Текст книги "Наш последний эшелон "

Автор книги: Роман Сенчин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Премьер. А?!

Журавлев. О! Президент. Э-э, простите, министра обороны Российской, понимаешь, Федерации.

Премьер и Журавлев громко выдыхают, но с разной интонацией. Пауза.

Россия, а в особенности, э-э, Российская армия нуждаются в таких, понимаешь, людях, как вы, уважаемый Иван, э-э, Александрович. Не секрет, что авторитет российского офицера, российского солдата падает, и необходимы коренные, понимаешь, реформы… Я уже подготовил, э-э, проект указа о полном переходе к военной службе по контрактной, понимаешь, системе. Армию должны уважать! Да вот, понимаешь, наглядный пример того, что говорит о нашем солдате, защитнике, э-э, Родины определенная, так сказать, часть людей. (Указывает на Вадима.)Вот познакомьтесь, это Вадим, э-э, Эдуардович, человек из народа, из Анжено, понимаешь, э-э…

Премьер (хрипло).Анжеро-Судженска.

Президент. Во-во, из Судженска. И сейчас он, понимаешь, споет песню, автор которой, конечно, э-э, неизвестен, но, понимаешь… Спойте, Вадим Эдуардович. Вадим (возится на диване, подстраивает гитару, затем поет).

Я иду по улице,

У меня автомат.

Я иду, врагов стреляю,

Я – российский солдат.

Погода хорошая – целиться легко.

При такой погоде стреляешь далеко.

Город весь разгромлен,

Женщины лежат.

Я иду и их пинаю,

Я – российский солдат.

Погода хорошая – целиться легко.

При такой погоде стреляешь далеко.

Мужчину я увидел

И выстрелил в него.

Погода ведь хорошая,

И целиться легко.

Погода хорошая – целиться легко.

При такой погоде стреляешь далеко.

У меня есть каска,

Сапоги и жилет,

Но все равно сегодня

Буду я скелет.

Погода ведь хорошая – всем целиться легко.

При такой погоде стреляешь далеко.

Пауза.

Президент. Вот такие, понимаешь, настроения. И с этим, несомненно, надо, э-э, бороться. И бороться методами наглядной, э-э, агитации, реальной деятельностью. Вернуть авторитет, понимаешь, российскому солдату! И это можете сделать, э-э, только вы, Иван Александрович.

Пауза. Журавлев выпивает стакан газировки и поднимается.

Журавлев. А полномочий дадите? Президент. Дам, дам! Дам столько, сколько сможете, э-э, проглотить, Иван Александрович.

Пауза.

Журавлев (Вадиму).Вы служили?

Вадим (поднимается).Служил.

Журавлев. В каком роде войск?

Вадим. В строительных… поваром.

Журавлев (презрительно).Оно и видно. (После паузы.)Да, я согласен. Президент (поднявшись и протянув руку.)Спасибо, Иван Александрович!

Жмут друг другу руки.

Алексей Федорович, достаньте там, э-э…

Премьер вынимает из шкафа бутылку шампанского и открывает ее, но пробка не вылетает. Премьер пытается ее вытащить.

Ну что там, понимаешь, такое опять?

Премьер. Не вылазит, зараза, Егор Егорыч!

Президент. Дай сюда. (Принимает бутылку и тоже пытается вытащить пробку.)Что за ч-черт, понимаешь?!

Журавлев. Позвольте мне. (Берет бутылку и зубами вытаскивает пробку; раздается вялый хлопок.)Вот так – по-армейски.

Президент. О, сразу виден, понимаешь, человек дела! (Разливает шампанское по стаканам.)И вот наша задача, Иван, э-э, Александрович, образно говоря, чтобы пробка вылетала, понимаешь, из каждой бутылки, куплена ли она, э-э, в президентском буфете или, понимаешь, в последнем ларьке. За плодотворную (приглашает Журавлева, премьера и Вадима взять стаканы.)деятельность и взаимопонимание во благо, э-э, России! Журавлев (коротко).Ура!

Пьют.

Президент (со стуком ставя стакан на стол).А теперь, э-э, в Георгиевский зал!

Журавлев (тревожно).Зачем?

Президент. Заявления делать.

Журавлев. Я не готовился. Президент. Ну, э-э, в таких случаях всегда принято, понимаешь, заявления делать. Скажете что-нибудь, понимаешь… (подталкивает Журавлева к двери)и я тоже скажу.

