Текст книги "Меч в рукаве"

Автор книги: Роман Глушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Мефодий повторил этот маневр еще раз, что позволило ему выиграть у противника полсекунды и не дать охватить себя полукольцом. Несмотря на габариты, Бриареи оказались на редкость проворны и бегу по земле предпочитали прыжки с дерева на дерево, чему способствовали три пары их верхних конечностей.

До спасительного забора оставалось всего ничего (Мефодий рассчитывал на то, что небожители не станут гонять его при людях – это же полнейшая деконспирация!), когда новобранец услышал за спиной свист рассекаемого воздуха. Оборачиваться было некогда, поэтому Мефодий плюхнулся животом на траву, уклоняясь от приближающегося объекта. Проехав на брюхе, Мефодий еще в движении перевернулся на спину. В полуметре от его лица пронеслась по воздуху та самая бетономешалка, за которой он скрывался пять минут назад. Весу в ней было достаточно – полтонны по грубым оценкам, – так что можно было легко представить себе физические возможности земных оболочек небожителей. И по той легкости, с которой Циклоп произвел бросок, было очевидно, что для него это не предел.

Бетономешалка шутя пробила брешь в заборе и, оглушительно громыхая, поскакала на другую сторону улицы, заперев ворота гаража соседа напротив. Обломки битого кирпича рассыпались по дороге, на которой, к счастью, сейчас никого не было. Предчувствуя новую атаку, Мефодий рефлекторно выставил перед собой оба слэйера, осознавая, что подняться он уже, вероятно, не успеет. Сверкнувшее в глаза солнце заслонила камнем упавшая сверху паукообразная тень Бриарея, заслонила как раз в тот момент, когда люциферрумовые клинки Мефодия взметнулись в зенит…

Для слэйера не существует материала, который он не мог бы разрубить. Люциферрумовый клинок протыкает сантиметровую сталь как бумагу, режет алмаз как халву, а тело человека и вовсе распластывает, словно топленое масло. Биологическая составляющая этого металла подключается к нервным окончаниями в руке владельца и при помощи них получает сигналы о том, что оружию пора материализоваться из транспортабельного положения либо наоборот – снова скрыться в рукаве одежды. Мефодий лишь с недавних пор привык к новым рабочим инструментам, но по прямому назначению использовал их впервые, потому и вышло это у него очень коряво.

Тело Бриарея хоть и было сравнимо по крепости с танковой броней, на слэйеры тем не менее нанизалось великолепно. Ко всему прочему, небожитель сам помог себе в этом, совершив предварительный разбег. Слэйеры вошли в Бриарея по рукояти, да так и застряли в нем, поскольку на Мефодия словно бетонную плиту навалили – масса небожителя была во много раз больше, чем это казалось на первый взгляд, и совершенно не соответствовала его земным габаритам.

Рот Бриарея открылся и растянулся, словно резиновый, обнажив когорты отточенных и смотрящих в разные стороны кривых клыков. Тут же изо рта полыхнуло огненное облако, опалившее Мефодию волосы и брови. Верхняя пара конечностей шестирукого обхватила голову Мефодия, нижняя уперлась в плечи, а средняя сомкнулась на шее…

Но ощутить всю прелесть небожительской хватки новобранцу не пришлось. Внезапно все конечности Бриарея взметнулись вверх – туда, где скалила зубастую и огнедышащую пасть уже мало чем напоминавшая человеческую голова. Однако головы на положенном месте не было – она катилась по земле к забору, выжигая траву брызгами чего-то буро-зеленого, по-видимому, той самой железы, что отвечала у Бриарея за его огненные плевки. Та же самая субстанция потоками лилась из обрубленной шеи, которую в поисках утраченной головы и нашаривали три пары рук Бриарея.

В детали столь чудесной метаморфозы Мефодий вдаваться не стал, а поскорее убрал слэйеры в рукава и столкнул с себя обезглавленное тело, пока то не залило и его едкой мерзостью – на одежде уже появились расползавшиеся, как Римская империя в эпоху расцвета, коричненые пятна. Затем прыжком вскочил с травы и принял боевую стойку, вновь извлекая слэйеры.

