Текст книги "Приют сердец"
Автор книги: Робин Хэтчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 18
Ноябрь 1879 – «Веселая девица».
Корабль поднимался и опускался уже много часов подряд, но Тейлор упорно цеплялась за поручни палубы. Соленая вода брызгами падала на лицо, вызывая жгучую боль в глазах. Она ничего не имела против неудобств, они отвлекали ее мысли о последних днях в Лондоне.
Брент не теряя времени, договаривался об отъезде. Тревога за жену и сына заставляла его торопиться домой, и Тейлор согласилась с ним. Она хотела уехать домой. Она должна была ехать домой. Она надеялась, что никогда больше не увидит тумана и не услышит британский акцент. Бренту удалось достать места на «Веселой Девице», американском клипере,[8]8
Клипер – быстроходное парусное судно.
[Закрыть] направляющемся в Нью-Йорк. Они были единственными пассажирами, только потому, что назначение корабля состояло в перевозке грузов, а не людей. Капитан любезно предоставил свою каюту Тейлор и Карлтону, когда они поднялись на борт.
– Рад приветствовать вас на борту, мэм. И осмелюсь заметить, дела пойдут лучше для вас и вашей семьи, как только вы снова ступите на родную землю, – сказал он в приветствии.
– Спасибо, капитан. Уверена, что так и будет, – ответила Тейлор.
Когда солнце стало опускаться в море, Брент присоединился к ней на палубе.
– Карл спит, – сказал он, цепляясь за поручни, чтобы удержать равновесие.
– Хорошо. У него был плохой день. Его снова тошнило утром.
– Он скоро привыкнет к качке.
Она согласилась.
– Может быть, завтра успокоится.
Линия горизонта окрасилась красным цветом. И голубизна неба уже становилась темно-серой. Тейлор смотрела на живописный вал, устремилась вперед и умоляя корабль быстрее двигаться к дому, в то время, как руки Брента обнимали ее за талию.
Глава 19
Ноябрь 1879 – «Спринг Хейвен».
После позднего ужина, Стюарт вышел с Бренеттой на улицу. Они мало разговаривали этим вечером, больше смотря друг на друга. Это было не в интересах Стюарта. Только слепец и полный идиот мог не хотеть ее. Но он действительно стремился к ней. Это была очень желанная женщина. В роли Афродиты она казалась ему слишком доступной, чем прежде. Уводя Бренетту в парк, он напоминал себе о необходимости не торопиться, чтобы не спугнуть ее.
Они сели на каменную скамью в парке, где единственным освещением была полночная луна над ними, лучи которой проникали сквозь голые ветви. Стюарт сел на почтенном расстоянии и еще раз пристально взглянул на Бренетту. Она отвела в сторону взор, скромно сложив руки на коленях.
– Мисс Бренетта?
Она подняла глаза и взглянула на него.
– Я знаю, что должен был поговорить сначала с вашим отцом. Я знаю, я не имею права просить… – Он сделал многозначительную паузу.
– Да? – подогнала его Бренетта.
Самым доверительным тоном Стюарт продолжал:
– Мисс Бренетта, вы не… – он снова замолчал и опустился на колени. – Не окажете ли вы мне честь принять мое предложение руки и сердца? У меня нет никого и ничего, кроме вас – только «Виндджэммер», и он требует много работы, но я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вы были счастливы.
Наступило краткое молчание прежде, чем улыбка Бренетты нарушила тишину.
– О, Стюарт. Я с удовольствием стану вашей женой.
Она упала в его объятия. Пока он обнимал ее, мысли его, вместо того, чтобы наслаждаться ощущением ее тела через легкий костюм, перенеслись в «Виндджэммер». Он сможет засеять больше полей, нанять больше рабочих. Сможет заменить и пополнить запасы. Он видел себя, одетым в прекрасные новые костюмы, верхом на горячей лошади, объезжающим свое королевство. И в этой мечте не было места только Бренетте.
Многие гости уехали, те которые оставались на ночь, разошлись на покой. Мариль, измученная, но веселая, пожелала спокойной ночи Чарльзу Смиту, его жене, и Бетти Эллен, и потом, повернувшись, заметила, что за ней наблюдает таинственный кочевник. Никто так и не угадал, кто бы это мог быть, он весь вечер так и не проронил ни слова.
