Текст книги "Террагенезис: Земля (СИ)"

Автор книги: Роман Драксодий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13
Зри в корень

Судя по эмоциям предыдущего автора – дело явно пахнет геноцидом созданных цивилизаций. Тут я склонен верить этому Аэтрастиркеонгланк у, а не заверениям сеятеля, что сбор некоего ресурса не смертелен для разумных. Сейчас бы самое время бегать кругами и кричать: «Всё пропало! Всё пропало!», но это не наш метод.

– Что с инкубаторами?

– Подключение завершено. Хозяин, в хранилище биомассы недостаточно органики для обеспечения потребностей тысячи эмбрионов.

– Это похер, отправь весь рой терраформеров собирать органику в океане и загружай инкубаторы в соотношении самцов к самкам тридцать на семьдесят, – приказал я, нервно теребя подбородок и экстренно шевеля мозгами.

Нужно как можно скорее вытащить из сеятеля все технологии и уничтожить! Срочно собрать звездолёт и валить с планеты как можно дальше, а на человечество плевать – его уже не исправить. Лучше уж в космосе разовью новую цивилизацию, заодно сформирую ударный флот. Найду создателей сеятеля и уничтожу!

Хотя нет. Ну их нахер! Будем бегать по вселенной до самого конца.

Так, стоп, надо успокоиться. Аэтрастиркеонгланк говорил о развитии человеческой цивилизации до космического уровня, а значит, он всё просчитал и шанс есть. Плюс, он в качестве помощи приемнику взорвал корабль и ограниченно повредил органический компьютер – это должно дать что-то ещё, помимо амнезии сеятеля. А ещё нужно найти устройство, о котором он говорил.

– Перечисли все основные системы и их целостность, – попросил я, приготовившись внимательно запоминать.

– Общая структурная целостность корпуса – тридцать один процент. Энергосистемы – двадцать три процента. Системы жизнеобеспечения – двадцать пять процентов. Системы структурирования атомов – один процент. Двигатели уничтожены. Система навигации и связи – уничтожена. Информационная сеть и вычислительное ядро – двадцать семь процентов. Лабораторный комплекс – уничтожен, — без заминки доложил сеятель.

Вот оно – предыдущий автор метил в системы связи и навигации.

– Какова максимальная скорость зонда в вакууме космоса?

– Хозяин, вы хотите узнать время, подлёта зонда к центру галактики? — мгновенно всё поняла инопланетная сволочь.

– Именно, – не стал отпираться я, уверенный, что Аэтрастиркеонгланк всё рассчитал и искусственный разум функционирует ровно на столько, насколько это необходимо.

– Пятьдесят четыре года ровно.

Так, уже лучше – у меня гарантированно есть время до две тысячи семидесятого года. Еще приплюсуем скорость обнаружения сигнала жнецом, и будущее вновь выглядит вполне безоблачным для двух-трёх поколений. Ближайшее будущее, по крайней мере.

– Начинай расчёты технологии производства субатомного три дэ принтера, – после раздумий, я пришёл к выводу, что это первостепенная задача, поскольку он потребуется как для создания источников энергии, так и для производства компьютеров. Неорганических и, сука, тупых, компьютеров.

– Учитывать ли имеющиеся на Земле технологии? — внезапно предложил органик.

– А насколько сократиться время расчётов? – мне действительно стало интересно.

– На два месяца, — вынес человечеству вердикт сеятель.

Вот так, запросто, тысячи лет развития ужимаются в жалкие два месяца расчётов инопланетного суперкомпьютера, который умеет даже шутить и врать.

– Из скольки? – спросил без особой надежды на реабилитацию своего вида.

– Из тридцати лет.

– Так стоп, – я нахмурился, – разговор шёл о шестнадцати годах, чтобы воспроизвести технологию атомарного реструктуризатора.

– Но хозяин, сейчас вы запросили субатомный реструктуризатор, — как бы извиняясь уточнил органик.

– А квантовый тогда сколько⁈ – опешил я, поскольку такая продолжительность исследования напрочь ломала все мои планы.

