Текст книги "Принцесса и чудовище"

Автор книги: Роман Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Это только начало, – печально произнес граф, не отнимая ладоней от лица. – Через несколько часов старший Летто начнет взывать к правосудию, потребует у королевского дознавателя казни младшего Верони, а когда получит отказ – ведь улик у нас нет, – поднимет на ноги вассалов. А быть может, он уже прямо сейчас собирает толпу преданных людей, чтобы штурмом взять особняк Верони. Вот только войны посреди города мне и не хватало. В народе и так неспокойно, свадьба не вызывает особых восторгов, а тут еще вражда двух кланов. Чую, дело кончится кровью.

– Неспокойно, – осторожно произнес Корд, – только на окраинах. В самом деле, народ немного взволнован, не более. Но накануне больших перемен в королевстве всегда так бывает. Возбуждение растет, но оно может выплеснуться и безудержным весельем.

– Или превратиться в безумие бунта. Чтобы окраины вспыхнули, нужна всего лишь одна искра. А сейчас в самом центре столицы заполыхает настоящий погребальный костер. Кому-то очень нужно, чтобы он заполыхал. И именно сейчас…

Эрмин внезапно замолчал, отнял руки от лица и окинул капитана острым изучающим взглядом.

– Корд, вы немедленно займетесь этим делом, – сказал он. – Бросайте все и начинайте вынюхивать.

– Я? – искренне удивился Демистон. – Но служба… Такими делами занимается лейтенант Горан.

– Горан займется тем, что ему прикажут. Он будет расследовать дело о дуэли, по требованию королевского дознавателя, к которому наверняка, несмотря на столь ранний час, уже спешит лорд Летто.

– А что прикажут мне? – напрямик спросил капитан.

– Официально вы будете помогать Горану. Пока он станет заниматься бумажной волокитой и увещеванием разгневанных родителей, вы, Корд, возьмете пару толковых людей и займетесь настоящей работой. Прочешите сад Броков. Опросите возможных свидетелей дуэли. Поговорите со слугами обеих семей.

– А мне позволят это сделать? – усомнился капитан. – Оба лорда и Эветта Брок будут недовольны. Это работа для Сигмона, его титул открывает те двери, от которых меня гонят прочь.

– Сигмон занят, – отрезал Де Грилл. – Сейчас настало ваше время работать головой, Корд. С клинком вы управляетесь отлично, это я уже знаю. Теперь проявите смекалку. Официально вы станете собирать информацию для лейтенанта Горана и королевского дознавателя, так что препятствий вам чинить никто не посмеет.

– А неофициально? – тихо осведомился Демистон.

Долговязый советник, как никогда похожий на взъерошенную птицу, наклонился к самому уху бывшего пирата.

– Вы начнете искать убийцу Лавена.

– Но Верони…

– Ищите настоящего убийцу, – тихо произнес советник короля. – О ходе расследования этого вопроса сообщайте лично мне. В любое время.

– Так точно, – по-военному отозвался Корд.

– Тогда приступайте, – велел Де Грилл, выпрямляясь и осматривая капитана с головы до ног. – Времени у нас нет. Невеста Геордора вскоре прибудет в столицу, и к этому моменту тут все должно быть улажено. Я очень рассчитываю на вас, Кейор Черный. Вы кажетесь мне незаурядной личностью. Оправдайте мои надежды и увидите, что место капитана городской стражи – далеко не предел для умного и преданного человека, кем бы он ни был раньше.

Демистон медленно поклонился советнику и молча вышел из кабинета. Все, что он хотел услышать, он услышал и теперь знал, что нужно делать. Больше говорить было не о чем.

Эрмин Де Грилл проводил капитана взглядом, и лишь когда за Кордом закрылась дверь, позволил себе выругаться.

– Убил бы кого-нибудь за час сна, – сказал он сам себе. – И даже за четверть.

С тоской взглянув на тяжелые шторы, за которыми уже начинало светлеть осеннее небо, Эрмин тяжело вздохнул. У него не было в запасе ни лишнего часа, ни лишних пяти минут.

