Текст книги "Золотой шут"

Автор книги: Робин Хобб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Кто он такой?

Мне не следовало отвечать на его вопросы.

– Это было много лет назад. Именно он помог мне овладеть Уитом. А теперь займемся тем, ради чего мы сюда пришли.

– Сивил…

– Что?

Разум парня скакал с одной мысли на другую, словно блоха. Ему необходимо научиться думать о чем-то одном.

– Сивила обучали Уиту с раннего детства. Быть может, он захочет со мной заниматься. Ему ведь известно, что я наделен Уитом, и моя тайна останется нераскрытой. И…

Вероятно, выражение моего липа заставило Дьютифула замолчать. Я заговорил не сразу, поскольку не был уверен, что у меня не дрогнет голос. Наконец, я сделал вид, что наделен мудростью и способен слушать других людей.

– Расскажи мне о Сивиле, – предложил я. А потом не удержался и добавил: – Попробуй меня убедить, что ему можно доверять.

Мне понравилось, что он задумался. Нахмурив лоб, Дьютифул заговорил медленно, словно вспоминал события, которые произошли много лет назад.

– Я познакомился с Сивилом, когда он от имени своей семьи преподнес мне в подарок кошку. Кажется, леди Брезинга и раньше посещала замок Баккип, но Сивила я тогда увидел впервые. Понимаешь, когда он отдавал мне кошку… Он любил ее и хотел, чтобы она попала в хорошие руки. Сивил вручил ее мне так, словно кошка была его другом. Возможно, дело в том, что он обладает Уитом. Он сказал, что научит меня с ней охотиться, и на следующее утро мы отправились в лес. Том, мы не взяли с собой никого больше, чтобы кошку ничто не отвлекало. И он действительно научил меня охотиться с ней, но что поразило меня больше всего – Сивил совсем не думал о том, что я принц Дьютифул и у него есть шанс завоевать мое расположение. – Дьютифул слегка покраснел и смолк.

– Возможно, тебе мои слова покажутся проявлением тщеславия, но я постоянно сталкиваюсь с подобными вещами. Я принимаю приглашение, если оно кажется мне интересным, а потом выясняется, что человек просто хочет привлечь мое внимание к собственной особе. Леди Уэсс предложила мне посетить кукольное представление, которое давала труппа из Тилта. А когда мы на него пришли, села рядом со мной и весь спектакль болтала о каком-то земельном споре со своим соседом.

Сивил вел себя иначе. Он научил меня обращаться с кошкой. Если бы он хотел сделать мне что-нибудь плохое, ему бы ничто не помешало. Люди часто погибают на охоте. Он мог бы столкнуть меня с обрыва. Мы охотились не только в то утро, но каждый день на рассвете в течение всей недели, которую он провел в Баккипе. И с каждым днем я чувствовал себя увереннее. А когда он привел с собой собственную кошку, у нас получилось просто великолепно. И тогда я подумал, что обрел настоящего друга.

Старый фокус Чейда сослужил мне отличную службу. Молчание гораздо лучше побуждает собеседника говорить, чем неловко заданный вопрос – особенно если ты не знаешь, как его сформулировать.

– Ну, вот. А когда мне показалось, что я влюбился и должен сбежать от помолвки, я решил поговорить с Сивилом. И отправил ему послание. Когда мы расставались, он сказал, что если мне потребуется помощь, я всегда могу на него рассчитывать. Вскоре я получил ответ, в нем говорилось, куда мне следует пойти и у кого просить поддержки. И вот что я хочу сказать тебе, Том. Сейчас Сивил утверждает, что он не получал моей записки и не писал ответа. И еще: с тех пор, как я покинул Баккип, я не видел ни Сивила, ни леди Брезингу. Только слуг. Они поселили мою кошку среди своих…

Он замолчал, и я понял, что Дьютифул не станет продолжать, если я его не подтолкну.

– Но ты оставался в особняке?