– Шестьдесят лет.

Да он издевается! Это какое-то тупое удвоение чисел, явно взятых с потолка.

Я твёрдой походкой направился в помещение биокорректора и принял там героическую позу – упёр руки в бока и сурово сдвинул брови:

– Подключай, – произнёс я твёрдо.

Дежурный тентакль под потолком уже привычно раздробил мне кости черепа и пророс внутри мозга тонкими нитями. Сейчас посмотрим, почему ты так долго считаешь.

– Считай с самого начала! – приказал я сверкающей бесконечности.

Вначале была палка и было трение. И родилась искра, и была раздута бережно, до огонька малого. И рубились дрова размахом молодецким, да в стойке правильной, где локти на две пяди оттопырены от клетки грудной.

И сушись дрова на солнце ярком, полуденном, когда палка воткнутая, тень не отбрасывала. И был жаркий огонь, и было мало этого.

И возникла новая технология – углежёгная. И была добыча металла из поверхностных залежей. И была возможность определить качество металла «на глаз» и было то не железо. И варили тот металл костью мамонта помешивая, и была скорость помешивания три полных круга за вздох, строго против хода солнца.

И ветвились сопутствующие технологии, и были их сотни, и родилась логистика между отдельными производствами, и появились технологии обучения рабочих, и был разработан учебный план для каждой специальности…

Я вышел в реальность, помассировал переносицу и задумчиво почесал место соединения с органиком.

Это была очень глубокая симуляция эволюции цивилизации с привязкой к конкретной планете и ресурсам. Не удивительно, что она занимала столько времени, ведь производство даже банальных спичек требовало развитой химической промышленности, деревообрабатывающих комбинатов и училищ для персонала.

Но тут меня осенило!

Симуляция была по-машинному дотошной – каждая отдельная технология доводилась до идеала продуктивности, обеспечивая максимальную эффективность. Но мне этого не требуется!

Даже примитивныйламповый компьютер, занимающий целое здание, может произвести сложные расчёты, как и современный суперкомпьютер, однако, на это ему потребуется миллиард лет. Мне нужны именно проходные, одноразовые технологии, дающие ощутимый рывок к конечной цели.

Это как если надо только поздороваться с кем-нибудь на большом расстоянии. Совсем не обязательно изобретать для этого современную сотовую связь, достаточно примитивного телеграфа или даже дымовых сигналов. Мне не нужно внедрять эти технологии в массовое производство, важен сам принцип – собрать каменный молот, чтобы отковать им паровой пресс, на котором можно изготовить блок ядерного реактора. Грубо, но суть верна. Только ключевые технологии, вплоть до уровня сеятеля.

Пожалуй, сократим путь от деревянных дубин до гравитонных пушек!

– Давай-ка ты посчитаешь самый короткий путь с потерей надёжности, производительности и прочих комфортов в использовании, – скорректировал я направление вычислений, вернувшись в бесконечность понимания сеятеля.

– Извините хозяин, но я не совсем понял приказ.

– Вот смотри, – пустился я в объяснения, – если каменным молотом можно отковать шестерёнку, то не нужно рассчитывать стальную кувалду или, тем более, целый станок для её производства. Понял?

– Да, хозяин.

– Давай по самому короткому пути – термоядерный реактор из камней и птичьих перьев.

Компьютер начал расчёты. Я практически воочию видел готовый субатомный принтер и все процессы протекающие в нём, который быстро деградировал и распадался на отдельные компоненты и технологические решения.

Я был прав – сеятель знает гораздо больше, чем заявлял ранее. Он даже знает, что нужно для упорядочивания квантовых полей, и просто скармливает мне результаты обратной инженерии. Судя по всему, его задача не дать мне ключевые технологии, ведь это прямой путь к силе цивилизации.

Он с радостью делает всё, что прошу по одной причине – я банально не могу вообразить что-то, выходящее за рамки моего понимания или придумать нечто совершенно новое. Именно поэтому он общается со мной как человек.