Журавлев решительно выходит. Президент чуть отстает, делает неожиданный кульбит и вскидывает руку, будто футболист, забивший гол. Выходит. За президентом следует премьер.

Вадим (медленно ходит по кабинету).Ни фига себе, где я присутствовал! Никто ж не поверит! (Выливает остатки шампанского в стакан и пьет.)Но, погоди, это что же? Значит, Маринкиного папаню в отставку, что ли? Ни фига они придумали! Что же будет теперь? (Допивает остатки шампанского.)

Вбегает жена премьера.

Жена премьера. А мой где?

Вадим. В Георгиевский зал пошли, заявления делать.

Жена премьера. Ах, разъядри его!.. Тут на Хургаду Асмус льготные принес, а он!.. (Убегает.) Вадим. Чё? (Махнув рукой.)Дурачки… Домой надо. Домой надо сваливать! (Со вздохом достает из коробки бутылку, вертит в руках, рассматривает этикетку.)«Президентская». Сорок пять градусов… Красивая этикетка. Старались ребята. Да… Попробовать, что ли… (Открывает, плескает водки в стакан.)Думаю, для президента дряни они не подсунули. (Выпивает, некоторое время стоит с закрытыми глазами, на лице – блаженство.)Вот это, понимаешь, водяра! Вот это да-а!..

Робкий стук в дверь. Входит Марина.

Марина. Привет, Вадим. (Видит бутылку, стакан у него в руке.)Ты опять продолжаешь! Я с тобой хотела серьезно поговорить, а ты… (Быстро выходит.) Вадим. Марин, погоди! (Ставит стакан и убегает вслед за Мариной.)Маринка, блин!..

С минуту сцена пуста. Входит жена президента.

Жена президента. Егор! Егор, ты где? (Пауза.)Где его, в самом деле, носит? В кои веки льготные путевки появились, а он… (Заглядывает в заднюю комнату.)Егор, ты тут? (Ходит по кабинету.)Рабочий день закончился, пора и честь знать, в самом деле. Напьется опять где-нибудь, как зюзя какая…

Входят президенти премьер.

Президент (премьеру). Ну вот, а ты, понимаешь, боялась – даже юбка не измялась…

Жена президента (пружинисто).У кого эт-то там не измял-лась?!

Президент. Э-э… Это, Радочка, государственный разговор. Перестановочку, понимаешь, сделали в команде.

Жена президента (тревожно). Какую?

Президент. Ну, Скворцова поменяли на Журавлева.

Жена президента. С ума, что ли, сошли?! Он же теперь тут замучает всех, в самом деле!

Президент. Не боись, Рада, не таких, понимаешь, укатывали! Зато теперь процентов, э-э, десять к нам с него перескочит. И заявил он хорошо. Коротко, но хорошо! Да, Лёш?

Премьер. Уху, уху…

Президент. А в Совет безопасности я его не пустил. Хе-хе!

Жена президента. Кстати, Егор, к тебе просьба. Президент. Слушаю.

Премьер направляется к двери.

Нет, Леша, не уходи. Мы, понимаешь, тут быстро, а у нас с тобой еще дел, э-э, невпроворот. (Жене.)Ну, что там у тебя, понимаешь?

Жена президента. Асмус принес льготные путевки в Хургаду. Десять дней. Двести долларов США. Для нашей команды…

Президент. И что теперь?

Жена президента (смело).Дай мне денег на две путевки! Президент. Э-э…

Слышатся грохот, восклицания, звуки борьбы.

Э-э? Что там, понимаешь, такое? Террористы?!

Премьер выбегает.

Жена президента. Хочу увидеть Хургаду! Президент. Погоди, понимаешь, не до тебя!

Вбегает премьер.

Премьер. Скворцов вернулся! Рвется к вам! Президент. Не пускать! Ну его, понимаешь!.. Не пускать!

Премьер выбегает.

Черти его принесли!..

Жена президента. Рябшиц вон на всю семью взял. Они все в Хургаду поедут, а мы… Дай мне и нашему младшему внучеку… Егорушке…

Президент. У меня, э-э, денег нет!

Жена президента. А у Рябшица почему тогда есть? Президент. Он еврей, а я – вятич. У меня денег нет!

Вбегает премьер.

Ну?

Премьер. Он считает, что это ошибка, недоразумение! Президент. Передай, что, понимаешь, доразумение. Я назначил его наблюдателем в НАТО. Указ уже есть.

Премьер выбегает.