– Пора присмотреться к любителям ловить рыбку в мутной воде, – пробормотал Де Грилл, с сожалением окидывая взглядом пустой диван. – Прямо сейчас.

Сон – непозволительная роскошь для советника короля. И уж тем более для его друга. Эрмин вздохнул, отвел взгляд от дивана и направился к двери. Его ждал долгий подъем на самую высокую башню замка, туда, где птичий гомон заглушал шум просыпающегося города.

* * *

Когда первый солнечный лучик пробился сквозь щель деревянной ставни и коснулся лоскутного одеяла, Вэлланор открыла глаза. Она проснулась сразу, очнулась ото сна, словно спала целый день, а не несколько часов. Солнце. Здесь, у самых гор, в короткий осенний день. Она не желала терять ни единой минуты.

Откинув потрепанное одеяло, сшитое из синих и красных лоскутов, она села и спустила ноги с кровати. Холодные доски пола неприятно ожгли босые ступни, но Вэлла решительно встала и подошла к окну. Со скрипом распахнулись ставни, и блеклое осеннее солнце ворвалось в тусклую комнату, обволакивая мягким сиянием хрупкую девушку, замершую у окна.

Ночная рубашка, сшитая из белоснежного шелка, просвечивала насквозь, открывая солнцу худые плечи, острые локти, тонкий стан и по-девичьи небольшие, но крепкие груди. Вэлла стояла неподвижно, впитывая последнее тепло осени, и ее соломенные волосы, лежавшие на плечах тяжелым покрывалом, казалось, светились изнутри, насыщаясь солнечным светом.

В окно ворвался холодный ветер, растрепал бледное золото волос по плечам, и Вэлла поежилась. Холодно. Не так, конечно, как дома, но все же прохладно. Особенно ногам.

Нехотя она отошла от окна и начала собираться. Одеваясь, все поглядывала в сторону двери – за нею было тихо. Вся двухэтажная таверна, в которую полуночные путешественники набились как сельди в бочку, спала. Как странно. Тишина – и солнце. Здесь не снуют слуги, готовясь к завтраку, не суетятся горничные, готовые подать выглаженное платье. Тишина и покой. Как же она отвыкла от этого за последние дни.

Одевшись в ставшее привычным дорожное, Вэлла накинула на плечи куртку из беличьих шкурок и снова подошла к окну. Отсюда, со второго этажа, был виден весь городок, приютившийся у склона горы, заросшей огромными елями. Крохотные бревенчатые домики теснились на небольшом ровном участке, словно пытаясь согреться друг о друга. Целое селение в лесу. Сверху, с гор, спускается узкая дорога, больше похожая на тропинку. Именно по ней ночью спустился их небольшой караван, миновав военную заставу, перекрывающую путь в горы. Тропинка вела сквозь деревья прямо к площади – крохотному пятачку утоптанной земли, над которым высилась пара двухэтажных домов – самых высоких в этом городке. Таверна и управа. Дальше тропинка становилась улицей, пронзала насквозь маленький городок и, превратившись в дорогу, уходила вниз, к дальнему лесу.

Вэлла обернулась, взяла со стола походный кожаный саквояж и нашарила в нем деревянный гребень. Сев на край стола – прямо напротив окна, она начала расчесывать волосы. Медленно, начиная с самых кончиков, стараясь распутать сбившиеся в комки пряди.

Солнце заливало пустую комнату золотистым светом. Светло, холодно и тихо. Как необычно. В замке деда нет таких светлых комнат. На минуту Вэлле показалось, что она осталась одна на белом свете. Она чувствовала себя так странно, как никогда раньше. Чувствовала себя свободной. Встать бы и уйти в лес. Идти по павшей хвое, вдыхая тягучий запах свежей смолы. Но она не может. Не сейчас. А сможет ли когда-нибудь после?

Принцесса Вэлланор Борфейм. Вэлла выпрямилась, расправила плечи, стараясь подражать матери, что всегда сидела слева от отца. Ох, как нехорошо! Его Величество страшно огорчился в тот раз, когда Карел назвала ее принцессой. Он разозлился и выбранил лорда Тира за какой-то пустяк. Она не станет принцессой, пока дедушка – король.

