Текст книги "Тонущая женщина"

Автор книги: Робин Хардинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 18

– Какой бес в тебя вселился? – Это Рэнди. Тон холодный, осуждающий. Впрочем… Рэнди всегда такой. Козел. Что с него возьмешь?

– Ты о чем? – уточняю я, наливая кока-колу. – Что я делаю не так?

– Веселая очень. – С тарелки возле кассы он берет зубочистку и разрывает бумажную упаковку. – И милая. На тебя совсем не похоже.

Усмехнувшись, я закатываю глаза и спешу прочь с бокалом содовой. Рэнди не так далек от истины. С момента приезда в Сиэтл более счастливой я себя еще не чувствовала. Мое положение медленно, но верно улучшается, появляются какие-никакие перспективы. Хейзел должна сделать мне новые документы. Когда я продам нэцкэ, у меня будет тысяча долларов. А завтра я проведу день в спа-салоне. Что более важно, у меня есть подруга. И бойфренд. Или любовник. Кем уж там мне приходится Джесси.

После той ночи в его квартире он не объявлялся, но я не обеспокоена, ведь прошло всего несколько дней. Нас влечет друг к другу, между нами возникла близость, и я это не выдумала. А вот чувство уязвимости ново для меня. Я привыкла задавать тон в отношениях, держать ситуацию под контролем. Такой, как сейчас – ранимой, жаждущей, – я не чувствовала себя ни с одним парнем: ни с Андре, с которым встречалась четыре года, ни даже с кем-либо из своих школьных увлечений. Не потому ли, что я отказалась от самой себя и от всего, что ценила? Неужели мое падение заставило меня открыться, разрушить свои эмоциональные стены? Это очень странное ощущение: пьянящее, волнующее, пугающее.

По окончании смены я ем бургер в кухне, теребя в руке телефон-раскладушку. По большому счету, для меня это бесполезная игрушка. Я звонила с него всего несколько раз – в мастерские по замене автостекол. А мне самой никто не звонил. Ни разу. Просматривая контакты, я нахожу номер Хейзел. И Терезы. Его я добавила пару недель назад – чтобы не забыть. Но сестре я никогда не позвоню. Теперь я это знаю.

Телефона Джесси у меня нет, но мне известно, где он живет. Я могу поехать к нему. Уже поздно, но, возможно, он оценит мое приглашение к сексу. Или сочтет мой приход навязчивостью. Сочтет меня навязчивой. Нельзя же заявляться к человеку без предупреждения. Прежняя Ли отправилась бы к нему, не опасаясь быть отвергнутой, но я теперь другая. Более робкая, менее уверенная в себе. При следующей встрече с Джесси попрошу у него номер телефона.

Махнув на прощание кухонному персоналу, я покидаю кафе через черный ход. На улице темно, тихо. Стоянку освещает одна лампочка, прикрытая железной сеткой. Я сильно устала за вечер, а мне еще ехать на побережье. Подойдя к машине, я замечаю чей-то силуэт в тени. Я замираю на месте, чувствуя, как сердце заметалось в груди. Нож лежит в автомобиле, рядом с водительским креслом. Открыть дверцу и схватить его? Или кинуться назад в кафе? Силуэт выступает из тени, и я узнаю знакомые очертания.

– Привет, – сиплым голосом здоровается Джесси. – Я тебя напугал?

– М-м-м… да.

– Вот черт. Прости.

– Почему не зашел в кафе?

– Со стороны входа стоянки нет. Я нашел здесь местечко и решил тебя подождать.

– Я рада, что ты меня дождался. – Я приникаю к нему. В его объятиях тепло, уютно, надежно. Сердце постепенно успокаивается, в крови циркулируют эндорфины. С Джесси я чувствую себя как дома.

– Я хотел с тобой увидеться, – приглушенно произносит он, губами прижимаясь к моим волосам. – Сестра с детьми приехали в город. Остановились у меня.

