Текст книги "Книга Атруса"

Автор книги: Робин Миллер

Соавторы: Дэвид Уингров,Рэнд Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Атр замотал головой, не в силах поверить отцу.

– Рассказывала ли она когда-нибудь обо мне, Атр? Вспомни как следует. Нет? Ну конечно! Так подумай, не скрыла ли она от тебя что-нибудь еще?

– Но она не могла так поступить! – не сдержавшись, выпалил Атр. – Только не она!

– Да? – Ген вгляделся в его лицо. – Напрасно ты позволяешь чувствам ослепить тебя, Атр. Мы живем в суровом мире, сентиментальность здесь губит так же верно, как обвал. Этот урок твоей бабушке так и не удалось усвоить. Вот почему я не могу отпустить тебя к ней. Я делаю это ради твоего же блага.

Атр помолчал, а когда заговорил, его голос звучал негромко, в нем уже не слышалось вызывающей убежденности, как несколько минут назад.

– Анна была добра ко мне. Благодаря ее заботам нам не приходилось голодать. И потом, она учила меня.

– Учила тебя? – издевательски расхохотался Ген. – Чему она могла тебя учить? Как выжить в жалкой трещине? Как глотать пыль и мечтать о дожде?

– Нет! – вскрикнул Атр, наполняясь гневом и обидой. Такого гнева он еще никогда не испытывал. – Она дала мне больше знаний, чем ты!

Смех Гена оборвался. Шагнув вперед, он остановился перед Атром и с холодной угрозой наклонился к нему.

– Что ты сказал?

Атр отвел взгляд, напуганный угрожающим тоном отца.

– Я сказал, что она дала мне больше знаний, чем ты.

Правой рукой Ген взял его за подбородок и заставил смотреть себе в глаза.

– Говори правду, Атр. Чему могла научить тебя эта женщина?

Атр отвернулся.

– Она научила меня языку Д'ни, вот чему!

Ген с хохотом покачал головой.

– Скорее уж она научила тебя лгать!

Атр вскинул голову и твердо взглянул в глаза отцу, а затем заговорил медленно и спокойно:

– Она учила меня добру, тому, что следует ценить, непреходящим и неизменным истинам.

Насмешливая ухмылка медленно сползла с губ Гена.

– Так ты знал? – холодно переспросил он. – Все это время ты знал? – Его глаза стали ледяными. В нем вновь появилась опасная, пугающая решимость. – И сидел здесь, притворяясь, что ничего не понимаешь? Ты издевался надо мной?

– Нет, – возразил Атр, желая объясниться, но Ген не слушал его. Схватив Атра за плечи обеими руками, он поднял его со стула и встряхнул.

– Лживый, неблагодарный мальчишка! Ты получил бы по заслугам, если бы я отвел тебя обратно и оставил гнить в жалкой дыре! Ведь она этого хотела, верно? Вот потому-то мы и не вернемся туда – ни сейчас, ни в другое время. Никогда!

– Но так нельзя! – воскликнул Атр, придя в отчаяние при этой мысли. – Она будет тревожиться! Если мы не вернемся…

Схватив Атра за воротник, Ген выволок его из кухни и швырнул в комнату, а затем с треском захлопнул дверь и запер ее снаружи.

– Подожди! – закричал Атр, вскакивая и бросаясь на дверь всем телом. – Отец, прошу тебя! Ты должен выслушать!

Ген вернулся лишь через три дня и возвестил о своем прибытии громким стуком в дверь комнаты Атра.

– Атр! Атр сидел в большом стенном шкафу – здесь он чувствовал себя уютнее, чем в постели, – и читал книгу Д'ни, держа в руке надкушенное яблоко. Внезапный стук заставил его подскочить. Спрятав яблоко и книгу, он бросился к кровати и скользнул под шелковое покрывало.

– Атр! – снова послышался голос Гена: на этот раз он говорил на Д'ни. – Ты спишь? Нам надо поговорить.

Атр хотел было попросить отца уйти, но его гнев уже прошел. И потом он хотел знать, что скажет ему отец.

– Хорошо, – с притворным равнодушием ответил он.

В замке повернулся ключ, и Ген ступил на порог. Он выглядел смертельно уставшим, его глаза покраснели от недосыпания, одежда была измята – та самая одежда, которую Атр видел на нем в день ссоры.

Атр сел, прислонившись спиной к резному изголовью и всмотрелся в силуэт Гена.

