Текст книги "Механика Небесных Врат"

Автор книги: Роман Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В нем была всего пара строчек, но, прочитав их, Ланье одним махом проглотил все содержимое кружки и без промедления поднялся на ноги. Записка была от магистра Джали Родерика, одного из руководителей Магиструма и члена Великой Ложи, что управляла городом. И она недвусмысленно требовала, чтобы Ридус Ланье в кратчайший срок прибыл в стены Магиструма для беседы с автором послания. Ридус, что видел членов Ложи только на своем посвящении в магистры, поспешил повиноваться – такие послания не отправляют по пустяшным поводам. Вдобавок его обеспокоил тон записки. Это было не приглашение, а скорее приказ.

Сунув письмо в карман, Ланье выскочил на улицу, а мальчишка-посыльный тенью последовал за ним. Ридус бегом добрался до перекрестка, выскочил на Цветочную улицу и, оглянувшись на посыльного, что едва поспевал за проворным магистром, нетерпеливо щелкнул пальцами. Он не хотел бросать мальчишку здесь – слишком хорошо помнил, как в первый год учебы сам разносил весточки по городу. К счастью, на глаза ему попалась двуколка, неторопливо следующая по улице. Ланье жестом привлек внимание возницы, без промедления сунул тому серебряную марку, и приказал мчать в Магиструм. Возница, привыкший к чудачествам магистров, без лишних разговоров принял деньги и подхлестнул конягу. Та рванула с места, да так споро, что Ланье лишь чудом успел втащить к себе на сиденье замешкавшегося мальчишку-посыльного.

Двуколка домчала Ланье до Магиструма за пять минут. Он выпрыгнул из повозки еще до того, как она окончательно остановилась, и припустил к лестнице, таща за собой парнишку. От своей ноши он избавился на входе, – толкнул посыльного к одному из привратников, а сам помчался вверх по лестнице, к лифтам.

Ему пришлось сделать несколько пересадок, прежде чем он попал на верхние этажи, к залам Великой Ложи. К этому времени Ридус успел отдышаться и поправить одежду. В длинный коридор, освещенный по традиции лишь факелами на стенах, он вышел медленно, с достоинством, как и полагалось настоящему магистру, прибывшему в Ложу.

Длинный коридор с глухими каменными стенами вывел Ридуса в центральный зал – круглое помещение со стеклянным куполом, сквозь которое проглядывало хмурое небо. В стенах зала виднелись четыре двери, расположенные согласно сторонам света. У самых больших, северных, стоял караул Стражей Магиструма – двое крепких здоровяков в черных одеждах, украшенных серебряной вышивкой. Оба взглянули на Ланье, но так и не пошевелились, продолжая стоять ровно и сжимать в руках огромные церемониальные мечи с извилистыми лезвиями. Ридус медленно прошел по залу к дальней двери, ведущей к покоям Великих Магистров, входящих в состав нынешней Ложи. Он шел медленно, стараясь понапрасну не раздражать Стражей – они всегда славились дурным нравом и могли по простому подозрению арестовать любого из магистров. Они не имели ничего общего с городскими полисменами, что набирались из горожан для охраны порядка в городе. Стражи все воспитывались в стенах Магиструма и почти никогда не покидали их. Их готовили по особенным тайным программам, обучали воинским искусствам и поговаривали, что некоторые из них проходят обучение в Малефикуме. В целом, это были не те ребята, которым стоит действовать на нервы, эту нехитрую истину быстро усваивали все обитатели Магиструма, которым доводилось посещать верхние этажи.

Чувствуя спиной взгляды охранников Главного Зала, Ланье тихонько распахнул дверь и вошел в коридор, ведущий в рабочие комнаты Великих Магистров. Здесь каменные стены были занавешены гобеленами, на пол были постелены зеленые ковры, а свет давали ярчайшие глоубы. Ридус, уже бывавший здесь, свернул налево и вошел в первую же дверь. Здесь располагалась приемная магистра Родерика – большой кабинет с диваном и письменным столом, за которым, как всегда, сидел секретарь магистра – Эрмус.