Теперь понятно, почему он не приходил. И мы встречаемся всего ничего: не может же он познакомить меня с родными. Разумеется. Впрочем, если бы он предложил, я бы согласилась.

Джесси приподнимает мое лицо за подбородок, мы смотрим друг другу в глаза.

– Я соскучился.

– Я тоже.

Он целует меня – жадно, страстно. Нас, словно магнитом, тянет друг к другу, и мы оба поддаемся своим инстинктам. В прошлый раз, когда мы были вместе, инициатива исходила от меня, но сейчас мы оба в исступлении. Его ладони рыскают по моему телу, мои – по его; мы прижимаемся друг к другу. Джесси желает меня. О том свидетельствует его прерывистое дыхание. Я чувствую, что он возбужден. Его губы скользят от моего лица к шее, по шее – к ключице. Руки расстегивают пуговицу на моих джинсах.

– Как же ты меня возбуждаешь. – Его голос – мучительный выдох, крик острой потребности. Я слабею от вожделения. Хватаюсь за его ремень, расстегиваю трясущимися руками. Это плохая идея. Рэнди или Винсент в любую минуту могут выйти на перекур. Какое же это будет унижение! Меня запросто могут уволить. Но Джесси толкает меня на мой автомобиль, и я охаю, чувствуя, как он овладевает мной. Обхватываю его ногами, зарываюсь лицом ему в шею, ощущая его толчки. Вскоре он достигает оргазма.

– Боже, Ли. – Он обмякает на мне. – Что ты со мной делаешь?!

Полагаю, это комплимент, но я не знаю, как на него реагировать. Бормочу:

– Спасибо…

– Мне пора. – Он застегивает брюки, а потом усмехается. – Я сказал сестре, что пошел за молоком.

– Она подумает, что ты ищешь корову.

Он на мгновение прижимается к моим губам.

– Завтра утром они уезжают. Придешь потом?

– Конечно, – обещаю я. – Приготовлю тебе поесть. – Но он не отвечает. Уже спешит прочь.

Дрожащими руками я застегиваю джинсы. Состояние у меня странное – в голове непривычная легкость; такое ощущение, что у меня выбили почву из-под ног. Сама я оргазма не достигла – все произошло слишком быстро, как будто мы оба находились в безумном помешательстве, – но не поэтому я испытываю опустошенность, неудовлетворенность. В наших отношениях с Джесси меня подкупали нежность, душевная близость, нормальность. А сегодня, что называется, мы просто перепихнулись на автостоянке, где воняет прогорклым жиром и помойкой. Меня словно вываляли в грязи. Кажется, что я утратила остатки собственного достоинства. Но это моя проблема, а не Джесси. Он не знает, что я сломлена, не имею крыши над головой и бегу от своего прошлого. Он не знает, что я нуждаюсь в ласке, душевном тепле и заботе.

– Привет.

Я оборачиваюсь на голос. Меня окликает Винсент, из кухни. Видел он сейчас меня с Джесси? Мое лицо горит от унижения.

– Привет.

В проулке заводится «Ауди». Винсент обращает внимание на шум, но лицо его остается невозмутимым. Больше не сказав ни слова, он исчезает в глубине кухни.

«Ауди» уезжает, а я осознаю, что так и не взяла у Джесси его номер.

Глава 19

В спа-салоне сияющие белые стены, вдоль которых стоят стеллажи из сосновой древесины, заставленные красивыми упаковками косметических средств. В воздухе витает свежий цитрусовый аромат, тихо звучит обволакивающая электронная музыка. Атмосфера в скандинавском стиле: чисто, современно, роскошно. Я иду к стойке администратора, чувствуя себя не в своей тарелке. Раньше я пользовалась услугами спа-салонов, где мне делали очищающие пилинги, массажи, маникюр, педикюр. Не часто, но я прибегала к определенным процедурам, которые позволяли мне выглядеть хорошо. Такие процедуры – удовольствие дорогое, теперь они мне не по карману.