– О! – выдохнула она.
Он сделал ей знак молчать, потом предложил ей руку. Мне не следует опираться на нее, думала Мариль. Возможно, он ей вовсе не друг, и все это очень странно. Но, однако, она взяла предложенную руку.
Он повел ее по коридору к задней двери, через которую они вышли из дома. Кавалер ни разу не оглянулся на нее, просто шел размеренным шагом, пока они не подошли к затемненным заброшенным лачугам рабов. Там он отпустил ее и, не поворачиваясь, начал разматывать свой тюрбан.
Мариль ждала, почувствовав легкое возбуждение. Казалось, сердце застучало в висках, когда он повернулся к ней лицом.
– Бог мой, – прошептала она, и ноги ее подкосились.
Он поймал ее прежде, чем она упала, его губы коснулись лица Мариль.
– Алан. Алан, это, правда, ты?
– Правда, любовь моя. Это я, – ответил он.
– Я должна была узнать твои глаза. Даже в тени, я должна была узнать их. Ах, Алан, как много времени прошло!
Он помог ей встать на ноги. Снова взяв ее за руку, он ответил:
– Ты отослала меня прочь. Не я выбрал отъезд.
Мариль кивнула.
– Я должна была так сделать.
– Я знаю. Но я обещал вернуться. И вот я здесь.
Она указала на его одежды.
– Как ты узнал, что надо прийти в костюме?
– Этот бал был темой разговоров трех округов уже целый месяц. Я просто не мог не услышать о нем. – Он улыбнулся своей кривой улыбкой. – Ты была восхитительной Антуанеттой.
Мариль присела в низком реверансе.
– Спасибо. И ты был замечательным ханом, мой повелитель.
Они рассмеялись, когда он еще раз по-восточному поприветствовал ее. Затем, становясь серьезным, он сказал:
– Мне очень жаль, что с Филиппом случилось такое.
Мариль не возразила, когда он снова взял ее за руку и провел в старую хижину, внутри которой они уселись на тонкий тиковый матрас.
Алан прижал ее голову к своей груди.
– Расскажи мне все, – мягко подбодрил он.
– Не сейчас, Алан. – Мариль перевернулась в его руках, прижалась губами к его губам. – Не сейчас. Просто держи меня крепче и позволь убедиться, что ты действительно здесь.
Рори закрыл чемодан. Все, что ему нужно взять с собой, внутри, кроме костюма, который он наденет. Он уедет, с рассветом сначала в Атланту, а там сядет на первый поезд в Нью-Йорк.
Поискав, но не найдя Мариль, он решил, что она отдыхает и не хотел нарушать ее покой. Рори оставил для нее записку, в которой просто сообщил, что неотложные дела вызывают его в Нью-Йорк, и он не уверен, сможет ли вернуться назад, добавив лишь, общее прощание к Бренетте и всем остальным.
Рори налил себе неразбавленного виски и задумался – может его отец знал больше, чем он считал – залпом опрокинув жидкость в горло, чувствуя, как она прожигает себе путь вниз к желудку.
Первой встала Меган, так как она отправилась спать раньше других. Ей пришлось пропустить поздний ужин, и она все еще чувствовала себя обиженной из-за того, что подобным обращением ее относят к категории детей. А ведь у нее мог бы быть выбор из нескольких молодых кавалеров вчера вечером, если бы она захотела. Бренетта не являлась единственной хорошенькой девушкой.
Несмотря на ранний час, в буфетной уже накрыли несколько столиков к завтраку. Присаживаясь за стол, она увидела входящих Мариль и Бренетту. Никто из них не произнес ни слова, пока они наполняли тарелки, но у Меган возникло ощущение, что им обоим есть, что сказать.
Бренетта, слегка надкусив колбасу, положила вилку на стол.
– Тетя Мариль, я просто не могу больше ждать, чтобы не сказать тебе. И тебе тоже, Меган. Стюарт вчера вечером просил меня выйти за него замуж. Я ответила согласием.
Меган чуть не подавилась булочкой.
– Ах, я так счастлива! Я напишу сегодня своим родителям с сообщением такой новости. Мне так хочется, чтобы они были здесь. Конечно, папа должен встретиться со Стюартом и дать свое разрешение до того, как официально… о, как вы думаете, он ведь согласится, не так ли? Папа полюбит Стюарта, правда?