Но в этом и заключается разница между нами – кто развивался последние тысячи лет самостоятельно – и теми, кого уже в «сознательном» возрасте расы вытягивали на новый технологический уровень. Смекалка и пытливость ума, мать их!

Главное не проворонить момент, когда органик решит, что я ему больше не нужен. Но опять же – почему он просто не убьёт меня? Я ему определённо для чего-то нужен и нужно разобраться в этом как можно скорее!

Оставив, тем не менее, на компьютер все заботы об инкубаторах, я вернулся на поверхность, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей и исполнить обещанное тристанцам.

В первом же доме выпросил ржавую тележку и потопал собирать электрохлам. Примерно за час я обошёл всех и теперь показательно, с усердием, кряхтел толкая эту кучу мусора перед собой.

Вместе со мной на гору отправился старик Майкл и его радикулит. Дедок не замолкал ни на секунду, рассказав мне все немногочисленные сплетни, видимо посчитал их остойной оплатой будущего исцеления.

У подножия пришлось остановиться. Я с неудовольствием окинул взглядом намечающуюся тропинку к моей пещере, но деваться некуда, хоть ещё рановато рассказывать о ней местным жителям. А всё потому, что я хотел свалить её появление на происки военных. Идеальный же план! Вояки думают, что её сделали местные, а местные думают на вояк. И никто не размышляет об истинной природе вещей.

– Божественная анестезия! – внезапно гаркнул я и громко хлопнул в ладоши.

Майкл вздрогнул и замолчал, с непониманием косясь на меня. Но не буду же я ему говорить, что создал контрольную точку, по которую ему обрежет память.

– Это чего? – с подозрением прищурился он.

– Запросил божественно обезболивание, – хмыкнул я, – идём.

Когда мы вошли в мою пещеру, Майкл не смог скрыть изумления:

– Откуда тут это появилось? Никогда раньше не видел!

– Это сделали роботы-терраформеры, управляемые искусственным инопланетным разумом, который послал сигнал в далёкий космос, чтобы сюда прилетел жнец и уничтожил человеческую цивилизацию, – выговорился я и прямо ощутил, как на душе полегчало.

– Чего⁈ – округлил глаза и отвесил вставную челюсть Майкл.

– Ничего, – успокоил я его и молниеносным движение свернул старческую шею. Жестоко, но были небеспочвенные опасения, что ударом в голову могу нанести непоправимый вред мозгу.

– Четыре минуты, – запустил таймер сеятель.

Ну а дальше технология была уже обкатана. Пятнадцать минут спустя я вновь находился у подножия и похлопывал пенсионера по морщинистым щекам.

– А⁈ Что⁈ – озирался дезориентированный Майкл, лежащий на чахлой травке.

– Всё уже, чудо свершилось. Как самочувствие?

Я помог ему подняться и с умилением санитара реабилитационного центра наблюдал, как мой пациент самостоятельно делает простые физические упражнения.

– Потрясающе! – ликовал бесконечно приседающий и подпрыгивающий старик. Он разве что сально назад не исполнял. – Я же себя лет на двадцать чувствую! Спасибо! Спасибо!

– На всё воля божья, – смиренно и многозначительно изрёк я, искреннее радуясь за него. – Теперь ты здоров, как в молодости. Наслаждайся жизнью!

Ещё бы он так не отплясывал – состояние его организма вернулось к тридцати годам на уровне деления клеток и состояния тканей. Большого труда стоило сохранить морщины, но я справился. Теперь он с лёгкостью проживёт последние сорок-пятьдесят лет, а больше и не надо.

Тепло попрощавшись со своим будущим последователем, вернулся к насущному и спустился вниз, прихватив с собой привезённый металлом. Сейчас нужно изобразить генератор максимально убогого вида, но с колоссальной выходной мощностью. А что для этого нужно? Правильно – завернуть ядерный реактор холодного синтеза в кучу проводов, железяк и изоленты!