Жена президента. Егор, я очень прошу тебя! Я устала сидеть здесь, я устала от командировок! Я хочу отдохнуть, в самом деле…

Президент. Езжай в деревню, понимаешь, и отдыхай-заотдыхайся.

Жена президента. Там комары.

Президент. А на Хургаде их, что ли, нет?

Жена президента. Там Красное море, там кораллы, горячий воз дух Африки!..

Президент. У меня денег нет.

Жена президента. Займи, Егор! Президент. Я и так всем должен. Индексации, компенсации, миллионы обманутых вкладчиков, понимаешь!..

Вбегает премьер.

Премьер. Он грозится армию поднять! Президент. Да я ж его в Матросскую Тишину!

Премьер выбегает.

Жена президента (слезно). Ну, Егор, ну, пожалуйста!..

Президент. Нет, нет и, понимаешь, нет! Жена президента. Во имя нашей любви!

Вбегает премьер.

Премьер. Он говорит, что вы так любили играть с ним в теннис! Что вы называли его своим другом! Президент. В теннис я Журавлева играть научу. А дружба… (Патетически.)Личная дружба и судьба России – это, понимаешь, не одно и то же!

Премьер выбегает. Пауза.

Жена президента (тихо). Егор, во имя нашей любви… У? Президент (тяжело).Рада, я говорю тебе твердое президентское – нет!

Жена с рыданиями выскакивает. Президент опускаемся на стул. Вбегает премьер.

Премьер. Он спрашиваем: «За что?» Он говорит: «Я выполнял только указы президента!» Президент (медленно).Э-э, скажи ему, Леша, что если он не хочет наблюдателем, понимаешь, в НАТО, где у него так много друзей, то я его могу в, э-э, Анжено-Суджейск отправить, где у него тоже много старых, понимаешь, друзей. Пусть выбирает, и поскорей. Скоро Журавлев с вещами приедет.

Премьер выбегает.

Уху-ху-ху-х… понимаешь… (Берет бутылку, рассматривает этикетку.)Красивая… И вот, понимаешь, и этикетки уже выпускать на учились. Скоро-скоро возродится Россия, теперь уж недолго ждать.

Шум смолкает. Входит премьер.

Премьер (облегченно выдыхает).Пошел собираться.

Президент. Что выбрал?

Премьер. НАТО. (Садится.)Ух ты! (Рассматривает бутылку.)«Президентская». Такой я еще не пил никогда.

Президент. Щас вот и выпьем, оценим, понимаешь, продукт. (Наливает в стаканы.)Ну что, Леша, кое-что, э-э, сделали?

Премьер (вдруг грустно).Сделали. (Опускает стакан.)

Президент. Чего ты?

Премьер. Скажите честно, Егор Егорович, вы обо мне указ заготовили?

Президент. В каком, э-э, смысле?

Премьер. Ну-у… отставку там…

Президент (нежно улыбается).Да ты что, Алексей Федорыч? (Похлопывает его по плечу.)Тебя-то я, понимаешь, никому не отдам! Ты, Леша, э-э… Нет, тебя не отдам! Силовиков – в шею, ворошилов ских, понимаешь, мальчиков, в шею, непопулярных всех – в шею, а тебя, Леша, – нет! И, э-э, не боись!

Премьер. А то вот вы как сказали Журавлеву: «Премьер…» – у меня что-то внутри так и оборвалось…

Президент. Да оговорка это простая!

Премьер. Правда, Егор Егорыч, не отдадите? Президент. Говорю тебе президентское, понимаешь, – не отдам!

Премьер лихо осушает стакан. Президент тоже.

Премьер. Ух ты! Вот так-так да!

Президент (уважительно).«Президентская». Друзья из «СибАлко», э-э, прислали.

Премьер (восторженно).Удивительная! Сколько всяких пил, а такой еще не встречал. Даже похожей. И сразу (улыбается)в голове зашумело та-ак…

Президент. От такой жизни, э-э, и не там зашумит. (Потягивается.)А помнишь, Леша, как тебя премьером делали? Помнишь: гнали тогда Ворошилова Генку, большая, понимаешь, ненависть к нему была. А кого премьером-то? Этого, что ли? Дурак! Этого, понимаешь? Вор. Того вон? Натворит черт-те, э-э, чего хуже Генки. И тут говорят мне, понимаешь, разведчики: «Есть, есть подходящий!» – «Кто? Министр? Нефть? Газ? Производственник, понимаешь? По-крупному не ворует? Тащи давай на трибуну! Берете?» – «Кто такой?» – «Министр. Нефть. Газ. Производственник, понимаешь. Честный почти. Берите, а то Генку Ворошилова так и оставлю!» – «Берем!» М-да, понимаешь, политика… (Пауза.)Что, Леша, еще по капельке? Премьер. Да, конечно.

