Текст книги "Во власти огненного наследства. Часть 2"

Автор книги: Роман Углев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 7

Как только они остановились, царица услышала чей-то неприятный гортанный крик, показавшийся ей знакомым. Она выглянула из окошка и увидела в нескольких шагах от них другой эскорт с удлиненной решетчатой повозкой.

К ней тут же подбежал офицер в форме тюремного стража и доложил:

– Госпожа, к вашим услугам старший офицер Катро. по вашему распоряжению мы доставили сюда узника под номером семьдесят шесть.

Крик снова повторился.

– Это он так орет?

– Да, госпожа. Желаете посмотреть?

– Нет, не желаю. Пусть орет.

Она вышла из колесницы, намереваясь спуститься на землю, и к ней тут же подбежали двое из ее стражников и подали ей руки.

Приземистый храм Аида стоял на своем месте, все так же вызывая у нее ассоциацию притаившегося на земле огромного монстра с приоткрытой пастью вместо ворот.

Подавив в себе страх перед этой страшной черной пастью, Астэр приказала двум стражам, подававшим ей руки:

– Вы двое идете со мной.

Затем она решительно повернулась и отправилась в храм.

Вход внутрь ей преградил полуобнаженный смуглый жрец, лицо которого ей было незнакомо.

– Что у вас, госпожа? – спросил он, не здороваясь, что, в общем-то, здесь было привычным.

– Человеческая жертва. – Ответила она.

– Придется подождать до наступления темноты. – Ответил жрец.

– Слушайте. Может быть, давайте, по-быстрому сделаем это дело, и все?

– Порядки здесь устанавливаем мы, госпожа! – Резко ответил жрец и, развернувшись, ушел внутрь.

Вздохнув, Астэр молча вернулась в свою колесницу, снова забралась с ногами на сиденье и заткнула уши, чтобы не слышать периодически повторяющихся резких гортанных криков семьдесят шестого.

Казалось, что это будет продолжаться вечно, как наконец она услышала, как один из ее стражников неуверенно зовет ее:

– Госпожа!

Она вынула пальцы из ушей и услышала еще громче!

– Госпожа!

Она выглянула из дверей.

– Что?! Мы уже идем?

– Нет, госпожа. Вас зовут, госпожа.

Он жестом указал в сторону тюремного эскорта.

Почувствовав что-то недоброе, Астэр посмотрела в том направлении и увидела, что там происходит какое-то столпотворение. Она поспешно спустилась на землю так, что двое из ее стражей даже не успели ей подать руки, и быстрым шагом пошла туда.

Когда она приблизилась, офицер Катро, который говорил с ней прежде, увидев ее, тут же подбежал и доложил:

– Госпожа, вам нужно на это посмотреть. Это стало происходить только что.

Тут только Астэр заметила, что резкие гортанные крики прекратились, а вместо них она слышит громкие хриплые стоны.

Офицер подвел ее к решетчатой повозке, посреди которой на полу лежал тот, которого она знала, как Сахира, стонал и дергался в конвульсиях.

Очевидность происходящего шокировала ее, но она все равно замирающим голосом спросила:

– Что… что происходит?!

– Я думаю, что он умирает, госпожа. – Ответил тюремный офицер.

– Нет! Не может этого быть! Он должен…

Она подошла к решетке, широко открытыми глазами глядя на то, как, корчась и всевозможно изворачиваясь на бревенчатом полу колесницы узник под номером семьдесят шесть прощается с жизнью.

– Нет! Ты слышишь меня! Я приказываю тебе! Ты не можешь так меня подвести! Стой! Прекрати! Ты должен еще жить, пока я тебя не…

Она резко осеклась, потому что семьдесят шестой на мгновение замер. Его глаза вдруг приняли вполне осмысленное выражение. Он прекратил стонать и, повернув к ней голову, посмотрел ей прямо в глаза долгим, спокойным и испытывающим взглядом. Затем он широко и блаженно улыбнулся, кивнул пару раз головой, как будто с чем-то согласился, и вдруг неожиданно заговорщически подмигнул ей и, сразу закатив глаза, откинул голову назад, издал долгий и протяжный выдох и… затих.

