Текст книги "Светильник и страж (СИ)"

Автор книги: Роман Радченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Напрасно я ругался и негодовал – Ивлев умел быть жёстким, когда хотел. Пришлось подчиниться. Тяжело быть ребёнком! Эти двое сейчас будут охотиться, драться с самим левиафаном, а мне – дома тупить с родителями?!

Гнев мой был безграничен. Да, я пошёл домой, но вряд ли принёс туда радость. Отказывался есть, скандалил по любому поводу. Отчего-то хотелось обвинять родителей в том, что меня отстранили. Хотя мне и раньше дозволялось всё – я безнаказанно прогуливал уроки и ложился спать, когда вздумаю. Игры на приставке, мультики – пожалуйста. Мать глядела грустно, старалась на кухне, чтобы порадовать вкусным.

Сволочью я себя вёл, маленькой эгоистичной сволочью. Мысли занимало другое. Какова наглость: я первый увидел левиафана, давно хочу крест и сражение, а то одни книжные истории о чьих-то подвигах, а меня задвигают... отсылают... Я ощущал себя поставленным в угол, несправедливо наказанным.

А ведь эти два балбеса могут не справиться. И левиафан доберётся до светильника, до Самой...

И теперь смирно сидеть, сложа руки, изображая примерного сына? Глядеть мультики, переживать за учёбу?

Я и раньше не был подарком, а в таком состоянии превратился в сущего демона. За окном стемнело, и воображение стало рисовать самые мрачные картины торжества левиафана. Терпение иссякло. Я напялил что потеплее, деловито наведался в кухню, чтобы напихать полные карманы булочек со стола.

Мать пыталась остановить:

– Куда ты на ночь глядя?

– Куда надо...

А на лестнице в подъезде столкнулся с отцом, он остановил тем же вопросом.

– По делам иду, ясно вам?!

– Даня, поздно, пошли домой.

– Нет, – отрезал я. Пришлось пройти рядом, я слегка задел его, заставив отступить. Отец не посмел перечить, и пока я спускался до выхода, то слышал, как он стоит, и наверняка смотрит в пролёт, не в силах запретить.

Этот вечер я дежурил у дома девушки-светильника, слушая в темноте, как вдалеке гудят редкие машины на трассе. Я не представлял, что буду делать без креста. Я не мог согнать маленького паучка с головы Саши, а тут такое чудовище, что опытные стражи пугаются.

Но сидеть без дела я не мог.

Сегодня левиафан не появился, зато я видел светильника. Она возвращалась домой со своим качком, оглушая аурой счастья. Алёна – так назвал её спутник. Я не ревновал и не претендовал – главное, чтобы с ней ничего не стряслось. Ну и побыть рядом... ещё чуть-чуть...

День за днём я пропадал у дома Алёны. То на лавочке у подъезда, то ближайшие переулки патрулировал, то лез в сырые подвалы. Пару раз левиафан выдал себя тихим шипением, да мелькало что-то неясное, вроде тени. Нападать он не спешил.

Больше всего я опасался, что всё случится, пока дома дрыхну, поэтому пару раз даже ночевал в подъезде светильника на лестнице. Раз одна женщина сильно пристала с вопросами, даже о милиции речь зашла. Я нагрубил и сбежал.

Самые радостные моменты были, когда я видел Алёну. Эта улыбка, пожатие плечами, манера убирать волосы за ухо... День за днём я изучил её график: учёба, спорт, покупки. Приходилось следить, ведь левиафан следит тоже.

Я стал похож на маленького бомжа. Дома меня видели, когда приходил голод, или когда не мог обойтись без уютной постели, подкашивались ноги. Мать пыталась забрать одежду на стирку, но я не мог терять ни минуты. В конце концов, купила второй комплект и уговорила хотя бы переодеваться.

Школу я забросил, на звонки Ивлева не отвечал. Один только раз снял трубку:

– Крест дадите?