Пусть так. Вэлла подняла руку, и деревянный гребень, пахнущий кедром, вновь медленно заскользил вниз по золотым волнам волос. Королева Вэлланор Сеговар. Рука замерла, испугавшись чужого имени. Может ли королева убежать в лес, чтобы побродить в тишине среди деревьев?

Вряд ли. Все, что она видела, говорило об обратном. Бабушка и шагу не могла ступить без толпы сопровождающих ее дам. И даже в Каменных Чертогах, в личных покоях короля, она никогда не оставалась одна. И в легендах, во всех свитках, собранных поколениями библиотекарей в Длинной Башне, королевы никогда не отправлялись гулять в лес. Если только им не приходилось скрываться от врагов, дожидаясь помощи от героев, вставших на защиту королевской чести.

Плечи ее вздрогнули – Вэлла постаралась сдержать вздох. Потом, оглянувшись, вздохнула, уже не таясь. Больше за ней не следят воспитательницы, служанки, мамины подруги. И ничто не будет хуже заточения в Каменных Чертогах. Она выросла в них – там, среди холодного камня, вздрагивая по ночам от каждого шороха. Она рано научилась вздрагивать – с пяти лет, когда в спальню к матери пробрался сумасшедший убийца, решивший умереть у ног безответной любви. Он умер, перерезав себе горло и залив кровью белоснежный ковер, привезенный из Волдера. И только потом, через пару лет, Вэлланор поняла – это могла быть и ее кровь. Или кровь мамы. Или отца.

Рука дрогнула, и на деревянном гребешке осталась пара золотистых волос. Вэлланор осторожно сняла их и снова начала причесываться. Равномерные и знакомые движения успокаивали.

Жена короля. Она ведь уже едва не побывала замужем. Когда ей исполнилось шестнадцать, король отдал ее руку лорду Боргу, хозяину самой северной горной провинции, граничащей с поселением гномов. Даже помолвка состоялась. Отец был против, но ни слова не сказал королю. Вэлла тоже молчала, хотя огромный и толстый Борг, заросший седеющей щетиной, приводил ее в ужас. Он ничуть не напоминал героев и принцев из сказаний. Но вскоре Борг в чем-то провинился, и дед велел бросить его в темницу. Чуть позже его казнили в Главном зале – у самых ступенек трона. Ему отрубили голову. Вэлла смотрела казнь вместе со всей семьей. Потом она болела целый месяц – лежала в постели и молчала. А после о Борге не вспоминали. Совсем.

Когда отец вновь позвал ее к себе, она уже догадывалась, о чем пойдет речь. Все было как в прошлый раз – никаких слуг, только отец и дочь. Перед тем как ее позвал отец, мама плакала два дня, и Вэлланор прекрасно понимала, что дед запретил ей говорить с дочерью. Старших сестер она давно не видела – те жили со своими мужьями-лордами в их уделах и даже не писали ей. А слуги много шептались меж собой, но укрощали языки, едва завидев хозяев.

На этот раз отец улыбался. Он делал это так редко, что Вэлла сначала испугалась – что это за странная гримаса у него на лице. А потом поняла. Отец обнял ее, поцеловал в щеку – так, как не делал этого уже несколько лет. А потом сказал, что ей выпала великая честь. Она станет королевой Ривастана.

После этого он еще долго говорил, но Вэлла почти ничего не слушала. В ее ушах звучало набатом лишь одно слово – Ривастан. Так далеко от дома. От Каменных Чертогов. От камней и снега. От черного трона с невысыхающей лужей крови предателей у самых ступеней.

Когда отец показал ей портрет будущего мужа, Вэлла едва взглянула на него. Какой-то старик с седой бородой… Король. Короли – все такие. А если посмотреть на дедушку, так ривастанский выглядит даже очень хорошо. И дедушка не отрубит ему голову, если что-то пойдет не так.

Она все еще пыталась вспомнить, где находится столица Ривастана, когда услышала, как отец зовет ее по имени. Она никак не могла понять, чего он от нее хочет. Потом догадалась – согласия. Он спрашивал, согласится ли она выйти замуж за седобородого старика, живущего где-то на юге, где зима теплее горного лета. Согласится ли стать королевой?

