Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 20"
Автор книги: Роджер Джозеф Желязны
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
В то утро я задумался обо всем. И о своих братьях и сестрах, словно об игральных картах, что было вовсе несправедливо. Я вспомнил госпиталь, где очнулся, вспомнил, как ступил на Путь в Ребме, о Моэри, которая сейчас была, должно быть, с Эриком. Я подумал о Блейзе, о Рэндоме, Дейрдре, Кейне, Джерарде и Эрике…
Несколько раз на нас нападали – это были небольшие партизанские стычки. Истребив нападавших, мы следовали дальше. Достигнув заранее намеченного района, разбили лагерь в холмах у Круга, расставили стражу и отправились отдыхать. Наш сон не потревожил никто. Я проснулся размышляя, неужели все сестры и братья думают обо мне то же, что и я о них. Это было бы грустно.
Уединившись в небольшой рощице, я налил в шлем воды, взбил пену и сбрил бороду. А потом, не торопясь, оделся в изношенное одеяние своих цветов. Теперь я вновь был тверд, как камень, черен, как земля, и скрытен, словно ад. Сегодня день испытания. Я надел кольчугу, шлем, надвинул забрало, перепоясался, сбоку пристегнул Грейсвандир. Потом заколол плащ на шее булавкой в виде серебряной розы.
Тут за мной явился посланец известить о том, что почти все готово.
Я поцеловал Лоррен, которая все же настояла на своем. А потом уселся на своего чалого по кличке Стар и отправился вперед.
По дороге ко мне присоединились Ганелон и Ланс.
– Мы готовы, – дружно сказали оба.
Я вызвал офицеров и дал им инструкции. Они отсалютовали, повернули коней и разъехались.
– Теперь недолго, – сказал Ланс, раскуривая трубку.
– Как твоя рука?
– Хорошо, – ответил он. – А после твоей вчерашней обработки даже чудесно.
Я поднял забрало и закурил.
– Ты сбрил бороду, – удивился Ланс. – Не могу даже представить тебя без нее.
– Так шлем прилегает лучше, – ответил я.
– Желаю нам удачи, – сказал Ганелон. – Не знаю я никаких богов, но если кто-нибудь из них позаботится о нас, я буду ему благодарен.
– Бог един, – отвечал Ланселот. – Я молю его, чтобы не оставил нас своей милостью.
– Аминь, – закончил Ганелон, зажигая трубку. – На весь этот день.
– Он будет наш, – сказал Ланс.
– Конечно, – ответил я. А солнце своим краем растревожило восток и утренних птиц в ветвях. – Похоже на то.
Докурив, мы выбили трубки и упрятали в кисеты. Потом затянули все ремни и застегнули пряжки на броне.
Ганелон сказал:
– Ну что же, начнем.
Офицеры отрапортовали, мои воины были готовы.
Спустившись по склону, мы собрались у границы Круга. Внутри ничто не шевелилось, войска не было видно.
– Интересно, как насчет Корвина? – произнес Ганелон.
– Он с нами, – заверил я его, и Ганелон посмотрел на меня странным взглядом, словно впервые заметив розу, а потом резко кивнул.
– Ланс, командуй, – сказал он, когда все собрались. Ланс извлек клинок. Отзвук его клича «Вперед!»
эхом прогромыхал вокруг.
Мы беспрепятственно въехали в Круг на полмили, и тут началось. Впереди нас было пять сотен, все на конях. Появилась черная конница, мы встретили ее.
Через пять минут они были сломлены, мы двинулись дальше.
Тогда мы услышали гром.
Засверкали молнии, хлынул дождь. Наконец разразилась гроза.
Тонкая линия пехоты с копьями обреченно преграждала нам путь. Все чувствовали засаду, но обрушились на них.
Тотчас кавалерия навалилась на фланги.
Мы развернулись и схватились всерьез.
Прошло, наверно, минут двадцать…
Мы держались, поджидая главные силы.
А потом оставшиеся две сотни или около того поскакали дальше.
Люди. Мы убивали людей, и они убивали нас – мрачные люди с серыми лицами. Но мне нужен был один из них. Другой…
Перед нами открылся спуск, далеко впереди раскинулась цитадель Мрака.
Я поднял клинок.