– Данила, что мне отвечать твоей матери, ставишь меня в неловкое положение, пожалей хотя бы её...

– Крест дадите?

– Да как же я могу... Уходи оттуда немедленно, это очень опасно...

Я дал отбой. Не о чем разговаривать с пораженцами.

Мир сузился до будущего сражения. Гигантская насекомая тварь – я отлично понимал, на чём она отъелась. Сколько вреда, сколько смертей, сколько боли... А сейчас собирается разродиться, совершив самое ужасное преступление – пожрав лучшего человека, какого я встречал.

Я с удивлением заметил, что другие фантомы у дома Алёны не обитают. Левиафан разгоняет, чтобы не делиться, оставляет главное пиршество лишь себе?

Подавится. Сначала ему придётся разобраться с маленьким безоружным стражем. Не знаю как, стану поперёк горла, сам буду кусаться. Но надо сделать хоть что-то.

Лампочка на первом этаже в подъезде Алёны не горела, местные нередко спотыкались, ругались, но каждый вечер там стабильно наступал мрак. Однажды затемно я вошёл и понял, что не один.

– Кто здесь? – окликнул я строго.

Из темноты выступил Егор. Он заметно похудел, бледное лицо стало совсем неулыбчиво, светилось на фоне лестницы, как луна за лёгкими облаками. За спиной висело вожделенное Копьё.

– Долго вы собирались, блин, – едко заметил я. – Теперь будем вместе.

Егор глядел, словно привидение. Странный какой-то.

– Даня, иди домой.

– Да что вы пристали! – разозлился я. – Не уйду, это последнее слово.

– А зачем ты здесь? Левиафан не нападёт до лунного затмения. Через две ночи только.

Вот как! Столько сил – впустую. Ну ладно, зато морально готов. Отлично, скоро всё свершится.

– Погоди, – призадумался я. – А ты здесь зачем?

Егор смотрел тяжёлым взглядом и молчал.

– Так зачем? – не унимался я.

– Данила, просто иди домой.

– Сам иди! Отдай крест и иди! Что происходит?

Егор только молчал и смотрел, я ничего не понимал и бесился. Егор не лжёт, он вообще не умеет врать. Левиафан пока не нападёт. Тогда чего Егор припёрся, со мной поболтать? Не похоже, что я его сильно волную, скорее мешаю... Тут что-то неясное, и оттого страшное. Я должен знать, я – первый защитник Алёны!

Одно ясно – нельзя терять времени. Поймав момент, когда он отвлёкся, я бросился на Егора. Хотел отобрать крест и сбежать. Увы, такому малышу не совладать со взрослым парнем. Но я застал врасплох, мы упали, покатились по пыльному бетону, в сумраке возникла неразбериха. Конечно, в итоге ему удалось меня отбросить, сохранив крест при себе.

Но при потасовке что-то вывалилось из его кармана. Я нащупал и поднял – твёрдое и тяжёлое. Тусклый свет верхних этажей масляно бликовал на чёрном железе.

Самый настоящий пистолет. С глушителем.

– Даня, дай сюда!

Егор шагнул ближе, но я наставил на бывшего товарища дуло:

– Стоять!

– Даня, осторожно, это не шутки...

– Я не понял... Зачем пистолет? Им фантома не убьёшь. Им только человека... а кого тут... кого нужно...

Я запнулся, когда сложились пазлы.

– Егор, ты хочешь... – прошептал я, не веря. – Нет, ты бы никогда...

– Даня, это серьёзно! Знаешь, что нас ждёт, если левиафан родит? Эпидемия, пока фантомы не расползутся! Столько болезней – или один человек?

– Нет.

– Как ты не понимаешь: смерть левиафана ничего не решит, будут другие! Светильник – это опасно. Рано или поздно она принесёт страшную беду! И сколько стражей должны охранять одного человека?

– Нет.

– Это сейчас левиафан ждёт лунного затмения, но есть много других благоприятных моментов, все не перечислить! Даня, я сам сделаю всё, просто иди домой!

