355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роман Злотников » В кольце врагов (СИ) » Текст книги (страница 2)
В кольце врагов (СИ)
  • Текст добавлен: 21 октября 2020, 06:30

Текст книги "В кольце врагов (СИ)"


Автор книги: Роман Злотников


Соавторы: Даниил Калинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Обратной стороной его воинственного правления стало обнищание казны и крепчающая зависимость от венецианских купцов, в обмен на военную помощь подмявших под себя византийскую экономику. Но, пожалуй, самым главным просчетом Болгаробойца, сумевшего дожить до естественной смерти, стало отсутствие детей-наследников и подготовленного, назначенного им преемника. Смерть базилевса стала фактическим концом македонской династии на византийском престоле и поставила империю на край гибели, ввергнув в эпоху борьбы за власть.

3 Иоанн Цимисхий – один из самых известных на Руси императоров Византии, противник и победитель Святослава Игоревича. Происходил из знатного армянского рода и стал базилевсом с помощью любовницы, императрицы Феофано. Сговорившись, они убили действующего правителя, Никифора Фоку (дядю Цимисхия по материнской линии). Реформировав армию после первой войны со Святославом (неудачной, византийское войско проиграло битву у Аркадиаполя), Иоанн сумел уничтожить часть русской дружины в Преславе. Затем последовала серия тяжелых боев у Доростола, результатом которых стал уход Святослава из Болгарии (возвращаясь, князь с остатками дружины погиб в печенежской засаде). Позже Иоанн успешно воевал на Ближнем Востоке, за два похода вернув Сирию и Финикию. Цимисхию пророчили великое будущее, но, как это часто бывает, вмешались обстоятельства (точнее, завистники) – император был отравлен.

4 Никифор Фока – один из наиболее знаменитых византийских императоров македонской династии, на Руси известен союзом со Святославом и привлечением его к борьбе с Болгарией. Император происходил из знатной византийской семьи, но не имел прав на престол. Однако прославившись в качестве полководца – победителя арабов, он снискал всенародную любовь и популярность. Никифор стал императором-регентом, взяв в жены вдовствующую императрицу Феофано и признав законными преемниками ее сыновей, Василия (будущего Болгаробойца) и Константина. Став базилевсом, он успешно воевал и на востоке (против арабов), и на западе (с арабами на Сицилии и германцами в Италии).

Никифор Фока был императором-воином, предпочитая роскоши дворцов солдатскую палатку. Он прижимал знать, стремился ограничить ее права и влияние, облегчая положение простых людей. Это многим не нравилось. В конце концов против супруга выступила сама императрица Феофано, когда-то приведшая Никифора на престол. С ее согласия и с ее помощью во дворец проникли убийцы во главе с Цимисхием – лучшим полководцем и племянником Фоки, в свое время убедившим дядю стать императором.

5 Отношения ясов (аланов) и касогов нельзя назвать безоблачными: к примеру, арабский историк и географ Аль-Масуди в 943 г. писал, что касоги сражались с аланами. Ясы безрезультатно пытались их покорить, но горцы смогли остановить натиск соседей у прибрежных крепостей. Однако уже в 1022 г., в ходе войны Византии и Грузии, когда князь Мстислав Удалой (византийский союзник) выступил против аланов (грузинские союзники), касоги сражались на стороне ясов. По одной версии – как равноправные союзники, по другой – как представители аланского племенного союза, то есть подданные. Тем не менее в дальнейшем касоги и ясы сосуществовали в мире, не образуя, однако, единого государства.

6 Арран – историческая область в Восточном Закавказье, в указанный период находилась под властью Шеддадидов, исламской династии курдского происхождения. Во время вторжений сельджуков в Грузию, Армению, Византию, Шеддадиды последовательно выступили в качестве турецкого союзника и вассала. В свою очередь, на стороне грузин в это противостояние оказались втянуты и аланы.

Глава 2 (текст отредактирован)

Декабрь 1066 г. от Рождества Христова

Магас, столица Аланского царства

Алания – страна множества небольших поселений и крепостей. Нередко они связанны между собой сторожевыми форпостами, откуда при появлении опасности подаются дымные и огневые сигналы. Особенно много крепостей построено ясами на порубежных реках, однако углубляясь внутрь небольшого, но воинственного царства, мы повстречали еще немало укреплений.