Мы спускались, они нападали. Шипели, квакали… Это значило, что у него туго с людьми. Грейсвандир пламенем полыхал в моей руке – молния, так сказать, Переносный электрический стул. Враги приближались. Я убивал их, и они сгорали, умирая. Справа Ланс сеял такой же хаос в рядах атакующих, что-то бормоча себе под нос, – разумеется, молился за убитых. Слева наотмашь косил Ганелон, оставляя за своей спиной только костры.
Цитадель в блеске молний все приближалась.
Оставшаяся сотня бурей мчалась вперед, адские твари ложились нам под ноги.
У ворот нас встретила пехота: люди и твари. Мы ринулись в бой.
Их было больше, но выбора у нас не оставалось. Ведь мы и так слишком оторвались от своей пехоты. Я, впрочем, не видел в этом беды. Время, теперь все решало время…
– Надо пробиться! – выкрикнул я. – Он там, внутри!
– Он мой! – отвечал Ланс.
– Отдаю его вам! – отозвался Ганелон, укладывая нечисть мечом. – Давайте, если сумеете! Я помогу!
И мы разили, разили и разили, а потом удача обратилась лицом к ним. Они напирали: уроды, в ком человеческое мешалось со звериным, и люди. Мы сбились в плотный клубок, отражая удары со всех сторон. Тут появилась наша пехота, с головы до ног заляпанная грязью, и с ходу бросилась на врага. Мы вновь пробились к воротам; теперь нас оставалось сорок или пятьдесят человек.
Мы ворвались во двор. Там тоже были воины противника…
Лишь дюжина сумела пробиться к подножию черной башни, где нас мечами встретила стража.
– Туда! – крикнул Ганелон, когда мы соскакивали с коней.
– Туда! – крикнул Ланс, и я не понял, кому кричат они – себе или мне. А потом решил, что мне. Оставил в стороне сражающихся и кинулся вверх по лестнице.
Он должен быть там, в самой высокой башне, и мне надлежит встретить его лицом к лицу и повергнуть. Я не знал, по силам ли мне это, но обязан попробовать. Ведь только я знал, откуда явился он сюда, и только благодаря мне он сумел сделать это…
Наверху была тяжелая деревянная дверь. Я толкнул – она оказалась запертой. Я ударил изо всех сил. Дверь с грохотом рухнула.
Он стоял у окна. Закованное в легкую броню мужское тело венчала голова козла.
Я переступил порог и остановился.
Он обернулся на грохот и теперь пытался уловить мой взгляд за сталью забрала.
– Смертный, ты зашел слишком далеко, – проговорил враг. – Впрочем, смертен ли ты? – И в руке его сверкнул клинок.
– Спроси Стригаллдвира, – ответил я.
– Значит, это ты убил его… Он узнал твое имя?
– Быть может.
На лестнице загремели шаги. Я отступил влево от дверного проема. В палату ворвался Ганелон. Я крикнул:
– Остановись!
Он встал как вкопанный и обернулся ко мне.
– Вот же эта тварь! – воскликнул он. – Что это?
– Это мой грех, грех против всего, что я любил, – сказал я. – Отойди. Он мой.
– Он в твоей власти. Ганелон не шевельнулся.
– Ты действительно так считаешь? – спросило мерзкое существо.
– Проверь, – ответил я и ринулся на него.
Оно не стало фехтовать. Любой смертный мечник счел бы такой прием безумным…
Просто швырнуло свой меч в меня острием вперед. С громом несся меч в мою грудь, оглушительным грохотом отвечала грому гроза снаружи.
Я спокойно отбил этот меч Грейсвандиром, словно в обычной схватке. Он вонзился в пол и вспыхнул. Снаружи полыхнула молния.
На какое-то мгновение пламя сверкнуло ярче магниевой вспышки, и тварь навалилась на меня. Прижав мои руки к бокам, ударила рогами в забрало: раз, другой… Я попытался ослабить хватку врага, и это мне удалось.
Выронив Грейсвандир, отчаянным усилием я вырвался из захвата.
И тогда глаза наши встретились. Разом ударили мы и отскочили.
– Принц Амбера, – сказало существо, – почему ты бьешься со мной? Ведь именно ты открыл нам дорогу сюда, открыл этот путь.
– Это было необдуманно и глупо, и я хочу уничтожить его…
– Поздно.