Какое-то время Астэр стояла в оцепенении, не в силах поверить в происходящее, как, впрочем, и все, кто вместе с ней наблюдал за этой картиной. Затем она, слишком шокированная, чтобы говорить, издала лишь короткий слабый звук, и чуть кивнула одним лишь подбородком сопровождающим повозку, давая понять, чтобы они проверили, умер ли узник или нет.

Тюремщики тут же открыли решетку и проверили пульс у семьдесят шестого.

– Мертв. – Сделал заключение старший офицер.

– Проклятье! – едва слышно прошипела Астэр и, развернувшись, потерянная и вдруг ослабевшая, медленно пошла к своей колеснице.

Она смогла сделать всего несколько шагов, когда в глазах у нее потемнело, ноги подкосились, и она, лишившись чувств, рухнула на руки едва успевших подхватить ее стражей.

Когда жрец Аида, выйдя наконец из храма, увидел поднявшие пыль два отъезжающие эскорта, он только пожал плечами и, какое-то время недоуменно смотрел вслед удаляющимся колесницам. Так и не поняв, что здесь произошло, он какое-то время попинал камешки на дороге, после чего зашел обратно внутрь храма и закрыл за собой входные двери.

***

Сделав полный круг вокруг острова, римское судно остановилось напротив одного кажущегося пологим берега. Через какое-то время с корабля была спущена на воду лодка, и в ней несколько человек стали на веслах приближаться к острову.

– Смотри-ка! Они всерьез захотели исследовать наше логово! – сказал Вихрь.

– Да, но только, там им ловить нечего. Как подплывут, так и уплывут. – Прокомментировал действия римлян Сиплый.

– Думаешь, они после этого не станут больше пробовать в другом месте? – спросил Трос.

– Станут. Обязательно станут. – Ответил Сиплый.

– Ну… значит, рано или поздно они найдут и акулью бухту.

– Найдут, конечно.

– И что мы тогда будем делать? – спросил Вихрь.

– Откуда я знаю, что мы будем делать? Есть командиры, пусть они и решают, что нам делать. – Раздраженно ответил Сиплый, неотрывно следя за лодкой.

– А ты бы что сделал? – продолжал настаивать Вихрь. – Ну… если бы был командиром?

– Не знаю… – После некоторой паузы ответил Сиплый. – Что ты ко мне пристал? Вот, если я стану когда-нибудь начальником, тогда я и буду знать, что делать, а пока мое дело маленькое. Смотри дальше, кричи громче.

– Сиплый бы, наверное, с ними договорился мирным путем? – Предположил Трос. – Так ведь, Сиплый?

– Это с римлянами? С ними невозможно договориться. – Высказал свои мысли Вихрь. – Они либо тебя побеждают и порабощают, либо, если ты не согласен с их условиями, уничтожают.

«Я тоже так думаю», – решил про себя Сиплый, но вслух ничего не сказал.

– Раньше наш остров оплывали десятыми водами, никто не хотел иметь дело с чудовищами. И этот суеверный страх специально подогревался нашими при каждом удобном случае, а теперь… теперь никому это не надо, видно…

В этот момент к ним на смотровую площадку поднялся мальчишка из поселка, по прозвищу Мыльный.

– Сиплого срочно к Аркуде! – Крикнул он, как только его увидели.

– А остальным что? – спросил его Трос.

– Остальным не знаю. Сказали только про Сиплого. – Ответил Мыльный и тут же, развернувшись, помчался обратно в селение.

Трос и Вихрь недоуменно переглянулись, а Сиплый, поднявшись, молча отправился к тропе, ведущей вниз.

– И что, ты вот так просто уйдешь, и все? – спросил его недовольным тоном Вихрь.

– А что нужно что-то еще? – спросил его смотровой.