– Да. Для меня подготовили комнату, но мне показалось, что этим крылом особняка практически не пользовались. Мне постоянно напоминали о необходимости сохранения тайны – мне даже не следовало выходить из комнаты. Еду приносили прямо туда, а когда стало известно… что скоро приедете вы, мне сказали, что я должен покинуть особняк. Однако люди, с которыми я должен был отправиться дальше, еще не прибыли. Мы с кошкой вышли ночью прогуляться и… твой волк нас нашел.

Дьютифул снова замолчал.

– Остальное мне известно, – сказал я, пожалев нас обоих, но на всякий случай спросил: – А теперь Сивил утверждает, будто он не знал, что ты жил в особняке?

– Ни он, ни его мать ничего не подозревали. Он поклялся. Сивил полагает, что мою записку перехватил слуга и передал кому-то другому. А тот написал ответ и организовал мое похищение.

– А что стало со слугой?

– Он исчез. В ту же ночь, когда я покинул особняк леди Брезинги. Мы сосчитали дни, и у нас все сошлось.

– Похоже, вы с Сивилом все подробно обсудили. – Я не сумел скрыть неодобрения.

– Когда Лодвайн открыл свои истинные намерения, я решил, что Сивил участвовал в заговоре и предал меня. Еще одна причина, по которой я впал в отчаяние. Я не только потерял кошку, но еще и мой единственный друг оказался на стороне врага. Ты не представляешь себе, как я был рад, когда понял, что ошибся. – Он не сдержал улыбки.

Значит, Дьютифул верит Сивилу Брезинге настолько, что надеется на его помощь в изучении запретного Уита. Принц не сомневается, что Сивил его не предаст и не навлечет на него опасность. Дьютифул мечтает иметь настоящего друга. Я сравнил его веру в Сивила с отношением ко мне и поморщился. Хотя я не давал ему поводов привязаться ко мне, принц рассчитывал на мою верность. Он настолько одинок, что любой близкий контакт превращается в дружбу.

Я придержал язык. Меня терзали сомнения, но им на смену пришла холодная решимость. Я дал себе слово добраться до внутреннего мира Сивила Брезинги и узнать, что он за человек. Если Сивил окажется предателем, он заплатит за все. И вдвойне, если он предал моего принца и солгал ему, если воспользовался природной доверчивостью Дьютифул а. Впрочем, я решил промолчать о своих подозрениях – до поры.

– Понятно, – мрачно сказал я.

– Он предложил обучать меня Уиту… Древняя Кровь – так он его называет. Я ни о чем не просил – Сивил предложил сам.

Меня его слова не слишком обнадежили, но я оставил свои мысли при себе.

– Принц Дьютифул, я бы предпочел, чтобы вы не начинали сейчас уроки Древней Крови. Как я уже говорил, нам нужно разделить два вида магии. Я полагаю, что сначала необходимо развивать владение Скиллом.

Некоторое время он смотрел на далекое море. Я знал, что Дьютифулу не терпится начать обучение с Сивилом. Однако он вздохнул и спокойно проговорил:

– Что ж, если ты считаешь, что так будет лучше, я не стану возражать. – Дьютифул повернулся и посмотрел мне в глаза.

Я не увидел в них сомнений. Он принял меня в качестве наставника.

Принц Дьютифул был готов начать обучение Скиллу. Оставалось надеяться, что наставник окажется достойным своего ученика.

Мы начали занятия в то же утро. Когда мы уселись за стол, напротив друг друга, я велел ему закрыть глаза и сосредоточиться. Потом попросил опустить все барьеры между собой и внешним миром и попытаться полностью ему открыться. Я говорил с принцем тихо и ласково, как с жеребцом, которому предстояло впервые испытать уздечку. Я сидел и смотрел на его юное лицо. Он был готов. Дьютифул походил на спокойную поверхность пруда, куда я собирался нырнуть.

Если я сумею себя заставить совершить первый прыжок.

Я уже давно привык к стенам своего Скилла. Быть может, они стали тоньше из-за моей беспечности, но я никогда полностью их не опускал. Войти в контакт с принцем было совсем не то же самое, что погрузиться в поток Скилла. Я становился беззащитным. Прошли годы с тех пор, как я практиковался в Скилле, соединялся с другим человеком. Быть может, я открою Дьютифулу слишком большую часть своего разума? И тут же мои защитные барьеры стали прочнее. Убрать их полностью оказалось гораздо труднее, чем мне казалось. Я так долго жил под их защитой, что не мог с ними расстаться. С тем же успехом можно пытаться смотреть на яркий солнечный свет, приказывая своим глазам не щуриться.