Молодая женщина с ухоженной кожей встречает меня с улыбкой.

– Я – Ли Гулливер, – представляюсь я. – Я к вам записана. – Последняя фраза звучит как вопрос. Хейзел обещала записать меня на процедуры, но у меня не было возможности выяснить, сдержала ли она слово.

Женщина довольно долго тыкает туда-сюда на экране планшета. Будто выбирает подходящий авиарейс. Или время проведения операции.

– Возможно, под именем Хейзел Лаваль, – добавляю я, беспокоясь все больше и больше.

Хейзел собиралась составить мне компанию, хотела, чтобы мы вместе понежились в спа-салоне, но потом передумала.

– Бенджамин проверяет мои счета по кредитной карте. Если за салон будет двойная сумма, у него возникнут вопросы. – Ради меня она отказалась от посещения спа, куда наведывается раз в месяц. Мне было ужасно неловко, но Хейзел настояла.

– Ага, вот. – Женщина наконец отрывает взгляд от планшета. – У вас восковая депиляция зоны бикини, массаж, маникюр и педикюр, затем стрижка в салоне.

У меня внутри все трепещет от облегчения и предвкушения.

– Спасибо.

Она ведет меня в раздевалку – помещение с зеркалами и душевыми, где воздух влажный и стоят запотевшие кувшины с огуречной водой. Открыв шкафчик, она вручает мне ключ на браслете.

– Ваши тапочки и халат в шкафу. Когда будете готовы, идите в ту дверь. Там вас встретит ваш косметолог.

Я торопливо срываю с себя одежду, надеваю пушистый белый халат. Теперь я выгляжу, как все. Без заношенных измятых вещей я – обычная женщина, очередная клиентка спа-салона, которая ходит по четвергам на расслабляющие процедуры. Я наливаю бокал огуречной воды и, взяв его с собой, иду в холл, где меня встречает косметолог – женщина примерно моих лет в белой медицинской униформе.

– Меня зовут Надя. Сегодня вами буду заниматься я. – Она ведет меня по неярко освещенному коридору. – Давайте сначала разберемся с зоной бикини, а потом перейдем к более приятным вещам.

Все процедуры дарят божественные ощущения, не считая, конечно, восковой депиляции – это всегда пытка. Надя передает меня с рук на руки массажисту, и массаж оказывает расслабляющий эффект, от которого хочется плакать. Но я не позволяю себе распустить нюни, и вместо этого болтаю о том о сем с Надей, когда та возвращается, чтобы привести в порядок и покрыть бледно-розовым лаком мои ногти. Как и я, она работает шесть дней в неделю, но на ее иждивении пожилые родители и десятилетняя дочь – перспективная пианистка. Этой трудолюбивой женщине я не выдаю никакой информации о себе. Мне стыдно, что я выпала из когорты респектабельных людей, совершала неприглядные поступки и принимала неверные решения. Пока сохнет лак на ногтях, я перемещаюсь в салон-парикмахерскую.

Стилист – светлые волосы и кожа наводят на мысль, что у него есть скандинавские корни – встает у меня за спиной, рассматривая в зеркале мое отражение. Потом поднимает с моего плеча прядь волос и предлагает:

– Давайте срежем сухие секущиеся кончики, сделаем рельефное окрашивание на концах, чтобы придать волосам легкость и движение. И, может быть, осветлим несколько прядей на макушке?

– Давайте, – соглашаюсь я, пожимая плечами. Это стилист Хейзел, а значит, я в надежных руках.

Когда он заканчивает колдовать надо мной, я вижу, какими роскошными стали волосы. Он выпрямил мои природные локоны, и теперь моя прическа по цвету и стилю укладки похожа на прическу Хейзел. Я чувствую себя красавицей, взволнована предстоящим свиданием с Джесси. Я соскучилась по нему. И хочу, чтобы он увидел меня во всем моем очаровании.