– Я много думал… – начал он. Но Ген остановил его, подняв руку. – Отныне мы будем говорить только на Д'ни.

Атр заговорил вновь, перейдя на язык Д'ни.

– Я много думал, пытался поставить себя на твое место, и, кажется, я тебя понял.

Ген шагнул поближе.

– И к какому же заключению ты пришел?

Атр смутился.

– Кажется, я понял, почему ты питаешь такие чувства к Анне. Почему так ненавидишь ее.

Ген рассмеялся, но его лицо скривилось, словно от боли.

– Нет, Атр, это не ненависть. Иначе все было бы слишком просто. Я всего лишь осуждаю ее. Я осуждаю ее за то, что она сделала с Д'ни, и за то, что бросила здесь моего отца, зная, что он погибнет.

– Не вижу разницы.

– Не видишь? – Ген шагнул еще ближе. – Иногда мне самому бывает трудно объяснить, какие чувства я к ней испытываю. Она моя мать и потому должна любить меня. Это ее долг. Но она недолюбливала меня – честно признаться, я никогда ей не нравился. – Он покачал головой, а затем продолжал: – То же самое было с Веовисом: он не нравился Анне. Она считала его негодяем с дурными манерами и вспыльчивым нравом. Но когда дело дошло до суда, она решила, что ее долг – возлюбить Веовиса и спасти его.

Ген тяжело вздохнул.

– Она всегда была лицемеркой. Она никогда никому не уступала, даже если знала, что не права. И эта слабость уничтожила расу богов!

– Но ведь вы вдвоем уцелели, – спокойно напомнил Атр. – Она спасла тебя и вывела из Д'ни.

– Да, – подтвердил Ген, уставившись в темный угол комнаты. – Иногда я подолгу гадаю, зачем ей это понадобилось. Иной раз задаю себе вопрос, не был ли этот поступок проявлением слабости. Разве не лучше было бы, если бы мы оба погибли здесь и история Д'ни завершилась? И вправду лучше…

Атр смотрел на отца во время затянувшейся паузы, внимательно вглядываясь в его лицо. В нем было нечто, заслуживающее восхищения, – решимость восстановить и заново создать культуру Д'ни своими руками. Достойная похвалы, но недосягаемая цель.

– Значит, я могу навестить Анну? Ген даже не взглянул на него.

– Нет, Атр, я уже принял решение. Это было бы слишком опасно, а я не могу позволить себе рисковать.

– Но она будет тревожиться, если я не вернусь…

– Тише, мальчик! Я сказал нет – значит, нет! И хватит об этом! Я отправлю Рия с запиской, чтобы известить твою бабушку, что ты жив и здоров, и объяснить, почему вы с ней больше не увидитесь. И я запрещаю тебе встречаться с ней.

Атр дернулся, как от удара. Мысль о том, что он больше никогда не увидится с Анной, повергла его в тоску.

– А что касается твоего обмана, – продолжал Ген, не подозревая, какое воздействие произвело на сына его решение, – должен признаться, я жестоко разочаровался в тебе, Атр. Мне следовало сразу во всем разобраться, и это принесло бы нам обоим немалую пользу. Я сберег бы уйму времени и сил, но, с другой стороны, теперь успеха следует ожидать скорее, чем я рассчитывал. Пожалуй, ты даже сможешь сам начать писать книгу. Атр вскинул голову.

– Книгу?

– Да, но ты должен мне кое-что пообещать.

Ген склонился над ним, и на лице его появилось властное, непреклонное выражение.

– Пообещай мне, что никогда – слышишь, никогда! – не ослушаешься меня и не будешь действовать за моей спиной. Ни в коем случае этого не делай, Атр. Повелитель здесь– я, и мое слово– закон.

Атр смотрел на отца, понимая его в этот миг лучше, чем когда-либо прежде. Осознав, что у него нет выбора, Атр кивнул.

– Обещаю.

– Вот и хорошо. А тепеоь пойдем перекусим. Должно быть, ты проголодался.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Где это мы? – спросил Атр, оглядывая пещеру, в которую они перенеслись, и постепенно привыкая к темноте.

Ген прошел мимо него, привстал на цыпочки и дотянулся до узкого выступа под сводом пещеры.

– В одном из моих последних миров, – ответил он, снимая с выступа плоскую коробку. Внутри лежала Книга Уз, с помощью которой они могли вернуться в Д'ни. Убедившись, что книга не пострадала, Ген вновь сунул коробку в трещину камня, а затем повернулся к Атру. – Это моя Тридцать Седьмая Эпоха.