Я медленно опускал стены, пока не оказался совершенно обнаженным перед ним. Оставалось лишь преодолеть поверхность стола. Я знал, что могу войти в его мысли, но все еще колебался. Я не хотел ошеломить Дьютифула, как это сделал Верити, когда наши разумы соприкоснулись в первый раз. Медленно, очень медленно и осторожно…

Я сделал вдох и двинулся к нему.

Он улыбнулся, не открывая глаз.

– Я слышу музыку.

Для меня его слова стали двойным откровением. Принцу Скилл давался удивительно легко, к тому же он чувствовал его гораздо острее меня. Я расширил границы своего восприятия и тоже уловил музыку Олуха. Она жила в моем сознании, подобно журчанию ручья или шуму ветра за окном – звуки, которые я давно научился не замечать, как и все другие шепоты и мысли, наполняющие мир, точно палая листва поверхность лесной реки. И все же, когда я коснулся разума Дьютифула, оказалось, что он слышит музыку Олуха отчетливее, чем я, – для принца она звенела, словно ясный голос менестреля на фоне хора. Олух действительно был очень силен.

А принц обладал поразительным талантом – в ответ на мое неловкое прикосновение он обратил ко мне свое внимание, сразу почувствовав мое присутствие. Возникло мгновение взаимного озарения, нам удалось увидеть друг друга совсем в ином свете. Я заглянул в его сердце и не нашел там даже зернышка обмана или вероломства. Он так же искренне и доверчиво открылся Скиллу, как относился к жизни. Я ощутил себя маленьким и темным рядом с ним, поскольку стоял в маске, позволив увидеть лишь то, что считал нужным, – всего одну грань своей души.

Прежде чем я успел попросить его приблизиться ко мне, мысли Дьютифула смешались с моими.

Ты испытываешь меня при помощи музыки? Я ее слышу. Она чудесная.

Мысли принца звучали четко и ясно, но я ощущал в них присутствие Уита, при помощи которого он дал мне почувствовать свой Скилл. Дьютифул использовал восприятие Уита, чтобы отделить мои мысли от множества других, переполнявших Баккип. Как отучить его от этой привычки?

Мне кажется, я уже слышал эту мелодию раньше, но не помню, как она называется.

Слова принца заставили меня оторваться от абстрактных размышлений. Привлеченный музыкой, он сделал шаг, чтобы покинуть себя.

Теперь у меня больше не оставалось сомнений. Чейд прав. Олуха необходимо учить – в противном случае его придется убить. Я скрыл от принца эту мрачную мысль.

А теперь осторожно, мальчик. Не будем спешить. То, что ты слышишь музыку, доказывает, что тебе по силам использовать Скилл. Сейчас ты воспринимаешь музыку и разрозненные мысли, похожие на мусор, плавающий на поверхности реки. Тебе предстоит научиться не обращать на него внимания, чтобы находить чистую воду, по которой ты сможешь посылать собственные мысли. Сейчас до тебя долетают обрывки эмоций людей, обладающих минимальными способностями к Скиллу. Пройдет время, и ты сможешь игнорировать их. Что касается музыки, она исходит от человека, наделенного сильным даром к Скиллу, но мы не станем обращать на нее внимание.

Музыка так красива.

Верно. Однако музыка не есть Скилл. Музыку посылает один человек. Она подобна листку, который увлекает течение ручья. Он красив и изящен, но под ним таится холодная сила. Если ты позволишь ему себя отвлечь, то можешь забыть о мощи потока, и он унесет тебя прочь.

Я совершил глупость, когда заговорил об этом. Мне бы следовало догадаться, что его талант слишком силен и он не сможет его контролировать. Прежде чем я успел вмешаться, Дьютифул обратил свое внимание на поток Скилла и сосредоточился на нем. Через мгновение его унесло от меня.

