Текст книги "Братство порога"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Антон Корнилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Это был не бой, а представление. Тебе ли не знать, что такое бой.

Оттар оторвал от бараньего бока очередное ребро, но, вместо того чтобы впиться в мясо зубами, почесал костью нос.

– Н-ну… – выговорил он, – никто ж их не заставлял. Сами вышли против нас. Никто никого на ристалище силком не тащил. К тому же их было вдесятеро больше… Даже еще больше. Все честно. Да мне говорили, что отбою не было от желающих, потому что отличившимся в битве обещали рыцарское звание. О победе над нами, правда, речи не шло… Потому-то… – тут Оттар горделиво усмехнулся, – никто из местных рыцарей и не попытался вступить со мной или с сэром Эрлом в бой. Кому ж охота на глазах у всех пыль глотать и носопыркой землю бороздить? Правда, Эрл-то сначала хмурился вроде тебя, – мол, не пристало благородным рыцарям рубиться с простолюдинами, но этот хитрюга Гавэн намекнул ему, что другого случая поразить ее высочество своим воинским мастерством в ближайшее время может и не представиться. И все! Спекся наш благородный сэр. Побежал на ристалище как миленький.

– Рыцари Порога не сражаются с людьми.

– Это болотники не сражаются с людьми! – отмахнулся северный рыцарь. – По какой-то глупой причине, которую я не в силах понять. По-моему, так: ежели кто против тебя обнажил меч, надо так ему врезать, чтоб он забыл, какой рукой этот меч брать.

– Рыцари Порога защищаютлюдей. Защищают от Тварей. В этом наш святой долг.

– И я так говорю, – кивнул Оттар. – Одно другому не мешает. А ежели супротив тебя такая сволочь… такой гад, что – кабы можно было б – ты б его десять раз убил… Все равно и с такими не сражаться, что ли? Знаешь, брат, иной человек не лучше Твари будет…

– И тем не менее он человек, – серьезно возразил Кай. – Я, может быть, лучше тебя знаю, какими могут быть люди… – На мгновение его лицо посерело, словно болотник вспомнил нечто давнее… и очень страшное… – Но люди есть люди. Не Твари. Люди – злые, глупые, ленивые, вспыльчивые, жадные, жестокие… неразумные – все равно люди. Нельзя сражаться с людьми. Допустимо их только вразумить. Даже если человек сотню раз заслуживает смерти, не дело рыцарей Порога судить его. Пусть этим занимается кто-то еще, кто способен взвалить на себя такую ношу. Долг рыцарей Порога – защищать людей.

Оттар запил эту тираду целым кубком вина и протяжно выдохнул.

– Сколько ты твердил мне это, я все равно не понимаю, – признался он. – Эй, кто там есть! Еще вина!

Пробегавший мимо слуга обернулся на крик и красноречиво потряс пустым медным кувшином. В зале метались не менее двух десятков слуг, разнося кушанья и напитки – но и это количество народа не могло вовремя обеспечить собравшихся в зале бражников и обжор всем необходимым.

– Вино внесут, не успеешь ты сделать подряд шесть вдохов и выдохов, внесут пять больших кувшинов, тебе точно хватит, – сообщил Кай. – Да… Пожалуй, прав был Герб: все это невозможно принять на веру. Через это нужно пройти.

– С чего ты это взял?

– Он сам говорил мне это, и я убедился в его правоте.

– Да нет! Я не про твоего Герба, о котором ты мне все уши прожужжал! С чего ты взял, что вино внесут именно через…

Двустворчатые двери распахнулись, и в трапезный зал один за другим скорым шагом вкатились пятеро слуг, волоча на плечах здоровенные кувшины с вином. Пирующие встретили процессию бурными воплями восторга.

Северянин дико посмотрел на болотника и обалдело мотнул головой.

– Как ты это делаешь, а?

– Смотрю во все глаза и слушаю во все уши. Ничего другого и не требуется.

– Болтаешь, – проворчал Оттар. – Магия это все.