Причина спасения Мефодия была в следующем. Догадавшись, что сами по себе бетономешалки по воздуху не летают, Мигель ураганом ворвался в пробитый ею проем, с ходу оценил обстановку и принял экстренные меры. Теперь он стоял напротив оскалившихся Циклопа и второго Бриарея и манипулировал перед их носами двумя псевдодамасскими клинками, на которых даже был выведен якобы кованый узор-вязь – шик, какой могут позволить себе со слэйерами лишь мастера.

– Сюда!!! – рявкнул он на Мефодия. – Резче! Спина к спине!

Мефодий беспрекословно подчинился. Стрелой пролетев мимо метнувшегося было к нему Циклопа, он оперативно занял требуемую позицию.

– Я, кажется, ясно сказал: по-тихому, без мордобоя! – недовольно проговорил Мигель, переводя взгляд то на Циклопа, то на его шестирукого собрата, кружащих вокруг и постепенно сужающих круги.

– Это они начали! – попытался оправдаться Мефодий, стараясь угадать, кто из небожителей кинется на них первым.

– Проклятье, я даже на подмогу никого позвать не успел… – пробормотал Мигель. – Берегись!

Взмахнув полутораметровыми руками, Циклоп сделал выпад, но, как оказалось, лишь для отвлечения внимания. Бриарей тем временем спружинил на кривых, но неимоверно мощных ногах и воспарил на несколько метров, намереваясь сверху рухнуть на врага всей массой тела. Мигель толкнул Мефодия спиной, а сам прыгнул вперед, давая Бриарею упасть прямо между ними.

– Руби сороконожку! – скомандовал Мигель, едва небожитель коснулся ногами земли, после чего двумя неуловимыми взмахами отсек тому верхнюю пару рук.

Мефодий заработал слэйерами, как того и требовали инструкции по их эксплуатации – резко, с коротким замахом и оттягом назад при соприкосновении клинка с препятствием, чередуя удары обеими руками. Еще год назад, получая по лицу и ребрам рифлеными подошвами десантных ботинок, Мефодий и представить не мог, что весьма скоро будет вонзать стальные клинки в живую плоть и при этом даже не морщиться от летящих во все стороны обрубков…

В четыре слэйера Бриарей был расчленен прежде, чем успел приземлиться. Словно угодив под винт вертолета, он разлетелся кусками по уже начавшей слегка желтеть в ожидании осени траве. Мефодий примерился было к голове Бриарея, но она вновь досталась более быстрому и более опытному…

Оставшийся в одиночестве Циклоп отскочил назад и метнулся к забору, где были штабелированы длинные трехдюймовые трубы, предназначенные, видимо, для водопровода или отопления. Копье из трубы получилось как раз по руке Циклопу. Почти центнеровая труба со зловещим гулом рассекла воздух и, срезав по пути тоненькую сосенку, вонзилась в ствол старой сосны, расщепив его пополам с резким, как винтовочный выстрел, щелчком. Опасаясь оказаться нанизанными сразу на один вертел, Мигель и Мефодий кинулись врассыпную.

Циклоп вырвал из штабеля еще две трубы и запустил их вслед одну за другой. Первая прошла чуть выше головы Мигеля и разбила простенок у недостроенного коттеджа; вторая, предназначенная Мефодию, воткнулась возле его ноги, уйдя в почву почти на метр. Времени на четвертый бросок у Циклопа уже не оставалось – Мигель был от него почти в двух шагах, – и он, взвесив в ладони очередную трубу, перехватил ее, словно боевой посох, и ринулся в атаку.

Недостаток исполнительской практики опять подвел Мефодия, увернувшегося от одного конца трубы, но проморгавшего встречный удар другим. Плечо предательски хрустнуло, и он, изобразив в воздухе нечто наподобие сальто Дольчева, развалил стоящий возле забора поддон с кирпичами.