– Ну, как бы… да. Тебя сейчас лично к атаману вызвали. Значит, на повышение готовят, а ты просто так уходишь, и все?

– С чего вы взяли? Какое повышение?

– А зачем еще лично к атаману вызывают? – поддержал Вихря Трос.

– Чудаки вы! Еще ничего не произошло, а они уже мелят не-пойми-чего. – Отмахнулся Сиплый и, вздохнув, уверенным быстрым шагом пошел вниз по тропе.

***

Утром следующего дня Атэс проснулся на восходе солнца, чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. Предыдущий день оставил очень хорошие и приятные воспоминания и, если бы не единственный все еще непонятный и огорчающий момент, несчастная судьба его двойника, безумного Фэта, все было бы вообще просто замечательно.

Вспомнив об этом, бывший пират печально вздохнул и подумал:

«Надо будет спросить у Зеры, как все прошло. Ох уж эта Астэр!»

В этот момент услышал, как кто-то подошел к его двери и бросив что-то в корзину, стоящую снаружи, поспешно побежал прочь.

Атэс тут же открыл входную дверь и увидел спину мальчишки-посыльного, разносящего свитки с утренними сообщениями. Один из таких свитков лежал в корзине рядом с входной дверью.

Взяв свиток, Атэс развернул его и прочитал:

Учитель Шалу, для вас есть новости. Зайдите ко мне, как только посчитаете нужным. Я встаю рано. Зера.

Послание было написано грамотно, аккуратными убористым почерком.

«Пойду-ка я к нему прямо сейчас, – подумал Атэс. – Чтобы потом сразу отправиться в Школу. Нужно хорошенько подготовиться перед занятием».

Он зашел за дом, где можно было умыться и привести себя в порядок, после чего вернулся внутрь, оделся в соответствии с местными порядками, и отправился к Зере.

Шагов за двести до места назначения Атэс увидел, что во дворе дома хлопочет по хозяйству Замина, молодая супруга Зеры, с простой, но очень приятной внешностью. Ее бесхитростный нрав, приветливость и мягкая манера речи располагала к ней множество людей, и Атэс был с ней знаком еще тогда, как жил в этом поселении раньше. Тогда она еще не была замужем за Зерой. Атэс и предположить не мог в то время, арендуя в Перикхаре домик для проживания, что под видом большей части проживающих здесь простых бродяг и обывателей поселка скрываются служащие тюрьмы и целый штат сыщиков и наблюдателей.

Атэс подошел к дому. Увидев его, Замина радостно помахала ему рукой.

– Доброе утро Шалу. Давненько тебя здесь не было видно. Ты так возмужал! Не скажи мне супруг, что это ты, я бы тебя даже и не узнала. Что тебя снова привело сюда? Опять торгуешь горшками на местном рынке?

«Ага, значит, кому не надо, ничего про меня не знает», – подумал Атэс, и ответил.

– Привет, Замина. Как видишь, обстоятельства снова привели меня к вам. Но на этот раз я торгую другими вещами. Мужа позовешь?

– Позову, что ж не позвать?

Она досыпала корм в лоток для перепелов и, развернувшись, побежала за дом.

Через минуту Зера подошел близко-близко к Атэсу и, поприветствовав его, тихо произнес:

– Учитель Шалу, заключенный под номером семьдесят шесть вчера вечером скоропостижно скончался перед храмом Аида внутри решетчатой повозки для заключенных, в которой он был туда привезен. Начальник сказал, что вам об этом нужно обязательно знать.

– То есть, он не был убит, а просто умер… сам своей смертью, не выходя из повозки? – Спросил Атэс, чувствуя, что у него как будто снимают с плеч огромную тяжесть.

– Да, именно так. Царица Астэр в этот момент была там, и когда это произошло у нее на глазах, она лишилась чувств.

– Что, правда? – Атэс даже не поверил своим ушам. – Прямо так и грохнулась в обморок?

– Меня там не было, но мне так сообщили.

