Текст книги "Доннерджек"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Джейн Линдскольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Ну, я бы все равно предпочла находиться здесь, а не там. Однако было бы неплохо сохранить воспоминания о прежних временах.

– Ничто не потеряно, если жива память.

– Быть может, следует поделиться с другими? Конструкторы-теоретики могли бы извлечь из твоих историй много полезного.

– Я здесь не для того, чтобы кого-то учить. Я не дружу с конструкторами.

– Им было бы легче справляться со своими задачами в будущем.

– Я не хочу, чтобы они работали на моей территории. Или в каком-нибудь другом месте. У них имелся шанс. Они завершили свои работы. Сейчас их здесь никто не ждет.

– Я говорю лишь о развитии знания.

– Хватит! – Лицо исказила гримаса. – Я больше не хочу это обсуждать!

– Как пожелаешь, Маркой.

– Г-да, я так желаю. Давай, я призову своих слуг-элементалей, и ты посмотришь, как они танцуют для тебя.

– С удовольствием.

Тут же из-под камня забила струя воды, соединилась с потоком, льющимся с неба. Через мгновение перед Вирджинией возникли блестящие фигуры, лишенные лиц и признаков пола. Рядом появились более массивные, приземистые существа, слепленные из земли, которые быстро приобретали форму. Поднялся ветер, затрепетала листва. Из-под ног вырвались языки пламени, заплясали демоны пыли.

– Как необычно и замечательно, – заворожено проговорила Вирджиния, когда фигуры взмыли в воздух и закружились в танце.

– Лишь немногие твои соплеменники видели такое, – сказал Маркой. – Посиди рядом со мной и посмотри. Сейчас здесь будет сухо и тепло.

Она подошла к Маркону и уселась рядом. Фигуры закружились быстрее. Вместе с ними танцевали тени.

Артур Иден вернулся на Веритэ после длительного пребывания в Вирту. Покинув камеру перехода в церкви, он сел на городской транспорт и, сделав несколько пересадок, наконец оказался в одной из своих квартир. По дороге его живот недовольно заурчал – видимо, проснулся после продолжительного отдыха.

Дома Иден сразу же заказал омлет, бекон, тосты, фруктовый сок и кофе. Пока кухонный автомат выполнял его приказ, он быстро разделся и вошел в душ. Здесь, стоя под упругими струями, Артур оживил в памяти неделю своего ученичества – так называемое «притязание на программу»: умение выполнять простые упражнения по манипуляции окружающей реальностью, обязательное для всех посвященных первой ступени. Он вспомнил мысленное движение, овладение формой, принятие пространства… Ему нравилось участвовать в ритуальных, заранее запрограммированных состязаниях. Конечно, проигравших тут не было – к концу курса все становились адептами. Иден решил, что отведет целую главу рассуждениям на тему о том, как элишиты рекрутируют новых членов.

Очевидно, представители высших категорий служителей Церкви функционируют точно так же, как и все остальные. Однако переносы – пусть они случаются и нечасто – этим не объясняются. Впрочем, возможно, шумиха, которую они поднимают вокруг своей доктрины, стимулирует латентные парапсихологические силы. Прихожане под страхом исключения обязаны докладывать о проявлении подобных способностей.

Артур насухо вытерся и надел багровые пижамные штаны, пестрый зелено-синий халат и пару старых кожаных домашних туфель. Во время еды просмотрел почту и заголовки новостей. Он получил еще одно длинное письмо от доктора В. Дантона, откуда-то с пояса астероидов, в котором тот утверждал, будто элишизм не годится для экспорта – а следовательно, носит атавистический характер, поскольку неразрывно связан с Вирту, находящемся на Земле. Дантон считал, что существование Вирту не является обязательным в качестве символа истинной веры. Иден много размышлял о том, устоит ли данное учение без виртуальной поддержки, но был вынужден признать, что оно занимает достаточно прочное положение и такое испытание ему не страшно. Может быть, Дантон исповедует элишизм.