– Для того чтобы видетьи слышатьвсе, что происходит вокруг тебя, не нужна магия. Нужна только привычка. Если хочешь, я объясню.

Оттар не пожелал объяснений. Вэтот момент он был занят более увлекательным делом – подставлял под пенную багровую струю, бьющую из узкого горла кувшина, свой кубок. Кай дождался, пока слуга наполнит кубок северянину, потом поманил слугу к себе и шепнул ему на ухо несколько слов.

Тот, послушно покивав, кинулся на другую сторону стола.

– Куда ты его услал? – забеспокоился Оттар.

– Я попросил Гелля спасти жизнь во-он тому человеку, – сказал Кай и указал через стол на немолодого уже краснолицего мужчину в лиловом кафтане с герцогской золотой цепью на груди.

– Ты знаешь слуг по именам? – удивился северный рыцарь. – Надо же… Я только служанок. И то не всех… помню. А что с этим лиловым? Мне кажется, он прекрасно себя чувствует…

– Ему тоже так кажется, – улыбнулся Кай, глядя, как герцог, размахивая руками, в каждой из которой он держал по кубку, и расплескивая на соседей из этих кубков вино, орал какую-то песню, ни слова из которой в общем гаме разобрать было невозможно.

– И что?

– Через несколько минут его хватит удар, – сказал Кай. – Он рухнет под стол, а соседи ничего не заподозрят, решив, что он просто выпил сверх меры. Если его немедленно не передать лекарю, а еще лучше – магу, он умрет. Только этого не случится. Гелль и Сит спасут его.

– Магия, – довольно засмеялся Оттар. – Без помощи магии нельзя предсказать все это.

Кай снова улыбнулся.

– Посмотри внимательнее на цвет его лица, – сказал он. – И на жилы, вздувшиеся на шее.

Северянин прищурился, пригляделся и вздрогнул.

– Ну… я слышал, что при ударе человек падает и дергается всем телом, словно нерпа на льду, – возразил он. – Человек, который нажрамшись, себя так не ведет. Почему ты думаешь, что его соседи этой странности не заметят?

– Потому что положение, в котором он сейчас сидит на скамье, говорит, что упадет он именно под стол. Кроме охотничьих королевских псов, глодающих под столом кости, его никто не увидит. Его соседи никак не реагируют на то, что их поливают вином – вряд ли они скоро заметят его отсутствие. Если не вмешаются Гелль и Сит, он обречен. А они вмешаются.

– Твои Гелль и… как его там, в таком столпотворении уже забыли про… – начал было Оттар, но замолчал, потому что увидел, как слуги, оставив свои кувшины, вытягивают из-за стола герцога, уже начавшего мелко подергиваться.

– Не забыли, – ответил Кай. – Любой слуга во дворце в точности выполнит то, что я ему скажу. Потому что золото, которое мне платят из казны, я раздаю им. К чему мне золото здесь, где кормят, поят и дают ночлег задаром?

Несколько минут Оттар размышлял над сказанным, отвлекшись только пару раз, чтобы допить вино из кубка и обглодать последнее баранье ребро.

– И правда, никакой магии, – пробормотал он наконец, – все так просто… Видеть и слышать…

– Просто, – подтвердил болотник, – для того, кому это искусство необходимо каждый день, с утра до ночи и даже во сне, чтобы выживать. Враг никогда не застанет тебя врасплох.

– Ага! – возликовал вдруг северянин. – Я ж тоже так умею… Ну, почти так! Меня еще отец учил в первом моем морском походе: присмотрись к противнику, на глазок прикинь, в чем его слабые стороны, а в чем сильные; как он держит оружие, как двигается, как ведет себя. Чем больше ты о нем узнаешь, тем больше шансов на победу. Только я вот что заметил – это, конечно, все хорошо… видеть и слышать…но в горячке боя – где там прислушиваться и приглядываться. Враз топором промежду глаз схлопочешь!