Ясы строят свои замки из камней, плотно подгоняя их друг к другу. Возможно, они используют и растворы, но об этом я точно не знаю. На равнинной же части, в предгорьях, аланы возводят укрепления из сырцового кирпича или роют очень глубокие рвы – я слышал, в восемь человеческих ростов! – да шириной в шестьдесят шагов, а из вырытой земли насыпают вал.

В царстве процветает торговля – здесь проходят маршруты Великого шелкового пути*7, и на дорогах постоянно встречаются путевые столбы-менгиры в форме воинских статуй. Поселения же ясов в горах пусть не поражают размерами, но зато многочисленны. Вокруг них лежат пастбища и поля, на которых выводятся культурные растения и злаки.

Ясы славятся не только как скотоводы и строители, но и как искусные кузнецы – иначе они бы просто не смогли создать своей тяжелой конницы. При Комнинах, всего через десять лет*8, аланские панцирные всадники будут громить вторгшихся в Византию норманнов Роберта Гвискара и с успехом противостоять сельджукам в Малой Азии. Более того, племянница царя Дургулеля, известная как Мария Аланская*9, уже сейчас находится в Константинополе в статусе царевны – она супруга Михаила Дуки, будущего базилевса. Так что переговоры мне предстоят очень сложные, учитывая родство аланского и византийского монархов.

Впрочем, когда-то сарматы – ираноязычный племенной союз, в который входили и аланы, – сражались с римлянами и даже побеждали их в боях. Их вытеснили из Причерноморья и донских степей гунны, и часть сильного и воинственного племени приняла участие в великом переселении народов – но позже растворилась среди германских, славянских и готских племен. Часть же отступила к горам, где и продолжила свое независимое существование, сохранив идентичность.

А ведь в истории Алании все это еще раз повторится – гибель под ударами кочевников Батыя, а позже Тамерлана, разрушение всех городов и замков и спасение лишь горстки выживших в горах, после чего былая мощь и величие ясов навсегда угаснут…

Но здесь я попробую это исправить!

До Магаса, столицы царства, мы добирались долго, не менее трех недель. Дело в том, что со мной увязалась Дали – и я не смог отказать возлюбленной жене. Решающую роль сыграл не каприз беременной женщины – как раз из-за ее положения я и не хотел брать половчанку с собой. Вот только слишком много врагов я нажил в Тмутаракани за последнее время… И кто знает, как они могут отомстить за мое скорое возвышение при Ростиславе? В конечном счете яды знают и используют не только в Византии.

Мне несказанно повезло: хороший, густой снег выпал уже в ноябре, и пусть он простоял недолго, я успел провести санный княжеский обоз с дарами до самых гор – путешествовать на санях, в отличие от необычайно тряских, неподрессоренных телег, одно удовольствие. Правда, позже удовольствие сменилось трудностями путешествия по серпантинам, но к чести ясов стоит отметить, что караванные дороги они поддерживают в хорошем состоянии, никогда не отказывают путникам в помощи и приюте, и я ни разу не слышал о разбойниках. Воистину в правление Дургулеля Алания – цветущая страна.

Столица царства меня не разочаровала – Магас нисколько не уступает размерами Тмутаракани, а быть может, даже и превосходит ее. Правда, из-за того, что город лежит в долине, он имеет несколько непропорциональные размеры – ширина его, на мой взгляд, не более полукилометра, а вот протяженность достигает едва ли не трех. Долина сквозная и имеет два выхода, оба перегорожены высокими каменными стенами толщиной в два с половиной – три метра. В центре долины располагается царская резиденция, окруженная валом и рвом, а также каменной цитаделью, укрепленной, в свою очередь, пятью башнями, одна из которых надвратная. Кроме того, здесь же расположена и вторая крепость – если я правильно понял перевод, это замок знати. Обе твердыни окружены еще одним кольцом стен, внутри которых расположены казармы царской гвардии, и имеют друг с другом связь по перекидным мостам, через башни. Ничего не скажешь – крепкий орешек!

В городе несколько храмов, два рынка – и самое главное, что все постройки выполнены из камня. Причем я не увидел здесь маленьких неказистых домов – все они просторны и высоки, что говорит о небывалом достатке его жителей. О том же свидетельствует и популярность шелковых одеяний у горожан – в Европе не каждый лорд может позволить себе шелк! Навскидку, по многолюдности горожан и плотности городской застройки, я оценил бы численность проживающих в Магасе тысяч в пятнадцать человек, никак не меньше.