– А, вот как… – произнес Атр, чтобы что-то сказать. Самому ему не понадобилось бы много времени и сил, чтобы придумать название для Эпохи – что-нибудь мистическое или романтичное, – но Ген становился упрямым прагматиком, когда дело касалось его собственных творений.

Уже три года Атр сопровождал отца в путешествиях по Эпохам, и ни разу Ген не удосужился дать им название. Только номера. Ген питал склонность к номерам.

Впереди узкий туннель поворачивал влево, постепенно поднимаясь все выше. Запахнув плащ, Атр поспешил за отцом, гадая, каким окажется его очередной мир.

Наверху уже наступила ночь. Они шагнули из пещеры на круглую, заросшую травой поляну, окруженную с трех сторон голыми каменистыми холмами. Вдалеке, под черно-синим небом, в котором висели две маленькие луны – красная и белая, – виднелся остров. Середину острова занимало овальное озеро.

Атр стоял неподвижно, очарованный живописным видом невысоких холмов, образовывавших естественную чашу вокруг озера. Вода в нем была темной и неподвижной, в ее глади отражались звезды, а окружающее остров море излучало яркое мерцающее сияние.

Вглядываясь в окружающий пейзаж, Атр, по обыкновению, задавался вопросами, гадая, с помощью каких слов и фраз отец придал, например, такую скульптурную форму холмам. Из каких пород они сложены? Известняка, а может, глины? А эти деревья справа – что это, естественная разновидность или Гену пришлось создавать их отдельно?

Со стороны озера дул прохладный ветерок, напоенный ароматами трав и цветов.

– Здесь очень красиво, – наконец произнес Атр, повернувшись к отцу, но Ген только фыркнул, окидывая пренебрежительным взглядом творение своих рук.

– У меня бывали миры и получше, – ответил он, взбираясь на холм и спускаясь по другую сторону. – В каком-то смысле это самый неудачный из моих опытов. Я старался сделать этот мир как можно более простым и, вероятно, переборщил с простотой.

Атр поднялся на холм, догоняя отца. За прошедшие три года он повидал немало Эпох – сам он еще не пытался что-нибудь создать, – но так и не перестал удивляться тому, каким образом простые слова способны порождать такую яркую и ощутимую реальность.

Между разбросанными в траве валунами вилась тропа, и через десяток шагов она привела их на ровный склон, заросший высокой травой. Внизу, на расстоянии примерно мили, сгрудившись на левом берегу озера, виднелась кучка низких прямоугольных строений странного вида, будто наполовину сделанных из камня. Строений было не меньше сорока, их освещали лампы, висящие над дверями и вдоль берега. Подвесные мосты соединяли строения. На террасе ближайшей из хижин можно было рассмотреть несколько темных фигурок.

Атр в изумлении повернулся к отцу:

– Значит, этот мир обитаем?

– Да, только на многое не рассчитывай, Атр. Жители этого мира – простой, бесхитростный народ, можно сказать, первобытный. Они умудряются выжить, промышляя ловлей рыбы и примитивным земледелием, но что касается культуры– увы…

Ген издал пренебрежительный смешок. Несмотря ни на что, Атр ощутил трепет восторга в предвкушении встречи с жителями этого мира. Хотя Ген время от времени приводил в Д'ни работников из какой-нибудь Эпохи, он никогда не брал с собой Атра в населенные миры. Никогда– до сегодняшнего дня.

Они зашагали вниз по склону, скользя по траве. Сначала Атр думал, что они приблизятся к островитянам незамеченными, но когда они оказались на расстоянии сотни ярдов от деревни, послышались крики. Кто-то заметил их. Раздался гул голосов, появились признаки лихорадочной деятельности.

Ген коснулся руки сына, веля ему остановиться.

Атр с тревогой взглянул на него.

– Это опасно? Ген покачал головой.

– Наберись терпения, Атр. Ты явился сюда, чтобы наблюдать, – вот и наблюдай.

Атр замолчал, глядя, как десять высоких мужчин бегут к ним по склону с пылающими факелами в руках.

На расстоянии десяти шагов островитяне остановились, пали на колени и склонили головы перед Геном. Один из них, самый высокий, вскоре поднялся, шагнул вперед, не поднимая головы, и протянул гирлянду желтых цветов, пробормотав на ломаном Д'ни:

– Добро пожаловать, повелитель. Твое жилище готово.