Ланье сделал несколько шагов к столу, и секретарь поднялся ему навстречу. Он был стар и чуть полноват, но черный мундир с серебряным шитьем сидел на нем как влитой, а седые бакенбарды и брови лишь подчеркивали суровый взгляд, которым секретарь встречал посетителей.

– Магистр Ланье, – сухо произнес секретарь, не отвечая на приветственный поклон молодого магистра. – Можете войти. Магистр Родерик ждет вас.

Ридус оставил на вешалке свой плащ, цилиндр и поставил трость на подставку для зонтов. Одернул черный сюртук, глубоко вдохнул и распахнул дверь, ведущую в кабинет Великого Магистра.

Здесь было, как всегда, сумрачно – окна занавешены тяжелыми шторами, и углы кабинета тонули в темноте. Лишь огромный стол, за которым высились книжные шкафы, был освещен двумя небольшими глоубами. За столом высилась фигура Великого Магистра, как всегда листавшего какие-то документы. Ридус был здесь раз пять, и обстановка никогда не менялась – темнота, тишина и шорох бумаг, с которыми работал владелец кабинета. Ланье сделал шаг к столу и остановился, дожидаясь приглашения.

Великий Магистр поднял голову и взглянул на гостя. Магистру было далеко за полсотни лет, но он выглядел крепким и даже немного грозным. Черные кудри еще не поседели, лишь кончики бакенбард немного припорошило белизной. Чисто выбритый подбородок торчал подобно тарану, готовясь сокрушить собеседника.

– Ланье! – прогудел Великий Магистр. – Идите сюда.

Ридус быстро подошел к магистру и, повинуясь жесту, уселся в жесткое кожаное кресло, стоявшее рядом со столом. Родерик сложил пальцы в замок, чуть наклонил голову и пронзил гостя суровым взглядом, что мог соперничать остротой с церемониальными мечами Стражей.

– О чем вы вчера говорили с магистром Бруно? – бросил Родерик.

Ланье вздрогнул и с удивлением взглянул на Великого Магистра. Ридус не ожидал подобного вопроса, ему казалось, что, как и в прошлый раз, ему предстоит пренеприятнейшая беседа о перерасходе средств, выделяемых его лаборатории.

– С Бруно? – переспросил он, перебирая в памяти события вчерашнего дня. – Мы, кажется, встретились в столовой. И немного поболтали, всего пару слов. Я, право, не помню…

– О чем шла речь? – перебил его Родерик, хмуря густые брови. – Прекратите юлить, Ланье, отвечайте немедленно.

– Я спрашивал его о Небесных Вратах, – сдался Ридус, – но я не понимаю, какое это имеет значение! Я просто спросил его, что он слышал о Вратах, а Бруно посоветовал мне поговорить с магистром Ризаносом, только и всего. Мы обменялись парой фраз, не более!

– И вы отправились к Тьену? – спросил Великий Магистр, все еще хмурясь.

– Да, – с вызовом в голосе отозвался Ланье. – Я был у Ризаноса и беседовал с несчастным стариком. Он рассказал мне множество забавных историй и сказок о Небесных Вратах.

– И все?

– Все, – отрезал Ланье, не отводя взгляда. – И позвольте осведомиться, в чем причина такого допроса, магистр Родерик?

Великий Магистр отвел взгляд и уставился на исчерканный лист, лежавший на столешнице.

– Это действительно все, Ланье, – тихо спросил он, – вы больше ничего не обсуждали с Бруно? Какие-то дела, планы? Быть может, он рассказывал вам о том, чем собирается заняться вечером?

– Нет, ничего такого, – с раздражением откликнулся Ланье, – а что?

– Бруно мертв, – произнес Великий Магистр. – Его убили вчера ночью, когда он возвращался домой. Ничего из его вещей не пропало, и полисмены думают, что это было не ограбление, а убийство.

– О! – выдохнул Ланье, откидываясь на спинку кресла. – Бруно!

– Увы, – буркнул Родерик. – Магистр Бруно, конечно, был не лучшим примером для подражания. У него было много сомнительных знакомых. Он постоянно что-то выяснял, что-то доставал… Его мелкие делишки, конечно, вызывали у некоторых коллег раздражение. Но убийство!

Родерик с раздражением скомкал лист бумаги, лежавший перед ним, и швырнул комок в темноту.