Оно ударило вновь, да так быстро, что я не успел уклониться. Удар припечатал меня к стене. Враг двигался быстро, как смерть.
Потом существо подняло руку и начертало в воздухе знак, и я увидел, что Владения Хаоса приближаются… Волосы мои встали дыбом, хладный вихрь охватил душу, и я понял, что натворил ужасное…
– Теперь видишь? – говорило оно. – Ты открыл эти ворота. Помоги же нам теперь, и мы поможем тебе обрести вновь свое.
На какой-то миг я дрогнул. Возможно было, что оно действительно поможет в ответ…
Но всегда останется угрозой. Союзники на миг, на день, мы сразу же вцепимся в горло друг другу, когда оба обретем свое. А силы Тьмы тогда будут еще могущественнее.
Но если бы я правил в Амбере…
– Итак, договорились? – резко проблеял его голос.
Я думал о Царстве Теней и о том, что за ним…
Медленно поднял я руки к голове и расстегнул пряжку шлема. А потом отбросил его в сторону, и тварь расслабилась.
Ганелон, похоже, в этот момент подбирался поближе.
Одним прыжком я перескочил палату и вмял тварь в стену.
– Нет! – крикнул я.
И почувствовал руки врага на своем горле, в тот же миг мои руки стиснули его тело.
Я давил и гнул изо всех сил. Кажется, тварь делала то же самое.
А потом что-то с треском переломилось, будто сухая палка. Интересно, чья эта шея. Моя, во всяком случае, болела.
Я открыл глаза и увидел над собой небо. Я лежал на спине, под которую было подложено одеяло.
– Боюсь, он собирается жить, – сказал Ганелон, и я медленно повернул голову на звук.
Он сидел рядом на краю одеяла. Тут же была Лоррен.
– Ну как? – спросил я.
– Мы победили, – ответил он. – Ты выполнил свое обещание. Когда ты убил эту тварь, все кончилось. Люди упали бездыханными, твари сгорели.
– Хорошо.
– А я сижу и размышляю, почему больше не могу ненавидеть тебя.
– Есть уже какие-то предположения?
– Нет, в самом деле не могу понять. Быть может, мы слишком похожи. Не знаю.
Я улыбнулся Лоррен:
– Хорошо, что иногда твои пророчества не сбываются. Битва кончилась, и ты жива.
– Моя смерть уже пришла, – отвечала она без улыбки.
– Что ты имеешь в виду?
– У нас все еще рассказывают о том, как лорд Корвин казнил моего деда… публично четвертовал… за то, что тот возглавил одно из первых восстаний.
– Это был не я, это одна из моих теней.
Она отрицательно покачала головой и сказала:
– Корвин из Амбера, я есть то, что я есть. Встала и ушла.
– Что же это было? – спросил Ганелон, не обращая внимания на ее уход. – Откуда взялась эта тварь, что находилась в башне?
– Моя вина, – отвечал я. – Это одна из тех тварей, которых я выпустил на волю, наложив проклятие на Амбер. Тогда я открыл ворота, и то, что лежит за Царством Теней, смогло вторгнуться в Подлинный Мир. Эти твари следуют в Амбер путем наименьшего сопротивления. Здесь таким путем был Круг; в другом месте путь будет выглядеть иначе. Теперь я закрыл им тут дорогу. Можешь отдыхать.
– И за этим ты явился сюда?
– Нет, – отвечал я. – На самом деле я шел в Авалон, когда на полпути наткнулся на Ланса. Я не мог оставить его лежать в крови, принес сюда и сам угодил в собственные сети.
– Авалон? Значит, ты обманул меня и он не разрушен.
Я покачал головой:
– Нет. Наш Авалон пал, но в Царстве Теней я могу вновь отыскать его.
– Возьми меня с собой.
– Ты сошел с ума!
– Нет. Я хотел бы опять увидеть страну, где родился, чем бы это мне ни грозило.
– Я не собираюсь там задерживаться, – сказал я, – надо готовиться к битве. В Авалоне ювелиры используют красный порошок – однажды я зажег его в Амбере… Теперь мне нужны там только тот порошок да ружья, чтобы осадить Амбер и занять свой трон.
– А что будет с тварями из Царства Теней, о которых ты говорил?
Я расправлюсь с ними позже. Пусть сейчас ими занимается Эрик – в конце концов, это его забота, я не могу терять на них время.