Казалось, я смотрю на ребенка, которого затянуло в стремнину. Сначала меня охватил ужас. Потом я бросился в поток вслед за ним, прекрасно понимая, как трудно мне будет его догнать.

Позднее я попытался рассказать об этом Чейду: «Представь себе, что в большом зале собралось множество людей, которые ведут отдельные разговоры. Ты начинаешь прислушиваться к одному из них, но твое внимание привлекает замечание человека, находящегося у тебя за спиной. И ты не в силах вспомнить, кого ты слушал вначале или о чем люди беседовали. Каждая новая фраза отвлекает тебя, но ты не можешь выделить самое важное. Все они существуют одновременно, все одинаково привлекательны, и каждая уносит с собой часть твоей личности».

Когда погружаешься в поток Скилла, исчезает зрение и осязание, гаснут все звуки. Остаются лишь мысли. Только что принц находился рядом со мной, сильный и свободный. А в следующее мгновение его увлекло чуждое течение. Иногда, случайно потянув за одну нить, можно распустить все вязание, так и принц начал распадаться. Чтобы восстановить распущенные петли вязания, недостаточно поймать упущенную нить, но я бросился за принцем, окунувшись в водоворот случайных мыслей и эмоций.

Я хватался за ускользающие обрывки, отчаянно пытаясь добраться до Дьютифула. Мне приходилось бывать и в более стремительных потоках Скилла и удавалось сохранить свою личность. Однако у принца совсем не было опыта, его раздирало на части в этом невероятном скоплении мыслей. Я понимал: чтобы позвать его, мне нужно рискнуть собой, но, поскольку я сам во всем виноват, ничего другого мне не оставалось.

Дьютифул! — Я послал мысль во все стороны и открыл свой разум, надеясь услышать ответ.

Однако поднявшаяся буря эмоций, исходящая от людей, наделенных малой толикой Скилла, лишь взбаламутила поток. Их недоуменное внимание обрушилось на меня, вонзившись в мой разум, точно тысячи рыболовных крючков.

Это было странное ощущение, тревожное и возбуждающее одновременно. Меня поразила ясность моего восприятия окружившей меня реальности. Наверное, Чейд был прав, заставив меня отказаться от эльфовской коры. Впрочем, мысль об этом исчезла, как только я сосредоточился на погоне. Яростно встряхнувшись, словно выбравшийся из воды волк, я изгнал все посторонние чувства.

ДЬЮТИФУЛ!!!

Моя мысль взывала не просто к его имени, а к самой сущности принца, его образу, который я успел так отчетливо представить себе, когда наши разумы соприкоснулись. В ответ до меня донеслось лишь далекое вопрошающее эхо, словно он помнил свое имя, но уже начал забывать.

Я должен был вытащить принца из переплетенных потоков, отделить его от всего постороннего.

Дьютифул. Дьютифул. Дьютифул.

Легкое постукивание моих мыслей стало для него биением сердца, подтверждением сути существования. Некоторое время я держал его, успокаивая, и он постепенно приходил в себя. Дьютифул быстро сосредоточился в центральном клубке, который я раньше не воспринимал. Я стал тишиной вокруг него, помогая отгородиться от мыслей мира, пока он воссоздавал себя.

Том? – наконец заговорил он. Он умудрился воспользоваться одной из моих граней, обращенных к нему.

Да, – ответил я. – Да, Дьютифул. На сегодня хватит. Давай уходить отсюда. Возвращайся к себе.

Мы вместе выбрались из дразнящего потока, а потом каждый из нас вернулся в свое тело. И все же в тот момент, когда мы покидали реку Скилла, мне показалось, что кто-то еще заговорил со мной, точно до меня донеслось далекое эхо мысли.

Неплохая работа. Но в следующий раз будь осторожнее, береги его и себя.

Послание было адресовано мне. Не думаю, что Дьютифул его услышал. Открыв глаза, я увидел, как побледнел принц, и сразу же забыл о постороннем присутствии. Он сидел, опустив голову и полуприкрыв глаза. По лицу катились капельки пота, грудь тяжело вздымалась. Мой первый урок едва не оказался для него последним.

Я обошел стол и присел рядом с ним на корточки.

