Текст книги "Волхвы"

Автор книги: Роман Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

6

На фоне происходящего в Волхвах, где по-настоящему осведомлённым был лишь один Тихомир Иваныч (Славе полностью отшибло память во время «происшествия», и он бы вряд ли (пока) вспомнил присутствие инородных сил), в селе за лесом, более крупной деревне, закипала паника. Может быть, в мегаполисе исчезновение человека не воспринимается катастрофично, и по накалу страстей оно стоит между походом в булочную и битьём посуды, но в отдалённых селеньях испарившийся в воздухе житель всё ещё провоцирует обращения ко всем святым, крещение тремя перстами и бесконечные стоны – стоны по неизвестному исходу, который ну никак не вписывался в спокойную жизнь.

Причина была до боли проста – исчезновение Фёдора. Не то, чтобы он долгое время пребывал у соседей за лесом или скрывался от циркулярной пилы в виде жены, нет, человек растворился в пространстве самым примитивным образом. Соседские мальчишки, постоянно курсировавшие на велосипедах в сторону Волхвов и обратно (в основном за мороженым), уже поинтересовались, где может быть пропащий Фёдор. Вскоре они узнали, что – нигде. С тех пор, как он в сопровождении Василия и Шуры пересёк лес и оставил их спящими (удивительно, как они это вообще умудрились вспомнить?), прошло достаточно времени, чтобы путник дополз до дома и мертвецки рухнул в объятия жены. Но – нет. Надежды на самостоятельное возвращение, коим всегда отличались любители залить за воротник, канули так же быстро, как Фёдор покинул своих товарищей на той треклятой полянке.

Оксана, жена Фёдора, тоже довольно поздно начала бить тревогу, ибо до последнего надеялась, что в самое ближайшее время раздастся стук в дверь, она демонстративно распахнёт её и достанет с полки речь, заготовленную на все случаи жизни, а затем со всей силы даст ею по голове своего бестолкового мужа, довершив ритуал перед погружением того в похмельный сон. Сейчас, спустя почти сутки, стало понятно, что планам не суждено сбыться и надо – кто бы мог подумать, что придётся прибегать к этому – созывать людей и отправляться искать пропажу.

Когда Оксана перебирала спицами, сидя во дворе своего скромного домика, которого едва хватало на двоих, за забором прошёл Василий, который умудрился как следует выспаться и добраться до своей деревни по сценарию, повторяющемуся не одну сотню раз. Спицы, сдерживающее нарастающее напряжение, тут же упали на землю, и пышная зеленоглазая женщина, предпочитающая скрываться за тёмным халатом-платьем с яркими васильками, быстро вскочила и направилась к приятелю мужа.

– Вася! Василий, стой! – ещё никогда в жизни она не преодолевала это расстояние так молниеносно.

– Ксан, привет! Ну я же всё сказал, правда, не знаю, – сказал он и опустил глаза.

– Припадками лунатизма Федя никогда не страдал, что знаю, то знаю! Мог вскипеть, отправиться кутить с вами, раздолбаями, уснуть на чужом участке – да что угодно, но уйти с концами?!

– Говорю же, мы уснули на поляне, в чаще, что рядом с лесной дорогой. Потом я проснулся и что-то пробурчал Фёдору. Помню, сквозь темноту прорезались листья, уснул я в кустах, и как раз Фёдор, похоже, нас всех тогда потерял и пошёл собирать.

– Это я знаю.

– Шура тоже валялся поблизости.

– Представь себе, я в курсе.

– А дальше – утро!

– Что утро?! – не выдержав, прокричала Оксана.

– Ну, мы окончательно пришли в себя. Голова гудела – жуть! Мы с Шуриком уселись на бревне и стали ждать, когда Федя появится из чащи, скорее всего, с дровами для костра. Ты же знаешь, что он у нас вроде как за главного?

– Как же не знать, – кивнула Оксана, уперев руки в бока.

– Мы долго ждали, где-то с полчаса. Никого. Куда Федя подевался? Выдвинулись искать.

– Пару минут побегали по лесу и наплевали? – женщина качала головой с неодобрением.

– Да пойми же ты, наконец – Василия и самого терзало чувство вины – что мы только землю не рыли! Бегали как дети, которые хотят спрятать курево от родителей! Добрались даже до другого входа (или выхода?) в лес. Пусто! Понятное дело, после такой спасательной операции мы ожидали увидеть его дома. Дома же оказался шиш, сама знаешь.

– Естественно, шиш! – Оксана повысила голос. – Ушёл квасить и с концами! К бабе, что ли, забрёл? Так ты говори, к какой! Быстро верну!

Василий хаотично растрепал причёску «Горшок» и начал взад-вперёд ходить по дорожке. Диалог скатывался в безумие.

