, – заметил я, – как, черт возьми, я…
– Первым делом, – перебила правая коленка, – спрашивай не о том, что твои коленки могут сделать для тебя, а что ты можешь сделать для нас.
Я подавил желание снова вскочить.
– Что я могу сделать для своих коленей? Коленка услужливо подсказала:
– Мы всего лишь хотим, чтобы ты нашел для нас доктора Дау-линга.
– Я не очень-то умею готовить, – признался я.
– Уже умеешь, – заверила правая коленка. За окном сгущались сумерки.
– Тебе нужно заправиться хорошей, горячей едой, мой дорогой мальчик, – сказала левая коленка. – И не думай отделаться сэндвичем с мясом!
– Заметьте, из соевого мяса и хлеба из цельных зерен двенадцати злаков без клейковины, – уточнил я. – Мэвис звонила несколько минут назад и сообщила, что репетиция группы «Нью Скэттергуд Сингерз» затягивается допоздна. Она не успевает домой к ужину, зато оставила для меня основательный сэндвич в холодильнике.
– Репетиция допоздна, – прокомментировала правая коленка. – Клянусь задницей, они там занимаются сексом на старой ферме…
– У тебя нет задницы, – заметил я и обнаружил, что уже бегу трусцой на кухню.
– Я фигурально выражаюсь.
Теперь я стоял у нашей плиты самого модного бирюзового цвета.
– Эти новые колени… то есть вы, ребята… вы можете превратить меня в шеф-повара для гурманов? Что задумал этот доктор Даулинг, черт возьми?
– Его первоначальное задание от Национальной секретной…
– Не стоит слишком много болтать, сестренка.
– Должен же этот бедняга знать, что с ним произошло.
– Ладно, я дам ему краткую наводку. Даулинг – специалист по передовой роботехнике и имплантантам, улучшающим характеристики.
– Зачем человеку такого масштаба работать в клинике Шлезингера? – Я обнаружил, что уже подошел к холодильнику и достаю оттуда упаковку яиц и пакетик замороженных грибов.
– И петрушку, – подсказала заботливая коленка. Вторая коленка продолжала:
– У дока Даулинга есть маленькая лаборатория, спрятанная в недрах этого притона. Он разработал устройство, которое способно превратить такого заурядного парня, как ты, в мастера боевых искусств. Стоит только вставить…
– Зачем мастеру боевых искусств умение бить степ или стряпать? – Я смешивал различные ингредиенты омлета в одной из наших мисок, раскрашенных под мексиканскую керамику.
Заботливая коленка объяснила:
– Доктор Даулинг, благослови его Господь, считает, что даже грубый боец должен быть всесторонне образованным. Ты обнаружишь, что теперь, когда по твоим жилам бежит его секретная сыворотка…
– Секретная сыворотка. – Я прекратил процесс взбивания, и обе мои руки покрылись гусиной кожей.
– Ты станешь волшебником в математике, причем в области новейшей вычислительной математики, заговоришь на шести новых языках, в том числе на мандаринском диалекте китайского, и…
– У тебя больше не возникнет проблем с постелью, – прибавила вторая коленка. – Досадная дисфункция эрекции осталась в прошлом.
– Эй, у меня с этим нет никаких проблем.
– Сдается мне, последнее время тебе нечасто выпадал случай проверить свои возможности.
– Нет, но…
– Давай вернемся к нашему ужину. Лучшее дополнение к омлету – хороший салат.
Собирая ингредиенты для салата из зелени, я спросил:
– Почему Даулинг вставил свои приспособления в искусственные колени?
– Он сделал это только для тебя, дружище. Обычно усилитель, размещенный в двух очень компактных блоках, устанавливают в одной из ягодиц.
– А зачем проверять его на мне?
– Даулинг хотел провести несколько опытов на людях именно сейчас, но начальство ему запретило. Они посчитали, что устройство еще не совсем готово. Поэтому док решил опробовать его без их ведома.
– Но почему я? Я слишком стар, чтобы стать бойцом.