Ее сердце исполнилось гордостью за отца. Он спрашивал ее – хотел знать ее мнение, а вовсе не приказывал выйти замуж за нужного вассала, как это сделал дед. Она сказала – да. Медленно и осторожно, чтобы не выдать свою радость, вспыхнувшую внутри, словно горячий костер. И с этой секунды размеренная жизнь в дальних комнатах замка сменилась разноцветным вихрем подготовки к путешествию.

Вэлла оглянулась еще раз, словно пытаясь понять, куда ее забросил этот вихрь. Крохотная таверна в горах. О таких она раньше лишь читала в свитках про странствующих героев. Теперь и она странствует, а рядом с ней верные спутники. Дядя, которого она не видела несколько лет, и ставший ей совсем чужим. Храбрые воины. Верные слуги. Небо. Горы. Сосны. И лето впереди…

Вэлланор почувствовала, что у нее кружится голова. Она не верила, что все это происходит на самом деле. Сама себе она казалась персонажем из старой легенды. Королева. Дочь будущего короля и будущая супруга короля настоящего. Может быть, и о ней когда-нибудь напишут в свитках. О ее путешествии через горы. Может, песню об этом путешествии когда-нибудь споет менестрель, в этой самой таверне. Сто лет спустя. Вэлланор Прекрасная, Вэлланор Добрая…

Стук в дверь оборвал чудесное видение. Вэлла Борфейм съежилась, втянула голову в плечи и, подобрав подол, побежала к кровати.

– Вэлланор! – раздался голос дяди.

Девушка застыла посреди комнаты, словно вор, застигнутый на месте преступления.

– Ты не спишь?

– Нет, дядя, – пискнула Вэлла, с ужасом гадая – может, лучше было промолчать?

– Прекрасно. Я как раз шел тебя будить. Сейчас придет служанка с завтраком, а потом будем собираться в дорогу.

– Да, дядя, – отозвалась Вэлланор и с облегчением услышала шаги в коридоре – герцог Бертар ушел.

Упав на кровать, она едва не разрыдалась. Ей казалось, что ее радужные мечты – самое настоящие преступление. Против деда. Против отца. Предательство всей семьи Борфейм. И так оно и было – там, в Каменных Чертогах, оставшихся по ту сторону гор. Но теперь…

Вэлла подняла голову, и солнечный луч коснулся ее бледной щеки. Теперь они в Ривастане. В ее стране. Стране, где ее самые смелые мечты будут не преступлением, а законом.

Приподнявшись, она подставила лицо солнечному свету и рассмеялась. Впервые за последние три долгих и холодных года.

* * *

Сквозь небрежно задвинутые шторы пробивался зыбкий утренний свет. Свечи, аккуратно расставленные на столе, догорали, заливая воском бронзовые подставки. Отблески огоньков плясали по пустой тарелке с остатками салата и недопитому бокалу с красным вином. Бутылка из темно-зеленого стекла стояла рядом. Она была пуста.

Герцог Гемел Сеговар отодвинулся от стола и тяжело поднялся из мягкого кресла. Пышные седые волосы рассыпались по плечам, по впалым щекам разлился лихорадочный румянец. Глубоко запавшие глаза покраснели. Оттолкнувшись от спинки кресла, герцог, сильно припадая на правую ногу, двинулся к окну. Все тело болело, перед глазами висела дымка, а в ушах стоял непрерывный надоедающий шум, напоминавший прибой.

Гемел остановился, переводя дыхание. Подумать только, а когда-то он мог обходиться без сна сутки, а то и трое, кутить всю ночь напролет с приятелями, а после еще и выбраться на охоту. Возраст. Проклятый возраст. Он ведь даже старше, чем этот болван Геор, погубивший его единственную дочь.

Дрожащей рукой герцог откинул штору, и солнечный свет ударил ему в грудь, растекшись горячим пятном по черному бархату камзола.