Переодеваюсь я медленно, наслаждаясь последними мгновениями блаженства. Любуюсь своим отражением в зеркале, пью огуречную воду. В конце концов возвращаюсь в вестибюль, где за стойкой администратора стоит уже другая женщина, тоже ухоженная и холеная. Я пробыла здесь так долго, что сотрудники успели смениться.

– Вам понравились наши процедуры? – спрашивает она.

– Все было замечательно, – искренне отвечаю я. – Спасибо.

– Будете брать сегодня какие-то косметические средства?

Хотелось бы.

– Нет, спасибо.

– Что ж, в таком случае… – она смотрит на экран планшета, – с вас пятьсот шестьдесят пять долларов.

На мгновение мои глаза от паники округляются, но я быстро беру себя в руки.

– Услуги были оплачены вперед. Моей подругой, которая записала меня на процедуры.

Женщина еще раз внимательно проверяет данные на планшете, ее обколотое ботоксом лицо остается непроницаемым.

– Нет. Предоплаты не было.

– Моя подруга – Хейзел Лаваль, – объясняю я. – Она постоянно посещает ваш салон.

– Так… – Совершенно очевидно, что это женщина не знакома с Хейзел. – Я не знаю, кто записал вас на эти процедуры, но они должны быть оплачены.

В ее учтивом голосе сквозят нотки раздражения. У меня увлажняются подмышки.

– Конечно, – мямлю я. – Просто… Хейзел сказала, что это ее подарок мне.

– Может, выставить счет на вашу кредитную карту, и вы оплатите его позднее?

Она не понимает. Я не в состоянии оплатить этот счет – мне просто нечем платить. Моих накоплений не хватит, а кредитной карты у меня больше нет.

– Кредитную карту у меня украли, – дрогнувшим голосом говорю я. – Позвольте я позвоню Хейзел.

Я отхожу от стойки, открываю телефон, нахожу в контактах номер подруги и набираю.

– Алло? – Голос слабый, далекий.

– Хейзел, это Ли. – Мне стыдно, неловко, но выбора нет, и я продолжаю: – Я в спа-салоне. Они говорят…

Связь прерывается.

Меня охватывает паника. Хейзел повесила трубку. Или нас разъединили. Я снова звоню.

– Привет. Вы позвонили Хейзел Лаваль. – Это ее голос на автоответчике. – Пожалуйста, оставьте сообщение.

– Хейзел, прошу тебя, не могла бы ты приехать в спа-салон? Или позвонить им? Мне говорят, что я должна заплатить за процедуры, а… – мой голос срывается, – я не могу.

Я вешаю трубку. Может быть, дома Бенджамин, следит за ней. Это значит, что Хейзел не сможет приехать и спасти меня. Это значит, что я должна заплатить этому салону пятьсот долларов, которых у меня нет. Я снова звоню – на всякий случай.

– Привет. Вы позвонили Хейзел Лаваль…

Черт! Женщина за стойкой наблюдает, не сводит с меня тяжелого взгляда. Перепуганная, я нервно нажимаю кнопку повторного вызова. Понимаю, что это бесполезно, но тяну время, пытаясь найти выход из положения. Мне опять отвечает записанный на автоответчик бодрый голос Хейзел.

Джесси. Он – моя единственная надежда. Он поможет выпутаться из этой неприятной ситуации. Жаль, я забыла спросить его телефон вчера вечером. Но, по крайней мере, мне известно, где он живет. Я возвращаюсь к стойке.

– Хейзел не отвечает, – говорю я администратору. – Но я могу съездить к своему парню и привезти кредитную карту. Или наличные.

– А позвонить ему нельзя? – Тон у нее подозрительный, и это не удивительно. Я не могу признаться, что не знаю телефона своего бойфренда.

– Он на работе, – говорю я. Возможно, так и есть. – Я могу оставить что-нибудь в залог, и вы будете знать, что я вернусь.

Рассерженная на меня, она тяжело вздыхает.

– Что ж, думаю, это возможно.

