Текст книги "Принцесса и чудовище"

Автор книги: Роман Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Порыв ветра закрутил штору, заставил ее взметнуться, и Корд бросил на нее недовольный взгляд – что за манера оставлять открытые окна осенью…

– Вот пакость, – выдавил он и бросился к окну.

Обеими руками он содрал штору и бросил ее на пол, не обращая внимания на истошный крик лорда. Окно было приоткрыто, и крохотный замочек на раме выглядел совершенно целым, но Корд распахнул обе створки и высунулся по пояс на улицу.

Капитан увидел его сразу – темный силуэт, ползущий вниз по самому углу дома, бесшумно, словно тень. Темный плащ сливался с серыми камнями, и если бы Демистон не знал, куда смотреть, то вряд ли бы заметил этот силуэт, что уже спустился с карниза второго этажа и медленно опускался к земле. Даже не к земле – к крыше конюшни, с которой так удобно прыгать через забор.

– Держи вора! – во весь голос гаркнул капитан и шагнул в распахнутое окно.

Каменный карниз, шедший вдоль стены дома, оказался намного у́же, чем сначала показалось Корду. И все же он успел в последний момент ухватиться за ставню и удержался на ногах. Большие сапоги, в которых так удобно топтаться по брусчатке, совершенно не подходили для лазанья по стенам – это Демистон понял после первого шага по узкому карнизу. Так и не отпустив ставни, он глянул вниз. Человечек в черном плаще уже почти добрался до земли: ему оставалось лишь разжать руки и мягко приземлиться за углом конюшни. Услышав окрик, он раздумал лезть на крышу. С проклятием Корд попытался сделать еще один шаг, вжался грудью в холодную каменную кладку… и едва не сверзился вниз, когда стершаяся подошва поехала в сторону. Нет. По карнизу не пройти. И обувь не та, и одежда, и кольчуга, хоть и тонкая, но все же тяжелая, да еще и сабля на боку…

– Держите его, олухи! – раскатился над пустым двором мощный рык.

Корд скосил глаза и увидел, что лорд Летто высунулся из окна едва ли не целиком и отчаянно машет руками, указывая на незваного гостя.

На крик хозяина откликнулись сразу – из-за конюшни выскочили крепкие молодцы, еще недавно хваставшиеся друг перед другом дедовскими мечами. Лорда они поняли с полуслова и гурьбой бросились к углу дома. Человек в черном плаще разжал пальцы и рухнул на землю, чуть ли не в руки радостно завопивших слуг.

Демистон наклонился, поставил колено на карниз и, не отпуская ставни, быстро осмотрел стену. Корд не собирался глазеть на драку у стен особняка – он знал, чем она закончится. Корду Демистону, известному когда-то как наемный убийца Кейор Черный, и самому не раз доводилось прыгать со стен в гущу челяди, обозленной неожиданным вторжением. И он до сих пор жив, а его преследователи… Этот тип в черном плаще, судя по всему, тоже хорошо знал свое дело, и Корд не надеялся, что его остановят небритые чурбаны.

Не обращая внимания на проклятья и крики боли, наполнившие двор, капитан нагнулся еще ниже и нашел то, что искал, – крепкую железную решетку, закрывавшую окно первого этажа. Не слушая отчаянных криков лорда, взывавшего к благоразумию капитана, Демистон отпустил ставни, извернулся и упал с карниза.

Руки скользнули по холодному металлу, намертво вцепились в перекладину, и Корд с размаху хлопнулся грудью о решетку. Дыхание перехватило, но капитан чуть разжал пальцы и съехал вниз. Глянул под ноги – до земли было еще далеко. Повиснув на одной руке, второй Демистон сорвал с плеча перевязь с клинком и надел прочную медную пряжку на острие решетки. Потом расстегнул пряжку, и перевязь распустилась, превратившись в подобие веревки. Ножны с саблей заскользили по распустившейся перевязи и ухнули вниз. Следом за ними последовал и Корд – обдирая до крови ладони о грубую кожу. Когда импровизированная веревка кончилась, капитан разжал пальцы – до земли оставалось не так уж далеко.