Дело осталось за малым – выбрать подходящую технологию. Точнее, раскрутить сеятеля на оную и, желательно, с чертежами и теоретическими выкладками.

Споро раздербанил пожертвованную технику вместе с тележкой на составные части и разложил вокруг себя. Маскирующий наружный слой следовало собирать руками, а вот сам генератор только при помощи сеятеля. Но, перед его изготовлением, я решил уже таки снизить зависимость от инопланетного чуда инженерной мысли и собрать себе персональный, автономный от органика, реструктуризатор материи.

Но подключиться к компьютеру всё же пришлось.

Перво-наперво, пришлось разобраться в самой структуре атомарных связей, в элементарных частицах, и возможностью их последующего перемещения в пространстве. Тут оказалось всё просто – вовсе не обязательно было тратить колоссальный объём энергии и пытаться насильно разорвать связи, как это делал сеятель. Достаточно создать условия для «добровольной» миграции протонов и иже с ними! Этакую нулевую точку кристаллизации вещества, перемещающуюся по трём осям в «питательной» среде. Медленнее, но проще.

Однако, я очень быстро понял, что таким ядром может служить только управляемая сингулярность возмущения квантовых полей. Волей-неволей возникла необходимость в разработке квантового излучателя.

Погрузившись в вопрос я приуныл окончательно – из говна и палок такое точное не собрать. Да и были там серьёзные ограничения по однородности «питательной среды», вроде того, что все атомы внутри рабочего объёма такого принтера должны быть одинаковыми, ведь для воздействия на разные атомы требуются разные типы колебания. Да и энергии эта вундервафля будет жрать с секунду столько, сколько всё человечество не производит за год.

Пришлось поумерить аппетиты и попытать счастья с молекулами. Собирать их из готовых атомов оказалось не в пример проще технологически. Да и требовалось относительно не много энергии в сравнении с пересборкой атомов. Импульс, чтобы точно разорвать одну молекулярную связь и импульс, чтобы спровоцировать новую. Но даже так, каждого такого импульса хватило бы на запуск чугунной ванны на орбиту. Но это приемлемо.

На сладкое остались система точного пространственного управления импульсом и, собственно, система управления системой управления.

Точное позиционирование точки воздействия решилось просто, за счёт изменения коэффициента излучения каждой из тысяч отдельных трубок-лазеров, собранных в огромный полый цилиндр. В конце концов, я получил нечто очень похожее на обсерваторию нейтрино, виденную когда-то на любимом канале «Descovery», только с другими задачами.

Ещё трудности возникли с тем, как управлять всей установкой в целом. Тут требовалось некое программное обеспечение, триллионы прописанных координат и огромные вычислительные мощности. Не дай боженька где-то появится ошибка в расчётах силы воздействия и тогда возникнет такая цепная реакция атомного распада, что океан под нами станет глубже на десяток километров. Особенно угнетало то, что в такой установке даже обычное железо может жахнуть не хуже оружейного плутония.

Подключать сеятеля к созданию систем управления я не собирался, поскольку этот инопланетный мегамозг может заложить критические уязвимости, о которых я никогда не узнаю до часа «полный П». Придётся выдумывать мощный компьютер и всякое сопутствующее к нему, чтобы он хотя бы в одной задаче не уступал этому мозгу с щупальцами и…

Тут я метафорически хлопнул себя рукой по лбу – на кой ляд мне компьютеры, если можно доверить эту работу могучим мозгам рахаров? Объединю всю расу в единую вычислительную сеть, что позволит не только отслеживать каждого индивидуума, но и даст невероятные возможности социального взаимодействия. Тем более, что необходимый орган у них имеется, и нужно лишь слегка допилить, да разработать грамотный концепт, чтобы это не выглядело рабством.

Но такие вещи нужно обдумывать не спеша и желательно за работой.

Сеятель изготовил здоровенный генератор с какими-то высокотехнологичными характеристиками и поднял его на поверхность, а я занялся художественной лепниной. Правда пришлось потратить чуток ресурсов на сварочный аппарат и расходники, поскольку сплавленные на молекулярном уровне железяки будут смотреться странно.