Он уже кричал. Но я ответил тихо:

– Нет. Не сделаешь.

Я выбежал из подъезда, унося подальше страшный трофей. Вещь, которую люди направляют друг на друга, пока левиафаны свободно ходят.

Позже я понял, что пистолет может быть не один, их куда проще добыть, чем крест, и вернулся с оружием, чтобы охранять Алёну... ото всех. Люди, фантомы – все хотят смерти самого милого человека.

Может, оттого в мире столько бед, что люди охотятся не на фантомов, а на светильников?

Два дня я не сомкнул глаз, следуя за Алёной всюду, ночью караулил у подъезда. Нельзя допустить к ней стражей. Как далеко я сумею зайти, если придётся выбирать между старыми друзьями и жизнью хорошего человека?

Одуревший от усталости, раз на лестнице даже пересёкся с Алёной.

– Я тебя помню, – сказала она, улыбаясь радужно, как солнце после летнего дождя. – Вы недавно сюда переехали, да? Что у тебя стряслось?

– Алёна, не ходи просто так, – бормотал я. – За тобой охотятся злые люди и страшный фантом, хотят убить...

– Ну, вы малыши даёте...

Она прошла мимо, такая же светлая, как всегда и потрепала меня по грязным волосам. Я не смог сдержать улыбки, окутало счастье, безмятежность, покой. Перед глазами поплыли лучшие моменты жизни: дни рождения, подарки, мамин смех, весёлое подмигивание Егора...

Очнувшись, я понял, что Алёна ушла. Нужно срочно найти, но за углом я наткнулся на соседей – настоящих, тех, где родители живут, и меня, разомлевшего, увели домой. Мать ласково поругивала, отмывая меня под горячим душем. Не было сил спорить. Меня окутало чистое свежее одеяло, а дальше темнота.

Когда проснулся, несколько минут не хотелось шевелиться. Июньское солнце вовсю светило за окном, а я нежился на мягком, не понимая, почему прежде не ценил чистоту и запах свежего постельного белья. Куда приятнее, чем мыкаться по пыльным лестницам и ледяным лавкам.

С кухни потянуло свежей выпечкой, желудок требовательно заурчал. Пришлось выбираться из уютной постели, и пока одевался, ясность ума вернулась.

Алёна! Затмение началось! Ночь упущена!

Сломя голову я бросился в прихожую. Где ботинки? Так, быстро натянуть куртку...

– Опять убегаешь? – опечалилась мама. – Подожди, возьми хоть в дорогу немного блинов. Десять минут.

Я понял, что не сумею так просто уйти, и дело не в одуряющем аромате блинов. Дело в маме, она в стареньком платье и первыми морщинками у глаз и сама сейчас чуть-чуть походила на светильник.

Я медленно подошёл.

– Прости, я не могу быть хорошим сыном. Вам с папой не повезло, у вас должен был родиться нормальный ребёнок. Прости, что не могу быть нормальным и не могу остаться! Я вас очень люблю, но что меня ждёт – это важнее.

Мать повернулась от плиты, в глазах стояла растерянность.

– Иногда кажется, – проговорила она, – что ты старше меня.

Мы обнялись изо всех сил. Она не пыталась меня остановить – кому как не ей знать, что меня не остановит даже армия.

Со всех ног я мчался к Алёне, срезая через кусты с первой зеленью, прыгая через лужи. Пришлось сделать крюк, чтобы подобрать сброшенный накануне пистолет. Теперь без оружия нельзя.

Когда подбегал к дому, ужас перехватил дыхание: "скорая помощь" и милицейский уазик крутили мигалками аккурат у подъезда Алёны.

Как раз несли тяжёлые носилки. Я прошмыгнул мимо штатских, отдёрнул простыню с трупа.

Лицо Егора стало ещё бледнее, чем в последнюю встречу. Санитары не успели возмутиться, а я уже на лестнице скакал через три ступеньки. Врубился в красную дверь и колотил нещадно. Щёлкнул замок, знакомый парень выглянул испуганно, даром что мышцы на голом торсе, словно шары, будто и вправду накачали насосом.