От удара о землю ноги Корда подогнулись, и он повалился на бок, едва успев поблагодарить про себя Летто за отсутствие брусчатки во дворе особняка. Кувыркнувшись через плечо, капитан вскочил на ноги, успев поднять ножны, валявшиеся на вытоптанной траве.

Но оружие капитану не понадобилось – человек в черном плаще уже карабкался на стену конюшни, оставив за спиной пять тел, лежавших на залитой кровью земле.

– Уходит, уходит! – завопил из окна лорд Летто. – Капитан!

Заткнув ножны за пояс, подобно дубинке, Корд бросился за беглецом. Тот не намного опережал капитана – на крыше конюшни он замешкался, уворачиваясь от арбалетной стрелы, пущенной из окна особняка, и Демистон успел вспрыгнуть на перевернутую бочку и подтянуться. На мгновение противники застыли, оценивая друг друга. Человек в черном плаще обернулся, и Демистон увидел, что его лицо прикрыто черным шелковым шарфом. Из-под шляпы едва заметно выглядывал острый нос – вот все, что успел заметить капитан. Корд медленно потянул из ножен саблю, но убийца – а в этом капитан больше не сомневался – не принял бой. Развернувшись, он легко пробежался по крыше конюшни и оттолкнулся от нее. Черный силуэт на мгновенье застыл в воздухе, а потом легко, как птица, перемахнул через острые железные штыри, вбитые в каменный забор.

Зарычав от ярости, Корд бросился следом. Не думая ни о чем, кроме погони, он бежал изо всех сил, так, как бегал раньше, уходя от преследователей, висевших на хвосте самого удачливого наемного убийцы Гернии. Он не собирался отпускать добычу из-за мелких глупостей вроде высокого забора…

На самом краю крыши, уже оттолкнувшись от заскрипевших досок, он на мгновение ужаснулся тому, что сделал. Это подал голос Корд Демистон, капитан городских стражников, оседлый горожанин, мечтавший навсегда забыть о Кейоре Черном… Но рев Кейора, почуявшего кровь, заглушил жалкий всхлип горожанина.

Уже в воздухе капитан сжался в комок и тяжело пролетел над остриями, как камень, выпущенный из требьюшета. А потом пришла пора падать вниз.

Демистон рухнул на камни мостовой, лишь в последний миг успев повернуться ногами к земле. Колени подогнулись, капитан покатился по камням и сшиб сразу двоих зевак, рассматривавших особняк лорда.

Оглушенный, исцарапанный, как после схватки с котами, Демистон на четвереньках выбрался из стонущей кучи-малы и затряс головой. Из прокушенной губы сочился ручеек крови, перед глазами все плыло, будто после хорошей гулянки, а в ушах стоял тяжелый звон. Капитан глубоко вдохнул, втянул воздух полной грудью и с удивлением обнаружил, что ребра целы. Тогда он оттолкнулся от земли и поднялся на ноги. Все тело болело, словно по нему прошлась дубина великана, но руки-ноги оказались целы. Корд потряс головой, сделал шаг, другой… И обнаружил, что прямо перед ним стоит человечек в черном плаще. Стоит прямо и смотрит на преследователя так, словно и не думал никогда убегать.

– Стоять, – выдохнул Корд. – Ты арестован!

Рука убийцы нырнула под плащ, и Демистон без тени сомненья выхватил из ножен саблю. Он даже сделал выпад первым, еще до того, как убийца достал свое оружие. Но тот увернулся, и клинок Корда задел только край плаща. Капитан прыгнул в сторону и лишь тем избежал удара длинного кинжала. Широким взмахом клинка он отогнал убийцу и успел развернуться. А потом кинулся в атаку.

Эта песня была ему знакома. Кейор Черный всегда великолепно фехтовал – и любимой со времен пиратства саблей, и длинным кинжалом, и двумя ножами. И бывшему пирату еще не встречался человек, что мог выдержать его натиск. А если вспомнить упыря из Дарелена – то и не человек. Но проклятый убийца выдержал и первую атаку, и вторую, и третью… Корд был готов поклясться, что пару раз зацепил его своим клинком, но маленький человечек продолжал вертеться, как детская юла, а выпады капитана бессильно вязли в черном плаще, покрывшемся рваными прорехами. Убийца пару раз атаковал и сам, но Корд, вооруженный более длинным клинком, умело использовал свое преимущество и отразил выпады. Не без труда – человечек в плаще фехтовал ненамного хуже самого капитана.