– Не прислушиваться и приглядываться, – рассмеялся Кай. – А видеть и слышать.Суть этого искусства в том, что ты не только во время битвы всегдазнаешь, что происходит вокруг тебя. По звуку одного шага человека, находящегося в полулиге за твоей спиной, ты определяешь его пол, возраст, вес и рост, как он одет, какое при нем оружие, когда и куда он был ранен… По полету птицы в лесу – где ее гнездо, какие ягоды и грибы можно найти поблизости, какие звери бродят в окрестностях и насколько они опасны. Для человека, в полной мере овладевшего этим искусством, нет ничего непонятного в окружающем его мире.

– Получается… – наморщил нос Оттар, – ты всегда как бы… на войне?

Кай пожал плечами и отломил кусок лепешки.

– Наверное, так, – ответил он. – Видеть и слышать —это первое, чему учат на Туманных Болотах. Это искусство уже навсегда влилось в мою кровь. По-другому на Болотах не выживают.

– Хотелось бы мне там побывать… – с непонятной интонацией проговорил Оттар. – И хотя бы одним глазком поглядеть на тамошних Тварей…

– Боюсь, это не доставило бы тебе удовольствия. Оттар усмехнулся. И, помолчав, добавил:

– Ежели б я с тобой не трепался всю эту неделю, я бы просто назвал тебя трусом, когда узнал, что ты не будешь сражаться на Турнире Белого Солнца. Да каждый тебя так назвал бы. Я тебе даже больше скажу, многие сейчас…

– Я знаю, что говорят обо мне.

С того самого момента, как болотник появился во дворце, Оттара непонятно тянуло к нему – и чем больше северянин общался с Каем, тем больше тянуло. После первого разговора северянин бесхитростным своим разумом определил болотника как человека, с которого жизнь долгие годы стесывала все лишнее и в конце концов оставила одну лишь истинную сущность, такую гранитно-прочную, что сломала об нее свой клинок, поэтому Оттар после первого разговора больше не удивлялся болотнику: ни его словам, ни его поступкам. Вернее, старался не удивляться, и не всегда у него это получалось. Он все чаще ловил себя на мысли, что Кай поступает так, как и должно поступать, говорит то, что и нужно говорить на самом деле. «Все кабы такими были бы, – иногда думал рыцарь Северной Крепости, – вот житуха правильная бы пошла…» Сам Оттар подражать Каю даже не пытался. Потому что подспудно чувствовал: стать таким, как болотник, невозможно, а подражатьКаю… было как-то стыдно и смешно. Подумать только: придворные ему чуть ли не в глаза смеются, из-за одежды принимают за слугу, а Кай будто этого не замечает. То есть… Все он, конечно, замечает. Абсолютно все, чего обычный человек никогда не заметит. Но смотрит на таких насмешников вовсе не презрительно и не снисходительно, а вроде как совсем беззлобно – так взрослые люди наблюдают за играми детей. Сам северянин так не смог бы. Не выдержал бы просто. Ну, скажем, пару насмешек и стерпел бы, укрепившись изо всех сил, а потом – как вмазал бы!.. Ух, как вмазал бы!

– Хотел бы я посмотреть на тебя в бою, – сказал Оттар. Пир тем временем перевалил за половину: все, кто был голоден, насытились, все, кого мучила жажда, надрызгались до разных степеней освинения. Музыканты музицировали уже в полную силу, пытаясь конкурировать со своими собратьями по ремеслу, появившимися за колоннами, в бальном зале, где начались танцы, – поэтому шум стоял невообразимый. Но все стихло почти моментально, когда его величество Ганелон Милостивый воздел к потолку руку с кубком.

– Рыцарь Горной Крепости Порога сэр Эрл, – начал король в полной тишине, нарушаемой только тихим перешептыванием да ворчанием собак под столом, – желает исполнить сочиненную им балладу.

Устало опустив руку, Ганелон отпил из кубка и откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе. Сэр Эрл поднялся, прижимая к груди лютню, – его приветствовали громкими и, кажется, совершенно искренними криками восторга.