– Еще один день, – прошептал Гемел. – Еще один…

Он так долго ждал этого дня. Ждал с тех самых пор, когда ему сообщили, что его дочь умерла при родах, а внук родился мертвым. Проклятое семя Геордора погубило его семью. У него больше никого не осталось – жена умерла месяцем позже, так и не сумев свыкнуться с мыслью, что Ирен мертва. А Гемел остался жить, он приказал себе оставаться в живых до самого конца, чтобы увидеть, как падет убийца его семьи.

– Не смей подводить меня, – прошептал герцог собственному сердцу, на мгновение замершему в груди. – Только не сейчас…

Все готово. События понеслись вскачь, и теперь ничто не может их остановить. Зыбкая паутина, которую он плел столько лет, стянулась, грозя превратиться в смертельную удавку.

– Не сейчас, – шепнул Гемел, отметая воспоминания о золоте волос Ирен.

И сердце забилось ровно, подчинясь яростному приказу, шедшему из глубины души.

В дверь постучали, и герцог резко отвернулся от окна.

– Да, – бросил он.

В приоткрывшейся щели мелькнуло бледное лицо Пима – одного из тех слуг, которым герцог еще доверял.

– К вам гость, милорд, – тихо произнес Пим, выглядевший ничуть не моложе господина. – Назвался Тенью.

– Веди сюда, – распорядился Гемел.

Слуга растворился в темном коридоре, а Гемел отошел от окна. Он вернулся к столу, но не стал садиться – встал за креслом, расправив плечи и сложив руки на груди. Он больше не напоминал старика, проведшего бессонную ночь за бутылкой слабенького винца. Теперь он вновь походил на властителя Западных земель, сурового и беспощадного хозяина, требовавшего от слуг беспрекословного подчинения.

Тьма в коридоре сгустилась и просочилась в кабинет герцога. Гемел невольно вздрогнул, обнаружив, что всего в паре шагов от него возник, словно ниоткуда, невысокий человек в черном плаще. Его лицо скрывала черная широкополая шляпа, оставляя на виду только хрупкий и острый подбородок. Герцога восхищала способность этого человека всегда оставаться незаметным. А иногда – ужасала.

– Милорд, – произнес свистящим шепотом Тень, почтительно склоняя голову.

– Тень, – герцог небрежно кивнул, – что в городе?

– Все идет по плану, милорд. Как мы и предполагали, смерть Летто усилила волнения. Вассалы лорда Летто уже прочесывают Гнилые кварталы в поисках крепких парней.

– А что Верони?

– Затаился. Особняк тих и пустынен. Быть может, он еще не пришел в себя после приема.

Герцог осторожно коснулся пальцем чисто выбритого подбородка, словно не решаясь задать следующий вопрос. Но потом решился.

– Ты считаешь, что следующую встречу можно провести в том же месте?

– Да, милорд, – отозвался Тень. – Я гарантирую безопасность.

– Совет Лордов больше не представляется мне достаточным убежищем. Я уверен, что Птах уже установил слежку за особняком Совета.

– Сейчас он будет занят другим. И, тем не менее, я уверяю вас, что встречи будут по-прежнему безопасны.

– Хорошо, – Гемел поджал губы и нахмурился, принимая на веру слова темного человека. – Кстати, о Птахе. Что с его подручным? Этим деревенским выскочкой, который постоянно сует нос не в свои дела?

– Он уехал из города. В полночь. Торопился, словно за ним гнались демоны.

Колючий взгляд герцога смягчился. Он довольно хмыкнул и покачал головой.

– Все, как ты обещал, Тень. Как тебе это удалось?

– О, – в темном промежутке между воротником и черной полой шляпы сверкнула улыбка. – Возникла необходимость срочно отослать гонца… Королевского гонца. Птах не мог выбрать никого другого.

– И что же это за сообщение? – нахмурился Гемел. – Что-то важное для нас?

– Нет, милорд. Всего лишь указания о подготовке встречи невесты короля. Но весьма срочные указания и достаточно важные. А поскольку Ла Тойя раньше был гонцом…

– Понимаю. Отлично. Так или иначе – в городе все меньше шпионов Птаха. Тот маг, как я понимаю, еще не скоро вернется в столицу.

– Точно так, милорд. Он уже встретился с определенными затруднениями и, боюсь, как это ни печально, опоздает к свадьбе.