Обозлившись, Корд усилил натиск, пустил в ход самые грязные приемы, которым он успел научиться за свою жизнь. Но убийца внезапно отступил. Он отпрыгнул в сторону, избежав смертельного удара, развернулся и бросился бежать.

– Куда! – крикнул Демистон, пускаясь вдогонку. – Стой!

Убийца легко обогнул кучку зевак, собравшихся поглазеть на схватку, перемахнул тележку зеленщика и ринулся к ближайшему переулку. Корд мчался следом. Боль ушла – все тело наполнила горячка боя, кружившая голову и заставлявшая забыть о ранах и ушибах. Демистон знал – потом вся боль вернется сторицей, но это будет потом, если он останется жив.

Бежать было тяжело, но Корд не отставал – мчался следом за убийцей, стараясь не терять из вида черный плащ, развевавшийся, подобно рваному флагу. Ему никак не удавалось догнать беглеца, но и тот никак не мог оторваться от взбешенного преследователя.

Вихрем оба промчались по переулку, перебежали улицу Горшечников и нырнули в следующий проулок. Корд потерялся в хитросплетении городского лабиринта – он никак не мог определить, где они находятся и куда бежит убийца. Но потом они выскочили на перекресток, свернули в квартал Мастеров, и Демистон понял, что впереди Королевский квартал. Он приободрился – эти места он знал намного лучше. И в тот же момент убийца припустил так, словно к нему пришло второе дыхание.

Корд бросился следом, легкие полыхнули огнем, и он начал отставать. Собравшись с силами, капитан в несколько скачков догнал убийцу и уже вознамерился прыгнуть ему на плечи, как тот на всем ходу остановился. С проклятием Демистон налетел на него, успел увернуться от удара кинжалом и тут же полетел кувырком на мостовую. Перевернувшись через голову Корд вскочил на ноги, взмахнул саблей… замер.

Улица была пуста. Здесь, на задних дворах особняков Королевского квартала, не было ни души. Проклятый убийца словно сквозь землю провалился.

Прислушиваясь к пустой улице, капитан сделал шаг, другой. Потом медленно вложил клинок в ножны. Чутье подсказывало ему – человечек в черном плаще растворился в лабиринтах большого города и сегодня больше не покажется на глаза преследователю. А может, и вовсе никогда.

Выругавшись, Демистон тяжело опустился на камни мостовой и сел. Пытаясь отдышаться и усмирить боль в правом боку, он огляделся. Крохотная улица позади особняков. Задние дворы. Тут же начинаются дома слуг. Но вот большой дом слева кажется подозрительно знакомым. Корд со стоном поднялся на ноги и постарался представить, как это место выглядит со стороны Королевской площади. Да. Определенно, это особняк Гемела Сеговара. А значит, капитан не так далеко от Башни Стражи, как ему показалось вначале. Тем хуже. Придется возвращаться к ней пешком. Де Грилл должен узнать о том, что творится в городе. Де Грилл…

Демистон издал тихий стон и зашаркал в сторону переулка, который должен вывести его на Королевскую площадь. Птах еще ничего не знает. Но когда узнает…

Он будет страшно зол.

* * *

Граф Де Грилл торопился. Настолько, что даже позволил себе пробежаться по длинному замковому коридору и скачками подняться по широкой лестнице, ведущей к бальному залу. Миновав двух гвардейцев короля, охранявших широкие двустворчатые двери, советник распахнул одну из створок и ворвался в залу.

Она была ярко освещена. Пламя масляных светильников, усеявших стены, отражалось в начищенном паркете, наполняя залу мягким светом, в котором, казалось, можно было купаться, как в теплой воде. В центре, на табурете с бархатной подушечкой, стоял король Геордор. В белом шелковом белье, раскинув руки, он, как и положено монарху, возвышался над подданными, что суетились вокруг него с отрезами ярких тканей, линейками, нитками, ножницами и прочими немудреными инструментами портновского ремесла.