Я проскочил мимо.

– Э, что за хрень?.. – неслось вдогонку.

Оставляя грязные следы, я бегал по комнатам. Но блаженство накрывало – значит, Алёна здесь. Зажмурившись, доверился чутью, пошёл по ощущениям, по волнам радости и света. Открыв глаза, увидел большую кровать, Алёна смешливая и живая, причёска сбилась, тонкие плечики выглядывают из-под одеяла.

– Вот, – недоумённо пробормотал из-за моей спины качок. – Что за тип?

– Это сосед наш, спасает человечество, – весело ответила она.

Конечно, никто не злился, ведь тут Алёна. Я глубоко и счастливо вздохнул.

Как ни хотелось побыть рядом, дела звали. Я выбежал из квартиры, вдогонку несся смех этих двоих. А я спустился на улицу и стал обшаривать местность у подъезда.

Вот он, родной, валяется в кустах, будто хлам.

Крест был включён, навершие светилось грозно, но вхолостую. Я благоговейно сомкнул ладони на рукояте. Тяжелый, будто из чугуна! Поднять удалось с трудом, наконечник прочертил в воздухе багровую дугу.

Я отлично изучил управление, наблюдая за другими. Аккуратно повернул рукоять – вдруг Копьё стало лёгким, как пушинка. Остриё погасло. Так вот почему они так медленно двигаются, когда включён!

Бедный Егор. Он не тронул Алёну, принял бой. Не выдержал. Но сумел ли сразить левиафана?

После такого громадного фантома должна остаться заметная куча пепла. Я прогулялся вдоль дома туда и сюда, заглянул в подвалы и за каждый куст.

Ничего. Да и если бы он победил, звонил бы, хвастался, а не ехал в морг.

Нет, только спугнул.

Весь день я простоял у подъезда, уперев крест в землю, как подлинный средневековый страж. Иногда жевал остывшие блины, вытирая жирные пальцы о штаны. Левиафан не появлялся – я уже заметил, он куда активнее ночью. Люди косились подозрительно, но это меня мало тревожило. Алёна прошла пару раз, раздаривая веру в лучшее. Я стоял и ждал. Возвращалась домой она в одиночестве, без качка.

– Как идёт караул?

Конечно, я улыбался, окутанный счастьем.

– Враг не пройдёт! – заверил я.

Она шутливо салютовала, я ответил тем же.

Вечером народу стало больше, тащили сумки по домам, разноцветные авто выстраивались на ночёвку. Мимо проходили взрослые пары, шумно обсуждая быт, и одиночки, погруженные в себя. Я не терял бдительность.

Последние полосы солнечных лучей вытянулись до предела и погасли. Опускался вечерний сумрак. Вспыхнув, напомнили о себе уличные фонари. Последние прохожие спешили по домам, застёгивая лёгкие куртки.

Я сидел на лавке, давая ногам отдохнуть, и даже успел заскучать, когда шелест за спиной заставил вскочить и схватиться за крест.

Из подвала выползала огромная многоножка.

Он и близко не походил на рисунок, что мне показывали. Длинное, бесконечное тело свивается по-змеиному, испещрённое то ли когтями, то ли острыми ногами. Сегменты двигаются, издавая легкий треск, он меня и привлёк. Каждая нога цепляется за почву, но не оставляет следа. Свет фонаря бросает блики на серый панцирь.

Какой длинный! Тут не пятнадцать метров, а раза в два больше! Такой толстый, что едва пролезет в дверь подъезда.

Я схватился за крест, включил, тот сразу потяжелел. Я упёр его в тротуар, потому что держать на весу включённым не удавалось. Красный наконечник мерцал во тьме особенно заметно.

Чудовище замерло, заметив, и поползло в сторону, в обход, но я бросился наперерез, встал в проёме подъезда.