– Дьютифул, ты меня слышишь? Он тихонько вздохнул.

Да. – Неприятная улыбка появилась на его вялом лице. – Как красиво. Я хочу вернуться, Том.

– Нет. Не делай этого. Даже не думай о Скилле сейчас. Оставайся здесь. Сосредоточься на ощущениях своего тела. – Я оглядел комнату. Ни воды, ни вина, которые я мог бы ему предложить. – Скоро ты придешь в себя, – сказал я, не слишком веря в свои слова.

Почему я проявил такую беззаботность? Почему не предупредил его об опасностях Скилла? Просто я не предполагал, что он уже во время первого урока сумеет нырнуть в поток. Я не догадывался, что он настолько силен и может сразу угодить в беду. Ну, теперь я знаю. Обучение принца будет весьма опасным делом.

Я положил руку ему на плечо, чтобы помочь сесть поудобнее… И наши разумы слились. Я опустил свои стены, а у Дьютифула их попросту не было. На меня нахлынул восторг Скилла. Вместе с ним я слышал приглушенный шум мыслей, подобный реву далекого водопада.

Пойдем отсюда. — посоветовал я, увлекая Дьютифула за собой.

Скилл заворожил принца, и меня это встревожило. Когда-то и меня так же сильно привлекал его могучий поток. Даже сейчас он норовил увести меня за собой, но теперь я знал об опасностях и научился сохранять равновесие. Принц был подобен ребенку, который тянет руку к пламени свечи. Я вновь позвал принца за собой, встав между ним и потоком. Наконец, я ощутил, как он закрывает свой разум от опасных и влекущих шепотов Скилла.

– Дьютифул. – Я произнес его имя вслух и при помощи Скилла. – Пришло время остановиться. Для первого раза достаточно.

– Но я… хочу, – едва слышно прошептал он, но я обрадовался, что принц заговорил.

– Достаточно, – повторил я, убирая руку с его плеча.

Дьютифул со вздохом откинулся на спинку кресла. Я с трудом поборол искушение разделить с ним свои возможности, чтобы помочь быстрее восстановить силы. Способен ли я выстроить для него стены, защитить, чтобы он мог безопасно путешествовать с потоками Скилла? Сумею ли убрать наведенный Скиллом приказ не сопротивляться мне?

Когда я начинал учиться, Скилл казался мне похожим на обоюдоострый клинок. Я получал великолепную возможность изучать могущественную магию, но понимал, что если Гален узнает о моей способности к Уиту, он меня уничтожит. Я никогда не подходил к Скиллу так нетерпеливо и открыто, как Дьютифул. Очень скоро опасность и боль притупили мое любопытство относительно королевской магии. Я пользовался ею неохотно.

Конечно, меня влекло к Скиллу, но поток в любой момент мог поглотить мою личность. Как только я обнаружил, что чай из эльфовской коры притупляет зов Скилла, я без колебаний начал его пить, несмотря на мрачную репутацию напитка. Теперь, когда я освободился от последствия употребления коры, мое желание заниматься Скиллом усилилось от соприкосновения с брызжущим энтузиазмом Дьютифула. К тому же я получил доступ к свиткам о Скилле. И сейчас не меньше, чем принц, жаждал вновь погрузиться в его пьянящие волны. Мне пришлось закрыться – совсем ни к чему, чтобы Дьютифул почувствовал мое стремление к Скиллу.

Взглянув на неумолимо взбирающееся на небо солнце, я понял, что наше время почти истекло. На щеках Дьютифула вновь появился румянец, но волосы оставались мокрыми от пота.

– Пойдем, нам пора.

– Я устал, – ответил Дьютифул. – У меня такое ощущение, что я мог бы проспать весь день.

Я ничего не сказал ему о расцветающей в моей голове боли.

– Это совершенно естественно, но спать сейчас не стоит. Я хочу, чтобы ты бодрствовал. Постарайся не сидеть на месте. Отправляйся на верховую прогулку или поупражняйся с мечом. Но главное – не думай о сегодняшнем уроке. Не позволяй Скиллу соблазнить тебя вернуться в его поток. Пока я не научу тебя сопротивляться его зову, это очень опасно. Скилл – полезная магия, но он влечет к себе человека, как мед пчелу. Если ты отправишься туда один и Скилл завладеет тобой, никто, даже я, не сможет вернуть тебя в наш мир. Однако твое тело останется здесь, ты превратишься в большого, пускающего слюни младенца и останешься таким навсегда.