– Значит, ничего такого, что могло бы прояснить ситуацию? – спросил он у пораженного Ланье, вцепившегося в подлокотники кресла. – Бруно ничего не говорил вам о своих планах?

– Нет, – прошептал Ланье, у которого перед глазами стоял темный переулок и убийца с магическим жезлом, что готовился нанести удар. – Как… Как он умер?

– Арбалетный болт в спину, потом ножом по горлу, – резко ответил Родерик. – Это не похоже на случайность. Его действительно хотели убить. И убили. Ланье?

– Ничего, – выдохнул Ридус, терзая негнущимися пальцами воротничок. – Мне просто немного не по себе. Я только вчера говорил с ним…

– Сочувствую, – бросил Родерик, сверля молодого магистра суровым взглядом. – Кажется, вы были друзьями?

– Да, были, – выдохнул Ланье, справившись, наконец, с недавно пришитой пуговицей. – Бедный Бруно!

– Вы точно ничего не хотите мне сказать, Ридус? – тихо спросил Великий Магистр.

– Ничего, магистр, – вздохнул Ланье. – Ничего такого, что могло бы помочь следствию.

– Учтите, если вы впутались в темные делишки Бруно, то, – Родерик сделал многозначительную паузу, – то вас может постичь та же неприятность.

– Нет, нет! – воскликнул Ридус. – У нас с Бруно не было никаких дел!

Он постарался улыбнуться, но это плохо ему удалось. Внутренне Ланье содрогнулся, когда его посетила страшная мысль – возможно, это не он впутался в дела Бруно, а совсем наоборот. Недавнее нападение убийцы, вчерашняя слежка, слова Ризаноса о том, что за ним следят. Все это казалось бредом, глупостями, но бедняга Бруно…

– Что-то вы темните, Ланье, – с раздражением бросил Родерик, не отводивший взгляда от побелевшего лица молодого магистра. – Что вам известно?

– О делах Бруно – ничего, – совершенно честно ответил Ридус, взглянув в лицо Великому Магистру.

– Ладно, – буркнул тот. – Верю. А что с Вратами? Что вы прицепились к этой сказке? Хотите закончить так же, как Ризанос?

– О, это очень интересная история, магистр, – уклончиво отозвался Ланье, – мне кажется, ее порой недооценивают. Эта сказка очень многое значит для нашей истории.

– Для истории? – Великий Магистр удивленно вскинул брови. – Что ж, если оценивать ее с этой стороны, то, пожалуй, это действительно так. Не знал, что вы интересуетесь историей, Ланье.

– В последнее время меня весьма интересует тема довоенного прошлого наших народов, – быстро ответил Ридус. – Особенно тот период, когда еще не произошло отделения магистров.

– Времена до войны малефикантов и механиков, так? Что ж, похвальное стремление. Теории того периода хоть и выглядят сейчас немного наивными, но могут пробудить воображение и заставить взглянуть на современные проблемы под другим углом, – Родерик коснулся пальцем деревянной подставки глоуба и добавил: – Тому есть немало примеров. Однако при чем здесь Врата?

– О! – воскликнул Ланье, пытаясь придумать подходящую отговорку. – Знаете ту историю, что гласит, будто война началась за право обладания Небесными Вратами?

– Да, я слышал эту версию, – признался магистр Родерик. – Как и сотню других.

– Меня интересует именно эта, – сказал Ланье. – Я думаю, что Небесные Врата на самом деле это иносказательное название некого предмета, и, возможно, изучая истории о нем, можно узнать истинные причины войны.

– Если я правильно помню, то в той легенде прямо говорится, что Врата были проходом в мир изобилия и блага. И что малефиканты, предки магов, не хотели использовать их, а механикусы – как раз наоборот. Вы ведь про эту историю?