Ночь, тишина, только шипящие кольца. Раздумывают, прикидывают шансы.

Левиафан уже весь выполз, поднял плоскую голову повыше, как кобра. Боже мой! Каждый фасетчатый глаз – с боковое окно автомобиля, челюсти – с мою руку каждая.

Фантом остановился на расстоянии, будто уступая дорогу, предлагая выйти из подъезда. "Не за тобой я пришёл, страж" – говорили его движения.

Сколько жизней отобрано, сколько мучений человеческих! Чтобы нажрать такое туловище, понадобятся миллионы жертв. И пришло время дать потомство. Не в мою смену, людоед. Страж не покинет поста.

Я упёр нижний конец Копья Изгнания в дверной косяк. Если тварь нападёт, то наколется на него. Но как же жалко выглядит этот красный огонёк рядом с самой маткой фантомов! И Егор с его опытом не смог уничтожить чудовище.

Но задержал на день. Задержу и я. Только Копьё включено, и слабые руки от тяжести дрожат, наконечник уже дёргается, выписывая огненные восьмёрки. Левиафану подождать пару минут – и я упаду от изнурения, не смогу поднять оружие.

Сквозь алую пелену усталости я видел, что у фантома отсечено несколько передних лап и глубокая царапина поперёк брюха. Ему знаком этот крест, вот и не спешит.

Но пауза тянулась недолго. Кольца пришли в движение, тварь поползла. Голод сильнее страха.

Я стиснул зубы, чтобы не закричать. Кошмар надвигался, закрывая вид улицы. Только челюсти щёлкают всё ближе, да непослушное Копьё опускается, выскальзывает из онемевших рук.

Левиафан резко зашипел, и я последним рывком приподнял Копьё. Однако, зверь не нападал. Свиваясь кольцами, он резко дёргался, отступая. Я заметил другой крест – он торчал со спины фантома. Прежде чем я успел сообразить, резкий удар хвоста отбросил меня внутрь подъезда, а Копьё вырвало из рук – оно отлетело в темноту, позвякивая.

От удара о стену потемнело в глазах, но я быстро поднялся на четвереньки и стал шарить в пыльной темноте. Кое-как удалось нащупать оружие. За это время левиафан мог разделаться со мной десять раз, но он не нападал. Скорее по наитию я отключил крест – он стал лёгким, как полая трубка. Чтобы подняться на ноги, я опёрся на него, как на посох. Осторожно выглянул на улицу.

Зверю удалось сбросить второй крест, и теперь он валялся тут же рядом у дороги, мерцая наконечником. Из чёрной раны сочилась мгла. Но кто же ударил вторым крестом?

Мы с Ивлевым увидели друг друга одновременно. Он бегал перед левиафаном между машинами, привлекая внимание. Я и не ожидал от старика такой прыти.

– Даня, беги быстро! Пока есть время!

Ивлев отвлёкся, пока говорил, и зверь зацепил одной когтистой ногой его за одежду. Ивлев споткнулся, но упасть не успел – хитиновая туша накрыла его полностью, и больше я наставника не видел.

– Даня, спасайся! – Последний крик учителя захлебнулся. Теперь я слышал только мерзкое чавканье.

Левиафан занят, поэтому у меня появилась фора. Можно ударить сзади, как Ивлев, но длинный шипастых хвост, толщиной с дерево, мечется по сторонам – он переломает мне кости.

Я беспомощно огляделся. Машины, кусты, лавка... Лавка! Неверными шагами я отошёл подальше, развернулся. Зверь уже поднимался от останков Ивлева. Ещё несколько секунд – и начнёт меня искать. Может, просто уйдёт в подъезд, и в нынешнем состоянии мне его не догнать.