– Вот именно, малыш. Если он сумеет превратить старую развалину вроде тебя в первоклассного бойца, значит, усилитель возможностей будет работать в любом организме. Это означает, что в случае грядущей войны молодых хлюпиков можно будет превратить в боеспособных солдат.
Я крошил сыр в заправку для салата.
– Как получилось, что доктор не спросил моего разрешения? И не планировал ли он, в конце концов, поставить меня в известность о своем нелегальном эксперименте?
– Разумеется, собирался, дорогой мальчик. К несчастью, он исчез.
– С утра пораньше, парень, мы начнем за ним охоту. Нельзя доверить задачу его поимки ни ФБР, ни… Ого!
Бутылка оливкового масла едва не выпала из моих рук.
– Что?
– Гости. Позволь мне с этим разобраться.
– Как может колено… В дверь позвонили.
Двое высоких мужчин в темных костюмах стояли на нашем пороге в сгущающихся сумерках улицы. У обоих были коротко стриженные светлые волосы, обоим было лет тридцать с небольшим.
Тот, что повыше, вежливо спросил:
– Вы мистер Фрэнк Уитни?
– Да, а кто…
– Я агент Микенз из Национального бюро контрразведки. – Он показал мне пластиковое удостоверение со своим голографическим изображением. Когда он наклонил его в мою сторону, фотография стала трехмерной. – А это агент Табриди, он тоже из нашего бюро.
Когда Табриди, более плотный мужчина, наклонил свое удостоверение, его портрет остался двухмерным.
Я уже собирался предложить им пройти в дом, как вдруг неожиданно для самого себя произнес:
– Неплохая затея, красавчик, но ты прокололся. Это твое удостоверение – такая же фальшивка, как трехдолларовая банкнота. На нем не хватает орла с распростертыми крыльями, а за твоим портретом должны проявляться изображения флагов колоний.
– Сэр, я уверяю вас…
– Сдается мне, приятель, – сообщил я ему, – что ты состоишь на службе у какого-нибудь захудалого государства центральной Европы, питающего иллюзии по поводу своего величия.
– В таком случае, – произнес явно поддельный Микенз, – хватай этого ублюдка, Бруно.
Фальшивый Табриди прыгнул через порог и стиснул меня в своих поистине медвежьих объятиях.
К моему изумлению, я врезал ему коленом в пах, что заставило его отпустить меня. Затем я схватил его за руку, применил какой-то особый прием и швырнул на середину комнаты.
Бруно с грохотом приземлился на старинное кресло-качалку Мэ-вис.
И это чертово кресло, которое мне никогда особенно не нравилось, развалилось под ним на куски.
Обескураженный, он вскочил, пересек гостиную, открыл широкие стеклянные двери на веранду и нырнул в сгущающуюся темноту.
Я погнался за ним и успел ухватить этого рослого фальшивого агента.
Он упал с глухим стуком, вывернулся из моих рук и схватил цветочный горшок, где Мэвис любовно выращивала кактус.
Я уклонился, когда громила запустил горшком мне в голову, и нанес противнику удар под ложечку. Он взвыл и отлетел к перилам веранды. А затем вместе с кактусом рухнул вниз, на склон холма футами десятью ниже.
Горшок разбился, осыпав оранжевыми черепками только что наступившую ночь, а кактус подлетел вверх на несколько футов и свалился на коротко остриженную голову Бруно. Шатаясь, он встал на ноги и побрел в ночь.
Я резко повернулся, готовый встретиться с фальшивым агентом Микензом.
Входная дверь была открыта нараспашку, в гостиной – ни души.
– Будь все проклято, – прокомментировала правая коленка, – ты позволил этим придуркам удрать.
– Ну-ну. Он очень хорошо справился, учитывая, что парень только начинает привыкать к роли мастера боевых искусств.
– Ты права, сестренка. И, дьявол, скоро к нам явятся другие шпионы и секретные агенты. Наверняка мы сможем допросить их.
– Другие? – переспросил я.