Наше посольство поселили в замке знати, хотя в городе достаточно постоялых дворов. Вначале я этому обрадовался, мне казалось, что таким образом Дургулель подчеркивает значимость нашего присутствия и выражает уважение. Тем более что все дары, отнюдь не малочисленные, радушно улыбающиеся аланы забрали в первый же день нашего пребывания в столице. Но, увы, прежде чем аланский музтазхир принял меня, прошло две недели тягучего, томительного ожидания. Зато я как сейчас помню нашу первую встречу…

Два высоких, плечистых воина, закованных в дорогие, украшенные позолотой чешуйчатые доспехи, с коротким поклоном открыли передо мной двери тронного зала. Мельком скользнув взглядом по ножнам ясских гвардейцев, я отметил, что вооружены они прямыми, обоюдоострыми мечами, и сделал первый шаг.

Зал, в котором пируют приближенные царя Дургулеля, меня не слишком впечатлил – звериные шкуры на стенах, в основном мех снежных барсов, но встречается и рысий, и тигриный, и даже, как мне кажется, львиный. Также много оружия – я отметил давно ставшие мне привычными мечи норманнского типа, арабские сабли и хазарские «протопалаши» – видимо, трофеи. Несколько рядов широких и длинных столов, оставивших не слишком просторный проход между собой и развернутых перпендикулярно к царскому, стоящему на возвышении. Вот, собственно, и все, что я успел разглядеть прежде, чем встретился взглядом с музтазхиром.

О, Дургулель действительно имеет величественный вид! Голова его и борода уже осеребрились сединой, но усы остаются черными как смоль – видно, что уже не юноша, а переступивший порог зрелости муж. Но какова идеально ровная осанка! А разворот плеч! Куда уж там Радею или тем более мне! На мгновение показалось, что на царском троне восседает десятник Добрыня, спасший меня прошлым летом и павший в бою, – но только на мгновение. Ибо если взгляд беловежского ратника был по большей части добрым и теплым, то внимательный и оценивающий взгляд музтазхира чересчур тяжел – такое ощущение, что он смотрит на тебя поверх нацеленной стрелы. Или, скажем, будто ты находишься на суде, а он, зная все твои прегрешения, уже вынес приговор и готов его озвучить.

Наши глаза скрестились не более чем на две-три секунды – но они показались мне очень долгими, просто очень! Наконец Дургулель небрежно кивнул, и следующий сзади переводчик – единственная моя свита – слегка подтолкнул меня в спину, как бы призывая начать говорить.

– О величественный и могучий царь Дургулель! Воины твоей страны доблестны, а женщины целомудренны и прекрасны! Благословенна Богом твоя плодородная земля и неисчислимы конские табуны! Позволь же засвидетельствовать тебе почтение моего князя, Ростислава Тмутараканского!

Переводчик бодро затараторил на аланском, повторяя голосом мои интонации. Из его речи я сумел расслышать и понять лишь «Ростислава Тамтаракайского».

Дургулель склонил голову и что-то произнес – ясский толмач обратился ко мне:

– Музтазхир не может принять почтение своего врага.

Услышанное не сразу до меня дошло – а когда дошло, я замер. Неужели все зря и аланы пойдут войной на Ростислава?!

Между тем Дургулель свирепо усмехнулся и начал говорить громко, жестко, исполненным силы и металла голосом. И пока музтазхир вел свою речь, в зале не просто повисла гробовая тишина – присутствующие явно боялись пошевелиться… Лишь переводчик тихо повторял за царем:

– Князь Ростислав предал своих данников и наших союзников касогов, пошел на них войной. Убил пщы Тагира, напал на его земли и ограбил их, сжег флот…

– Но это пщы Тагир восстал и двинул войско на Тмутаракань! А после его смерти касожский флот напал на наше побережье, жег и грабил поселки, угонял людей наших в рабство!

Моя короткая, исполненная негодования протестующая речь все ожидаемо усложнила – если до того в зале было просто тихо, то теперь тишина стала гнетущей, давящей. Она будто наполнилась ужасом ясов, ошеломленных тем, что кто-то осмелился перебить царя!

Дургулель прервал свою речь и бросил что-то короткое, жесткое. Толмач охрипшим от страха голосом произнес:

– Уходите! Музтазхир более не желает вас видеть!