Но у меня ничего ценного нет. Если продать мой мобильник, денег не хватит даже на то, чтобы покрыть лаком один ноготь. И тут я вспоминаю…

– У меня в машине есть нэцкэ. Эта вещица стоит тысячу долларов.

– Понятия не имею, что это такое. – Женщина больше не пытается быть любезной. – Пожалуй, я вызову начальника.

– Позвольте я вам покажу, – тараторю я. – Мой автомобиль стоит прямо у салона. – Я киваю в окно на свою видавшую виды «Тойоту», сознавая, что это далеко не убедительный аргумент в пользу моей платежеспособности. Тем не менее она разрешает мне отойти к машине за нэцкэ. Я медленно роюсь в вещах, надеясь на чудо, – что Хейзел приедет и спасет меня.

Вернувшись в салон, я протягиваю женщине резную фигурку со словами:

– Я оценила эту вещицу. Она стоит тысячу долларов.

Женщина скептически смотрит на нэцкэ, а я в отчаянии бросаю взгляд на стоянку. И вижу, как туда въезжает блестящий черный «Мерседес». Это она! Хейзел. Меня захлестывает пьянящее чувство облегчения.

– Приехала, – радостно сообщаю я, скорее себе, чем раздраженной женщине за стойкой. Смотрю, как Хейзел выходит из машины. Ее темные сияющие волосы совсем как мои теперь. На ней длинный кардиган и огромные солнцезащитные очки в пол-лица, на плече модная кожаная сумка. Она само воплощение стиля, элегантности, но губы сложены в угрюмую складку, и движения суетливые, вялые.

– Простите. – Она торопливо идет к стойке, на ходу доставая из сумки кошелек. – За ее процедуры заплачу я.

– Спасибо. – Горло сдавливает от облегчения, благодарности и стыда. Женщина за стойкой берет протянутую кредитную карту. В присутствии Хейзел ее лицо постепенно принимает вежливое, даже подобострастное выражение. Смущенная, я терпеливо жду, пока она проводит оплату по карте. А потом плетусь за Хейзел к выходу.

Мы останавливаемся у моей машины, и Хейзел впервые обращается ко мне:

– Прости. Заснула. Ночь выдалась… тяжелая.

– Ты как? – спрашиваю я, догадываясь, что ей наверняка досталось от мужа.

Она молча снимает очки. Под левым глазом у нее багровеет синяк.

– Мне пора, – тихо произносит Хейзел. – А то он меня убьет.

Глава 20

Мы сидим в моей машине у ресторана быстрого питания в нескольких кварталах от спа-салона. «Мерседес» Хейзел мы оставили на той парковке. По ее словам, в моей «Тойоте» нам будет безопаснее, мы не станем привлекать внимания. Я не совсем ее поняла, но точно знаю: скорее уж мою старенькую «Короллу» увезут на штрафстоянку, нежели ее роскошный автомобиль.

Хейзел осторожно трогает подбитый глаз.

– Сама виновата. Знала, чего Бенджамин хочет, но просто не смогла переступить через себя. Не смогла в очередной раз уронить себя еще ниже, вот и заработала.

– Ты должна от него уйти. – В моем голосе слышится мольба. – Прямо сейчас.

– Знаю, – отвечает она. – Мой паспорт готов. Твое удостоверение личности тоже. Я хотела его привезти, но просто… из головы вылетело.

– Ничего страшного, – говорю я, хотя, конечно, обидно. Мне не терпится увидеть свою новую личность, примерить ее на себя, походить под новым именем. Какое оно будет? Я уже решила, что скажу всем, будто Ли – мое второе имя. Это никого не должно удивить. Ли, пожалуй, самое распространенное второе имя в Северной Америке.

– У меня есть деньги и документы, – продолжает Хейзел. – Я просто боюсь, что не доберусь до аэропорта.

– Почему?

– Камеры. Бенджамин знает, когда я прихожу и ухожу. Если не вернусь вовремя с занятий йогой или из фитнес-клуба, он пошлет за мной своих людей.