Мигель недовольно зыркнул на заваленного кирпичом Мефодия – тоже мне помощник! – и одним прыжком сократил дистанцию до такой, на которой Циклоп уже не мог бить наотмашь. Тот, однако, маневр Мигеля раскусил и отпрыгнул назад, но попал своими ступнями-ластами на разваленный им же самим штабель из труб. Трубы провернулись под его ногами и, зазвенев, раскатились по траве, опрокинув рослую фигуру Циклопа наземь. Не желая упускать благоприятный момент, Мигель занес оба слэйера и, стараясь не угодить под удар ноги чудовища, рубанул Циклопа по кистям рук. Те отделились от предплечий небожителя, так и не выпустив трубу.

Циклоп попытался вскочить, но Мигель ударом ноги снова отправил его на землю. Стараясь достать обидчика, Циклоп с безумным рыком замахал брызгающими слизью обрубками рук и засучил ногами, однако встать был уже не в состоянии, как и ухватить что-либо из валяющихся повсюду стройматериалов.

– Бросай отлынивать от работы и дуй сюда! – крикнул Мигель приходящему в себя от столкновения сначала с трубой, а затем с кирпичами Мефодию.

Мефодий высвободился из-под кирпичных обломков и поспешил к наставнику, который продолжал ударами каблуков удерживать Циклопа на месте. Левый плечевой сустав у Мефодия не функционировал, поскольку был выбит из суставной сумки. Рука так и висела вдоль туловища вместе с зажатым в ней слэйером. Мефодий провел анализ повреждений, но вправлять сустав было некогда, поскольку враг еще оказывал сопротивление.

– Добей его! – приказал Мигель, отвешивая очередной удар по груди Циклопа. – Видел, как я это делаю?.. Давай!

Мефодий поглядел в глаза Циклопа – точнее, в тот, который был настоящим, а не бутафорским. За тупой отрешенностью во взгляде чудовища вроде бы промелькнула почти человеческая мольба о пощаде… Или это просочились изнутри Мефодия сентиментальные отголоски землекоповского прошлого?

– Оглох?! – прикрикнул Мигель на испытывающего колебания новобранца. – Действуй!

Голова Циклопа отделилась от тела и тяжело шмякнулась на траву. Взгляд на мертвом лице не изменился, словно он погас задолго до того, как слэйер прошелся по его шее.

– Понимаю тебя, сами через это проходили, – гораздо миролюбивее произнес Мигель и обратил свои перепачканные желчью слэйеры в аккуратные бруски. Слизь при этом слетела с них, как небрежно стряхнутая с руки гусеница. Эффектное вытирание клинков об одежду убиенного врага или о траву явилось при работе со слэйерами излишеством – те имели импульсную систему самоочистки.

– Запомни раз и навсегда: они не люди, – проговорил Мигель. – Они даже не звери. Это стихийное бедствие. Лично я думаю о них как о метеоритах или астероидах: если не расшибешь их в клочья, сам расшибешься о них. И они бы наверняка не стали колебаться, свернуть тебе шею или нет. Кстати, сейчас ты еще раз убедишься в том, что они – чужаки.

Останки трех небожителей постепенно темнели, а затем почернели, как пережаренный на сковороде бифштекс. Убитый первым Бриарей превратился в неотличимую от кучи компоста массу, испускающую к тому же аналогичный аромат. Внезапно он полыхнул сначала оранжевым, затем ярко-белым, а после голубым ослепительным пламенем, окончательно уничтожившим его останки за какие-то пять-шесть секунд. Подобная участь постигла и остальных.

До Мефодия и Мигеля докатилась волна нестерпимого жара. Одежда на них нагрелась, угрожая вот-вот начать тлеть.

– Стихийное бедствие и ничего более, – повторил Мигель, возвращая на нос свои пижонские черные очки. – Сгустки живого напалма…

Останки небожителей погасли так же стремительно, как и воспламенились. После их зрелищной пиротехнической деструкции не осталось ни одного вещественного доказательства пребывания здесь этой агрессивной троицы, лишь обожженная трава да разрушения во дворе строящегося коттеджа.

Мигель помог Мефодию вправить на место сустав, и, пока на звуки побоища не сбежались любопытствующие граждане, оба поспешили ретироваться обратно к «Рэнглеру».

Мигель уселся в машину и сразу же связался с «конторой», дабы доложить об имевшем место инциденте. Судя по тому, как во время доклада речь Мигеля из обычной раскованно-беспардонной перешла в почтительно-лаконичную, на другом конце линии явно находился не Гавриил, а кто-то посерьезнее.