– Да, – согласился Ридус. – Но поскольку возможность существования самих Врат да и какого-то другого мира, благого и чудесного, не нашла подтверждения, то я предположил, что этот термин лишь…

– Хватит, – бросил Великий Магистр, поднимая руку. – Хватит, Ланье. Оставьте свои теории при себе. И мой вам совет – оставьте в покое легенду о Небесных Вратах. Посмотрите, до чего она довела беднягу Ризаноса. Он был одержим этой химерой всю жизнь и в результате окончательно свихнулся. Не превращайте погоню за бесплотным призраком в цель своей жизни, Ланье. Сосредоточьтесь на чем-нибудь более реальном. Ваши опыты с движителями, работающими от элементальной энергии глоубов, весьма перспективны, вот и занимайтесь ими. Но не зарывайтесь – счета за ваше оборудование начинают раздражать казначейство.

– Да, магистр, – покорно согласился Ланье, обрадованный переменой темы. – Конечно, магистр.

– Все, ступайте, – велел Родерик, доставая из ящика стола новый лист бумаги. – Ланье!

Ридус, уже поднявшийся из кресла, обернулся.

– Если вы вспомните хоть что-то, что сможет пролить свет на это прискорбное происшествие с магистром Бруно, вы, надеюсь, немедленно сообщите мне об этом?

– Конечно, магистр Родерик, – отозвался Ридус. – В этом не может быть никаких сомнений.

Великий Магистр скривился, будто слова Ланье вызвали у него несварение желудка, и махнул рукой. Ридус, воспользовавшись случаем, поспешил скорее покинуть кабинет. Выскочив в приемную, он подхватил с вешалки одежду и трость и почти бегом выскочил в коридор.

Он знал, что должен был как можно скорее попасть в свою лабораторию. Теперь он хотел найти письма механика еще больше, чем раньше. Нужно его проверить. Обязательно. Жизненно необходимо установить – на самом деле это Конрад Штайн или нет. Иначе…

Ланье несся по коридорам так, словно ему на пятки наступала погоня из Стражей Магиструма. По спине бежал неприятный холодок, и Ридус только сейчас понял, что ему страшно. По-настоящему страшно – оттого, что он не понимает, что происходит. Почему его пытались убить, почему за ним следили? Кто и за что прикончил Бруно? Ридусу казалось, что он угодил в какую-то страшную сеть, она становится все теснее и постепенно опутывает его со всех сторон. Все началось именно тогда, в тот момент, когда странный бродяга передал ему чертеж Небесных Врат. Ридус содрогнулся, подумав, что еще немного, и он поверит в проклятие этой тайны, что сводила с ума всех, кто прикасался к ней. И сейчас он хотел только одного – поговорить с кем-то, кто мог разделить его беспокойство. И не с Тьеном Ризаносом, что давно и прочно завяз в этой сети. Нет, ему нужен трезвый взгляд со стороны, не отягощенный страстью к загадке Небесных Врат. Взгляд расчетливого инженера, механика, взгляд Конрада Штайна.

Ридуса просто распирало от желания поделиться своими секретами с этим инженером, но при этом понимал, что сначала должен удостовериться в том, что этот человек тот, за кого себя выдает. Это злило Ланье, доводило до бешенства, но он ни на секунду не усомнился в необходимости проверки. Ему нужны были письма, все письма, которые он только сможет найти в лаборатории. А тогда… Тогда все будет ясно.

* * *

Альдер проснулся, когда колокола в часах Магиструма начали отбивать полдень. Под гулкий звон, что плыл над городом тяжелой волной, маг открыл глаза и со стоном сел на кровати.

В окно светило бледное солнце, подернутое жиденькой дымкой облаков. На полу была разбросана мокрая одежда, один сапог лежал у кровати, другой – у двери. Верден, вернувшийся домой только под утро, зевнул во весь рот и потянулся.

Он был жутко зол. Ночное происшествие настолько вымотало его, что маг, едва вернувшись в свой номер, тут же завалился спать. Выспаться не удалось, глаза слипались, голова болела, и чудовищно саднил локоть, ушибленный о камни мостовой.

Встав с кровати, Верден прошел в дальний угол, к столику, на котором стоял кувшин с водой. Схватив его обеими руками, маг принялся жадно глотать ледяную воду, проливая ее себе на грудь. Смочив пересохшее горло, Альдер сразу почувствовал себя лучше. Поставив кувшин на стол, он мокрыми ладонями провел по лицу, потряс головой и обернулся, осматривая комнату.