– Своих людей?

– Из охраны. Он защищает всяких преступников. Ему угрожали. Покушались на его жизнь. Эти люди охраняют его и следят за мной. Он говорит, что это ради моей безопасности, – невесело усмехается она. – Но печется он вовсе не о моем благе.

Положение у Хейзел даже хуже, чем я думала. Она самая настоящая пленница. Я не знаю, что ей сказать. Не знаю, как помочь.

Чувствую на себе ее взгляд.

– Кстати, ты выглядишь потрясающе.

– Спасибо, – улыбаюсь я. – На тебя немного похожа.

– Похожа. – Она трогает мои волосы. – Может, Карл умеет делать только одну стрижку?

– А мне нравится. – Я мотаю головой. – И мне лестно, что между нами есть сходство.

Хейзел кусает губу, по-прежнему не сводя с меня взгляда. Я вижу, как глаза ее загораются, искрятся.

– О боже… – тихо произносит она. – Ты могла бы сойти за меня. Мы с тобой одного роста. Одного размера. А теперь еще и стрижки у нас одинаковые.

– Пожалуй, – настораживаюсь я.

Она берет меня за руку, стискивает ее.

– Ли, все, что мне нужно, это фора. Время, чтобы добраться до аэропорта и зарегистрироваться на рейс. Хотя бы час. Лучше два.

– Что ты предлагаешь?

И ее словно прорывает:

– Я пойду в фитнес-клуб, и там мы с тобой встретимся. Обменяемся одеждой. Потом я возьму такси до аэропорта, а ты примерно через час на моей машине поедешь ко мне домой.

– Ты это серьезно?

– Ли, это осуществимо. Мимо охраны ты проедешь спокойно, даже не сомневайся. Войдешь в дом, открыв дверь моими ключами, нальешь себе чашку чая или перекусишь. Бенджамин увидит тебя на камере и подумает, что это я. Клянусь, он едва на тебя взглянет. А у меня будет время доехать до аэропорта, сесть в самолет и улететь. Ты потом уедешь. Бросишь где-нибудь мою машину, пересядешь в свою и исчезнешь.

У меня от тревоги сводит живот. Неужели Хейзел и впрямь рассчитывает, что я войду в ее дом, рискуя нос к носу столкнуться с этим изувером? Попытаюсь обмануть ее мужа и его охрану?

– Я тебе заплачу, – добавляет она, видя, что я замкнулась в себе. – Мне удалось собрать немного денег. Я оставлю тебе пятьдесят тысяч. И новое удостоверение личности. Ли, этого хватит, чтобы начать новую жизнь.

Моргая, я смотрю на нее, пытаюсь осмыслить ее предложение. Еще час назад я пребывала в состоянии упоительного блаженства. Теперь меня просят, чтобы я выдала себя за подругу и, рискуя жизнью, помогла ей вырваться от жестокого мужа. И она предлагает мне деньги. Много денег. Сумму, которая изменит мою жизнь.

Хейзел наблюдает за мной, затаив дыхание. Я вижу надежду в ее лице и отчаяние. Также вижу багровый синяк под красивым глазом.

– Ладно, я помогу, – тихо молвлю я.

Расплакавшись, она бросается мне на шею, прижимается лицом к моему лицу. Ее слезы облегчения и благодарности текут по моей щеке и капают мне на шею.

– Ты лучше всех, – бормочет она.

А я ни слова не могу вымолвить: у меня комок в горле.

Глава 21

– Боже, Ли, это не опасно?