– Радуйся, стажер, – угрюмо пробурчал Мигель, пряча мобильник. – Отличились мы с тобой. Джейкоб с нас за такую разведку шкуру пообещал спустить, мясо срезать и кости обглодать…

– Это был Джейкоб? – удивленно поднял брови Мефодий. – Ты говорил с самим Джейкобом? Он же вроде отбыл – совещание какое-то у него на Мальдивских островах или типа того…

– Как же – отбыл! Отбудет он, пока по округе Титаны косяками носятся… Думаешь, стал бы я перед Гавриком так расстилаться? Джейкоб взял руководство по отлову Палланта в свои руки и сегодня этими самыми руками нас с тобой и кастрирует. Да тебе-то что? С тебя пока спрос маленький, а вот мне за то, что не углядел…

Мигель поперхнулся на полуслове и жадно вдохнул воздух, будто всплыл на поверхность после долгого пребывания под водой. Идентичная реакция придавила к спинке сиденья и Мефодия. Правда, у обоих тут же на полную мощность заработали фильтры подавления эмоций, которые вернули Исполнителей в прежнее состояние, однако груз граничащего с паникой страха висел у каждого подвешенным на шею камнем.

Над открытым верхом «Рэнглера» пронеслась и на миг заслонила солнце чья-то тень, в несколько раз превышающая тень самой крупной местной птицы – сезонно мигрирующего дикого гуся. Явление это могло показаться Мефодию световой галлюцинацией, если бы не турбулентный поток воздуха, что ударил вслед тени и обдал джип облаками поднятой с дороги пыли. Да и нахлынувшее на них с Мигелем ощущение крайней опасности тоже не являлось галлюцинацией.

– Что это было? – спросил Мефодий непроизвольно, ибо ответ напрашивался сам собой.

– Думаю, тот, кого мы обыскались, – отозвался Мигель, приспустив очки на кончик носа и напряженно вглядываясь туда, куда предположительно улетучилось это вполне реальное видение.

Внезапно у ворот только что покинутой Исполнителями дачи нарисовалась гигантская плечистая фигура. Одета она была явно не по погоде – в длиннополую кожаную куртку и вязаную черную шапочку. Еще секунду назад на том месте никого не было – Мефодий готов был дать руку… хотя нет, не руку, а палец на отсечение!

Мефодий сфокусировал зрение, применив десятикратное увеличение.

– Это он! – уверенно произнес Мефодий, после того как отчетливо рассмотрел гиганта. – Человек из парка! Тот самый, что шел тогда за тобой.

– Титаны плохо видят, но прекрасно ориентируются по звуку и запаху, – перешел на шепот Мигель. – Тогда, в парке, он наверняка почуял мое присутствие, потому и рылся в земле. А сейчас… видимо, пронесся с такой скоростью, что ничего не унюхал. Но это ненадолго… Короче, держи телефон и объявляй общую тревогу, а я попробую по-тихому отъехать подальше – не нам, ничтожным, тягаться с Титаном…

На звук заведенного мотора Паллант не отреагировал – очевидно, подобным его внимание на Земле было уже не привлечь. Он безмолвно маячил возле калитки, принюхиваясь к царившему там запаху жженой травы и самокремированных останков его подчиненных. Но стоило Мефодию набрать телефонный номер и, представившись незнакомому голосу (по всей видимости, как раз и принадлежащему Главе Совета смотрителей Джейкобу), сообщить кодовый термин обнаружения «гостя», как Паллант резко повернул голову в их направлении. Настороженно замерев, Титан довольно-таки смешно зашевелил ушами, подобно радарным «тарелкам» настраивая их на источник подозрительного звука.

Мигель развернул джип и впопыхах зацепил бампером мусорный контейнер. Мефодий обернулся через плечо: Титан перестал шевелить ушами и начал обнюхивать землю возле пробитой бетономешалкой бреши в заборе.

– А кто быстрее в атмосфере: смотритель или Титан? – с плохо скрываемым волнением полюбопытствовал Мефодий.