Было около полуночи, когда я ознакомился еще с одним набором своих новых способностей. С момента возвращения из клиники я ночевал в спальне для гостей. Мэвис жаловалась, когда везла меня домой, что мои новые коленки издают странный скрип, который, возможно, помешает ей уснуть, особенно, если я буду вертеться и метаться по ночам, как обычно.
– Это само по себе мешает спать, – уверяла она, – даже без металлических звуковых эффектов.
Около десяти часов в ту роковую ночь Мэвис взбивала подушки на моем новом узком ложе.
– Тебе придется пользоваться тростью, которую я для тебя купила, Фрэнк, – сказала она, наклоняясь и целуя меня в щеку. – Мы не можем допустить несчастных случаев, подобных тому, что произошел сегодня. Ты мог серьезно пострадать. Не говоря уже о том, что кресло стоило пятьсот долларов.
Я пока не стал рассказывать жене о новых коленках и о визите фальшивых агентов из американской разведки. Я соврал, что споткнулся и упал на кресло-качалку.
– Этого больше не произойдет, дорогая.
– И, прошу тебя, будь осторожнее, когда вздумаешь хромать по веранде, – продолжала она. – На этот раз только горшок с кактусом упал вниз, и стоит он всего сто двадцать девять долларов, но если бы упал ты…
– Понимаю, я стою, по крайней мере, в три раза дороже.
– Серьезно, Фрэнк. – Мэвис протянула мне кружку. – Выпей горячего шоколада, который я тебе приготовила. Это успокаивает.
Я не верил, что после всего случившегося смогу спокойно уснуть. Однако взял чашку и сделал глоток. Потом скорчил гримасу.
– Не особенно сладко.
– Мы следим за потреблением сахара, ты же помнишь. А теперь выпей всё.
Я выпил и поставил кружку на столик. Удивительно, но я уже чувствовал себя сонным. И когда моя жена на цыпочках вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь спальни, я откинулся на подушку и задремал.
– Проснись и пой, приятель. Вставай, вставай, носочки надевай. Я рывком сел.
– В чем дело?
– Как чувствуешь себя, милый мальчик?
– Хорошо. Вы разбудили меня только затем…
– Нажми на педали, – предложила правая коленка. – Игра уже началась.
– Какая игра? – Я вскочил с кровати, совершенно не чувствуя сонливости. – Странно, мне совсем не хочется спать, а раньше…
– Это потому что мы нейтрализовали сонное зелье, которым твоя толстая фольклорная женушка зарядила какао, тупица.
– Она немного пухленькая, но не…
– Толстая или тощая, парень, но ты должен поинтересоваться, зачем она тебя опоила.
– Если она действительно это сделала… – Я натягивал темно-синие джинсы.
Левая коленка спросила:
– Кому ты можешь доверять, если не доверяешь собственным коленям, дорогой малыш?
– Носки и туфли, причем побыстрее, – поторопила вторая коленка. – Она уже выезжает на дорогу.
Я продолжал одеваться.
– Кто?
– Твоя хозяйка, сладкая певичка Саусалито, женский вариант Пита Сигера.
Я бросил взгляд на будильник.
– Куда это Мэвис собралась в полночь?
– На свидание с одной третью группы «Скэттергуд Сингерз».
Я уже полностью оделся, и мне не терпелось покинуть спальню для гостей.
– Я думал, вы хотите найти пропавшего доктора Даулинга. Какое отношение к этому имеет Эдмонд Скалли, ведь я полагаю, именно на него вы намекаете?
– Всему свое время, – участливо произнесла коленка. – А теперь надень теплую куртку, ночью слегка похолодало.
Я достал из стенного шкафа куртку на флисовой подкладке.
– Эй, а на чем я поеду вслед за Мэвис? У нас только одна машина, «тойота», и она ее взяла…
– На своих двоих, тупица.
– Тогда, будем надеяться, она недалеко отправилась.
– В Саусалито.
– В Саусалито? Боже, но до него отсюда, по крайней мере, пятнадцать миль.