Я не собиралась посвящать Джесси в план побега Хейзел, но он видел, что меня что-то гложет. Мы сидим на его диване, потягиваем красное вино; мои ноги лежат у него на коленях. Сегодня вечером я стряпала для него ужин – суетилась, крутилась на его кухне, как на своей собственной. Курица в вине – старинная классика, и, пока я чистила лук, подрумянивала цыпленка, фламбировала блюдо – выполняла столь привычные для меня операции, – я испытывала удивительное чувство покоя. Это была моя стихия. После ужина Джесси настоял, чтобы мы оставили грязную посуду на столе и с вином перебрались в гостиную. Он рассказывал забавную историю о своих племянницах Элле и Олив – о том, как они замучили всех своей неумелой игрой на флейтах, фальшиво исполняя детскую песенку-потешку «Горячие крестовые булочки»[4]4
  Горячая крестовая булочка – сдобная булочка с корицей; на верхней корке крест из теста или сахарной глазури. По традиции крестовые булочки едят в великую пятницу. Детская песенка появилась в 1767 году.


[Закрыть]. Я улыбалась, но слушала вполуха, думая о предстоящем побеге Хейзел и моем участии в нем. Джесси спросил, что меня тревожит, и я ему все вывалила.

– Я пробуду в доме всего с час, может, чуть больше, – объясняю я. – Ее муж подумает, что это она. Мы одного роста. У нас одинаковые волосы.

– Это взлом и проникновение.

– Вовсе нет. У меня будут ее ключи. И если ее муж придет домой – а он не придет, – я просто скажу, что пришла к Хейзел. Он не станет вызывать полицию.

– А если он причинит тебе боль?

– Не причинит, – быстро говорю я, хотя мне сразу вспоминается звуконепроницаемая комната, где муж Хейзел издевался над ней. – Я должна ей помочь. Он может изувечить ее. Или даже убить.

– Я вижу, ты искренне за нее переживаешь.

– Да, – сипло отвечаю я.

Джесси потягивает вино.

– И когда это случится?

– Завтра.

– Боже. – Джесси ставит бокал на журнальный столик. – Почему так скоро?

– Вчера, когда мы встретились, у нее был подбит глаз. – Джесси морщится, но я продолжаю: – И у нее все готово к побегу. Есть документы и наличные. – Я сдавленно проглатываю слюну. – Она и мне денег оставит.

– В самом деле? – Джесси вскидывает брови. – Много?

– Пятьдесят штук.

Он присвистывает.

– Но я помогаю ей не из-за денег. Хейзел – очень хорошая подруга. – Моя единственная подруга. Мое единственное утешение, моя поддержка и опора. Но ничего этого я не добавляю.

– Знаю. – Джесси стискивает мои ступни в носках, лежащие у него на коленях. – Ты – хороший человек.

Я – не хороший человек, но об этом ему неизвестно. Он не догадывается, что, помогая Хейзел, я пытаюсь искупить прошлые грехи. Деньги – существенное подспорье, нужно быть дурой, чтобы отказаться от них, но для меня главное – спасти подругу. И свою карму.

– Деньги немалые, – замечает Джесси. – Должно быть, она богата.

– Богата. Ее муж – адвокат по уголовным делам.

– Обещай, что будешь осторожна.

– Я буду осторожна.

Он привлекает меня к себе, целует. Сначала нежно, но, как всегда, его нежность быстро перерастает в исступленность. С того вечера на задворках кафе Джесси набрасывается на меня с ненасытностью голодного, будто никак не может утолить свою страсть. В первую ночь, что мы провели вместе, он был мягким и чутким, но по мере развития наших отношений сексуальная близость между нами все больше напоминает… спорт. Меня это устраивает. Я получаю удовольствие. Но все равно скучаю по трогательной романтике той первой ночи.

– Пойдем в постель, – рокочет он мне в ухо.

Мы встаем с дивана, и я хватаю холщовую сумку у моих ног. В ней – зубная щетка, кое-что из косметики, чистые трусики и футболка. Я заранее никогда не знаю, будет ли Джесси ждать меня у кафе после смены, и я на своей машине поеду за его «Ауди» к нему домой, где мы проведем ночь. Все мои вещи спрятаны в багажнике, но теперь я всегда держу при себе набор принадлежностей первой необходимости.