– Вообще-то чемпионатов у нас еще не проводилось, – ответил Мигель и ударил по газам. – Но могу точно сказать, что и те и другие во много раз быстрее нашего драндулета – тут и к гадалке Пелагее ходить не надо…

Сомнения в дальнейших действиях Титана иссякли у Мефодия с такой же скоростью, с которой этот, с виду громоздкий как шкаф, амбал оторвался от земли, поднялся на десяток метров и, приняв в воздухе наиболее обтекаемое горизонтальное положение, ринулся вслед «Рэнглеру». Мигель бросил взгляд в зеркало заднего вида и, словно не поверив в то, что там увидел, едва не свернул себе шейные позвонки, оглянувшись назад.

– А вот это уже не смешно! – прокричал он и утопил педаль акселератора в пол. Рывок разгоняющегося джипа вжал Мефодия в спинку кресла. – Парень и впрямь не на шутку обиделся!

Титан за считаные секунды набрал ускорение и шел теперь со скоростью барражирующего армейского вертолета. «Рэнглер» же хоть и несся по ровной дороге к выезду из поселка и выдавал свой скоростной максимум, тем не менее постепенно ему проигрывал. И чем дальше, тем больше сокращался разрыв между ними…

Мелькнули последние окраинные коттеджи, и поселок остался далеко за кормой. Теперь дорога вела Исполнителей и их преследователя вдоль побережья водохранилища, которое из-за того, что противоположного берега не было видно, можно было принять за маленькое море. Местность на берегу оказалась пересеченной, почти идеальные роговские горизонтали сменили неодинаковые по протяженности и крутизне подъемы и спуски, в совокупности смахивающие на линию кардиограммы у страдающего аритмией.

Мефодий больше не смотрел на дорогу, а, развернувшись в кресле, не спускал глаз с приближающегося Палланта. Уже и без увеличения был отчетливо виден присущий полуслепым Титанам немигающий взор из-под дурацкой для летней жары вязаной шапочки. Но, несмотря на полное безразличие, взор тот не предвещал Исполнителям ничего хорошего.

– Эх, «стингера» бы сейчас! – с досадой прокричал Мефодий. – Сбил бы его влет, да и все дела!..

– Помечтай – влет! – хмыкнул Мигель. – Этого разве что ядерным ударом завалишь!

– А слэйер? – спросил Мефодий.

– Слэйер его возьмет! – авторитетно заверил Мигель. – Но ты эту падлу сначала приземли, оглуши да свяжи предварительно… Не родился еще такой Исполнитель! С Паллантом только Гаврику на кулачках биться, да и то… Не было еще случая, чтобы Титан пал на Земле от чьей-либо руки или вообще здесь окочурился. Их за вселенскую историю всего трое погибло, а ты – «стингер»… Вот проклятье!!! Вот, мать его!.. Вот!.. – Мигель закончил ругань на чистейшем бирманском: – Обвались мне на ногу Шведагон-пагода!

Мефодий отвлекся от преследователя и посмотрел на дорогу. Прямо по курсу, на несколько километров вперед, простирался довольно крутой подъем, штурм которого обещал убить скорость в лучшем случае наполовину, а ближе к вершине и того больше.

– Рули в лес! – гаркнул Мефодий и вновь обернулся к Титану – тот начинал производить какую-то непонятную жестикуляцию.

– Ты читаешь мои мысли! – рявкнул Мигель и на ближайшем повороте ударил по тормозам, выворачивая рулевое колесо влево. Джип с заносом вошел в поворот, едва вписавшись в отходящую от трассы полузаросшую колею, которой, по всей видимости, давно никто не пользовался.

По воздуху прокатилась раскатистая дрожь, казалось, что воздух, словно река под дождем, подернулся мелкой рябью. Позади «Рэнглера» земля вдруг встала на дыбы, разбросав во все стороны пласты разорванного в клочья асфальта. Очевидно, не ожидая, что преследуемые поменяют курс, Титан нанес по трассе гравиудар, стараясь при этом бить на опережение.