Затем Иден задумался о собственном статусе среди прихожан Церкви. Для них он являлся Эммануэлем Дэвисом, библиотекарем-исследователем. У Дэвиса даже имелась квартира в другой части города. Но сегодня ему хотелось провести ночь в своем доме и поработать над заметками, пока, воспоминания не начали стираться. Иден знал: стоит элишитам узнать правду, и его немедленно с позором выгонят. Кроме того, он не сомневался, что не мог бы рассчитывать на посвящение, не говоря уже о перспективе стать жрецом, если бы сообщил свое настоящее имя. В особенности когда тем, кто всем у них заправляет, стало бы известно, что он рассматривает учение элишитов с научной точки зрения. Для выяснения истины ему пришлось скрыть свое подлинное имя. Иден не собирался публиковать описание тайных ритуалов или комментировать эзотерические аспекты доктрины. Его интересовали социальные стороны развивающейся новой религии.

В течение нескольких месяцев он подбирал документы для создания личности Дэвиса и, только убедившись, что все в порядке, обратился к элишитам за религиозными наставлениями. Прикрытие было достаточно надежным, чтобы выдержать исходную проверку, которую ему могли устроить. Кроме того, она обеспечивала Идену мотивацию для путешествий. Он часто заходил в офис, отвечал на письма, как духовного содержания, так и делового, поскольку на самом деле Дэвис работал на экспериментальном винограднике. У него имелось множество родственников и приятелей, коих он навещал без малейших колебаний. До сих пор Дэвис не привлек к своей особе ничьего пристального внимания.

Однако Иден не переставал тревожиться. Если обман будет раскрыт, он хотел быть уверенным, что никто не сумеет докопаться до того, кто за ним стоит. Может, придумать для Дэвиса еще одну личину, усложнить его жизнь, чтобы сбить с толку тех, кто захочет поближе с ним познакомиться?.. Да, идея показалась Идену удачной. Сначала нужно как следует проработать детали.

Он заставлял себя есть медленно, наслаждаясь каждым глотком. Живот довольно заурчал, и Иден с улыбкой выпил сока. Вероятно, на самом деле ничего предпринимать не стоит. Даже если элишиты и занесут его в свой черный список, что они ему сделают? Подадут в суд? Он не нарушил никаких законов. Исключат и подвергнут остракизму, если не сумеют выиграть дело в суде?

И тут Иден вспомнил о том, как быстро меняются настроения у последователей элишизма – сам он никогда ничего подобного не испытывал. Если его изыскания вызовут достаточное раздражение, ему начнут угрожать смертью скорее светские лица, чем духовные. Не исключено, что в квартире Дэвиса устроят погром. Кроме того, на него могут напасть, узнав обидчика… Раньше он не думал о такой возможности, но сейчас она показалась ему вполне реальной.

Иден потягивал кофе и размышлял о религиозных фанатиках, которые первыми выступали против еретиков из своих рядов.

За второй чашкой кофе Иден уже не сомневался, что прав в своих предположениях касательно реакции элишитов на его книгу. Когда она выйдет из печати, сразу станет ясно, что автор имел к Церкви Элиш какое-то отношение. И тогда они попытаются его разыскать.

К счастью, его труд не увидит свет еще несколько лет. Иден даже не приступил к составлению плана. Времени, чтобы как следует замести следы, вполне достаточно. Да, личность Дэвиса нуждается в доработке, следует сочинить ложные подробности и события, дополнительные «я» – короче, сбить неприятеля со следа. Они не должны добраться до Артура Идена. Как хорошо, что он может не спеша все продумать.

Какие есть варианты? Единственное, что пришло ему в голову, – создать тайный виртуальный переход. Элишиты следят за адептами, поскольку без любви относятся к парапсихологам, действующим на свой страх и риск. Интересно, размышлял Иден, что они могут сделать? Каждый человек волен выбрать для себя то или иное вероисповедание, а потом от него отказаться. Ему ни разу не приходилось слышать о блокировке пси-способностей. После того как ты овладевал ими, они с тобою навсегда. А как элишиты намереваются использовать подобные умения своих прихожан в Веритэ? Иден ничего не слышал о работах в данном направлении.

Существуют ли способы лишить человека парапсихологических способностей? Есть ли шанс их контролировать? Противостоять им? После недели упорных тренировок в овладении телекинезом Иден ни о чем другом не мог думать, хотя в Вирту рассматривал свои занятия как игру, возможность изучения и управления встроенными программами. Можно ли – и как – использовать новое умение в Веритэ? Вопрос оставался открытым.

Он ответил на часть писем, остальную корреспонденцию попросту выбросил. Прочитал газету, чтобы ознакомиться с событиями, которые произошли в мире за время его отсутствия. Затем смешал крепкий коктейль, взял с собой в постель вместе с записывающим устройством и надиктовал все, что помнил вместе с выводами и новыми идеями. Некоторое время Иден занимался редактированием, пока воспоминания не превратились в столь характерную для него изящную прозу.

Потом задремал, и ему приснился сон. Он вспомнил одну деталь, которую следовало бы записать, и его рука потянулась к записывающему устройству, оставшемуся лежать на столике.

Он задел его, и оно соскользнуло со стола.

Открыв глаза, Иден наклонился, пытаясь подхватить устройство. В голове пронеслась схема упражнений последней недели.

Устройство зависло в пяти дюймах от пола.

ГЛАВА 5

Диагностическое устройство взвесило Эйрадис, измерило пульс, давление, сделало энцефалограмму. Еще несколько секунд ушло на анализ крови.

Затем послышался голос:

– Мадам, вы беременны.

– Ты ошибаешься, – возразила она. Прошло немного времени.

– Диагноз подтвержден, – доложило устройство.

– Значит, у тебя какие-то неполадки.

– Весьма маловероятно. Я совсем новое, и меня тщательно тестировали сразу после изготовления.

– Однако тебя прислали с годовой гарантией без дополнительной платы – на то должна быть причина.

– Ну, за этот красивый жест изготовителям крайне редко приходится раскошеливаться. Я сообщу вам номер, по которому вы можете произвести проверку.

– Хорошо. Так и сделаем.

Позднее, проверив устройство в виртуальном пространстве, техник лишь покачал головой:

– Все в порядке. Тесты подтверждают, что машина работает безупречно.

– Но в моей ситуации беременность невозможна! Техник бросил на нее взгляд и слабо улыбнулся:

– Вы уверены?

– Так не бывает. Он покачал головой:

– Я не стану уточнять, что вы имеете в виду, а только поверьте мне: производитель гарантирует качество и безопасность выпускаемой продукции. Ваше диагностическое устройство абсолютно исправно. Ну а как вы решите поступить с полученной информацией – дело ваше.

Она кивнула, он попрощался и исчез.

Эйрадис бродила по просторным залам замка, размышляя о детях. Рядом с ней скользили тени, сквозняки шевелили занавеси и гобелены. Скрипели стропила. И еще она поняла, что ее сопровождают какие-то странные звуки.

Эйрадис пыталась осмыслить то, что произошло. Браки представителей Вирту и Веритэ всегда оставались бесплодными. Так уж устроены два мира – таков закон. О беременности не может быть и речи.

Эйрадис остановилась перед великолепным зеркалом – по левой щеке отражения пробежала странная рябь, словно оригинал жевал резинку. Она всякий раз здесь останавливалась, уж больно забавный получался эффект.

Что же произошло после ее смерти в Вирту и воссоздания в Непостижимых Полях?

Снова послышался непонятный звук, металлический и одновременно музыкальный. Что бы там ни произошло, Властелин Ушедших наделил ее телом – в результате она стала полноправной жительницей Веритэ. Возможно, среди прочего он подарил ей способность рожать детей. Сколько она уже прожила в Веритэ? Шесть месяцев? Год? Эйрадис никак не могла привыкнуть к течению времени в новом для нее мире.

И снова – теперь уже ближе – раздался тот же звук. Откуда он доносится? Из маленькой комнаты слева или из ведущего к ней короткого коридора?

Эйрадис замедлила шаги и осторожно заглянула в комнату. Ничего. Тогда она вошла внутрь.

За ее спиной послышался негромкий шум. Обернувшись, она заметила в коридоре невысокого бородатого человека в потрепанной блузе и бриджах. На щиколотке незнакомца висела цепь.

– Кто вы? – спросила Эйрадис.

Он сдержал стон и изучающе посмотрел на нее.