Раздеваясь, Верден был немного не в духе, и потому сейчас ему было сложно сказать, где именно лежит его сумка. Выругавшись, маг принялся подбирать с пола одежду и развешивать ее на стулья. Сумка обнаружилась под скомканным плащом, что лежал на полу у стола. Подняв ее, Альдер вытащил из кармашка стопку сшитых листов и грифельный карандаш. Бросив сумку обратно на пол, Верден положил свою добычу на грязный стол. Потом вернулся к кувшину, плеснул себе в лицо водой, вытерся рукавом рубахи и довольно фыркнул. Водные процедуры помогли, – в голове сразу прояснилось, и остатки сна отступили. Вернувшись к столу, маг сел на стул, взял карандаш, ткнул им в чистый листок и задумался.

Всю ночь ему не давали покоя мысли о задании, в исполнении которого он так и не продвинулся. Именно поэтому он и не выспался – часто просыпался и размышлял, глядя в темноту и путая порой сон с явью. Вердену казалось, что он давно позабыл, что такое ночные кошмары. И только этой ночью он понял, насколько заблуждался. Мысли и образы, посещавшие мага, заставили его вспомнить юность, те времена, когда он чувствовал себя слабым и беззащитным, не способным постоять за себя. Альдер словно вернулся в то время и чувствовал себя пешкой в чужой игре, фигурой, что используется неведомыми игроками по своему разумению. Это было неприятно. Это было страшно. В последние годы Верден привык к тому, что он сам себе хозяин и управляет своей судьбой так, как хочет. Он привык сам принимать решения и осуществлять их тем или иным путем. Но это проклятое задание показало ему, как он слаб и глуп. Этой ночью Верден понял: на то, что творится вокруг, сам он не имеет ни малейшего влияния. События происходят не по его воле, он лишь безвольный свидетель, тычущийся в темные углы, как слепой котенок. И если он сейчас же не перестанет вести себя как манекен, выставленный в боевом зале для тренировки, дело кончится бедой.

Альдер знал, что не понимает, что происходит, и поэтому не может принять верных решений. Он отдавал себе отчет в том, что спасти его сейчас может только дополнительная информация, которую, к великому сожалению, взять негде. Остается только правильно рассортировать ту, что уже есть. Необходимо задать самому себе вопросы, даже те, ответа на которые не знаешь. Ведь правильно поставленный вопрос содержит в себе половину ответа.

Склонив голову над столом, Верден написал карандашом первое имя – Маркус. И задумался.

Что он знает о старике, подкинувшем ему такую грязную работенку? Член Совета Магов. Один из тех, кто принимает решения, влияющие на судьбу всего Малефикума. У него много врагов, но и много союзников. Не считая лизоблюдов, согласных на все, лишь бы угодить властям предержащим. Зачем ему понадобились услуги наемного мага, что никогда не занимался убийствами? Несомненно, Верден подумал бы об этом раньше, если бы старик не торопил его. Ведь Маркус настаивал, что время на исходе и нужно немедленно приниматься за работу. Да, он хорошо провернул это дельце, отправив на дело неподготовленного лопуха Вердена, купив его обещаниями златых гор. Срок выполнения задания истекает завтра в полдень, значит, лопух Верден должен метаться по городу, высунув язык, и загонять неведомую дичь. Толку от этого мало, потому что этому самому лопуху как-то забыли сказать, что объект – маг высшей категории, которого голыми руками не возьмешь.

Немного помявшись, Альдер начертил на противоположной стороне листочка большой крест, обозначив таким манером неизвестного мага. Что он знает об этом типе? Сильный маг, один из лучших, способный одним ударом выжечь следящую сеть заклинаний. Сам Верден, пожалуй, смог бы это сделать, если бы приложил все силы. Но тот тип при этом даже не раскрылся, не оставил никаких следов, словно для него это не представляло труда. При этом он ведет себя пассивно, – знает, что за ним следят, но не контратакует, не идет навстречу опасности. Значит, это не боевой маг – эти ребята, едва почуяв слежку, вцепились бы в след и моментально порвали некого Альдера Вердена на тряпки. Итого – сильный маг, в совершенстве владеющий техниками маскировки, не агрессивный, привыкший скрываться и уходить от слежки. Похоже, это адепт одного из тайных орденов, что предпочитают оставаться в тени и проворачивать свои делишки тайно, не привлекая внимания властей предержащих. Можно предположить, что Совету их делишки стали поперек горла, и они решили разобраться с надоедливыми подпольщиками неофициально. Но почему неофициально? А потому что Маркус не уверен, что его поддержат остальные члены Совета. Раскол? Верден нахмурился – получалось, один из сильнейших магов, Маркус, охотится на другого мага, но при этом предпочитает действовать чужими руками. Это не кровная вражда. Это запутанная история, что пахнет все хуже.