Мгновение я смотрю в глаза царю – но более его тяжелый взгляд меня не пугает, очевидная несправедливость суждения Дургулеля значительно перевесила страх. Помня о том, что гостеприимство у ясов священно, а фигура посла неприкосновенна, я все же счел возможным обратиться к переводчику, смотря при том в глаза музтахира:

– Переведи ему! Переведи!!! Скажи, что стены Тмутаракани высоки и прочны, а воины наши мужественны. Скажи, что он потеряет многих своих славных богатырей, прежде чем возьмет город! Скажи, что он потеряет их из-за коварства ромеев, которые никогда не шли на помощь Алании, но лишь требовали ее! И что он лишится союзника, кто честно поддержал бы и всегда был готов оказать помощь!

Толмач со страхом посмотрел на меня, но я еще раз с нажимом повторил:

– Переведи!

Яс, белый как мел, быстро и негромко затараторил, но был прерван властным жестом Дургулеля, не проронившего при этом ни слова. Толмач совсем жалостливо на меня посмотрел и едва слышно прошептал:

– Не навлекайте на меня гнев музтазхира! Вы посол, а я…

Поняв мысль бедолаги, я раздраженно кивнул и покинул залу, кляня себя за несдержанность. Впрочем, тогда мне казалось, что все уже предрешено и нам остается лишь покинуть Магас, да успеть в Тмутаракань прежде, чем ясы двинутся в поход.

Но не тут-то было: вежливые, улыбчивые придворные очень «удивились», когда я отдал своим людям приказ о сборах. Они мягко, но настойчиво остановили нас с формулировкой «гости не могут пренебрегать гостеприимством музтазхира», после чего всех нас проводили в выделенные покои.

Вскоре ясы огорошили меня очередной убойной новостью – все наши передвижения ограничивались внутренним периметром замка знати, а любые контакты с горожанами запрещены. Ну конечно, в городе ведь есть община русских купцов, и мы бы могли послать через них весточку Ростиславу! То есть фактически мы оказались на положении заложников.

Первые пару дней я метался как загнанный в клетку дикий зверь, которым отчасти и являлся. Идея взять с собой беременную жену казалась все более глупой, я ждал, когда в наши покои заявятся воины музтазхира. Утешало лишь одно: оружия у нас никто не отбирал. Постаравшись собрать всех своих людей в одном крыле выделенного для нас гостевого дома во дворе крепости, я организовал регулярные дежурства и отдал приказ при необходимости драться до конца. Исполненные решимости гриди, также почувствовавшие себя запертыми в клетке, против боя напоследок не возражали. Впрочем, это был скорее жест отчаяния, попытка сохранить лицо и воинское достоинство, но никак не решение проблемы. Достаточно сказать, что кормили нас с царской кухни и при желании могли бы всех скопом отравить.

Дали, как могла, поддерживала меня, утешала. И надо сказать, присутствие ласковой и заботливой супруги действительно придавало сил, а ее спокойствие и вера в меня в итоге заставили меня прекратить метания и от глупых шагов перейти к адекватным действиям.

– Азнаури Важа! Рад видеть вас в добром здравии! Не желаете ли присоединиться?!

Последние два дня мы с Радеем каждое утро начинаем со схваток на тупых мечах во дворе замка. И большинство аланов – как простых воинов, так и дворян – с детской непосредственностью и удовольствием наблюдают за нашими тренировочными поединками. Я даже пару раз пригласил особо ретивых попробовать себя, чем убил сразу двух зайцев – с одной стороны, почувствовал силу и искусство соперников, с другой, завоевал какой-никакой авторитет, взяв верх в обеих схватках.

Между тем вчера за поединками с нескрываемым интересом наблюдал посланник грузинского царя Баграта Четвертого, азнаури (это дворянский титул) Важа – высокий и стройный молодой человек с располагающим, открытым лицом и умными карими глазами. Вечером же один из моих людей сообщил, что грузинский посланник свободно обратился к нему на русском, проходя мимо. Спросил что-то незначительное и, выслушав ответ, ушел – но то обстоятельство, что Важа, очевидно, знает наш язык и, возможно, специально это продемонстрировал, весьма меня заинтересовало.

В ответ на мое приглашение грузин учтиво склонил голову, после чего мягко, пружинисто вошел в огороженный нами с Радеем круг, с легким поклоном приняв у моего телохранителя учебный клинок и щит.

– Все хотел спросить вас, воевода: зачем вы меняете руку?

Действительно, Важа очень хорошо и чисто говорит на русском, как кажется, вовсе без акцента.

– Пытаюсь развить левую, быть может, когда-нибудь мне это пригодится.

