Текст книги "Соблазн. Книга 3 (ЛП)"
Автор книги: Рокси Слоан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 10
Келли
Я не могу спать. Я никогда не знала, что секс может быть таким, что мое тело может воспарить до таких вершин. Вон отключился, истощенный, после Бог знает скольких раундов, но хотя я чувствовала себя словно марафонец после забега, что-то не давало мне заснуть.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, крепко спящего позади меня. Впервые его маска самоуверенности исчезла, он лежал приоткрытыми губами, что-то бормоча во сне. Он выглядел умиротворенным, даже уязвимым, бесконечно далеким от того требовательного мужчины, который связал меня и избавил от всех запретов, до такой степени, что я думала, что умру от удовольствия.
Кто ты такой, Вон?
На мгновение я почувствовала себя жутко одинокой, здесь в чужом доме, наполненном людьми, скрывающим секреты. Я сказала Вону, что доверяю ему, и это правда, но я все еще ничего не знаю о нем. Или Бренте и моих новых родственниках, или даже Эшкрофте.
Моем отце. Незнакомце. Тайне.
Мне нужны ответы.
В беспокойстве я слезла с кровати и надела халат. Вышла в темный коридор и пошла мимо лестницы в другое крыло дома. Я думала, что видела здесь кабинет, когда мы приехали, и после того, как я, в очередной раз, свернула не туда, я его нашла. Я помню, что там были коробки и папки, может быть что-то, что могло бы мне лучше узнать Эшкрофта, и почему он связался со мной спустя столько времени. Но включив свет и осмотревшись, я обнаружила абсолютно пустой кабинет.
Пустые полки, пустой стол. Даже картины были сняты со стен, оставив темные квадраты на старых обоях.
Меня накрыло разочарование.
– Могу я помочь?
Я повернулась в испуге. Это старый дворецкий Альберт, одетый в вельветовый халат.
– Извините, я разбудила вас? – извиняюсь я.
Он одарил меня усталой улыбкой. – Нет, это все мой артрит. Суставы всегда неистово ноют перед бурей.
– Ох, – я смотрю вокруг. – Вы не знаете, куда они убрали вещи Эшкфорта? Мне бы хотелось взглянуть на то, над чем он работал. Письма, может быть. Что угодно?
– Извините, дорогая. Брент все сложил в коробки и увез. Я не знаю куда.
Мои надежды рухнули.
– Но если вы ищите его личные вещи, возможно, есть вещи, про которые Брент забыл, – Альберт смотрит на меня искоса. – Но это зависит…
– От чего? – спрашиваю я.
– От того, что Вы надеетесь найти.
Альберт с опаской смотрит на меня. Я говорю ему правду:
– Я хочу узнать о нем больше. Понять, почему он ввергнул меня в пучину всего этого.
Он на мгновение задумывается, а потом кивает.
– Пойдемте со мной.
Альберт ведет меня обратно по дому, потом вверх по лестнице. Здесь темно, но он знает этот путь наизусть. Пока я иду за ним, мое сердце бьется чаще. Я нервно оглядываюсь. Сейчас мы далеко от всех спален, подальше от глаз и ушей кого-то, кто мог быть поблизости.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, не сумев скрыть беспокойство в голосе.
Альберт не отвечает. Интересно, он слышал меня, или решил не отвечать?
Мы взбираемся по старой и скрипящей лестнице. Вокруг меня маячат тени. Я дрожу и сильнее запахиваю халат. Я начинаю сожалеть, что покинула свою спальню, кода Альберт, наконец, останавливается и открывает тяжелые деревянные двери.
– Здесь.
Он показывает в темноту. Вот дерьмо. Может быть, это уловка Брента. Его план закрыть меня здесь, как сумасшедшую узницу какого-нибудь готического романа. Никто не знает, что я здесь. Они могут всем сказать, что я просто уехала и …
Альберт щелкает выключателем и, чердак заливает мягкий свет. Кругом коробки и старая, укрытая пыльной тканью мебель. Понятно, что здесь никого не было годами.
– Если что-то осталось, оно должно быть здесь, – Альберт неопределенно кивает на сокровищницу хлама.
– Спасибо, – говорю ему я, когда старик уходит. Я слышу, как его шаги удаляются по лестнице, а потом я остаюсь одна на жутком чердаке.
Откуда начать?
Я начинаю заглядывать в коробки, рассматривать безделушки. Невероятно, что оставлено здесь собирать пыль: первые издания книг в твердом переплете вперемешку со стопками рассыпающихся газет, мебель, выглядящая как бесценный антиквариат, укрытая простынями, побитыми молью.
Это невообразимо, но так же и печально. Это жизнь старика, убранная в коробки: нерассказанные воспоминания, спрятанные в каждой вещи, истории, которых я могла никогда не узнать.
Спустя какое-то время копания в хламе, я, наконец, отхватила джекпот: коробка со старыми фотоальбомами, спрятанная под лавочкой. Старые фотографии людей, которых я не узнаю, позирующих на семейных пикниках и школьных мероприятиях. Но вскоре я нашла Эшкрофта. Молодого, но все же узнаваемого. Здесь он гордо стоит рядом с потрепанной машиной, ему 18 или 19. На нем устаревший костюм, у него густые черные волосы и смеющиеся глаза.
Я пытаюсь представить жизнь вне этих фотографий, жизнь застывшую во времени. Несколько фотографий, на которых он еще с одним мужчиной, его лучшим другом, наверное. На всех фотографиях они всегда вместе и всегда с улыбками, есть даже несколько с семьей незнакомца: милая молодая жена и двое маленьких мальчиков. Я даже могу сказать, что они были близки: праздничные фото в одинаковых свитерах, игры на озере во время летних каникул.
Интересно, кто этот мужчина, и оставались ли они друзьями до самой смерти Эшкрофта. Есть несколько подписей под фотографиями пары – Эми и Джек, гласила одна подпись, и я сделала заметку в уме спросить про них. Возможно, этот Джек может рассказать мне больше про Эшкрофта. Может быть, он даже знает, что случилось с моей мамой.
Потом альбом внезапно заканчивается. Пустые страницы, фотографий больше нет. И когда я беру другой альбом, понимаю, что он старше: Эшкрофт выглядит старше, с новой женой рядом с ним. Одежда более дорогая, дом выглядит больше. Отпуск за рубежом и фантастические машины. Он добился всего, но от старых друзей нет и следа.
Что случилось?
Я кладу фотографии в сторону для сохранности и переключаю внимание на стоящую в углу коробку, почти спрятанную от взглядов. На первый взгляд, мне кажется, что это поеденные молью свитеры, но под тряпками я нахожу металлическую коробку, набитую старыми письмами и папками.
Скрестив ноги я сажусь, устроившись поудобнее, начинаю рыться в бумагах. Это старая переписка Эшкрофта, которую он вел много лет назад. Пролистав старые памятки компании и заказы, я была шокирована, обнаружив нацарапанную от руки надпись на странице, исправления ошибок Эшкрофта.
Это была моя мама. Мое сердце подпрыгнуло. Это первое доказательство, которое я увидела собственными глазами, что она действительно его знала. Кроме теста ДНК и трудовой книжки, все мои умозаключения о том, что случилось между ними, сводились к предположению, подтверждающему теорию Джастина, что у них была тайная интрижка, когда он был ее боссом.
Но вот оно, здесь.
Я с нетерпением просматриваю бумаги. Ничего особенного, просто заметки о заказе ужинов и телефонные сообщения, но я могу представить ее за ее столом, отвечающей на звонки и печатающей отчеты.
Я чувствую боль и печаль. Я каждый день скучаю по маме и папе. Впервые после аварии боль была невыносимой. Месяцами по утрам я не могла вытащить себя из кровати. Потерять всех, кого я любила, просто немыслимо, но потом с каждым днем мне становилось легче. Сейчас я могу думать о них с любовью и нежностью, а не с разрушающей болью потери.
Я искала намек на отношения мамы и Эшкрофта, когда нашла пакет писем, адресованных ей знакомым почерком Эшкрофта.
У меня замерло сердце, когда я просмотрела письма, читая любовную записку Эшкрофта. Да, любовную.
«Сегодня я не мог оторвать от тебя взгляд, ты такая красивая. Ты встретишься со мной сегодня вечером в нашем месте? Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя. Я думаю о тебе все время. Твоя улыбка делает мой день».
Он сходил с ума по ней. Я прочитала его письма, и я видела, насколько она была ему дорога. Он писал что хотел построить с ней будущее, рассказать об их отношениях, чтобы им не пришлось больше прятаться. Они будут вместе, в любви, и это доказательство.
Последняя записка, напечатана в деловом стиле.
«Аннет, извини, но мы не можем быть вместе. Тебе будет лучше без меня. Я даю тебе двухнедельное уведомление об увольнении, затем я хочу, чтобы ты покинула компанию. Я не могу так больше. Чарльз».
Это жестокое, самое худшее расставание. Я могу только представлять, какой опустошенной была моя мама, получив его, особенно, если она уже знала что была беременна.
Я не понимаю. Только что он говорит ей, что они будут вместе навсегда, а потом он захлопывает перед ней дверь.
Что же пошло не так? Это не имеет значения.
Потом что-то выпало из пакета. Несколько фотографий. Они упали на пыльный пол, и я с любопытством их подняла.
Это мама. Молодая, в веселом старомодном наряде. Но есть что-то странное в этих фото, они были сделаны издалека, ее снимки у супермаркета и открывающей дверь квартиры. Фотографии слежки.
Я перевернула одну и прочитала надпись на обороте.
«Доставка пройдет, или кое-кто пострадает».
Я застыла. Какого черта?
Я не узнала почерк, но он и на другой фотографии.
«Ты не укладываешься в сроки. Обещаю, люди, которых ты любишь, пострадают, если я не получу то, что хочу».
Имеется и фото друга Эшкрофта, играющего вместе с двумя сыновьями во дворе своего дома. Прямо на лице мужчины мишень, нарисованная маркером.
Меня пробивает дрожь.
Это правда, пугает.
Во что вляпался Эшкрофт? И почему его запугивали?
Потом я вижу дату на фотографиях моей мамы. Как раз перед тем, как Эшкрофт разорвал отношения, и она покинула город.
Мой пульс зашкаливает. Это причина, по которой он ее оттолкнул? Потому что кто-то угрожал причинить ей боль?
Я снова просмотрела коробку, но не смогла найти еще хоть что-то. Все, что у меня есть, это записи и леденящие фотографии, и сотня новых вопросов, роящихся у меня в голове.
Усталость придавила меня, как многотонная плита. Я чувствовала себя так плохо, что могла свернуться калачиком и уснуть прямо здесь, поэтому я сложила письма и фотографии в папку и выключила свет, снова погрузив чердак в темноту. Я закрыла за собой дверь и, сжимая в руках папку, спустилась по лестнице, крадясь по темному дому.
Снизу из коридора послышался шум. Двери спальни открыты, и коридор залит льющимся из комнаты светом.
Я укрылась в темноте ниши, наблюдая оттуда. Это Изабелла, со всклоченными волосами и в одной только шелковой ночной рубашке, выходит из спальни.
За ней выходит Брент, и хватает ее за руку. Кроме боксеров на нем ничего нет, и когда я в шоке смотрю на них, он тянет Изабеллу назад и целует ее.
В губы.
Я судорожно хватаю ртом воздух. Это не дружеский поцелуй, а жесткий и глубокий. Изабелла краснеет и уходит. Я не слышу что говорит Брент, но он недоволен. Она, склонив голову, уходит в свою комнату.
Я стою под впечатлением только что увиденного. Я знаю, что Брент и Изабелла кровные брат и сестра, Эшкрофт усыновил их, сначала Брента, когда тому было 13, потом несколькими годами позже Изабеллу. Но все же, он воспитывал их, как родственников.
Это серьезное дерьмо. Что за извращенные отношения у этих людей?
Я жду, пока Брент закроет дверь и выключит свет, а потом спешу в свою гостевую комнату настолько быстро, насколько могу, сердце заходится у меня в груди.
Глава 11
Вон
Когда я проснулся, Келли уже ушла.
Дерьмо, я оттолкнул ее, привязав это нежное тело к кровати и вторгшись в каждую его часть. Она сказала, что примет все, что я дам ей, и дерьмо, если бы я не проверил ее на прочность: доводя ее до грани, перед тем, как расслабил ее сочную задницу и показал ей, что значит быть наполненной все время до вершины секса.
Ощущение ее сжимающейся киски сводило меня с ума, а жужжание вибратора, трущегося об ее стенки, дерьмо. Клянусь, в следующий раз это будет мой член, который проникнет в эту тугую задницу, но когда я смотрю на темную пустую комнату, я чувствую угрызения совести.
Она не была готова.
Ты чертовски облажался в этот раз.
Вдруг дверь распахивается и внутрь вбегает Келли. Она задыхается, выглядывает в коридор, как будто боится, что за ней мог кто-то идти.
– Где ты была? – спрашиваю я, одновременно чувствуя облегчение. Это значит, что она не на полпути в Лос-Анжелес.
– Просто наверху, – Келли снова выглядывает в коридор, перед тем как тихо закрыть дверь. Она садится на край кровати и вынимает папку, которую прятала у себя под халатом. – Я искала на чердаке информации об Эшкрофте, и ты не поверишь, что я нашла.
Она передает мне папку. Я открываю ее и замираю.
Фото моего отца с мамой, моим братом и мной.
– Где ты это нашла, – я отвел глаза. Она знает мой секрет? Что происходит? – В коробках вещи Эшкрофта.
– Взгляни, это моя мама, – Келли указывает на другое фото в папке, это фото молодой женщины. Я делаю вздох облегчения. Дерьмо, она была близко.
Потом я переворачиваю фото и вижу надпись на обороте.
– Что это за дерьмо?
– Я не знаю, но все серьезно, – Келли подтягивает под себя ноги. – Я всегда думала, что мама сбежала, потому что Эшкрофт разбил ей сердце. Что он не хотел, чтобы была я или что-то в этом роде. Но что, если он разорвал отношения, чтобы защитить ее, от того, кто отправлял ему эти письма с угрозами?
Я крепко ухватил папку. Мое сердце забилось в груди, как хренов отбойный молоток.
– Что еще ты нашла? – спрашиваю я тихим голосом, стараясь держать себя в руках.
– Только эти фото и несколько любовных писем от Эшкрофта моей маме. Как думаешь, что это значит?
– Не знаю, – медленно отвечаю я, снова просматривая пакет писем. В этот раз я вижу другое фото моего отца.
На его лице нарисована мишень.
Кровь застыла в жилах. Я помню тот день, в нашем дворе. Отец только что принес клевый радиоуправляемый самолет для меня, и мы провели несколько часов, играя вместе.
До того, как я потерял его. До того, как Эшкрофт разрушил его, или как я думал, что разрушил.
– Я не знаю, кто это, – говорит Келли, глядя на меня. – Он был и в семейных альбомах, может быть, это старый друг? Я могу попытаться найти его. Может быть, он знает что-то, что произошло на самом деле.
– Он умер.
Я ответил, не подумав. Келли выглядит озадаченной. Я быстро исправляюсь. – Я имею в виду, он, возможно, уже умер, да? Эшкрофт ведь уже сыграл в ящик.
– Тут другое, он умер от рака. Этот парень выглядит на 40 здесь, так что сейчас ему должно быть около 70. Он не слишком стар, – Келли вздыхает. – Но я даже не знаю его имени.
Хорошо.
Я убираю фото в сторону, пока она не смотрит.
– Иди сюда, – показываю я жестом, убирая папку в сторону, как будто ее содержание не перевернуло мой мир с ног на голову. – Ты выглядишь обеспокоенной. И у меня есть что-то, что поможет с этим справиться.
Принять 9 дюймов твердого члена. Если что-то может заставить меня забыть об этой новости, то только погружение в эту влажную киску, но Келли зевая прижимается ко мне:
– Я слишком устала, – шепчет она засыпая. – Не возражаешь, если мы просто поспим?
Я выдыхаю:
– Конечно, детка.
Она отключилась, как свет, в одну секунду, прильнув ко мне, она оплела меня руками и ногами. Я уставился в потолок, мое тело крепко сковали, мой член был твердым и голодным до нее.
Какого черта происходит?
Я всегда думал, что это будет просто. Эшкрофт выкинул моего отца из компании. Мой отец не мог вынести позора и разочарования, поэтому он засунул пистолет в рот и нажал на курок.
22 года я ненавидел Чарльза Эшкфорта, и винил его в смерти своего отца. 22 года обиды. 22 года, потраченных на то, чтобы он заплатил за все.
Но сейчас…
Я вынул фотографию и в темноте уставился на нее. Мишень нарисована черным маркером четко ясно.
Я попытался проследить его действия.
Если Эшкрофт отказался от матери Келли, чтобы защитить ее, что, если он сделал то же самое с моим отцом: выкинул его из компании, чтобы этот таинственный вымогатель не осуществил свою месть?
В моей голове эти вопросы гремели чертовски громко.
Все, что я знал, выходило из-под контроля, и эпицентр бури находится прямо рядом со мной.
Келли.
Она пробралась сквозь мою защиту, смягчив мое каменное холодное сердце. И сейчас она разрушила то, в чем я был уверен, как ни в чем другом в мире.
Что мне, черт побери, теперь делать?
Глава 12
Келли
Остаток недели прошел, как в тумане. Как будто у меня была двойная жизнь. Мои ночи были наполнены Воном, исследующим каждую мою грань и расширяющим границы возможного, пока я не умоляла его о большем. Потом, когда начинался день, я погружалась в свою новую жизнь в качестве гендиректора: ежедневные встречи в городе, обходы предприятий Эшкрофта, пока я не встретилась сГлавами всех подразделений компании.
Несмотря на презрение Брента, мне удается быть в курсе всех дел. Кэм сопровождает меня каждый день. Он мой спаситель, но, несмотря на то, что он говорит, что ни один мой вопрос не будет глупым, я до сих пор чувствую себя идиоткой, заставляя его переводить деловой английский на нормальный язык.
– Ты замечательно держишься, – уверяет меня он после встречи по поводу грузоперевозок, которая не могла быть более запутанной, если бы не была на языке суахили.
– Надеюсь, – я кладу огромную папку с информацией на другие папки.
– Что со стоимостью акций?
Кэм слегка улыбнулся.
– Ползет вниз. Это займет время, но Уолл-стрит наблюдает. Они знают, что мы остаемся сильными, даже без Эшкрофта во главе.
– Ты работал на него какое-то время, не так ли? – спросила я, пока шла к его кабинету. Я улыбаюсь и киваю всем ассистентам и секретарям, мимо которых прохожу. Я знаю по своей работе помощника юриста, насколько может быть дерьмовой работа, если твой босс не относится к тебе, как к человеку.
– Десять лет, – отвечает Кэм. Он гладко выбрит и одет в дизайнерский костюм, всегда профессионален. – Я пришел в компанию сразу же после колледжа в отдел корреспонденции и пробил себе путь наверх.
Мы заходим в его угловой кабинет, и я не упускаю шанс положить свои папки. Я вынимаю из кармана фото загадочного друга Эшкрофта, на котором нет нарисованной мишени. Я использовала каждую возможность просмотреть все старые брошюры и фотографии компании, но до сих пор ничего не узнала.
– Ты не знаешь, кто это? – спрашиваю я, показывая Кэму фото друга Эшкрофта.
Он берет фото. Кажется, я вижу проблеск узнавания на его лице, но он качает головой.
– Нет, извини.
– Он был другом Эшкрофта, – добавляю я, надеясь освежить его память. – Может быть 20 или 30 лет назад.
– До того, как я пришел, – смеется Кэм. – Или ты хочешь сказать, что я старик?
– Нет, – говорю я. – Я просто подумала, что ты мог видеть что-то. Упоминал ли что-нибудь о нем Эшкрофт, – я делаю паузу. – Он же не говорил обо мне, не так ли? Я не могу поверить, что он включил меня в завещание и ни с кем не обсудил это.
– Он был, конечно, скрытен, – Кэм пожимает плечами. – Он вел свои дела как считал нужным.
– Но ты был его правой рукой в команде, – протестую я.
Кэм печально улыбнулся.
– Это значит лишь то, что он давал мне указания, а я исполнял их. Я имею в виду, я носился здесь с делами, особенно в последнее время, – добавляет он. – Но Эшкрофт всегда единственным оставался у руля.