Когда мы спускались по лестнице, я услышал голос правой коленки:
– Я же тебе говорила, что он все еще дремучий, несмотря на модернизацию, которую мы провели.
– Не дремучий, просто туговато соображает.
– Что вы хотите сказать? Что меня превратили в нечто вроде «Человека на шесть миллионов»
[1]
[Закрыть]?
– Разве это не очевидно после того, что произошло сегодня, приятель?
– Наверное, но…
– Меньше болтовни, больше дела. Я вышел в ночь.
– Сбрось скорость, приятель, – предупредила меня правая коленка, – не то ты ее слишком быстро догонишь.
– Не будь столь критичной, – возразила левая коленка. – В конце концов, это его первый забег.
Я сбавил скорость.
– Здорово! Я бегу уже пятнадцать минут и даже не запыхался. И проделываю не меньше мили в минуту. Я бью все рекорды.
– Кончай бахвалиться, чемпион. Сосредоточься на нашей миссии.
Мэвис ехала в Саусалито окольными путями, избегая главных дорог. Я следовал за нашей красной «тойотой» по извилистым проселкам и по узким дорогам, вдоль которых были посажены деревья.
Мое зрение обострилось. Я видел тормозные огни и номерные знаки на расстоянии четверти мили. Люди в округе Марин не занимаются бегом трусцой по ночам, и я снижал темп до нормального при появлении редких машин, поэтому не привлекал лишнего внимания. Хотя один водитель «вольво», поравнявшись со мной, крикнул: «Бери с собой фонарик, задница!» Какая-то немецкая овчарка увязалась было за мной, но я легко оставил ее позади.
– Приближаемся к месту назначения, – объявила правая коленка.
Мы достигли пригородов Саусалито, стоящего на холмах над заливом. У подножья холма Мэвис включила сигнал правого поворота и съехала с дороги на маленькую стоянку рядом с небольшим клубом под названием «Смертельная инъекция».
Я перешел на медленную трусцу, потом остановился в рощице эвкалиптов на краю парковки.
– Как вы узнали, что Мэвис направится сюда? – шепотом спросил я.
– Подслушивали, пока ты храпел, приятель.
– Как вы могли…
– Твой слух усилили, дорогой мальчик.
– Мы можем притаиться здесь и быть в курсе ночного рандеву твоей супруги.
– Я не слышу ничего, кроме стрекота цикад.
– Сосредоточься! Мы поможем тебе настроиться на нее и на того парня, который наставляет тебе рога.
– Даже если это правда, в чем я сомневаюсь, какое это имеет отношение к доктору Даулингу и…
– Слушай, дурень!
– …первая группа гаражного рока, которая объединила хип-хоп, бибоп и ретро-рок, – услышал я голос ведущего. – Последний концерт «Попов-расстриг» в «Смертельной инъекции».
– Ой! – охнул я, когда очень громкие звуки электроинструментов хлынули в мою голову.
– Понадобится еще минута, чтобы найти Мэвис и отфильтровать окружающий шум.
– …хип-хоп всегда напоминает мне о тебе, – пропел кто-то гнусавым голосом.
– …но откуда они узнали, что мы с тобой спим, Эдмонд?
– Они же шпионы, цветик, – произнес Эдмонд. – Работа у них такая.
– Этот чудак называет твою жену «цветиком»?
– Кажется, да.
– Очень милое прозвище.
– Тихо, сестренка, а не то мы пропустим их болтовню.
– Это ты начала.
– Заткнись.
– …поверить не могу, что кто-то может считать Фрэнка важной птицей, – ворковала Мэвис своему банджо-музыканту.
– Они заплатят двадцать тысяч долларов, если мы заманим твоего муженька в их лабораторию.
– Это, конечно, поможет финансировать возвращение на сцену «Скэттергуд Сингерз», но…
– «Эдмонд, Фрэд и Мэвис», – поправил ее Эдмонд.
– Все равно, – продолжала моя жена. – Я не понимаю, как они смогут удалить колени Фрэнка, не причинив ему вреда. Следует признать, как муж он не очень, но мне будет не по себе, если он зальет весь дом кровью.