Президент наливает.

(Подрагивающим голосом.)Вы уж меня не отдавайте им, пожалуйста. Они ведь мне не простят. А я с вами, поверьте, всей душой.

Президент. Не бойся, говорю. (Поднимает рюмку.)Ну, вздрогнули!

Премьер. Подождите… Если вы что-то, то я тоже могу.

Президент. Что можешь, Леш?

Премьер. Прессе могу… что вы к Марине Скворцовой… не, это… неравнодушны. Интервью дам в «Комсомольскую правду». Президент. Это шантаж?.. Шантаж со мной не пройдет. Запомни!..

Стук в дверь.

(Громко и сердито).Войдите!

Входит жена премьера.

Жена премьера. Вот ты где, Алексей Федорыч, а я тебя по всему Кремлю ищу бегаю. Егор Егорыч, можно его на пять минут забрать, для конфиденциальной беседы?

Президент. Забирай и всыпь как следует, понимаешь… (Смягчаясь.)Сейчас только вот, понимаешь, остограмимся. Присаживайся, Анжела Степанна, попробуй водочки. Друзья из Сибири прислали. «Президентская», понимаешь!

Жена премьера. Нет-нет! Рада бы, да дел еще общественных много. Нельзя пока.

Президент. Ну, попозже тогда.

Жена премьера. Да, да, подбегу, наверно.

Президент. Ну, поехали, Лёхан! И – выбрось мусор из головы. Премьер. Слушаюсь, Егор Егорович. Извините за нервный срыв.

Пьют.

Бесподобно! (Неохотно поднимаемся, идет к жене.)Ну, чего тебе?

Жена премьера (тихо и нежно).Понимаешь, Лешенька, там льготные путевки на Хургаду дают, всего за двести долларов США. Рябшиц на всех своих понабрал… (Утягивает мужа за дверь.) Президент (сам с собой).Тяжела, понимаешь, тяжела ты, жизнь президента. Эхе-хе… Как, понимаешь, белка в колесе. (Наливает полстакана.)Но что же делась? Надо, э-э, надо… (Встает, включает магнитофон.)

«Говорит простой российский студент Сергей Попов. Мне девятнадцать лет, я на третьем курсе учусь. Дорогой Егор Егорович, за вас будут голосовать почти все студенты моей группы. Я их сагитировал. Я вхожу в общественное объединение «Егор Егорович – наш президент!» Мы ходим по квартирам, рассказываем про реформы и демократию. Многие нас понимают и согласны голосовать за вас. Егор Егорович, спасибо вам за реформы, за свободу, за то, что вы сделали нас похожими на людей!» Стук в дверь. Президент выключает магнитофон.

Президент. Да, открыто!

Входит заплаканная Марина, за ней Вадим.

Э-э, Мариночка, солнышко, что, понимаешь, за слезы?

Марина. Егор Егорович, за что вы папу уволили?

Президент (кашлянув).Это, понимаешь, дела высшей стратегии! Да садитесь! Вадим, э-э, понимаешь… (Делает ему неопределенные знаки.)Вот сейчас «Президентской» примем, и всё, понимаешь, хоро шо станет. (Наливает Марине и Вадиму.)

Марина. Папа меня в НАТО хочет везти.

Президент. И что? Заграница же, понимаешь, – Женева, Америка, ближнее зарубежье… В твоем возрасте интересно.

Марина (снова плачет).Не хочу я в НАТО.

Вадим. Как же мы?.. Я туда как?..

Президент (серьезно).Вы вместе хотите быть?

Вадим. Ну да! В России хотим… только в Москве у меня никого. В Анжеро-Судженске крыша, родители там мои…

Президент (подавляя боль).Ну и езжайте, понимаешь, туда на здоровье!

Марина. Денег нет совсем! И папа не дает, говорит, что проклянет, если уеду… Президент. Так! Давайте хлопнем и разберемся, понимаешь, детально.

Пьют.

Хороша, да? «Президентская»!

Марина. Аха… (Начинает плакать.)

Президент. Стоп! Э-э, если, значит, появляются деньги, вы садитесь в самолет и, понимаешь, до Суджейска?

Вадим. Сразу! Только дорого самолетом. Нам бы хоть на поезде…

Президент (смело).Сколько?