Я вздыхаю. Куда бы я ни повернула, я прихожу в тупик и нахожу еще больше тайн.
Я стряхиваю прошлое, и проверяю свой никогда не заканчивающийся список дел.
– Есть новости об организации праздника? – спрашиваю я, вспомнив о нем. Из-за концерта сегодня вечером я беспокоюсь, что в последнюю минуту все пойдет не так. – У меня есть вопросы по поводу…
Кэм поднял руку, прерывая меня.
– Я говорил тебе, у них все под контролем.
– Но это большое событие, – протестую я. – Самой большое! Ты сам говорил, что все наблюдают за этим.
– И поэтому тебе нужно передать полномочия, – возражает Кэм. – Оставь детали профессионалам. Твоя работа – это налаживать связи и позволить всем встретиться с новым боссом.
Я сделала вдох. Он прав. В мои обязанности не входило проверять, одеты ли официанты в белое или получили ли мы у города разрешение на парковку. Впервые в моей карьере я буду наслаждаться вечеринкой, пока другие будут работать.
– Я разрешаю тебе вернуться к работе, – говорю я, собираясь уходить.
– Куда ты идешь? – останавливает меня Кэм. – Это теперь твой кабинет.
– Что? – я уставилась на него. – Я не понимаю.
Он по-дружески усмехается.
– Ты теперь гендиректор, тебе нужно рабочее пространство. А я всего лишь грел для тебя здесь место. Мой настоящий кабинет вниз по коридору. Увидимся сегодня вечером?
– Увидимся, – слабо отвечаю я.
Он подмигнул и закрыл за собой дверь, оставляя меня одну в моем кабинете.
Моем?
Я удивленно осматриваюсь вокруг. Он огромен, размером с мою паршивую квартиру в Лос-Анджелесе. Элегантная мебель, дорогие ковры. А вид…
Я подошла к окнам, наслаждаясь видом Нью-Йорка, простирающимся подо мной. Я чувствовала себя здесь на вершине мира и впервые я поняла: я не хочу терять все сейчас. Несмотря на секреты моего наследства, я уже многое инвестировала. В компанию, в людей. Эшкрофт доверил их судьбу мне по определенной причине, и я не хочу подвести его. Только не с Брентом и его угрозами разорвать компанию на части.
Мой интерком зазвонил.
– Мисс Фивз?
– Да! – я наклоняюсь, чтобы нажать кнопку.
– У Вас встреча. Я могу их направить к Вам?
– Да, пожалуйста, – я располагаюсь в кресле руководителя и тянусь к своему планшету, но когда двери открываются, я вижу Вона, входящего в кабинет.
– Привет! – я подскочила, радостная, что увидела его. – Я думала, мы увидимся на концерте сегодня вечером.
– У меня было несколько дел в городе, – Вон целует меня. – Какие, например? – с любопытством спрашиваю я.
– Дела, – его тупой ответ. Как обычно. Я не знаю, что он делал, пока я весь день в кабинете, а когда я спрашиваю, он затыкает меня.
А сейчас он исключает дальнейшие вопросы, располагая свою руку на моей груди и медленно подталкивая меня, пока я не упираюсь в край своего стола.
– Хороший кабинет, мисс Фивз, – бормочет он со злой ухмылкой в глазах.
У меня подскочил пульс.
– У меня сейчас встреча, – говорю я ему, но он уже посадил меня на край стола, раздвинув мои бедра.
– Тогда они насладятся шоу.
Он отодвинул мои трусики в сторону и провел своим большим пальцем по моему клитору. Я застонала, вцепившись ему в плечи, чтобы встать прямо. Вон еще раз погладил меня, прошептав в ухо:
– Я весь день напролет думал, как буду тебя трахать, – он погружает палец глубоко в мою влажность, и я дрожу от его прикосновения.
– Какая ты мокрая, детка. Ты меня тоже хочешь.
– Да, – шепчу я. Боже, я хочу его все время с таким вожделением, которое пугает и в то же время волнует меня.
– Скажи мне как, – Вон введя еще один палец, медленно ими двигая, большим пальцем ласкает мой клитор. Его глаза прикованы ко мне, а я задыхаюсь, извиваюсь и уношусь ввысь. – Скажи мне каждую грязную вещь, которое ты бы хотела, чтобы я сделал с твоим телом. Скажи вслух.