– Подвезло нашему горному, – сказал Каю на ухо Оттар. – Слыхал, как его на турнире приветствовали? И тут еще… Я знаю, редко такое бывает, чтоб и чернь, и дворяне любили одинаково…

Кай кивнул. При дворе уже почти открыто говорили о том, кто именно будет следующим королем Гаэлона.

«Почти» – потому что вслух обсуждать тему, в которой упоминается смерть действующего государя – пусть и гипотетическая – было как-то не принято…

– Наверное, лучшего короля и не придумать, – продолжал размышлять северный рыцарь. – С какой стороны ни посмотри: нет в нем изъянов…

Слуги неслышной побежкой метались вдоль стен, зажигая факелы. Зал, освещенный до этого только большими люстрами с толстыми сальными свечами, постепенно наполнялся теплым красновато-желтым светом. А казалось, будто это от баллады, ведомой сильным, хотя и юношески-высоковатым голосом, от мерного перебора струн становится светлее.

Ее высочество принцесса Лития, первые несколько минут сидевшая, потупив взор и перебирая пальцами оборки платья, скоро перестала сопротивляться своим чувствам и подняла глаза на возлюбленного.

В памяти Кая сам собой всплыл тот день, когда после аудиенции у короля первый министр Гавэн провел его в дворцовый сад, чтобы представить ее высочеству принцессе Литии.

Сад был огромен, но Гавэн шагал по ровным дорожкам, над которыми нависали густые кроны, уверенно. Вдоль дорожек была натянута тонкая золоченая цепочка, легко скользящая сквозь кольца, укрепленные на столбцах в половину человеческого роста. На ходу первый министр подергивал цепочку явно условленное количество раз – и цепочка легонько звенела. Кая позабавило это наивное изобретение. Наконец в ответ на сигналы Гавэна цепочка звякнула четыре раза подряд, и через несколько минут они вышли на небольшую площадку, где меж двух толстых буковых стволов висели качели. На качелях сидела Лития. Кай, которому за все его девятнадцать лет не часто выпадало видеть женщин, тогда едва не споткнулся, заметив принцессу. Ее высочество отличалась от виденных Каем раньше женщин так же разительно, как лесная вольная птица отличается от суетливой крестьянской квочки. Лития показалась болотнику существом совершенно иного мира, на котором дорогие одежды и драгоценные украшения смотрятся как нечто естественное; если постараться, можно мысленно надеть, например, на служанку из «Веселого Монаха» такое же платье и такие же драгоценности, но абсолютно невозможно было представить принцессу Литию в наряде служанки – все равно что припоминая облик знакомого человека, вдруг вообразить его с содранной кожей. Рядом с принцессой стоял в красном камзоле и при мече, висящем на поясе в ножнах, молодой воин. За спиной воина помещалась лютня, и легкий ветер трепал золотые кудри на его непокрытой голове.

Кая удивило то, что оба молодых человека дышали часто и неровно, к тому же на их щеках рдели алые пятна – словно следствие перенесенных физических нагрузок. Кай удивился бы еще больше, если б ему сказали, что принцесса и горный рыцарь только что бегали друг за другом меж деревьев. И лютня за спиной рыцаря тоже повергла его в недоумение. Гавэн, представив Кая, сослался на неотложные дела и удалился.

– Впервые мне предоставилась счастливая возможность увидеть воочию рыцаря Болотной Крепости, – вежливо проговорил сэр Эрл, – и, должен признаться, я очень рад нашему знакомству. Чернь и понятия не имеет о том, что, помимо Горной и Северной Крепостей Порога, есть еще одна. И между тем распространяет лживые и пугающие сказки про неких болотников, которых никоим образом не связывает с рыцарями Порога.

– Я слышал об этом, – ответил Кай.