Мариль улыбнулась.
– Я уверена, что он одобрит Стюарта, Бренетта, и я вижу, что ты очень сильно влюблена. Остается один – единственный путь. – Она закончила довольным вздохом, лицо ее раскраснелось от возбуждения.
Меган едва удавалось удерживать слезы. Она быстро опустила глаза в тарелку. Бренетта выходит замуж за Стюарта! И это после того, что она говорила вчера насчет надежды, что любовь Меган к нему приведет к счастливому концу. Она – лгунья. И вор! Она украла Стюарта.
– Я с трудом могла заснуть прошлой ночью, – продолжала Бренетта. – Я не могу поверить, что это правда! Подождите, я пока расскажу Рори.
– Рори уехал, – резко сказала Мариль.
– Уехал? – эхом отозвалась Бренетта.
– Мне очень жаль, дорогая. Он оставил записку. Пишет, что его вызвали в Нью-Йорк, и уехал рано утром. Я хотела сказать тебе сразу, но забыла. Особенно после твоей новости.
– Все хорошо, тетя Мариль, но мне так хочется разделить с ним мое счастье.
Меган больше не могла это выносить. Разрыдавшись, она выбежала из комнаты. Она ненавидит их. Ненавидит их всех.
Бедняжка Меган, подумала Бренетта после того, как девушка исчезла. Рори уехал, даже не сказав ей «до свидания».
Глава 20
Декабрь 1879 – Нью-Йорк.
Рори сидел за большим письменным столом, уставившись на бумаги пред собой. Казалось, все документы собрались здесь, и он, сдавшись, – сдвинул их в сторону.
Вот уже больше месяца, как он вернулся в Нью-Йорк, а единственное, о чем мог думать – это Бренетта. Почти каждый вечер его видели то с одной, то с другой прекрасной юной особой, которых он выводил в театр и оперу, ходил с ними в ресторан и на частные вечеринки. Человек с состоянием, сделавший немало выгодных сделок со времени приезда в Нью-Йорк в семьдесят пятом, Рори являлся весьма желанной добычей в глазах многих молодых дам и их родственников. Но, с кем бы он ни был, в сердце его по-прежнему жила только Бренетта, и он переходил от одного краткого романа к другому.
Вчера вечером как обычно он вернулся поздно, и сейчас боролся со сном, давившим на веки. Он не поднял головы, когда услышал, как открывается дверь, надеясь, что кто бы это ни был, уйдет.
– Рори, я слышал, что ты безрассудно тратишь свои силы. Сейчас я могу видеть, что это правда.
Рори вскочил на ноги, совершенно проснувшись.
– Мистер Латтимер, когда Вы вернулись?
Они обменялись дружеским рукопожатием. Прошло! почти пять лет с того времени, как они виделись в последний раз, и они пристально разглядывали друг друга подгоняя старые воспоминания под новые образы.
– Зови меня Брент. Мы приехали вчера. Тейлор и Карл отдыхают в гостинице. Поездка была не из легких. Почти все время держалась плохая погода.
– Вы, наверное, тоже устали, – сказал Рори. – Давайте сядем.
Они прошли через комнату к стульям возле большого окна, выходящего на оживленную улицу.
– Как Карл? – Операция прошла успешно?
Брент резко покачал головой.
– Нет.
– Мне очень жаль, Брент.
Рори не мог придумать, Чтобы еще сказать, и они погрузились в молчание.
– Рори, я… – Боб Майклз внезапно остановился. – Боже всемогущий. Брент!
Снова пожимались руки и раздавались шлепки по спине. Когда они расселись, Боб откашлялся.
– Я послал тебе телеграмму. Но вижу, что ты ее не получил. Почему ты не сообщил нам, что возвращаешься?
Вместо ответа Брент еще раз покачал головой.
– Операция не удалась, – ответил за него Рори.
– Брент, мне очень жаль.
– Спасибо. Что ты сообщал мне в телеграмме? – спросил Брент, меняя тему разговора.
– Новости о твоей дочери.
– Бренетта? С ней все в порядке?
– О, да. Все прекрасно. Она просто просила меня связаться с тобой, думая, что я смогу добраться до тебя быстрее.