В трепещущем свете факелов Атр разглядел, во что одет островитянин – в грубое, сотканное вручную подобие плаща Гильдии!

– Хорошо. – Ген наклонился, позволяя мужчине повесить ему на шею гирлянду. Затем, выпрямившись, приказал: – Собери жителей деревни. Я буду говорить с ними.

– Слушаюсь, повелитель! – Островитянин с любопытством взглянул на Атра темными блестящими глазами.

– А теперь веди нас, – повелительным и суровым тоном потребовал Ген.

Они зашагали по узкой улочке между низких, но просторных хижин с островерхими тростниковыми крышами. Деревянные стены хижин поднимались на фундаментах из больших, обтесанных каменных глыб. Искусно сплетенные мосты с деревянными настилами слегка покачивались над их головами. Достигнув озера, Атр увидел, что по земле здесь протянулись дощатые тротуары, в камне вырублены ступени, ведущие вниз, к причалу. Опорой ему служили сотни длинных свай, врытых в дно озера. У причала покачивались крепкие на вид рыбачьи лодки с убранными мачтами и свернутыми парусами.

Люди сбегались отовсюду – мужчины, женщины, дети. Все они были бледнокожими, коренастыми, закутанными в бурые плащи. Волосы у них были светлыми и прямыми, напомнившими Атру солому.

Чуть дальше в камне был прорублен канал, соединяющий озеро с открытым морем. Канал был неширок – по нему едва могла проплыть одна лодка. Через него островитяне перекинули крепкий деревянный мост.

На другом берегу вновь начался подъем. На вершине узкого гребня, за которым возвышался склон более высокого холма, находилось нечто вроде хижины для собраний размером гораздо больше, чем остальные строения деревни. Пока они перебирались через канал по мосту и поднимались на склон, Атр видел, как впереди один за другим вспыхивают огоньки, освещая гирлянды, подвешенные между деревянными столбами перед хижинами.

Позади молча следовали жители деревни, факелы в руках освещали путь.

Приблизившись к хижине, Ген повернулся лицом к толпе, числом не менее двух сотен человек.

– Люди Тридцать Седьмой Эпохи! – громко произнес он, и эхо на тысячу ладов повторило его голос. – Перед вами мой сын Атр. Я решил, что мы некоторое время побудем с вами. Пока Атр здесь, вы должны оказывать ему такой же почет, как и мне.

Атр удивленно покосился на него. Впервые он слышал от отца подобные слова. Но Ген продолжал:

– Вы должны давать ему все, что он пожелает, выполнять все, что он прикажет. Понятно?

– Понятно! – в один голос ответили островитяне.

– Вот и хорошо, – заключил Ген и повелительным жестом поднял левую руку, отпуская людей, а затем повернулся к Атру: – Идем со мной.

Атр замешкался, глядя, как рассеиваются в темноте, спускаясь вниз по склону, жители деревни, а затем вошел вслед за отцом в хижину.

Внутреннее убранство хижины оказалось знакомым: оно напоминало молельни, которые он видел внескольконате огромный деревянный стол, напоминающий стол в кабинете Гена.

Атр заметил, что Ген с насмешливой гримасой наблюдает за ним.

– Хочешь узнать, зачем я привел тебя сюда?

Помедлив, Атр кивнул.

Ген прошел к столу и сел в кресло, а затем взял в руки длинную узкую книгу, лежащую среди других книг.

– Дело в том, Атр, что я привел тебя сюда по множеству причин, но главным образом – чтобы ответить на твои настойчивые вопросы о том, как создавать Эпохи. Мне хотелось испробовать на практике твои теоретические познания. Здесь будет храниться твоя записная книжка – в нее ты занесешь все наблюдения об этом мире. – И он протянул книжку Атру. – И кроме того, я хочу, чтобы ты многое испытал сам и научился рассуждать непредвзято. Я хочу, чтобы ты собственными глазами увидел благоговейный страх, с каким к нам относятся жители Эпох.

– Благоговейный страх?

– Да, Атр, страх. Так и должно быть, разве мы не божества? Разве эти люди не обязаны нам своим существованием? Скажи, неужели они оказались бы здесь, если бы я не испещрил словами чистые листы бумаги?

Ген помолчал.

– Некоторое время ты побудешь здесь и понаблюдаешь за этой Эпохой, постараешься увидеть как можно больше. Это поможет тебе, когда ты начнешь творить сам. Ты будешь жить у одной из местных жительниц – у старухи, муж которой умер несколько лет назад. Будь с ней вежлив, но соблюдай дистанцию. Ты понял?