Де Грилл с удивлением отметил, что помимо двух личных портных короля у табурета собралась еще дюжина незнакомых особ. И многие из них держали в руках довольно острые предметы, которыми обычно не рекомендуется размахивать в присутствии короля. Геордор, впрочем, выглядел довольным и расслабленным. Он даже чуть двигал руками, словно дирижируя этой пестрой толпой, пытавшейся измерить королевские телеса наилучшим образом.

Граф нахмурился и решительно прошагал через весь зал. Добравшись до табурета, он бесцеремонно отпихнул пару портных с ножницами в руках и запрокинул голову.

– Сир! – позвал он.

– А, это ты, Эрмин, – отозвался король. – Подержи-ка вон тот отрез, его нельзя класть на пол.

Ошеломленный советник протянул руку, и на ней тут же повисла тяжелая красная ткань с золотым шитьем. Портняжки с ножницами вновь подступили к монарху, вызвав у Де Грилла непреодолимый приступ подозрительности.

– Сир! – повторил он, стараясь незаметно вклиниться между королем и портными. – Срочное дело.

– У тебя все дела срочные, – отозвался Геордор, не опуская рук. – Но сегодня нет ничего более срочного, чем моя новая мантия. Представь, ту, что закончили неделю назад, умудрились загубить прямо в гардеробной! Один из этих криворуких болванов ее порвал – говорит, зацепилась за щепку в платяном шкафу.

– Сир, – промычал Де Грилл, пытаясь взглядом показать, что посторонних неплохо бы отослать из зала.

– Ну что там у тебя, – смилостивился монарх. – Говори.

– Есть новости. Только для вас, мой король, – настаивал Де Грилл.

– Что-то серьезное? – Геордор нахмурился. – Опять?

– Да, сир.

Король со вздохом опустил руки. Портные отступили на шаг, и на их лицах появилось отчаянье. Граф невольно почувствовал себя варваром, неосторожным движением испортившим чудесную картину. Он поежился, представляя, что кто-то из этих портняжек может оказаться тем, кто будет шить праздничный костюм и ему самому. Месть портного бывает удивительно незаметной и вместе с тем удивительно разрушительной.

– Идите, – велел король. – Подождите за дверями. Оставьте все здесь, скоро мы продолжим.

Портные, рассыпаясь в извинениях, толпой двинулись к дверям. Де Грилл провожал их взглядом и, лишь когда за последним захлопнулась тяжелая створка, повернулся к королю.

– Что стряслось на этот раз? – с видом мученика осведомился Геордор.

– У меня появилась новая информация. Заговор действительно существует, – шепотом отозвался Де Грилл. – Следы ведут к Гемелу. Подозреваю, что именно он возглавляет заговорщиков.

– Подозрения? – король удивленно вскинул брови. – Раньше ты не опускался до подозрений, а всегда излагал факты.

– На факты сейчас нет времени, – отозвался граф. – Мне удалось узнать, что некоторые лорды из Совета собираются у Гемела. Собираются тайно, стараясь остаться незамеченными.

– Какая неприятность, – король позволил себе улыбнуться уголком рта. – И что же они там делают?

– Вряд ли играют в карты на раздевание, сир, – сухо ответил Де Грилл.

– То есть чем они там занимаются, ты точно не знаешь?

– Не знаю, сир, – признался Де Грилл. – Но, кажется, с ними связан тот, кого мы подозреваем в убийстве младших Летто и Верони. А это уже – попытка вызвать беспорядки в городе.

– Попытки, догадки, подозрения, – король тяжело вздохнул. – Чего же ты хочешь от меня, Эр? Чтобы я отдал приказ арестовать всех тех, кто ходит в гости к моему бывшему тестю? Бросить в темницу, отдать на допрос палачу… Так?

– Неплохая идея, – хмыкнул советник. – Но это, пожалуй, еще рановато. Пока что я хотел предупредить тебя, мой король, что сейчас лучше сохранять осторожность и удвоить бдительность. Пока я не выясню, что затевает это сборище баранов, которых все называют лордами.