– Что за новость? – нетерпеливо спросил Брент.
– Похоже, она увлеклась одним парнем откуда-то из-под Чарльстона. Она хотела попросить тебя дать «добро» их помолвке. Кажется, она совершенно без ума от него, судя по ее письмам ко мне.
Рори молча слушал, сердце его похолодело в груди.
– Что ты знаешь об этом, Рори? – спросил Брент, переводя на него взгляд.
Каким-то отделенным, безликим голосом Рори ответил:
– Только, то, что рассказал вам Боб о помолвке. Это произошло после того, как я уехал. Конечно, я встречался с ним. Он гостил, пока мы там жили.
– Гостил?
– Да, сэр. Он дальний родственник кузенов мисс Меган.
Брент потер глаза, выглядел он совершенно сбитым с толку.
– Что ты о нем думаешь?
Лицо Рори не выражало его истинных чувств.
– Она любит его, сэр. Это во многом говорит в его пользу.
– Нет, Рори. Так не пойдет. Что ты думаешь об этом парне?
– Я не знаю, мисс… Брент. Честно говоря, я слишком опекаю Нетту. – И сам влюблен в нее, пронзительно кричало его сердце. – Он парень приятного вида, выходец из хорошей семьи, у него плантация в Южной Каролине, которой он ужасно гордится. Я думаю, вам лучше встретиться с ним и решать самому.
– Да, именно так я и сделаю. И скоро.
Тейлор сидела в темно-пурпурном, обтянутым ситцем кресле, пристально рассматривая картину на стенке, но мысли были далеко отсюда. Она вспомнила, как в первый раз приехала в Нью-Йорк девятнадцать лет назад. Тогда ей было восемнадцать, ее переполняли любопытство, жажда жизни и возбуждение молодости. Ее первый муж, Дэвид Латтимер – отец Брента, привез ее сюда на время длительного, немного затянутого, путешествия в медовый месяц. Сейчас она улыбалась при мысли о кричащем, безвкусном номере, в котором они останавливались. Ей гораздо больше привлекала теплота этой комнаты. Может быть потому, что рядом с ней Брент и их сын.
Поднявшись с кресла, Тейлор подошла к окну. Внизу она могла видеть модные экипажи, развозившие своих пассажиров по проспекту. Возницы плотно кутались, защищаясь от морозного воздуха, пряча лица за шерстяными шарфами, а руки в рукавах тяжелых пальто. Время от времени, один из снующих экипажей останавливался перед каким-нибудь магазином, и его обитатели выходили и скрывались внутри.
Сильных холодов не было, когда она останавливалась здесь с Дэвидом. Стояло позднее лето, и Тейлор испытывала наслаждение, гуляя по широким улицам с украшенным оборками зонтом в руках, в сопровождении своей служанки Дженни, и покупала все, что душа пожелает, пока Дэвид занимался делами в банке. По вечерам они обедали в лучших ресторанах, и их принимали в домах Нью-Йоркской элиты.
Но больше всего ей запомнился обед с Брентом. О, как он взбесил ее своими «предрассудками янки». Сейчас она осознавала, что в действительности именно ее притяжение к Бренту взволновало ее, но тогда она не поняла истинной причины.
– Здравствуй, любимая, – сказал Брент, открывая дверь.
Поворачиваясь, она подумала про себя – тогда я даже представить не могла, что этот мужчина заполнит мою жизнь любовью и радостью. Она поспешила в объятия мужа, поднимая лицо навстречу его поцелую.
– Где Карл?
Взяв его за руку и направляясь к дивану, она ответила:
– Играет в своей комнате.
– У меня есть новости о Бренетте.
– Правда? Как она?
– Точно не знаю. – Он обнял жену за плечи. – Рори и Боб, сказали мне, что она влюбилась и приняла предложение выйти замуж.
– Бренетта выходит замуж?
Брент рассмеялся над ее недоверчивым восклицанием.
– Не надо так удивляться, дорогая. Вспомни себя, ведь ты была ничуть не старше.
– Но я и не была влюблена, – рассудительно ответила Тейлор, недавние воспоминания еще не ушли из памяти. – О, Брент, я хочу только, чтобы она была счастлива.