Правда пришлось просить у органика трансформатор энергии, ведь всё на космичском корабле работало вовсе не от электричества.

Корпус генератора довольно быстро принял вид невнятной хреновины из переплетения разных проводов, криво сваренных корпусов от бытовой техники и километра синей изоленты. Пробный запуск показал, что всё скреплено надёжно, а также трясётся и громыхает на должном уровне. Эх, если бы это увидел мой старый учитель труда, то влепил бы двойку, причём в челюсть.

Благодаря наличию водопада, водяное колесо требовалось максимально простой конструкции. Несколько корпусов микроволновок на ковши, свернутые в трубочку стенки от стральной машины в качестве спиц, а также много сварки методом прожога и матерные обращения ко всем богам уже к вечеру превратились в миниГЭС.

Невнятная конструкция заняла своё проектное место и начала выработку электричества. Она изгибалась, тряслась и дребезжала, но работала. Не уверен, что никому не придёт в голову разобрать её, чтобы поискать внутри кристаллизованное божественное чудо, но таких буду отгонять лопатой вдоль хребта.

Всю ночь занимался протягиванием проводов и установкой освещения в пещере. Устал морально как собака, но остался доволен.

Спал без задних ног весь следующий день, а ночью вносил свежие коррективы в геном рахаров и наблюдал за процессом запуска инкубаторов.

Именно из-за увлечённости основной целью я проворонил прибытие группы экспертов по паранормальному и когда вышел из пещеры, опять забыв проверить свою территорию на наличие незваных гостей, то качественно так прифигел…

Глава 14
Большой секрет для маленькой компании. Часть 1

– Вы кто такие⁈ – задал я чисто риторический вопрос в пространство, недобро зыркая из-под нахмуренных бровей на творящийся беспредел.

Несколько десятков тёмно серых каркасных палаток стояли плотным строем неподалёку от моей пещеры, а между ними шныряли подозрительные люди в серых комбинезонах, держащие в руках непонятное оборудование. Всё они суетились под неусыпным контролем полусотни вооружённых морпехов, половина из которых шустро возводила укрепленные огневые точки по периметру лагеря. Чуть поодаль пяток инженеров колдовали над генераторами и бухтами проводов.

На океанской глади, неподалёку от берега, покачивались два новых судна. Вид они имели не военный, зато крайне быстроходный. Между ними и сушей курсировали лодки, постоянно подвозя новые ящики, контейнеры и бочки.

И всё это сборище напрочь проигнорировало моё появление.

– Нервничаете, мистер Потапов? – с усмешкой произнёс единственно подошедший Аттвуд.

– Разочарован, – скривился я, окидывая лагерь демонстративно-презрительным взглядом.

– И чем же?

– Я думал, меня будет охранять авианосец, подводные лодки и вообще половина армии Великобритании, да и в сортир меня будут на руках носить.

– Возможно так и будет, – не стал отрицать сероглазый, – но это зависит от отчёта во-он от того мужчины в очках. Это Льюис Элфорд. Советую делать всё, что он говорит.

Аттвуд указал на плотного, круглолицего человека, с короткой седой бородой. Он уверенно руководил переносом оборудования из палатки в палатку и не производил впечатления повернутого на мистике шизика. Да и вообще выглядел приятным шестидесятилетним интеллигентом.

– Ну, тогда давайте наконец прощаться, попутного ветра вам в жопу, – я с улыбкой протянул ему руку, на которую он не отреагировал.

– Я по-прежнему возглавляю этот проект, мистер Потапов, – произнёс Аттвуд, не меняя выражения лица. – Пойдёмте, пора вас познакомить и браться за работу.

Он подвёл меня к учёному, который в этот момент вполне интеллигентно отчитывал одного из носителей серых комбинезонов за разбитый прибор.

– Льюис, – обратился Аттвуд к брызжущему слюной мужчине.

– Безрукий ублюдок, ты понимаешь, что я сейчас же прикажу тебя расстрелять⁈ – орал на съёжившегося подчинённого Элфорд, не замечая нашего присутствия.