– Осторожность? – переспросил Геордор. – Например?

– Например, не допускать к себе незнакомых людей с ножницами в руках, – в сердцах бросил Де Грилл. – Даже я не знаю, кто эти люди! Что уж говорить о твоей страже…

Геордор нахмурился, его лицо помрачнело, губы поджались.

– Вот что, – сказал он тихо. – Ты, Эрмин, меня разочаровываешь. Отрываешь от важного дела, чтобы вывалить на меня глупую шелуху своих подозрений. Пока у тебя не будет доказательств, настолько веских, чтобы я не постеснялся бросить в темницу бывшего тестя накануне своей новой свадьбы, больше не тревожь меня своими сомнениями. Понимаешь?

– Да, сир, – также тихо отозвался Де Грилл, стараясь удержать волну гнева, поднимающуюся из груди.

– Превосходно. Что-то еще?

– Нет, сир, это все.

– Хорошо. Что там с Сигмоном? От него еще нет вестей?

– Он все еще скачет навстречу вашей невесте, – ответил советник.

– Чудесно. Если от него поступят какие-то известия – тут же докладывай мне. Только в этом случае, понимаешь?

– Да, сир, – печально произнес советник. – Я понимаю.

– Очень рад. А теперь ступай, займись фактами. И когда будешь выходить, позови обратно портных.

Де Грилл склонился в глубоком поклоне, мазнув краем роскошной ткани по надраенному паркету. Выпрямившись, он молча развернулся и устремился к дверям. Распахнув их, он бросил отрез в руки первого же портного и махнул рукой, разрешая им вернуться в зал. Потом, не задерживаясь, направился обратно к лестнице.

Он весь кипел от гнева. Он не узнавал своего короля, обычно проницательного и рассудительного. Что на него нашло? Старческая немощь ума? Или эликсиры полуэльфа действительно вернули короля к юности, когда тело правит разумом? Эта проклятая свадьба действует на короля, как крепкое вино. Он теряет голову, едва заслышит слово «невеста». Проклятье! И это в такой тяжелый момент… Нет, право, заговорщики очень удачно выбрали время. Чтоб им пусто было…

На лестнице Де Грилл задержался. Немного поразмыслив, он начал подниматься вверх – к своему старому убежищу на чердаке. Туда, откуда он мог наблюдать за всем королевством, за его самыми укромными уголками. Пришла пора пустить в ход все козыри. Приложить все усилия и отчаянно надеяться, что это принесет хоть какую-то пользу. Ведь самого главного советник так и не сказал королю, просто не решился. А дело было важным – граф никак не мог найти Сигмона с помощью птиц. Ла Тойя словно провалился куда-то, исчез, канул в небытие. В то, что бывший тан погиб, Эрмин не верил. Оставался лишь один вариант – кто-то, очень хорошо осведомленный о способностях графа Птаха, не хочет, чтобы тот увидел Сигмона Ла Тойя. И этот кто-то не стесняется использовать магию, которую нельзя заметить. Такую, какой давно уже не было на землях Ривастана.

Рванув ставший внезапно узким воротник, Де Грилл скачками помчался вверх по лестнице. Он должен успеть. Должен.

* * *

К вечеру похолодало. Ночной морозец покусывал разгоряченное лицо Сигмона, нагнувшегося над гривой, изо рта скакуна вырывались клубы пара. Разгоряченные дневной скачкой, и всадник, и его конь жадно хватали стылый воздух, пытаясь отдышаться. Сигмон знал, что с ним ничего не случится, – после изменения болезни обходили его стороной. А вот для скакуна, кличку которого он так и не узнал, дело могло кончиться плохо. Давно пора его сменить. Надо было свернуть с проезжего тракта в ближайший городок и потребовать себе нового на почтовой станции – точно так же он получил этого полдня назад, в Паэре. Но Сигмон хотел засветло добраться в Тир, небольшой город, в котором располагался военный гарнизон. Граф знал, что при нем держат скаковых лошадей для гонцов. Это означало, что конюшни в гарнизоне приличные, много лучше, чем на почтовой станции. Безымянный скакун, рыжий, как домашний кот, получит там надлежащий уход и, быть может, оправится от безумной скачки. А взамен можно будет увести одного из коней вестовых – сильного и выносливого скакуна, которого вырастили для подобных заданий. Это Сигмон знал еще со времен службы в Вентском полку, когда к его услугам были лучшие армейские кони. Именно поэтому он гнал скакуна в сгущающиеся сумерки по подмерзшей дороге и старался не думать о том, что жеребец может пасть в любой момент.