– Я знаю, Тейлор. Именно поэтому мы сложим вещи и отправился в «Спринт Хейвен». Я намерен познакомиться с этим молодым человеком и посмотреть, подходит ли он моей маленькой девочке. Мы выезжаем завтра.
Тейлор прильнула к его груди; его руки крепче сжали ее. Бренетта помолвлена? Боже, она всего лишь ребенок! Нет. Нет, Тейлор должна признать, что Бренетта больше не дитя. И если она встретила человека, которого любит и эта любовь взаимна, то Тейлор могла только порадоваться за них обоих.
Глава 21
Декабрь 1879 – «Спринг Хейвен».
Бренетта не могла поверить телеграмме. Ее родители вернулись из Англии и будут в «Спринт Хейвен» на Рождество. Быстро надев пальто, она отправилась на поиски Стюарта. Найдя его с Аланом Монтгомери в сарае, где они наносили мазь на плечо поранившегося жеребенка, Бренетта постояла мгновение, наблюдая за ними. Она никогда не видела раньше Стюарта в работе. Сбросив верхнюю одежду и закатав рукава рубашки, не смотря на холод, он с небрежно упавшими на лоб волосами, удерживал жеребенка, пока Алан втирал лекарство. Бренетте понравилась перемена в нем. Она раскрывала его теплоту и любовь к животным, которой, она знала, он обладал.
Когда они отпустили малыша, он с тихим ржанием ринулся к своей волнующейся матери. Бренетта поспешно вошла внутрь.
– Стюарт, они приезжают! Мама и папа выехали из Нью-Йорка и будут здесь до Рождества.
Стюарт откинул с лица волосы и натянул пальто.
– Это замечательно, Бренетта, я думал, они все еще в Англии.
– Я тоже. Но, оказывается, нет. Они почти что здесь. Ах, Стюарт, папа познакомится с тобой, и мы сможем назначить день свадьбы!
Он слегка поцеловал ее в лоб.
– Ничто не может доставить мне большего счастья. Чем скорее ты станешь моей невестой, тем лучше. – С улыбкой на лице он взял ее под руку и повел к дому.
Одно его прикосновение казалось, сжигало ей кожу. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал по-настоящему. Он всегда держал себя настолько прилично и сдержанно. Хотя бы раз он выразил свою любовь взглядами и поцелуями, как делали, она это видела, ее родители.
Бренетта краем глаза взглянула на него, побранила себя. Как могла она желать, чтобы он был каким-то другим, не таким, какой есть? Он абсолютно безупречен. И он принадлежит только ей.
Стюарт открыл перед ней дверь, и Бренетта вошла в вестибюль. Все изменилось коренным образом с тех пор, как она приехала сюда в мае. С помощью Рори, Мариль наняла пару слуг для работы в доме. «Спринг Хейвен» хоть и проявляло еще признаки тягот прошлых лет, но приобретало вид все более процветающего имения, как в доме, так и на земле. Припоминая только что увиденную работу Алана, Бренетта признавала, что многие из последних достижений можно отнести на счет мистера Монтгомери.
В возбуждении от помолвки и отъезда Рори, Бренетта даже не заметила, когда он укоренился как член семьи Беллманов, но он им стал. И только прошлым вечером до нее дошло, что ее тетя любила этого странно в выглядевшего парня.
Бренетта сняла накидку, и Стюарт повесил ее на один из крючков возле задней двери. Она слегка дрожала от холодного воздуха, ворвавшегося вместе с ними.
– Давай-ка отведем тебя к огню, – сказал Стюарт. – Я не могу допустить, чтобы ты заболела.
В восточной гостиной в одном камине ярко пылал огонь. Мариль сидела на стуле с высокой спинкой, перед ней находилась рамка с круглыми пяльцами. Надев очки в металлической оправе, она полностью сосредоточилась на вышивании.
– Тетя Мариль, мама с папой приезжают сюда на Рождество, – объявила Бренетта, не в состоянии удержать новость.
– Что? – вскрикнула Мариль. Она настолько углубилась в работу, что не услышала, как они вошли, и поэтому ее ошеломил и голос Бренетты, и ее присутствие.
– Правда, тетя. В данный момент они едут на поезде.
Пока она говорила, Стюарт подвел и усадил ее напротив Мариль. Оставив ее там, он подошел к длинному застекленному шкафу из красного дерева и достал графин, решая, налить себе бренди. Вернувшись, он встал за Бренеттой, положив руку ей на плечи.