Я предупредил принца, что он не должен пытаться использовать Скилл без меня и что все эксперименты следует производить в моем присутствии. Наверное, я слишком увлекся, поскольку Дьютифул рассердился и заявил, что он прекрасно понимает, как сильно ему сегодня повезло.

Я сказал, что меня это радует, и он направился к двери. Однако в последний момент остановился и вопросительно посмотрел на меня.

– Ну, что еще? – спросил я, когда молчание затянулось.

Неожиданно Дьютифул смутился.

– Я хочу тебя кое о чем спросить.

Я ждал продолжения, но поскольку он молчал, мне пришлось ответить:

– Ну и чего же ты хочешь?

Он прикусил губу и отвернулся к окну.

– Насчет тебя и лорда Голдена, – наконец проговорил он.

И снова замолчал.

– Что? – спросил я, начиная терять терпение. Время шло, а у меня еще была куча дел. Например, избавиться от обрушившейся на меня головной боли.

– Тебе… нравится работать у него?

Я сразу же понял, что он хотел задать совсем другой вопрос. Интересно, что его тревожит? Быть может, он ревнует к нашей дружбе с Шутом? Возможно, почувствовал, что мы от него что-то скрываем? Я постарался говорить спокойно.

– Мы дружим много лет. Я рассказывал тебе, когда мы возвращались в Баккип. Роли хозяина и слуги мы играем исключительно для того, чтобы не привлекать к моей особе ненужного внимания. Личина слуги помогает мне проникать в самые разные места. Вот и все.

– Значит, на самом деле… ты ему не служишь.

Я пожал плечами.

– Только в тех случаях, когда требует моя роль или когда мне хочется оказать ему услугу. Мы старые друзья, Дьютифул. Я готов очень многое сделать ради него, а он для меня.

Судя по выражению его лица, принц не получил ответа на мучивший его вопрос, но я больше не хотел продолжать разговор. Пусть сам найдет нужные слова. Однако он решил не продолжать и повернулся к двери. Впрочем, когда его рука легла на ручку, он вновь заговорил. Голос внезапно охрип, казалось, слова вырываются из груди помимо его воли.

– Сивил говорит, что лорду Голдену нравятся мальчики. – Когда я ничего не ответил, он, запинаясь, добавил: – В постели. – И продолжал смотреть на дверь, но я заметил, что он покраснел.

Неожиданно на меня навалилась усталость.

– Дьютифул, посмотри на меня, пожалуйста.

– Извини, – пробормотал он, поворачиваясь, но не смог заставить себя посмотреть мне в глаза. – Мне не следовало задавать этот вопрос.

Для меня оказалось неожиданностью, что сплетня так быстро распространилась и добралась до принца. Пришло время положить конец глупой болтовне.

– Дьютифул, мы с лордом Голденом не спим вместе. Более того, насколько мне известно, он никогда не спал с мужчиной. Его ухаживания за Сивилом были уловкой, направленной на то, чтобы леди Брезинга не возражала против нашего отъезда. Вот и все. Конечно, тебе не следует говорить об этом Сивилу. Пусть наш разговор останется между нами.

Он глубоко вздохнул.

– Мне совсем не хотелось так о вас думать. Но вы настолько близки друг другу. К тому же лорд Голден из Джамелии, а всем известно, что там подобные вещи никого не удивляют.

Мгновение я размышлял о том, не открыть ли принцу правду, но потом решил не обременять его откровениями.

– Будет лучше всего, если ты не станешь обсуждать лорда Голдена с Сивилом. Если его имя всплывет, смени тему разговора. Ты сумеешь.

Дьютифул криво улыбнулся.

– Я тоже учился у Чейда.

– Я заметил, что в последнее время ты стал хуже относиться к лорду Голдену. Если дело в дурацкой сплетне, ты многого лишаешь себя, отказываясь от общения с ним. Едва ли тебе удастся найти лучшего друга, чем лорд Голден.

Он кивнул, но ничего не сказал. Похоже, мне не удалось рассеять его сомнения до конца, но я сделал все, что мог.

Дьютифул покинул башню через дверь, и я услышал, как он поворачивает ключ в замке, прежде чем начать спуск по длинной винтовой лестнице. Если ему начнут задавать вопросы, он ответит, что выбрал башню для утренних медитаций.

Я вновь оглядел комнату и решил, что необходимо принести сюда кое-какие припасы. Бутылку бренди – на случай, если Дьютифулу потребуется восстановить силы. И еще дрова, ведь близилась зима. Я, в отличие от Галена, не считал, что физические неудобства способствуют постижению Скилла. Нужно поговорить с Чейдом.

Я широко зевнул и пожалел, что не могу немного поспать. Мне удалось вернуться в Баккип лишь накануне вечером. Горячая ванна и долгий разговор с Чейдом отняли время от сна. Он забрал привезенные мной свитки и рукописи, чтобы спрятать. Меня это не слишком порадовало, но едва ли Чейд найдет в них что-нибудь новое. После ванны, которая помогла мне согреться, мы с моим бывшим наставником уселись возле очага и проговорили до поздней ночи.

Молодой коричневый хорек уже поселился в башне. Его звали Джилли, и он был полон юного энтузиазма. Еще бы: новые владения, запах грызунов. Он быстро потерял ко мне интерес, обнюхав мои сапоги и заглянув в дорожную сумку. Его нетерпеливый ум помог мне отвлечься от сумрачной обстановки башни. Джилли посчитал меня слишком большим, чтобы съесть, и смирился с тем, что я обитаю на его территории.

Разговор с Чейдом коснулся самых разных тем, начиная от намерений герцога Тилта вооружить и обучить военному ремеслу рабов из Чалседа и кончая жалобой лорда Карослина из Ашлейка, который заявил Кетриккен, что лорд Дигнити из Тимберли соблазнил и похитил его дочь. Лорд Дигнити отверг обвинение, сказав, что девушка пришла к нему по своей воле, теперь они муж и жена и вопрос о соблазнении следует считать закрытым.

Мы также обсудили новые верфи, которые хотел построить один из купцов Баккипа. Двое других возражали, заявив, что доки затруднят доступ к их складам. Простой вопрос, с которым вполне мог разобраться городской совет, стал причиной яростного спора; пришлось привлекать королеву. Чейд говорил еще о дюжине столь же скучных вещей, и я вспомнил, какие утомительные проблемы приходится им с Кетриккен решать ежедневно. Когда я высказался на эту тему, он ответил:

– Вот почему нам повезло, что ты возвратился в Баккип и можешь полностью сосредоточиться на принце Дьютифуле. Кетриккен сожалеет лишь о том, что ты не имеешь возможности открыто его сопровождать, но я считаю, что твоя способность наблюдать за двором, когда никому не известно о твоей связи с принцем, имеет свои преимущества.

Чейду не удалось обнаружить следы деятельности Полукровок в последние дни. Больше не появлялось писем с разоблачениями людей, владеющих Уитом, прекратились и угрозы королеве.

– А как королева отнеслась к сообщению Лорел о записке Диркина? – спросил я у него.

Чейд слегка смутился.

– Значит, тебе о ней известно? Ну, я имел в виду попытки прямых контактов Полукровок с королевой. Мы серьезно отнеслись к предупреждению Лорел и постарались ее защитить, не привлекая излишнего внимания. Она готовит нового егеря, своего помощника. Он довольно сильный и прекрасно управляется с мечом – теперь Лорел всюду появляется вместе с ним. Я в него верю. Кроме того, я наказал стражникам у ворот внимательнее приглядываться к незнакомцам, входящим в Баккип, в особенности если их сопровождают животные.

– Нам известно, что Полукровки и Древняя Кровь поссорились, – продолжал Чейд. – Мои шпионы приносят сообщения о целых семьях, зарезанных в своих постелях, и о домах, сожженных, чтобы замести следы преступления. Кое-кто говорит, что это к лучшему. Пусть они уничтожают друг друга, а нас оставят в покое. Только не надо на меня так смотреть. Я лишь повторяю чужие слова, но вовсе не хочу, чтобы наделенные Уитом поубивали друг друга. Что я, по-твоему, должен сделать? Задействовать войска? Никто не обратился к королеве за помощью. За кем нам охотиться? Какие тени преследовать? Мне необходимы серьезные улики, Фитц. Имена людей, совершивших убийства. До тех пор, пока кто-нибудь из представителей Древней Крови не найдет в себе мужества обратиться к нам, я ничего не в силах предпринять. Возможно, тебя утешит, если я скажу, что эти слухи приводят королеву в ярость. – И он заговорил о других вещах.

Сивил Брезинга остался при дворе и продолжал ежедневно встречаться с Дьютифулом, но не производил впечатления предателя или заговорщика. Я с удовлетворением узнал, что в мое отсутствие Чейд приставил к юноше своих шпионов. Праздник Сбора Урожая прошел прекрасно. Гости с Внешних островов остались довольны. Под присмотром множества внимательных глаз продолжалось официальное ухаживание Дьютифула за Эллианой. Они вместе гуляли, катались верхом, обедали и танцевали. Менестрели Баккипа воспевали красоту и грацию нарчески.

Внешне все оставалось абсолютно корректным, но Чейд подозревал, что молодые люди относятся друг к другу без особой симпатии, и боялся, как бы до отъезда Эллианы домой они не поссорились. Переговоры с купцами, которые сопровождали делегацию нарчески, прошли успешно. Сомнения Бернса относительно союза постепенно рассеялись, когда королева даровала Силбею разрешение на эксклюзивную торговлю мехами, слоновой костью и маслами Шести Герцогств. В Баккипе они смогут забирать вино, бренди и зерно из других герцогств. Шокс и Риппон получили право продавать шерсть, хлопок, кожу и все, что с этим связано.

– Неужели ты думаешь, что каждое герцогство будет уважать права других? – задал я совершенно бессмысленный вопрос, согревая в ладонях стакан с бренди.

Чейд фыркнул.

– Конечно, нет. Контрабанда – древний и уважаемый промысел во всех портах, которые мне довелось посетить. Но каждый герцог получил кость, и теперь они подсчитывают прибыль от союза с Внешними островами. Больше нам ничего и не нужно. Пусть убедятся, что союз выгоден. – Он вздохнул и откинулся на спинку кресла, потирая переносицу. – Да, кстати… – пробормотал он несколько мгновений спустя.

Из складок своего одеяния Чейд вынул фигурку, найденную принцем на пляже. Маленькая изящная фигурка на тонкой цепочке. Гладкие черные волосы украшает голубой узор.

– Я нашел ее в углу, среди кучи тряпок. Твоя?

– Нет. Но куча тряпок, скорее всего, моя рабочая одежда. Фигурка принадлежит принцу. – Чейд нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, и я добавил: – Помнишь, я рассказывал, как мы попали на диковинный берег? Дьютифул нашел ее там, а я положил в свою сумку. Нужно отдать принцу.

Чейд хмуро посмотрел на меня.

– Дьютифул почти ничего не рассказал мне о путешествии через Скилл-камни и о том, что вы делали на берегу. И не упоминал о фигурке.

– Он не пытался обмануть тебя. Даже для человека, давно владеющего Скиллом, путешествие через камни не проходит даром. Я заставил его воспользоваться столпом без предупреждения; он не понимал, что с ним происходит. Более того, мы трижды подряд прошли сквозь Скилл-камни. Стоит ли удивляться, что Дьютифул почти ничего не помнит. Еще хорошо, что он сохранил разум, – большинству юных учеников, работавших на Регала, повезло гораздо меньше.

Чейд покачал головой.

– Понятно. А человек, слабо владеющий Скиллом, не может самостоятельно пройти сквозь колонну?

– Не знаю. Первый раз я воспользовался колонной случайно. А потом, сидя на обочине дороги Элдерлингов, целый день не мог прийти в себя… Чейд, о чем ты думаешь?