– Льюис.

– Мудак, он был в единственном экземпляре! Ты прямо сейчас прыгнешь в воду и поплывёшь за новым, иначе…

– Льюис! – рявкнул потерявший терпение Аттвуд.

– Чего тебе, Дик⁈ – обернулся к нему взбешённый учёный, совершенно не сбавляя ярости в тоне. Бедолага помощник использовал подвернувшийся шанс и поспешил ретироваться.

А я непроизвольно улыбнулся тому, как точно имя сероглазого характеризует его отношение к окружающим.

– Вот он, – контр-адмирал мгновенно принял обычное хладнокровное состояние и качнул головой в мою сторону, – Иван Потапов, русский, тридцать семь лет.

– Я читал предварительный отчёт, – всё ещё зло проворчал этот псих и уже нормальным тоном произнёс, не удостоив меня даже кивком головы: – С их посольством точно проблем не будет?

– Не будет. Но, на всякий случай, его мать и отчима выманили из России и уже перевезли на нашу базу, чтобы они не поднимали панику, – ответил Льюису Дик, а сам скосил глаза на меня, ожидая реакции.

«Ну ё-моё, мужик, ты серьёзно⁈ Взять в заложники мою мамулю, это подписать себе смертный приговор! Ты просто не оставил себе и малейшего шанса! Она доберётся до тебя, с моей помощью, и даже сеятель не сможет восстановить твою разорванную в клочья психику. Сочувствую чё…» – поразмышлял без паники и со злорадством.

Вот вообще не переживал ни разу. Во-первых, с ней Сэм, а во-вторых, её позитиву и уровню адаптации к происходящему вокруг можно только позавидовать. Ну и в-третьих, они не станут причинять ей вред, чай не идиоты.

– Хорошо. Отведите образец на первичные тесты, а я осмотрю его нору, – распорядился тем временем Льюис и двое его подручных со словами «да, профессор» потянули меня в сторону ближайшей палатки, но я не двинулся с места.

– Что ты собираешься там искать? – с любопытством обратился я к профессору.

Он смерил меня уничижительным взглядом, но снизошёл до ответа:

– Нужно убедиться, что твои возможности действительно имеют мистический характер, а не обусловлены нахождением утерянных или инопланетных технологий. Тем более, что в обоих случаях проявления якобы божественного чуда ты находился внутри этой пещеры.

Я аж поперхнулся, но вида не подал.

– И как часто находите зелёных человечков? – съязвил я.

– Послушай, – он вновь одарил меня неприятным взглядом, – ты не представляешь объём бесполезного говна, который мне приходится разгребать из-за таких как ты вместо настоящих исследований. Такие как ты постоянно уверяют меня, что обладают сверхспособностями, но на деле просто хитро ебут глупого обывателя, попутно зарабатывая пару фунтов. Я каждый раз разгадываю эти фокусы, и твой случай отличается от сотен других только тем, что я пока не выяснил, как ты это делаешь, но, должен признать, в отличии от прочих выглядит крайне интересно и многообещающе. К тому же, Дик лично поручился за то, что тут действительно происходит «неведомая херня». Может, не будешь ломать комедию и сам во всём сознаешься, если ты очередной экстрасенс?

– Господь милостив и прощает твоё невежество, – ответил я, делая лицо идиотско-просветлённым и складывая ладони в молитвенном жесте.

– Ведите образец на тесты уже, – дернув глазом скомандовал Льюис своим подчиненным.

– Кстати, – я опять замер на месте, от чего мои провожатые едва не упали, – а почему «образец»?

– Потому что «очередной образец хитрожопого мудака, считающего себя умнее других и отнимающего моё время» звучит слишком длинно. Или думаешь «мудак» будет лучше?

– А вы интересный человек, профессор Льюис, возможно, мы даже найдём общий язык,– усмехнулся я, позволяя наконец себя увести в палатку, и бросив через плечо: – Да, кстати, я могу починить тот приборчик.