Немного поколебавшись, Верден написал в уголке листа имя Каро – главаря банды Грачей. Обычные головорезы. Их нанимают для мелких грязных дел. И вряд ли это сделал Маркус: во-первых, он уже нанял Вердена. Во-вторых, если бы ему понадобились головорезы, он мог потратиться и на знаменитых одиночек, чьих имен никто не знает, но которые, говорят, иногда оказывают Совету Магов услуги определенного рода. Нет, тут, пожалуй, участвует третья сторона. Грачи действуют целеустремленно, но слишком шумно и открыто. Похоже, они зачищают всех по какому-то неизвестному принципу, руководствуясь указаниями нанимателя и ничуть не заботясь о скрытности. Вряд ли их наняли для охоты за загадочным магом, скорее они убирают мелких сошек, случайно оказавшихся не в том месте и не в то время. Неужели это просто совпадение? Что-то плохо в это верится.

Нацарапав в центре листочка замысловатую закорючку, маг поджал губы и, решившись, написал свое имя. Альдер Верден. Что ему известно об этом болване? Маг, разыскивающий за деньги людей, что предпочитают скрываться. Убийствами не занимался. Специализировался в области боевой магии, но больше известен как знаток разыскных дел. Считается великолепным специалистом по обезвреживанию магических ловушек, участвовал в расчистке наиболее опасных участков Пустоши, прилегающих к территориям Малефикума. Поручать такому убийство мага? Только в самом отчаянном положении. А вот нанять его для розыска объекта – вполне можно. Сделать из него гончую, что должна вспугнуть дичь, выгнать ее на открытое место, подставить под выстрел охотника – это более правдоподобно. А если охотника нет? Тогда, быть может, Верден должен висеть на хвосте у жертвы, не давать ей действовать активно, заставлять постоянно прятаться. Мешать ей осуществлять собственные планы.

Нахмурившись, Верден откинулся на спинку стула, рассматривая имена, написанные на желтом листочке. Подняв руку, он медленно прочертил линию, связавшую два имени. Потом вторую, связавшую следующие имена. И, наконец, перечеркнул собственное имя, оказавшееся в центре всей неразберихи.

Отбросив карандаш, маг поднялся на ноги и оперся руками о стол, нависнув над листком бумаги. Все оказалось даже хуже, чем казалось на первый взгляд. Верден чувствовал, как его сердце гулко бухает в груди. Внезапно ему показалось, что он чувствует легкий запах гнили. Падали. Смерти.

Это большая игра, а она всегда пахнет смертью. И на ее фоне мечты о маленьком острове в западных морях смотрятся весьма бледно. На кону, судя по всему, немалый куш. И тот, кто сорвет его, обретет вечную славу. Или вечное проклятие. Тут идет борьба за власть, борьба за влияние. И если правильно разыграть карты, то, возможно, имя Альдера Вердена будет красоваться на стенах залы Совета Магов. Не сегодня и не завтра. И даже не через год. Но тот, кто распутает такую головоломку и выйдет невредимым из этой игры, прикоснется к тайнам Совета Магов и станет слишком опасен. Либо слишком силен.

Закусив губу, Верден медленно взял листочек со стола, скомкал его, сжал в кулаке. Спокойная жизнь на острове? Что за глупость. Он слишком молод, чтобы перечеркнуть свою жизнь и забиться в темный угол, чтобы коротать свои годы под пальмой, прозябая в безвестности. Нет, он еще сможет показать им всем. Назло. Наперекор. До самых вершин, пока в центре города не появится его статуя в полный рост… из чистого золота. Вот это – достойная цель. А маленький островок оставим престарелым членам Совета Магов, которым давно пора уступить место молодым и энергичным магам, способным распутать самое запутанное дело.