– В Горной Крепости принято считать, что болотные рыцари – суровые и нелюдимые воины, навсегда оторванные от большого мира и поэтому не имеющие ни малейшего понятия о рыцарском этикете. Мне очень приятно узнать, что мы ошибались. Я вижу перед собой воина, достойного украсить собой королевский двор.

– Благодарю, – сказал Кай, немного сбитый с толку непривычной учтивостью.

– Сэр Эрл, а почему сэр Кай безоружен? – вдруг подняла голову принцесса. – Сэр Кай, – не дожидаясь ответа горного рыцаря, обратилась она к болотнику, – почему при вас нет меча?

Кай почувствовал, как его лицо заливает краска. Он лихорадочно подыскивал слова, которые звучали бы так же благородно, как те, которые говорил ему сэр Эрл, но в голову ничего не приходило. И вот это – что он молчит, когда нужно дать очень простой ответ, – заставило его покраснеть еще больше.

Он пробормотал что-то не совсем вразумительное, и принцесса рассмеялась.

– Сэр Эрл! – прикоснулась она к рукаву красного камзола. – А сэр Кай храбрее вас! Вы не расстаетесь с мечом, а сэр Кай не боится защищать мою жизнь голыми руками.

Горный рыцарь вежливо улыбнулся.

Видимо, возбуждение от игры еще не отпустило принцессу, потому что она с ребяческим кокетством снова обратилась к Каю:

– А отчего у вас седые пряди? Сколько вам лет? Вы совсем не похожи на старика.

Кай беспомощно оглянулся на сэра Эрла. Он положительно не знал, как рассказать этой прекрасной девочке о давней схватке с ужасным Черным Косарем, самой страшной Тварью, какая только выходила из-за Болотного Порога, с Тварью, которую невозможно было убить, а можно было только попытатьсяубить, Тварью, встреча с которой оставила на голове болотника эти отметины. Горный рыцарь с готовностью пришел на помощь Каю.

– Седина у молодого человека – это те же шрамы, – сказал сэр Эрл, – только шрамы не тела, а рассудка… Я слышал, что Твари с Туманных Болот обладают мощной магией.

– Это так, – подтвердил Кай.

– Магические Твари? – заинтересовалась Лития. – О, расскажите мне, пожалуйста! Они настолько страшны, что от одного вида их испытанный в боях воин может поседеть? Какая она была, та Тварь, что выбелила вам волосы точно у старика?

– Ее звали Черный Косарь. Эта Тварь защищена панцирем, который невозможно пробить никаким человеческим оружием, лед и пламя бессильны против него, и магия стекает с него точно вода.

– Но… вы все-таки убили этого… Косаря?

– Да. И из его панциря сделаны мои доспехи.

– Как я хочу взглянуть на эти доспехи! – захлопала принцесса в ладоши. – Но… как же вы убили Тварь, если ее… если ее, насколько я поняла, невозможно убить?

– Боюсь, вам, ваше высочество, рассказ сэра Кая не доставит удовольствия, – вмешался горный рыцарь. – Этот рассказ может напугать вас, а вам, в вашем юном возрасте, седина будет совсем не к лицу.

– Это так, – подтвердил Кай и, опасаясь, что расспросы продолжатся, поспешил откланяться.

Возвращаясь из дворцового сада, он едва удерживался от того, чтобы не побежать. Да что с ним, в самом деле? Неужели все красивые женщины обладают способностью путать мысли мужчин? Он никогда не слышал о подобного рода магии… Поэтому и не знал, как ей противостоять. Впрочем, довольно быстро Кай взял себя в руки. Никогда нельзя позволять себе быть слабым. А разговаривая с принцессой Литией, он именно чувствовал себя слабым. Там же, в тени ухоженных деревьев дворцового сада, под тихий звон позолоченной цепочки Кай дал себе слово изо всех сил сопротивляться этой магии. Но, великие боги, как трудно было это слово держать! Как могущественна была эта магия, и самое главное – Кай не знал ни одного заклинания, которое помогло бы ему. Приходилось сражаться с самим собой, используя исключительно силу духа.