– Послушай, Мэвис, они держат этого доктора Даулинга в своей секретной лаборатории, – напомнил он. – Этот парень должен уметь сделать простую операцию на коленках.
– Но тогда у Фрэнка не будет никаких коленей.
– Не глупи, детка. Они, конечно же, заставят его вставить Фрэнку новые колени. – В голосе собеседника зазвучало нетерпение. – Эти шпионы показались мне довольно гуманными.
– Ты не сказал, какую страну они представляют.
– Я думаю, Соединенное Королевство.
– Разве ты не знаешь точно?
– Ну, трое из них очень вежливые и воспитанные. Одеты в твид, и произношение у них, как у дикторов Би-Би-Си, – объяснил Эд-монд. – Я бы сказал, что они англичане, хотя они открыто не заявили об этом.
– Великобритания как будто союзник Соединенных Штатов. Так что это совсем не то, что продать колени Фрэнка, скажем, Китаю или Кубе…
– Конечно, нет! И нам очень пригодятся двадцать тысяч.
– Было бы славно, если бы цена была немного…
– Завтра днем я встречусь с одним из них, чтобы обсудить подробности доставки Фрэнка. Могу намекнуть, что двадцать пять тысяч устроили бы нас больше.
– Проси тридцать. В конце концов, он мой муж. – Голос Мэвис затих.
Снова вступили «Попы-расстриги».
– Хватит, – сказал я, и все звуки клуба умолкли.
Вступил ансамбль цикад, потом я услышал, как какую-то девицу тошнит на парковке.
Записка была прикреплена к поверхности холодильника магнитом с изображением Боба Дилана. «Пришлось неожиданно уехать в Сан-Франциско. Встреча с рекламным агентом, дорогой. Так как ты все еще не можешь сесть за руль, то не будешь против, что я взяла машину. Вафли в морозилке. Не увлекайся кленовым сиропом, ведь мы следим за потреблением сахара. Привет, М.»
– Мозги пудрит, – заметила правая коленка. – Поехала поваляться в сене с виртуозом банджо.
– Замороженные вафли, подумать только! – возмутилась вторая коленка. – Давай напечем оладий.
– Я не особенно хочу есть.
– Дорогой мальчик, мудрость гласит, что надо начинать день с основательного завтрака.
– Ладно, ладно. – Я достал из холодильника пакет пахты.
Бразильские секретные агенты явились как раз в тот момент, когда я поставил на стол тарелку с оладушками, щедро политыми кленовым сиропом.
Очевидно, они забросили снизу абордажные крючья и вскарабкались по толстым пластиковым тросам.
– Добрый день, сеньор, – произнес первый, – мы здесь, чтобы спросить о ваших хоэлос.
– О ваших коленях, – перевел второй.
– О, я чувствую себя просто прекрасно, собственно говоря, лучше, чем ожидал. – Я остался стоять и приветливо улыбался. – Очень любезно с вашей стороны взобраться сюда наверх, чтобы спросить о…
– Закати штанину выше колена, – приказала правая коленка. Я повиновался, не совсем понимая, в чем дело.
– Что придумал этот тип? – спросил один из незваных гостей у своего напарника.
– А теперь, дорогой, прицелься левой коленкой в ближайшего бразильца. Остальное предоставь нам.
– Я вижу, наша легенда о том, будто мы всего лишь заботливые соседи, не имела успеха, сеньор, – произнес один из агентов и сунул руку за пазуху синего блейзера.
Не успел я поднять ступню достаточно высоко над полом веранды из красного дерева, чтобы прицелиться в свою мишень, как штанина спустилась и закрыла колено.
– Недоумок, – заметила вторая коленка. – Ультразвуковой луч не сработает, если колено закрыто.
– Откуда мне знать об этом, черт возьми? – я протянул руку вниз, чтоб снова поддернуть штанину. – Если бы вы были чуть-чуть более откровенными, мы…
– Сеньор, – произнес бразилец, который теперь целился в меня из револьвера тридцать восьмого калибра, – не соблаговолите ли вы отправиться вместе с нами в лабораторию, дабы мы могли извлечь ваши колени и вернуться в Рио вместе с…
– Прицелься своим проклятым коленом, парень!