– Да, понял. Ген откинулся на спинку кресла.

– Хорошо. Тогда иди. Мой слуга ждет снаружи, он проводит тебя.

Слуга молча шагал впереди Атра, высоко подняв церемониальный факел с вырезанными на рукоятке символами Д'ни. Островитяне падали на колени и склоняли головы, когда Атр проходил мимо, а влед ему летел негромкий боязливый шепот.

Они прошли по тропинке через деревню, а затем свернули налево и поднялись по узкой лестнице между двумя хижинами с островерхими крышами. Впереди виднелся лишь темный, освещенный луной склон холма.

Проводник шагал медленно и торжественно, словно возглавлял пышное шествие.

Атр оглянулся на озеро, отыскал мост, а за ним, в темноте, – хижину отца. Позади нее, освещенный фонарем изнутри, стоял низкий длинный шатер. Пока Атр рассматривал шатер, из хижины появился Ген и вошел под полотняный навес.

Атр отвернулся. Впереди, чуть левее, у вершины холма, появился огонек. По мере того как путники приближались к нему, огонек рос, освещая силуэт хижины, примостившейся на склоне у самой вершины. Свет исходил из открытой двери.

В освещенном прямоугольнике двери появилась фигура, мгновение постояла на пороге и шагнула вперед, растворившись в темноте.

Свет факела проводника упал на крыльцо хижины и осветил старуху. Как и остальные жители деревни, она была облачена в простую одежду из грубой домотканой материи. Ее волосы густыми седыми прядями обрамляли морщинистое лицо, светясь подобно нимбу. Такой старой женщины Атру еще не доводилось видеть.

Она неловко поклонилась и отступила, жестом приглашая его войти в хижину.

Поколебавшись, Атр наклонился и шагнул в невысокую дверь. Он оказался в чистой, теплой комнате, наполненной сильным и пряным ароматом трав. Оглядевшись, он сразу увидел, откуда исходит запах: справа на стене, над двумя узкими полками с кухонной утварью, на деревянных крюках висели пучки трав.

Пол в хижине был дощатым, низкую крышу устилал тростник, положенный поверх деревянных балок. Комнату разделяла синяя занавеска.

– Хочешь есть? – спросила старуха, чувствуя себя явно неловко в присутствии Атра. На языке Д'ни она говорила еще хуже, чем слуга Гена.

Атр покачал головой.

– Спасибо, я не голоден.

– Ага… – Казалось, ее кивок выражает одобрение. Помедлив, она тревожно взглянула Атру в лицо. – А спать?

– Я… – В сущности, Атр не устал. Дома, в Д'ни, только близилось время ужина. Однако он почувствовал, какую неловкость вызывает у старухи, и растерялся. – Да, – подумав, согласился он, – если ты покажешь мне, где можно прилечь.

Старуха слегка качнула головой, но Атр не понял этого жеста. Может быть, она о чем-то сожалеет? Пожав плечами, она провела его за занавеску и указала на дощатый топчан.

Приглядевшись, Атр увидел на топчане набитый соломой матрац.

– Совсем как дома, – негромко произнес он. Старуха с любопытством вскинула голову.

– Прости, что ты сказал, повелитель? Он обернулся, чувствуя, что его глаза увлажнились.

– В детстве, когда я жил с бабушкой, у меня был точно такой же матрац.

– Это плохо? – спросила старуха, словно Атр говорил на чужом языке.

– Нет-нет – это чудесно. – Атр улыбнулся, испытывая признательность. Затем, повинуясь внезапному порыву и вспомнив, как радовалась бабушка, когда ей удавалось вкусно накормить его, спросил: – А если я передумаю насчет еды?

– Конечно! – Лицо старухи впервые осветила улыбка. – Я принесу супа и хлеба, ладно?

– Звучит восхитительно!

– Тогда подожди, повелитель, я сейчас вернусь.

Атр посмотрел ей вслед и огляделся, с наслаждением вдыхая запах трав.

Присев на корточки, он положил свою суму и записную книжку на край топчана, снял.плащ и свернул его. Едва он успел выпрямиться, как вернулась старуха с деревянным подносом. На нем были глиняная миска с супом, деревянная ложка и половина каравая черного хлеба. Атр с благодарностью принял еду и уселся, поставив поднос на колени. Улыбнувшись хозяйке хижины, он отломил кусочек хлеба и обмакнул его в суп.