– Ты сказал, что он ослепил тебя и бросил в темницу.
– Верно. Я вырастил новые глаза и бежал.
– Ты демон?
– Мне часто говорили это. Не могу отрицать.
– Возьмешь меня с собой?
– Если ты в самом деле хочешь, возьму, но этот Авалон будет не совсем тем, что ты знал.
– Нет, я имею в виду Амбер.
– Ты сошел с ума!
– Отнюдь. Я давно хочу наконец увидеть этот сказочный город. И если случится мне там побывать, займусь потом чем-нибудь новым. Разве я был плохим генералом?
– Нет, конечно.
– Тогда научи меня, как воевать этими штуками – ружьями, как ты их называешь, – и я буду рядом с тобой в величайшей из битв. Я-то знаю, что сила начинает уже оставлять меня. Возьми меня с собой.
– И тогда скорее всего кости твои будут белеть под Колвиром – правда, рядом с моими.
– Исход какой битвы предрешен заранее? Я, пожалуй, рискну.
– Ну, как хочешь, не возражаю.
– Благодарю тебя, господин.
Мы заночевали, а с рассветом отправились обратно в замок. Там я стал разыскивать Лоррен и узнал, что она бежала с одним из прежних любовников, капитаном по имени Мелкин. Конечно, вышло нескладно. Жаль, что она не дала мне возможности оправдаться, объяснить эту нелепость.
С удивлением я обнаружил, что Лоррен стала для меня кое-что значить, и этот неразумный ее поступок ранил меня. Я надеялся, что она хотя бы переговорит со мной перед разлукой. И если потом решит предпочесть своего смертного капитана – что ж, я охотно благословлю их. Если же нет… Я понял, что она нужна мне, что она должна быть рядом со мной. А прекрасный Авалон подождет, сперва надо узнать, окончен ли мой последний роман или нет…
И я решил отправиться следом.
Оседлал Стара, обратил голову на ноющей шее лицом в ту сторону, куда они скорее всего направились, и поскакал.
Винить ее, собственно, было не в чем. В замке меня встречали теперь не как убийцу рогатого, не как освободителя от зла. Память об их Корвине еще не изгладилась, и помнили они демона.
Люди, с которыми я бок о бок трудился и воевал, смотрели на меня не просто со страхом. Мельком глянув, они тут же отводили глаза и молчали. Быть может, все боялись, что я захочу остаться править ими. И все они, кроме Ганелона, наверно, почувствовали облегчение, узнав, что я ускакал неизвестно куда. Ганелон же боялся, что я не вернусь и обману его. Поэтому-то он и предложил мне тогда свою помощь. Но такие вещи следует делать самому – в одиночестве…
Я ехал по оставленному конями следу, а в кустах щебетали птицы. День был ясен, небо голубело, вокруг царил мир – ведь грязное пятно исчезло с этой земли. И я был даже чуточку счастлив – мне удалось поправить хоть малую толику того, что сам и натворил. Зло… В этом зле я был повинен больше всех прочих, замешанных в этой истории. Не знаю, где и как в моей жизни прицепилась ко мне совесть, но теперь она могла малость потешиться. А когда я сяду на трон в Амбере, то дам ей воли побольше… Так думал я. Ха!
Я ехал на север, по местам, совершенно мне незнакомым. Передо мной был четкий свежий след двух всадников. Весь день до самой темноты я не спускал с него глаз, время от времени спешиваясь, чтобы приглядеться внимательней. А когда глаза стали подводить меня, я заметил неподалеку, по левую руку, небольшой овраг и заночевал там. Конечно, лишь из-за боли в шее мне приснился рогатый и битва. «Помоги нам сейчас, а мы поможем тебе вернуть твое», – сказал он. Тут я моментально проснулся с проклятием на устах.
Когда утро выбелило небо, я оседлал коня и отправился дальше. Ночь была морозной, да и день тянулся ко мне своими холодными лапами. На траве поблескивал иней, а плащ отсырел, послужив мне вместо постели.
К полудню в мир вернулось что-то похожее на тепло, след стал свежее. Я настигал их.
А потом увидел ее, спрыгнул с коня и бросился к тому кусту шиповника без единой розы, под которым она лежала. Шипы расцарапали ей плечо и щеку. Ее убили недавно – кровь на ране еще не запеклась. Клинок вошел в грудь – и тело еще не остыло.