Второй южноамериканский агент вытащил автоматический пистолет сорок пятого калибра. И тоже направил его на меня.
– Мы бы предпочли провести эту операцию в лабораторных условиях, но готовы сделать работу прямо здесь, пускай и более топорно.
– Бросай оружие! – Голос доносился с остроконечной черепичной крыши моего дома.
Я поднял глаза и увидел стройную рыжеволосую женщину лет тридцати пяти, одетую в накрахмаленный халат медсестры. В каждой руке она держала по револьверу тридцать восьмого калибра.
– Сестра Мансон, – громко произнес я, – что вы делаете на моей крыше?
Джинджер Мансон была моей ночной сиделкой во время недавнего пребывания в клинике Шлезингера.
Как раз в тот момент, когда один из бразильцев прицелился в сестру Мансон, мое колено выстрелило. Тонкая струйка сгустившегося воздуха устремилась к ближнему агенту. Она попала ему в центр грудной клетки, потом исчезла.
– Дьявол! – крикнул он, падая на пол веранды, по пути сокрушая стол и опрокидывая мою тарелку с оладьями.
В это время Джинджер спрыгнула с крыши и сбила с ног второго бразильца.
Теперь он лежал лицом вниз, без сознания, а она надевала наручники на его заломленные за спину руки.
– Эти парни из бразильской «Агенсиа Муито Секрета», – сообщила она и встала рядом с распростертым мужчиной. – Вот этот – Антонио Булкао.
– Очевидно, вы больше, чем ночная сиделка.
– Я из Национального бюро контрразведки. Я работала под прикрытием…
– Последний человек, который утверждал, что он из Национального бюро контрразведки, – перебил я, собирая разлетевшиеся оладьи, – оказался самозванцем, и поэтому…
– Ошибаешься, – предупредила меня правая коленка. – Эта детка – настоящая.
– Вы произвели на меня чертовски благоприятное впечатление в клинике, мистер Уитни, – произнесла правительственный агент. – Поэтому, полагаю, вы будете сотрудничать, вернетесь в клинику и, знаете ли, добровольно возвратите эти колени, чтобы…
– Ох, милочка, – сказала моя правая коленка, – что вас так задержало, почему вы чертовски долго добирались сюда? Если бы мы не были начеку, целый выводок шпионов и секретных агентов уволок бы этого бедного олуха в…
– Ну-ну, – перебила сестрицу вторая коленка, – несомненно, у этой милой молодой дамы есть очень убедительное объяснение. И нет причин называть беднягу Фрэнка олухом теперь, когда его превратили…
– Мне дали задание забрать отсюда мистера Уитни после того, как… ну, нам с напарницей не удалось обнаружить местонахождение доктора Даулинга.
– Ваша напарница тоже работала под прикрытием в клинике Шлезингера? – спросил я.
– Да, это Хейзл Ламонд, но мы действительно должны…
– Ха, медсестра, которая делала мне массаж спины!
– Нам правда пора ехать, – сказала Джинджер. – Надеюсь, вы проявите благоразумие.
– Допустим, вы найдете Даулинга и доставите его обратно, сестра Мансон. В Национальном бюро контрразведки выдают бонусы?
Она отступила на шаг, пристально посмотрела мне в лицо и нахмурилась.
– Вы имеете представление о том, где он может находиться?
– Сестра, – вмешалась моя коленка, – если вы поедете с нами, мы вас доставим прямо к нему. Как вам такой вариант?
На середине моста «Золотые ворота» вокруг «кросовера» Джинд-жер сомкнулся туман.
– Теперь будет сложнее следить за ними, – заметил я. Джинджер, одетая в темные джинсы и черный свитер, вела машину.
– Мы знаем, куда они едут.