– Превосходно. Я очень доволен тобой, Тень. Твои рекомендации, безусловно, оправдались.

– Спасибо, милорд. Я надеюсь, что вы вспомните об этом потом. После того, как…

– Конечно, – перебил герцог. – Я не забываю ничего. Ни добра, ни зла.

Тень вновь согнулся в поклоне, превратившись в зыбкий черный силуэт, едва заметный в полумраке комнаты.

– А теперь – иди, – велел Гемел. – Проследи, чтобы ко времени нашей встречи все было готово. И поторопись с последним поручением.

– Будет исполнено, милорд, – прошелестел Тень. – Я немедленно приступлю к исполнению ваших приказаний.

Он скользнул к двери и растворился в темноте, словно призрак. Гемел вновь вздрогнул. Незаметный человечек, который в любой момент может вдруг появиться у вас за спиной с кинжалом в руках… Идеальный шпион. И убийца. Рекомендации лорда Лиммера недвусмысленно указывали на это. Лорд уверял, что не раз проверял этого малого в деле, и тот всегда достигал успеха. Сам Лиммер, правда, предпочел удалиться в Южную провинцию, подальше от столицы. Заявил, что он уже слишком стар для всего этого, как он выразился, конского дерьма. Жаль, очень жаль. Но, к счастью, он оставил своего подручного. Неоценимый человечек. Деятельный, знающий, умелый. Такие люди всегда в цене. И если все получится так, как планируется, то новый правитель окажется перед серьезной дилеммой – нужен ли ему такой человечек, или он слишком опасен, чтобы продолжать жить.

Гемел нахмурился. Он подозревал, что этот вопрос очень скоро ему придется решать. Возможно, даже раньше, чем произойдет нечто… значительное. Но еще не сегодня. Не сейчас.

– Геордор, – герцог погрозил кулаком открытому окну. – Подожди еще немного, проклятый убийца. Осталось чуть-чуть. Я сделаю то, что ты так и не решился сделать со мной.

Ноги герцога подкосились, и он упал в кресло. На мгновение закрыл глаза, но не заснул. Он потянулся за бутылкой с вином, в которое была добавлена возбуждающая микстура. Нельзя спать. Только не сейчас, когда каждая минута дорога, как целый век. Не сейчас. Не сегодня. Он взял бутылку со стола и обнаружил, что она уже пуста.

– Будь ты проклят, Геор, – прошептал Гемел.

* * *

Возвращаясь к Башне Стражи, Демистон не торопился. Пройдя сквозь пост королевской стражи, что располагался в арке ворот замковой стены, он покинул дворец и двинулся вниз по узкой улочке, уходившей в сторону от площади, раскинувшейся перед стенами замка. Улица спускалась вниз, к реке, петляя меж старых особняков знати, давным-давно перебравшейся в новые дома, окружавшие замок плотным кольцом. Здесь же, в ветхих, рассыпающихся от старости каменных домах жили, в основном, слуги со своими семьями. Здесь же устроились и конюшни, и шорни, и даже небольшие кузни – все, что может потребоваться высокопоставленным господам, беспечно проводящим время в новеньких особняках. Здесь была изнанка королевской площади, ее оборотная, темная сторона. И далеко не самая худшая из тех, что довелось повидать Демистону.

Капитан брел по брусчатке, старательно обходя следы пребывания в этой части города многочисленных лошадей. Причудливые крылечки самых разных форм и размеров притягивали его взгляд. Респектабельный район. В прошлом. Впрочем, он и сейчас не хуже обычного городского, из тех, что раскинулись за рекой. Многие купцы охотно бы поменялись жильем с местной прислугой – лишь бы быть поближе к сильным мира сего, которые, в свою очередь, вились вокруг королевского дворца, как мошкара над фонарем.

Корд невольно вспомнил о своем домике – крохотной каменной лачуге, приютившейся между таверной и конюшней на другом конце города, на границе с окраинами. За пару монет служанка из таверны присматривала за квартирой капитана, пока тот был на службе. Одноэтажная халупа с высоким чердаком когда-то была постом стражников – пока граница города не передвинулась дальше. Корд получил это жилье по наследству от стражника, давно перебравшегося в другой район. Но это был его дом – бумаги выправили по всей форме, и Корд Демистон впервые стал владельцем самого настоящего жилья. Не съемного, не предоставленного службой во временное пользование, а самого настоящего своего дома, расположенного так далеко от зеленых волн моря его родины.