Сверху на Исполнителей посыпался щебень и грунт, а один тяжелый, размером со сковороду, обломок асфальтового покрытия грохнулся прямо в кузов. Мефодий непроизвольно вжал голову в плечи, а Мигель отозвался каскадом нецензурных выражений, лингвистические корни которых определить было весьма затруднительно.

По стеклу хлестали ветки деревьев. Их раскидистые кроны закрывали небосклон практически целиком, поэтому летевший выше деревьев Паллант был скрыт за непроглядной буро-зеленой пеленой. Несомненно, ему был слышен звук движущегося внизу автомобиля, но определить его местонахождение с необходимой для нового удара точностью он не мог. Однако проформы ради Паллант нанес-таки наугад пару гравиударов – авось повезет. Каждый из ударов разнес в щепки по несколько берез по бокам от «Рэнглера», который теперь лихо подпрыгивал, падал в наполненные протухшей водой вымоины и снова подпрыгивал на полной скорости.

– Ты в курсе, куда ведет эта дорога? – спросил Мефодий, надеясь, что водитель знает, по каким звездам он сейчас ориентируется.

– А я рассчитывал, что ты как местный уроженец подскажешь! – съязвил Мигель. – Впрочем, какая разница – лишь бы птичка на голову поменьше гадила!

Дорога вырвалась из леса на параллельное шоссе. Теперь колеса «Рэнглера» попирали ровный, уложенный совсем недавно асфальт. Локация неба показала, что Титан ошибся в расчете их курса и вышел к этой дороге намного севернее, а потому находился от Исполнителей чуть ли не в три раза дальше, чем в начале гонки. Стараясь не упустить шанс, Мигель рванул по шоссе на юг с максимальной скоростью, какую позволял «рэнглеровский» движок.

Как назло, съездов с главной дороги больше не попадалось: по правую руку вздымались отвесные косогоры, по левую косогоры круто уходили вниз, превращаясь в берег извилистой и быстрой речушки.

– Вот черт! – встрепенулся Мефодий. – Я знаю эту дорогу! Нас по ней в университете на сельхозработы возили!

– Как-то ты нехорошо это сказал, – заметил Мигель, не отрывая взгляда от дороги – они шли по встречной полосе, и, хоть машин практически не было, опасность столкновения все равно имелась. – Быстрей говори, чего еще ждать, пока не увязли по самые яйца!

– Туннель дальше, вот чего!

– Туннель? Хм… Даже не знаю, плохо это для нас или очень плохо… Ладно, туннель так туннель, деваться-то все равно некуда.

На бешеной скорости «Рэнглер» пролетел мимо спрятанной за кустами патрульной милицейской «Волги». Не сговариваясь, Мигель и Мефодий разом помянули матерей обоих сидевших в «Волге» милиционеров, но притормаживать было поздно – «Волга» уже стартовала вслед, врубив и сирену, и «цветомузыку».

Милиционеры, разумеется, играть в салочки не были намерены. Посредством громкой связи они велели прижаться к обочине и остановиться, чего Мигель по вполне понятной ему и Мефодию, но не милиции причине выполнять не собирался. «Волга» плотно села «Рэнглеру» на хвост, патрульные продолжали безуспешно взывать в мегафон, хотя знали, что их расслышали и с первого раза.

Титан подключился к погоне за пару километров до въезда в туннель, который, как и предсказывал Мефодий, вскоре появился из-за горизонта. Теперь он летел низко – на этот раз Титан не собирался упускать обидчиков из поля зрения.

– Вот попали! – воскликнул Мигель. – Ну, парень, веселое у тебя начало службы вышло! Мне о таком только мечтать приходилось, а ты не успел слэйеры пришнуровать, как уже в деле. Да в каком, черт меня дери, деле!..

Мефодий не стал напоминать, что начало его карьеры может плавно перейти в ее окончание. В отличие от Мигеля ему все происходящее ничего, кроме желания поскорее добраться до финала – желательно хорошего, – не доставляло.

Между тем, судя по движениям рук Титана, тот начал готовить новый гравиудар. Предупрежденный об этом Мигель стал бросать «Рэнглер» от обочины к обочине, норовя опрокинуть джип под откос. Для патрульных подобное поведение убегавших стало окончательным доказательством их опьянения, парящего же позади «Волги» широкоплечего мужика в вязаной шапочке им попросту было не видно.