Меня завели под брезент и указали на один из стульев у алюминиевого стола.

А неплохо у них с оснащением полевых лабораторий. Тут тебе и шкафчик с пробирками, рядом со столом, на котором стояли центрифуга и ещё пара непонятных анализаторов. Какая-то фигня на телескопической подставке, похожая на рентген и пара хреновин с кривыми кардиограммами на экранах. В центре палатки, на фанерном полу, расположилось гинекологическое кресло с системами креплений. Был ещё небольшой закуток, из дверного проёма которого виднелись женские ноги в походных ботинках.

– Это у вас национальная забава – людей к креслам пристёгивать? – подколол я мужиков, пока те готовили пробирки для забора крови.

Они проигнорировали вопрос, на что я лишь пожал плечами.

– Если будешь сотрудничать, то это кресло нам не понадобиться, – раздался отстранённый женский голос из-за перегородки.

– Ух ты, тут и говорящие люди есть! – усмехнулся я. – Анальным зондированием угрожаете?

– Что? – послышалось в ответ рассеянное, будто я сбил её с какой-то мысли.

А через пару секунд хозяйка ног в ботинках вышла на моё обозрение.

– Она была молода, красива, но лёд её глаз не давал и шанса на удачное знакомство, – прокомментировал я её появление.

Девушка в белом халате, под которым скрывались синие джинсы и клетчатая рубаха, окинула меня внимательным взглядом цепких голубых глаз.

– Пытаешься скрыть нервозность за бравадой?

– Не больше, чем ты свою маленькую грудь за просторной одеждой, – усмехнулся я.

Если бы взгляд обжигал, то мои обугленные останки уже дымились бы на стуле. Тем не менее, она взяла себя в руки, села за стол, взяла жгут и приказным тоном потребовала:

– Руку!

– А также сердце, почки и селезёнку, – продолжил хохмить я, протягивая правую конечность.

Она мстительно затянула жгут с такой силой, что обычный человек вскрикнул бы от боли, но я уже давненько не человек. Единственное, чего она добилась этим, так это очередной моей ехидной реплики:

– М-м-м, БДСМ! Я заинтригован, хоть и не одобряю извращений.

– Да, сейчас ты почувствуешь приятное! – её голос прямо сочился ядом, когда она подносила иглу к изгибу локтя, с явным намерением воткнуть её до самой кости.

– Что-то не так? – хитро прищурился я, когда лицо девушки отобразило замешательство. – Но приятно, согласен.

Она настойчиво помяла пальцами то место, где у нормальных людей выступает синяя жилка вены, но ничего этим не добилась. Затем внимательно осмотрела всю руку и задумчиво почесала кончик носа.

Не успел я выдать очередную колкость, как она пожала плечами и со словами «она вроде должна быть где-то здесь» вонзила толстую иглу наугад и теперь мы вместе смотрели на результат – я с любопытством, она с лёгким шоком в глазах.

– Может тебе взять инструмент потолще? – вкрадчиво произнёс я, когда она отложила загнутую иглу и подняла на меня глаза. – Чтобы ухватиться как следует.

Голубоглазая красавица быстро справилась со своими эмоциями и взяла скальпель.

– Ты уверена, что Гиппократ одобрит подобные методы? – скептически заметил я.

– Он давно умер, ему всё равно, – ответила она, растягивая кожу возле предполагаемой вены двумя пальцами и коротко чиркая скальпелем вдоль руки.

– Кажется я влюбился, – томно вздохнул я, но ни один мускул не дрогнул на её лице.

Ожидаемо, что у неё банально не хватило силы прорезать мою кожу. Я и сам тогда едва справился и чуть не сломал нож, когда резал свою шею на собрании. Мне было крайне интересно, как она отреагирует, ведь я не собирался скрывать изменения в своём теле, поскольку это можно легко списать на божественное вмешательство, что добавит ещё больше мистики в это дело.