– Он, блин, растворился, Оксана! ИСЧЕЗ! Колдуны его забрали – думай что хочешь! Тебе ещё придётся поискать ту бабу, которой бы приглянулся Фёдор в своём состоянии.

– В каком таком состоянии? – насторожилась женщина.

– От перегара могла слезть пудра, ресницы бы отвалились, ногти – потрескались.

Руки спустились с боков и выпрямились вдоль тела Оксаны.

– Но я…

– Ты же сама бы вряд ли набросилась на него, правильно? Разве что со сковородкой, а, Ксан?

– Да, но…

– Искать надо, искать! – Василий свесился через забор. – Если все наши сделают цепь и прочешут лес, мы хоть какую-нибудь зацепку да найдём, я уверен!

– Вообще… дело говоришь, Вась… Чего делать-то надо? Как народ собрать?

– Схожу к Никитичу, попрошу его организовать сбор, чтоб с фонариками, с собаками.

– Буду ждать новостей! В любом случае, одна двину, чего терять? Детей нет, никого больше нет – в глазах Оксаны прослеживалось отчаяние, граничащее с безумием.

– Ты это… не кипятись. Обожди чуть – постарался успокоить её Василий.

– Ладно… – Оксана перевела взгляд вниз. – Позовёшь тогда?

– В первую голову! Да и соседи обязательно постучатся! – махнул Василий и неуверенным шагом двинулся в сторону администрации посёлка.

К вечеру главная площадь собрала столько людей, сколько не получала на концерт известной городской группы, по ошибке заехавшей в село с населением в 500 человек. Гаврила Никитич, местный глава, в непродолжительной речи под лозунгом «Пропал – найдём», объяснил собравшимся мужчинам, женщинам, любопытным детям, собакам и козам, увязавшимися за хозяевами, что лучше всего будет растянуться в цепи и прочесать лес, отделяющий их от Волхвов. Народ вооружился старыми фонариками на магнитной индукции – по селу тут же раскатились жамкающие звуки – люди активно накапливали заряд в фонарях. Лысый дед Лаврентий нашёл повод прихватить своё ружьё. Это же сделал Митька, который только стремился к званию почётного пургаевского охотника. Пока на его счету была лишь пара курей, сбежавших из соседского загона. В общем, народ настроился серьёзно.

Когда процессия выдвинулась, у Оксаны защемило в груди: «Ради моего Федьки поднялось всё село! Да половина из них собачилась с ним по любому поводу, и тут пошли, даже с дитями! Господи, не верю, не верю…».

Она наблюдала за тем, как тётя Римма, бабушка Катя, её взрослые внуки, упомянутый дед Лаврентий и его свита, состоящая из не менее лысых дедов Серафима, Гриши, Володи и Ивана, и многие другие выстроились на дороге, вьющейся пару километров как раз до их пункта назначения – высоких сосен, выглядывающих из-за обширного кукурузного поля. Шок сковал ноги Оксаны, она не могла сдвинуться с места, хотя кому, как не ей занимать место в первых рядах. Пока женщина лишь провожала соседей глазами, которые случайно покосились на пустые, будто брошенные дома. Электрическим разрядом одно из полушарий продела мысль о том, что жилища провожают своих обитателей в последний путь и не надеются вновь распахнуть для них двери и согреть теплом. Но Оксана вытерла слёзы то ли гордости, то ли страха, захватила котомку с провизией и побежала догонять начало широкой колонны, на ходу забрасывая поклажу через плечо.

Василий помахал ей, чтобы Оксана ориентировалась на него. Через секунду они шли уже вместе.

– Посмотри, сколько собралось народу? – улыбнулся он, чувствуя собственную заслугу.

– Все! Вообще вся деревня! – двояка произнесла Оксана.

– В умных книжках подобное называется «сплочение», – грустно произнёс Василий. Он-то ожидал бурного восторга.

– И никого не осталось… Здорово, что откликнулись все наши соседи, но… – беседу прервала театральная пауза.

– Но что? – не выдержал Василий.

– У меня одной ощущение, что деревня избавилась от нас, как от Фёдора?

– Да, у тебя одной. Тебе надо было выпить две рюмки или взять с собой недовязанный свитер! – Василий разговаривал с ней как с сумасшедшей. – И, умоляю тебя, не вздумай произносить такое на людях, если не хочешь нажить толпу ненавистников.

Видя, что Оксана ещё больше ушла в себя, Василий решил слегка поменять тактику:

– Договорились? – добродушно произнёс он.

– Договоримся, если Федя найдётся… – выдала Оксана и подозрительно улыбнулась.

Василию этот жест показался ещё более странным, чем исчезновение друга, но предпочёл держать эмоции при себе.

Дальше они шли молча, даже несмотря на появление Шуры из ниоткуда. Однако, толпа была заряжена энтузиазмом. Ещё бы! Столько народу на такой клочок леса. Да они без проблем найдут даже его золотую коронку, выбитую во время драки с лешим.

Человеческие фигурки не удержались в пределах грунтовой дорожки, проделанной кавалькадами тракторов и грузовиков, и вскоре разбрелись по кукурузным полям, заранее выбрав позиции для погружения в хвойное царство.

Вот уже показалось и основное шоссе, от которого спускаются тропинки к низине, прямо к нескольким протоптанным дорожкам в чащу. Сейчас начнёт действовать проверенный и эффективный метод поиска пропавших человеческих душ – старая добрая цепь, изучающая каждый квадратный сантиметр на своём пути.

Не так давно бурлившая площадь осталась в одиночестве, слушая отголоски радио, доносившиеся из ближайших домов. От оставленных, но не заколоченных досками жилищ на коже случайного прохожего могли выступить мурашки. Это было жутковатое, неуютное зрелище, хотя за ним не скрывалась какая-либо угроза. После успешных поисков люди должны были вернуться к привычной сельской жизни, может быть, выпить полуночного чая, да завалиться на боковую. Встретить новый день у себя дома. Как всегда.

И вряд ли кто-нибудь из них мог воспринять за дурной знак синхронный вой всей оставленной деревенской живности, когда первые спасатели растворились меж деревьев, уйдя из-под взора спрятавшегося за горизонт солнца.

7

Не успели стрелки часов начать отсчёт следующих суток, как небо под луной разверзлось тропическим ливнем – лютой проверкой на прочность для крыш деревенских домиков. Титанический дождь поднял с постели многих волховчан. Отовсюду стал доноситься звон посуды, попавшейся под руку в потёмках. Загремели тазики, вёдра, котелки. Тест оказался провален.

Дождь обезумел. Огромные капли обрушивались на землю с таким напором, что казалось, будто они проделают дырочки в листьях, обезглавят клеверы и, чего хуже, выведут из берегов уличные туалеты. Дворы начали превращаться в подобия болот. Без галош было не обойтись. Всё предвещало утро в грязи.

Шквальный ветер, вместе с которым налетела гроза, окончательно загнал всех волховчан под одеяла. Там пулемётные очереди, бившие по кровле, и треск грома казались не такими страшными.

Некоторые приклеились к окнам – вспышки молний периодически освещали разрастающиеся лужи. Скорее всего, в этот момент многие достали из чулана истории про шаровые молнии, разбивающие окна и испепеляющие всех внутри за секунду до того, как покинуть помещение. Детские пугалки, созданные для подобной погоды.

В сенях заморгал свет. Дождь и не думал идти на убыль. В облаках появились зарницы, которых в Волхвах не наблюдали уже лет сто. Самые набожные, продрав глаза, вероятно, принялись активно креститься, хотя, по правде, большая часть из них скорее порадовалась хорошему урожаю в будущем.

Закончилось всё так же внезапно, как и началось. Тишина опустилась гигантской заглушкой, разбросав лишь громадные лужи в качестве напоминания о ночном катаклизме. Пробудившиеся волховчане поутру абсолютно ничему не удивились (да и чему?). Они вздохнули, примерили резиновые сапоги и отправились проверять хозяйство. Да, вышедший из берегов сортир оказался едва ли не самой большой проблемой.

8

Почти 500 человек растянулись длинной цепочкой. Издалека они выглядели как большая гирлянда, опоясывающая большой лесной участок. Гирлянда двигалась, и каждое движение сопровождалось криками «Фёдор!», полными надежды. Удивительно, что на их зов не приехал Фёдор из чужого посёлка за тридевять земель – он мог легко услышать этот гул. Но пока им отвечали только хрустящие под ногами ветки.

– Вы хотя бы примерно помните, где была та полянка с бревном? – спросила Оксана у Шуры и Василия.

– Около большой дороги… – начал Шура.

– Ага, а потом вглубь… – продолжил Вася. – Но после, пёс его знает, куда мог податься Фёдор.

– В лучшем случае, он бы пошёл в нашу сторону. В худшем – свалился в песчаный карьер, на которым обрывается лес по направлению в город. Раз уж вы насвинячились до такой степени, что совсем одурели! – вынесла вердикт Оксана.

– Ну не начинай, откуда ж мы знали-то! – в синхронном стоне обоих мужчин зародилась обида.

– Знали… – пробурчала женщина и вернулась на свой участок.

Поисковую команду подвело то, что они развернули операцию практически в сумерках и в чащу зашли уже после захода солнца, не заметив, как преобразилось окружение. Для всех чёрный лес казался обыденным явлением (как ещё могут выглядеть деревья после наступления темноты?). Вряд ли кто-нибудь обратил внимание на запах, исходящий от иголок, или на роящуюся мошкару, облюбовавшую верхушки угрюмых сосен. Когда насекомые приземлялись на одежду, деревенские сбрасывали их, били как комаров. Все были увлечены поисками, возможно, думали, что увлечены, фокусировались на человеческих очертаниях, пусть даже обездвиженных.