Вновь воздух содрогнулся от вибрации, и Мефодий с ужасом увидел, как по направлению к ним от Палланта движется нечто размытое и дрожащее, похожее на исходящее от земли в сильную жару марево.

Залп Титана угодил между машинами. Пройдя вскользь, гравиудар сорвал с «Волги» проблесковые маячки и швырнул их ей на капот. Сирена вякнула последний раз и заткнулась, словно без цветомузыкальной поддержки солировать ей было как-то неприлично.

Тут же перед «Волгой» взметнулся столб земли, и на дороге образовалась метровой глубины воронка. «Рэнглер» подбросило в воздух, Мефодия и Мигеля едва не повыбрасывало из кресел. «Волге» же взрывом задрало нос вверх, что и помогло ей по инерции перепрыгнуть через воронку. Затем «Волгу» рвануло в сторону и занесло, поставив почти поперек дороги, но сидевший за рулем сержант сумел вернуть машину на прежний курс.

Ход логики потрясенных милиционеров можно было понять – уходящие от них на «Рэнглере» мерзавцы бросили гранату, но, хвала милицейскому богу, промахнулись. А это давало патрульным полное право стрелять не только по колесам, но и на поражение.

В боковом окошке «Волги» зловеще блеснуло дуло куцего милицейского «калаша».

«Рэнглер» успел ворваться в тоннель до того, как милиционеры открыли по нему огонь: стрелок замешкался – переход от яркого солнца в тоннельный полумрак на мгновение ослепил его. Но едва он вновь сумел различить впереди юркий внедорожник, как внимание его отвлек раздавшийся откуда-то сзади громкий стальной лязг.

Сосредоточенный на подготовке очередной атаки, Титан плохо вписался в распахнутое жерло тоннеля и зацепил головой навесной каркас, на котором крепились дорожные знаки. Подвеска согнулась пополам, словно от удара верхушкой трейлера, после чего сорвалась на асфальт и загромыхала по нему, наглухо перегородив въезд в тоннель.

Державший автомат милиционер поначалу не понял, что за тень под потолком преследует их машину, но когда узнал в летящей фигуре обыкновенного человека, то просто не поверил своим глазам. Если это был сорвавшийся с подвески ремонтник, то почему он не упал, а летит вперед прямо и элегантно, как стрела Робин Гуда? Это непонятное, с точки зрения физики, явление отвлекло патрульного настолько, что он напрочь забыл о своих прямых обязанностях.

Впрочем, к ним он сегодня так и не вернулся. Для следующего гравиудара Палланта стены тоннеля сыграли роль отражателя, сконцентрировав ударную волну в единый всесокрушающий поток. «Волгу» перевернуло так, что багажник ее подбросило под тоннельные своды, а сама она, пробороздив по асфальту передним бампером, улеглась на крышу салона. Сплющив кабину, «Волга» заскользила вверх тормашками, высекая снопы искр при каждом касании бамперами железобетонных стен.

Получилось, что милицейская машина приняла на себя всю мощь гравиудара. Однако докатившиеся до «Рэнглера» отголоски рванули джип в сторону и стукнули Исполнителей по затылкам так ощутимо, что Мигель погнул лбом рулевое колесо, а Мефодий высадил перед собой лобовое стекло. Но едва Мигель сумел выровнять руль, как подскочившая сзади перевернутая «Волга» нанесла «Рэнглеру» сокрушительный удар, приложившись крылом к кузову исполнительского внедорожника. На этот раз «Рэнглер» развернуло сильнее и притерло задним бампером к стене, после чего намертво вклинило между тоннельной стеной и прижавшей его со стороны капота «Волгой»…

Титан сбросил скорость, принял в воздухе нормальное для пешехода положение и плавно зашел на посадку, коснувшись ногами дороги в полусотне метрах от угодившего в капкан «Рэнглера».

Мигель молча выпрыгнул из автомобиля и обнажил слэйеры. За ним последовал Мефодий.

– Как зеленому салаге я должен был бы приказать тебе бежать, – с печальной иронией проговорил Мигель, – но это продлит тебе жизнь ровно на десять секунд. Потому давай-ка лучше получим по морде, а не по заднице, как считаешь?