И только когда они взлетели на холм и граф увидел внизу огни города, он вздохнул свободнее и натянул поводья, придерживая разгоряченного скакуна. Тир еще не спал.

Высмотрев с холма длинное здание казармы, которое невозможно перепутать ни с чем иным, Сигмон пустил коня шагом, направив его к городским воротам. Он не собирался на полном ходу вламываться в город, пугая ночную стражу. Ему нужно было просто тихо добраться до гарнизона и помахать медальоном Геордора перед носом командира. А потом – снова в путь. Сигмон устал и многое отдал бы за чистую постель и пару часов сна, но пока не мог позволить себе ни того, ни другого. Де Грилл ясно дал понять, что невесте Сеговара грозит опасность, и Сигмон не собирался останавливаться в дороге, пока у него оставались силы держаться в седле.

Тир был обнесен высоким частоколом из заостренных бревен – дерева в этих краях было намного больше, чем камня. Огромные ворота, сделанные из толстых досок, были распахнуты, открывая дорогу в город. Сначала Сигмон подивился беспечности стражи, но потом подумал, что военное положение давно отменено и ворота города незачем запирать на ночь. В конце концов, по тракту, пронзавшему город насквозь, подобно копью, даже ночью кто-то мог ехать. Например, усталый путник, что стремится на восток, пытаясь обогнать само время.

Сигмон шагом въехал в ворота и кивнул стражнику, вышедшему из караулки, чтобы встретить припозднившегося гостя.

– По делам? – сонно спросил тот, больше из личного интереса, чем по долгу службы.

– В гарнизон, – отозвался Сигмон. – Кто там за старшего сейчас?

– Командор граф Богес, – ответил стражник. – Ты гонец, что ль?

Сигмон вытащил из распахнутого ворота кожаной куртки золотой медальон, и тот заблестел в свете факелов.

– Королевский гонец? – удивился стражник. – Эк тебя ночью-то… Не завидую я вам, ребята. Давай проезжай. Может, в какой таверне еще ужин не остыл…

Сигмон спрятал медальон и тронул поводья.

– Постой! – позвал стражник, и граф обернулся.

– Да?

– Случилось что? Серьезное или как?

– Все спокойно, солдат, – отозвался Сигмон. – Я тут проездом. Только сменю скакуна и дальше.

– А, – с облегчением выдохнул страж ворот. – Ну и слава небесам. Будь здоров, гонец.

Сигмон ткнул каблуками в рыжие бока коня и отправился дальше, пытаясь припомнить, где надо свернуть, чтобы добраться до казармы. На стражника он не сердился – тот и понятия не имел, что среди ночи к нему заявился столичный граф. Сигмон ухмыльнулся – он так и не привык к новому титулу. До сих пор это казалось ему просто новой ролью на службе короля. Этаким мундиром, маскировкой, чтобы лучше выполнять свой долг. И в самом деле, какой из него граф – ни благородной крови, ни имений, ни сотни лет службы предков королю. Быть может, поэтому столичная знать относилась к нему как к безродному выскочке, поскольку сам Сигмон относился к себе именно так. Не заслужил он этот титул, что бы там ни говорил Де Грилл. Как был провинциальным увальнем, так и остался. А то, что на его руках больше крови, чем у иного палача… Это не повод для того, чтобы каждый встречный сгибался в поклоне. Но Де Грилл настоял на своем и оказался, как всегда, прав. Титул графа и в самом деле открыл перед Сигмоном Ла Тойя те двери, в которые простому тану не было хода. Это сильно помогало. В делах государственных. Быть может, поможет и на этот раз.