Вадим. Тысяч четыреста… на двоих… Я сам-то «зайцем» обычно, но с Мариной… Президент (достает бумажник, считает деньги).Двести восемьдесят всего. А больше, понимаешь, и нет… Журавлеву на шампанское…

Марина снова плачет. Стук в дверь. Входит хмурый премьер.

А, Леша, ты вовремя, понимаешь, как всегда! Слушай, э-э, займи двести тысяч! С получки сразу отдам.

Премьер (покорно достает бумажник).Только что жене четыреста долларов США отстегнул, видите ли, Аленушке Хургаду показать хочет. Нашими?

Президент. Нашими, нашими! Дотянешь, э-э, до зарплаты-то?

Премьер. Если задержки не будет, постараюсь… В крайнем случае у Ольховского перехвачу.

Президент. У него перехватишь! Он таким, понимаешь, процентом обложит – не расплатишься… Ладно, указ напишу, понимаешь, – тебе задержки не будет.

Премьер. Спасибо, Егор Егорович? Вот. (Протягивает президенту деньги.)

Президент. И тебе спасибо, Алексей, э-э, Федорович! (Передает деньги Вадиму.)Хватит?

Вадим. Теперь уж точно. Спасибо. Премьер. Да, Егор Егорович, из Центризбиркома звонили: завтра к десяти утра на жеребьевку по бесплатной рекламе.

Президент. А, понимаешь, записать надо. (Записывает в перекидной календарь.)Ну что, э-э, дербалызнем, ребятки?

Марина. Я не буду, я пойду собираться. (Встает.)Сейчас там опять скандал… (Идет к двери.)

Президент. Попрощаться зайдешь, Марин?

Марина. Зайду, Егор Егорыч, конечно. (Уходит.)

Пауза. Президент вяло наполняет стаканы.

Премьер. Да, еще, Егор Егорыч: опять сообщение из Костромы…

Президент (морщась).Что там, э-э, новенького?

Премьер. Разведка доложила: Теплицын заперся в сортире и страшным голосом поет уже второй час подряд песню «Теплицын пи сал о совсем другом!» Семья сильно плачет… Президент (устало).Совсем, понимаешь, рехнулся старик. (Пьет.)Пойду позвоню Подкорытину. (Подходит к телефону, снимает трубку.)Але! Президент говорит! Дайте мне, понимаешь, Подкорытина. Жду! (Премьеру и Вадиму.)Пейте, пейте, выдыхается ж!

Премьер и Вадим пьют.

Але! Виктор, э-э, Моисеич? Президент на проводе! Слушай, Виктор Моисеич, собирайся, понимаешь… Нет, со мной все в порядке. В Кострому надо, к Теплицыну. Да, понимаешь, совсем свихнулся старик, а ты лучший мой, э-э, психиатр. Успокой его, слушай… Да что? Безобразит, семья сильно плачет… Да и перед миром стыдно – совесть нации, понимаешь… Давай, давай, Виктор Моисеич, потом отоспишься. Я указ напишу. Лети! Ну, удачи, понимаешь, тебе. (Кладет трубку. С минуту стоит в раздумье. Снова снимает трубку.)Дайте мне теперь Снегиревку. Что? Деревня такая в Сибири! Да, Настасьева. Жду! (Премьеру.)Новую совесть, Алеша, сделаем! Надоел мне этот самодур-монархист, понимаешь, до чертиков… (В трубку.)Да! Президент беспокоит. Мартына Карпыча можно? Что? А где он, понимаешь, в такой час? На налима ушел? Э-э, жаль. А связаться с ним никак там нельзя? По сотовой или, понимаешь, еще как? Нет, да? Ну, извините, понимаешь, что разбудил! Да, как проголосовали-то, сибиряки? Ваша Снегиревка вся за меня?! Ну, спасибо, понимаешь, спаси-ибо! Переделывать тогда будем вашу, э-э, деревню в село. Храм, понимаешь, поставим. Полькова пришлю, он умеет. И указ напишу, обязательно! Ну, до свидания! Что? Нет, я Мартыну Карпычу сам завтра, э-э, звякну. Ну, отбой! (Кладет трубку.)На налима, понимаешь, ушел. Царь-рыбу, понимаешь, всё ловит… (Садится за стол, наливает водки.)Устал я что-то за сегодня… Сильно, э-э, устал… (Смотрит на часы.)Пора бы и баиньки. Ну, господа, дербалызнем?

Пьют.