Сумка подозрительно легка, и я заглядываю в нее. Где ключи от машины? Я была уверена, что бросила их сюда после того, как припарковалась на улице. Я перерываю вещи, но ключей не нахожу.

– Что случилось? – спрашивает Джесси, бочком придвигаясь ко мне.

– Мне казалось, я положила ключи в сумку.

Он прижимается лицом к моей шее, его ладони рыскают по моему телу.

– Потом поищем.

– Не люблю откладывать на потом. – Я пытаюсь изображать непринужденность, но голос у меня глухой. Я не могу признаться, что в моем автомобиле лежат все мои скудные пожитки. Если кто-то найдет ключи и вскроет машину, я останусь вообще ни с чем.

Джесси отстраняется от меня.

– Ладно. Проверь карманы.

В карманах брюк ключей нет. У входа висит моя куртка цвета хаки. Я иду к ней, лазаю по всем карманам. Ничего.

– А ты не могла оставить их в машине? – спрашивает Джесси.

– Не могла. – В груди клокочет от паники. Если мою машину угнали, мне конец: больше существовать я никак не смогу. – Пойду проверю.

– Я сам схожу, – останавливает меня Джесси, кладя руку на плечо. – Не надо тебе ночью одной бродить по улице.

Он не знает, что я практически каждую ночь провожу на улице в полном одиночестве. Что сплю с ножом на коленях. И, если придется, пущу его в ход, чтобы защитить себя.

– Спасибо, – бормочу я.

После его ухода я спешу в закуток, служащий кабинетом, и открываю там окно. Квартира Джесси находится на цокольном этаже, это окно выходит в переулок, где я оставила машину. Я приникаю к щели в ставнях. Слава богу, «Тойота» на месте, не угнали. Меня захлестывает облегчение, обдувает прохладный ночной ветерок. Неудивительно, что сегодня я сунула ключи непонятно куда. Нервничаю по поводу завтрашнего дня. Не просто нервничаю – меня терзает страх. Перед Джесси я хорохорилась, но то, что мне предстоит сделать завтра ради Хейзел, повергает меня в ужас.

Я вижу Джесси в кроссовках «Адидас». Он подходит к моей машине, заглядывает в салон. Там теперь опрятнее; кое-что из одежды и туалетных принадлежностей я оставила в его квартире. Но поймет ли он, что я живу в своем автомобиле? Спустя мгновение Джесси поворачивается и идет назад к дому. Значит, ключей в машине нет. Проклятье. Я отхожу от окна. В голове сумбур. Если ключи потеряны, я не смогу привести в исполнение наш план. Буду вынуждена позвонить Хейзел и сказать, что придется подождать, пока в местном представительстве фирмы я не получу дубликат ключа. Придется отложить побег до следующей недели, потому что в выходные Бенджамин будет дома. А что, если он опять ее изобьет? Или натворит еще что похуже?

Я встречаю Джесси в дверях. Он улыбается. И протягивает мне брелок с ключами.

– Слава богу, – выдыхаю я, забирая у него брелок. На нем только ключ от машины, крошечный ключик от сейфа в кабинете моего ресторана и пластмассовая буква «Л». – Где ты их нашел?

– На траве у пешеходной дорожки перед домом. – Он снимает обувь. – Выронила, наверное. Кстати, здесь только ключ от машины. А от квартиры твоей где?

Я невольно краснею.

– В багажнике. Я держу их отдельно.

Он бросает на меня насмешливый взгляд. Зачем, спрашивается, держать две связки ключей? Странно, конечно, но так он не заподозрит, что я бездомная. А после завтрашнего дня я добавлю на брелок и ключ от квартиры. Черт, да я, может, даже и машину новую куплю. Я подхожу к Джесси, обнимаю его за пояс. Несмотря на снедающую меня тревогу, его близость действует на меня умиротворяюще – и возбуждает.

– Спасибо, – бормочу я ему в шею. – Итак, на чем мы остановились?