Атр ел молча, наслаждаясь простым кушаньем, затем поднял глаза на старуху.

– Все в порядке? – спросила она, и беспокойство отразилось на ее лице, прорезанном глубокими морщинами.

Атр засмеялся.

– Просто замечательно! Никогда еще не пробовал еды вкуснее, чем эта!

Он говорил правду – суп и в самом деле оказался замечательным. Если не считать еды, приготовленной руками Анны, ничего лучше ему никогда не доводилось есть.

От его слов лицо старухи словно осветилось.

– Хочешь еще?

– А можно? Старуха просияла так, словно он предлагал ей все богатства Д'ни. Она поспешно вышла и через минуту вернулась с наполненной миской и хлебом.

– Вот так, – произнесла она, с улыбкой наблюдая, как ест Атр. – Ты же растешь! Ты должен есть как следует, верно?

Атр проснулся незадолго до рассвета и какое-то время не мог сообразить, где находится. Сильный запах трав в тесном замкнутом помещении за ночь стал слишком удушливым.

Он сел, прислушиваясь, а затем поднялся и быстро вышел из хижины.

Обе луны уже зашли, земля погрузилась в кромешный мрак, а небо казалось на редкость ярким, словно над пустыней по ночам. Но, запрокинув голову, Атр вспомнил: он находится не на земле. Где привычные созвездия? Где Большая Медведица и Орион? Да и есть ли они в этом обширном небе с россыпью звезд – может, он оказался на другой планете? А может, в другой вселенной?

Эта не дающая покоя мысль все чаще приходила ему в голову в последнее время.

«И все-таки чем больше я узнаю о Письменах, тем уверенней могу подвергать сомнению слова отца о том, что мы создаем миры, в которых путешествуем».

Что, если они не столько творят эти миры, сколько соединяют узами уже существующие?

Сначала он отвергал эту мысль, считая ее нелепой. Разумеется, эти миры созданы ими. Иначе просто не может быть! Откуда еще могли они взяться, и при этом в таком точном и предсказуемом виде? Кроме того, просто невозможно, чтобы бесконечное множество разных миров существовало где-то во вселенной, ожидая, когда их найдут. Однако чем больше размышлял Атр, тем чаще сомневался в объяснениях отца.

Он спустился вниз по склону, пока не достиг камня, вдающегося в озеро. Он наклонился, присел на корточки и вгляделся в темную воду.

Теперь, после захода лун, было почти невозможно отличить, где кончается вода и начинается земля. Атру казалось, что он заглянул в кратер вулкана в безлунную ночь: ничего не видя, можно было вообразить себе что угодно. Такова сущность мрака– он дает простор воображению, не позволяя отсутствовать, когда ты этого хочешь. В отличие от снега, который Атр видел в других Эпохах Гена, мрак принимал различные формы – тысячи форм, ибо он был всемогущим.

За спиной Атра над гребнем холма занималась заря. Свет медленно вливался в чашу, образованную холмами вокруг озера, тени на противоположном берегу становились резче.

Атр внимательно наблюдал за этим явлением, разглядывал сияющую дугу, которая выступала над вершиной холма.

Повернувшись, он заметил какое-то движение совсем рядом, на берегу озера.

Сначала он думал, что видит морское животное – может быть, тюленя, – но затем существо выпрямилось, и он отчетливо разглядел его силуэт в утреннем свете.

Девушка! Это была девушка.

Пока Атр наблюдал, она снова нагнулась к воде. Атр недоуменно наморщил лоб. Чем это она занимается, во имя Керафа? Внезапно он понял: девушка стирала! Темный холмик рядом с ней оказался корзиной, полной мокрой одежды.

Не сдержавшись, Атр рассмеялся. Девушка застыла на месте и оглянулась, словно застигнутый врасплох зверек.

Подхватив корзину, она заторопилась вверх по склону холма и вскоре достигла вершины. Ее тоненькая фигурка отчетливо вырисовалась на фоне солнечного полукруга. Удивленный ее поступком, Атр долго стоял на месте. Солнце уже почти взошло. В его ярком свете он разглядел тростниковую крышу хижины, ее темные стены, словно вросшие в еще более темную поверхность склона.

Атр повернулся, раскинув руки и вдыхая чистый утренний воздух. Затем, решив пораньше приступить к работе, он торопливо взбежал по склону холма к хижине.