– Кто вы такой? – повторила Эйрадис.

Он пробормотал что-то неразборчивое, но смутно знакомое. Она покачала головой.

Человек повторил. Получилось что-то похожее на «не знаю».

– Вы не знаете, кто вы?

– Нет. – Затем последовало предложение, которое Эйрадис почти удалось разобрать.

Она немного повозилось с аналитической программой, изучая акцент незнакомца. Когда он снова заговорил, она его уже понимала.

– Слишком долго, – сказал он, – не помню своего смутного пути. Имена забыты, деяния не воспеты.

– Какие деяния?

– Крестоносец. Запамятовал. Много сражений.

– А как вы… оказались здесь?

– Кровная вражда. Я проиграл. Пленник, давно. Тьма.

– А ваши враги?

– Их нет. Давно нет. Теперь это другое место. Рухнуло, исчезло. Но дух остался. Я брожу по призрачному замку, до сих пор, долго. Я и другие из прежних времен. Он здесь, на том же месте, где построен новый замок. Иногда я его вижу, других – нет. Они исчезают, как и я. Однако теперь все стало ярче. Хорошо. Привык к мысли, что все исчезнет. Высоко в воздухе, я боюсь высоты. Останемся. Будет лучше бродить. Как вас зовут, миледи?

– Эйрадис, – ответила она.

– Приветствую вас и вашего будущего наследника. Банши следит за вами.

– Банши? Кто это?

– Шумный дух. Предвидит плохое и воет.

– Прошлой ночью я слышала плач.

– Да. Она опять стонет.

– И что плохого должно произойти? Незнакомец пожал плечами, и его цепь зазвенела.

– Банши никогда не говорят определенно.

– Тогда от них не слишком много пользы.

– Банши нужны для создания атмосферы, не более.

– Я лишь несколько раз слышала звон ваших цепей, но встретились мы впервые. Чем занимаются призраки, когда бродят по замку?

– Кто знает? Наверное, грезят. Разные места, фрагменты. Прошлое смешивается с настоящим. Когда мы просыпаемся. Мы чаще бодрствуем, если вокруг есть люди, как сейчас.

Эйрадис покачала головой:

– Не понимаю.

– Я тоже. Но мне удается узнавать что-нибудь новое, когда меня тут нет. Вы очень странная личность.

– Я не из Веритэ. Я из Вирту.

– Мне никогда не приходилось там бывать, но кое-что я знаю. И еще мне известно, что вы прибыли сюда из еще более странного царства – оттуда я так и не сумел найти дорогу назад. Вы оказались в Непостижимых Полях и сумели вернуться. Однако принесли с собой их частицу. Темная пыль прилипла к вашим туфелькам. Может быть, мне гораздо легче говорить с вами, чем с другими теплыми, потому что у нас есть нечто общее.

– Почему вы бродите с цепью на ноге? В Вирту мертвые так не ходят.

– Она указывает на мои муки в конце жизни.

– Столетия назад?! Как долго вам еще с ней ходить?

– Я не знаю ответа на ваш вопрос.

– Неужели вы не можете ее сбросить?

– Я много раз пытался. Но всегда просыпаюсь с цепью на лодыжке. Дурная привычка, как от нее избавиться?

– Должен существовать способ излечения.

– Я мало что знаю о подобных вещах, мадам. Крестоносец повернулся и, звеня цепью, зашагал по коридору. Его очертания стали тускнеть.

– Вы должны уйти? – спросила Эйрадис.

– Нет выбора. Меня зовут сны. – Он с заметным усилием остановился и повернулся к Эйрадис. – У вас будет мальчик. Банши плакала о вас, – добавил он, – о нем и еще о вашем муже.

Крестоносец издал короткий крик, на миг заглушивший звон цепей.

– Подождите! – воскликнула Эйрадис. – Вернитесь!

Но фигура призрака с каждым шагом становилась все более расплывчатой, и через несколько мгновений он совсем пропал.

Впервые после появления в Веритэ Эйрадис расплакалась.

Доннерджек оторвался от потока уравнений, заполнивших одну половину экрана, и обратил внимание на другую, где работал с текстом.