– Я хочу тебя здесь, – шепчу я, чувствуя, как его пальцы проникают глубже, извиваясь внутри меня. Я дернулась к нему, требуя фрикций на своем клиторе. – Во мне.
– Я уже там, – ухмыляется Вон. – Ты можешь сделать кое-что получше этого, – он начинает вынимать свои пальцы, и я скулю в разочаровании.
– Твой член, – задыхаюсь я. – Мне нужен твой член во мне.
– Уже лучше, – бормочет Вон, снова гладя мой клитор своими скользкими пальцами.
– Как ты хочешь меня, детка? Медленно?
– Нет, – я снова дрожу, взбираясь. – Я хочу жестко. Чтобы ты вторгся в меня так глубоко, чтобы я закричала.
Вон рычит, быстрее проникая в меня.
– Это хорошо, детка. Тебе нравится жестко.
Я заскулила, соглашаясь. Дерьмо, у этого парня есть надо мной власть. Как он уносит меня на небеса и низвергает обратно.
– Я хочу, чтобы ты снова связал меня, – шепчу я, краснея от воспоминаний. – Удерживал меня и трахал, пока я не смогу двигаться и говорить.
Глаза Вона стали дикими, наполнились похотью.
– Ты не сможешь кричать из-за моего члена глубоко в твоем горле, – выдыхает он, погружая свои пальцы глубже, растягивая меня. – Тебе нравится стоять на коленях, не так ли? Давясь моим членом и спермой, стекающей по твоему горлу.
– Да, – шепчу я, приблизившись. – Да, я хочу это все.
– Везде, – Вон гладит мою точку Джи, боже, наслаждение проходит по мне волнами. – Ты хочешь, чтобы мой член пробуравил тебя, твою дрожащую киску, этот маленький мокрый рот. Но больше всего ты хочешь меня сзади.
Я задрожала, потому что это было правдой, но он хотел, чтобы я отвела взгляд.
– Ты хочешь, чтобы я трахал тебя в твою узкую девственную попку, не так ли, детка? Ты хочешь, чтобы я растянул тебя и глубоко молотил, пока ты бы не потеряешь контроль. Представление прошлой ночью было всего лишь началом. Я так много могу дать тебе. И ты получишь это все сегодня вечером.
Сегодня?
Я задрожала от шока, закусив его плечо, чтобы не закричать.
Вон хохотнул, вынимая из меня свои пальцы.
– Я подумал, тебе понравится это, – бормочет он, опуская мою юбку вниз. – Я это имею в виду, детка. Ты почувствуешь, как я буду разрывать твою задницу изнутри, каждый дюйм.
У меня перехватывает дыхание, как из-за паники, так и от желания. Я чувствовала, что вибратора внутри меня было достаточно. Не думаю, что могу выдержать что-то большее.
– Вон, – я глотаю воздух. Он прерывает меня своим командующим взглядом.
– Ты выбрала платье для сегодняшнего вечера?
Я кивнула, обескураженная.
– Не надевай трусики, – говорит он. – Хочу, чтобы ты была мокрой и готовой для меня.
– Но…
– Не говори, – Вон пресекает мой протест своим жадным взглядом, который заставляет переворачиваться мой желудок. Какой же он сексуальный, когда приказывает мне.
– Ты можешь тусоваться и заниматься налаживанием связей, но мы оба будем знать, что ты скрываешь под платьем. И когда я скажу, тебе надо быть готовой приподнять юбку и показать мне свою сладкую киску.
Мое сердце заколотилось. Я киваю.
– Хорошая девочка.
Вон ушел, не оглянувшись. Я слышала, как он поболтал с моей секретаршей, а потом он ушел.
Я снова свалилась на стол. Этот мужчина – тайна. Весь день я находилась в стрессе и волновалась о сегодняшнем большом празднике, но Вон смог заставить меня забыть обо всем этом. Он знает, как сделать, чтобы мне было легко, очистить мой разум и заставить меня чувствовать себя неуязвимой.
Что бы ни случилось, знаю, это будет ночь, которую я не забуду.