Камней, из которых можно было соорудить кэрн, поблизости не было. Срезав дерн Грейсвандиром, я уложил ее на покой. Спутник содрал с убитой все браслеты, кольца, гребенки с драгоценными камнями – все ее состояние. А когда я стал покрывать тело своим плащом и мне пришлось прежде закрыть ей глаза, тут рука моя дрогнула… и глаза затуманились… надолго.
Потом я вновь отправился по следу и быстро нагнал его. Он несся, словно его преследовал сам дьявол, что, собственно, было недалеко от истины. Я молча, не произнося ни слова, выбил его из седла на землю. Он обнажил меч, но свой я доставать не стал. А потом забросил его изломанное тело на высокий дуб. И когда оглянулся, труп уже исчез под темным покрывалом вороновых крыльев.
Все кольца, браслеты и расчески вернул я на законное место, а потом покрыл тело дерном. Прощай, Лоррен. Все, чем ты была и хотела быть, окончилось. Недолгим вышло наше знакомство. И рассказ мой о том, как в стране, что звалась Лоррен, я встретил женщину по имени Лоррен, закончен… В нем отразилась вся моя жизнь, ведь я – принц Амбера, а значит, часть и соучастник всякого зла, что творится в мире. Я – не только часть зла, что существует в мире, но и Тьмы, окружающей мир. Иногда мне кажется, что я только зло, которое лишь противостоит иному, большему злу. А Мелкиных я теперь убиваю всегда во всех Тенях, если только они попадаются мне. И в тот Великий день, который предрекали пророки, надеясь, что не будет его, в тот Судный день, когда Он очистит мир от скверны и зла, я кану во тьму, глотая проклятия. А может быть, это случится и раньше, еще до Суда. Но чтобы… До того дня не омою я своих рук и не останутся они праздными.
Повернув коня, я отправился назад, в Твердыню Ганелона; он теперь узнал меня, но никогда не поймет.
Глава 4Рысью и галопом по странным и диким путям, что вели к Авалону, ехали мы с Ганелоном; по кошмарным и дивным долинам, под медным корабликом солнца, ночами, раскаленными добела и серебряными, когда в небе поблескивали алмазы и белым лебедем плыла луна.
Заря протрубила в зеленой весенней роще. Мы переправились через могучую реку, а горы впереди побелели за ночь. Я выпустил стрелу своего желания в грудь полуночи, и, загоревшись над головой, она метеором умчалась на север. Единственный попавшийся нам по дороге дракон оказался хромым и, едва завидев нас, попыхивая дымом, заковылял в сторону, испепеляя дыханием маргаритки. Стаи ярких птиц стрелками указывали нам путь, звонкое эхо от хрустальных озер повторяло наши слова. Я ехал и пел, а чуть погодя начал подпевать мне и Ганелон. Так мы ехали целую неделю; небо и ветер – все указывало на то, что Авалон теперь близок.
Когда солнце скользнуло за скалы, а день умер и сгинул, мы заночевали в лесу у озера. Я отправился искупаться, Ганелон же занялся нашим снаряжением. Прохладная вода не отпускала. И я плескался в ней, не думая о времени.
Из воды мне послышалось, что в лесу кто-то крикнул, но я не был уверен в этом. Лес и так был достаточно необычен, и что творилось в нем, меня не слишком интересовало. Все же я быстро оделся и поспешил назад в лагерь.
Подойдя поближе, я вновь услышал визг и мольбы и понял, что беседа уже в полном разгаре.
Я вышел на выбранную нами поляну. Вокруг было разбросано снаряжение и приготовленный для костра хворост.
Ганелон сидел на корточках под дубом. С одной из ветвей свисал человек.
Он был молод, худощав и светловолос – сказать что-нибудь поточнее было трудно. Сложно точно представить себе рост и вес мужчины, если он висит вниз головой на дубе в нескольких футах от земли.
Руки его были связаны за спиной, а подвесили несчастного за лодыжку правой ноги.
Он говорил, кратко и торопливо отвечая на вопросы Ганелона. Его лицо было забрызгано слюной и покрыто каплями пота. Он не висел мешком, а раскачивался взад и вперед. На щеке его была ссадина, спереди на рубашке краснели свежие пятна крови.
Я остановился, решив не вмешиваться и понаблюдать. Без причины Ганелон не стал бы трудиться, симпатией к этому типу с первого взгляда я тоже не проникся. И что бы там ни заставило Ганелона прибегнуть к подобному способу беседы, но результаты допроса были интересны и мне. Кстати, так я мог узнать кое-что о Ганелоне, моем нынешнем союзнике. А несколько минут вверх ногами едва ли серьезно повредят молодцу.
Когда амплитуда раскачиваний понемногу уменьшилась, Ганелон ткнул пленника острием меча в грудину и качнул посильнее. Кожа при этом лопнула, на рубахе появилось новое красное пятно. Тут мальчишка вскрикнул – по сложению стало понятно, что это юнец. Ганелон выставил меч вперед, чтобы тело с обратным размахом непременно наткнулось на меч, но в последний момент отдернул его, а мальчишка извивался и кричал:
– Ну пожалуйста!
– Остальное! – приказал Ганелон. – Выкладывай все до конца!
– Клянусь, это все! – вскричал тот. – Больше я ничего не знаю. Они неслись прямо на меня! Я ничего не видел!
– А почему ты не отправился следом?
– Они были на конях, я – нет.
– А почему ты не последовал за ними пешком?
– Я был оглушен.
– Оглушен? Да ты струсил! Дезертировал!
– Нет!
Ганелон снова выставил клинок вперед и вовремя убрал его обратно.
– Нет! – закричал юнец.
Ганелон опять повторил свое движение.
– Да! – взвизгнул мальчишка. – Я испугался!
– И ты убежал?
– Да! Убежал! И с тех пор все бегу!
– И ты не знаешь ничего о том, как потом обернулись дела?
– Нет!
– Ты лжешь!
Он вновь шевельнул клинком.
– Нет! – крикнул мальчик. – Пожалуйста… Я шагнул вперед и сказал:
– Ганелон!
Он глянул на меня, ухмыльнулся и убрал клинок. Юнец лихорадочным взглядом впился в мое лицо.
– И что ты успел выудить? – спросил я.
– Ха! – ответил Ганелон, шлепнув юнца с размаху по мягкому месту так, что тот вскрикнул. – Вора, дезертира… и интересную историю.
– Тогда срежь его с дерева, чтобы я мог услышать ее. Ганелон небрежно, одним взмахом, перерубил веревку. Мальчик упал на землю и зарыдал.
– Я поймал его за кражей – он хотел стянуть что-нибудь из наших припасов – и решил расспросить об окрестностях, – сказал Ганелон. – Парень только что из Авалона…
– Что ты имеешь в виду?
– Он был пехотинцем в битве, которая произошла здесь две ночи назад. Струсил и дезертировал.
Юнец стал было бормотать возражения, но Ганелон пнул его.
– Тихо! – прикрикнул он. – Я просто пересказываю то, что узнал от тебя.
Мальчишка раскачивался, как краб, и глядел на меня большими умоляющими глазами.
– В битве? – переспросил я. – Кто же и с кем бился?
Ганелон мрачно усмехнулся.
– Довольно знакомая картина. Войска Авалона принимали участие в самой крупной и, возможно, последней битве с не вполне естественными существами…
– Ого?!
Я внимательно посмотрел на мальчика, и тот потупился, но я успел перед этим заметить в его глазах страх.
– …Женщины, – говорил Ганелон, – бледные фурии из какого-то ада, красивые и холодные. В броне и с оружием. Длинные легкие волосы. Глаза, как лед. На белых огнедышащих конях, что питаются человечиной. По ночам они выходят из лабиринта пещер, открывшегося в горах после землетрясения несколько лет назад, совершают набеги на селения, похищают юношей, а всех остальных убивают. Некоторые из похищенных, словно бездушные автоматы, следуют за авангардом. Это похоже на людей из знакомого нам Круга.
– Но многие из них остались живы, когда их освободили, – сказал я. – И они оказались не бездушными, а только все позабыли, как я когда-то. Странно, – продолжал я, – почему они не завалили входы в пещеры днем, ведь наездницы выходят из них по ночам…
– Дезертир говорит, что это уже пытались делать, – сказал Ганелон, – да только помогло ненадолго. Потом они вырвались снова и стали сильнее прежнего.