Развернувшись, Альдер подошел к кровати, заглянул под нее и вытащил на свет большую седельную сумку, которую принес с собой. Открыв ее, он начал медленно раскладывать на кровати свои инструменты. Сегодня ему понадобится все, что есть под рукой. Два жезла с убыстренным восстановлением энергии, эликсиры для поддержания сил, защитные амулеты, пыль-следопыт, возбуждающие зелья и, конечно, его записи с лучшими вариантами заклятий, созданных самим Верденом.

Оглядев свой арсенал, маг медленно взял с пола скомканную бумажку, сунул в рот и начал медленно жевать. Альдер мог бы ее сжечь, но не стал этого делать, – он сам знал два способа восстановления бумаги из пепла. Так было надежней.

Дожевав бумагу, Верден начал одеваться – медленно, не торопясь, рассовывая по карманам и специальным подвесам свой арсенал. Больше никакой спешки, больше никаких действий наобум. Ему нужна дополнительная информация, и он получит ее. Сегодня. Чего бы ему это ни стоило.

* * *

В назначенный час, в тот самый миг, когда часы Магиструма начали отбивать шесть вечера, Конрад Штайн приоткрыл решетчатую калитку, ведущую к пансиону леди Розалии. Шагая по дорожке, выложенной крохотными камнями, он старался держаться уверенно и ничем не выдавать волнение, что испытывал с самого утра. Почему-то он был уверен в том, что на этот раз магистр Ланье окажется на месте, и серьезный разговор, к которому Штайн готовился весь прошедший месяц, состоится прямо сейчас.

Конрад сделал все, что мог – хорошенько выспался, плотно пообедал, не позволив себе ни капли хмельного, и привел в порядок одежду. Благодаря горничным из гостиницы его одежда была чиста и выглажена, а ботинки сияли как два темных зеркала. Воротничок рубашки благодаря секретам прачек Магиструма приобрел такую белизну, какой не обладал со дня покупки, а кепи, так напоминавшее военные фуражки Механикуса, приобрело после чистки исходный темно-зеленый цвет. Конрад Штайн был готов к самому важному разговору в своей жизни. Последний час он репетировал свою речь – старался подобрать наиболее убедительные аргументы и вежливые обороты, что позволили бы убедить Ланье. Особенно удачные фразы он выучил наизусть и, постаравшись предугадать реакцию магистра на деловое предложение, даже заготовил несколько вариантов ответов. Он знал – звездный час инженера Конрада Штайна состоится сейчас или никогда.

Едва он ступил на ступеньки крыльца, как двери пансиона распахнулись, и на пороге появился пожилой привратник в потускневшей, но чистой ливрее.

– Прошу, – сказал он, отвесив гостю поклон. – Магистр Ланье ожидает вас.

Конрад вежливо улыбнулся привратнику, снял кепи и переступил порог пансиона. В холле, где стоял диван, было пусто – постояльцы, видимо, еще не вернулись домой или предпочитали заниматься делами в своих комнатах. Привратник сделал приглашающий жест, и механикус последовал за ним к широкой деревянной лестнице. Поднимаясь по скрипучим ступеням, Штайн чувствовал, как его сердце колотится в груди – еще никогда в жизни он так не волновался. И все же, когда привратник остановился у одной из дверей на втором этаже, Конрад сделал над собой усилие и постарался успокоиться. Привратник постучал в дверь, и Штайн с трудом подавил желание расчесать волосы, как перед смотром.

– Войдите! – раздался знакомый голос из-за двери, и привратник распахнул ее перед гостем. Штайн глубоко вдохнул и переступил порог комнаты магистра.

Комната оказалась небольшой. У одной стены стояла тщательно убранная кровать, у окна письменный стол, у другой стены – целый ряд книжных шкафов со стеклянными дверцами. Хозяин комнаты стоял в центре. Он тоже приготовился к визиту – черный фрак с белой манишкой были, судя по всему, недавно выглажены, а стрелки на брюках могли соперничать остротой с боевыми клинками.

– Конрад! – воскликнул Ланье, натянуто улыбаясь. – Рад вас видеть! Входите, прошу вас!

Услышав, как за ним захлопнулась дверь, инженер прошел к столу и в нерешительности остановился у кресел, что стояли рядом с письменным столом – непривычно пустым. Ему казалось, что обиталище магистра должно быть уставлено таинственными приборами, а на столе должны выситься груды загадочных манускриптов. Но в тот же миг Конрад сообразил, что работает Ланье в своей лаборатории, а здесь, по-видимому, только ночует.

– Прошу вас, присаживайтесь, – любезно предложил магистр, подходя к одному из шкафов. – Выпьете что-нибудь?

– Воды, если вас не затруднит, – отозвался Конрад, усаживаясь в кресло. – Немного пересохло в горле.

– Предлагаю морс, приготовленный лично леди Розалией, – отозвался Ланье, распахивая дверцы шкафчика, оказавшегося крохотным баром. – Очень рекомендую.

– Превосходно, – оживился Конрад, боясь, что отказ от выпивки обидит магистра. – С удовольствием попробую.

Ланье быстро наполнил два хрустальных стакана розовой жидкостью из пузатого графина и вернулся к гостю. Протянув стакан, магистр осторожно присел на краешек кресла и первым сделал глоток. Штайн тут же последовал его примеру. Напиток оказался кисловат, но инженер, не желая обижать хозяина, улыбнулся. Сделав еще один глоток, он поставил стакан на стол и решил, что пауза затянулась и пора переходить к делу.

– Я так рад вас видеть, – внезапно сказал Ланье, отставляя свой стакан. – Наконец нам удалось встретиться. Переписка – это совсем другое, к тому же мы в основном писали друг другу о делах. Помните тот движитель, что вы сделали по моим чертежам?

– Да, конечно, – отозвался Штайн, немного сбитый с толку. – Прекрасно помню. Великолепная идея, но…

– Но, увы, хоть вы и следовали моим указаниям, они оказались в корне ошибочны, – подхватил Ланье. – Помните, что вы мне написали? Кажется, так – механизм в полной исправности, но теория оставляет желать лучшего…

– Ну, кажется, немного не так, – механикус нахмурился. – Я тогда написал, что теория требует доработки, и указал на недостатки в движущихся узлах.

– Помню, помню! – воскликнул Ланье с искренней радостью. – Вы оказались правы. А форсунки, помните мои форсунки для автоматического разбрызгивателя? Ваш совет пришелся как нельзя кстати.

– Да, я сразу сказал, что их надо изолировать, иначе энергия глоубов пойдет на мокрый металл и будет замыкание, – немного растерянно отозвался Штайн, не понимая, что происходит.

Он был готов к чему угодно, но только не к расспросам о прошлом. Ланье, кажется, ударился в воспоминания о старых добрых деньках, и Конрад никак не мог сообразить, как же начать разговор о новом деле.

Перебивать хозяина было невежливо, а тот все нес какую-то чепуху о прошлых делах, давно позабытых даже самим Штайном. При этом магистр лучился искренней радостью, когда Конрад поправлял его, более точно припоминая детали, и механик никак не мог понять, откуда взялась эта радость. Неужели магистр уже успел приложиться к бутылке? Его глаза блестят, на бледных щеках проступил румянец. Порой Ланье начинал бурно жестикулировать, с жаром припоминая какие-то теплые слова, что Конрад говорил о его изобретениях. Штайну начало казаться, что он появился не вовремя. Беседа пошла совсем не так, как он рассчитывал, и инженер смешался, не зная, как перевести разговор на другую тему. Магистр же заливался соловьем, припоминая совсем уж мелкие детали, что, по мнению Конрада, не стоили даже упоминания в переписке. Он смущенно поддакивал Ланье, и старался намекнуть магистру, что желает сменить предмет разговора. Но его собеседник намеков, похоже, не замечал и не успокоился, пока не припомнил все проекты, над которыми работал Штайн по его заданию. Наконец магистр иссяк, шумно вздохнул и припал к стакану с морсом. Конрад, начинавший терять терпение, решил воспользоваться паузой.