И водка какая-то, понимаешь, невставлючая: нет, совсем на Запад равняться нельзя. Вот я как-то нашей «Русской» выпил, ну, э-э, из ларька. Стакашок осушил, понимаешь, – с копыт сшибло… блевал, понимаешь… А утром свеженький встал такой, как заново, э-э, родился. И столько указов написал интересных… Слушай, Вадик, сбегай в ларек, дешевой, понимаешь, купи. По десять пятьсот вот есть, говорят…

Вадим. Ладно, я мигом. Денег теперь немерено… Президент. Ну-ка, это, оставь! На бутылку, понимаешь, возьми, остальное – оставь! Куда-нибудь зайдешь в казино или в стриптиз, понимаешь, шоу, голым вернешься. А больше я дать не смогу. У меня миллионы обманутых вкладчиков, компенсации, понимаешь, по вкладам, индексации пенсий… И вот пропуск мой, понимаешь, возьми. А то обратно не впустят. (Дает пропуск.)А деньги – выложи.

Вадим неохотно выкладывает на стол деньги. Отсчитывает десять пятьсот и уходит. Пауза.

Премьер. Я, Егор Егорович, пожалуй, пойду. Тоже устал, набегался… Можно?

Президент. Иди, отсыпайся, Алеша. Завтра я тебе, понимаешь, план расскажу… еще перестановки я… э-э… придумал. Шевелиться надо, пони маешь, до второго тура, только тогда, Леха, обскочим мы этих (кивает на шкаф).Кстати, а что у тебя на ужин, э-э, сегодня?

Премьер. Тефтели, Егор Егорович, с гречневой сечкой.

Президент. У меня, значит, тоже. Тефтели – это, понимаешь, неплохо. Люблю тефтели. (Подходит к окну.)И этот вид из окна тоже люблю. (Поднимает шторы, за окном видны разноцветные огоньки.)Красиво, да? Москва-а… понимаешь… Россия… (Смотрит в окно.)

Премьер. Ну, я пойду, Егор Егорыч?

Президент (глядя в окно).Иди, Леша, иди, э-э, дорогой. Отдыхай. Завтра, понимаешь, – большой день!

Премьер. Спокойной ночи.

Президент. Спокойной, спокойной…

Премьер уходит. Президент смотрит в окно, размышляет вслух.Вот рвутся, понимаешь, к власти… А они знают, что это такое? Какая, э-э, ответственность ложится на плечи? Ведь всех прокормить надо, всех проиндексировать… Когда-то, молодым, понимаешь, провинциальным, э-э, пареньком, приезжал я в великую нашу столицу… И любил гулять ночью по площади… И всегда, понимаешь, притягивало окно. Это, понимаешь, окно. Оно всегда ночью горело. И думал я, провинциальный, э-э, паренек: вот там сидит сейчас вождь, он, пони маешь, не спит. Он, понимаешь, работает! (Пауза. С силой бьет кулаком в стену.)Ну, ничего, я же волейболист, я умею гасить удары и умею, э-э, вколачивать. Вот он – я здесь! Они уходят и приходят, а я, понимаешь, – здесь! И никто лучше меня управлять не сумеет. У меня хоть потихоньку, но, понимаешь, стабилизация, виден спад, э-э, производства… Подъем виден! А у вас-то, у вас, понимаешь?! (Пауза.)Вот, понимаешь, водку же научились делать, теперь бы еще бензин и автомобили… Ничо-о, реформы сработают, возродится, понимаешь, Россия?..

Робкий стук в дверь.

Да, можно!

Входит Маринав куртке, с сумкой в руках.

Марина. Вот пришла попрощаться, Егор Егорович…

Президент (грустно и нежно).Конечно, Марина, конечно… Собралась уже, э-э, Марина?

Марина. Собралась. Папа бесится…

Президент (опускает шторы).Ничего, Марина, ты на меня, понимаешь, зла не держи. Ему же наблюдателем, э-э, лучше… Что такое наблюдатель в НАТО? Сиди себе, ничего, понимаешь, не делай, и зарплата в валюте. Международный, э-э, человек. А тут может такое, понимаешь, начаться…

Марина. Я понимаю. А где Вадька? Президент. Сейчас… Он, э-э, сейчас придет, понимаешь… Садись, Марина, давай посидим на дорожку.

Садятся.

Может, э-э, музыку включить? У меня музыка есть современная.

Марина. Не хочется. Надоел шум, суета…

Президент. Мне тоже, Марин… тоже, понимаешь, покоя хочу, свободы… Вам всё кажется, что президент – дурачок, понимаешь, какой-то комик, а ведь и у него чувства есть и, э-э, душа… У нас как повелось: денег не дают – президент виноват, трактор сломался – президент виноват, рыба, понимаешь, не ловится – и то президент виноват. А ведь он, э-э, не железный, у него, понимаешь, душа… Вот, Марина, когда… когда я тебя, э-э, видел… Вдруг так, понимаешь, иду и вдруг, э-э, – ты… И так мне, Марина, вдруг хорошо станови лось, словно молодел, понимаешь, я… Скучать я буду… Марина. Я, может быть, тоже.

Пауза.

Президент. И как вы там будете, в Анжеро, этом, понимаешь, Суджейске? На что жить? Время-то сейчас трудное, переходное, тяжело вам, э-э, будет… Может, Марина, указ написать. У? Марина. Не надо, Егор Егорович, не надо указа.Как-нибудь…

Стук в дверь. Входит Вадим.

Вадим. Вот, купил самой подозрительной, с рук, за девять тыщ!

Президент. Давай-давай, э-э, открывай!

Вадим. Заодно и про поезд узнал. Через полтора часа попутный есть. Поедем, Марин?

Марина. Конечно, поедем.

Президент. Вот выпьем за все хорошее перед путем-дорожкою, чтоб и вам там, и мне, понимаешь, здесь…

Вадим (возится с бутылкой).Егор Егорыч, есть ключ или нож какой?

Президент. Зачем?

Вадим. Да запечатали плотно. Это же не вертушка вам, понимаешь…

Президент (копаясь на столе).Вот пилка, э-э, для ногтей. Пойдет?

Вадим (принимает пилку).Само то! ( Открыл, разлил себе и президенту.) Ну, давайте скорее, пора валить! Президент. На дорожку!

Чокаются, пьют. Дружно ахают и охают.

Это… а-а… это тебе не… у-у… не «Президентская»… понимаешь… «Русская»…

Вадим. Технарё-ок!

Президент. Такое мы… в институте… а-а… пили… С гидролизного… понимаешь… воровали спирт… и пили…

Марина. Ну что, пора нам…

Президент. Посидите, э-э, еще. На моей машине уедете.

Вадим. Нет, Егор Егорыч, мы пешком, а то опять, понимаешь, указ писать… Вот, кстати, пропуск ваш…

Марина. Мы на метро…

Президент (мечтательно). Метро-о… (Пауза.)Вадик, спой песенку, а? Люблю, понимаешь, песни твои…

Вадим. Да некогда уже, Егор Егорыч. Президент. Ну хоть одну. У тебя же коротенькие…

Вадим берет гитару, играет в темпе марша. Президент постукивает ладонями по столу.

Вадим (поет).

Забили башку капиталами,

Прав оказался Карл Маркс.

Станки сменили на прилавки,

А колбасу на батончики «Марс».

Стоит теперь народ отважный,

Стоит и ночью, и зимой,

Стоит и торгует, чем придется,

Стоит и торгует сам собой.

Деньжата стали самым главным,

Главнее жизни и души,

Торговля стала самой жизнью,

А люди стали – торгаши.

Торговля смертью,

Торговля душой,

Торговля семечками и лапшой,

Торговля мехом и трусами,

Торговля мясом, огурцами,

Торговля самими собой,

Торговля своей судьбой.

Хой!

Президент. Да, э-э, Вадим, с беспорядочной торговлей, понимаешь, надо что-то решать. Вот и Польков жалуется: везде, мол, торгуют. Указа просит. М-да, будем, понимаешь, работать…

Марина (поднимается).Ну, нам пора, Егор Егорович.

Президент. Да-да, ребятки. Давайте-ка я вас обниму, понимаешь… Скучать буду.

Марина. А вы к нам приезжайте…

Вадим. Конечно, Егор Егорыч, как-нибудь в отпуск. Места, правда, неважные и загазованность… Квартира тоже…. две комнаты, а нас там будет пятеро теперь. У меня ведь еще братишка есть младший. Но все-таки приезжайте! Президент (кивает).Приеду, приеду. Вот, э-э, отставку дадут, и приеду. К тому времени у вас, понимаешь, и внуки пойдут (смеется), все дела, понимаешь…

Обнимаются. Президент провожает Марину и Вадима до двери.

Ну, до встречи, ребятки! Ни пуха вам, ни пера!

Смотрит им вслед. Затем ходит по кабинету со вздохами и бормотаниями. Вдруг видит на столе деньги, а на диване гитару.