Пока кружки от фонариков бегали по местности безрезультатно.

Воздух становился всё плотнее и плотнее, намекая на скорое приближение грозы. При этом никто не догадывался, что дождь уже заливает Волхвов, находящихся прямиком за лесом, где бродит группа. Заливает от души, подсвечивая потоки воды небесными зарницами и разрядами молний. Гроза уже шла. Везде, за исключением уютного, скрытого мирка, в котором очутились жители соседнего посёлка. Настолько уютного, что невольно начинали стучать зубы.

«Фёдор, Фёдор, отзовись!» – доносилось со всех сторон. По голосу уже чувствовалась усталость людей.

Когда у Оксаны начали закрываться глаза (ночь брала своё), она пошатнулась и чудом смогла удержаться за голый ствол дерева.

(Что за мазутная коряга?) – промелькнуло у неё в голове. Ладонь будто измазали в чём-то чёрном и липком.

Она в очередной раз машинально хлопнула себя по плечу, намереваясь убить комара, но по хлопку и хрусту поняла, что грязная пятерня попала на отвратительную муху, видимо, тоже вымазанную жидкой гадостью.

(Такого отродясь не водилось в нашей полосе)

– Вася, посмотри, что за дрянь размазалась у меня по плечу?

Василий, старавшийся сильно не отдаляться от Оксаны, сразу посветил на участок и покоробился.

– Ксан, гуталинового жука укокошила? Глянь, ты вся чёрная – он подошёл поближе. – Фу, а разит-то как! Чё это?

– Вот и я думаю… – она перевела взгляд в сторону. – И почему так тихо? – через секунду спросила женщина.

– Дык, орут все, почему тихо? – пожал плечами Василий.

– В лесу тихо, Вась. Обычно ночью лес продолжает жить своей жизнью. А сейчас нас как будто закрыли. Знаешь, как сковородку с картошкой – крышкой?

– И вправду – тихо. – он почесал подбородок.

Оксана подумала, что рядом болото (хотя откуда там взяться болотам?) и, может быть, поблизости люди не страдают ни от этих чёрных мух, ни от ощущения клаустрофобии. Огоньки гирлянды по-прежнему выглядывали, стоило лишь оглядеться по сторонам. Оксана побежала к одному из них, но вдруг сапог наступил на твёрдый предмет. Луч фонаря скользнул вниз и обнажил металлическую пряжку ремня. Женщина выронила фонарь, ноги подкосились, она уселась на землю. Ремень принадлежал Фёдору – выцарапанное от нечего делать слово «ФЕДЯ» на обратной стороне не могло соврать.

– Василий, взгляни… – она подняла руку с пряжкой, едва сдерживая слёзы.

– Подожди… – сказал он, уставившись в противоположном направлении. – Фонари не двигаются!

– К… как не двигаются? – по телу Оксаны пошла нервная тряска.

– И людей нет! – Василий уже кричал. – Фонари лежат, а люди исчезли. Там только тьма, Оксана!

Часть III

1

Дверь сеней распахнулась, и на пороге показался сын Галины, державшей наготове дежурное приветствие, которое служило прелюдией к добротной порке – привычному наказанию за возвращение под «волчьей луной» (у местных бледный лунный диск почему-то ассоциировался с волчьим воем). Женька заранее знал, что ему уготовано (не в первый раз), и поэтому приготовил оправдательную речь, и начиналась она со слов:

– Мам, послушай сначала, там Славик… – мальчишка вскинул руки, пытаясь не разорваться от переполняющих его эмоций.

– Опять Славик! Сто раз на дню по двадцать пять к разу, туды его в качель! – гневно выпалила Галина.

– Сейчас серьёзно, правда! – он сделал шаг вперёд.

– Куда пошёл? Ноги вытер?! – оно продолжала держать сына на дистанции.

– А… сейчас, да, – Женька пошаркал ногами, хотя их обоих (как и всю деревню) ждало утро в галошах.

– Слава рождён, чтобы влипать в истории! Его кусают собаки, которые никогда никого не кусали. Он ломает себе неправильные части тела…

– Уши? – перебил мать Женька.

– Да, уши! Кто в нашей деревне хоть раз ломал уши, сын? И как он умудрился их сломать, ты помнишь? Не отвечай, сама скажу – полез в заброшенную хибару у самого леса, застрял меж досок, а потом как дёрнет.

– Нет, мам – поправил мальчуган – ты путаешь… Тогда он провалился в погреб и сломал ногу. Уши захрустели во время полёта с холмов – он во что-то врезался, то ли в пень, то ли в норку…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Волхвы"