– Я убежден, – проговорил он, – что внутри Вирту существует четвертый уровень сложности. Так подсказывает мне собственный опыт и определенные аномалии, которые привлекли мое внимание. Я обсуждал возможности с несколькими коллегами, и все они утверждают, будто я двигаюсь в тупиковом направлении. Но они ошибаются, уверен, мои гипотезы не противоречат общей теории Вирту. Только таким образом можно обосновать имеющуюся в нашем распоряжении информацию. Взгляните сюда!

Он остановил поток чисел и вернулся к началу.

– Джон, – сказала Эйрадис, – я беременна.

– Это невозможно, – заявил он. – Мы несовместимы на таком уровне.

– Создается впечатление, что ты ошибаешься.

– С чего ты взяла?

– Медицинское устройство так сказало. И призрак. Доннерджек выключил монитор и встал.

– Пожалуй, нужно проверить машину. Призрак, говоришь?

– Я встретилась с ним наверху.

– Ты имеешь в виду привидение, дух умершего человека, лишенное тела существо?

– Да. Так он представился.

– В нашем замке не может быть привидений – он ведь новый. Это если считать, что призраки вообще существуют. У нас еще никто не умер насильственной смертью.

– Он говорит, что перешел к нам из старого замка, который стоял на том же месте.

– Как его зовут?

– Он забыл свое имя.

– Гм-м. Лишенный имени ужас. И он заявил, что ты беременна?

– Да. Сказал, что у меня будет мальчик.

– Ну, призрака мы проверить не можем, поэтому давай взглянем на машину.

Через полчаса Доннерджек встал из-за панели управления, выключил ее, собрал свои инструменты и спустил рукава.

– Хорошо, – произнес он. – Такое впечатление, что все работает. Пусть он еще раз тебя осмотрит. Эйрадис повторила знакомую процедуру.

– Вы по-прежнему беременны, – сообщил бесстрастный голос.

– Будь я проклят, – пробормотал Доннерджек.

– Что будем делать? – спросила Эйрадис. Джон почесал затылок.

– Я закажу медицинского робота с акушерской, гинекологической и педиатрической программами, – заявил он, – и тогда решим, как вести себя дальше. Судя по показаниям приборов, ты забеременела уже довольно давно. Кто бы мог подумать?..

– Я хочу сказать… – начала Эйрадис и замолчала. – Что мы будем делать – с ним?

Доннерджек встретил ее взгляд.

– Ты обещал нашего первенца Властелину Непостижимых Полей, – продолжала Эйрадис, – за то, что он отпустил меня.

– Тогда казалось, что у нас не может быть детей.

– И как же теперь?

– У нас еще есть время. Может, удастся с ним договориться.

– Почему-то мне кажется, что не удастся.

– Ну, это первое, что приходит в голову.

– А второе?

– Мне нужно подумать.

Беременна.

Нежась в теплой ванне, Эйрадис размышляла. Нельзя сказать, что она не думала о такой возможности – проги занимаются самовоспроизводством как партеногенетическим способом, так и половым путем, достаточно распространенным в Вирту. Таким образом, Хранителям не приходится тратить всю свою энергию на базовое программирование, и У них остаются силы и время для искусства и удовольствий. Однако относительно себя она никогда не строила подобных планов – в особенности с тех пор, как отдала свое сердце Джону. Обитатели Вирту и Веритэ часто заводили романы друг с другом, но у них не рождались дети.

Прикрыв глаза, Эйрадис сквозь щелки разглядывала свое обнаженное тело. Ей не удалось заметить никаких изменений, однако дурнота по утрам показывала, что они уже начали происходить. Она с нежностью приложила ладони к еще плоскому животу.

На кого ребенок – мальчик – будет похож? Они с Джоном оба темноволосые и темноглазые, весьма вероятно, что он окажется таким же. Эйрадис надеялась, что он будет так же сложен, как отец: высокий и сильный, складный и ловкий. Легкая улыбка тронула ее губы, когда она представила себе малыша, мальчика, юношу… своего сына.

Вода постепенно остыла. Эйрадис раздумывала, не нажать ли на кнопку кончиками пальцев ног, чтобы ее немного подогреть, но потом, взглянув на свои коротко подстриженные ногти (чего никогда не случалось в Вирту), решила, что уже достаточно просидела в ванне. Она стояла и ждала, пока капельки сбегали по гладкой коже (Джон подарил ей масло с запахом жасмина, когда они были на Ямайке).

Привыкнув к прохладному воздуху, Эйрадис встала на коврик (роскошные цветы на плюше, они купили его в Китае). Расчесывая волосы, собранные в узел, чтобы не намокли, раздумывала о том, что станет делать в оставшееся до вечера время.

Джон был занят, продолжал упорно работать над заказом Танатоса. Она не любила сидеть рядом с мужем, когда он занимался проектом Костяного Дворца, – инстинкт подсказывал Эйрадис, что Смерть наблюдает за ней, и хотя Джон категорически отказывался обсуждать эту тему, она прекрасно знала, что дворец – лишь часть цены за ее возвращение из Непостижимых Полей. Она не винила Джона за то, что он согласился на условия Властелина Ушедших – ведь в тот момент казалось, что они бессмысленны. Танатос с тем же успехом мог бы попросить луну с неба. Но Эйрадис боялась за своего нерожденного сына, и у нее из головы не шел печальный крик банши.

Банши. Это ее плач?.. Эйрадис застыла на месте, мучительно прислушиваясь. Нет, просто зимний ветер гоняет туман над башенками замка.

Эйрадис быстро подошла к шкафу, достала длинную клетчатую шерстяную юбку, теплый ирландский свитер ручной работы, толстые чулки и удобные туфли. Призраки любят появляться в тех частях замка, что построены в соответствии с представлениями Джона о средневековых шотландских твердынях. Она отправится на поиски и спросит у них о смысле предзнаменований. Кто лучше привидений, обитающих между жизнью и аналогом Непостижимых Полей в Веритэ, правдивее ответит на вопросы о Танатосе?

Джон рассчитывал победить Танатоса – она не сомневалась. В ученом и поэте жила душа воина. Рожденная в Вирту, Эйрадис знала кое-какие аспекты религии, которую практиковали ее соплеменники-эйоны. Джон занимал в их пантеоне – известно ли ему об этом? – место полубога. Однако его возможности и наличие определенного плана еще не означали, что ей нельзя заняться собственными изысканиями.

Танатос хочет получить их ребенка в качестве платы за то, что отпустил ее из Непостижимых Полей. Она, как и Джон, должна спасти малыша от Властелина Ушедших.

Исполненная решимости, Эйрадис вышла из спальни, поднялась по каменным ступеням и оказалась на зубчатой стене. Ветер тут же вцепился в длинную тяжелую юбку, которая стала похожа на ее крылья, оставленные в Вирту; впрочем, сейчас она их не оплакивала – Эйрадис собиралась защитить новую жизнь, возникшую внутри ее тела.

– Банши! – крикнула она. – Банши!

Ветер мгновенно подхватил ее слова и унес прочь. Подняв руки, Эйрадис закружилась. Юбка обвила ноги, темные волосы разметались по плечам. Маленький шерстяной смерч – нимфа, танцующая на ветру.

Полил обжигающе холодный дождь. По скользкому камню застучали градины, вымостив плиты мелкими кусочками льда. Эйрадис не останавливалась, хотя все плыло у нее перед глазами, а ноги скользили на льду. Вальс с ветром.

Неожиданно она почувствовала, как что-то коснулось спины, чья-то рука сжала ее ледяные пальцы… Сквозь слезы, застилавшие глаза, Эйрадис не видела своего партнера. Кристаллики льда застывали у нее в волосах и на свитере – самоцветы из сокровищницы Короля Зимы. Вступил оркестр: звенящий крик, стон камней, пронзительный вой ветра, рвущегося сквозь амбразуры.

Она уже почти разглядела того, с кем кружилась в танце, – бледное лицо, высокие скулы, белые, такие белые зубы, даже на фоне белоснежного лица. Все в нем оказалось белым, кроме глаз, черных, как смола, как ночь, как…

– Не пора ли уйти с дождя? – прозвучал хриплый голос, сопровождающийся звоном металла.

Эйрадис почувствовала, как Король Зимы, закружив ее в последний раз, передал новому партнеру. Она послушно взяла протянутую руку, но пальцы встретили лишь пустоту. Эйрадис опустила руку и замедлила шаг – и тут же заскользила по обледеневшему камню.

– Девочка, ты промокла до костей и превратилась в ледышку, – прозвучал сердитый голос. Ее разум обратился к программе, которая превращала слова, звучащие со странным акцентом, в привычную речь. – Что ты здесь делаешь в такую ужасную погоду? Мне придется сказать пару слов твоему мужу, который так плохо о тебе заботится! Хозяин он замка или нет, мне все равно!

Эйрадис послушно вернулась в тепло замка. Когда лед на ее волосах растаял, а пальцы в тепле закололо, она узнала своего сердитого собеседника.

– Призрак! – радостно воскликнула она. – Я так хотела тебя найти!

– Найти меня! – проворчал призрак-крестоносец. – Девочка, ты едва не присоединилась ко мне!.. Переоденься во что-нибудь сухое, пока не прикончила себя и свое дитя!

– Но я как раз и хочу поговорить с тобой о ребенке, – запротестовала Эйрадис, отжимая намокшие волосы.

Теперь, попав в тепло, она вся дрожала – чувствительность начинала возвращаться к рукам и ногам.

– В самом деле? Правда? – Выражение лица призрака оставалось суровым, но голос немного смягчился. – Сначала переоденься, выпей чего-нибудь горячего, а потом разыщи меня в длинной галерее.

И, чтобы разом закончить все споры, призрак исчез. Последней, звякнув еще несколько раз по камням, пропала цепь. Эйрадис содрогнулась, чихнула, подобрала обеими руками мокрые юбки и торопливо направилась в спальню.

Через некоторое время, просушив волосы и переодевшись в теплое платье, подкрепившись пинтой густого горячего мясного бульона (в руке она держала толстую фарфоровую чашку с добавкой), Эйрадис поднялась по лестнице в длинную галерею.

Подходящее место для встречи с призраком, подумала она. Хотя они с Джоном вместе выбирали персидскую дорожку, по краям виднелась узкая полоска каменного пола. Гобелены и портреты (картины, которые Эйрадис покупала в разных антикварных магазинах, хихикая, глядя на выражения иных лиц – почему эти люди хотели, чтобы их помнили такими суровыми?) немного смягчали впечатление, возникающее от темных стен, но были не в силах изменить царившее здесь унылое настроение. С этой задачей не справился даже искусственный свет. Казалось, сама галерея решила, что тут должно быть сумрачно и жутко, и всячески противилась попыткам исправить положение.

Эйрадис пила маленькими глотками горячий бульон и медленно шла по коридору, звук ее шагов заглушал толстый ковер. Подойдя к окну, она поставила чашку на широкий каменный подоконник. Когда послышалось звяканье цепей, Эйрадис пыталась выудить кусочек мяса.

– Благодарю вас за то, что вы пришли, сэр, – вежливо проговорила она и, приподняв юбку, сделала глубокий реверанс.

– А разве у меня был выбор? – проворчал в ответ призрак. – Если бы я не пришел, ты продолжала бы танцевать на ветру, не обращая внимания на снег и холод, будто разум окончательно тебя покинул.

– Вовсе он меня не покинул, – возразила Эйрадис, тряхнув головой. – Мне ведь удалось тебя найти, верно?

– Да, удалось. Ну и что ты хотела спросить меня о своем ребенке? У меня не было детей при жизни, и уж вряд ли они появятся после смерти.

– Но ты же знаешь, что у меня родится мальчик, – запротестовала Эйрадис, – тебе известно, что банши плачет именно по нему – и по мне с Джоном.

Призрак позвенел цепями, сделал несколько шагов и бросил на Эйрадис свирепый взгляд из-под кустистых бровей.

– Ты слишком много себе позволяешь, девочка, слишком много. Призраки и другие сверхъестественные существа терпеть не могут, когда их допрашивают. Мы делаем предсказания – а уж интерпретировать их не обязаны.