– Как вы думаете, мисс Мариль? Одобрит мистер Латтимер нашу помолвку? – спросил он.
Бренетта подумала, что вопрос прозвучал довольно нервно.
Мариль сняла очки и положила их на колени. С мягким выражением на лице она ответила:
– Я уверена, что он одобрит, Стюарт. Он не может не заметить, что вы любите друг друга, а если я помню верно, Брент никогда ни в чем не отказывал ни Тейлор, ни дочери.
Бренетта потянулась, взяв руку Стюарта в свою.
– Тетя Мариль права, Стюарт. Единственное, что волнует моих родителей – будешь ли ты любить меня и заботиться обо мне.
Стюарт ворочался и метался в постели, сон не приходил к нему. Он не знал, были ли это угрызения совести или просто волнения. Если он действительно чувствовал себя виноватым, то это происходило с ним в первый раз за долгие годы.
Отбросив одеяло, он встал с кровати и надел брюки. Он зажег свечу и направился в библиотеку, решив, что раз он не может заснуть, то мог бы заняться чтением.
Дом был погружен в тишину предрассветных часов. Стюарт поспешно направлялся к библиотеке. Разведя огонь и согрев у него свое тело, он зажег лампу, которая осветила полки с рядами книг.
Библиотека в «Спринг Хейвен» представляла собой настоящий музей. В ней находилось огромное количество книг, многие из которых датировались годами до Американской Революции, а некоторые были изданы еще раньше. Книжные стеллажи занимали полностью три стены, тяжелый дубовый стол окруженный такими же стульями, занимал центр комнаты. Несколько кресел теснились возле камина, и, выбрав книгу, Стюарт устроился в одном из них.
Но вместо чтения он не сводил глаз с огня. Не замечая языков пламени, он предался воспоминаниям о «Виндджэмере», Боже, как хорошо было бы вернуться домой. Он так долго отсутствовал, что даже представить не мог, в каком состоянии найдет имение. Его мать была беспомощной слабой женщиной. Дядя, который жил с ними сколько Стюарт себя помнит, оказался тоже совершенно неприспособленным человеком. Отец Стюарта, унаследовал «Виндджэммер» от своих родителей, постоянно достраивая и улучшая его. Однако дядя Стюарта, Джеймс, принадлежал к тому особому типу людей, единственное предназначение которых в жизни – быть веселым и беззаботным транжирой, никогда не задумываясь о какой-то работе.
Но Стюарт не такой. Когда умер отец, ему было только тринадцать лет, но к тому времени он впитал всю его любовь к постоянной работе и знания, которые тот передавал своему сыну. Единственное, чего он не мог завещать – это деньги, необходимые для воплощения этих знаний. Стюарт трудился с рассвета до заката, стараясь удержать плантацию на плаву, но он сражался против течения, которым являлись его собственные мать и дядя. Наконец, видя постоянные неудачи, он стал учиться жить собственным умом, беря все, что можно, и достигая этого любым доступным путем. Единственная вещь, имевшая для него значение, – это «Виндджэммер», и он сделает все возможное и невозможное, чтобы сохранить свой дом.
Стюарт закрыл книгу. Бесполезно, читать он тоже не в состоянии. Измученный мыслями о кредиторах, маячивших перед ним, как стая голодных волков с высунутыми из мощной пасти языками, и капающей на землю слюной, он надеялся, что дядя Джеймс сумеет использовать свое умение удерживая их чуть дольше, пока не появится официальное объявление о его помолвке с Бренеттой Латтимер.
Сразу после женитьбы, он может возвращаться домой. И легко превратить «Виндджэммер» в то, чем оно было для его отца, деда и прадеда. Что же касается Бренетты, она вольна поступать так, как захочет после погашения всех долгов. Может оставаться или уезжать; ему это безразлично. Временами его самого удивляла прохладность чувств к будущей новобрачной, и именно это не давало ему заснуть сейчас. Как можно было не проникнуться любовью к столь очаровательному и восхитительному созданию, какой являлась Бренетта, он не понимал. Но факт оставался фактом – он холоден и безразличен к ней. Действительно, безразличен.