– Включи свою тыкву, – прибавила моя правая коленка. – У нас есть возможность выследить твою обманщицу-жену и ее банджо-боя благодаря многочисленным техническим новинкам, встроенным в…
– Наш дорогой мальчик не совсем еще привык к роли супермена, – напомнила вторая коленка.
– Я бы не назвал себя суперменом.
– Не скромничай, дорогой. Джинджер спросила:
– Они всегда так болтают?
– Довольно часто.
– Молчать, пока не проедем по мосту! – скомандовала рыжеволосая контрразведчица.
Было чуть больше половины четвертого, когда мы добрались до окутанного туманом Сан-Франциско. Перед этим мы следили за домом Эдмонда в Саусалито. Воспользовавшись своими недавно приобретенными способностями подслушивать, я услышал телефонный звонок от одного из английских агентов. Он пригласил Эдмонда на встречу в их убежище на той стороне залива Сан-Франциско, чтобы обсудить, как заманить меня к ним в лапы. Поскольку моя жена была с музыкантом, а не на встрече со своим рекламным агентом, ей позволили приехать вместе с ним.
Британские агенты обосновались в двухэтажном викторианском особняке на Президио-Хайтс. Когда Джинджер подъехала к логову англичан, я заметил свою «тойоту» перед узким лимонно-желтым домом.
Мы поставили наш автомобиль за углом, на Лорел-стрит.
– Давайте настроимся на англичан, – предложило правое колено. Джинджер поделилась:
– Я привезла оборудование для наблюдения, направленный микрофон и…
– Я буду транслировать через колено, – послышался мой собственный голос. – Мы оба сможем их слышать.
– Перестаньте трепаться, – приказала коленка.
– …простите, старина, но двадцать пять тысяч – это самое большее, что мы можем предложить. Сейчас в Англии трудные времена, и поэтому…
– Мэвис собирается предать своего мужа, – напомнил Эдмонд. – Это должно стоить, по крайней мере, тридцать тысяч.
– Послушайте, старина, – произнес второй британец, – мы можем просто поехать к дому этой леди, дать тому мужику по башке и притащить сюда, в нашу тайную лабораторию. Однако у нас репутация тонко действующих агентов, и нам нравится заманивать людей в наши сети, не прибегая к откровенному насилию.
Мэвис сказала:
– Ладно, мы возьмем двадцать пять тысяч долларов. Я не хочу, чтобы бедняге Фрэнку нанесли больший физический ущерб, чем необходимо.
Джинждер вздохнула и с сочувствием похлопала меня по плечу. Британский агент, тот, который немного гнусавил, сказал:
– Теперь давайте обсудим, как заманить этого малого, Уитни, чтобы он по своей воле явился к нам в западню.
– Ну, мы с цветиком думали, может быть…
– Послушайте, кто, черт возьми… Трансляция внезапно прекратилась. Я спросил:
– Почему вы…
– Посмотри в окно, парень.
Я повернулся и увидел стройного молодого человека в синем блейзере, нагнувшегося к моему окну с пистолетом тридцать второго калибра. Я открыл окно.
– В чем дело?
– Вот так удача! – обрадовался он и приставил дуло прямо к моей голове. – Ирония судьбы, я бы сказал. Пока вы нас подслушивали, я прятался в тех кустах вместе со своим направленным микрофоном…
– Я агент Национального бюро контрразведки, – сообщила ему Джинджер. – И посоветовала бы вам опустить оружие и отвести нас к доктору Даулингу.
– Как бы не так, – ответил агент. – А произойдет вот что, мэм: вы передадите этого типа, Уитни…
– Посмотри мне в глаза, – услышал я свой голос.
– Старик, едва ли это подходящее место и время…
– Посмотри мне пристально в глаза, – приказал я. – Тебе хочется спать. Скоро, очень скоро ты начнешь отключаться.
– Действительно, теперь, когда ты это сказал, мне страшно захотелось спать. – Его веки затрепетали, рука с пистолетом упала и повисла вдоль туловища.
– Не знал, что умею гипнотизировать людей, – признался я. Мое правое колено обратилось к загипнотизированному британскому агенту:
