Текст книги "На дальних рубежах"

Автор книги: Роман Красиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5

Сознание возвращалось нехотя. Словно, нарочно пытаясь продлить моё пребывание в блаженстве беспамятства

Я медленно открыл глаза. Тело повиновалось с трудом. Даже поднятие век, казалось, непосильным напряжением для парализованных мышц. Однако, боли не было, что уже, само по себе, являлось хорошим знаком. Некоторое время перед глазами всё плыло и было тяжело сфокусироваться. Наконец, мне это удалось, и взгляд уткнулся в белый пластиковый потолок, который своей идеальной стерильностью навевал мысли о медицинских отсеках. Где я?

Память, также, восстанавливалась чрезвычайно медленно. Будто, воспоминания возвращались в мой мозг из другой, далёкой реальности, обрывисто, кусками. Сектор Хеб, гибель нашего линкора, астероид, чужой транспорт и боль парализовавшее всё тело… В конце концов, образы выстроились в законченную цепочку, и передо мной предстала полная картина моего отчаянного положения.

Я попытался дёрнуться. В запястья впился жёсткий пластик наручников, намертво приковавших меня к ложу. Я снова попробовал освободиться. Без вариантов, ремни обвивали всё тело и ноги, сильно ограничивая движения. Я, стиснув от бессилия зубы, откинулся на подушку.

Пространство вокруг заполнял монотонный гул невидимых с моего места приборов. Что сразу обратило на себя внимание, так это то, что больше не ощущалось вибрации от работавшего корабельного двигателя. Значит мы уже на планете или орбитальной станции.

Прошло ещё некоторое время, но никаких изменений в моём положении не последовало. Похоже, моим тюремщикам было не до меня. Зато, я с облегчением ощутил, что заряд парализатора постепенно отпускает, освобождая мышцы и, позволяя крови возобновить нормальную циркуляцию по организму. Собрав вновь все силы в кулак, превозмогая чудовищную слабость, я заставил себя повернуть голову.

Справа, метрах в четырёх от моей кровати, возле стены, такой же стерильно белой, как и потолок, располагались панели и мониторы медицинских систем. Приборы я видел впервые, они отличались от тех, что использовались в военных госпиталях Федерации, но сомнений в их назначении не возникало. Даже проглядывалось некое сходство с нашим больничным оборудованием. Но не компьютеры привлекли моё внимание, а существо, расположившееся рядом с ними.

Оно стояло ко мне спиной и могло бы сойти за человека высокого роста и средней комплекции. К тому же, одето существо было в белый, плотно облегающий тело, комбинезон медика. Но были некоторые детали, не позволявшие назвать его человеком.

Из головы «доктора», в том месте, где начиналась шея, выходил чёрный кабель толщиной с палец. Второй конец кабеля терялся в бездонных недрах медтерминала. Одна из рук странного существа выглядела вполне нормальной. Обычные человеческие пальцы, в количестве пяти штук, сжимали прибор похожий на планшетный голокомпьютер. Другая же конечность представляла собой металлический протез с набором ультратонких щупов, или длинных игл, оснащённых множеством подвижных сегментов. Эти щупы-иглы, казалось, жили своей жизнью, и с невообразимой скоростью бегали по панелям управления терминалом, к которому было подключено существо.

Скорее всего, это был робот, биологический андроид. Но такая точная имитация органических тканей вызывала восхищение. Тут, явно не обошлось без интегрирования ДНК в тело киборга. Человечество пока ещё опасалось проводить подобные эксперименты, считая их аморальными и противоречащими общественной этике. Законодательства всех без исключения звёздных систем, входящих в состав Федерации, расценивали эту область науки, как насилие над личностью. Также как и клонирование разумных существ, слияние с компьютерной нейросетью, приводило лишь к созданию биомашин, не способных к нормальной человеческой деятельности. Одним словом, и проще говоря, получались безмозглые зомби, которые могли есть, пить, передвигаться, но не могли думать и осознавать себя, как личность. Возможно, после контакта с этой цивилизацией, Федерация изменит отношение к этому вопросу. Так как тут прогресс в этом вопросе на лицо. Не знаю, но лично мне смотреть на бездушное существо, живущее чисто физической жизнью и лишённое привычных человеческих эмоций, было немного жутковато.

Наверное, приборы обозначили, что я пришёл в сознание. Робот повернулся и взглянул на меня. У него были большие синие, без зрачков, глаза. Думаю, они были соответствующим образом модифицированы и снабжены портативными сканерами, так как существо некоторое время смотрело на меня, не отрывая взгляд и немного наклонив голову, полностью лишённую волосяного покрова. Закончив исследовать меня взглядом, существо удовлетворённо кивнуло. Кабель с тихим жужжанием отключился от порта в его затылке, после чего втянулся внутрь медтерминала.

«Доктор» неторопливо, словно обдумывая каждый шаг, приблизился ко мне и провёл планшетом над головой. По голоэкрану побежали цепочки непонятных символов. Металлическая рука андроида коснулась моего виска, и острая боль пронзила мозг. Но лишь на долю секунды. Я даже не успел вскрикнуть. Существо снова удовлетворённо кивнуло, будто отмечая что-то у себя в мозгу, и отошло в сторону. Спустя минуту оно вновь меня просканировало.

– Результат положительный.

Его голос прозвучал для меня, словно раскат грома посреди безоблачного неба. Я понял каждое слово, что сказал киборг! Его голос звучал ровно и мягко, с едва уловимыми механическими нотками, без каких-либо намеков на эмоциональность.

– Вы можете понимать нашу речь.

Андроид не делал выводов, это было бы слишком сложным алгоритмом поведения для него, он просто констатировал факты.

У меня волосы зашевелились от ужаса! Я понимал каждое слово, до последнего слога. И, отвечая на мои мысли, которые, наверняка, читались на моём лице, существо произнесло с неизменной металлической интонацией:

– Это имплантат, позволяющий облегчить вербальную форму общения. Он вживляется в поверхностные слои коры головного мозга. Речь синтезируется в известные вашему виду фонетические формы. Вероятность отторжения имплантата равна одной миллионной процента. Совместимость с любой биологической ДНК стопроцентная.

От этих слов холодок побежал у меня по спине, оставляя за собой мерзкое ощущение ужаса.

– Где я?

Слова давались с трудом. Мышцы ещё полностью не оправились от удара парализатором.

– Орбитальный комплекс 25N32I, – холодно ответил робот.

Что ж, мои предположения о том, что мы уже не на корабле подтвердились.

– Где Витта? Девушка, что была со мной!

– Это закрытая информация, которая находится за пределами моего уровня доступа.

Не сказав ни слова больше, «доктор» повернулся ко мне спиной и проследовал к двери, теми же, слегка заторможенными движениями. Каким бы идеальным не казался робот со стороны, его соматические связи уступали человеческим по скорости передачи нервных импульсов к мышцам и тканям. Это вселяло надежду на то, что, как бы ученым не хотелось создать сверхчеловека или сверхмашину, им никогда не переплюнуть природу в искусстве творения. Надеюсь. Только матушке-природе дано право создавать шедевры. В противном случае, человек рискует стать существом второго сорта и прекратить своё существование.

Медик доковылял до двери и прикоснулся к сенсорному замку. В коридоре ожидали две молчаливые фигуры, с ног до головы закованные в чёрную броню. Тяжёлые шлемы были снабжены, устрашающего вида масками, которые, полностью скрывали лица. В местах сгиба рук и ног, я заметил сервомоторы, в сотни раз увеличивающие силу каждого движения.

Ни слова ни говоря, один из охранников подошёл ко мне и отстегнул ремни, приковывающие меня к кровати. Затем, грубо схватив за плечи, одним рывком поставил на ноги. При этом я почувствовал лёгкий укол зависти перед недюжинной силой этого воина, пусть даже увеличенную бронескафандром. Его напарник, также молча, защёлкнул у меня на руках сияющие бледно голубым светом браслеты энергонаручников. После чего, меня вывели в ярко освещённый коридор.

Только сейчас я заметил, что одет в нечто похожее на больничный халат, сделанный из грубой ткани с добавлением латекса. Остальная одежда отсутствовала. Наверняка, подвергалась сейчас различным анализам и тестам, чтобы удостовериться, что мы не несём угрозы для их биосферы.

Вели меня довольно долго. Длинные коридоры сменялись просторными помещениями, похожими на больничные палаты, где такие же, как мой недавний «доктор» существа колдовали над столами, заставленными бесчисленным множеством разноцветных пробирок, баночек и контейнеров.

Дальше коридор упирался в платформу лифта, которая перенесла нас на нижние уровни станции. Пока мы шли вдоль нескончаемого ряда одинаковых дверей, нам ни встретилось, ни единой души. Похоже, этими отсеками пользовались крайне редко. Здесь царила тишина и запустение. Не было даже слышно привычной суеты дроидов-уборщиков.

Наконец, мы остановились напротив одной из дверей. От прикосновения огромной руки в чёрной металлической перчатке к замку она открылась, и меня втолкнули внутрь. Не устояв на ногах, я кубарем покатился по холодному стальному полу. Слабость от парализующего удара ещё давала о себе знать неприятным ощущением холода в мышцах. Дверь тяжело опустилась, обрывая всякую связь с внешним миром, отсекая промелькнувшую было мысль о побеге.

Некоторое время я лежал, не шевелясь, прислушиваясь к тихому шуршанию огромных вентиляторов где-то за стенкой. После чего, переполз на жёсткую кровать в углу и лёг, закрыв глаза. От слабости кружилась голова, но организм постепенно возвращался к своему обычному жизненному ритму. Незаметно для себя я уснул.

Проснувшись, я почувствовал себя намного лучше. Слабость ушла, но мышцы продолжало ломить. Я сел на кровати и потянулся. Голые стены сияли холодной сталью в тусклом свете ламп. Рядом с кроватью стоял небольшой столик. У противоположной стены ещё одна кровать и огромных размеров иллюминатор, за которым открывался панорамный вид на планеты, плывущие по чёрному морю, усыпанному мерцающими огоньками звёзд. Около него, задумчиво глядя на космический пейзаж, стояла знакомая фигура, одетая в такую же, как и на мне, больничную пижаму.

– Витта! Ты жива!

Я попытался встать, но тут же повалился обратно на кровать. Бодрость оказалась обманчивой, и ноги предательски подкашивались.

– Лежи! Тебе пока рано вставать!

Девушка подбежала ко мне и попыталась уложить. Я сопротивлялся, как мог. Сколько можно, вот так валяться. Так все силы уйдут в конец! Но она была непреклонна и, в итоге, я сдался.

– Тебе крепко досталось, там, на борту транспортника, – она с беспокойством осмотрела меня с ног до головы, – Меня ведь просто схватили и заковали в наручники, а затем переправили на станцию. А тебе достался хороший заряд парализатора. Наверное, ты показался талари слишком опасным, чтобы оставлять тебя в сознании.

– Талари? – не понял я.

– Да, так они себя называют.

Витта, удостоверившись, что я больше не пытаюсь встать, отошла от моей кровати и села на свою.

– Мы сейчас находимся где-то в центре сектора Хеб. Точнее сказать не могу. Если не ошибаюсь, мы на научной станции около их главной планеты.

– Сколько прошло времени?

Я сглотнул непонятно откуда взявшийся ком в горле. Все мысли о побеге отпадали сами собой. Куда здесь бежать? Оставалось только смириться с ситуацией и положиться на снисхождение судьбы, которая уже не раз протягивала руку помощи.

– Около четырёх стандартных суток. Двое из них мы провели тут, в лаборатории.

– Да, действительно хорошо меня приложили парализатором, – я криво усмехнулся, глядя в потолок.

Девушка залезла с ногами на кровать и прислонилась к стене, поджав колени к подбородку.

– Такое ощущение, будто меня всю вывернули наизнанку, вытащили наружу внутренности, тщательно осмотрели и пощупали, а потом сложили на место. Отвратительное чувство.

– Так тебе тоже вживили эту штуку? – я постучал себя пальцем по виску.

Витта кивнула.

– Ты даже представить себе не можешь, сколько они сделали тестов и провели анализов. Делали со мной, что хотели. То отключат, то снова приведут в чувство. И так на протяжении всех двадцати с лишним часов. Это был сущий ад. Словно мы не люди, а подопытные животные!

– Для них так оно и есть. Мы – пришельцы из далёкого космоса. Причём, враждебно настроенные пришельцы.

Я тоже сел в кровати. Так было лучше видно собеседницу. Она смотрела на перемигивание звёзд снаружи, и в её красивых глазах залегла тень печали. Да, к таким испытаниям нас не готовили в астроуниверситете. И, то, что пришлось пережить дочери зажиточных родителей с Мирака, навсегда оставит печать в её памяти. Мне было искренне жаль Витту. Я провалялся без сознания всё время, пока «доктора» ковырялись в моём теле. А ей пришлось пройти всю процедуру на живую.

– Арт, мне страшно, – тихо, почти шёпотом, произнесла Витта, – Что с нами теперь будет? Наверное, было бы лучше разбиться об астероид, или погибнуть с остальными в Космосе, чем вот так…

– Не теряй надежды, третий пилот! Безвыходных ситуаций не бывает. Если нас не убили сразу, значит остаётся шанс, что они не сделают этого и потом.

Может, прозвучало не очень, однако Витта ответила мне грустной улыбкой.

– Я уверен, адмирал уже занял пояс астероидов и продвигается вглубь сектора, – продолжал я, – А, когда здесь окажется пара-другая наших крейсеров, тогда местным несдобровать. Так что, не вешай нос, вытащат нас отсюда. Заодно мы сможем рассказать что-нибудь интересное об этих…

Я махнул в сторону запертой двери.

– Не знаю, Арт. Мне бы хоть чуточку твоего оптимизма.

Витта посмотрела на меня, и я заметил, что грусть в глазах немного уступила место равнодушному спокойствию. Хорошо, уже какой-то прогресс. Датчик хорошего настроения немного сдвинулся вверх. Главное, не сдаваться и не унывать, а идти до конца, каким бы трудным не казался путь.

По моим скромным расчётам, взаперти мы провели не более трёх стандартных суток. Конечно, если доверять биологическим часам, подвергшегося стрессу организма. Ровно три раза в день существо, как две капли воды похожее на остальных «докторов» станции, приносило нам еду. Оно молча, не глядя в нашу сторону, оставляло резервуары с белой желеобразной массой на столе, и без единого звука уходило. Прежде чем за ним закрывалась дверь, я успевал заметить закованных в броню охранников, маячивших в коридоре.

Еда была вполне сносной, если не обращать внимания на её неаппетитный вид. Небольшого количества хватало, чтобы насытится. А по вкусу, она была ничем не хуже синтезированной пищи, которую нам приходилось есть на борту «Центуриона».

К концу третьего дня нам вернули одежду. Неизменный «доктор» оставил её на столе, рядом с очередной порцией питательной смеси. Светло серые комбинезоны со значками космофлота на груди были аккуратно сложены в прозрачный пластиковый пакет. Наконец-то можно было скинуть этот ненавистный халат-накидку, навевавший неприятные ассоциации с медблоком, где содержаться пациенты с ментальными отклонениями.

Облачившись в родную униформу, я почувствовал себя намного лучше.

– Тебе приходилось бывать на Земле? – спросил я Витту.

Мы сидели за металлическим столиком друг напротив друга и, с безразличием жвачных животных, поглощали принесённую нам пищу.

– Нет, а что?

Она с удивлением посмотрела на меня и пожала плечами. Видно, мой вопрос застал её врасплох.

– Там же сейчас пустыня, и почти никто не живет. Чего там делать?

– Говорят, там хотят открыть Музей Человечества. И, к сведению, там осталась одна действующая историческая библиотека. В ней даже сохранились древние книги, настоящие бумажные, представляешь?

Федерация, надо отдать ей должное, не бросило на произвол судьбы колыбель человечества, даже выйдя на просторы дальнего космоса. На Марсе продолжал функционировать крупный военный завод, поставляющий вооружение на Антарес. Сатурн до сих пор привлекает тысячи туристов со всех уголков ФНК, а на астероидах добывается огромное количество полезных ископаемых. Правда, Земля давно уже перестала быть востребованной планетой, и поэтому, кроме учёных-историков, её мало кто посещает.

Три тысячи с лишним лет назад люди покинули свой умирающий мир и переселились на орбитальные комплексы. После себя они оставили абсолютно непригодную для жизни планету, раздираемую экологическими катаклизмами и терзаемую последствиями недавней ядерной войны, которая бушевала в восточной части северного полушария. Никто не стал заниматься восстановлением погибшей биосферы и очищением почвы от смертоносной радиации. Поэтому, сейчас, находиться на поверхности некогда зелёной цветущей планеты можно было исключительно в защитном скафандре.

– Надо слетать как-нибудь, когда вернемся, посмотреть своими глазами, на мир, с которого всё началось…

– Не думаю, что это будет захватывающее зрелище!

Витта отставила в сторону пластиковый резервуар с остатками еды и задумчиво поглядела на, раскинувшийся за иллюминатором, чёрный бархат космоса.

– Когда закончится весь этот кошмар, то я в первую очередь полечу домой, к родителям, – она грустно вздохнула, – Ты даже представить себе не можешь, как хорошо у нас на Мираке! Вечером, когда Денеб касается горизонта, небо становится удивительного голубовато-зелёного цвета, почти как вода в океане, а тёплый бриз нежно ласкает лицо и играет в волосах. С фермы отца, на берегу, видно, как вдалеке резвятся дикие туранги. Они намного крупнее, чем те, которых выращиваем мы на ферме, но мясо у диких не такое нежное, как у домашних. Ты когда-нибудь пробовал туранга? Ммм, объедение!

– Ни разу, – признался я, -Только слышал восторженные отзывы гурманов. Слишком уж дорогое это удовольствие для простого пилота!

Туранги, огромные, похожие на китов, млекопитающие, славились своим сочным мясом, имевшим экзотический изумрудный цвет. Обитали они исключительно на тёплых планетах в системе Денеба, поэтому их цена на галактическом рынке была всегда очень высокой. Именно по этой причине, туранги становились жертвами браконьеров и контрабандистов, и те, кто занимался разведением этих животных, постоянно вынужден был содержать небольшую армию наёмников, чтобы защитить свои фермы. Но риск того стоил.

– Да, наверное, – смутилась девушка, – Прости.

Разговор о бизнесе родителей всегда вгонял её в краску. Она чувствовала себя немного виноватой в том, что ей повезло родиться в семье преуспевающего бизнесмена и с детства купаться в роскоши, о которой мы, простые смертные, могли лишь мечтать.

– Но я обязательно покажу тебе ферму отца и познакомлю со своей семьёй, – добавила она, – Отказы и возражения не принимаются! Поживёшь там недельку-другую, отдохнёшь. Я тебе покажу свою планету. Тебе точно понравится! Считай, что ты получил официальное приглашение.

– По рукам, – улыбнулся я в ответ, – Кто ж откажется от бесплатного отдыха на одном из самых дорогих курортов Федерации! Только перестань краснеть каждый раз, когда разговор заходит о финансовом положении твоих родителей. У каждого своя жизнь и судьба, и сетовать на неё, какая бы она ни была, бессмысленно. Несчастных людей не бывает, просто есть те, которые не умеют радоваться тому, что имеют и ценить своё, пусть даже, крохотное счастье. Ведь они, просыпаясь, видят свет солнца, ощущают рядом близких сердцу людей и, по сути, имеют всё, только не замечают этого. А то, что не каждому дано наслаждаться вкусами экзотических блюд и нежиться под тёплыми лучами на берегу моря, это мелочи жизни. Счастье, ведь оно рядом, и за ним не надо мчаться за сотни парсеков от дома. Так что, договорились? Ты всё равно не сможешь изменить порядок вещей, даже раздав все деньги семьи на благотворительность.

– Договорились, попробую, но не обещаю, – кивнула Витта, – А ты сам-то счастлив, Артур? Может за маской оптимизма на самом деле прячется одинокий и несчастный человек?

Прежде чем ответить, я помолчал, задумчиво глядя в большое окно.

– Да, наверное, счастлив, – наконец произнес я, – Я с детства хотел быть пилотом, и стал им, несмотря ни на что. Мальчишками мы часто бегали в космопорт поглазеть на звездолёты. Тогда они казались нам чем-то сверхъестественным и недосягаемым, наполненными романтикой и приключениями. Огромные и невозмутимые, они возвышались над нами, словно гордые гиганты, покрытые пылью далёких миров. Но мать очень расстраивалась, видя моё стремление пойти по стопам отца, и всегда была против поступления в астроуниверситет. Она боялась одиночества, боялась потерять меня также, как…

К горлу подступил ком, и я на миг замолчал. Предательски блеснули слезы, и я поспешно отвёл взгляд.

– Как отца, – закончила за меня Витта.

Она нежно накрыла ладонью мою руку.

– Янек рассказывал. Твой отец погиб во время спасательной операции. Они эвакуировали колонию с планеты, на которой внезапно началась подвижка тектонических плит. Никому не удалось спастись. Прости, что тебе пришлось вспомнить.

– Ничего, всё нормально. Это было двадцать два года назад. Рана успела затянуться. Мне было восемь, так что, я его почти не помню. Отец, когда появлялся дома, это было ненадолго, в перерывах между вылетами.

Минутная слабость прошла, и я снова был в норме.

– Именно поэтому, я терпеть не могу планеты класса А, и всё, что с ними связано.

Неожиданно открылась дверь, и в комнату вошёл «доктор» в сопровождении двух солдат.

– Собирайтесь. Получено разрешение отправить вас на поверхность планеты для судебного заседания, проводимого Верховной Жрицей и Патриархами, – монотонно промямлил синеглазый андроид.

Громилы за его спиной сделали шаг вперёд, давая ясно понять, что долго ждать они не намерены. Я молча встал из-за стола и покорно вытянул перед собой руки. Сопротивляться было бесполезно, и Витта последовала моему примеру. Один из охранников защёлкнул замки энергонаручников у нас на запястьях, и мы вышли в коридор.

Пройдя лабиринтом туннелей и переходов, мы оказались перед огромной двустворчатой дверью, которая вела в ангар. В ангаре находилось несколько гражданских звездолётов для перевозки пассажиров, один из которых готовился к вылету. Его вытянутая носовая часть, похожая на пику, была направлена в сторону шлюза. Едва мы успели занять места в просторном отсеке с удобными мягкими креслами, как взревела сирена, оповещая персонал о том, что открывается внешний шлюз, и наш корабль сорвался с места, быстро набирая скорость.

– Здесь поуютнее, чем на десантном боте, да? – я подмигнул Витте, – Похоже, нас считают ценными пленниками, раз обеспечили таким комфортом.

Корабль стремительно удалялся от орбитальной станции. Под нами раскинулась зелёная планета, покрытая рваными лохмотьями белоснежных облаков. Она была похожа на огромный изумруд, аккуратно положенный на чёрное бархатное покрывало, усыпанное алмазами далёких звёзд.

Корабль приближался к поверхности с дневной стороны, поэтому, при входе в атмосферу, я успел разглядеть огромный город, утопавший в море джунглей. Небоскрёбы, возвышавшиеся над зелёным ковром, казались огромными менгирами из пластика и стекла, возведёнными в честь древнего титанического божества. Между домами сновали мелкие флайеры и пузатые транспорты.

Архитектура города мало чем отличалась от уже виденной мной на других населённых мирах галактики. Районы посолиднее блистали напускной роскошью, рабочие кварталы серели гнойным пятном на фоне зелёных джунглей. Вокруг города тянулись полосы возделанной земли, посреди которой в густой растительности прятались приземистые домики фермеров. Промышленных комплексов я не заметил. Они могли быть убраны глубоко под поверхность планеты, чтобы не нарушать гармонию окружающего пейзажа, или же, местное население использовало экологически чистые способы получения энергии.

Корабль начал плавное снижение, заходя на посадку по спирали. И, спустя мгновение, мы уже шагали по каменным плитам космопорта. Воздух слегка обжигал лёгкие и, судя по стойкому болотному запаху, в нём содержалась изрядная доля метана. Что, в общем, и неудивительно, насколько хватало глаз, вокруг простирались непроходимые джунгли.

У здания терминала космодрома нас уже ожидал флайер с решётками на окнах. «Доктор», коротко кивнул на прощание и вернулся назад к кораблю, оставив нас наедине с молчаливыми охранниками.

Примерно через полчаса стремительного полёта над городскими улицами, мы приземлились на широкой площадке, примыкавшей к высокому зданию наподобие балкона. Крышу здания венчал длинный серебристый шпиль. Сводчатая арка из чёрного оникса, вела в верхний внутренний двор здания. Двор представлял из себя оранжерею с экзотическими растениями. Кроме пары стражей, застывших, словно изваяния, у ворот, других людей видно не было.

Пройдя между аккуратно высаженными рядами цветов и деревьев неописуемых форм и расцветок, мы оказались в огромном круглом зале, напомнившем мне Зал Заседаний Галактического Совета на родном Меконе. Вдоль стен тянулись ряды кресел, по типу амфитеатра, уходившие вверх. В данный момент в зале было пусто, однако, возле некоторых кресел, над блестящими дисками голосвязи, мерцали смазанные фигуры людей. Скорей всего, то были члены судейской комиссии или правительства, которые не смогли присутствовать на заседании лично. В центре зала возвышался постамент, вокруг которого мерцало огромное количество разного вида мониторов, трёхмерных проекторов, головизоров и прочего оборудования, о назначении которого, я мог лишь догадываться. По экранам бежали, стремительно сменяя друг друга, цифры, диаграммы и разноцветные схемы. Похоже, это был, своего рода, информационный центр, в реальном времени транслирующий происходящее прямо с мест событий. Такие центры значительно облегчали правительству задачи по эффективному управлению своим населением и контролю расхода ресурсов.

Среди этого буйства техники, на стульях с высокими спинками, похожими на трон, сидели трое. Двое мужчин средних лет, и женщина, возраст которой не поддавался исчислению. Как мне показалось, она была среди них самой старшей, как по годам, так и по занимаемой должности. Хотя, я мог и ошибаться. Но самое удивительное, что поразило меня до глубины души, это то, что все, сидевшие на стульях, были людьми. Более высокого роста и менее плотного телосложения, чем мы, что могло быть следствием пониженной гравитации планеты, но это были обычные люди, которые населяют бесчисленные планеты Федерации. Отличал их от нас только необычный голубой оттенок белка глаза. Не тот нереально синий цвет, как у «докторов» с орбитальной станции, а нежный, едва заметный блеск, словно это было всего лишь отражение голоэкранов висевших вдоль стен. Это обстоятельство ещё более укрепило меня в убеждении, что наши недавние тюремщики, всего-навсего, роботы. А сейчас перед нами восседали истинные представители цивилизации, населявшей сектор Хеб. Люди. Homo Sapiens.