И в этом заключалась проблема. По словам Бренетты, единственное, что желают ее родители – чтобы он любил ее. Напряжение от мысли, что нужно постоянно быть «начеку» начинало действовать на нервы, и ведь его работа только начинается. В течение всей помолвки ему придется изображать влюбленного. Если он намерен справиться с ролью, то надо настаивать на скорой свадьбе.
Всю дорогу от Атланты в карете было неуютно и холодно, несмотря на одеяла, обернутые вокруг ног.
Брент сидел напротив Тейлор, держа на коленях Карла. Оба спали. Тейлор придвинулась к створке окна. Чуть больше холодного воздуха не имело значения, а ей хотелось увидеть местность. Она не могла поверить своим глазам. Казалось, будто она и не уезжала отсюда. Несмотря на появление новых домов, все выглядело на удивление очень знакомым.
Когда они проезжали Бельвиль, возбуждение Тейлор возросло. Поистине она оказалась на родине. Она наклонилась вперед, всем сердцем стремясь к дому своей юности. Сломайся сейчас карета, она нашла бы дорогу даже с завязанными глазами.
– Брент. Брент, проснись. И ты тоже, Карлтон. Брент, мы почти приехали. Посмотри!
Пересадив Карлтона к себе на колени, Тейлор начала рассказывать о проносившемся мимо них пейзаже. Вдоль дороги стоят дубы, совсем такие же, на которые ты взбирался дома. Ты помнишь? Только сейчас их ветви совсем обнаженные, но летом они образуют чудесный прохладный навес. А если мы остановимся, то можем спуститься к реке, и она приведет нас почти к самой задней двери «Спринг Хейвен».
Она замолчала, погрузившись в воспоминания. Дорога убегала назад под цокающими копытами и вращающимися колесами.
– О, Карл, сейчас я вижу крышу. Мы почти на месте.
Они съехали с дороги. Кучер пустил лошадь медленным шагом.
– Все совсем так, как я помню, – вздохнула Тейлор, когда показался дом.
Она крепко прижала к себе Карлтона, страстно желая, чтобы он тоже смог увидеть его. Как объяснить все мальчику, который с рождения ничего не видел?
Прежде, чем она сделала попытку привстать, открылась входная дверь, и из дома начали высыпать люди. Они стояли на веранде, ожидая, пока подъедет карета. Едва кучер натянул поводья, Тейлор принялась стягивать одеяла. Брент открыл дверцу и спрыгнул на землю, протягивая руки к сыну. Не успела Тейлор коснуться ногами дорожки, как к ней с объятиями бросилась Бренетта.
– Мама! Ах, мама, ты чудесно выглядишь. И ты тоже, папа. – Она звонко расцеловала их, закончив Карлтоном. – Примет, маленький братишка. Я так рада, что ты вернулся. Я ужасно скучала по всем вам.
Тейлор смотрела па дочь, не веря своим глазам. Она не осознавала – или просто забыла – как повзрослела Бренетта. Тейлор по-прежнему видела в повзрослевшей дочери прежнюю девочку. Но казалось, что именно сейчас она исчезает от нее навсегда.
– Давайте-же, поздоровайтесь со всеми, – подгоняла их Бренетта.
Мариль стояла наверху лестницы, ожидая своей очереди. Они крепко обнялись, заливаясь слезами. Потом Тейлор стала знакомиться с детьми.
– Маленький Фил? – прошептала она, пожимая руку Мартина.
Он пожал плечами.
– Это имя не пристало ко мне. Меня зовут Мартин.
Повернувшись к хорошенькой блондинке с подозрительными голубыми глазами и легкой недовольной гримасой в уголках губ, Тейлор сказала:
– Неужели это Меган Катрина?
Меган чмокнула ее в щеку, но не произнесла ни слова, и Тейлор пошла дальше.
Алистер и Кинсли были совершенно другое дело. Они ликующими возгласами приветствовали тетю и дядю. Тейлор рассмеялась под их восторженными объятиями, и пыталась отвечать на их многочисленные вопросы о ранчо, Лондоне, корабле и…
Эрин Алана, очаровательная маленькая девочка, дружелюбно улыбалась ей. Ее нельзя было назвать действительно хорошенькой, по сравнению с ее сестрой или кузиной Бренеттой, но в ней был свой шарм, и Тейлор сразу же полюбила малышку.
