Текст книги "Департамент ночной охоты"

Автор книги: Роман Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Не могу, – мягко ответил он. – Мне пора.

– Не хочешь или не можешь? – спросила Линда, вздернув острый подбородок.

– Ни то, ни другое, – отозвался охотник. – Мне пора. Дела не ждут.

– Вот зараза! – с чувством воскликнула ведьма, в мгновенье ока превращаясь из беззащитной жертвы в разъяренную фурию. – Да на кой черт они тебе сдались, эти уроды! Ну не из-за русалки же?

– Я чувствую, что от них исходит угроза, – медленно произнес Кобылин, пытаясь описать те чувства, что он испытывал. – От них исходит опасность. Я не могу это игнорировать. Чутье охотника подсказывает, что нужно разобраться с ними. Нужно, и все. Иначе будет плохо.

– Кому?

– Всем.

Ведьма всплеснула руками и сердито уставилась на охотника. Под ее разъяренным взглядом Кобылин торопливо натянул пиджак. Тот лопнул по швам, рукава держались буквально на нитках. На правом плече был длинный порез, пропитавшийся кровью, а на воротник накапала кровь из поцарапанного шпагой уха. На груди белой рубашки виднелись пятна крови – то ли его собственной, то ли ведьминой. Видок был еще тот – словно через миксер пропустили.

– Красавец, – с сарказмом произнесла Линда.

– Нравлюсь? – осведомился Кобылин, разводя руки в стороны.

Линда не ответила. Бросив косой взгляд на охотника, она изящно скользнула за письменный стол, подошла к книжному шкафу. Потянула на себя прозрачную дверцу, и она неожиданно распахнулась – целиком. Книги оказались фальшивыми, всего лишь декором, а за дверцей скрывался большой шкаф. Линда, все еще обнаженная, с головой нырнула в шкаф, нагнулась, и Кобылин поспешно перевел взгляд на шпагу, валявшуюся под ногами.

– Вот, – сказала ведьма, вынырнув из шкафа. – Прикройся, кавалер.

Она швырнула в охотника белый сверток, который при ближайшем рассмотрении оказался плащом. Длинным. Бежевым. Мужским. И даже слегка великоватым плечистому Кобылину.

Он вопросительно глянул на ведьму, та в ответ дернула обнаженным плечом.

– Ой, да ладно, – бросила она. – Не ты первый, не ты последний…

Алексей обреченно вздохнул и завернулся в плащ, принадлежащий, судя по всему, одному из любовников ведьмы. Очень глупо ходить в застегнутом плаще в августовскую жару. Но все-таки это лучше, чем разодранный в клочья пиджак.

– Спасибо, – серьезно сказал Кобылин. – Спасибо за все.

– И тебе спасибо, – в тон ему отозвалась Линда. – Кобылин, послушай, ты… Не лезь на рожон, а? Я вот тоже чувствую, своим ведьминским чутьем, что если ты влезешь в эту историю, то костей не соберешь.

– Посмотрим, – коротко отозвался Алексей, одергивая плащ. – Живы будем, не помрем. Прощай.

– Алексей!

Кобылин, шагнувший было к двери, обернулся.

– Ты далеко-то не уходи, – загадочно бросила Линда. – Может, я и передумаю еще. Расскажу что-нибудь интересное. Ты заглядывай на огонек, а?

– Может, и загляну, – не стал упрямиться Кобылин. – Послушаю интересные истории.

– Ага, истории, – со значением протянула ведьма, проведя пальцем по обнаженному плечу. – Пылкий ты, охотник. Жаркий. Ярый. Как огонь, обжигаешь, манишь. Но ведь можешь сжечь, да?

– Я был холоден, как айсберг, – серьезно произнес Кобылин. – Я съел полпачки успокоительного перед визитом к тебе.

Ведьма рассмеялась, но потом взглянула в лицо охотнику, и ее улыбка медленно погасла.

– Ты серьезно? – спросила Линда. – Господи, да ты чуть ли не огнем плевался. Ты заходи в следующий раз без успокоительного. Посмотрим, что там, за гранью. Лишь бы сердечко выдержало.

Кобылин вежливо приподнял над головой воображаемую шляпу, откланялся и решительно рванул на себя дверь кабинета.

Время он провел весьма приятно, но вот к цели не приблизился ни на шаг. Никто не хотел, чтобы он занимался этими лысыми уродами. Это означало, что ими-то и нужно заняться, причем весьма срочно. Вот только надо сначала узнать о них побольше. И, раз не сложилось с молодой и красивой, придется найти другой источник информации. И надеяться на то, что он удовлетворится коробкой дорогих конфет.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Кобылин сунул руку в карман и нащупал в кошельке пропуск в Министерство. Пора было переходить к плану Б.

* * *

У входа в зоопарк Алексею пришлось сбавить шаг – всю площадь перед входом заполонила гомонящая толпа детей с воздушными шариками и мороженым. Лавируя между шарами и уворачиваясь от рожков с шариками льда, Кобылин протиснулся к переходу и бодро перебежал дорогу. У входа в кафе он свернул налево и не торопясь двинулся к зданию Министерства.

Жаркое августовское утро было наполнено привычным городским шумом – рядом шуршали по мостовой машины, у зоопарка восторженно вопили дети, цокали по асфальту каблучки женских изящных туфелек. Откуда-то из-за кафешки доносился бархатный баритон – Элвис Пресли в миллионный раз призывал любить его нежно. Кобылин невольно представил себе Короля рок-н-ролла, представил, как тот аккуратно держит стойку со старым массивным микрофоном, похожим на кусок мыла, и двинулся дальше, вдоль забора, уже мурлыкая себе под нос эту прилипчивую песенку.

Несмотря ни на что, настроение у Кобылина было просто превосходное. Он чудесно провел вчерашний день, а сегодня с утра успел сходить по магазинам, открывая для себя лечебную силу шопинга. Ничего лишнего – только необходимое. И в самом деле, не идти же в Министерство в растерзанной куртке и драных джинсах? Ведь после вчерашнего танца с ведьмой его костюм превратился в лохмотья.

На этот раз Кобылин подготовился к визиту заранее. Его новый костюм был чернее ночи, а рубашка белее королевских простыней. Короткие волосы были подровнены в парикмахерской гостиницы так аккуратно, что беспорядочный ершик превратился в модную стрижку. На ногах – лакированные туфли, в руках – плоский кожаный портфель. Массивный. Солидный. Но изящный, с золотыми замочками. В таком не стыдно носить папки с пометкой «совершенно секретно».

Вышагивая вдоль решетчатого забора у здания Министерства, Кобылин незаметно хлопнул себя по карману. Кошелек на месте. А вот оружия – нет. Никакого. Сегодня это лишнее. Только бы кредитка была на месте – сейчас она нужнее любого пистолета.

Вообще Кобылин не любил тратить деньги. После года, проведенного в бегах, после всех ночевок на чердаках и в подвалах, он не то чтобы превратился в скрягу, скорее стал более экономным. Когда, благодаря таинственным покровителям, деньги потекли рекой, Кобылин не спешил их тратить. То есть, конечно, он тратил их, и еще как! Но не на костюмы, не на машины, не на телефоны последних моделей. Нет. Он делал необходимые вложения в оборудование, ну и не забывал делать тайники. Но вот сейчас, кажется, удовлетворив свою паранойю, он наконец потратил немного денег на себя и решил, что это, в принципе, тоже приятно. И это удивило его самого.

К проходной Кобылин подошел быстрым деловым шагом, на ходу доставая из кармана пропуск. Он представлял из себя обычную магнитную карточку, на поверхности которой была отпечатана его фотография и сведения о его месте работы. Этакое два в одном – и пропуск и удостоверение.

Все заняло несколько секунд – вертушка моргнула зеленым, охранник из-за стойки бросил на визитера ленивый взгляд, и через минуту Кобылин уже подходил к лифту, за которым скрывался вход в подвал. Он решил воспользоваться знакомой дорогой – той, по которой его провел Григорий. Возможно, через вход на территорию зоопарка было входить удобнее, но Алексей решил придерживаться знакомого пути.

Пробравшись через груды хлама, скопившегося у дверей, ведущих в подвал, Алексей заметил, что сломанные стулья и кресла пропали. Похоже, кто-то взялся наводить там порядок. Пожав плечами, он двинулся дальше – как и в первый раз, миновал запертую дверь, прошелся по старой лестнице. Карточка открыла ему помятую дверь, и на этот раз подземелье, уходящее под зоопарк, не произвело на охотника такого гнетущего впечатления, как в первый визит. Топая по влажному каменному полу, Кобылин даже поймал себя на том, что он все еще мурлыкает себе под нос мелодию Элвиса.

Ему не хотелось в этом признаваться – даже самому себе, – но встреча с ведьмой пошла ему на пользу. Все напряжение последних месяцев, копившееся внутри, все проблемы и печали вылились в огромный ядерный взрыв эмоций. Выплеснувшийся на ведьму, которая, собственно, была не прочь испытать это воздействие. Алексей даже мельком успел порадоваться, что вся накопившаяся ярость вылилась на ведьму, – он был немного не в себе, и, пожалуй, обычной девчонке пришлось бы несладко. Синяками она бы не отделалась – перелом пары ребер был ей обеспечен. Но, как бы хорошо все это ни было, больше такое не должно было повториться. Никогда.

Завидев знакомую приоткрытую дверь, что вела в подземный кабинет, Кобылин остановился. Быстрым и точным движением он достал из портфеля губку для обуви, наклонился и тщательно вытер ботинки. Наведя лоск, он этой же губкой вытер даже подошвы, отшвырнул губку и, сияя штиблетами, двинулся к заветной двери.

– Нина Ивановна! – произнес он, постучав согнутым пальцем в дверь. – Это Кобылин. Можно?

Он не сомневался, что пожилая упырица почуяла его еще пару минут назад. Но – надо играть по правилам. Это учреждение с большой буквы. В таких местах свои ритуалы.

– Входите, – раздался строгий голос.

Кобылин вежливо просочился в кабинет. Он ничуть не изменился – темное помещение, огоньки серверной стойки в углу, тихий шорох вентиляторов. Вот только на этот раз чайник стоял не на сейфе, а на столе, около ноутбука.

Упырица встала из-за стола и теперь смотрела на Кобылина пронзительным немигающим взглядом. Седая, массивная, в черном платье, с серой шалью на плечах, она уже не производила впечатления кровавого убийцы. Охотник спокойно встретил ее взгляд, чуть улыбнулся в ответ – вежливо, уголками губ. Он не чуял в ней кровавого безумия тех, на кого обычно охотился. Старушка, судя по всему, либо была на сушке, либо на диете. То есть либо вообще не употребляла кровь, постепенно иссыхая изнутри, медленно умирая, либо очень редко позволяла себе глоток донорской крови, поддерживая свои силы.

– Нина Ивановна, – произнес Кобылин, делая шаг к столу. – А я к вам по делу. Помните, в первую нашу встречу Гриша хвалился, что в ваших архивах можно найти что угодно?

– Ну, может быть, и не все… – медленно произнесла упырица, переводя взгляд на портфель в руках Кобылина.

– Мне очень, очень нужна ваша помощь, – проникновенно произнес Алексей, входя в образ милого мальчика. – Только вы можете мне помочь.

– Чем же я могу помочь охотнику? – довольно резко ответила вампирша, не сводя взгляда с портфеля.

– Только вы можете определить, насколько хорош этот чай, – торжественно произнес Кобылин, ловко извлекая из портфеля большую жестяную коробку.

Упырица, заметившая резкое движение, не вздрогнула, хотя была к этому близка. Но при виде коробки чая она немного подалась назад, и взгляд ее отвердел.

Кобылин медленно, крадучись подошел к столу, положил на него коробку, потом запустил руку в портфель и достал плоскую коробку конфет. Черную. С темно-красной полосой, чертовски напоминающей венозную кровь. Шоколад с ликером из черной вишни, как говорят, очень популярный в определенных упыриных кругах.

Нина Ивановна смерила охотника мрачным взглядом, подошла к столу, провела длинным худым пальцем по жестяной коробке английского коллекционного чая.

– Неплохой сорт, – признала она. – Не часто встречается в свободной продаже. Как и конфеты. Вижу, вы неплохо подготовились к визиту, Кобылин. Что вам на самом деле от меня нужно?

– Информация, – выдохнул Кобылин, надеясь, что в его голосе достаточно почтительности. – Хочу сделать запрос и получить информацию об одном редком виде… Существ.

Вампирица осторожно взяла в руки коробку с конфетами, встряхнула ее, прислушалась к мягкому шелесту оберток, положила обратно. И подняла на охотника пылающий огнем взгляд.

– Скольких из нас ты убил, охотник? – прямо спросила она. – Я много слышала о тебе, но никогда не слышала, чтобы тебя называли лжецом. Ответь честно.

– Вампиров? – медленно произнес Кобылин, отступая от роли хорошего мальчика и отвечая на взгляд упырицы своим ледяным взором убийцы.

– Да, – ответила та. – Называй нас так. Вампиров.

Кобылин вдруг растерялся. Он, конечно, никогда в жизни не забыл бы своего первого упыря, убитого на стройке совковой лопатой, но после него был второй, потом еще один и еще…

– Я не помню, – медленно произнес охотник. – Десятка два или три. Наверное.

– Ты не ведешь счет?

– Какой счет? – озадаченно переспросил Кобылин.

– Счет убитой нечисти, – отрезала упырица. – Зарубки на прикладе винтовки, звездочки на стене, царапины на запястьях… нет?

– Что за дурь! – искренне поразился Кобылин. – Зачем?

– Многие ведут, – сухо, поджав губы, отозвалась вампирша. – Тебе не важно, сколько?

– Нет, – честно ответил Кобылин. – Никогда не думал об этом. Это же не игра, не соревнование.

– А что тогда? – резко спросила упырица, подавшись вперед. – Что это тогда для тебя, а, охотник?

– Жизнь, – ответил Алексей, пожав плечами. – Я просто так живу. Вести счет охотам? Это все равно, что записывать количество сделанных вдохов и выдохов. Это глупо. Ты просто дышишь, и все.

Упырица сделала шаг назад, смерила охотника долгим взглядом, с головы до ног, потом покачала головой.

– Ты не лжешь, – тихо сказала она. – Ты просто такой, какой есть. Кто-то рождается музыкантом и живет среди музыки, среди полутонов, октав и мелодий. А ты родился убийцей. И несешь смерть так же просто, как дышишь.

– Вот не надо, – обиделся Кобылин. – Можно подумать, я охочусь за девочками-отличницами. Я охочусь за убийцами. За теми, кто сам мнит себя охотником – беспощадным и ненаказуемым.

– Может быть, – сухо произнесла вампирица. – Но ты не боишься, что однажды и за тобой – возомнившим себя беспощадным охотником – придет свой охотник?

– Конечно, придет, я уверен в этом, – совершенно серьезно отозвался Кобылин. – Это часть той самой жизни. Круговорот охотников в природе.

Вампирша медленно покачала головой, словно не веря собственным глазам, взгляд ее потух. Она зябко поежилась, хотя вряд ли ей было холодно в собственном подвале.

– Либо ты абсолютно безумен, – медленно произнесла она. – Либо вообще не человек. Теперь я понимаю, почему о тебе столько говорят. Мне просто интересно – сколько ты еще продержишься?

– Сколько будет – все мое, – отчеканил Кобылин. – Постараюсь употребить отпущенное мне время с максимальной пользой.

– Пользой. – Нина Ивановна тяжело вздохнула. – Ох, не на пользу тебе будет твоя польза.

Кобылину чертовски хотелось гаркнуть на говорливую старуху, припугнуть ее чем-нибудь или ответить грубо и по существу. Про выпущенные кишки из мальчишек и девчонок, про сломанные упырями жизни и судьбы, про ужас, убивающий простого прохожего раньше когтей. Но он сдержался – вежливого мальчика сменил романтичный фаталист с оттенками Раскольникова. Если это нужно старухе – пусть. Он будет кем угодно, лишь бы добраться до проклятого архива.

– Ну что же, Кобылин, – медленно произнесла Нина Ивановна, окидывая взглядом спокойного охотника. – У тебя даже сердце чаще не забилось. Пульс не участился. Ты не вспотел. Минимум эмоций. Холодный расчет, как и с предыдущей маской? Ну, ты и циник, охотник. Спасибо, хоть не лжец.

Растерявшийся Кобылин лишь пожал плечами. Мол, что хотите, то и говорите.

– Ладно, – резко произнесла упырица. – Тогда ближе к делу, ледяной мальчик. Кто тебе нужен?

– Мне встретились странные ребята, – отозвался Кобылин. – Высокие, плечистые, массивные, почти лысые. Мрачные такие. В костюмах походят на гангстеров, в майках – на сантехников. Занимаются вымогательством. Очень сильные и крепкие. Спокойно держат несколько выстрелов из пистолета, кажется, вообще без ущерба. Тяжелые как статуи. Но с ног сбить можно.

– Как каменные, да? – медленно протянула вампирица, легко касаясь длинными пальцами клавиатуры ноутбука. – А встретился ты с ними под мостом?

– Ну, под автомобильной развязкой, – припомнил Кобылин. – Хотя, пожалуй, это можно назвать и мостом… Вот черт!

– Тролли, – отозвалась вампирша, быстро печатая одной рукой. – Крепкие, массивные, тяжелые. Очень редкие. Очень опасные. Обычно не представляют для охотников интереса.

– Почему? – быстро спросил Кобылин.

– Потому что не охотятся на людей, – отозвалась Нина Ивановна. – Выглядят как люди, живут как люди, ведут себя как люди. Как крепкие, сильные, наглые люди. Хамло и грубияны, обычно тесно связаны с криминальным миром.

– Ясно, – коротко отозвался Кобылин. – А есть по ним какие-то данные, описания, отчеты?

– Есть, – не стала отпираться вампирша и покосилась на коробку чая. – Для служебного пользования. Здесь. Сейчас. Полчаса.

– Премного благодарен, – отозвался Кобылин, опуская портфель на пол.

Нина Ивановна развернула ноутбук в сторону Кобылина, а потом ловко подхватила со стола коробку с чаем. Быстрым, хищным жестом, таким, каким зверь хватает свою жертву.

– Попробуем, пожалуй, заварить в глине, – медленно произнесла упырица. – Или фарфор? Только не стекло, боже упаси. Охотник! Ты употребляешь чай?

– Крепкий, без сахара и молока, – отозвался Кобылин, впившийся взглядом в экран. – Вообще безо всего. Только разбавить простой водой, чтобы не горячий был.

Ответа Нины Ивановны он уже не услышал – полностью погрузился в скупые строки текста, описывающие странных крепких существ. Живут как последние сволочи, хамы, хулиганы, шпана. Агрессивные, жестокие, способные убить за косой взгляд. То есть – как самые обычные люди.

* * *

– Паршиво, – задумчиво произнес Борода, постукивая карандашом по раскрытому блокноту. – Паршивенько.

Откинувшись на спинку кресла, он привычным движением вытянул руку в сторону и, не глядя, подхватил с журнального столика огромную глиняную кружку. Шумно отхлебнул из нее, отработанным до автоматизма жестом вернул кружку на прежнее место и вытер с бороды пивную пену. Тяжело вздохнул.

Склонившись над блокнотом в жестком кожаном переплете, Григорий открыл новую страницу и принялся рисовать. Быстрыми размашистыми движениями он обозначил на бумаге нечто вроде елочки и принялся подписывать каждую веточку.

Дела были действительно так себе. Все его попытки разузнать что-то про особое поручение Павла Петровича натыкались на бетонную стену молчания. Капитул Ордена четко обозначил свою позицию, издав персональный указ о подчинении городского координатора новому куратору, и замолчал, перестав отвечать на запросы Бороды.

Задействовав старые связи, Григорий попробовал навести справки о кураторе и его проекте, и тут его ожидал большой сюрприз. Из полученных сообщений выходило, что Орден практически парализован из-за внутренних склок. Вековые убеждения в том, что лучше наблюдать и направлять, отправлены в мусор. Теперь возобладали настроения активного вмешательства. Члены Капитула тут же вцепились мертвой хваткой друг в друга, пытаясь отстоять свои позиции, а живность поменьше, пользуясь внезапной свободой, принялась выгрызать себе зубами новые активы. Дела шли хуже некуда. И по-хорошему, Григорию надо было бы все бросить, сесть на поезд и отправиться в самое гнездо этого безумия, чтобы со всем разобраться на месте. Но не мог он сейчас бросить город. Просто не мог. Здесь назревало что-то не менее серьезное, чем распад Ордена.

Самые тревожные звоночки пришли, как ни странно, от местных. Разумеется, после того, как пришлая банда троллей поставила на уши половину темной стороны города. Действовали они быстро и нагло – брали все, что им было нужно, не обращая внимания на старые связи и договоры. Местные тролли тут же потянулись к своим братьям, почуяв легкую добычу и веселье без серьезных последствий.

И ведь правда – последствия должны были наступить. Но не настали. Доклад Григория о полном беспределе троллей канул в безымянную реку бюрократии и осел где-то на ее илистом дне. Ответом ему были лишь несколько очень осторожных звонков с рекомендациями не спешить с выводами. Гриша и не спешил – дождался информации от своих знакомых, бывших и нынешних, занятых на разных, очень интересных работах. А получив их, Борода попытался свести все полученные данные в единое целое. В блокнотик.

Телефонный звонок заставил Григория недовольно зарычать. Он подхватил со столика трубку и рявкнул в аппарат:

– Да! Слушаю! Не ори. Отставить панику. Возьми себя в руки, ты охотник или где? Уходи оттуда. Все будет хорошо. Адрес? Все, вали к чертям!

Недовольно хмурясь, Борода сбросил звонок и быстро настучал знакомый номер.

– Илья? Да, я. Сейчас я скину тебе адресок, подгони туда труповозку. Два оборотня. Да, сразу в крематорий, и пусть вызов не регистрируют. Ну, не мне тебя учить, как это оформить. Платежи? Илюшенька, все как обычно, согласно смете, в конце месяца. Борзеют? В крематории? Слушай, ты начальник или где? Да. Будет финансирование. Будет, я сказал. Все. Сейчас пришлю.

Григорий отнял телефон от уха, быстро настучал эсэмэс, швырнул аппарат на столик и снова уставился на схему, вычерченную карандашом. Все складывалось не слишком удачно. Даже если прикинуть, что это лишь предположения, то…

Новый звонок разорвал тишину кабинета, и Борода, сердито засопев в аккуратно подстриженную бороду, попытался прожечь телефон взглядом. Аппарат полностью проигнорировал желание своего хозяина и остался холоден как лед. Пришлось ответить на звонок.

– Да. Как и обещал, в конце недели. Все указанные калибры. Ящик. Две упаковки. Так, а это откуда? Ну, знаешь, мало ли что тебе надо! Ты собрал ребят для охоты в области? Семеныч, мы же договаривались, с меня стволы, с тебя люди. Там гнездо диких упырей в лесу, как минимум пять рыл. Да, резвятся в деревнях и селах, голые при луне скачут. На ездовых академиках, едрена вошь! Будет тачка, будет! Бери Хромого и его брата, если не хватает. Чтоб к вечеру были как штык!

Зарычав, Григорий отключил телефон, сунул его в карман домашнего клетчатого халата и склонился над схемой. Вскинул голову, грозно зыркнул на телевизор. Звук был отключен, но по экрану скользила вереница говорящих голов, бодро рапортующих об очередных достижениях народного хозяйства. Борода смерил мрачным взглядом одного из деятелей и отвернулся, процедив лишь сквозь зубы:

– Упыри!

Карандашная схема разрасталась на глазах, превратившись из одинокой елочки в небольшой лесопарк. Соединяя пунктиром пару очередных выводов, Борода тяжело вздохнул. Все хуже и хуже.

Это была часть большой игры, определенно. Две большие группировки затеяли очередной раунд, пытаясь получить преимущество. Минприроды – одна из мишеней. Ясно, что особая операция направлена против него. И эти действия явно поддерживает одно из силовых ведомств, прикрывая все бесчинства отморозков Павла Петровича. Но какое именно? Получается, кто-то нанял Орден для грязной работы. До чего докатились! Нет, разумеется, Орден для того и нужен, чтобы ловить комки грязи, которые разлетаются в разные стороны при столкновении старых семей.

Беспредельщики, недоумки, нонконформисты, борцы с системой – это все клиенты Ордена. Но чтобы вот так, напрямую, натравить Орден на одну из сторон… Какой же козырь есть у этих силовиков? Похоже, им удалось взять за мягкие места весь Капитул. А это значит… Это значит, что остатки независимости Ордена полностью утрачены. Павел Петрович – просто первая ласточка. Дальше будет только хуже. Одна из сил получила слишком много власти и взяла Орден на короткий поводок – как охотничьего пса. Контроль людских охотников не такая уж мелочь, как может показаться. Использовать в своих целях хорошо вооруженных людей, не боящихся самого черта и наплевавших на любые человеческие законы, можно по-разному. И не обязательно для охоты на спятивших родственников.

Гриша стиснул кулак, и желтый карандаш сломался пополам. Все плохо. Очень плохо. В этом мутном вареве действительно никому нет дела до будущего аватара и городского координатора. Выход только один – лечь на дно на пару месяцев и не отсвечивать. Но Кобылин… Кобылин такой Кобылин! Он уже вышел на тропу войны. Как только все раскопал-то, ирод! Когда только успел?

В кармане глухо звякнул телефон, робко напоминая, что он все еще активен. Застонав, Борода сунул руку в карман, достал аппарат и обреченно уставился на экран. Ну, конечно. Кобылин. Кто еще может быть.

Дурацкая картинка. Машина какая-то. «Кадиллак». Предсказания? Какие предсказания? Ох, дурдом. Только этого не хватало. Как же мне уговорить этого маньяка залечь на дно? Может, правда, попробовать услать его в деревню? Вон с пацанами, например. Упырей в стогах сена гонять. Нет, почует неладное. Начнет еще глубже копать. И хлопнут его, ой чую всем сердцем – шлепнут нашего ненаглядного паладина, походя, мимоходом, второпях, просто чтобы не путался под ногами. Вон уже и картинка готова. Да что за чертовщина?

Время. Нужно просто выгадать немного времени. Нужно сделать еще пару звоночков. И дождаться, когда вернется с пляжей Египта сам Клемент – уж этот змей все на свете знает. А пока надо тихо и осторожно отвести Кобылина от Министерства. Осторожно, но решительно. Сейчас два или три дня роли, наверно, не сыграют. Но надо попробовать развести Лешеньку. Дело ему придумать – о жизни и смерти! Чтоб поверил.

Высунув язык, Борода начал набивать новое сообщение. Быть может, еще оставался шанс оттащить Кобылина с пути локомотива, набирающего ход.

* * *

К станции метро Кобылин шел необычно долго. Весь погруженный в себя, не замечающий окружающего мира, он плелся так медленно, что заработал пару осторожных взглядов от прохожих. Мол, не в себе мужик, лучше обойти его стороной. Алексей и, правда, был немного не в себе. Он был занят обработкой полученной информации. Все, что удалось прочитать за полчаса, необходимо срочно разложить по полочкам памяти. Нужно зафиксировать и переварить. Осознать. Досье в компьютере было обширным, и весьма. Алексей читал торопливо, проглатывая строки, выделяя главное и отметая мелочи. И все же до самого конца он не дочитал. Это было безумно увлекательное чтение – для охотника. Четко структурированная информация, сухой доклад, факты и выводы. Никакой воды, никаких двусмысленностей и слухов, сквозь которые обычно приходилось продираться. Все четко – на тарелочке с голубой каемочкой. Строение, слабые стороны, сильные стороны, места обитания, привычки, социальное устройство групп, психология. Это было идеально. И это тревожило.

Кобылин понимал, что это лишь крошечный обрывок данных из громадного массива, спрятанного где-то в недрах безликих зданий. Громадная ценность. Клад. И кто-то пользуется этими знаниями – в самых различных целях. Кто и зачем? Что еще можно узнать из этого ноутбука, если копнуть поглубже? Только сейчас Кобылин начинал понимать, как это все серьезно. Рассказы Гриши об истории возникновения движения охотников он подсознательно воспринимал как очередные байки. И даже та схема, нарисованная на доске, до этого момента оставалась всего лишь игрой в детектив. Но теперь Алексею было не по себе – он вдруг четко осознал, что все, что он знает, – это лишь крохотная вершинка айсберга. Даже не айсберга, а затонувшего древнего континента.

Мысль была на редкость неприятная. Он привык думать, что знает тайное устройство мира, его изнанку, темную сторону, открытую лишь избранным. А теперь оказалось, что этот примитивный расклад в духе «охотник – жертва – охотник» и в самом деле детские игрушки для тупых громил. Он начинал понимать, почему Гриша порой с пренебрежением отзывался о вольных охотниках, бегающих по ночному городу с оружием и отстреливающих первую попавшуюся на глаза нечисть. Сейчас Алексей чувствовал себя так, словно после бесконечного свободного полета он вдруг осознал себя мухой, случайно залетевшей в самолет, совершающий трансатлантический перелет.

Открывшиеся глубины мира пугали, как внезапно разверзшаяся под ногами пропасть. Алексей, несмотря на жаркий августовский полдень, вдруг почувствовал холод. Его зазнобило. Он привычно оглянулся, ожидая увидеть знакомую фигуру странной девчонки с косой, но никого не увидел.

Вот еще забота! Смерть, кажется, забыла о его существовании. Другой бы жил да радовался, но Кобылин никак не мог отделаться от мысли, что он что-то упускает из вида. Смерть перестала появляться после той истории с пришельцами из другого мира. Раньше то и дело появлялась за плечами, пугая нечисть. А теперь – молчок. Если бы речь шла о простой подружке, пусть и потусторонней, Кобылин бы предположил, что она ревнует к Ленке. По времени вроде совпадало. Они как раз начали встречаться, пробовали даже пожить вместе, но ревнующая смерть… Это как-то уже совсем за гранью. Кобылин ни на секунду не забывал откровенный разговор с этим существом, наглядно продемонстрировавшим свои разные обличья. Да, девчонка из соседнего дома – одно из них. Но когда он видел Смерть за работой, она вовсе не выглядела подростком. Нет, от того обличья волосы вставали дыбом даже у повидавшего жизнь Кобылина. Смерть появлялась обычно в те моменты, когда охотнику грозила опасность. Словно страховала… или терпеливо ждала удобного момента. Теперь ее нет. Значит ли это, что серьезные опасности обходят Кобылина стороной? Или, быть может, с ней что-то случилось? Со смертью. Ага.

Нахмурившись, Кобылин остановился у входа в метро и вытащил из кармана вибрирующий телефон. Весьма старомодный по нынешним временам – кнопки, крошечное табло, легко умещается в руке. Никаких сенсорных экранов, голосового управления и операционных систем, которые сами по себе лезут куда-то в Интернет, скачивают какой-то софт и сами что-то там устанавливают. Нет уж, хватит и того, что сим-карту можно отследить.

– Да, – сухо произнес Алексей.

В ответ донеслось шипение и треск. Чей-то голос попытался прорваться сквозь помехи, но безуспешно. Эхо, шорох, снова эхо, невнятное бормотание…

– Слушаю, – с некоторой опаской произнес Кобылин, вспоминая, о чем он думал всего лишь минуту назад.

– Охотник, – пришло из треска помех. – Мы нашли.

– Треш, – с облегчением выдохнул Алексей и зыркнул по сторонам, на поток людей, медленно огибавший неожиданную помеху по дороге к метро – Кобылина.

– Нашли, – повторила крыса в трубку. – Вечером идет вниз, в лабиринты.

Они выследили своего крысолова, сообразил Кобылин, и доложили ему, как было обещано. Но почему разговор про вечер?

– Где? – коротко спросил он, посматривая по сторонам.

– Старое место. Где мы говорили в прошлый раз.

– Когда?

– Вечер. Через половину дня.

– Хорошо, – Кобылин нахмурился, – позвони мне, когда нужно будет подойти.

– Позвоню. Будь готов.

– Буду, – пообещал Кобылин, но крысюк уже успел отключить связь.