Лицо мальчика посерело, но он утвердительно кивнул в ответ на мой вопросительный взгляд.
– И генерал – парень зовет его Хранителем – гонял их уже много раз, – продолжал Ганелон. – Даже провел часть ночи с их предводительницей, бледнокожей девкой по имени Линтра… Только уж не знаю, развлекался он с ней или вел переговоры. Но ничего хорошего из этого не вышло. Набеги продолжались пуще прежнего. Хранитель наконец решился на массированную атаку всеми силами, чтобы полностью уничтожить врага. Из этой-то битвы он и бежал. – Ганелон указал мечом на юнца. – Вот почему конец истории нам неизвестен.
– Все это действительно так? – спросил я. Мальчик отвел взгляд от острия меча, что Ганелон не выпускал из рук, на секунду глянул прямо мне в глаза и медленно кивнул.
– Интересно, – сказал я Ганелону. – Очень. Похоже, их проблемы тесно связаны с нашими. Хотелось бы знать, чем окончилась битва.
Ганелон кивнул, перехватив рукоять меча.
– Ну, если покончить с ним сейчас… – начал он.
– Погоди. Парень, кажется, пытался стянуть что-то из еды?
– Да.
– Развяжи ему руки. Пусть поест.
– Но он же пытался украсть у нас…
– Разве ты не говорил когда-то, что убил человека за пару сапог?
– Конечно, но там все было совсем по-другому.
– Как это?
– Сапоги я унес с собой.
Я расхохотался. Этот смех взял верх – я не мог остановиться. Ганелон сперва вроде бы рассердился, потом удивился и тоже захохотал.
Юнец смотрел на нас, как на пару умалишенных.
– Хорошо, – сумел наконец выговорить Ганелон. – Хорошо. – Нагнувшись, он одним движением перерезал стягивавшую запястья юнца веревку. – Пойдем, парень, я дам тебе чего-нибудь поесть.
И склонился над мешком с припасами, копаясь в свертках.
Мальчик схватил предложенный ему кусок и быстро и шумно зачавкал, не отрывая, впрочем, глаз от Ганелона. Если он говорил правду, у меня возникали некоторые сложности, и главная заключалась в том, что в опустошенной войной стране трудно отыскать то, что мне требовалось. И это, помимо природы здешней беды, тоже усиливало мои опасения.
Я помог Ганелону развести костерок.
– Насколько могут измениться наши планы? – спросил он.
Выбора у нас не было. Во всем Царстве Теней неподалеку от намеченного мной места происходит примерно одно и то же. Я мог направиться туда, где нет войны, но тогда попал бы не в Авалон, а куда-то в совершенно другой мир. И там не окажется того, что я ищу здесь. Раз Хаос все тянулся ко мне, когда, повинуясь моей воле, мы шли с Ганелоном среди теней, значит, причиной тому было само желание мое, и с подобными нападками его следовало так или иначе кончать – чем раньше, тем лучше. Уклоняться было нельзя. Таковы правила игры, и некому жаловаться – ведь правила эти устанавливал я сам.
– Идем дальше, – сказал я. Это место, которое мы ищем.
Мальчишка коротко вскрикнул, а потом, быть может, из благодарности – ведь я вроде бы спас его от мучений – предупредил:
– Не ходите в Авалон, сэр! Вам нечего искать там! Вас убьют!
Я улыбнулся и поблагодарил парня. Ганелон состроил страшную гримасу и сказал:
– Ну что же, прихватим его, пусть предстанет перед военным судом.
Тут юнец вскочил и проворно метнулся в кусты.
Ганелон с хохотом выхватил кинжал и занес руку, чтобы кинуть ему вслед. Я ударил по ней, и кинжал отлетел в сторону. Мальчишка исчез в лесу, а Ганелон продолжал смеяться.
Потом он встал, подобрал кинжал и сказал мне:
– Лучше бы ты все-таки позволил мне прирезать его.
– Я решил иначе. Он пожал плечами:
– Быть может, мнение твое переменится, когда парень вернется ночью, чтобы перерезать нам глотки.
– Весьма возможно. Но ты ведь знаешь, что на это он неспособен.
Ганелон вновь пожал плечами, отрезал изрядный кусок мяса и стал подогревать его над костром.
– Что же, по крайней мере, война великолепно научила его показывать пятки, – объявил он, – и, быть может, мы действительно проснемся завтра.
Он отгрыз кусок и принялся жевать. Занятие показалось мне недурным, и я последовал его примеру.
Глубокой ночью я очнулся от беспокойного сна и долго вглядывался в звезды через просветы в листве. Та часть моего разума, что ведает предзнаменованиями, не могла позабыть этого юнца и не давала мне спать. Вновь заснул я не скоро.
Утром мы закидали пепел костра грязью и отправились в путь. Ближе к полудню подъехали к предгорьям и углубились в них. На нашей тропе время от времени попадались свежие следы, но мы никого не встречали.
На следующий день мы проехали мимо нескольких ферм и домишек, даже не остановившись. Я отказался от дикого, дьявольского маршрута, по которому вез когда-то опального Ганелона. Путь тот был, конечно, короче, только ему он показался бы весьма неприятным. Мне нужно было время, чтобы поразмыслить, поэтому лишних приключений по дороге не требовалось. Теперь, однако, долгая дорога близилась к концу. Днем мы въехали под небо Амбера, и я молча наслаждался его великолепием.
Мы ехали уже через Арденский лес. Он был безмолвен – ни звуков рога, ни намека на присутствие Джулиана, или Моргенштерна, или грозных собак, как в тот последний раз, когда я проезжал Ардены. Только в кронах высоких деревьев чирикали пташки, жаловалась на что-то белка, тявкала поблизости лисица, журчал небольшой водопад, а в тени белели, краснели и голубели цветы.
Дневной ветерок навевал сон и прохладу и убаюкал меня… Я даже не заметил после поворота рада вырытых вблизи тропы могил. Поляна вокруг была вытоптана. Мы огляделись по сторонам, но, кроме и так очевидного нам, ничего не узнали.
Поодаль оказалось еще такое же место, потом проехали мы несколько рощиц – деревья там стояли обугленными. Дорога была уже совершенно разбита, кусты по сторонам вытоптаны и изломаны пехотой и конницей. Запах гари висел в воздухе. Мы поспешно миновали вонявший вовсю полуобъеденный труп лошади.
Небо Амбера больше не радовало меня, хотя дорога впереди была уже знакома.
День склонялся к вечеру, и лес вокруг поредел, когда Ганелон заметил дымы на юго-востоке. Мы свернули на первую же тропку, что вела в сторону, но мимо Авалона. Сколько оставалось ехать еще, понять было трудно, но я видел, что до темноты мы не доберемся.
– Значит, их армия еще в поле? – удивился Ганелон.
– Их или победительниц?
Он покачал головой и вытащил из ножен клинок.
Когда стало смеркаться, я съехал с тропы на шум бегущей рядом воды. Ручей был прозрачен и чист и нес с гор прохладную свежесть. Я окунулся, пригладил вновь отпущенную бородку, отряхнул дорожную пыль с одежды. Наше путешествие приближалось к концу, и я хотел явиться в Авалон во всем возможном великолепий. Уловивший мое намерение Ганелон плеснул воды на лицо и громко прочистил нос.
Стоя на берегу, я моргал мокрыми ресницами, уставившись в небеса, и тут впервые заметил, что вижу теперь дуну четко и ясно. Впервые. Сердце мое екнуло, я вгляделся повнимательнее. Все: ранние звезды, края облаков, далекие горы и деревья – все видел я новыми глазами резко и четко. Я вновь поглядел на луну, и она не расплылась в мутное облачко.
Зрение полностью вернулось ко мне.
Услышав мой смех, Ганелон отпрянул назад и так и не рискнул спросить о причине.
Подавив желание запеть, я вскочил на коня, и мы снова припустили к тропе. Тени густели, в ветвях над головой заискрились созвездия. Я вдохнул полной грудью наступившую ночь, задержал подольше и выпустил. Теперь я стал снова собой… Чувствовать это было отрадно.
Ганелон подъехал ко мне и тихо сказал:
– Вне сомнения, впереди нас ждут часовые.
– Да, – согласился я.
– А не лучше ли съехать с дороги?
– Нет. Я не хочу скрываться. Не так уж важно, если мы приедем и под конвоем. Мы простые путешественники.
– Для путешествий должна быть причина.
– Тогда… мы наемники, заслышавшие о битве и прискакавшие наниматься.