– А это – друг тети Мариль, мистер Монтгомери, – сказала Бренетта, завершая знакомство.
– Как поживаете, мистер Монтгомери? – спросила Тейлор, протягивая ему руку.
Улыбнувшись кривой улыбкой, он крепко пожал ей руку.
– Очень хорошо, спасибо, миссис Латтимер. Надеюсь, ваше путешествие было не слишком утомительным.
Ее глаза быстро метнулись к Эрин Алане, потом вернулись к нему с проблесками догадки. Но она быстро отбросила свое подозрение как совершенно невозможную вещь.
– Нет, мистер Монтгомери. Не слишком.
– Говоря об удобствах, – вмешалась Мариль, – давайте войдем в дом, где теплее.
Она взяла Тейлор под руку и повела внутрь. Алистер и Кинсли быстро окружили Карлтона в качестве его проводников и опекунов, уводя его наверх, в свою комнату. Элиза, одна из служанок, взяла их пальто.
Тейлор и Брент удобно устроились на диване перед камином, и Бренетта снова приблизилась к ним, но на этот раз под руку с чрезвычайно красивым молодым человеком.
– Папа, мама. Мне хотелось бы представить Стюарта Адамса. Стюарт, это – мои родители.
Стюарт всмотрелся в пару глаз точно таких же, как у Бренетты. Только это были глаза гораздо проницательнее, принадлежали человеку, умудренному опытом и видевшему жизнь в самых разных проявлениях. Одурачить такого человека будет не легкой задачей.
С ленивой улыбкой на лице, придававшей ему вид большей самоуверенности, чем он чувствовал, Стюарт пожал руку будущему тестю.
– Мистер Латтимер, я долго ждал этой встречи. Наверное, позже, мы можем поговорить наедине. – Повернувшись к Тейлор, он произнес с поклоном. – Теперь я ясно вижу, откуда Бренетта получила свою красоту, миссис Латтимер.
– Спасибо, мистер Адаме. Пожалуйста, присядьте, и мы сможем отдохнуть и дружески поговорить.
Взяв Бренетту под руку, Стюарт подвел ее к стоящему поблизости дивану. Они сели, Стюарт смотрел на нее – как считал он – с безграничной любовью.
– Как я поняла, у вас плантация недалеко от Чарльстона, мистер Адамс, – сказала Тейлор.
– Да, мэм.
– Давно ваша семья владеет ею?
Здесь Стюарту не надо было притворяться. Он охотно отвечал Тейлор.
– С начала 17 века, миссис Латтимер. Это – прекрасная старая усадьба, построенная крепко, чтобы выдерживать дожди и ураганы, и другие стихии.
Брент задумчиво нахмурился.
– Я был в армии Шермана, когда она проходила Чарльстон. Вам повезло, что Вы сохранили свою плантацию.
Челюсть Стюарта окаменела.
– Я, конечно, этого не помню. Мне было тогда около четырех лет. Но я слышал, рассказы моего отца о том времени. Они оставили нам крайне мало, это правда. Посевы риса были уничтожены, амбары сгорели, заборы разрушены. Только провидение спасло дом. Моя тетя была больна сифилисом, поэтому солдаты не подходили близко к усадьбе. Когда они ушли, она сказала, что счастлива, спася «Виндджэммер» от этих – прошу прощения, сэр, – грязных янки. Потом она умерла.
– Мистер Адамс, – тихо сказал Брент. – Я провел почти пятнадцать лет, стараясь забыть, что мы сделали с Югом. Я не горжусь этим. Я только рад, что все кончилось, и Тейлор с Бренеттой, и я смогли уехать, и найти место, где можно начать все сначала. – Он замолчал, встал и подошел к Стюарту. – Мне хотелось бы думать, что Юг может простить мне участие в разрушении. Я начну с вас.
Стюарт тоже поднялся. Двое мужчин внимательно изучали друг друга, комната погрузилась в полное молчание. Потом Стюарт взял руку Брента.
– Сэр, Юг может пережить все. Я полюбил Бренетту. И, конечно, не могу держать зла на ее отца за то, что он – янки.
Они крепко пожали друг другу руки, и Стюарт понял, что он завершил дело. Судьба предоставила ему редкую возможность, и он сумел ухватиться за нее.