И Кай приступил к исполнению своих обязанностей. Постоянно находиться в непосредственной близости от принцессы не имело смысла – это место было уже накрепко занято сэром Эрлом, и сама Лития таким положением была более чем довольна. Кай избрал для себя другую роль. Начиная с вечера того дня он всюду следовал за ее высочеством незаметной тенью, на расстоянии в десяток-другой шагов. Через три дня он изучил особенности поведения принцессы, ее привычки, обычные маршруты прогулок и круг повседневного общения настолько хорошо, насколько, возможно, не знали этого ни Ганелон, ни сэр Эрл. А через неделю Кай мог безошибочно определять не только то, как поведет себя Лития в той или иной ситуации или куда она направится в следующую минуту, но – и даже что она закажет себе на ужин. Если бы он поделился с кем-нибудь этими сведениями, его бы в лучшем случае сочли лгуном, а в худшем – коварным чародеем, способным читать мысли, но Каю не приходило в голову хвастаться своими достижениями – он просто делал то, ради чего прибыл в Дарбион. Каю отвели покои в самом дальнем уголке дворца, рядом с дворцовой кухней – настолько близко, что в комнате, предоставленной болотнику, днем и ночью воняло кухонным чадом. Впрочем, болотник посетил эту комнату только один раз, чтобы расположить там тюк со своими вещами, и больше туда не заходил. Он охранял принцессу, а значит, должен был постоянно видеть или слышать ее. Днем, когда Лития бодрствовала, он всегда был возле нее, ночи проводил в зале, неподалеку от королевских покоев, где располагались опочивальни короля и принцессы. Кроме этого, самолично выковал надежно запирающиеся решетки для окон опочивальни принцессы, удивив мастерством придворного кузнеца. Когда и где он спал? Рыцарю Болотной Крепости Порога вовсе не нужно было ложиться в постель, чтобы получить полноценный отдых. Там, на Туманных Болотах, в дозорах близ ужасного Порога Каю приходилось спать даже стоя – и в этом состоянии он, как и всякий болотник, все равно продолжал контролировать действительность вокруг себя.

И вот теперь на пиру в честь Турнира Белого Солнца, при долгом взгляде на принцессу Кая вновь охватило это странное чувство… почти смятения, которое поразило его при первой встрече с принцессой Литией. Впрочем, мгновенно болотник овладел собой.

И вдруг насторожился – выпрямился, как струна, скользнул глазами по обращенным к сэру Эрлу лицам – и остановил взгляд на двери, у которой застыли стражники с алебардами.

Вероятно, он услышал или почувствовал нечто, чего не могли слышать и чувствовать другие, потому что пальцы рук его, лежащих на столе, вдруг сплелись в какой-то причудливый знак. Сэр Оттар оглянулся на товарища и, впервые увидев на его лице тревогу, открыл рот.

– Они не прошли коридор… – пробормотал Кай.

– Что? – немедленно наклонился к нему северный рыцарь.

– В этот зал можно попасть только по одному коридору. Он прямой и разделен тремя дверями. Когда кто-то идет по коридору…

И тогда распахнулись двустворчатые двери зала. В зал вошли трое. Песня сэра Эрла оборвалась вскриком лопнувшей струны. Мгновенный шорох пролетел по залу – все пирующие обернулись к дверям. Кто-то вскрикнул, кто-то в изумлении пришлепнул себя ладонями по щекам, некоторые из дам даже негромко взвизгнули. Эрл опустил лютню. Его величество Ганелон Милостивый выронил кубок и резко подался вперед. И наверное, мало кто заметил, как смертельно побледнел архимаг Сферы Жизни, один из девяти членов Совета Ордена Королевских Магов Гархаллокс.

В абсолютной тишине тоненько заскулили собаки, и этот вой с каждым мгновением становился все тревожнее и острее.

А те трое без остановки, хотя и не торопясь, шли к королю, и все, кто был в зале, смотрели на этих людей. Впрочем, это были вовсе не люди.