Текст книги "Игра законом"

Автор книги: Роман Симоненков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

На улице даже вечером было невыносимо жарко, и Москва полностью была окутана едким дымом от горения торфяников. Через две минуты кондиционер ресторана «Ростикс», подарил ощущение свежего воздуха, несмотря на то, что во всех залах было много скрывающихся от летнего зноя и духоты.

Два месяца, прошедших с момента событий на Арбате, на Калужском шоссе и в Сергиевом Посаде, стали домашним арестом. Расставленные в своё время «маячки» просигнализировали Корчагину о том, что он находится в розыске. В такой ситуации было решено проще одеваться и не носить с собой никаких документов. Жизнь на съёмной квартире в первый раз принесла какую-то пользу, за сына и жену переживать не приходилось. Удивляло только то, что по месту регистрации никаких повесток или представителей полиции не было, хотя родители за прошедшие 8 недель никуда не отлучались.

До встречи оставалось около пятнадцати минут, и можно было спокойно перекусить. Многочисленные точки быстрого питания, московское разнообразие которых могло сейчас удивить любого иностранца, вызывали у Глеба чувство отвращения. Приём пищи в таком заведении можно было сравнить с заправкой автомобиля. Люди забрасывали в себя белки, жиры и углеводы как терминаторы, которым к концу дня компьютер выдавал требование о подзарядке физической оболочки.

Сейчас вспомнился монолог давнего приятеля Игоря Весёлко, который на прошлом своём дне рождения на стол подал лишь сало, овощи, шашлык и домашний сыр. Игорь был человеком увлекающимся и всегда старался преподнести недавно прочитанную где-то информацию за свою догму.

Ребята, поразмыслите сами, что полезней, бабушкин борщ или чебурек из придорожной палатки? – пытаясь достучаться до двух десятков человек, голосил оратор, – конечно, все вы понимаете, что бабушкин борщ, а почему? Есть одно простое правило, чем дальше еда от своего природного состояния, тем больше энергии в неё вложили те, кто еду перерабатывал. Ведь кто-то ещё создавал аппараты и машины, которые стоят на заводах, а всё это тоже требует больших энергетических затрат. Вложенная энергия должна возвращаться. Вот мы с вами употребляем эту пищевую массу и возвращаем всем свою свободную энергию. А если мы кушаем овощи в том виде, что они растут в природе, особенно со своей грядки, то в течении суток мы, наоборот, энергию свободную получаем. Все же вы не один раз чувствовали, как после такой еды человека клонит в сон и работоспособность становится на нуле, – завершая монолог говорил Игорь, – так вот, это и есть следствие того, что из вас энергия убежала…

Многие тогда согласились с мнением именинника, лишь кто-то спросил:

– Весел, а ты сам-то всегда следуешь тому, что сказал?

– Стараюсь, но не всегда получается, жизнь такая, – погрустнел Игорь.

– Вот так-то… надо иметь очень сильный характер, чтобы делать то, что говоришь. В жизни же это чаще получается у тех, кто ничего не говорит и ничего не делает, – рассмеялся гость.

Часто думая о словах друга и соглашаясь с ним, Глеб, как и большинство людей на земле, не мог отказать себе в маленьких слабостях. Он очень любил курицу, приготовленную в ресторане «Ростикс», особенно острые крылышки. Весь остальной ассортимент немногим отличался от других представителей фаст фуда. Рецепт приготовления был понятен, кляр и красный острый перец перемешивают, потом крылышки сначала обмакивают в получившемся кляре, затем в панировке и во фритюр с большим количеством масла. Однако курица или крылышки, приготовленные таким образом дома, всё равно не выходили такими вкусными.

Василий подошёл, когда трапеза была уже закончена.

– Рад видеть тебя снова в бушующих волнах мирового капиталистического океана, – громко приветствовал он, – и даже не думай заказывать этот чай.

Глеб приподнял веки и увидел сквозь маленькие щёлки едва приоткрытых глаз пьяную физиономию подельника. Его голову окружала синеватая дымка, выбрасывающая языки всполохов, как костёр выплёвывает брызги огня. Свет был притушенным и слегка сумеречным, и очень хотелось потереть кулаком глаза и взглянуть широким взором. Синева растаяла так же легко, как образовалась. По всей видимости, внутреннее напряжение всё больше заявляло о своём постоянном присутствии.

– Ты с какой радости налакался? – ворчал Корчагин.

– Повод для радости мне найти всегда легко, – криво улыбался Зацепин, – посмотри, какая тёплая погода, красивые девушки, кондиционер, вкусная курица…

– Ну, хватит обезьянничать, – прервал Глеб, – мне необходимо чётко знать и понимать ситуацию вокруг нашего дела…

– Вот так всегда, – прочирикал Василий, – только оторвёшься от этих земных проблем, как тебя опять кирпичом по голове вниз опускают. А я натура творческая, мне головной мозг питать надо, вот я немного удобрения для своих мозгов и употребил…

– Я не против твоего творчества, только в последний раз сказка с несчастливым концом у тебя вышла, Вася, – ёрничал Жига, – ты у американцев учись, у их героев, даже если их съели, всё равно два выхода есть. Когда и у нас обещанный хэппи енд наступит?

– Адвокат, которого я нанял, за свои, – на этом слове Вася сделал тонкий акцент, – за свои денежки, на днях с розыска тебя снимет. Работа проделана не малая, уголовное дело сначала приостановят, потом в архив передадут, и гуляй, Вася… неустановленные лица и тому подобное… вот я уже и начал гулять потихоньку… присоединяйся, весть ведь хорошую я тебя принёс, и по городу теперь ходить можно…

Жига бесшумно водил пальцами по столу, привычно оглядываясь по сторонам. И думал о том, что зря прокуражил жизнь. Тридцать три года сравняется в начале августа. Еще сегодня утром он был уверен, что делал в жизни всё правильно. Или почти всё. Отдавал себя работе, поднимая сына на ноги. Умел любить и когда-то был любимым. Помогал старикам и подавал милостыню бедным. И за это Бог должен был увидеть его правду и помочь. А теперь он знал, что погибнет. Пропадёт в тюрьме… Если не его тело, то душа точно. И как-то не слишком о том сожалел. Зачем коптить солнце сироте, которого по вечерам и не вспоминает никто.

– Что-то не верю я в последнее время в хорошие вести, – задумчиво произнёс Глеб, – следователь мои документы из дела выкинет поди? Столько людей материалы изучали. Это, может быть, другие лица не установлены, а я как раз установлен и зафиксирован. Я вообще до сих пор понять не могу, почему оперативники меня отпустили тогда…

Василий достал железную фляжку, глотнул спиртного и спрятал обратно. Из внутреннего кармана джинсовки вынырнул запечатанный конверт, в котором просматривалось что-то объемное.

– А нет в деле никаких документов и не было никогда, – выплюнул Василий и протянул конверт Глебу.

Нервно разорвав пакет, Корчагин вытряхнул всё содержимое на стол. Перед его взором предстали паспорт, водительское удостоверение, лицензия на оружие и несколько других бумаг. Было трудно поверить своим глазам, хотя уровень коррупции в стране и правоохранительных органах Глеб представлял не понаслышке. Ещё несколько минут назад вызывавший стойкое отвращение Зацепин показался ему ангелом небесным, которому он был готов признаться в любви. Воистину говорят, чтобы сделать человека счастливым сначала у него надо что-то забрать, а потом это же самое отдать. Сейчас Зацепин вернул ему свободу, а самое главное – заново родил его, возродив надежду на успешное завершение всего дела.

– Спасибо дружище, – закивал Глеб, – я, грешным делом, подумал, что все твои слова о разрешении ситуации не более чем желаемое, которое ты выдаёшь за реальность.

– Знать бы еще, где реальность, а где сон? – отчего-то посерьёзнев, скривился Василий. – Мне иногда такие сны снятся, что, просыпаясь, я совсем не уверен, где настоящий мир, а где сон. Может, мы с тобой сейчас спим наяву.

– Тебя на философию потянуло, что у тебя там во фляжке? Дай глоток…

Зацепин отпил из фляжки ещё немного, протянул Глебу и закончил свои мысли:

– Реальность отображает нам себя в двух формах: с одной стороны, бытие определяет сознание, а, с другой, найдутся неопровержимые доказательства обратного…

– Прости, мне сейчас трудно об этом думать, земные проблемы не дают мне с тобой вести беседу на одном языке, – вздохнул Глеб, – какие мои дальнейшие действия?

– Езжай домой, отдохни, – протягивая деньги, прошипел Василий, – с семьёй побудь, а я ситуацию под контролем держу. Раз в неделю будем встречаться, остальное буду по телефону или скайпу докладывать.

– Деньги-то зачем, – вопросил Глеб.

– Ну, как же, – возмутился Зацепин, – ты же заработал, ты своё дело сделал, – вот небольшой аванс…

– А вам что-то удалось вернуть с этих тварей? – воодушевился Жига.

– Пока нет, но это дело времени, и не бери в голову, у тебя своих проблем сейчас по горло, – заворчал Василий, забрал пакет с документами и свою фляжку, которую ловко допил до конца.

– Тогда беру такси, – радовался Глеб, – на метро не могу больше, духота страшная. Спасибо тебе ещё раз, родной. Прости, если я грубил за последний месяц, состояние было депрессивное. Выхода не видел…

– Всё по совести, Жига, всё нормально, пошли на улицу…

Пришлось пропустить несколько чудом передвигающихся жигулёнков, чтобы, наконец, Василий усадил себя в просторную Хундай Соната. Запомнить номера машины заставила привычка. После того, как он остался наедине с самим собой, ноги сами двинулись по направлению к области. Хотелось прогуляться и выждать, чтобы основной поток машин ослаб.

Глеб шёл вдоль шоссе, видел пролетающий в небе самолёт, слышал ворону, которая каркала на одном из деревьев, и любовался зарождавшейся луной. Вокруг на шоссе угарным газом дымили сотни машин, стоящих в пробке, и ему не было до них никакого дела.

Жига часто разговаривал сам с собой. В этот момент он как будто покидал своё тело и наблюдал за происходящим со стороны. Думалось о том, как интересно устроен этот мир. Час назад его угнетала любая мысль в любой обстановке. Сейчас же всё резко изменилось, хотя эти изменения произошли не с миром, а внутри него. Мир статичен, изменения в нём происходят очень медленно, но каждую секунду он представляется в новой форме и новых декорациях. Всё зависит от того, какое «стёклышко» поставит у себя перед глазами человек. Сейчас Глебу поставили на глаза яркую и красочную «прокладку», которая позволяла ему наслаждаться жизнью, несмотря на жару, гарь и духоту. Домой не тянуло. Родилось чувство того, что его просто не существует. Есть прекрасный сын, а дома нет, а значит, нет и дороги домой. Дом совсем не то место, где сейчас находится твой ребёнок, поэтому, прислушавшись к своему внутреннему голосу, Жига решил просто гулять по вечерней Москве.

В своём прекрасном сновидении наяву Корчагин шёл уже более часа. Перед гостиницей «Молодёжная» повернул налево, упёрся в Тимирязевскую улицу и побрёл по трамвайным путям. Большой лесной массив тянулся вдоль улицы и манил к себе прохладой и свежестью. Ещё раз свернув налево и пройдя по Пасечной улице, он оказался в лесу. Большой город здесь ослабил свою хватку окончательно.

Лес жил своей внутренней жизнью. Он увидел малыша, который из своих ладошек кормил двух белок. Пушистые зверьки совсем не боялись его, что приводило мальчишку в неописуемый восторг. Его чистый и радостный смех, долетая до проходящих мимо людей, снимал с них маску усталости и оставлял на лицах добрые улыбки. Рядом, за пригорком, в домино азартно играла многочисленная группа пожилых людей, а гармонист негромко сопровождал сие действо мелодией старого романса. Через просветы деревьев виднелся берег и тихая гладь академического пруда с пробежью, проточной водой. Несколько рыбаков без движения наблюдали за уснувшими поплавками. В такую жару только карп хорошо берёт. Рыба эта, за редким исключением, сейчас встречается лишь на платных водоёмах.

Жига чувствовал гармонию внутреннего и внешнего мира, которая наполняла его сущность и вытягивала душевную боль последних недель. Он слушал шум листвы и перезвон птиц. Протянув ладони к небу, Глеб почувствовал, как его кожа начинает шевелиться под животворящими потоками, исходящими от крон могучих дубов. Пальцами, привыкшими к пластмассе, металлу и резине, он погладил дерево, натуральную, шероховатую кору живого дерева.

Лесные тропинки, пересекающие друг друга во многих местах, вывели к платформе «Красный Балтиец». Глеб, перескочив турникет, юркнул в стоящий электропоезд, помахав ручкой свистящему контролёру.

Для чего-то сменив два вагона, детектив сел на крайнее к выходу сиденье и сразу заметил компанию подростков «навеселе», полдюжины которых шумели за приоткрытой дверью тамбура. Молодые ребята баловались, задирая одного из своих легкими шлепками в область головы. Закатывали рукава, вставали в причудливые стойки и хлопали дверью, ругаясь и хохоча. Детективу, словно подростку, захотелось немного поглазеть на молодняк, однако, сначала надо было сделать вид, что целью выхода был перекур. Исполнив задуманное, он тихонько занял противоположный от толпы угол тамбура. Здесь, когда стали отчётливо слышны выкрики юнцов, ситуация ему не понравилась сразу. Один из толпы был не «свой». Подвыпившие подростки просто нашли цель для выхода растущего числа молодых гормонов. Высокий крепкий парень, с длинным немытым хвостом волос, свисающих между лопатками, обернулся к Жиге и сказал: «А разрешения покурить с нами ты дяденька не хочешь попросить?» Посмотрев на него один раз, Корчагин понял, что придётся точно применять силу. До Глеба этому типу было далеко, но в стороне оставались ещё пятеро. Каждого из них по отдельности не пришлось бы заметить, случись прямой контакт. Вместе люди приобретают тупое звериное единение. Единение порождает надорганизм шайки, который закрывает глаза разуму и пускает в ход первобытные дремлющие инстинкты. Случается, человек, привыкший иметь дело по преимуществу со слабыми соперниками, не задумывается о своих действиях при встрече с медведем.

– Что спросить, почтенный? – спокойно и уверенно громыхнул детектив.

Ответил, вроде, вежливо, но так, что крепкий парень сразу вспомнил, где он находится, и узрел комок мускулов на руках незнакомца и сильное волевое лицо только набравшего самый сок мужика. Волосатик слегка поднял брови. То ли голос детектива его испугал, то ли московское аканье уж очень резало слух. Так или иначе, он кивнул своим пацанам и отступил назад к двери.

– Я вас прошу по-хорошему, прекратите куражиться, мы же все русские люди, – детектив повернулся к шайке спиной и, облокотившись, стал смотреть, как пролетают мимо шикарные подмосковные дома. Он знал, что успеет. Без сомнения успеет среагировать на любую провокацию. Знал и ждал.

Казалось, удар он увидел гораздо раньше, чем сам наносивший его. Глеб резко ушёл в сторону, и кулак с глухим чмоканьем встретился с металлом. Рыжий, коротко стриженный парень простонал от боли, хватаясь за опухающую на глазах руку. Два метра, отделявшие детектива от волосатика, были вопросом одного резкого выступа. Глеб выстрелил вперед правой ладонью. Не кулаком, а именно ладонью, нижняя часть которой с хрустом продавила нос нападавшему. Попади он на сантиметра два выше и немного посильней, ни один пластический хирург гарантии восстановления костей не дал бы. А так есть надежда на то, что оклемается, правда, бравировать перед женским полом своим греческим носом уже парню не суждено.

Глеб чувствовал поток силы. Рука ловко поймала на лету очередной кулак и заключила его внутрь ладони. В упор на него и на соприкоснувшуюся плоть смотрела пара бегающих от страха глаз. Соперник понял, что эти руки способны превратить его кулачок в жидкий холодец.

Детектив просто оттолкнул третьего налётчика. Вторая половина раздухарившейся молодёжи всем видом показывала, что осознала своё некрасивое поведение. Добивать никого Глеб конечно не собирался. Электронный голос, объявивший станцию Нахабино, прервал воцарившуюся в тамбуре тишину.

Корчагин выскочил из электрички. Выброс адреналина резко ускорил ритм пульса, и тупая боль сковала грудную клетку. В Нахабино, в десяти минутах ходьбы от станции жила Варвара, с которой он последний раз виделся именно здесь, на платформе, 4 года назад. Ноги сами несли его к посёлку. Душа просто блокировала все преграды и разумные доводы. Летом темнело поздно, и большая детская площадка была усыпана детворой.

Варвару узнал сразу, она сидела на скамейке одна, изучая содержимое своей сумочки. Разглядеть её мешали мамы и бабушки, которые постоянно передвигались за малышами, приговаривая или громко охая. Ему хотелось бежать отсюда прочь, но всё то же чувство, что сегодня не пускало домой, не давало уйти отсюда. К Варваре подошёл малыш с лопаткой в руках и стал тянуть её за рукав. Глеб прислушался. Разобрал что-то вроде «я хочу пить». Мальчик был очень похож на маму, но Глеб, будь он неладен, готов был положить голову на плаху, что это его сын.

Жига постарался проследить за тем, что творится у него в голове, – стал думать, о чём думает и что чувствует. Контролируя ход своих мыслей, он ясно видел не только то, что перед ним его сын, но даже тот день и чувствовал ту обстановку, при которой произошло зарождение новой жизни. Время сомкнулось в одну точку, и каким-то образом сознание воспроизводило картины сразу двух реальностей. Среди женщин пожилого возраста Корчагин точно выхватил взглядом мать Варвары, которую ранее ни разу не видел. Он точно знал, что через несколько мгновений женщина подойдёт к внуку и уведёт мальчика домой. Перед глазами Глеба пробежала часть его жизни, цепочка причин и следствий. События выстраивались в линии жизни. Детектив видел, что жизнь человека размеренно течет по своей линии до тех пор, пока не происходит событие, существенно меняющее сценарий. Головокружение и яркие разноцветные вспышки перед глазами едва не привели к потере сознания, но Глеб до боли ущипнул себя за нос, чем привёл сознание и мысли в обычное состояние.

Мама Варвары забрала ребёнка. Облокотившись на столб, он закрыл лицо руками.

– Этого не может быть, – прошептал Жига.

– Ты чему так удивился, Глеб Владимирович, – раздался тихий нежный голос Варвары прямо у его уха. Он вскочил, и лицо побагровело от ударившей в голову крови.

– Здравствуй, Варвара Сергеевна, – детектив взял и поцеловал её руку, думая о том, что девушка сейчас до неприличия хороша.

– Мне показалось, что человеку плохо стало, вот я и решила узнать всё ли нормально, – спокойным и ровным голосом сказала девушка, – с тобой всё в порядке?

– Голова закружилась просто, такая жара весь день стоит, – оправдывался Глеб.

– Ты какими судьбами в посёлке оказался? Случайно, или ко мне приехал?..

Прямота Варвары всегда ставила его в тупик, но и он её никогда не обманывал.

– И случайно, и нет. Сначала случайно, а потом нет…

– Ты совсем запутался, Глебушка, – с улыбкой на губах промолвила она.

– Как сына моего зовут? Только не говори, Варя, что он не мой, я не поверю, мне даже анализы не нужны никакие, я точно знаю, – быстро и надрывно выпалил Жига.

– Называют его Борис. Как ты знаешь, ему три с половиной годика. Тебе не стала сообщать, так как мы на последней встрече договорились, что она будет последняя при любых обстоятельствах. Я слово своё держала, а ты нарушил…

– Прости, Варя, всё, правда, нечаянно получилось, хотя кто-то мне говорил, что случайностей не бывает, – вспоминая свои видения, простонал Глеб.

Варвара пригласила к себе на участок, предварительно уточнив, что бывший шеф, Константин Викторович, будет только завтра.

– Не волнуйся, мама моя про тебя всю правду знает, – предупредила его вопрос Варвара.

– Хорошо, пошли. Только я в дом заходить не буду без хозяина, это всё-таки не твой дом, – насторожился Жига.

Около минуты они шли молча, и если кто-то мог бы видеть людские чувства, то открыл бы для себя всё многообразие красок, существующих на земле, с миллионами переливов и оттенков.

– А это мой дом теперь, – вдруг призналась Варвара.

– Как это? – от удивления Корчагин остановился.

– Честно говоря, я не знаю, что случилось тогда с Константином Викторовичем. Вернувшись однажды ночью с очередного похода в казино, он встал передо мной на колени и попросил разрешения сделать подарок в виде этого дома. Я приняла такую сцену за ночную пьяную театральную постановку. На следующий день, несмотря на сильную головную боль, которая мучает его всегда по утрам после походов в казино, Константин вызвал нотариуса и дал указание оформить вот эту собственность на меня. А тебя разве не удивило, что моя мама живёт со мной? – закончила своё объяснение Варвара.

– А я откуда знаю, где Валентина Васильевна живёт сейчас. Быть может, она в гости к тебе приехала сегодня… странная история…

– Я думала, что детективы всё знают… Костик больше не возвращался к данной теме никогда. Проходи, дорогой гость, – открывая калитку участка, пригласила Варвара.

За забором ничего не изменилось, кроме появления маленького детского городка, качелей и песочницы. Глеб имел профессиональную память на предметы и лица, поэтому сейчас перед глазами возникла картинка с заданием, как из детского журнала. Ребус с названием «Найди отличия». Варвара зашла в дом, а он упрямо не пожелал, предлагая ей побеседовать на природе.

С сильным внутренним волнением Жига привык бороться физическими нагрузками. Глазами он отыскал закреплённую между двумя вековыми соснами перекладину и следом за десятью подтягиваниями исполнил пять техник подъёма с переворотом. Многолетние тренировки позволяли без видимых усилий проделывать такие фокусы на снаряде. Форму Корчагин поддерживал постоянно, а природа-мать одарила его недюжиной силой и гибкостью.

Варвара вышла через 15 минут с подносом, на котором красовался пузатый чайник, две кружки с блюдцами и три сорта варенья, разложенных в фарфоровые пиалы.

– Я не забыла твой любимый чай и варенье из лепестков роз. – Её лицо было румяным и немного возбуждённым.

– Я тоже ничего не забыл, – подхватывая поднос, пропел Глеб.

Вечерняя прохлада просветляла голову, но не давала покоя дума о том, что с ним случилось в тот момент, когда он увидел своего сына. Откуда моментально появилась уверенность, что мальчик непременно его крови и плоти.

– Ты выглядишь очень уставшим, волчок. – Варвара так ласково называла Корчагина, а в холдинге его называли не иначе как волк.

– Телесная усталость бывает приятной, Варя, у меня другое, у меня душа устала… или просто запуталась и сбилась с пути…

– А я вот не знаю свой путь, – наливая чай по кружкам, девушка смотрела ему прямо в глаза.

– Знаешь, Варвара, я ведь успел забыть, как прекрасно с тобой беседовать, как легко и непринужденно чувствуешь себя с тобой!

Она улыбнулась и кивнула.

– А я, пообщавшись с тобой, всегда чувствовала прилив сил!

– Варя, милая, скажи, а ты счастлива? – Глеб встал и взял её за плечи. Девушка сначала сделала встречное движение вперёд, но одёрнулась.

– Я постаралась отказаться от мыслей о счастье и просто считаю счастьем каждый миг. Даже когда душа кипит от возмущения и стонет от боли, – это тоже счастье, просто оно окрашено в такие краски. Я счастлива всегда, потому что я считаю себя счастливой, и мне всё равно, правильное ли это счастье с точки зрения кого-то или нет. Я так решила, – уголки губ девушки обозначили улыбку.

– Значит, кузнец своего счастья…

– Я раньше думала, что буду счастлива, если заимею хорошую работу, свой красивый дом, стильную машину, спокойствие в семье и здорового малыша…

– Да, это похоже на американскую мечту. – Жига доставал лепестки роз из варенья.

– Всё это не работает. Не даёт счастья. У меня всё это есть, а счастья нет. Я очень часто задавалась этим вопросом…

– Нашла ответ?..

– Я просто стала понимать, что материальное благополучие не может дать счастья. Счастье понятие глубинное и духовное, его потрогать нельзя. Поэтому ни один предмет или объект материального мира не может дать счастья, воздействовать на него. Ребёнок даёт радость и жизненные силы, но никак не счастье. А ещё мне кажется, что счастье – это как морковка у ослика перед глазами, ты стремишься к нему, а оно всегда на один шаг впереди.

– А я с тобой был по-настоящему счастлив. – Глеб нервно перебирал в руках поднятую соломинку.

– Я тоже, волчок, была счастлива. Но счастье всегда по пути к чему-то или в процессе чего-то. Ты радуешься, когда строишь дом, например, а готовый он тебе уже счастье не приносит. Мы начинаем искать другой объект для удовлетворения этих чувств. Кто знает, какое счастье принесло бы нам продолжение отношений или даже совместная жизнь…

– Любовь делала меня счастливым, Варя, я это точно знаю, и от этой любви родился прекрасный человечек… разве не так?..

– Любовь это не секс, а секс это не любовь. У меня вдруг внутри просыпался какой-то животный инстинкт, мной овладевало нечто, ни на что не похожее и необъяснимое. – Варвара взяла его за руку и стала тихонько поглаживать. – Ласка должна быть нежной, а секс – распоясанным. Вот поэтому нам и было хорошо…

– Почему?..

– Потому что мы не стремились их совмещать, держали секс и любовь по отдельности…

– Что же мне теперь делать, как с сыном видеться, как с тобой общаться? – Глеб с надеждой смотрел на Варвару. – Я и до сих пор не знаю, как может человек преодолеть свое прошлое. Это было четыре года назад.

– Живи. Ты женатый человек, Жига, у тебя теперь двое детей. Я разрешаю тебе видеть ребёнка, но не открывай ему тайну вашего родства. А наши отношения мы уже выяснили четыре года назад, давай не будем нарушать договорённости. – Варвара взяла поднос и погладила его коротко стриженую голову. – Я пойду ребёнка проведаю.

У Константина Викторовича два человека работали прислугой уже около десяти лет и стали почти как члены семьи. Пожилая пара без детей сдавала квартиру в Москве и жила в гостевом домике. Женщина помогала по хозяйству и сейчас, наверное, заботилась о его сыне. Её муж, Степан Елисеевич, стриг газон, топил баню, следил за небольшим огородом и кустарниками.

Увидев Глеба, Степан перестал собирать колорадского жука и вежливо выдал поклон. Жига поприветствовал его на расстоянии, вышел из беседки и сел на траву. Корчагину хотелось забежать в дом, поднять сына на руки и закричать во всё горло, кружась и обнимая малыша.

Резко, в левой стороне груди сильной болью стал отдаваться каждый вздох. Жига постарался понять, где локализуется, «гнездится» боль. Он знал, что при «сердечных болях» болит чаще всего в загрудинной области, а не в области сердца, как ошибочно считает большинство людей. Таблетки от сердца ему никогда не помогали. Однажды в деревне лекарь самоучка объяснил, что дело в нервной системе, где все взаимосвязано, и болят веточки нервов, которые подходят к тем или иным органам от какого-то единого ствола. Поэтому при некоторых заболеваниях желудка или при нарушении двигательной активности желчевыводящих путей могут появляться боли в области сердца. Такие боли не проходят от сердечных препаратов, они прекращаются только при лечении основного заболевания. А за последние два месяца Глеб изрядно подсадил нервную систему, желудок и проповедовал лежачий образ жизни. Кроме того, пару лет назад в левой половине грудной клетки у него было ущемление нерва, связанное с подъёмом больших тяжестей в тренажёрном зале.

Однако боль стала утихать, когда он полностью разлёгся на газоне. Вышедшая из дома Варвара застала его в положении лёжа, с вытянутыми ногами и скрещёнными на груди руками. Она подошла к нему и присела на корточки.