Я собрал последние силы. Ночное чудовище как раз поворачивалось в мою сторону, когда я оттолкнулся от земли и побежал прямо на хитиновые кольца. Шаг! Ещё шаг! Я рывком запрыгнул на лавку, не теряя скорости. Вложил в последний рывок всё, что было, взвился в воздух, как олимпийский прыгун. Лёгкий крест в руках был нацелен на монстра. Левиафан закончил поворот и поймал меня в прицел безликих фасетчатых глаз.

Я повернул рукоять включения, яркое острие вспыхнуло, успело прочертить красную дугу, и мы вместе врубились в этот чёрный неземной глаз, уходя внутрь, в голову, упираясь ботинком прямо в жуткие челюсти, в смрадные внутренности...

Фантом крутил головой, пытаясь сбросить, но я висел мёртво, вгоняя крест всё глубже. Меня окатывало чёрными волнами дыма, дышать стало невозможно, и только тогда я позволил себе провалиться во тьму, рухнуть на асфальт рядом с левиафаном, и не увидел, как он тоже обмяк, но уже навсегда.

5.

Крепкий дядечка в камуфляже, с животиком, листал журнал покойного Ивлева, бросая на меня неодобрительные взгляды. Тёплое лето за окном радовало очередным приветливым деньком. Ныли синяки, но врач сказал: ничего серьёзного.

Я сидел на неудобном стуле, держа на коленях длинный крест. Огромный пистолет выглядывал из-за пазухи – я специально держал его на виду.

– Как ощущения, Данила?

– Нормально, – насупленно ответил я.

– Я имею в виду, – продолжал дядечка нарочито будничным тоном, – как ощущение, когда твои учитель и товарищ погибли? Благодаря тебе.

Я молчал, глядя исподлобья.

– Делов-то было, – продолжал он, – разобраться со светильником. Обычная практика. С кем проще совладать – левиафаном или одной девушкой? Но ты не ищешь лёгких путей. Тебе плевать на друзей, но у меня лишних стражей нет.

Я мрачно молчал.

– И что прикажешь делать с твоей Алёной? Это же бомба замедленного действия. Да, рядом с ней хочется цветочки собирать, но жизнь – не цветочки, я думаю, ты уже уяснил это, Данила? Ты хочешь прикормить фантомов? Алёне этой всё равно не жить, вопрос только – сколько ещё она погубит людей, когда накормит очередного левиафана. А она накормит.

Я только стискивал зубы.

– Значит, так, – жёстко продолжил мужик. – Крест – сдать. Глок – сдать. Пока будешь под домашним арестом, и не дай бог родители на тебя пожалуются.

Я не двинулся с места, только крепче сжал крест.

– Ну? Оглох?

– Попробуйте отберите, – процедил я, хищно улыбаясь.

Мужик смерил меня долгим, изучающим взглядом.

– Шпана, где вас только берут... Тебе крест никто не доверял, я бы не доверил ещё лет двадцать. Я думал, стражи быстро растут, но видимо ты – исключение. Ничему не научился, ничего не понял, малолетний дурак.

Я глядел с вызовом, без тени сомнения. Лицо мужика покраснело, гримаса ярости исказила черты.

– Пошёл вон!

А через два часа я сидел на солнечной кухне Алёны, сжимая горячую чашку с каркадэ. Хозяйка сидела напротив, лобик смешно морщился, но Алёна как всегда улыбалась. Светилась её кожа, светились стены, даже чай в кружке. Кстати, никогда не любил каркадэ, но сейчас было вкусно. Вся квартира сияла, пропитавшись атмосферой радости и любви.

– Так что, поклонник, расскажешь о своих приключениях?

Я готов был рассказывать ей о чём угодно, готов был и просто помолчать. Каждый миг рядом дарил спокойствие и тепло. Кажется, само время остановилось, чтобы тихо сесть рядом и налить третью чашку красного чая, не решаясь нарушить идиллию. Сидеть бы так вечность, ни о чём не думать и просто наслаждаться, подперев скулу рукой. И пускай приходит сотня левиафанов и тысяча стражей – я вооружён и не позволю их грязным делишкам потушить хотя бы этот маленький светильник.