Э-э, понимаешь? (Хватает деньги и гитару, выбегает из кабинета.)

Немного погодя слышатся крики, шум, восклицания. В кабинет быстро входит президент, за ним жена.

Отвяжись ты от меня, в самом деле!

Жена президента. Родным людям, родному внучеку на Хургаду жалеет, а каким-то проходимцам, понимаешь, – нате, пожалуйста!

Президент (мечется по кабинету).Отстань ты, надоела!

Жена президента (останавливается, словно пораженная догадкой).А-а! Я давно, кстати, заметила! Да-да, насчет этой Марины… какими глазами ты на нее смотришь! Теперь-то я все поняла! Вот ты, Егорушка, како-ов!..

Президент (мечется по кабинету). Меня чиканет сейчас, понимаешь, меня сейчас чиканет!

Жена президента. Ладно, Егорушка, ладно… Ты у меня еще покувыркаешься, в самом деле. Я тебе такой скандал закачу!.. (Трясет кулаком и быстро уходит.) Президент (ходит по кабинету, сжав голову руками).Как жить? Боже, как же мне жить?! Ох как тяжело! (Подходит к столу.)Толь ко это поможет, понимаешь, стабилизирует… (Наливает «Русской» водки.)Тяжела ты, жизнь! (Пьет.)О-о-о-охх! Вот… сила! Вот, понимаешь!.. (Трет горло.)Ничо, мы им еще, э-э, покажем… Курва ты старая… Мы всё мировое пространство интегрировать будем! (Делает выразительный жест.)Ничо-о! (Включает магнитофон.)

«Телефон доверия президенту. Москва. 999-08-99. (Гудки.)«Глубокоуважаемый Егор Егорович! Говорит профессор Санкт-Петербургского университета Лыдыш Анатолий Львович. Хочется вам сказать, что я и вся наша профессура, вся петербургская интеллигенция – за вас и только за вас! Проводите реформы, а мы будем вам помогать. Спасибо! Удачи!» (Гудки.)«Алле! Алле! Можно говорить, да? Я – Степан Кара-оол из Тыва республики. Я чабан. Я был в степи, когда вы к нам прилетали, но все равно я вас уважаю. Раньше, кроме тушенки, у нас ничего в магазинах не было, а теперь все есть, и водка есть. Вам я говорю – ча! А этим ( президент кивает в сторону шкафа) – решительное чок!»

Президент стоит посреди кабинета. Ноги широко расставлены, руки сжаты в кулаки. В его фигуре чувствуется несокрушимость и твердость, но в то же время что-то зыбкое и жалкое.

«Здравствуйте, милый президент Егор Егорович. Меня зовут Зоя Порташева, я ткачиха из города Иванова. Хотя сейчас нам приходится трудно, но мы верим в ваши реформы, в ваш ум и энергию. Мы, ткачихи, желаем вам еще раз быть президентом, а потом еще раз. Мы еще желаем вам здоровья, счастья и чтобы все ваши начинания всегда воплощались в жизнь!»

Звук затихает, свет медленно гаснет, занавес съезжается.

Конец 1996 г.

Сегодня как завтра

Прямоугольник окна становится все светлее. Шторы уже не могут сдержать утро, и оно вливается в комнату, наполняет ее гулом очнувшегося города. Забытье уходит, оставляя после себя привычную тяжесть неспокойного сна, которая сменится скоро другой – тяжестью очередного дня.

Ганин смотрит на будильник. Без пятнадцати семь; еще десяток минут можно полежать в тепле постели, позевать, «поваляться», как называла это когда-то мама. Впереди все известно, все столько раз пережито, что заглядывать туда нет никакого желания. Просто сейчас затарахтит «Рассвет» – и начнется.

Хрипло, нехорошо кашлянула во сне жена. Да, она часто просыпалась сегодня, кашляла, принимала таблетки. Ганин спрашивал, как ей, она шептала в ответ неразборчивое и засыпала. И он тоже скорей засыпал, словно ловил жадным сопением минуты бесчувствия… Татьяна на седьмом месяце, пора бы закончить с торговлей – сидеть целыми днями на улице перед столиком с розетками, изолентой, электрокипятильниками, но сейчас это единственные денежные поступления, хоть небольшие (на самое необходимое), но постоянные. На заводе про зарплату совсем забыли. Вот четыре дня как слегла Татьяна, простудилась, и на хлеб уже нет. И обратиться не к кому, у всех такие проблемы.