Атэс удивленно и вместе с тем радостно покачал головой.

– Что ж, это действительно очень важная для меня новость. Спасибо!

Он попрощался с Зерой и отправился в обратную дорогу.

На душе у него порхали бабочки.

«Адонай ирэ! – повторил он про себя. – Господь усмотрит!»

***

Атаман Аркуда находился в своем шатре и что-то рисовал на большой карте, развернутой перед ним на столе. С ним были еще двое самых уважаемых на острове пирата, одного, который вместе с атаманом стоял у стола и следил за тем, что тот рисовал, звали Кит, а второго, который сидел безучастно у окна, просто Старый.

Когда Сиплый вошел, Аркуда посмотрел на него и жестом показал ему, чтобы тот сел рядом со Старым.

Смотровой кивнул и подойдя к сидящему у окна пирату, присел на табурет, стоящий здесь же.

Старый сразу же оживился и, повернувшись к нему, спросил:

– Вот скажи мне, Сиплый, вы действительно считаете, что пиратским делом сегодня можно полноценно промышлять и зарабатывать себе на жизнь?

Вопрос был неожиданным, и застал смотрового врасплох. Он беспомощно оглянулся, в поисках поддержки, но, поскольку Атаман и Кит продолжали что-то обсуждать, разглядывая карту и общаясь почти шепотом, он прокашлялся и после значительной паузы ответил:

– Вопрос, кто «мы»? Я, честно говоря, особенно не задумывался над этим.

– Ну, как же!? Разве не ты хотел больше всех, чтобы была восстановлена Касатка? По-моему, ты больше всего для этого потрудился.

– Да, но причем здесь пиратское дело и заработок на жизнь? – Спросил недоуменно Сиплый. – По мне так вообще не важно, чем мы будем заниматься на Касатке. Мне просто нравится все, что связанно с морем.

– Вот как?! – Удивился Старый. – А мы думали…

– То есть, ты говоришь, что ты восстанавливал Касатку не для того, чтобы на ней грабить? – Спросил атаман Аркуда, включаясь в разговор.

– Да-нет, конечно! Какой из меня грабитель? Я просто люблю открытое море. Люблю, когда ветер свищет в парусах. Люблю смотреть на горизонт. Ну, и… вообще, все это. Мне на суше не сидится, хочется в плаванье… вот я и… чинил Касаточку.

– Хм… А мы думали… – задумчиво повторил Старый.

– Н-да… незадача… – в тон ему проговорил атаман.

– А что? Что не так? Почему незадача? – удивленно спросил Сиплый.

– Видишь ли… – после некоторой паузы, переглянувшись со Старым, начал Аркуда. – Лично мы, ну… то есть, те, кто сейчас руководит островом, понимаем, что пиратские времена ушли в прошлое. При той ситуации, которая создалась в море, при правлении римлян, и при их военной оснащенности, заниматься пиратством больше смысла нет. Они везде установили свои порядки, поставили посты наблюдения, снабдили всех оснащенными оружием судами и… грабить теперь стало слишком рискованным и не особенно прибыльным делом.

– Да, и… на сегодняшний день мы, наверное, остались единственными пиратами в этих водах. – В тон ему продолжил Старый. – Да и, назвать нас пиратами, наверное, уже сложно, потому что, ты помнишь, когда в последний раз у нас был успешный разбойничий рейд, чтобы мы реально захватили и ограбили какое-то судно?

– Что-то не припоминаю. – Честно ответил Сиплый. – Я слышал только одни рассказы о том, что когда-то было.

– Вот именно! – Включился в разговор третий пират по имени Кит. – Мы не пираты, а одно название. Остров уже давно живет за счет торговли и своего хозяйства. Настоящих воинов, тех, кто реально владеет оружием раз-два и обчелся. То есть, былые времена ушли, а мы все еще пираты-пираты.

– Ну, не скажите! – Запротестовал Сиплый. – Я думаю, несколько десятков-то наберется. А некоторые так вообще реальные мастера. Взять хотя бы того же Атэса.