Азнаури чуть прикрыл глаза, показывая, что принял ответ, и все так же вежливо поинтересовался:

– Вы ведь с далекого севера? Я слышал, там некоторые воины бьются двумя мечами, скинув при этом с себя броню.

– Я склоняюсь к мысли, что эти воины одержимы нечистым духом, ибо сила их ударов превосходит человеческие возможности.

Грузин высоко поднял правую бровь:

– Вот как… Выходит, они непобедимы?

Коротко усмехнувшись, я сделал приглашающий жест рукой:

– Один новгородский десятник на моих глазах сразил берсерка. Победить можно кого угодно… Ну так что, приступим?

Важа легонько поклонился – и тут же стремительно прыгнул вперед, отбросив меня ударом щит в щит! Правда, атаку его меча я принял на плоскость клинка и тут же ответил, пытаясь зарядить в лицо соперника жестким ребром защиты, окованным стальной окантовкой, – и ведь силы удара я явно не рассчитал! Но азнаури легко отклонил голову и тут же молниеносно контратаковал прямым уколом, от которого мне едва удалось увернуться.

По мышцам пробежала очередная волна жара, на лбу проступил пот – грузин очень быстр и точен, опасный соперник! Однако я пригласил его не ради воинской потехи.

– Ромейский посланник в Магасе?

Едва заметно кивнув, Важа хлестко рубанул наискось – но я подставил щит под его клинок и, сблизившись, от души рубанул сверху, по дереву защиты:

– Царь уже собрал войско в поход?

– Нет.

Очередной выпад, сверху вниз, нацеленный в голову – я едва-едва успеваю отпрянуть.

– Пока нет.

Отступив назад, я на несколько мгновений замер, выставив перед собой щит и подняв сверху учебный меч, острием к окантовке – приняв, таким образом, стандартную защитную позицию.

– У меня есть шанс его переубедить?

Азнаури внимательно, остро посмотрел мне в глаза, после чего резко бросился вперед, целя мечом в горло. Однако сместившись в сторону от его атаки, я поднырнул под клинок противника и коротко рубанул, оказавшись сбоку. Остановленный в последний момент меч замер, едва коснувшись сталью открытого участка шеи у позвонков.

Развернувшись ко мне, Важа располагающе улыбнулся и воскликнул:

– Поздравляю тебя с победой, воевода!

После чего уже тише заметил:

– Вам нужно быть не столь резким. Царь играет с вами перед ромеем, однако он и сам устал от вероломства греков. Решение еще не принято, вам нужно попасть на прием!

Отшагнув, грузин с обезоруживающей улыбкой обернулся к окружающим нас ясам, чуть пожав плечами – мол, не получилось одолеть руса, – и вновь обратился ко мне, громко, во всеуслышание заявил (видать, тут не только он понимает наш язык):

– Ратное искусство воеводы тамтаракайского высоко, сложно победить его в схватке! Но еще я слышал, что у него есть волшебный меч из «небесной стали», что рубит любые другие клинки. Было бы интересно на него взглянуть!

Вновь поклонившись мне, теперь уже на прощание – так, что губ и вовсе не было видно, Важа едва слышно прошептал:

– Воистину царский подарок…

Азнаури ушел, а я с горечью подумал, что с харалужным клинком, видимо, придется расстаться…

Однако напроситься на аудиенцию к царю даже с таким даром, как мой собственный «небесный» меч, оказалось далеко не просто. Мое предложение принять его, переданное через толмача, ожидало решения пять дней. По прошествии их краснеющий от смущения переводчик передал ответ: «У музтазхира много клинков. Нет никакой нужды в очередном». Сплюнув от злости, я потребовал передать, что такого меча нет во всем царстве и нет стали, что была бы способна ему противостоять! В этот раз мое эмоциональное послание нашло ответ всего через пару деньков – Дургулель вызвал меня к себе, желая увидеть мое ратное искусство и, главное, проверить крепость харалужного клинка.

Глоссарий

7 Великий шелковый путь – транзитные (через всю Азию) торговые маршруты, ведущие из Китая в Рим и существовавшие с античных времен. Имел немало ответвлений, в том числе и через Кавказские горы к греческим, а позже византийским портам Восточного Причерноморья.

8 Речь идет о событиях, имевших место в реальной истории.

9 Мария Аланская – реальная историческая фигура, дочь грузинского царя Баграта Четвертого Куропалата и Борены Аланской, сестры Дургулеля Великого.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю