Текст книги "Департамент ночной охоты"

Автор книги: Роман Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Расплатившись с водителем, Кобылин выбрался из машины, настороженно поглядывая по сторонам. За время дороги он, конечно, успел посмотреть на карте расположение этого загородного домика. И знал, что за воротами скрывается большой участок, сливающийся с лесом. Собственно говоря, за забором уже начинался лес, в котором кто-то и построил небольшой домик. Все это Алексей видел на карте, но вживую участок смотрелся гораздо интереснее.

Вокруг площадки раскинулся глухой железный забор высотой в пару метров. Поверху железные черные плиты были украшены острыми пиками – даже большие ворота, выглядевшие так, словно только что вышли из-под молота кузнеца, были украшены этими острыми штуковинами. Над забором торчали деревья – вразнобой, без всякого плана, напоминая о том, что формально – это участок дикого леса.

Кобылин поправил узел галстука, спокойно подошел к воротам, взялся за огромное кольцо и постучал им о гулкую створку. Дожидаясь ответа, он достал из кармана черные очки и быстро их надел. Конечно, при костюме и галстуке черные очки – это пижонство и моветон. Но яркое августовское солнышко так резало глаза, что Алексей рассудил, что пусть лучше он выглядит как пижон, зато сможет спокойно рассмотреть то, что скрывается за этим забором.

Дверца ворот приоткрылась – ровно настолько, чтобы в щель мог протиснуться один человек. Охотник немедленно воспользовался недвусмысленным приглашением и в мгновенье ока очутился за забором. В лесу.

Охранников, как он и рассчитывал, было двое – здоровенные бритые гориллы в форменных куртках, напоминавших военную форму. Оба явно были людьми, и Кобылин даже не дрогнул, когда один из них, сжимавший в руках помповое охотничье ружье, придвинулся ближе к визитеру. Он заметно нервничал, поэтому Алексей замер на месте, ожидая развития событий.

– Имя? – осведомился второй охранник, выглядевший постарше и поуверенней.

– Алексей, – мягко отозвался охотник.

– Фамилия?

Кобылин медленно поднял руку, снял черные очки и пронзил охранника ледяным взглядом остекленевших глаз.

– Может, еще паспорт с пропиской показать? – холодно осведомился он.

Охранник помоложе нахмурился, подался вперед, но старший отступил на шаг и поднял руку, останавливая напарника. Потом внимательно осмотрел визитера – так тщательно, словно умел ощупывать взглядом. Дорогой костюм, короткая прическа, острый взгляд, заострившиеся скулы, грозно сдвинутые брови – все это охранник явно видел не впервой. Старшему охраннику, пожалуй, деньги платили не зря.

– Вас ждут, – наконец произнес он. – Оружие можете оставить. Коля, проводи.

Кобылин, услышав про оружие, вопросительно поднял бровь, но потом расслабился. Ну конечно, охрану особо предупредили насчет психа со стволом. Приятный сюрприз.

Молодой охранник опустил свое оружие и двинулся в гущу леса по тропинке, выложенной крупными камнями, словно брусчаткой. Кобылин, решив не дожидаться приглашения, двинулся следом. И остановился – через пару шагов, когда деревья расступились и его взору открылся крохотный замок, притулившийся между огромных берез.

До него было метров двести, не больше. Тропинка, виляя между деревьев, вела к этому произведению коттеджного искусства. Кем бы ни был заказчик, пофантазировал он на славу. Первый этаж с глухими стенами, напоминающими крепостные, по бокам флигеля с острыми башенками. Второй этаж – сплошная стеклянная стена, совершенно непрактичная, но очень красивая. Над ней – плоская крыша с парой башенок, чертовски походящими на дымовые трубы.

Вся эта красота из коричневых и серых камней, перемежавшихся стеклом – прозрачным и матовым, – на вид казалась не прочнее киношной декорации. Но что-то подсказывало Кобылину, что домик ведьмы может на проверку оказаться вовсе не леденцовым и не пряничным.

Одним ловким движением вернув черные очки на свое законное место, Кобылин расправил плечи и зашагал следом за охранником по дороге из серого кирпича. Пришла пора поговорить с хозяйкой всего этого бардака.

* * *

Охранник проводил Кобылина до самых дверей, гостеприимно распахнутых перед гостем немолодым мужчиной. На нем был черный костюм, раза в три дороже кобылинского, лаковые ботинки и черный галстук. Ростом он был выше охотника, в плечах шире и напоминал агента секретной службы из голливудского боевика. Правда, при этом он был старше Кобылина лет на сорок и был абсолютно лыс, как коленка младенца. Кожа у него была бледная, как у покойника, взгляд холодный, немигающий, а движения скупы и неторопливы. При виде этого дворецкого у Алексея тут же зачесалась правая ладонь, а это было весьма дурным знаком.

Медленно поднявшись по ступенькам, Кобылин окинул сурового старикана быстрым взглядом, прикидывая, кем может оказаться этот тип. Но потом решил, что в данном конкретном случае в чужой монастырь со своим уставом лезть не стоит, и обозначил на своем застывшем лице дежурную улыбку.

– Меня ждут, – сказал он, снимая очки.

– Прошу, – сухо отозвался охранник и сделал приглашающий жест.

Кобылин медленно вошел в холл, беззастенчиво разглядывая первый этаж странного домика. Это действительно был холл – огромная комната, тянувшаяся до противоположной стены дома. Пол, похоже, из темного мрамора. Вдоль стен, обшитых черным деревом, стояли темные кожаные диваны. Несколько дверей, едва видневшихся в стенах, были выкрашены в черный цвет и не имели никаких украшений. Больше всего это походило на фойе театра или холл офиса. И, надо признать, сразу настраивало на деловой лад.

Старикан в костюме снова сделал приглашающий жест и повел гостя к широкой лестнице с деревянными перилами. Она начиналась в середине холла и, плавно изгибаясь дугой, вела на второй этаж. Кобылин, не спеша, подстраиваясь под шаги охранника, прошествовал по ступеням и только на середине пути чуть повел носом, когда уловил идущий снизу запах еды. Судя по всему, на первом этаже, за одной из дверей скрывалась кухня. Или столовая.

Второй этаж оказался почти точной копией первого. Здесь царствовал офисный модерн, что было немного неожиданно, учитывая внешний вид домика. Перегородок нигде не было, и этаж представлял собой огромную залу. Внешняя стена была целиком из стекла – этакое огромное окно от пола до потолка, одно из тех, что любят втыкать в офисные здания. В центре, недалеко от стеклянной стены, сквозь которую виднелся лес на участке перед воротами, буквой «П» стояли три черных кожаных дивана. Внутри них уместился огромный стол со стеклянной столешницей. Ближе к стенам располагались кадки с фикусами, напоминавшими маленькие деревья, у стен виднелись еще несколько диванчиков и кресел, на стенах висели картины, между ними, в полутьме, едва заметно колыхалась черная драпировка. В целом затемненный зал напоминал приемную похоронного бюро.

Осмотреть этот зал Кобылину не удалось – охранник сразу провел его к скромной двери в дальнем углу. Она, по прикидкам Алексея, должна была вести в правый флигель странного дома. Как и остальные двери, она была обшита темным деревом и была украшена весьма массивной бронзовой ручкой.

Перед дверью охранник остановился, коротко указал гостю на дверь и без лишних слов бесшумно двинулся обратно к лестнице. Алексей удивленно обернулся, глянул ему вслед, в очередной раз поразившись выправке этого типа, потом сунул черные очки в карман и решительно взялся за бронзовую ручку.

На этот раз его ожидания оправдались на все сто процентов. За дверью скрывалась большая круглая комната, повторяющая форму правой башенки. И здесь не было и намека на модерн.

Первое, что бросалось в глаза, – большое стрельчатое окно напротив двери. Прямо под ним расположился массивный письменный стол из черного дерева, украшенный завитушками резьбы. На нем высились прозрачные колбы и стопки листов с загадочными письменами. Слева, вдоль изогнутой стены, тянулись книжные полки. Все пространство от пола до потолка было уставлено книгами – самым разными. Какие-то корешки сияли карамельными яркими красками, а другие, похоже, были сделаны из черной кожи и вряд ли в этом веке.

– Нравится? – раздался низкий бархатный голос.

Сердце Кобылина прыгнуло к горлу, и он медленно обернулся. Ведьма стояла у правой стены – в уголке между огромным кожаным диваном и парой кресел, стоявших у камина. Камин, похоже, был настоящим, а не имитацией. Черные закопченные камни, каменная полка, над ней, на стене, – скрещенные шпаги. По бокам – щиты, еще пара клинков, а в самом темном углу – старый побитый щит, украшенный каким-то гербом, который уже нельзя было разобрать из-за облупившейся краски. Чуть дальше, у второго окна, стоял еще один стол, заваленный очень интересными мелочами. На них охотник глянул лишь мельком – тянуть паузу уже было совершенно неприлично.

– Недурно, – вежливо ответил Кобылин, переводя взгляд на хозяйку дома.

Все та же черная прическа до плеч, блестящие черные волосы, худое лицо, высокие скулы и – обжигающий взгляд черных глаз. Открытая длинная шея, хрупкие плечи, затянутые в тонкую черную материю, точеный бюст, узкая талия…

Совершенно некстати вспомнилась деревенская русалка. Кобылин вздрогнул, взял себя в руки и взглянул ведьме в глаза. Хозяйка стояла напротив него, уперев одну руку в бок. Сейчас она больше напоминала актрису времен немого кино – черно-белая, с темным макияжем и огромными выразительными глазами. Не хватало только длинного тонкого мундштука с папироской.

– Пусть будет недурно, – медленно произнесла она. – А как тебе мой кабинет?

Кобылин выдержал пронзительный взгляд ведьмы, радуясь про себя, что выпил пару успокоительных таблеток еще в такси, и вежливо улыбнулся.

– Недурно, – повторил он.

Взгляд ведьмы отвердел, стал жестким. Она явно напрашивалась на комплимент, но охотник, накачанный успокоительным, не принял ее игру.

– Ладно, – сказала она спокойным деловым тоном. – Тогда давай ближе к делу, охотничек.

Она прошлась по комнате, обошла стороной Кобылина, что так и не тронулся с места, подошла к огромному письменному столу у окна.

– Я тут навела о тебе справки, – сказала Линда, подбирая со столешницы листы распечаток.

Кобылин ничего не ответил – он лихорадочно вспоминал все, что смог узнать о ведьмах. Нет, все – сильно сказано. Его интересовало лишь одно – их сильные и слабые стороны. Из хаоса слухов и легенд за такое короткое время ему удалось выкристаллизовать лишь пару вполне очевидных выводов. Первое – ведьмы, это люди, занимающиеся приготовлением разнообразных зелий. Химики, так сказать, экспериментаторы, озабоченные созданием продлевающих молодость и жизнь препаратов. А также создатели всевозможных ядов. Принять что-то съедобное из рук ведьмы – глупость несусветная. Второе – они все-таки люди. Или были людьми, до употребления своих зелий. Насчет полетов на метле у Кобылина оставались сомнения, но, с другой стороны, он повидал в жизни достаточно, чтобы допускать существование того, что считается вымыслом. Мягко говоря.

– Итак, охотник Кобылин, – вкрадчиво произнесла ведьма, тасуя листы распечаток. – Молодой, но успевший себя зарекомендовать как с плохой, так и с хорошей стороны.

Линда медленно прошлась обратно к дивану, встала у камина. Кобылин проводил ее долгим взглядом, так и не двинувшись с места. Подозрительных яблок и бутылочек с надписью «выпей меня» он так и не заметил, но расслабляться было нельзя.

– Главная характеристика – очень своеволен и независим, – продолжала Линда, поглядывая то в бумаги, то на гостя. – Не работает ни на одну семью. Вольный, так сказать, охотник, поднявшийся над обычным вооруженным сбродом.

Она подняла томный взгляд на Алексея, и он невольно почувствовал, как в кабинете становится жарче. Стройная ведьма в облегающем платье сейчас напоминала работницу отдела кадров, но не простую, а из тех, что встречаются в специфичных зарубежных фильмах. Не требующих обычно перевода.

– Весьма удачливый охотник, неожиданно склонный к размышлениям, – продолжала Линда, не сводя с гостя пронзительного взгляда темных глаз. – Кстати, прими мою благодарность. То дело, с тремя тварями с другой стороны… Твоя решительность избавила нас от многих неприятностей.

– Пустяки, – сухо ответил Кобылин. – Работа такая. Может, сразу перейдем к делу?

– Дела бывают разные, – задумчиво отозвалась ведьма. – Некоторые требуют спешки, другим она противопоказана.

– Тогда я, пожалуй, потороплюсь, – отозвался охотник, демонстративно бросив взгляд на часы, выглядывавшие из-под рукава костюма. – Итак, вы надумали поделиться со мной информацией?

– Какой? – с деланым удивлением отозвалась ведьма.

– О том, кто напал на ваш бордель и сломал шею русалке, – отрезал Кобылин.

– Ах, этой… Пожалуй, еще нет. Определенно нет.

– Тогда зачем позвонили? – осведомился Алексей, начиная раздражаться от этой глупой игры в слова.

– У меня есть предложение, – отозвалась Линда, швыряя распечатку на каминную полку, уставленную мелкими фигурками из черного дерева. – Сделаешь кое-что для меня, и тогда я расскажу то, что ты хочешь знать.

– Сделать? – сухо переспросил Кобылин.

– Именно, – отозвалась ведьма, скрещивая руки на груди. – У меня есть другие нерешенные проблемы. Реши их, и тогда я расскажу тебе то, что ты хочешь знать.

– Дайте подумать, – произнес Кобылин, – банда отморозков громит ваше предприятие, убивает персонал, а вы ставите условия? Мне кажется, в этом есть некоторое несоответствие, так?

– О, это пустяки, – саркастически отозвалась Линда. – Работа такая. Обычные риски. Но есть более серьезные проблемы, которые может решить один смелый и находчивый охотник, не связанный обязательствами с городскими семьями.

– Хватит, – резко сказал Кобылин. – Вы путаете меня с наемным киллером. Я не убийца, я охотник. И я не собираюсь никого убивать по вашему приказу.

– Даже страшного монстра, который варит людей живьем? – вкрадчиво произнесла ведьма. – Страшного такого монстрика, лишь по случайности имеющего образ человека?

– Варит живьем, – пробормотал Кобылин. – Вот что. Ваши ведьминские разборки меня совершенно не… Не волнуют. Сами разбирайтесь. А попадется мне такой монстрик, будет устранен. Сейчас меня интересуют очень прочные громилы, побывавшие на дебаркадере. Есть что сказать – говорите. А в целом я уже вышел на их след и скоро доберусь до них. Но уже без вашей помощи. А потом, пожалуй, я вернусь, чтобы проверить… Как бы это сказать… забыл, модное нынче слово. А, вот – соблюдение прав разумных существ, находящихся в эксплуатации у заведомо злонамеренных лиц.

– Напал он на след, – фыркнула Линда. – Ты и близко не…

Она вдруг замерла и впилась взглядом в глаза охотнику. Тот встретил эту атаку совершенно спокойно. На обычного человека, правда, расширившиеся до предела зрачки могли произвести впечатление, но не на охотника.

– Это был ты, – вдруг резко сказала она, отступив на шаг. – Под мостом. Один против четверых. Ты, да?

– Какой мост? – насторожился Кобылин, делая шаг к ведьме. – Откуда вы это знаете?

– В нашем мирке слухи разносятся быстро, – пробормотала Линда, смерив охотника долгим взглядом.

Вся ее напускная игривость разом пропала – как не было. Ведьма стала серьезной, а ее взгляд вдруг приобрел неожиданную жесткость. Вокруг глаз появились морщинки, скулы отвердели, и Кобылину вдруг стало ясно, что в целом-то ведьма, пожалуй, постарше его. А насколько – лучше не задумываться.

– Кто это был? – резко спросил Алексей. – И где мне их теперь искать?

Ведьма не ответила – мрачно взглянула на охотника, медленно расплела руки и отвернулась, словно содержимое каминной полки интересовало ее намного больше охотника.

– Это немного меняет дело, – едва слышно прошептала она. – Почему бы нет…

Она распрямилась резко, как лопнувшая пружина, в мгновенье ока превратившись в темно-синий ураган. Ее длинная рука подхватила клинок, висящий над камином, распрямилась, и к лицу охотника устремилась свистящая отточенная сталь.

Кобылин отпрыгнул назад, обоюдоострый клинок свистнул у него перед носом, ведьма раскрылась и тут же ткнула левой рукой в сторону охотника, словно пытаясь вонзить растопыренные пальцы ему в грудь. Кобылин, отскочивший на добрый метр назад, сунул руку за спину, за пистолетом, но нащупать его не успел. Невидимая сила ударила его в грудь, сильно, как молотом, выбивая дыхание.

– Мать, – успел выдохнуть Кобылин.

А потом, сбитый с ног, он кувырком полетел назад, на ковер. А пистолет – в другую сторону.

Кувыркнувшись по полу, ошеломленный охотник успел цепануть первое, что попалось под руку – резной табурет с тремя ножками, – и, поднимаясь на колено, вскинул его перед собой. И не зря – рубящий удар клинком обрушился сверху с неожиданной силой. Одна из ножек с треском отлетела, но охотник с ревом распрямился, ткнув табуретом вперед, перед собой. Ведьма, подошедшая слишком близко, шарахнулась в сторону, выбирая момент для новой атаки, а Кобылин прыгнул вперед.

Он кувыркнулся по полу – через левую руку, как на самой обычной тренировке, – так и не выпустив из правой остатки табурета. На лету он почувствовал, как что-то пронеслось над его спиной, что-то невидимое, но весьма весомое. Завершив кувырок, он очутился на противоположном конце комнаты, у камина, и, поднимаясь, взмахнул зажатым в руке табуретом, вкладывая в движение инерцию своего тела. Завершая разворот, он повернулся, разжал пальцы, и массивная деревяшка из тяжелого дерева отправилась точно в цель – в подступающую ведьму.

На этот раз вскрикнула она. Линда успела отвести клинок и вскинуть к груди левую руку, но потом тяжеленный снаряд, запущенный со всей силы, ударил ее в подставленное плечо и сбил с ног. Ведьма с проклятием покатилась по полу, под треск разрывающегося платья, а вскочивший на ноги Кобылин потянулся к каминной полке.

Рукоять старой шпаги, с клинком, отточенным с обеих сторон, оказалась обвита мелкой проволокой. Клинок был самым настоящим – тяжелым, как черт, и тупым, словно им рубили рыцарские доспехи. Но сейчас Кобылину было на это плевать, ему нужно было хоть что-нибудь для защиты на то время, пока он не доберется до пистолета, ускакавшего под письменный стол.

Отпрыгнув в сторону, Кобылин описал клинком широкую дугу и замер, выставив острие в сторону ведьмы. Она уже успела подняться на ноги и теперь осторожно приближалась, держа свой клинок перед собой.

Глаза ее были зло прищурены, рот превратился в бесцветную узкую полоску, а левую руку она неловко прижимала к телу – то ли защищая бок, то ли пытаясь уберечь руку от новых травм. Великолепное платье лопнуло по швам, сползло с белоснежного плеча, демонстрируя безупречные формы. Но при этом ведьма выглядела такой сосредоточенной и целеустремленной, что Кобылин невольно бросил взгляд по сторонам – не появится ли на этот раз поблизости его подружка с косой. Но ее нигде не было видно. Как и в прошлый раз. И позапрошлый. Странное существо, именуемое для простоты Смертью, больше не являлось охотнику. И это, вопреки здравому смыслу, его сильно тревожило.

Отвлекшись, Кобылин едва не пропустил первый выпад – успел только шарахнуться в сторону, неловко взмахнув своим клинком. Шпага ведьмы свистнула рядом, зацепила плечо, вспоров лишь ткань пиджака, тоже расползавшегося по швам. Охотник оттолкнул клинок ведьмы своим, шагнул в сторону, вдоль дивана и снова замер, выставив перед собой шпагу.

– Даже так, – выдохнула Линда, следя за передвижениями охотника. – Как это волнующе. Ведьмин танец…

Кобылин невольно сглотнул. Фехтовать он не умел – от слова совсем. С другой стороны, работать короткой палкой он умел и любил. И не раз ему приходилось усмирять нечисть обрезком газовой трубы, обмотанной синей изолентой. Велика ли разница? О да, велика. Громадна. Безбрежна. Но ему нужно лишь несколько секунд паузы и пара шагов вперед, чтобы нырнуть под стол и нашарить пистолет. Он же не собирается устраивать тут олимпийские игры по фехтованию…

Новый выпад ведьмы был стремительным и сильным. Он был направлен точно в сердце охотника, но Кобылин чуть подался назад и оттолкнул клинок ведьмы эфесом своей шпаги. Клинок Линды тут же свистнул, меняя направление удара, метнулся выше и чуть не проткнул охотнику запястье. Но он отдернул руку – привычно, машинально, сразу после защиты, как отдергивал ее от молниеносных укусов оборотней.

Клинок ведьмы рассек лишь воздух, снова сменил направление, но было уже поздно – Кобылин рванулся вперед, схватил левой рукой запястье Линды и вздернул ее руку вверх, пытаясь разоружить ведьму. Ответ последовал незамедлительно – босая ножка ведьмы с силой ударила охотника под грудь, в солнечное сплетение. Быстро и сильно – словно лошадь лягнула.

Задыхающийся Кобылин полетел спиной назад, рухнул на кожаный диван, невольно выпустив из рук свою шпагу. Ведьма разъяренной фурией метнулась к нему, занося клинок для нового удара. Алексей успел схватить с дивана подушку, выставить перед собой. Клинок Линды пронзил ее насквозь, и ледяная сталь, выскочившая у самого лица охотника, больно царапнула ему ухо. Но прежде чем ведьма успела освободить оружие, Кобылин рванул подушку в сторону, закрутил ее, поднялся на ноги, толкнул… Линда вскрикнула, и подушка с застрявшей в ней шпагой полетела на пол.

Кобылин рванулся вперед. Отбил локтем неожиданно сильный удар кулаком, а едва ведьма подняла левую руку, ударил сам. Ведьма вскинула руки, защищаясь, и охотник быстро, как профессиональный боксер, ударил еще раз – чтобы не дать ей пустить в ход странную невидимую силу. Линда подставила пострадавшую руку, потом отмахнулась от нового удара правой и, догадавшись о замысле охотника, рванулась вперед.

Кобылин встретил ее прямым ударом, но промахнулся – Линда мотнула головой, уходя от удара, и навалилась на охотника, хватая его за горло. Кобылин попытался бросить ее через себя, споткнулся о диван, шарахнулся в сторону, и через мгновенье оба полетели на пол.

Вцепившись друг в друга, как борцы, они покатились по ковру под треск рвущейся одежды, уронили два стула, прокатились по остаткам деревянной табуретки и остановились только у письменного стола.

Ведьма оказалась неожиданно сильной. Явно сильнее обычного человека. Кобылин был быстрее, ловчее и определенно более опытным в рукопашных схватках. И все же силища у ведьмы была еще та.

Они замерли у самого стола. Кобылин очутился на спине, и ведьма возвышалась над ним, упираясь коленями в пол. Она держала охотника за горло обеими руками, глаза ее пылали яростным огнем, из разбитой нижней губы сочилась кровь. Кобылин же правой рукой упирался ей в грудь, не давая ведьме навалиться на себя. Левую он успел положить на ее точеную шейку. И ему оставалось только сжать пальцы. Нет, он не стал бы ее душить – не успел бы. Но он знал, совершенно точно знал, что успеет резко сжать пальцы, сломать гортань и выдрать ей глотку. Быстро, кроваво, смертельно, как обычно он и поступал с нечистью.

Он замер только на миг. Вглядываясь в ее глаза, в белоснежное лицо в обрамлении черных волос, в капельку алой крови на припухшей губе, он замер только на миг. Время словно остановилось, и он знал, что последует дальше. Знал, что успеет, что сможет, что должен…

– Глаза, – прошептала Линда, наклоняясь над ним. – Какие же у тебя глаза…

Кобылин сморгнул. Алая пелена горячки боя, окутывавшая его, вдруг исчезла. Он увидел, что Линда смотрит на него, но в ее взгляде нет ненависти. Вовсе нет. Ярость, возбуждение, отчаянье… Но не ненависть. Кобылин чувствовал, как под пальцами левой руки бьется пульс ведьмы, чувствовал, как течет ее жизнь. Он был готов ее забрать – сейчас. В любой миг.

– Знаешь, какие у тебя глаза? – прошептала Линда, наклоняясь еще ниже и совершенно не обращая внимания на смертельную хватку у себя на горле. – Они не черные, нет. Когда ты готов убить, они становятся прозрачными. Хрустальными. И тогда сквозь них видно эту тьму, что скрывается в тебе. В этой глубине есть нечто такое… Это врата в бездну, в космос, безбрежный и страшный. Первозданный хаос…

Застонав, словно от боли, Линда отпустила горло охотника, ухватила его за плечи, опустилась еще ниже и впилась поцелуем в холодные губы Кобылина.

Ошеломленный, Алексей отпустил ведьму, развел в стороны руки, не зная, куда их девать. Но потом почувствовал на губах сладкий вкус ее крови. Ощутил на груди ее приятную тяжесть, ее тепло. Холод смерти, поднимавшийся волной по спине, отступил. Кобылин словно вернулся на несколько дней назад, в ту картинную галерею, где увидел Линду первый раз. И только сейчас, в секундном озарении, он понял – не было никакого волшебства. Никакого приворота. Никакой магии. Была только красивая, сильная, знающая себе цену женщина, опасная, как целая стая бешеных оборотней.

Алексей медленно свел руки, обнял ведьму и ответил на поцелуй. Линда застонала, не отрываясь от губ охотника, впилась пальцами ему в плечи, потянула на себя. Кобылин ухватился за плечи ведьмы, сгреб в горсть скользкую дорогую материю и рванул на себя, раздирая остатки платья.

* * *

Потолок в кабинете ведьмы был весьма примечательным. Он, казалось, целиком состоял из лепнины – выпуклости и бугорки укладывались в головоломные узоры, волнами расходящиеся от центра к краям. Узоры были неслучайными, в их расположении прослеживалась схема. Но если в них и было скрыто какое-то послание, то Алексей его так и не понял.

Закрыв глаза, он медленно вдохнул, а потом выдохнул, пытаясь прийти в себя. Голова кружилась, перед глазами плавали зеленые круги, а все тело болело, словно только сейчас вспомнив о том, что оно покрыто синяками и ссадинами. Хотя еще десять минут назад Кобылин чувствовал себя бессмертным и всемогущим сгустком плазмы, способным выжечь все вокруг себя. А теперь вот лежал на спине, с горечью ощущая, как лопатки колют обломки стула, а ребра ноют от удара, полученного в схватке под мостом. Это было неприятное ощущение. А приятным было то, что справа, прижавшись к здоровому боку, лежало теплое, нет, горячее женское тело.

Кобылин приподнялся на локте, повернул голову и наткнулся на пронзительный взгляд Линды. Она лежала рядом, положив острый подбородок на изящный кулачок, и с обожанием смотрела на охотника. С таким явным, словно хотела съесть его, как желанное лакомство.

Алексей, припомнив историю про ведьмину печку, невольно поежился. Он хотел что-то сказать, но так и не придумал что. Поэтому он со стоном поднялся и прошелся по комнате, разыскивая среди разбросанной одежды свои штаны.

– Кобылин, – томно позвала ведьма. – А, Кобылин…

– Что? – не оборачиваясь, буркнул тот.

– На груди два перекрестных шрама под сердцем, это что?

– Оборотень, – отозвался охотник, поднимая пиджак. – Хотел вырвать сердце. Нарисовал себе мишень, мол, в этом месте начну.

– И не смог?

– Не успел, – раздраженно бросил охотник. – Болтал много.

– А на животе? Слева от пупка?

– Домовой, – буркнул Кобылин, выуживая штаны из-под кресла. – Задними ногами пытался разодрать мне живот. Как дикая кошка.

– А на спине? Широкие разводы, как от когтей?

Кобылин выловил из кучи одежды белье и принялся быстро одеваться. Едва он натянул штаны, как почувствовал движение за спиной. Обернулся. Замер.

Обнаженная Линда, ничуть не стесняясь, поднялась, подошла ближе, бесцеремонно пожирая взглядом голый торс охотника. Алексей с огромным трудом оторвал взгляд от ее идеальной фигуры и взглянул в лицо ведьмы. Оно тоже было идеальным – если не считать припухшей губы с капелькой крови.

Линда вдруг сделала шаг вперед и всем телом прижалась к охотнику, обняла его, уткнулась носом в исчерченное шрамами плечо. Ее объятия были сильными – как у борца, и охотник стиснул зубы от боли в ребрах.

– Хорошо-то как, – мурлыкнула ведьма. – Живой и теплый…

Кобылин сдавленно булькнул, на секунду представив, как выглядел предыдущий любовник ведьмы – получается, что мертвый и холодный. Поспешно отстранившись от Линды, охотник метнулся к столу, схватил с него рубашку и поспешно накинул на плечи.

– Алексей, – протянула ведьма. – Постой. Минутку, прошу.

Кобылин нехотя взглянул на хозяйку кабинета. Она стояла напротив камина – обнаженная, изящная, словно мраморная статуя в галерее старого замка. От нее волнами исходила сила и уверенность в себе – именно то, что и вскружило голову Алексею.

Несколько месяцев он встречался с Ленкой. Это было как волшебная сказка. Робкие и торопливые объятия, неуверенность, нежность, предупредительность. Они были как подростки, открывающие новые горизонты. Мороженое, конфеты, шарики, танцы… Словно дети. Это было волшебно и чарующе, но только теперь Алексей понял, чего ему на самом деле не хватало. Этого.

С Линдой все вышло по-другому. Это было похоже на отчаянную схватку, на бой, где партнеры силой вырывают ласку у противника, кусая и царапая друг друга. Это была не столько любовь, сколько отчаянный танец, напоминавший драку. Ведьмин танец.

– Что, не нравлюсь? – напрямую спросила Линда, положив руки на бедра.

– Нравишься, – быстро отозвался Кобылин, успевший заметить опасный огонек в глазах ведьмы. – Но все это зря. Не пройдет. Не со мной.

Линда даже не стала отрицать – всплеснула руками, прижала их к груди.

– Алексей, пожалуйста, – взмолилась она. – Одну ведьму, а? Одну крохотную вредную ведьму, старую уродливую стерву!

– Я не наемный убийца, – терпеливо повторил Кобылин. – У меня свои заботы. И в данный момент охота на ведьм меня совершенно не интересует.

– А что интересует? – живо откликнулась Линда. – Может, старый вампир? Старый кровавый барон…

– Нет, – отрезал Кобылин, застегивая рубашку. – Меня интересуют здоровенные прочные парни, которые душат русалок и спокойно принимают пару пуль в грудь. Только это. Прямо сейчас.

Ведьма не ответила, и охотник, разыскивающий пиджак, поднял взгляд. И впервые за этот насыщенный событиями день по-настоящему встревожился. Линда смотрела на него с печалью и с долей сожаления. Не притворяясь, искренне.

– Что? – спросил Кобылин.

– Не стоит, – тихо произнесла Линда. – Оставь их. Брось это дело. Не нужно тебе лезть в это. Всем будет только хуже.

– Всем? – Алексей вскинул бровь. – Кому – всем?

– Всем, – с тоской ответила ведьма. – Не надо ворошить осиное гнездо. Ничего я тебе не скажу.

– Не хочешь или не можешь? – резко спросил Кобылин, подхватывая с пола пистолет и привычным жестом засовывая его за спину, за ремень брюк.

– И то и другое, – неожиданно мягко произнесла ведьма. – Алексей…

– Что?

– Останься.

Кобылин с изумлением взглянул на ведьму, все еще стоявшую у камина. Вроде бы оба – взрослые люди, ситуация ясна без всяких слов и обсуждений. Никакой романтики, чисто деловые отношения. Но Линда стояла неподвижно, обхватив себя руками, словно замерзла на ледяном ветру. Она все еще смотрела на охотника, но уже совсем по-другому – с затаенным ожиданием. В ее фигуре было что-то такое, от чего хотелось немедленно подбежать, обнять, утешить, защитить. Она ведьма, напомнил себе Кобылин.