– Где он теперь этот Атэс? – Вздохнул Аркуда. – Отплыл на большую землю, занялся гончарным делом, подключил к этому свою семью. Еще какое-то время они ему с острова присылали нашу глину, а затем он вообще, как говорят, переобулся в циркачи. Так что, вот куда он теперь свое боевое искусство вкладывает. Деньги зарабатывает.

– Да, и правильно делает! – Воскликнул Кит. – Если бы я так мог, я бы тоже этим занялся.

– Хм, был бы моложе, я занялся бы, пожалуй, тоже, – усмехнулся Старый.

– Суть не в этом, – махнул рукой атаман. – Суть в том, что, даже если, как ты говоришь, у нас пару десятков воинов и найдется, против римской мощи нам, если они на нас захотят напасть, долго не устоять. У них только на одном корабле среднего размера воинов пятьдесят будет, если не больше. Пару таких кораблей, и нам конец.

– Ну, а от меня-то вы что хотите? – Слушая все это, наконец воскликнул Сиплый.

Все замолчали, а Аркуда, тяжело вздохнув, развел руками:

– В том-то и дело, что пока не ясно. Мы-то думали, что ты там со всеми заодно, и вы все хотите снова пиратством заняться. А оказывается, что тебе все равно.

– Да, ты подожди, атаман. – Сказал Кит. – Нужно еще с другой молодежью поговорить. Может быть, это только одному Сиплому все равно.

– Так, а вы у него и спросите. – Предложил Старый. – Пока он здесь перед вами.

– Так он нам и скажет. – Усмехнулся Аркуда. – У них же понятия такие. Друг за друга не говорить.

– Это точно, – поддакнул Сиплый. – Я за ребят ответ держать не буду. Пусть сами за себя отвечают.

– А что, атаман. Давай просто позовем весь экипаж и поговорим, – предложил Кит.

Аркуда посмотрел на него задумчиво, а затем поднял в верх указательный палец и сказал.

– Короче так, Сиплый. Твоя задача известить весь экипаж, что сегодня вечером я всех жду у себя. Понятно?

– Поня-атно! – Протянул Сиплый. – А с этими что?

Было очевидно, что он спрашивает про римский корабль.

– А что с этими? – Развел руками атаман. – Продолжать следить, больше пока ничего.

***

Астэр проснулась оттого, что кто-то громко сопел, как казалось, прямо у нее над ухом. Незадолго до пробуждения ей приснился сон, что она лежит на земле посреди леса, в глаза нещадно светит солнце, а над ней навис огромный медведь и, обнюхивая ее, сопит ей в лицо.

Открыв глаза, она зажмурилась от яркого солнечного света, заливающего ее комнату из окна, а перед кроватью сидел ее сын Люциус и, хмуро глядя на нее, почему-то громко сопел.

– Люцик! Что ты здесь делаешь, сынок? – недоуменно спросила она.

– Жду, когда ты проснешься, – ответил он, не показав никаких признаков радости.

– Где я нахожусь?

– Ты что не видишь? У себя в спальне, где ж еще?

Она села на кровати и огляделась. Только теперь ей стало ясно, что это ее спальня. Она ни разу не видела ее освещенной таким ярким солнечным светом по утрам.

– А как ты вошел? Тебя кто впустил?

– Сам вошел, – усмехнулся Люциус. – Стану я еще у кого-то спрашивать…

– А кто разрешил открыть все занавеси? Это что, шутка?! – недовольно спросила она.

– Ты спишь третий день напролет. Тебя никто не мог разбудить, поэтому папа распорядился открыть все окна, чтобы было больше свежего воздуха.

– Ах, вот оно что! – Астэр поморщилась. – А ты что здесь делаешь?

– Я же уже сказал, – обиженным голосом ответил Люциус. – Жду, когда ты проснешься.

– Зачем? – продолжала недоумевать она. – Это так на тебя непохоже!