Мефодий промолчал, тем самым выразив Мигелю свою полную поддержку. Грустно было вот так, не сделав и шагу по служебной лестнице, дать разнести себя на куски какому-то ублюдку. Но даже в такой заведомо проигрышный момент мозг работал ровно и бесстрастно, просчитывая стратегические ходы на ближайшие секунды.

Последние секунды…

Титан размеренной поступью приближался. За мертвой маской безразличия Мефодий чуял идущее от Палланта брезгливое презрение, похожее на то, какое испытывает человек к мухе, попавшей в суп и испортившей ему обед. И участь плавающей в супе мухи, и участь вклинившихся в планы Титана Исполнителей была абсолютно аналогичной.

Держа слэйеры перед собой, Мигель постепенно начал забирать влево; Мефодий кошачьей походкой принялся удаляться от него в противоположную сторону – совместная атака с флангов была сейчас оптимальной тактикой.

– Пятьсот лет машу этими железяками, но такого урода еще не встречал, – возбужденно сверкая глазами, говорил Мигель, описывая слэйерами в воздухе симметричные фигуры. – Даже клинки марать неохота… Эй, ничтожество, а на кулаках побиться не желаешь?

Титан не наносил гравиудара по той же причине, что заставляет подростка с познавательным садизмом наблюдать, как далеко уползет все та же муха с оборванными крыльями и воткнутой в брюшко соломинкой. Его мутные, с размытыми по краям радужными оболочками глаза смотрели между Мигелем и Мефодием, а лениво расслабленные конечности словно провоцировали Исполнителей на атаку.

Мигель бросил Мефодию мимолетный взгляд – это означало «пора!». Сценарий атаки «двое слабых против одного сильного» был прост, и мастер, как более опытный, взял на себя самую ответственную его часть. Новобранцу же досталось то, что в его возбужденном состоянии на данный момент могло получиться лучше всего, – отвлекающий маневр.

Мефодий сделал три коротких шага вперед и, крутанув слэйерами «восьмерки», совершил ложный выпад, в то время как Мигель выждал, пока Паллант отвлечется, после чего атаковал уже по-настоящему. Точнее, попытался атаковать…

Все, что сделал Титан, это щелкнул пальцами в сторону прыгнувшего на него Мигеля, а затем, не дав Мефодию опомниться, брезгливо тряхнул кистью и в его направлении. Сам Паллант при этом остался стоять на месте, как вкопанный телеграфный столб.

Мефодий впервые в жизни (и в последний раз, как ему тогда показалось) испытал на своей шкуре гравиудар. Вообще-то это не был полноценный гравиудар, поэтому никого из Исполнителей на части не разорвало (Паллант, надо думать, еще не натешился), но продемонстрированное превосходство Титана над Исполнителем было достаточно убедительным.

Ощущение было таким, будто Мефодий падал спиной вниз по крайней мере с третьего этажа, но только проделывал это не в вертикальной, а в горизонтальной плоскости. Роль земли в данном случае взяла на себя железобетонная стена тоннеля, удар о которую сотряс Мефодия с такой силой, что кости его едва не выскочили из тела, а внутренности чуть не перемешались в утробе в солянку. Мигеля же и вовсе закружило и понесло по тоннелю, как обрывок бумаги в аэродинамической трубе, его бросало под своды и швыряло оземь, раздирая в клочья одежду. Остановился Мигель лишь возле перевернутой «Волги», да и то предварительно врезавшись лицом в решетку ее радиатора.

Воздействие гравиудара продолжалось чуть дольше, чем продлился полет Мефодия до стены, а потому еще какое-то время новобранец провисел, припечатанный лопатками к твердому бетону. После этого, милостиво отпущенный Титаном, он съехал по стене вниз и неуклюже плюхнулся на ягодицы – отбитые ноги были не в силах удержать даже вес собственного тела, не говоря уже о том, чтобы куда-то это тело нести. Мигель тоже не пытался возобновить атаку, поскольку пластом валялся в луже воды, текущей из пробитого его головой радиатора милицейской машины.