Казарма была обнесена каменным забором, превратившим гарнизон в некое укрепление внутри самого города, готовое выдержать долгую осаду. У закрытых ворот маялись двое часовых, зябко ежась и перекладывая из руки в руку длинные копья. Их нисколько не вдохновил вид золотого медальона, и Сигмону пришлось подождать, пока приведут начальника караула – толстого усатого капитана, засыпающего на ходу. Вот на него изображение монарха произвело нужное действие – толстяк сразу ожил и засуетился, отдавая приказы.

Сигмона провели в конюшню вестовых. Там он сдал своего рыжего скакуна заспанному солдатику и выбрал себе нового – черного крепыша с лоснящимися боками. Тот поначалу косил недобрым взглядом, бил копытом, явно не желая покидать теплую конюшню на ночь глядя, но стоило Сигмону взять его под узцы, как баловник присмирел. Почуяв в новом владельце нечто выходящее за рамки его жизненного лошадиного опыта, вороной сделался тише воды и ниже травы.

Отмахнувшись от предложения провести ночь на жесткой казарменной койке, Сигмон поблагодарил усатого капитана и, лично оседлав нового скакуна, отправился к выходу. Уже у самых ворот заспанный капитан сделал гостю неожиданный подарок – обмолвился, что до них дошли вести о гостях из Тарима. Сигмон тут же вцепился в капитана и вытряс из него все, что тому было известно. Оказалось, что немного, но вполне достаточно: кортеж с таримской невестой короля остановился на ночлег в городе Гартеме, до которого было рукой подать. Офицеры-ривастанцы, сопровождающие кортеж от самой границы, послали вперед весточку, чтобы в Тире успели приготовиться к приезду гостей. Из путаных объяснений капитана Сигмон понял, что если выедет сейчас, то доберется до Гартема к утру. А может, чуть позже, но в любом случае не пропустит кортеж – дорога тут одна, сворачивать некуда.

Услышав такие добрые новости, Сигмон сердечно поблагодарил капитана, попрощался с часовыми, вытянувшимися в струнку, – до них начальство уже довело, в грубой форме, кого именно они держали у закрытых ворот, – и вскочил в седло.

Гнать коня не стал – торопиться теперь некуда, кортеж ночует в городе, под охраной военных, а не бредет во тьме навстречу приключениям. Но и задерживаться особо не стоит. Рассудив так, Сигмон выехал на Королевский тракт, проходящий через город, и двинулся на восток.

Над головой сгустилась тьма – ночь опустилась на город, дыша стылым ветром в спины припозднившихся горожан. Сигмон ехал не торопясь, рассматривая большие дома, выстроенные вдоль этой необычной улицы, что на самом деле являлась широкой проезжей дорогой. Здания были высокие, в три, а то и в пять этажей, но все выстроены из дерева. В самом деле, каменоломни тут поблизости нет, зато хорошей древесины полно за городской оградой – строй в свое удовольствие.

Первые этажи домов были отведены под всевозможные магазинчики, лавки, забегаловки. Тут и едой торговали, и одеждой, и оружием… Только питейных заведений Сигмон насчитал с десяток. Встретились ему и несколько гостиниц, с собственными конюшнями, пристроенными к дому. Вполне разумно – гостиница у дороги, что может быть лучше для усталого путника?

Мерно покачиваясь в седле, Сигмон ехал сквозь Тир, отчаянно жалея, что у него нет времени спешиться и выпить хотя бы стакан горячего вина. Он устал, замерз и хотел спать. Обычный человек на его месте давно бы повалился без сил на землю, но Ла Тойя чувствовал лишь небольшое неудобство и раздражение оттого, что задание затянулось. Он мог провести в седле еще пару дней, но тогда, прибыв на место, ему пришлось бы долго отдыхать. А этого он не мог себе позволить – к таримским гостям ему надлежит прибыть в лучшей форме, чтобы в случае неприятностей быть готовым встретить их достойно, а не засыпая в седле.

Окраины города уже засыпали, но на Королевском тракте вовсю кипела ночная жизнь. Окна домов были ярко освещены, кое-где у дверей даже горели масляные фонари, освещая крыльцо. Из приоткрытых дверей кабаков доносился равномерный гул разговоров, но на улицу мало кто выглядывал – слишком холодно нынче. Зато в морозном воздухе прекрасно себя чувствовали соблазнительные ароматы жареного мяса, свежего печеного хлеба и острой похлебки.

В животе у столичного графа весьма по-простецки заурчало, будто у самого обычного крестьянина. Черный конь тревожно дернул ухом и попытался взглянуть на всадника, чтобы оценить – насколько тот голоден.

Сигмон невольно рассмеялся и ласково потрепал вороного между ушами, давая понять, что не собирается тотчас сожрать его. Хотя оголодавший зверь, прятавшийся за черной чешуей на теле, уже рассматривал это предложение, как достаточно соблазнительное. Сигмон привычно отгородился от своей второй натуры, не позволяя ей выплыть из глубин сознания, и приподнялся на стременах.

Впереди, как он и ожидал, уже виднелся деревянный частокол и широкие ворота при выезде из города. Они были распахнуты, как и их близнецы, сквозь которые Сигмон недавно въехал в Тир. По бокам ворот стояли домики караула и сборщиков подати. После них начинался привычный ряд зданий, тянувшийся вдоль всей улицы. В одном из них, находившемся ближе прочих к воротам, на первом этаже были широко раскрыты двери. На деревянных ступенях плясал свет фонарей, а над дверями висела широкая вывеска. Сигмон не видел, что там написано, но готов был поклясться, что нечто вроде «У ворот» или «Счастливые врата». Придорожная таверна, последний шанс путника перекусить перед путешествием. Сигмон прислушался к себе, пытаясь понять – насколько сильно он устал. Мышцы немного затекли, но силы в них предостаточно. Отдых потребуется не скоро. А вот перекусить уже пора. И, конечно, что-нибудь выпить – хоть вина, хоть простой воды. Желательно кувшин. Или ведро.

Черный скакун, обеспокоенный молчанием всадника, возмущенно фыркнул. Сигмон снова рассмеялся. Вороной понравился ему – это не унылая коняга с армейской конюшни, а настоящий скакун со своим характером. Как он там очутился? Не увел ли ночной гость ненароком любимого коня коменданта? А и пес с ним, пусть гордится, что оказал услугу столичному выскочке.

– Ворон, – позвал Сигмон, поглаживая черную гриву. – Ворон?

Вороной изогнул шею, кося черным глазом на всадника. Тихо заржал, предупреждая, что характер у него не из лучших. Сигмон потрепал его по черному хохолку между ушами и тронул поводья. Получивший новую кличку вороной послушно потрусил к открытым дверям таверны.

Спешившись, Сигмон набросил поводья на коновязь и решительно поднялся по деревянным ступенькам. Он сделал свой выбор – как бы ни звал его в дорогу долг, краткий отдых необходим. Таримские гости сейчас в безопасности, а их защитнику нужно подкрепиться, чтобы завтра не оплошать в случае непредвиденных неприятностей. Тарелка острой похлебки, чей аромат Сигмон почувствовал еще на улице, да бутылка легкого белого вина будут в самый раз.

Раскрытые двери вели в прихожую, а двери из нее в зал были предусмотрительно закрыты – негоже впускать холод туда, где люди едят. Сигмон, предвкушая ужин, распахнул их настежь и ворвался в шумный зал таверны, наполненный людским гомоном и манящим ароматом жареного мяса.

Просторный обеденный зал был уставлен деревянными столами. Он походил на все те залы придорожных забегаловок, в которых доводилось бывать Сигмону, но выглядел более достойно: столы и стулья тщательно отполированы, дощатый пол вымыт. Потолок не нависает над макушкой, а раскинулся где-то высоко, так что не приходится цеплять головой фонари, висящие на цепях. Стойки с хозяином нет, вход на кухню отгорожен ширмой, из-за которой выглядывают официанты. Вдоль стены идет пологая лестница с крепкими перилами, ведущая на второй этаж. Там, Сигмон в этом был уверен, имеются небольшие комнаты с относительно чистым бельем. Вполне приличное место, которому лишь чуть не хватает лоска, чтобы перейти в разряд гостиницы. Приличное и – судя по отсутствию свободных мест – достаточно популярное.