Он в ответ лишь еще больше насупился и ничего не ответил.

– Ладно, не важно. А почему я так долго спала?

– Это у тебя надо спросить, почему ты так долго спала. Тебя привезли уже спящей, и ты никак не хотела просыпаться, и только сейчас наконец проснулась.

У нее в голове была какая-то пелена.

– А… откуда меня привезли?

– Да не знаю я. Ты что совсем ничего не помнишь? Ты куда-то уезжала с шестью стражниками. А вернулась чуть ли ни под утро, и ты уже спала. Но когда ты не проснулась на следующий день до самого вечера, отец обеспокоился и попробовал тебя разбудить. А когда не получилось, вызвал врача, но это тоже не помогло. Врач сказал, что ты потеряла много сил, поэтому и спишь. Я уже думал, что ты больше никогда не проснешься.

В этот миг Астэр вспомнила, куда она уезжала, и что там произошло. Ей резко стало дурно, и от этих воспоминаний, и от осознания того, что Ятон скорее всего допросил сопровождавших ее воинов, и теперь знает, что она посещала храм Аида. Она закрыла глаза и, обхватив голову руками, тихо попросила:

– Принеси мне воды.

– Эй, кто-нибудь! – резко и громко позвал Люциус, и от его крика у нее зазвенело в ушах.

Вбежал стоящий у входа раб, и Люциус громко приказал ему:

– Живо! Принести царице воды!

Раб тут же убежал.

– Да, нет же. Вон вода на столе в кувшине. – Сказал Астэр, и Люциус тут же снова громко крикнул:

– Эй, раб!

Вбежал на этот раз уже другой раб.

– Налей царице воды! – Громко приказал ему Люциус, кивком головы указав на кувшин и чашу на столе.

Раб тут же подбежал. Налив воды и, поклонившись, подал ей чашу.

Взяв чашу, она поднесла ее к губам, но в этот момент Люциус громко прикрикнул на раба.

– Что стоишь? Пшел вон!

Она вздрогнула от неожиданности.

– Тише! Ты чего так кричишь? Что трудно просто взять и самому налить матери воды?

Он недоуменно пожал плечами.

– Зачем, если есть рабы?

В этот момент в двери постучался другой раб, который бегал за водой.

– Войди, кто там? – крикнул Люциус, и Астэр снова вздрогнула и, закрыв ладонями уши, взмолилась.

– Пожалуйста, тише! Ты так громко кричишь, это невозможно!

Не успела она договорить, как постучался еще один раб и, поскольку дверь была открыта, с порога доложил.

– Его величество царь Ятон спрашивает, когда госпожа царица сможет прийти к нему на разговор?

– О, боги! Ему уже доложили, что я пришла в себя, – обхватив голову руками, мучительно воскликнула Астэр.

– Скажи, что царица еще очень слаба, и ей нужно время, чтобы набраться сил, – ответил Люциус посыльному от царя, и тот, поклонившись, удалился.

Она снова поморщилась от громкого голоса сына, но была благодарна, что тот быстро нашелся, что ответить рабу Ятона. Люциус жестом показал привратнику, чтобы тот закрыл двери, и снова хмуро уставился на мать, явно чего ожидая. Она потерла виски, надбровные дуги и, посмотрев на него и, превозмогая головную боль, спросила:

– Ты что-то хотел от меня? Ты для чего, вообще, пришел? По делу?

Он коротко вздохнул.

– Да, по делу. Я насчет этой принцессы, И́рис.

Когда прозвучало это имя, Астэр вдруг снова стало дурно. Она схватилась за живот и выдохнула почти шепотом так, будто ей не хватает воздуха.

– Какая она тебе принцесса?

– Так вот именно! Никакая, а ведет себя, как принцесса, – обиженно ответил он, не обращая внимания на состояние матери.

– Это уж точно, – согласилась Астэр с улыбкой, массируя рукой живот с мученической гримасой на лице. – И что насчет нее? Что-то случилось?