Девушка выглядела окончательно шокированной. Она закусила пухлую нижнюю губу, размышляя о чём-то, и одновременно скользя пустым взглядом по предметам в палатке. Пришлось сжалиться.

– Эх, немощь, давай, я сам.

Под её изумлённым взглядом вгрызся зубами в собственное запястье и через секунду протянул ей руку, из которой хлестала кровь прямо на стол, её халат и лицо. При этом улыбка у меня была максимально хищная.

От такого зрелища она покраснела как помидор, её побледневшие руки мелко задрожали и девушка выбежала из палатки нетвёрдо переставляя ноги. Да уж, похоже, я слегка перегнул. Надо бы извиниться.

Но едва я встал со стула, чтобы её догнать и покаяться, как внутрь помещения ворвались пять морпехов и Дик Аттвуд с оружием наизготовку. Они дружно взяли меня на прицел и замерли. Я поднял руки и не дёргался.

– Какого чёрта тут произошло, мистер Потапов? – произнёс Аттвуд, скользя взглядом по залитому кровью помещению и пытаясь восстановить картину произошедшего.

– Забор крови пошёл не плану, – улыбнулся я и кивнул на окровавленное запястье. – Девочка неопытная, рука дрогнула.

Он долго и молча смотрел на меня, что-то оценивая, но тут снаружи раздался разъярённый рёв раненого бизона:

– А-а-а-а-а! Убью!

А через пару секунд в палатку ворвался профессор Льюис Элфорд, с перекошенным лицом. Он протаранил морпехов плечом и набросился на меня, даже умудрился повалить.

– Сука! Тварь! Ублюдок! – орал он, оседлав мою грудь и молотя кулаками моё крайне удивлённое лицо

– Льюис, твою мать! – запоздало спохватился Аттвуд и бросился оттаскивать спятившего профессора, схватив его сзади поперёк груди.

– Да, Льюис, какого хера⁈ – наконец возмутился и я, хватая его руки и отталкивая от себя агрессивного учёного вместе с вцепившимся в него сероглазым.

Едва вскочил на ноги, как тут же получил очередь в живот. И я не винил морпехов, они всё сделали правильно – начальство лежит на полу, а целевой объект пригляда стоит в угрожающей позе.

– Не стрелять! – заорал Аттвуд, выбираясь из-под профессора и с волнением глядя на меня, видимо пытаясь приблизительно оценить степень повреждения важного образца, которого согнуло в поясе.

А образцу было больно! Я держался обеими руками за отбитую требуху и думал о том, что лучше бы пошёл по пути силового захвата территории. Морщась и кряхтя распрямился, одновременно швыряя пули под ноги морпехам и зло шипя:

– Нервы подлечи, урод!

Ладно, каюсь, уже одни их вытянувшиеся рожи стоили этой боли.

– Вышли отсюда! – рявкнул на морпехов поднявший Аттвуд.

А вот профессор продолжил лежать. Его тело мелко содрогалось, а до моего слуха доносился странный звук, похожий не то на скрип, не то на свист.

– Покажи, – Дик подошёл ко мне и задрал мою продырявленную одежду.

Мой идеальный пресс быстро наливался синевой, но на этом повреждения от короткой очереди из штурмовой винтовки и ограничились.

– Ну и рожа у тебя, – позлорадствовал я над крайне изумлённой физиономией Аттвуда.

– Как? – наконец выдохнул он, не веря собственным глазам.

– С божьей помощью, – хмыкнул я и кивнул в сторону профессора: – Что это с ним?

– Проклятье! Только не это! – чертыхнулся Аттвуд и стремглав рванул из палатки.

Мне стало очень интересно и я рванул следом. Морпехи на выходе даже не успели среагировать, когда я пронёсся мимо них и догнал шустрого контр-адмирала, петляющего среди палаток. Кстати, надо будет как-нибудь спросить у него, отчего он лично везде присутствует, а не руководит процессом из уютного кресла.

Мы ворвались в одну из палаток для персонала и обнаружили там лежащую на кровати девушку, в окровавленном халате. И меня конкретно напрягло убранство этого жилища.