– А ты сегодня ко мне приехал или к Константину Викторовичу? – лицо её стало надменным, и по щеке потекла слеза. – Вот возьми то, что хотел, и до свидания.

Глеб открыл большой конверт, в нём была записка и крупная сумма денег. Очередное событие, которое не укладывалось в разумные объяснения, бросило Корчагина в истерический хохот. Он нервно развернул записку.

– Уважаемый Глеб Владимирович! Вы не получили полный расчёт за трудовую деятельность в нашей компании. Я не смог вас найти после увольнения из холдинга, поэтому передаю причитающиеся вам деньги таким необычным образом. Номер моего нового телефона возьмите у Варвары или Степана Елисеевича. С уважением, КВ.

– Варечка, я не понимаю, что происходит. Может быть, ты объяснишь? – Глеб попытался взять девушку за руку, но она не позволила. – Я не знал вообще, что когда-либо буду в вашем доме. А ты конверт где сейчас взяла? Видимо, знала заранее и играла со мной?..

– Мне позвонил Костя, ему Елисеевич сообщил, что ты здесь. – Варвара утёрла слезу. – Велел, чтобы я взяла в его кабинете конверт для тебя, напоила чаем и спросила номер мобильного телефона.

– Я случайно оказался в электричке и вышел на этой станции тоже случайно, сам не зная, для чего, – попытался оправдаться Глеб.

– Когда в конверте столько денег, я в случайных гостей не верю дорогой. И зачем было говорить про счастье, любовь и радость… Держи и будь счастлив! – Варвара смотрела себе под ноги.

Он знал, что до полной безысходности унизить может только любимая. Девушку не ударишь и никакой силой в такой ситуации не заставишь понять свою ошибку. По-настоящему осознать. Не купить подарками и не насильно вдолбить, а именно осознать.

Дальше все происходило гораздо быстрее, чем можно про то рассказать. Ничего не понимающий Глеб выбрал дорожку, огибающую кусты крыжовника, утоптанную ногами людей, и бросил на ходу, забирая конверт: «Я заеду как-нибудь в следующий раз».

– Ты заходи, – сказала девушка судорожно вздохнув и тщетно пытаясь скрыть нахлынувшие слезы.

Недалеко от беседки ярким пятном горели берёзовые дрова. Языки пламени ласкали чугунную крышку мангала. Корчагин махнул рукой Степану, подошёл к огню и с яростью швырнул в костёр конверт с деньгами. Пламя с удовольствием проглотило то, что кто-то считал за воплощение земного бога.

– Кушай дядька молодец, славный жаркий удалец! – крикнул Глеб.

У калитки он оглянулся. Варвара рыдала, закрыв лицо руками.

Жига ещё не знал, что дорога домой будет не последней его сегодняшней прогулкой по вечернему Подмосковью.

* * *

Добрыми поступками часто лишь прикрываются.

Лучше зло, приносящее пользу, чем добро, приносящее вред.

Капитан Чувилов книжки читал сейчас редко, времени не хватало. Раньше удавалось целыми днями пропадать в семейной библиотеке у своего родного дядюшки. Он хранил множество книг, которые передавались из поколения в поколение и чудом всё пережили, даже революцию. Род Дениса исповедовал старообрядчество. В начале XIX века император Павел I разрешил принимать в церковное общение старообрядцев, желающих восстановления канонического единства. В середине XIX столетия прадед прадеда Дениса «восстанавливал» трехчастную иерархию: епископ, священник, диакон. В итоге появилась Старообрядческая церковь с центром в Белой Кринице, теперь небольшое село в Черновицкой области Украины. Дедушка следователя после войны оказался в Москве и перевёз туда старинные книги. Брат отца изредка просил приехать к нему в столицу и помочь провести реставрацию некоторых рукописей. Библиотека состояла не только из христианских старообрядческих писаний, но и из очень древних манускриптов, рукописей, переписанных дощечек и даже кусков кожи и бересты. Денис собирался наведаться к родственнику, но не мог покинуть служебное место до разговора с начальником.