– Да, так, особенно ничего. Ты, когда уехала в тот вечер, ее пригласил на ужин мой братец. Она так вырядилась, будто на свидание поехала и, поскольку слежки назначено не было, я решил за ней проследить.

– Я не вижу смысла за ней больше следить, – ответила Астэр. – Ну, может быть, иногда. Но не так, как раньше. Ее жениха больше нет в живых, а она теперь свободный человек. Так-что пусть делает, что хочет. Зачем мне лишние проблемы, если ей сам царь покровительствует?

– Но у нее кто-то есть, мама! Я точно знаю! – воскликнул сын.

– С чего ты взял? С того, что она вырядилась? Ее на вечеринку пригласили, вот и вырядилась. Это естественно для женщины, тем более для богатой и свободной, какой она теперь стала.

– Нет! Я думаю, здесь что-то другое. Она вышла после этой вечеринки такая счастливая, будто на свидании побывала.

– М-м…, – задумчиво покачала головой Астэр. – Значит она еще умнее, чем я думала. Да, и правильно. Нужно быть совсем глупой, чтобы убиваться по поводу безумного жениха, которого посадили в тюрьму за государственную измену и которого, кстати, больше даже уже нет в живых. Пока он был богат и успешен, он был ей интересен, а теперь, зачем он ей такой? Лично меня это совсем не удивляет. Так что, может быть ты и прав, и кто-то из друзей племянника за ней уже и приударил. Наверняка, какой-нибудь офицеришка.

– Да, но ты сказала, что сделаешь так, что она будет моей!

– Правда? Я так сказала?

– Да! И не вздумай говорить, что такого не было!

Она моментально вскипела и забыла про боль.

– Не кричи на мать! Кишка пока тонка. Мало ли, что я сказала? Было дело, может быть и сказала, но красотка оказалась не такой простушкой. Так что, то, что я говорила, было тогда, а сейчас обстоятельства изменились. Понял?

– То есть, ты хочешь признать свое поражение? – сказал Люциус с легким сарказмом так, что это ее кольнуло. Она резко повернулась в его сторону и посмотрела ему прямо в глаза так, что он тут же сник и виновато опустил голову, продолжая все же исподлобья поглядывать на мать.

– Поражение? – Задумчиво спросила она и гордо подняла голову. – Ну, уж нет. Ей со мной не тягаться. Так что, мы еще скрутим рожки у этой козочки… ах!

Неожиданный спазм скрутил ей живот так, что у нее потемнело в глазах, и она тут же осеклась.

«Ух! Похоже, эта девчонка имеет какое-то серьезное духовное покровительство!» – подумала она, закрыла лицо руками и какое-то время сидела так молча, пока не стихла боль. Потом она подняла усталые глаза на сына и осторожно проговорила:

– Не поражение, а здравое понимание вопроса. – Астэр перевела дух и, тяжело дыша, продолжила: – Девчонка неожиданно быстро взлетела, и я бы даже сказала, слишком быстро. Поэтому, теперь нужно хорошо подумать, прежде чем что-то с ней сделать.

Тошнотное чувство снова резко подступило к ее горлу, и её это неожиданно разозлило. Она стиснула зубы и, подняв на сына тяжелый взгляд, проговорила:

– И вообще, хватит быть маменькиным сынком. Ты уже взрослый. Тебе она нужна, ты и завоевывай. Была бы она просто раба… а так, извини. Свободная, богатая, красивая, умная… Я ей уже даже не госпожа. Ее сам царь защищает! И я против воли мужа в отношении нее не пойду. Сам говоришь, что она как принцесса. А это значит, что на роль простой наложницы уже не подходит. Поэтому, хочешь ее, так потрудись сделать для этого что-нибудь сам и… короче… у меня был обморок и… ужасно болит голова и живот, поэтому избавь меня, пожалуйста, от лишних переживаний… Все… я устала…

Она отвернулась и с томным видом прилегла на подушку, жестом показав ему, что разговор окончен.