В первые дни это его поражало. Он возвращался со службы ближе к утру и с невыразимым наслаждением запирал за собой дверь, отгораживаясь ею от всего мира, обретая независимость и покой. Ему нравилось это чувство. Постепенно он привел хозяйство в порядок – починил двери, перестелил полы в обеих больших комнатах и вскоре намеревался взяться за чердак. Но потом… Потом ему стало скучно.

Ужасно скучно и неинтересно приходить домой и засыпать в одиночестве на узкой и холодной постели. Шлюх домой он не водил – и помыслить о том не мог. Впрочем, к девкам его и не тянуло. Корд давно убедился в одном – все, что они могли дать, перестало его интересовать с тех пор, как он впервые обнаружил седой волос в бороде. Ему было нужно иное. Ему были нужны не девки и не просто голые стены, ему был нужен Дом с большой буквы. Семья. Слово, которое когда-то давно сорвало его с места и бросило в большой мир. С тех пор он боялся этого слова настолько, что даже не решался произнести его вслух. Но чем старше он становился, тем чаще он произносил его про себя. И тут же гнал его прочь – бродячая жизнь не оставляла места для настоящего дома. Он скрывался, был в бегах, жил под чужой личиной и в любой момент мог отправиться на виселицу. Корд не желал, чтобы его сын вырос сиротой – как он сам. Память о собственном отце и не давала ему покоя. Он не хотел быть похожим на него.

Все изменилось, когда он приехал в Рив. Захваченный течением жизни, что вилось вокруг Сигмона Ла Тойя бурным водоворотом, Корд внезапно оказался в тихой гавани. Прощение. Должность. Дом. У него было все, к чему он стремился. Теперь, пожалуй, он мог произнести вслух это слово: семья. Но, как назло, и тут его настиг злой рок. Королевская семья задала ему столько работы, что некогда было думать о своей. Свадьба Геордора Третьего грозила обернуться крупными неприятностями, и капитан городской стражи перестал ночевать дома. Как в старые времена, он проводил все свободное время на работе, сутками не возвращаясь в скромный дом у таверны, застывший в вечном ремонте. И не далее чем вчера он дал себе слово – после свадьбы короля он займется своей. Проклятье, лучшего момента, наверно, уже не будет. Но сегодня…

Сегодняшний разговор с Птахом заставил его задуматься. Эта история с убийством Летто очень дурно пахла политикой. А ему предстояло разгрести и очистить всю эту выгребную яму. Если дела пойдут худо… Возможно, у него не будет домика на окраине. А возможно, и головы. И даже если в этот раз все обойдется, что будет в следующий? Его работа не оставляет ему ни времени, ни сил на другую жизнь. Оставить все как есть? Доживать свой век капитаном городской стражи, ночуя на работе и иногда навещая бордель? Женат на работе – так говорили про таких служак, которых Корд Демистон повидал достаточно.

Бывший пират Кейор Черный поднял голову и прищурился на бледное осеннее солнце, поднимавшееся над городом. Нет. Он не сдастся. Он выбьет из судьбы и теплый камин, и жену, и сына – точно так же, как выбил уже из нее новую жизнь. Вырвет зубами, достанет со дна и присвоит, как самую большую драгоценность, взятую при абордаже.

Демистон ухмыльнулся. Теперь он знал секрет удачи. Нужно всего лишь держаться поближе к Сигмону Ла Тойя. Вокруг него все время что-то происходит, а там, где есть движение, там возможны… Возможны варианты, как говорил Тир Савен, начальник городской стражи Ташама. Как он там, старый боров? Надо бы отослать ему весточку.

Когда впереди показалась квадратная башня городской стражи, Корд уже улыбался. Он выспался в приемной Птаха, принял важное решение, составил план действий на ближайшую неделю и готов хоть сейчас идти на абордаж любого особняка любого лорда. Он готов драться за свое будущее.