Эйрадис помешала бульон, не торопясь, съела одну ложку, потом вторую. Бульон остыл и стал невкусным. Она отодвинула чашку. Выглянула в непрозрачное окно, поверхность которого украшали сверкающие блестки льдинок, и негромко проговорила, словно для себя:

– Интересно, ответит ли на мои вопросы Король Зимы? Он так мне улыбался, когда мы танцевали. Может быть, он скажет, зачем Танатосу понадобился мой ребенок.

У нее за спиной раздался громкий треск, словно железная цепь ударила о голый камень.

– Королю Зимы наверняка известно, почему Танатос хочет забрать твое дитя, девочка, но я сомневаюсь, что он прямо ответит на твой вопрос.

– А ты?

– Я ничего не знаю, девочка.

– Поможешь мне узнать?

Долгая тишина. Эйрадис наблюдала за тем, как падает снег за толстым стеклом; ее заворожили скорее мерцающие тени, чем сам снегопад. Пронзительно выл ветер, и Эйрадис порадовалась тому, что архитекторы принесли в жертву историческую точность ради комфорта.

– Ты мне поможешь. Призрак?

– А ты больше не станешь танцевать с Королем Зимы?

– Не стану.

– И будешь оставаться в тепле и хорошо есть, дабы дитя выросло сильным?

– Обещаю.

– Что ж, тогда я помогу тебе в твоих поисках, девочка. Не могу обещать, что мы найдем все ответы, но я попытаюсь.

Эйрадис повернулась и внимательно взглянула на призрака. Он стоял, слегка опустив плечи, в своей потрепанной блузе и обвисших бриджах. Босые ноги покрывали мозоли. Однако лодыжка, к которой была пристегнута цепь, оставалась такой же гладкой, как и другая.

– Как тебя зовут?

– Не знаю. – Голос исчезал вместе с призраком. – Не знаю. Некоторые вещи лучше забыть.

Эйрадис долго размышляла над словами призрака, а потом взяла чашку с холодным бульоном. Небо потемнело.

Она оторвет Джона от его вычислений. Они разведут огонь в камине и поужинают при свечах. А потом продолжат собирать головоломку – мост Моне,[16]16
  Знаменитая картина Клода Моне «Мост через Темзу».


[Закрыть] которая никак не желала им поддаваться.

Тихонько напевая, Эйрадис спустилась по лестнице, так и не услышав, как плач банши влился в вой ветра за окнами.

Джон Д'Арси Доннерджек продолжал работу над дворцом, постепенно внося требуемые изменения. По утрам, возвращаясь в кабинет, он узнавал, приняты ли его поправки. Или находил новый список уточнений. Однажды в конце рабочего дня, оставив все изменения в машине и назвав обычный адрес, Доннерджек впервые добавил личную записку: «Насколько серьезно вы говорили тогда о первенце?»

На следующее утро в конце очередного списка он прочитал ответ: «Абсолютно серьезно».

Вечером Джон отправил новое послание: «А что вы готовы взять взамен?»

Ответ последовал незамедлительно: «Я не собираюсь торговаться относительно того, что мне принадлежит».

Доннерджек написал: «А как насчет самой полной музыкальной библиотеки в мире?»

«Не искушай меня, Доннерджек».

«Нельзя ли нам встретиться и все спокойно обсудить?» – спросил Джон.

«Нет», – пришел короткий ответ.

«Наверняка существует что-то, чего вы хотите больше».

«У тебя этого нет».

«Я попытаюсь достать».

«Дискуссия закончена».

Доннерджек вернулся к работе, внося блистательные изменения по просьбе Танатоса и предлагая свои. Многие из них были позднее одобрены.

Однажды, открыв интерфейс полного поля на Большую Сцену, Доннерджек услышал пение волынки. Подойдя к ближайшему окну, он выглянул наружу, но никого не увидел. Тогда он вышел в коридор. Здесь музыка стала тише.

Вернувшись в кабинет, Джон сообразил, откуда доносятся звуки.

Он шагнул на Сцену, и у него возникло ощущение, будто он оказался на берегу и переместился на несколько миль к востоку. Как всегда, Джон установил свободное сканирование изображения – его окружал типичный пейзаж северного шотландского высокогорья. Не вызывало сомнений, что источник музыки находится где-то здесь.