* * *

Геордор Вер Сеговар проснулся от тихого шороха. Не открывая глаз, он сунул руку под подушку и нащупал трубочку самострела. Осторожно потянул на себя как можно тише и аккуратнее. Его нервы сплелись в тугой клубок, в висках стучала кровь. Ногу свело судорогой, но Геордор не издал не звука. На лбу проступил пот – пробуждение казалось продолжением ночного кошмара, в котором убийцы, затянутые в черное, подступали все ближе к его кровати…

Громкий скрежет возвестил, что шторы королевской спальни распахнулись. Яркий солнечный свет упал на подушку, и даже сквозь закрытые веки король увидел его.

– Государь?

Король застонал и сунул самострел обратно под подушку. Потом приподнялся, сел и начал растирать сведенную судорогой ногу. В сторону Де Грилла, застывшего у окна, он старался не смотреть.

– Как спалось, сир? – вежливо осведомился советник – уже умытый, причесанный и успевший надеть свежее платье.

– Отвратительно, – буркнул король, растирая ногу. – Опять этот кошмар с убийцами…

Де Грилл подошел к кровати, взялся за кисточку балдахина, повертел ее в длинных пальцах, рассматривая так, словно увидел в первый раз.

– Меня это тревожит, сир, – сказал он. – Может, стоит на время прекратить принимать эликсиры полуэльфа? Мне кажется, они излишне возбуждают… пациентов.

– Нет, микстуры тут ни при чем, – отозвался король, спуская ноги с кровати. – Это все твоя болтовня насчет заговоров. Ни днем, ни ночью от нее покоя нет. Вот уже и кошмары снятся. Кстати, ты опять забыл покашлять? Меня чуть удар не хватил, когда ты начал расхаживать по комнате. Неслышно, тайком, как настоящий убийца. Чуть не пристрелил тебя.

– Да я и не скрывался, – искренне удивился Де Грилл. – Я, как всегда…

– Вот именно, – с раздражением перебил Геордор. – Как всегда! Сколько раз тебе говорить, хватит шастать по коридорам, как привидение. Иначе, клянусь небом, кто-нибудь всадит в тебя арбалетный болт! Или я, или стража…

– Надеюсь, до этого не дойдет, государь, – сухо отозвался советник. – Но иногда появляются дела столь строчные, что я готов рискнуть головой, лишь бы побыстрее добраться до вас, сир.

– Ладно, – король махнул рукой. – Не дуйся. Заладил с самого утра – сир да сир… Что-то случилось?

– Увы, дурные вести, – сказал Де Грилл, отпуская кисточку балдахина. – Есть проблемы.

– Вести от Ла Тойя? – вскинулся король.

– К счастью, нет. Сигмон благополучно скачет навстречу вашей невесте, сир, меняя лошадей, как барышня перчатки.

– Ну, слава небесам. Надеюсь, он выполнит твое поручение.

– Он всегда их выполняет, сир. На него можно положиться.

– Шустрый парень. Но, надо признаться, от него у меня мороз по коже. Холодный и весьма целеустремленный тип. И смотрит, не мигая…

– Я тоже редко моргаю, сир.

– Ты другое дело! – король смущенно откашлялся. – Не прими на свой счет, Эрмин, но Ла Тойя действительно больше похож на чудовище, чем ты. Особенно в те моменты, когда смотришь в его ледяные глаза и вспоминаешь, что́ этот парень может сотворить с живым существом.

– Общительным и компанейским его нельзя назвать, – признал советник, – зато он всегда выполняет то, что ему поручено. А это для моего подчиненного самое главное.

– И для моего подданного, – со вздохом признал король. – Но мне кажется, что ему и правда не хватает человечности. Нет, я не о частях тела, я о чувствах. Иногда мне кажется, что в каменных стенах моего замка больше чувств, чем в Сигмоне. Понимаешь, о чем я? Другие с девками гуляют, в кабаках веселятся, а этот – как манекен. Словно не живой.

– В последнее время у него действительно неважно с развлечениями. Думаю, он еще не оправился от удара.

– Какого удара?